Пелин
Пелин влетела в автомобильный салон словно фрегат, несущийся на всех парусах навстречу будоражащим приключениям. А что ещё ждать от встречи с матерью, если не очередную безрассудную авантюру, свойственную её чрезмерно беспокойному характеру? Вот сегодня, к примеру, родительнице приспичило выбирать новый автомобиль, который, скорее всего, она передарит менее богатой и знаменитой подруге из жалости и сострадания по истечении двух месяцев. Но Пынар Джанлы, сохранившая фамилию ненавистного супруга после развода ради мелочной мести и рвения хоть как-то насолить чересчур любвеобильному бывшему, с нескрываемым энтузиазмом настояла на том, чтобы именно Пелин приняла участие в её неожиданной забаве. - Добро пожаловать, милая, - приобняв дочь, весело улыбнулась женщина. Несмотря на довольно немолодой возраст, она походила на настоящую роковую красотку, от одного томного взгляда которой представителей противоположного пола бросало в жар и от чьих сдержанно-элегантных движений веяло царственной силой и статью. Любой мужчина в здравом уме и твёрдой памяти положил бы к её ногам целый мир ради мимолётного прикосновения тонкой руки или призрачной возможности вдохнуть пряный аромат её духов, просто постояв рядом. Почему же отец так и не оценил столь редкий экземпляр в коллекции роскошных женщин этого мира, оставалось для Пелин неразрешимой загадкой. - Ты вся светишься, - подметила она, разглядев в раскосых глазах матери озорное сияние оранжево-коричневых топазов. - Мы завтракали с Асланом. Он - невероятный мужчина, - прижав дочь к себе, мечтательно вздохнула Пынар, - Весёлый, галантный, обходительный. А ещё он всегда готов выслушать меня. Никогда не перебивает и проявляет должное внимание к мелочам. - Потому что жаждет заполучить лёгкие деньги одинокой разведёнки, - строго вынесла вердикт Пелин. Вокруг матери уже вторую неделю вился проворный жук, который весьма успешно распалял приворотные чары свежести и юности на доверчивую богачку, что прилично выводило её единственную дочь из себя. - Не говори так, - насупилась мать, - Аслан - очень порядочный и воспитанный человек. - Ага, - саркастически поддакнула Пелин, - и поэтому пользуется преимуществами твоих банковских счетов при каждом удобном случае. Сколько дорогих подарков ты сделала ему за прошедшие шесть дней, известно лишь владельцам брендовых бутиков и ювелирных магазинов. - Какое тебе дело до моих затрат? Я трачу деньги на то, что считаю нужным, - поравнявшись с дымчато-серым Ситроеном, отрезала Пынар. - Но этот проходимец младше тебя на шестнадцать лет. К тому же, вы знакомы всего ничего. Откуда такая уверенность, что он не делает это из выгоды? - Я вполне взрослая и самостоятельная турчанка. Тебе не к чему постоянно меня опекать. - Я просто не хочу, чтобы ты чувствовала себя жалкой и использованной, когда его истинные намерения вскроются, - заботливо проговорила Пелин. Осмотрев приглянувшийся автомобиль со всех сторон, Пынар Джанлы отрицательно покачала крашеной в пепельно-чёрный головой и направилась дальше: - Аслан купает меня в комплиментах и красивых словах. Кому не понравится подобное отношение? Да и что плохого в том, что два взрослых человека охвачены любовной эйфорией? - Ради Аллаха, не неси чушь, - взбунтовалась Пелин, - Какая может быть любовь в твоём возрасте? - А что не так с моим возрастом? Если твой отец меняет юных любовниц как перчатки, то все принимают его распутство и бессовестность за норму. А когда я, привлекательная женщина в самом расцвете лет, сближаюсь с мужчиной несколько моложе себя, то сразу становлюсь игрушкой мошенника? По-твоему, я совсем не заслуживаю счастья и не достойна даже крошечной доли мужской привязанности? Возможно, мне следует поставить крест на женском либидо и податься в благочестивые отшельницы? - Ты же знаешь, что я имела в виду другое. Ходи на свидания, гуляй, наслаждайся вниманием, но надёжных и состоятельных мужчин нашего круга, а не уличных альфонсов, мечтающих о невообразимых суммах и богатствах, которые ты способна им безвозмездно отдать. - О боже, - встрепенулась мать, увидев изумрудный внедорожник марки Peugeot, - любимый цвет Аслана. Ему точно понравится. Пынар подала знак сотруднику автосалона, который на протяжении получаса следовал за дамами на почтительном расстоянии точно безмолвная тень в ожидании необходимых распоряжений. Мужчина услужливо открыл переднюю дверцу, намереваясь в самых изысканных красках расписать достоинства автомобиля, но Пелин недовольно поморщилась и перебила его: - Значит, ты выбираешь машину для гнусного охотника за чужими сокровищами, а не для себя. Мама, очнись. Твой Аслан принимает тебя за дойную корову, дающую золотое молоко. Он не знакомит тебя со своей семьёй, практически ничего не рассказывает о своей жизни. Ты даже понятия не имеешь, где и кем он работает и работает ли вообще. - Разве эти пустяки имеют значение, когда в душе живёт сильнейшее из возможных чувств? М-да, на лицо стремление вернуть утраченную молодость за счёт сближения с репрезентантом следующих поколений. Беда в том, что погоня матери за более молодым носителем удобных и местами положительных ген напустило чернильный морок на её мыслительные способности. Однако Пелин устала повторять ей о шаткости потенциального союза. Согласно позывам дочерней интуиции, связь между Пынар и Асланом была обречена на провал, как только хитрый негодяй высосет из её счетов всё до последней капли. Главный вопрос заключался в том, спадут ли шоры с глаз матери прежде, чем она утратит достоинство и средства к беззаботному и безбедному существованию. - Милая, ты куда? - встрепенулась мать, едва Пелин стремительно зашагала к выходу, - Обиделась, что я не покупаю подарок для тебя? Если хочешь, можем заехать в ателье по пути домой. Я оплачу любую твою покупку. - Ну что ты, мама? Аслану дорогие подарки нужнее, - с горечью бросила Пелин и покинула автомобильный салон. Её буквально трясло от гнева на безалаберность старшей в семье Джанлы и раздражения из-за её упрямого нежелания видеть очевидные вещи и учиться на пока не совершённых ошибках, поэтому открыть входную дверь получилось с третьей попытки. Пелин решительно помчалась к лестнице, чтобы подняться в комнату и усмирить буйные порывы таблеткой успокоительного, но натолкнулась на неожиданное препятствие в лице многоуважаемой свекрови. Похоже, в Турции объявили официальный день встречи матерей, но хозяйка особняка в европейском стиле пропустила важные новости. - Госпожа Лале? Добро пожаловать, - радушно поприветствовала невестка, напустив на себя смиренно-миролюбивый вид. - С добром пожаловала, но, видимо, слишком поспешно, - скрестив руки на груди, проговорила вдова Сельчука Тайлара. Ой нет, Пелин и без нотаций свекрови об устройстве и поддержанию добропорядочной семейной жизни натерпелась за прошедшее утро. Она не выдержит новых упрёков касаемо скорейшего продолжения рода. Видите ли, большинство подруг Лале давно обзавелись внуками, а ей нечем похвалиться перед старыми сплетницами, кроме шикарной фигуры и счастья младшего сына. На протяжении трёх с половиной лет свекровь неустанно повторяла о том, что укреплению брака Пелин и Левента гарантированно бы способствовало появление малыша. Сперва требования внука деликатно вуалировались под ненавязчивые просьбы, постепенно перерастая в непреодолимое психологическое давление. Лале под разными предлогами подстраивала Пелин случайные столкновения с парами знакомых, у которых имелось по двое-трое отпрысков, вынуждала её смотреть особые фильмы о материнстве, заваливала публикациями из женских журналов, посвящённых репродукции. Пелин стойко удерживала непоколебимую позицию непричастности к решению столь остро вставшего вопроса, однако с каждым разом напор Лале становился более агрессивным, доводя невестку до точки кипения. Неужели госпоже Тайлар не хватило внучки со стороны старшего наследника Эрдалов? - Как я понимаю, Левент снова закрылся в кабинете? - спросила Пелин, пытаясь осторожно прощупать неустойчивую почву воинственного настроения незваной гостьи. - Мой сын здесь совсем ни при чём. - Тогда в чём дело? Вы встали не с той ноги? - Поверь, я не хотела рыться в твоих вещах. Приехала, чтобы просто посидеть, пообщаться, выпить вместе чай. Левент попросил меня дождаться твоего прихода, поскольку сам увлёкся написанием очередной главы романа. Я присела на диван, и...