Джемиле
Сменив два автобуса, проехав на метро около пятидесяти семи километров и пересев на электричку у восточных пригородов, Джемиле наконец добралась до богом забытого района на самой окраине шумного мегаполиса. Благодаря некоторым должникам из криминального мира Ферхат с лёгкостью выяснил адрес загадочного художника завораживающего портрета маленькой девочки, что по стечении ужасно неблагоприятных обстоятельств попал в галерею Пейкер Онал. Когда деверь поделился координатами с сидевшей как на иголках невесткой в ожидании важной весточки, она в срочном порядке отпросилась с работы у госпожи Бахар, сославшись на некстати разболевшийся зуб. Джемиле даже отчаянно поохала и постонала ради большей убедительности. Главное, чтобы начальству не пришло в голову проверять данные всех городских поликлиник, чтобы удостовериться в правдивости её диагноза. Оглядевшись с тоской по сторонам, женщина поёжилась от пёстрой смеси безмерного сострадания и непреодолимого отвращения. Между разрушающихся средневековых глиняных жилищ были втиснуты новые кирпичные и блочные строения, уничтожая традиционное единство архитектурного стиля. Полуразваливающиеся домики соединялись натянутыми к непрочным стенам верёвками с потрёпанным временем бельём и одеждой. Пустынные узкие улочки приветствовали забредших путников тошнотворным запахом безнадёжности и нищеты. Джемиле словно попала в адский котёл, который заглатывает и переваривает бедных людей без остатка и выплёвывает их жалкие жизни на грязные дороги провинциальной глуши. Треск разожжённых вдоль обветшалых магазинчиков, чайных и разносортных забегаловок казался заупокойным звуком рассыпавшихся в пепел мечт на безоблачное будущее хозяев, пытающихся худо-бедно согреться в зверский декабрьский холод. Неужели столь талантливый портретист был родом из зловонной клоаки трущоб? Или должники Ферхата скинули ему неправильный адрес, намеренно введя в заблуждение? Да нет, никто бы в здравом уме не рискнул шутить с местным теневым авторитетом, который славился непреклонной злопамятностью и свирепой мстительностью. Возможно, поэтому сама Джемиле когда-то позволила брату покойного мужа поиздеваться над своей женской долей, испугавшись его возможного гнева и явного физического преимущества перед ней и её маленьким сыном... Обнаружив скромное кирпичное неотремонтированное трёхэтажное здание на углу двух пересекающихся улиц, расстроенная локальным колоритом лазутчица поднялась на второй этаж и постучала в крошечную, будто сделанную для хоббита дверь с покосившейся на левый бок цифрой 323. Согласно последним сообщениям верного подельника, в ней проживал Айтекин Токбаш, который увлекался живописью и пожертвовал несколько анонимных работ стамбульским галереям и домам искусства. Среди них как раз числился сказочный портрет малышки с найденной в кабинете Салиха Эрдала фотографии. После пяти попыток достучаться до потенциального владельца непримечательного убожества, женщина ощутила нестерпимый поток горького разочарования. Ей оставалось совсем чуть-чуть, чтобы предстать перед человеком, способным пролить свет на тайны мрачного господина политика, и приблизиться к заветным грёзам о встрече с драгоценным сыночком. До чего же гадко, когда самые благородные стремления летят насмарку из-за одной досадной неудачи. - Если вы ищете Айтекина, - прохрипел старик, замеревший на ведущих на третий этаж ступенях, - то его уже почти год как нет. Джемиле подняла голову и с немым отчаянием утопающего, хватающегося за проплывающий мимо плот, впилась цепким взглядом в сжатое многочисленными морщинами смуглое лицо: - И куда же он уехал? - А кто его знает? - пожал костлявыми плечами говорливый старик, - Может, за границу, может, в другой город. С виду, вроде, приличный, порядочный и трудолюбивый малый. Словом, настоящий трудяга-одиночка, как его дразнили здешние ребятишки. Общался с нашими мало и по существу, гостей сюда не водил да и сам очень редко появлялся. Разве что под вечер придёт, закроется в квартире и отсыпается. А бывало, что и сутками не приходил. Отлично, Джемиле не пришлось докучать местным жителям навязчивыми вопросами, чтобы разузнать больше о таинственном художнике. Единственное, что настораживало женщину, так это необъяснимые источники настолько глубоких старческих познаний