как-то так само собой получилось, что я нащупала этот странный пузырёк в складках обивки сидения. Лале вытащила из кремового клатча упаковку препарата определённого действия, которое наверняка не одобряла женщина, взращённая предвзятой доктриной прошлого. - Полагаю, вы в курсе, для чего применяется содержимое, - выдвинула безрадостную догадку Пелин. Свекровь согласно кивнула: - Как долго ты принимаешь эту гадость втайне от моего сына и лишаешь его шанса стать отцом? Проклятье, надлежит незамедлительно уволить домработницу, которая допускает разбрасывание мелких предметов по мебельным поверхностям. В особенности, когда этими предметами являются противозачаточные, тщательно скрываемые от наблюдательных глаз госпожи Тайлар. Впрочем, служанка вполне могла вступить в сговор со свекровью и специально оставить пузырёк с таблетками на видном месте. Или же Лале была профессиональной лгуньей и втихаря устроила обыск хозяйской спальни с пристрастием, изобразив святую невинность при её возвращении. - Послушайте, во-первых, это мой дом. Вы не вправе приходить сюда и спрашивать с меня за то, что вас ни коим образом не касается. Наши с Левентом отношения - эта наше личное дело. А, во-вторых, не хочу вас обидеть, но, по-моему, решать, стоит ли мне рожать или нет, должна только я сама. - Каждая нормальная женщина всегда желает рано или поздно обзавестись детьми. Мы с Пынар думали, что у вас с Левентом есть проблемы со здоровьем, которые мешают зачать дитя. А оказывается, всё гораздо проще: ты пичкаешь свой организм всякой дрянью, чтобы избежать отрады материнства, - свекровь не устояла от соблазна упрекнуть виновницу всеобщего разочарования. - Ради Аллаха, матушка, убавьте звук своего прекрасного голоса, - вмешался Левент, временно покинувший писательские чертоги, - мне трудно сосредоточиться. - А, сынок, ты очень вовремя, - резко приободрилась Лале, - подойди к нам. Мне надо кое-что тебе рассказать. Пелин вытянулась струной, когда муж приблизился к женщинам, общавшимся далеко не на приветливом языке. - Говорите быстрее, я достиг кульминационного момента в книге и обязан записать финал как можно скорее, - поторопил он мать. Свекровь стрельнула в Пелин полным презрения взглядом, давая понять, что никакие мольбы не остановят её от вознесения топора справедливости над головой виновной, и отчётливо произнесла: - Дорогой, я не привыкла ничего от тебя скрывать. Но, очевидно, твоя жена развила совершенно противоположную привычку. Левент настороженно посмотрел на супругу: - Что это значит? Пелин не издала ни звука, позволив свекрови вершить её дальнейшую судьбу. Ей осточертело притворяться благочестивой жёнушкой, действовавшей исключительно в рамках традиционного формата изжившего себя патриархата. Лале протянула упаковку с противозачаточными сыну: - Пелин не хочет от тебя детей, что весьма печально. Советую тебе тщательно обдумать сложившуюся ситуацию и после этого, я надеюсь, прийти к единственно верному решению. Левент растерянно покрутил в руках пластиковую упаковку, а затем со злостью швырнул её в Пелин: - Предательница! Стерва! Лгунья! Женщина успела увернуться, и летящий на неё мелкокалиберный снаряд лишь слегка задел её левое плечо, прежде чем шлёпнуться на голый паркет: - Ты сошёл с ума? - Как ты посмела?! Как?! Я доверял тебе как себе самому. А ты вонзила мне нож в спину. Боже, неужели дар к драматизации в семье Тайларов передаётся воздушно-капельным путём? - Я не обязана ни перед кем оправдываться, - бесстрастно заключила Пелин, - Я сделала выбор. И если он вам не по вкусу, это не моя головная боль. - Мама, - Левент развернулся к Лале, жалобным котёнком ища защиты у старшей родственницы, - что говорит эта женщина? Она ведь лжёт! Скажи, что всё неправда. Пелин на самом деле пошутила. Она обязательно родит мне ребёнка. Так ведь? - Дорогой, - погладив сына по щеке, позвала госпожа Тайлар, - к сожалению, Пелин не нужны малыши. Ни от тебя, ни от другого мужчины, ни от кого бы то ни было. Она оказалась испорченным фруктом. Жаль, ты потратил семь лет на женщину, которой не суждено стать матерью твоих детей. Левент набросился на Пелин и толкнул её в грудь с криком: - Ненавижу! Ненавижу! Лицемерка! Мерзавка! Разрушительница надежд! По какому праву ты лишаешь меня отцовства и возможности передать свою фамилию последующим поколениям и оставить хоть какой-то значимый след, помимо моих бессмертных творений? - А ты? - толкнув супруга в ответ, враждебно отозвалась женщина, - Если бы ты думал не только о никому неинтересной писанине, может, я бы не пошла на столь радикальные меры. Так что не сваливай на меня все грехи. Какой отец получится из человека, который запирается в кабинете на целые недели и полностью погружается в несуществующие реальности, напрочь забывая о настоящем мире? Я - не романтичная героиня пресловутых романов и не собираюсь преданной собачонкой вымаливать ласку и заботливость у эгоистичного господина. - Ты называешь меня эгоистом, когда проворачиваешь непонятные дела за моей спиной? - А что, мне следовало сперва забеременеть, а потом сделать аборт? Такие дела выглядели бы лучше, да? По крайней мере, моё нежелание иметь детей стало бы более явным. - Именно. Жестокости и чёрствости тебе не занимать, - прошипел Левент, - но прикрываться гормональными препаратами низко. - Конечно, мне далеко до твоей невероятной возвышенности, - с издёвкой выдавила Пелин, - Пока ты летаешь в облаках, я в одиночку устраиваю наш быт. - Ой, опять жалкие оправдания. Всё, что ты умеешь, это жаловаться и стенать. Если бы природа позволяла, я бы даже не затевал глупый разговор о продолжении рода. Но, увы... - Стой, - прервала излияния мужа Пелин, оглядевшись вокруг, - твоя мать ушла в пылу ссоры. Мы спугнули её своими невыносимыми пререканиями. Левент облегчённо выдохнул: - Слава богу. Долго же она продержалась. Ещё немного, и я бы упал в обморок, лишь бы не продолжать нелепый фарс. - Не тушуйся, - подбодрила супруга женщина, - Спектакль получился на славу. Пелин и Левент с первого дня брака договорились о том, что не заведут детей и причислили себя к так называемым "чайлдфри" парам, хотя в то время данная идеология только начала аккуратно просачиваться в умы турецкой молодёжи. Женщина преимущественно отдала предпочтение свободе от рождения ребятишек, потому что в принципе не переносила младших образчиков человеческого рода и не чувствовала готовность брать на себя какую-либо ответственность за их воспитание. Мужчина же опасался, что дети будут мешать его творчеству и требовать чересчур много внимания, отнимая драгоценное время, которое он с удовольствием бы потратил на создание новых произведений. Естественно, никому из близких супруги не сообщали о намеченных планах относительно пополнения семьи, и им каждый раз приходилось врать и изворачиваться в присутствии чрезмерно настойчивых родственников. - На этот раз более-менее пронесло, - добавил Левент, - но сколько мы сумеем утаивать истинную позицию о деторождении от родственников? К тому же, матушка добралась до твоих таблеток. Сразу она, разумеется, не побежит передавать неприятные вести госпоже Пынар. И всё же... Надолго нас не хватит. Игры, козни и интриги высасывают энергию и внутренние силы. - Пусть госпожа Пынар в первую очередь разбирается с расчётливыми ухажёрами, прежде чем совать нос туда, куда не просили, - пробурчала Пелин и уткнулась лицом в грудь мужчины. Он бережно обхватил её руками, как бы соорудив вокруг любимой невидимый щит от печалей и невзгод, пусть и недолговечный.Салих
Салих лежал в темноте и под аккомпанемент размеренного дыхания Эсмы Бейгу рассматривал играющие на потолке тени, пытаясь понять, в какой момент своей жизни он свернул не туда и оказался на неправильном пути. Когда упорядоченная семейная идиллия превратилась в неотвратимую и ужасающую катастрофу, полную недосказанностей, неприязни и разочарования. Мужчина до сих пор не мог забыть случайную встречу с голубоглазой прелестницей из четы Караэлей, которая холодно приняла его комплименты и без лишних сожалений прошла мимо, словно он был незначительной песчинкой, мешавшейся под ногами. Салих как раз приехал на совещание к господину Халиту по поводу сделки отцовской фирмы, несмотря на глубоко зарытые амбиции продвинуться вверх по политической лестнице. Обсуждение некоторых пунктов потенциального сотрудничества затянулось, и мужчина попросил небольшой перерыв, чтобы привести мысли в порядок. Выйдя из кабинета, он натолкнулся на молодую и прекрасную женщину, которая являлась старшей дочерью возможного бизнес-партнёра. Они никогда не пересекались в реальности, хотя Салих был хорошо осведомлён о её личности благодаря неустанным сплетням мачехи и редким новостям, попадавшимся в интернете. Но увидев перед собой восхитительную стать, прямой бесстрашный взгляд и копну роскошных волос цвета потускневшей бронзы, мужчина вдруг осознал, чего же в действительности не доставало его крайне основательному плану по достижению грандиозного успеха в политической сфере. В ту же секунду на него снизошло озарение, с годами превратившееся в навязчивую идею, обладать столь очаровательным и упрямым созданием, как Бахар. Несколько недель Салих подбирал самые нелепые поводы, чтобы заехать в компанию господина Халита или заглянуть к нему в гости, выдумывал абсурдные оправдания, чтобы переброситься парой бессмысленных фраз с наследницей Караэлей и насладиться её кратковременном обществом, выискивал странные причины, чтобы остаться с Бахар наедине. Однако она совсем не воспринимала внимание богатого и представительного мужчины, вполне довольствуясь многолетним одиночеством и не вступая в обременительные отношения. Каждый раз наталкиваясь на стену из женского равнодушия и безразличия, он впадал в неистовство. Если бы не подсказки и советы Озепа Чиира, служившего Салиху верой и правдой с незапамятных времён, мужчина бы наломал немало дров. Получая от предмета своего воздыхания лишь презренное молчание, старший сын Волкана Эрдала был готов рискнуть бесценной репутацией и уподобиться диким и необузданным предкам, похитив приглянувшуюся девушку из отчего дома под покровом ночи. К великому облегчению Салиха и гнетущей горести его будущего тестя, новости о его неожиданном банкротстве стали спасительным билетом в счастливое существование на бренной земле и завоеванию неприступной Бахар. Мужчина долго и упорно убеждал отца в необходимости оказать финансовую поддержку Халиту Караэлю взамен на благословение старика нерушимого союза между восходящим политическим деятелем и непреклонной госпожой. В идеально разработанной Салихом схеме не проявлялось ни единого изъяна, пока невеста не устроила родителю драматический скандал и не предприняла попытку сбежать из страны, воспользовавшись поддельными документами. Это был первый звоночек, предупреждавший мужчину о безнадёжности грядущего брака, который он, на собственную беду, самонадеянно проигнорировал. Вторым сигналом опасности стал отказ Бахар вступать в физическую близость с законным супругом, которую она нагло озвучила в первую же брачную ночь. Скрипнув зубами от бессильного гнева и продемонстрировав совсем не свойственное ему великодушие, мужчина пошёл на уступки и согласился отложить консумацию на неопределённый срок. Но вместо того, чтобы благодарственно целовать Салиху руки, женщина принялась нещадно играть на его нервах своей отстранённостью и напускным видом отправленного на заклание ягнёнка. Он одаривал её драгоценностями, не скупился на дорогостоящие наряды, выпускавшиеся в ограниченных экземплярах, приобретал эксклюзивные коллекции всевозможных парфюмов, чтобы порадовать несмеяну-Бахар. Жаль, что благородные старания супруга оставались неоценёнными. Женщина сутками не выходила из спальни, с грустью рассматривая яркие пейзажи, раскинувшиеся по ту сторону окна, и пыталась любыми способами избежать хотя бы малейшего контакта с мужчиной. По истечении трёх месяцев терпение Салиха лопнуло, и, пренебрёгши слезами и стенаниями возбуждающей темноволосой ведьмы с нежным именем, он без ненужных колебаний взял всё, что принадлежало ему по праву: и её сладкую невинность, и дела её уже покойного родича. Сделав Бахар своей женщиной, Салих всерьёз занялся политической карьерой. Чтобы сторонники партии оказали ему должное содействие, мужчина был вынужден поддерживать соответствующий имидж, который по определению обязывалась укреплять новоиспечённая госпожа Эрдал, резко перевоплотившаяся в покорный и безропотный цветок, что изрядно льстило безмерному самолюбию мужа. В стремлении к безоговорочному контролю над душой и телом супруги он указывал ей на соблюдение чрезмерно важных правил поведения, диктовал, в какой одежде и где следовало появляться, строго регулировал количество её выходов в свет, с особой щепетильностью отбирал людей, составлявших доверенный пласт её окружения. Бахар чётко выполняла указания Салиха, сопровождая его практически на всех значимых мероприятиях. Мужчина невероятно гордился величественно ступавшей рядом молодой и неопытной девушкой, быстро научившейся держать марку престижа и роскоши и разделять с именитым мужем его непомерную ношу власти и ответственности. Казалось, Бахар смирилась со своим положением, и ничто не предвещало новых потрясений. Однако одним пасмурным вечером, вернувшись с очередного съезда партий в Анкаре позже обычного, Салих застал пробирающую до костей жуткостью картину: его обожаемая супруга болталась безвольной куклой на подвешенном к люстре кашемировом шарфе. Мужчина кинулся несчастной на помощь, хотя она и повторяла отпустить её и облегчить страдания, словно находилась в каком-то горячечном бреду, а потом начала кричать, проклинать и испускать накопившийся внутри яд. Она заходилась горьким плачем и безостановочно вопила о бесконечной ненависти, которую испытывала к Салиху. Заботливый супруг, спустив неудавшуюся суицидницу вниз и закрыв глаза на неадекватные претензии, силком затолкал ей в рот пару успокоительных. Когда истерика Бахар стихла, мужчина отвёз жену в лучшую клинику, после детального обследования в которой была выявлена трёхнедельная беременность. Салих окружил покоем мать, как он тщетно надеялся, неимоверно желанного наследника. Продолжая пропускать сквозь пальцы её апатию, индифферентность и бесстрастность, плавно перетекавшие в ледяное пренебрежение и едкую брезгливость, мужчина жёстко следил за питанием беременной, лично выводил её на полуторачасовые прогулки и с удивительной увлечённостью обустраивал детскую для неродившегося малыша. Когда вместо продолжателя известного рода и фамилии Бахар родила девочку, мужчина ощутил в груди необычный укол огорчения и сожаления. И, разумеется, он знал о высокой степени отвращения со стороны Бахар и подозревал, что, если бы у неё хватило смелости и упорства, то супруга с радостью бы избавилась от ребёнка и подала на развод. Однако Салих, из принципа противившийся воле жёнушки и не хотевший даровать ей вожделенную свободу, с изощрённым наслаждением вбивал неблагодарной госпоже в голову единственно верную мысль: "без влиятельного мужа