относительно судьбы господина Токбаша, ведь тот, судя по словам любопытного соседа, вёл довольно уединённый образ жизни. - Оно и понятно, чего его сюда потянет? - увлечённо вторил старик, - Парень ведь не один из нас. - В смысле? - Он родился у нормальных родителей, то есть не местных выходцев, а вполне обеспеченных и образованных людей. Работал в какой-то хорошей клинике. - То есть он - врач? - Да, как его там называют? А, точно! Нейровирусолог, вот. Если Айтекин имел достаточно престижную профессию и принадлежал к среднестатистической семье, то как его занесло в подобие стамбульского гетто? - Сюда переселился по непонятным причинам, - словно прочитав мысли Джемиле, продолжил старик, - Деньги у него всегда водились, одевался Айтекин как актёры в сериалах. Приплачивал нуждающимся семьям, иногда покупал им еду, одежду и лекарства за простое искреннее "спасибо". Широкой души человек. Тем более, подозрительно, что, зарабатывая приличные суммы, мужчина избрал лучшим местом жительства дом где-то на отшибе города, словно искал покоя от тяжёлых трудовых будней среди малоимущей, но бескорыстной и добросердечной толпы (не зря же появилась поговорка "Güvenme varlığa, düşersin darlığa" ) или... прятался. Но от чего? Или, вернее сказать, от кого? Мог ли Салих Эрдал приложить руку к странному переселению обычного доктора-трудоголика? Иначе как Айтекин связан с невинной девочкой, чьё фото усердно хранил непостижимый член турецкого парламента? - Когда примерно господин Токбаш переехал в ваш район? - поинтересовалась Джемиле, почувствовав себя главной героиней многосерийного шпионского триллера, обязавшейся раскрыть серьёзный международный заговор. Старик задумчиво почесал скукоженный подбородок, прежде чем промолвить: - Года три назад. Мы как раз крышу сделали. Она постоянно протекала, но материалов и инструментов не хватало. Были вынуждены сначала хотя бы затянуть верхний ярус полиэтиленовой плёнкой с мусорки в пять слоёв. Айтекин заселился внезапно и помог приобрести качественный профлист. Поэтому что-что, а крыша у нас теперь крепкая. Джемиле перебила неуместные детализации обездоленного болтуна, который, к своему непередаваемому облегчению, обрёл нового слушателя: - А были ли у вашего соседа какие-нибудь увлечения? Например, рисование. - Возможно, и были. Он часто таскал в квартиру и из квартиры какие-то рамы, холсты и картины. На площадке второго этажа постоянно воняло краской и растворителями. Так, похоже, женщина поторопилась с выводами, и художник не таился от злобного преследователя, а всего-навсего использовал обветшалый уголок в качестве дешёвой мастерской. Ведь не разберёшь, что творится в головах у этих гениев искусства. Вероятно, он высматривал какую-нибудь аутентичную и неординарную атмосферу для вдохновения и разыскал её в отдалённом убогом квартале. - А для чего, собственно говоря, вам понадобился Айтекин? - запоздало сообразив, что не следует разбалтывать посторонним личные подробности о ближайших квартирантах, отозвался старик. Пожалуй, Джемиле настала пора по-тихому сматывать удочки с немалым уловом, чтобы не пробудить в престарелом соседе напрасное беспокойство. - Спасибо за уделённое внимание, - прикинувшись несмышлёной дурочкой, отмахнулась женщина и спешно спустилась вниз, проигнорировав удивлённые оклики старика. Чуть ли не бегом покинув пределы навевающего беспросветную тоску пристанища, она тут же набрала номер навязанного неприятным случаем напарника, чтобы отчитаться за разведывательную вылазку: - Я съездила по отправленному тобой адресу. - Здорово. День не удался, если мне не позвонила любимая невестушка, - лилейно пропел в трубку весёлый Ферхат. Супер, если деверь пребывал в прекрасном расположении духа, значит, он начнёт молоть языком больше обычного, раздражая Джемиле бесполезной тратой её драгоценного времени. Женщина ровным тоном спустила мужчину на землю, преисполнившись лёгким удовлетворением от весьма пустяковой расплаты: - Художника не оказалось дома. И выяснила я не очень много. Ферхат угрюмо умолк, давая негласное позволение неприветливой компаньонке поведать неразборчивую историю до конца. Она отрывистой скороговоркой вывалила на собеседника череду скудных фактов из биографии доктора-живописца, завершив беспрерывную словесную очередь логически