женщине ни за что не выжить". Кроме того, мужчина со спокойной совестью взращивал в ней зависимость от материальных благ, а также запугивал возможностью лишения её родительских прав в случае любого проявления неуважения или неповиновения его высочайшей особе. Поступая с Бахар бесчестно и предвзято, Салих жаждал наказать супругу за нелюбовь, которая дорого ему обходилась, ведь стоило сделать шаг ей навстречу, как девочка-ледышка с безосновательным страхом отшатывалась назад на целых три. Хотя, чем сильнее политик унижал и обижал её, тем гаже становилось у него на душе и тем холоднее и сдержаннее обращалась с ним женщина. Супруги словно вели секретную игру под кодовым названием "кто кого быстрее выведет из себя". У Бахар лучше получалось убивать бесчувственностью, в то время как Салиху безукоризненно удавалось удерживать позиции непререкаемого авторитета и сурового абьюзера. Несмотря на то, что с дочерью мужчина проявлял мягкость, жене доставались категоричные команды и грозные повеления. Едва она забывалась и неосознанно выражала дерзость или прикрывалась материнством, чтобы не допустить интима, при отсутствии которого Салих чуть ли не лез на стену, на неё мгновенно обрушивались безжалостные кулаки и грязные оскорбления. Салих презирал себя не меньше, но не имел ни единого шанса остановиться, как только уступал внутреннему напряжению и с трудом сдерживаемой злобе. Впрочем, нет, вина за протянувшуюся между супругами пропасть полностью лежала на Бахар. Это она установила невидимые, но весьма осязаемые границы, и выстроила непреодолимые преграды. Из-за её фригидности мужчина поддался коварным чарам соблазнения, которые умело наложила на него Эсма. Не дождавшись от жены достойного отклика, Салих с распростёртыми объятиями окунулся в греховный омут измен. Он закрутил интрижку с ассистенткой Бахар не только ради своеобразной выплаты и поощрения за оказания конкретных услуг и шпионаж на жену, но и ради привязки блондинки к себе на эмоциональном уровне. Да и нельзя отрицать то, с какой силой его завораживало зрелище стонущей Эсмы, которая грациозной змеёй извивалась под ним, утопая в волнах удовольствия, и как от капель пота лоснилась её светлая кожа, точно лакированная поверхность. - Ты уже уходишь? - невнятно промычала проснувшаяся любовница, как только Салих потянулся за бардовыми карго, которые небрежно валялись у подножия кровати. - Да, - бросил мужчина, спешно надев штаны и натянув свитер. - Ты всегда уходишь, не дожидаясь рассвета. А мне безумно хочется, чтобы хотя бы раз ты задержался. Мы бы встретили вместе утро, позавтракали бы за одним столом... - Милая, не забывайся, - пресёк неуместные фантазии Салих, - Я – семейный человек. Ты – временное увлечение. Я всё равно вернусь к своей супруге. По-другому и быть не может. Вбей это в свою красивую головку и не строй пустые мечты. - Хорошо, - послушно кивнула Эсма. Вот и отлично: за что он больше всего ценил свою личную и податливую шпионку, так это за понятливость и умение затыкать аппетитный ротик в нужный момент. Оставив на прощание лёгкий поцелуй на помятой крепким сном щеке женщины, Салих тихо покинул трёхкомнатную квартиру, которая располагалась на верхнем этаже одного из элитных жилых комплексов Стамбула. - Добрый вечер, - поздоровалась добропорядочная соседка, когда мужчина спустился на этаж ниже и чуть не врезался в приоткрытую дверь. Вот чёрт! В дверном проёме засветилось лицо Пейкер Онал, наверное, поздно вернувшейся из галереи. После ухода первым делом Салих отдаст распоряжения Озепу, чтобы тот как можно скорее переселил Эсму в место, где ему не придётся сталкиваться нос к носу с людьми, которые запросто могли раскусить его обман. Опустив голову, мужчина проворчал что-то не очень внятное и торопливо возобновил спуск по лестнице, пока госпожа Онал не разглядела в безобидном посетителе, разодетом в дурацкие шмотки в популярном стиле кэжуал, знакомую персону. И тут в мысли запоздало закрался вопрос: почему Салих не воспользовался лифтом, а решил пройтись пешком? Вероятно, потому что рассчитывал на непомерную ленивость местных жителей, которые предпочитали затруднительному движению по порожкам скоростной и совсем не энергозатратный способ. Благополучно покинув здание, мужчина сменил три автомобиля разных цветов и марок, чтобы загнать в тупик заказных ищеек и подкупленных завистливыми оппонентами и оппозиционерами провокаторов максимальной предосторожностью. В районе Аташехира Салих наконец пересел в привычный Volkswagen Touareg оттенка "золотистый металлик", выполненный по особому заказу чиновника и окружённый с обеих сторон внушительными внедорожниками той же марки с выносливой командой безопасности внутри, и переоделся в любимый костюм Desmond Merrion Supreme, изготовленного известным Лондонским дизайнером вручную. - Я договорился с врачами, но мамаша по-прежнему упрямится, - доложил Озеп, примостившийся по правую руку от начальника. – Что за неугомонная и ненасытная женщина? - негодовал Салих, - Ей что, выписать целый миллион, чтоб заткнулась? – Не понимаю я вашей гуманности, господин. Можно ведь давно было её угомонить. – Не вздумай, - твёрдо заявил мужчина, - Много смертей не пойдёт мне на пользу. – Или припугнули хотя бы... – Озеп, ты слишком завозился. В чём причина? Раньше ты не допускал глупых промашек, - нетерпеливо отчитал преданного пса недовольный хозяин. – Простите, господин. Я исправлюсь. – И не упоминай в моём присутствии этих несчастных. – Как скажете. Только вот у нас, кажется, появилось одно затруднение, - неуверенно начал Озеп. – Разве твердолобость заботливой мамочки не единственное затруднение данного дела? – Да как сказать? – Говори, как есть. – Дело в том, что при последнем посещении больницы я выяснил, что состоянием девочки интересуется ещё одна женщина. Салих опасливо сощурился: – У неё разве сохранилась какая-то родня, кроме приёмной матери и отца? – Насколько мне известно, кровных родственников у Сылы нет. Но у Эзги Эргин есть младшая сестра Сонгюль. Правда, сейчас она слишком погружена в траур по погибшему жениху, чтобы вставлять нам палки в колёса. Да и описание загадочной визитёрши не совпадает с её внешностью. – Тогда кто та женщина? Журналистка? Детектив полиции? – Скорее всего, праздная любознательница. Но ведь я могу и ошибаться. – В таком случае разузнай о ней побольше. И не позволь ей узнать больше про нас. – Всё сделаю, господин. - Лучше расскажи мне о встрече с вдовой господина Когана. Состояние семьи Эргин мало волновало Салиха. Что бы ни случилось, её члены не обладали достаточным влиянием, чтобы доказать собственную правоту и добиться хоть какой-то справедливости. Куда важнее представлялось неожиданное вмешательство Ягмур в заброшенные её покойным супругом начинания, которые бы мужчина с радостью отложил в долгий-долгий-долгий ящик с припиской "никогда больше не вскрывать". - Она настаивает на продлении проекта. - Более трёх десятков жертв кажутся ей ничтожными цифрами? - досадливо спросил политик. Он не терпел, когда представительницы слабого пола навязывали ему своё примитивное мнение и заставляли плясать под вздорную дудку. - Боюсь, - отозвался Озеп, с невиданной щепетильностью подбирая правильные слова, чтобы передать общий смысл без риска раскрыть его в присутствии посторонних ушей, спрятанных за перегородкой автомобиля, - что у госпожи Коган имеются весомые основания отстаивать свою позицию, поскольку без вашего позволения проект гарантированно отправят на заморозку. - Ты же убеждал меня, что все компроматы были изъяты из сейфа Дженка, и клялся, что уничтожил копии, - раздражённо произнёс Салих, - А сейчас объявляется его жена и, следуя славным традициям покойного, приставляет нож к моему горлу. - Ягмур очень коварна и с лёгкостью способна прибегнуть ко лжи, если понадобится. Я постараюсь добыть оставшиеся у неё материалы или же найти доказательства её дерзких манипуляций ради бездарного шантажа, но для этого мне понадобится время. - Чтобы его выиграть, предлагаешь пойти на изрядные уступки и опять запустить эксперименты? Салиху ещё не доводилось одобрять более рискованные манёвры. С другой стороны, один из полководцев Римской империи абсолютно точно подметил, что extremis malis extrema remedia. Озеп подтвердил тяжёлые догадки босса: - К сожалению. К тому же, достоверно неизвестно, насколько хорошо женщина осведомлена о происходящем в тайной лаборатории. Что, если она в курсе ситуации с Айтекином Токбашем, которого нам пришлось выслать из страны на длительный период? – Хватит, заткнись, - грубо оборвал помощника Салих, приспустив заднее окно, - Я хочу насладиться звуками города, а не выслушивать твой жалкий лепет. Помощник испуганно ссутулился и, резко дёрнувшись, отодвинулся подальше от разгневанного господина, который устало потирал виски и глубоко вдыхал вечерний воздух, пропитанный томительной тоской по несбывшемуся, нестерпимой негой мучительных сомнений и неистребимой скорбью по утраченному. Добравшись до дома, где Салих отсутствовал на протяжении многих дней, мужчина наотрез отказался от ужина и сразу же помчался в супружескую спальню, чтобы успеть пожелать Бахар спокойной ночи. Ступив на порог утонувшей в густом сумраке комнаты, он обнаружил нетронутую постель. Отвергнутый муж заметал гром и молнии и рванул к гостевой, откуда, вопреки его чётким указаниям, Бахар так и не соизволила съехать. В груди клокотала буйная лава, и по венам с головокружительной скоростью бежала адская ярость. Поравнявшись с белой резной дверью, мужчина с силой дёрнул латунную ручку, специально доставленную с итальянской фабрики около года назад, но натолкнулся на глухое сопротивление запертого замка. - Немедленно открой эту чёртову дверь! - разъярённым зверем взревел Салих. - Вряд ли. Я уже легла спать, - донеслось невозмутимое возражение Бахар, - И ты иди, отдохни. Обсудим твоё беспочвенное недовольство утром. Салих сжал руки в кулаки и медленно отошёл назад. Он бы возвратился в свою спальню без пустых пререканий и неумолимого напора, если бы супруга в очередной раз не показала острые зубки, которые следовало безотлагательно обтесать самым поучительным образом. Набрав предельный разгон, мужчина нанёс пять сокрушительных ударов по деревянному блоку и снёс конструкцию, отделявшую его от непокорной госпожи, с петель. С противным грохотом дверная панель повалилась на пол, будто тяжеловесная картонка. Бахар подскочила в кровати, прикрывшись шерстяным одеялом премиум-класса. В её лазурных глазах, направленных на неожиданного налётчика, взметнулись волны неподдельного испуга, который не стирался никакими увещеваниями или жестами доброй воли. Салих обессиленно привалился к ближнему косяку и угрожающе просипел: - Никогда не смей закрываться от меня. Иначе это плохо кончится.Джемиле
Затаив дыхание Джемиле прижалась к приоткрытой двери детской комнаты. После вчерашнего скандала господин Салих явно пребывал в подавленном настроении и большую часть дня провёл в разъездах, касавшихся каких-то замысловатых партийных дел, в связи с чем подосланной в ряды Эрдалов шпионке не перепало никакого шанса хоть что-то разузнать о его туманных планах. Впрочем, за прошедшие недели подставной служанке также не удалось сдвинуться в расследовании его тёмных занятий ни на сантиметр. Именно поэтому она использовала любой повод, чтобы незаметно понаблюдать за хозяином в те редкие моменты, когда он переступал порог дома. Вот и сейчас, с невероятной осторожностью выгадав миг, едва дотошная Бенсу под неблаговидным предлогом угостить чаем начальника безопасности Зафера Гёреча скроется в его мини-офисе, женщина притаилась на верхнем этаже и по обыкновению издалека следила за загадочным ритуалом, который проводил Салих в присутствии малышки Селин. Обложив девочку плюшевыми игрушками, мужчина опустился перед ней на колени и тихо вещал: - Смотри, сколько я привёз тебе подарков. Скажи, как ты рада их получить. Поблагодари отца приятными и добрыми словами. Обидчиво насупившись, девочка заявила: - Почему я должна говорить те вещи каждый раз, когда ты даришь мне новые игрушки? Неужели недостаточно простого "спасибо"? Аллах-Аллах! И действительно: с чего вдруг властолюбивому папаше взбрело в голову терзать маленького ребёнка чудаковатыми просьбами на ночь глядя? Или его самолюбие чрезвычайно пострадает, если малышка не ответит на столь щедрый жест целой благодарственно-хвалебной одой? Надо же, ну и странные же порядки у богачей. - Дочь, - осторожно погладив Селин по щеке, отозвался Салих, - ты же знаешь весь текст наизусть. Просто произнеси то, что я давно тебе написал. Не упрямься и не задавай ненужных вопросов. Малютка настолько обречённо вздохнула, будто тяжесть всего мира навалилась на её хрупкие детские плечи по вине непоколебимого родителя: - Но я не просила тебя привозить столько подарков. На мужских скулах, покрытых густой бородой, грозно выступили желваки. - Селин, не ломайся, - нетерпеливо выдал Салих, - Мне важно это услышать. Девочка издала очередной вздох безысходности и, накрыв мощную кисть отца своей тоненькой ладошкой, ласково пролепетала: - Ты неплохой человек. На самом деле ты очень великодушный и милосердный. В тебе полно сострадания к чужим горестям и бедам, и ты избавил бы всех страждущих и нуждающихся от страданий и несправедливости, если бы это было в твоей власти. Джемиле пришлось припасть ухом к щели приоткрытой двери, чтобы чётко распознать каждую брошенную малышкой фразу. - Но иногда на твоём пути встречаются настолько гадкие люди, что тебе приходится уступать и отходить сторону, - заведённой пластинкой продолжала девочка, - Они давят, угрожают, шантажируют, подставляют. Зачастую ты оказываешься связан по рукам и ногам, чтобы изменить или предотвратить нечто ужасное. Но не переживай, те, кому ты вынужденно причиняешь боль или зло, тебя прощают. Мама, дедушка Волкан, бабушки Лале и Кюгю, дядя Левент и тётя Севиль тебя прощают. Сироты, калеки и несчастные тебя прощают. И я тоже тебя прощаю вместе с ними. Удивительно: как у четырёхлетней малышки получилось настолько хорошо вызубрить панегирическую речь и ни разу не запнуться при её изречении? Хотя не ради такого компромата Джемиле обосновалась в роскошном особняке достопочтенного семейства. В кармане чёрной юбки классической униформы горничной, которую, согласно трудовому договору, обязалась носить женщина, завибрировал мобильник. Джемиле шустро среагировала, бесшумно притворив дверь детской и быстро спустившись на первый этаж, чтобы ответить на входящий звонок от Ферхата. - Алло, - прошептала незадачливая разведчица, предусмотрительно заслонив рукой выход динамика. - Надеюсь, ты ещё не спишь, моя обожаемая невестка, - долетел бодрый голос деверя. Полностью опустив приторно-вежливые клише, Джемиле прямо спросила: - Что у тебя? - Ты весьма нетерпелива, - раздосадовался Ферхат. - А ты весьма болтлив, - недовольно пробурчала женщина. Как же она не выносила бахвальские замашки брата покойного мужа. А он, словно нарочно, только и делал, что выводил её из себя нескончаемым разглагольствованием не по теме. - Дорогая, мы сорвали джек-пот. Наш гордый орёл трижды за неделю останавливался в квартире ассистентки своей наивной жёнушки. - То есть твоя идея о его романе с Эсмой оправдалась? Вот так просто? - Я часами простаивал возле жилого комплекса, изображая инспектора дорожной службы. Думаешь, это настолько легко? - Не жалуйся. Я претерпела большие мучения по твоей вине. - И неустанно напоминаешь об этом. - Ближе к сути, - поторопила чересчур разговорчивого союзника Джемиле, - Что нам даёт знание об их связи? И с чего ты взял, что они наверняка спят вместе? Может, он приезжает к ней в гости, чтобы побеседовать за чашкой турецкого кофе? Госпожа Бахар вконец отдалилась от мужа. Конечно, ему некуда податься, чтобы излить душу. - После пережитого у тебя ещё поворачивается язык выдавать подобные нелепости? Браво, госпожа Мелек. Вы - сущий ангел. Джемиле действительно сморозила несусветную чушь. Где она видела представителей мужского пола, которые бы захаживали к красивым женщинам из праздного желания поделиться личными проблемами? Если бы ей повезло встретить хотя бы одного образчика столь высокой нравственности, её вера в светлые и чистые чувства ни за что бы не пошатнулась. Кто знает, может, её любимый Неджат, как и его примитивные сородичи, последовал дурному и чрезвычайно заразительному примеру, с жгучим интересом заглядываясь на посторонних дам. - Как ты намерен применить эту информацию? Начнёшь запугивать Салиха, чтобы он сдал себя сам? - Я, по-твоему, похож на самоубийцу? - рассмеялся Ферхат, - К тому же, измена недостаточно весомый повод для выгодного шантажа и не особо эффективный способ для изъятия более компрометирующего материала. Верно, деверь всегда избирает тактику немедленного отступления или сдачи более сильному противнику при малейшей опасности. Что, надо признать, не такая уж и проигрышная стратегия. По крайней мере, придерживаясь её, мужчина не единожды выходил из любых передряг с нулевым количеством потерь и ранений. Наверное, Джемиле следовало перенять его эгоистичную азартность, чтобы избежать дальнейших потрясений и вернуться к сыну живой и в приемлемой степени невредимой. - Тогда что ты собираешься делать? - Запудрю мозги Эсме и заставлю её выдать влиятельного любовничка с потрохами. - А если она не в курсе его противозаконных действий? - Значит, надавлю на слабое место, а потом вуаля: она добудет важные сведения за нас. - А что насчёт той картины, которую ты нашёл в галерее госпожи Пейкер? На ней и вправду изобразили одну из девочек с фотографии? - Да. - И? Тебе удалось связаться с художником или пробить указанный сзади номер? Хорошо, что Ферхат на короткой ноге со многими подпольными хакерами и успел загрузить в свой телефон крутое приложение-сканер, просвечивающее предметы насквозь, точно сверхсовременный аппарат рентгена. Иначе бы он не обратил внимание на маленькую зацепку в виде прописанной с обратной стороны картины энигматичной последовательности цифр. - Не переживай. Есть у меня один знакомый... Точнее, должник. Через пару дней выбьет мне личность секретного портретиста. - Лучше бы он выбил тебе имя девочки. - И это будет. Не спеши. Теперь рассказывай, что ты успела разузнать. - Ничего особенного. Если не считать загадочную беседу господина с дочерью. - Так-так, с этого момента поподробнее, - заинтересованно протянул Ферхат. Неужто его и впрямь волновал итог возложенной таинственным нанимателем миссии? Потому что Джемиле осточертело исполнение чужих команд. Она бы с огромным удовольствием послала недоброжелателей семьи Эрдалов далеко и надолго, если бы её не сдерживал здравый смысл, постоянно напоминавший о маленьком Бешире, который неимоверно нуждался в материнской заботе. - Господин завалил Селин подарками и попросил произнести ряд высокопарных предложений. И, похоже, это происходило не впервые. - А что именно она говорила? - Повторяла, какой он хороший человек и что все, кому он нанёс какой-либо вред, не держат на него зла и прощают. - Очень чудно, - задумался Ферхат, - Как будто Салиха гложет совесть за совершённые злодеяния, и он старается унять её муки при помощи детского одобрения и утешения. Ещё немного обсудив с напарником подслушанное ею ранее и выдвинув пару противоречивых версий относительно причин столь недостойного поведения хозяина дома, Джемиле отправилась спать. Поутру женщина, согласно заведённому порядку, принялась готовить завтрак для господ, пока пронырливая Бенсу вовсю кокетничала с Зафером, которого, между прочим, так и не покинула после отнесённого чая. И ведь оба были уже далеко не молодыми людьми, у которых закипала кровь от всевозможных приключений... Влюблённые голубки точно доиграются. Ну ничего, когда они попадутся с поличным владельцам особняка, она не станет выгораживать их вопиющие похождения. Засыпая свежую заварку в чайник, Джемиле бросила мимолётный взгляд на заднюю лужайку и замерла, как только в поле её зрения попала стройная фигура Эсмы Бейгу, стремительно шествовавшей к заднему входу. Госпожа Бахар не вставала раньше восьми утра, а стрелки настенных часов даже не добрались до половины шестого. Раз никто не вышел встречать гостью, стало быть, её визит оказался незапланированным. Что же могло понадобиться ассистентке в настолько раннее время? Отставив верхнюю конструкцию чайданлыка, Джемиле осторожно выдвинулась в коридор. Незваная посетительница внимательно осмотрелась и, не уловив пристальную слежку любопытной служанки, беззвучно поднялась наверх. Ожидалось, что личная помощница Бахар непременно заглянет к начальнице в комнату, однако она миновала спальное крыло и неожиданно очутилась у подступа к кабинету Салиха. Видимо, светловолосая бесстыдница истосковалась по высокопоставленному спонсору. Хотя при этом она изрядно рисковала быть застуканной на месте преступления кем-то из домочадцев. Но как самой Джемиле подступиться к величественным чертогам господина без угрозы разоблачения? Конечно, имелся вполне логичный шанс, что пара распутников встретилась с раннего утра, чтобы предаться греху. С другой стороны, Салих славился неизменным холоднокровием и циничным рационализмом. Вряд ли бы он решился ставить на кон свою бесценную репутацию благоверного семьянина ради непродолжительной интрижки. Следовательно, Эсма приехала, чтобы лично поделиться значимой новостью, определённо связанной с несчастной Бахар. Едва приёмная дочь семьи Бейгу скрылась в стенах рабочего помещения, как Джемиле пошла на отчаянный шаг. Забежав в комнату прислуги, женщина схватила свой андроид. После этого, перерыв все вещи, оставленные Бенсу на всякий случай, к своей глубочайшей радости, она отыскала средство связи, принадлежащее коллеге по обслуживанию местных господ и поддержанию чистоты в особняке. Слава богу, ленивой прохвостке хватило беспечности не таскать телефон с собой. Джемиле набрала вызов на одном мобильном устройстве и приняла его на другом. Включив беззвучный режим и спрятав оба гаджета в широких карманах фартука, женщина взяла старый портфель Волкана Эрдала, который лежал на одной из полок стойки для журналов и газет в прихожей, и, прикрыв им переднюю часть одежды, снова подступила к деловым апартаментам Салиха. Сердце малодушным воробушком стрекотало в груди, а пульс бешеным всадником скакал по венам. Джемиле молилась, чтобы сомнительная авантюра завершилась успехом и изворотливый хозяин не разгадал её плутовство, не то безвинные головы полетят долой, а единственная возможность вернуться к нормальной жизни превратится в мираж. Распахнув дверь порывистым движением бесстрашного камикадзе, Джемиле ворвалась внутрь и протараторила: - Кажется, вы забыли портфель с бумагами в гостиной. Вот, я принесла, чтобы вы по сто раз не ходили туда-сюда. Не утруждались. Салих наградил нахалку, посмевшую потревожить его покой, взором злобного колдуна, готового наложить самое страшное проклятие: - Идиотка, это старый портфель моего отца! Выйди вон! И больше не вламывайся сюда без разрешения! Джемиле испуганно заморгала глазами и, изобразив неуклюжую глупышку, позволила прямоугольной сумке для ношения бумаг выскользнуть на пол. - Всевышний, пошли мне терпения, - словно ругательство выплюнул молитву мужчина. Поднимая уроненный портфель и одновременно используя его в качестве надёжного щита от пристальных очей господина, женщина протолкнула одно из многофункциональных смарт-устройств под пакистанский ковёр ручной работы. - Простите, ради всего святого, я не хотела вам мешать. - Убирайся! - крикнул Салих. Джемиле зашуганным мышонком выскочила из кабинета и стрелой помчалась в свою коморку, чтобы уловить хотя бы часть дискуссии политика и его исполнительной зверушки из низшего общества. - Не понимаю, для чего я держу в доме эту идиотку, - раздражённо бросил Салих, - От неё никакой пользы. Только на нервы действует. - Джемиле всегда совала свой любопытный нос в хозяйские дела, - отозвалась Эсма, - Спроси у Зиягилей для достоверности. Женщина зажала рот ладонью, чтобы не завизжать во весь голос от ужаса: пока она слонялась по углам неприкаянным призраком в поисках компромата на неуловимого работодателя, его покорная приспешница успела навести справки на новую прислугу. А Джемиле, наивная простота, надеялась на то, что её дальняя родственница не признает в одинокой Мелек Байсал пытливую кузину из турецкой глубинки. - Как будто мне больше нечем заняться. А вообще, я оставил её чисто из благородства. Ты ведь клялась, что никакого криминала за ней не замечено. Хотя я-то знаю, что порядочные и законопослушные граждане не прикрываются поддельными именами. - Но и серьёзных преступлений с её стороны в государственной базе тоже не выявлено. - Ладно, давай вернёмся к изначальной проблеме, - нетерпеливо скомандовал Салих, - Ты уверена, что Бахар записалась на консультацию к адвокату по бракоразводным процессам? - Она созванивалась с несколькими юристами. Но в результате остановила выбор на специалисте из-за границы, который временно перебрался в Стамбул. Наверное, боится, что местный может попасть под твоё влияние. - Проклятье. Жена вовсю готовится к битве, пока я просиживаю штаны в парламенте. - Зачем тебе такая бессердечная стерва? Глубоких чувств между вами давно не наблюдается. Да и она молча избавилась от вашего ребёнка. Разве это не самое гнусное предательство? Честно, я до сих поражаюсь, что ты спокойно допустил подобный произвол. - Я устроил ей проверку. Впервые предоставил полноценный выбор. Но лишь допустил непростительную ошибку. До последнего цеплялся за надежду, что ей не хватит дерзости сделать аборт. Ничего себе: госпожа Бахар втихаря прошла процедуру искусственного прерывания беременности, и никто даже не понял. - Мелек, ты не видела мой телефон? - завопила ворвавшаяся в комнату Бенсу. Джемиле враз подскочила с места, сбросив вызов: - Нет. Понятия не имею, где он. Досадно, что вторая домработница прервала её разведывательную прослушку. Возможно, женщина выжала бы из неё максимум выгоды и выяснила бы больше семейных секретов. Впрочем, то, что Джемиле успела услышать, никак не поможет довести столь деликатную миссию до финальной стадии. Придётся разрабатывать подход с другого конца и уповать на то, что у предпочитающего держаться в тени лидера не закончится терпение слишком скоро.Эдже
Эдже отрешённо водила чайной ложкой по дну чашки, проводя необычные линии сквозь кофейную гущу. Ещё две недели назад её простая и непримечательная жизнь шла на лад: Озгюр рос крепким и любознательным малышом, упорство и трудолюбие окупалось с лихвой, а в учёбе намечался заслуженный прогресс. Потом всё перевернулось с ног на голову в один короткий и почти неуловимый момент. Гибель Ясина стала отправной точкой несчастий, навалившихся на девушку с невероятной силой. Сначала у сына диагностировали нейробластому второй стадии. Врачи настояли на проведении хирургической операции по удалению опухолевых узлов нервной системы с предшествующей организацией интенсивной химиотерапии. Естественно, чтобы лечение было максимально качественным, молодую и безумно разволновавшуюся мать направили в платную клинику, где ей бы не пришлось выжидать нескончаемую очередь на оказание необходимой помощи больному ребёнку. Однако никто не предупреждал Эдже о колоссальных суммах, которые потребуются на исцеление её единственного сыночка. В порыве отчаяния девушка кинулась за поддержкой к старшей сестре, но, оценив её и без того безрадостную финансовую ситуацию (масштабные затраты на восстановление старой компании и нелёгкое воспитание пятимесячной дочери), вовремя прикусила язык. Несмотря на царившие в семье Эгеменов гармонию и взаимопонимание, Хазан и Ягыз с трудом сводили концы с концами, чтобы реанимировать надёжный ресурс постоянного дохода в виде одного из обанкротившихся косметических филиалов. Да, за нескольких месяцев работа фирмы стабилизировалась, и соглашения с партнёрами из той же сферы позволили супругам немного расслабиться. Но Эдже, зная альтруистические наклонности Хазан, не хотела снова вводить её благоустроенное гнездо в убыточное состояние своими неуместными просьбами о материальном покровительстве. Матери девушка также не решилась жаловаться, поскольку была уверена, что та лишь обвинит бестолковую дочь в безалаберности, безответственности и легкомыслии, которые и повлекли за собой череду неприятных последствий. Возможно, Эдже действительно поступила неблагоразумно, полностью доверив уход за Озгюром его отцу и сосредоточившись на получении полноценного образования в высшем учебном заведении Стамбула. И, скорее всего, она допустила непростительную ошибку, когда в итоге обратилась к Айсун Джанлы, которая очень кстати оказалась в тесном родстве с одним из богатейших предпринимателей страны. Лучшая подруга без лишних вопросов и пререканий выделила Эдже миллион турецких лир. Казалось бы, печальная сказка вот-вот должна была завершиться долгожданным спасением. А вместо этого неугодница фортуны потеряла конверт с неимоверно нужными деньгами и осталась у разбитого корыта. Сознаваться Айсун в собственной тупоумности и повторно умолять её об одолжении девушка точно не собиралась. Ей следовало незамедлительно вернуть благодетельнице долг, чтобы избавиться от позора, а после заняться поиском высокооплачиваемой должности. Ага, как будто несообразительной третьекурснице доверят поистине важную работу с приличным окладом. Наиболее быстрый способ добычи необходимых денежных средств представлялся в вынужденном возвращении к модельному бизнесу. Но конкуренция на кастингах по отбору самых достойных манекенщиц в лучшие агентства ошеломляюще зашкаливала, а получка от мелких подработок могла сойти лишь за объедки с барского стола, которых не хватило бы даже на нормальный обед в среднестатистическом ресторане, не говоря о дорогостоящих медицинских процедурах и импортных лекарствах. - "Что же мне делать?" - Эдже прогоняла в мыслях по беспрерывному кругу один и тот же вопрос, окончательно растворившись в патологической неспособности самостоятельно найти верный ответ, который рано или поздно вспыхнул бы в её израненном мозге, если бы не долетавшие из-за столика напротив кокетливые смешки и игривое перешёптывание несуразной пары пятидесятилетней светской львицы и мерзкого соблазнителя, почти вдвое моложе её. Впрочем, кто бы не мечтал окунуться в головокружительный водоворот изысканных комплиментов и галантных любезностей, отпускаемых настоящим восточным Аполлоном. Его глубоко посаженные лисьи глаза цвета чёрного оникса, скулы, заострёнными скалами нависающие над угловатым подбородком, усыпанным мелким хворостом недельной щетины, коротко стриженые аспидные волосы, уложенные в воздушной "канадке", жилистые руки с гибкими расслабленными пальцами непоседливого человека-сканера наверняка свели с ума несколько десятков доверчивых представительниц женского пола. - Ай, Эдже, перестань пялиться на этого негодяя, - практически беззвучно приказала себе девушка, как только мужчина поймал её изучающий взор и, наклонив голову вбок, задал немой вопрос вроде "в чём дело?" или "что тебе нужно, надоедливая любознайка?" подмигиванием правого глаза. Чрезвычайно смутившись и ощутив себя опасной преступницей, пойманной за совершением чудовищного злодеяния, Эдже поспешно отвела взгляд и заказала вторую порцию кофе с пенкой. А вообще, жаль ту возрастную даму, которая попала в искусительские сети мошенника. Очевидно, он с особым умением пудрил богатой женщине голову, наслаждаясь безграничной толщиной её кошелька и при этом совершенно не заботясь о чувствах беззащитной жертвы. Хотя, честно признаться, Эдже сейчас не помешал бы дар непревзойдённой беззастенчивости, благодаря которой она бы без слёзных сожалений развела пару-тройку состоятельных магнатов на столь желанные наличные. Из сосредоточенного транса Эдже вывело вежливое обращение официанта, протянувшего ей оригинальный мешочек: - Ваш счёт, госпожа. - Спасибо, - отозвалась девушка и сразу же открыла сумочку, чтобы достать прямоугольное портмоне и оплатить заказ. Дёрнув за молнию и заглянув внутрь, Эдже отчаянно закусила нижнюю губу, чтобы не завопить на всё кафе от безысходности и неизбежного трагизма. Вместо приличных купюр в кошельке зияла безбрежная пустота. - Ты самая большая дура на свете, - обругала себя девушка. Учтиво кашлянув в обтянутый бархатной перчаткой кулак, официант осведомился: - Какие-то проблемы? - И вы ещё спрашиваете? - нагло вмешался привлекательный аферист, успевший распрощаться со старой пассией и поравняться с ближайшим столиком. Обратив внимание на затруднительное положение девушки, мужчина из благородных побуждений ринулся ей на подмогу. Прямо турецкий Робин Гуд в джоггерах. - Простите, но разве вы не сторонний посетитель? По какому праву вы влезаете в наш разговор с госпожой? - Я бы тоже хотела это узнать, - скрестив руки на груди, нахмурилась Эдже. Да, ей нечем было расплатиться за кофе, но это вовсе не значило, что девушка согласится участвовать в мерзких махинациях фальшивого героя. Хотя, судя по всему, он вовсе и не требовал от упрямицы никакого согласия, чтобы ввязаться в очередной обман. Бесцеремонно накрыв плечо Эдже горячей ладонью и склонившись над её левым виском, мужчина успокаивающе проворковал: - Милая, признаю, я вчера немного погорячился, но давай не будем устраивать сцен. Девушка округлила глаза от удивления. Просто непостижимо: насколько далеко мерзавец готов зайти в стремлении обхитрить кого-нибудь. Или склонность к жульничеству передаётся на генетическом уровне? - А вы, молодой человек, - продолжил нахал напирать на сотрудника обслуживающего персонала, - вместо того, чтобы предъявлять претензии, лучше бы выполняли свои обязанности как положено. - На что вы намекаете? - не очень уверенно возмутился работник. - Кофе отдаёт мылом, а он спрашивает, есть ли у нас проблемы, - нарочно повысил голос мужчина, чтобы привлечь внимание остальных клиентов, - Если сегодня вечером у моей возлюбленной заболит желудок, я подам на вас в суд за нарушение общепринятых санитарных правил и прав потребителей. И, уж будьте уверены, я не оставлю вопиющее безобразие, которое тут творится, безнаказанным. Пока притягательный наглец выдвигал эмоционально-обличительную речь, заслонив своей высокой и атлетической фигурой половину стола, его проворные руки, которые, видимо, не могла не заметить только наблюдательная Эдже, успели подлить в остывший напиток шампунь из маленькой упаковки для пробника. Каков же прохвост! И почему девушка не вскочила на ноги и не умчалась прочь вместо того, чтобы позволять бравому лжезащитнику доигрывать омерзительный спектакль до победного конца? - Послушайте, - примирительным тоном промолвил официант, восхитив Эдже неукротимой выдержкой и стойкостью перед притворной яростью незнакомца, - в нашем предприятии общественного питания всегда строго соблюдаются все необходимые меры безопасности. Обслуживание ведётся на высочайшем уровне. И до сих пор никто не жаловался на скудность сервиса или испорченность продуктов. - То есть, по-вашему, я лгу? - возмущённо завопил мужчина, - Попробуйте сами, какое кофе вы продаёте уважаемым людям. Тогда посмотрим, что вы скажете в своё оправдание. Эдже стало немного жаль сотрудника, которому не посчастливилось столкнуться с довольно опытным артистом. По нему давно плакал драматический театр имени Халдун Танера, а мужчина настойчиво растрачивал грандиозные таланты в непредсказуемой области лукавства и изворотливости. Официант подхватил чашку и, с безрассудной храбростью глотнув коричневую жидкость, тут же закашлялся. - Что такое? Не понравилось? - оскалившись в улыбке бесспорного триумфатора, съязвил мошенник. Официант, загнанный в угол неуступчивой принципиальностью посетителя, принялся уговаривать его не подавать жалобу в вышестоящие инстанции. Неизвестно, сколько бы продлился забавный фарс в исполнении неподражаемого мастера фальсификаций, если бы наконец показавшийся администратор не принёс глубочайшие извинения оскорблённым клиентам и не включил обе порции поданного кофе в блюдо, предоставленное им за счёт заведения, чтобы замять возникшее недоразумение. - Ты - отбитый на голову псих! Настоящий негодяй! Болтун и притворщик! Подлый и бессовестный обманщик! - пулей вылетев из дверей кафе, раздосадовалась девушка. - Веди себя потише, - шикнул на неё незнакомец, - а не то управляющие кафе быстро смекнут, что их практически профессионально ввели в заблуждение. - Не боишься, что они просмотрят камеры видеонаблюдения и выяснят правду? - Я не грабил кассу и ни в кого не стрелял. С чего бы им это делать? - загадочно ухмыльнулся мужчина, - Да и, если у тебя резко отшибло память, напоминаю: я только что спас тебя от долговой ямы. Вряд ли Эдже отправили бы в тюрьму за единственный неоплаченный заказ. Максимум, что ей грозило, так это составление расписки с указанием персональных данных и обязательством выплаты полной стоимости заказа в кратчайшие сроки или же предоставление залога в виде ценной вещи или важного документа как обещание расплатиться взамен их возврата. В крайнем случае, девушка бы отпросилась в туалет и по-тихому сбежала бы из заведения через чёрный ход или кухню. - Ты сам взял на себя слишком много. Я никого не просила о помощи, - Эдже ускорила шаг, чтобы избавиться от ненавистного общества чересчур самоуверенного позёра, но он быстро нагнал девушку и заносчиво проронил: - Не корчи из себя праведницу. Без хитрости и находчивости не прожить в современном мире. - Не знала, что обхождение возрастных тётушек - вполне находчивый способ без особого труда подобраться к их богатствам. - Вероятно, ты удивишься, но иногда мы вынуждены делать то, что нам совсем не нравится, чтобы хотя бы нормально существовать. - Для того, чтобы нормально существовать, хватит и наипростейшей работы уборщиком. А как поступить, когда от больших денег зависит человеческая жизнь? Незнакомец внезапно остановился посреди улицы и уставился на Эдже долгим пронзительным взглядом, словно пытался телепатически вытянуть из неё подробные объяснения брошенных секунду назад фраз, прежде чем отчеканить чёткий вопрос: - Что, решила пойти по моим стопам? Эдже согласно кивнула. Почему нет? Если бы мужчина обучил её всем известным ему трюкам обольщения, чтобы добиться от городских меценатов баснословные суммы, у девушки появился бы реальный шанс спасти любимого сыночка из лап опасной болезни. А о моральной стороне процесса она подумает уже после того, как Озгюр получит надлежащее лечение. Ведь каждая минута промедления стоила мальчику бесценных мгновений жизни. - Смотри, это довольно скользкий и неприятный путь, - мягко предостерёг умелый аферист, - Если ты заранее не готова пачкать свою совесть, лучше даже не пробовать. - Я готова на всё, когда дело касается родных мне людей, - твёрдо заявила Эдже. - Хорошо. Но для начала нам нужно познакомиться. Меня зовут Аслан, - представился мужчина, протянув ей правую руку. - Эдже, - назвалась девушка и боязливо коснулась его плотной смуглой кожи, чтобы скрепить негласное товарищество, от которого теперь зависела вся суть её жалкого бытия.