напрашивающимся вопросом: - Тебе не кажется, что он исчез не просто так? Что его кто-то нарочно сплавил подальше отсюда или заставил скрываться в чужих краях? - Если добряк Токбаш действительно повязан с властным Эрдалом, то вполне может быть так, как ты говоришь. Или же он не был втянут в коварные махинации с девочками напрямую, но узнал что-то стоящее, и его вынудили покинуть Стамбул. - Но как? - Припугнули, пригрозили, заплатили кучу денег. Типичная схема. - И что нам делать дальше? - Я поручу ребятам-беспризорникам найти след докторишки за звонкую монету, а потом продолжу окучивать Эсму и искать лазейки к стамбульскому офису господина Салиха. А ты пока займись домашними делами Эрдалов и не отсвечивай.Бахар
Чёрный седан Chevrolet Viva 2006-го года выпуска незаметно припарковался у противоположной стороны автомагистрали от "Matbah Restaurant", заведения с изысканными блюдами османской кухни, позволяющими самым непретенциозным посетителям ощутить себя неотъемлемой частью великой династии имперских правителей. - Думаешь, Эсма приедет на встречу? - наблюдая с пассажирского сидения простенького автомобиля, взятого услужливым телохранителем напрокат за смешную сумму, за немолодым мужчиной с отливающими осенней рыжинкой жидкими волосами через бинокль, Бахар обратилась к сидевшему слева Бехлюлю. Внутри разливался непередаваемый и какой-то детский восторг от затеянной ею игры в слежку, и женщина не могла утаить довольно-лукавую улыбку, невзначай растягивающую её губы. - Она вас не ослушается. Хотя мы больше рассчитываем на приезд вашего супруга, не так ли? - устроившись в несовсем удобном кресле полулёжа, чтобы не засветить идеальный профиль ни на одной уличной камере, ответил сотрудник вопросом на вопрос. В отличие от него, женщина не боялась выдать свою высокопоставленную персону, переодевшись в пальто с укороченным рукавом, из-под которого выглядывала клетчатая рубашка со свитером цвета детской неожиданности, и джинсы скинни в паре с мощными ботильонами, ведь никому и в голову не придёт, что привычно утончённая супруга влиятельнейшего сановника государства рискнёт позориться таким безвкусным и дешёвым образом. К тому же, собирать роскошные волосы в небрежный пучок-ракушку вместо того, чтобы сделать стильную укладку. Бахар намеренно связалась с российским адвокатом, прилетевшим в Стамбул на пару дней, чтобы уладить дела личного характера, и договорилась о конфиденциальном завтраке с единственной оговоркой: вместо занятой госпожи прибудет её обходительная ассистентка для подробного обсуждения грядущего развода. Бахар намеревалась использовать первоклассного юриста как наживку для жаждущей подольститься к Салиху секретарше и проверить, передаст ли та высокопочтенному властелину место проведения нотариальных переговоров. Адвокат чинно прошёл в ресторан и, уточнив положение забронированного столика у радушного администратора, расположился на крайнем стуле у окна. Выбор столика тоже был неслучаен, ведь Бахар заранее предвидела, что ей понадобится хороший угол обзора. Через несколько минут запыхавшаяся Эсма, которая всё ещё переживала техническую драму с собственным транспортом, ворвалась внутрь и измученно плюхнулась на свободный стул напротив юриста из России. - Будь немного жизнерадостным, - игриво щипнув надутого охранника за правый бок, посоветовала Бахар, - Твоё недовольство искажает мою позитивную ауру. - Мы могли бы просто прижать её, напугать и заставить признаться во всём самой. Но нет, вам приспичило поиграть в агента 007, - проворчал Бехлюль. - Ты не понимаешь, мне нужно лично убедиться в том, что Эсма работает на два фронта. - Скорее, ваш фонд у неё для прикрытия. Её основная работа как раз относится к шпионажу в пользу господина Эрдала. - Говорит эксперт в изменах. Мне точно стоит прислушаться, - не удержалась от колкой шпильки женщина. Если её приподнятому настроению суждено рухнуть на землю легковесным мешком, то своенравный телохранитель тоже не заслуживает транслируемых извне положительных эмоций. - Сейчас вообще не подходящее время для этого, - нахмурился Бехлюль. Кажется, словесно-жгучий ремиз женщины задел его достаточно глубоко, и она поспешила сгладить неловкую ситуацию максимально весомым оправданием: - Извини, из-за волнения я несу какую-то чушь. - Забавно, - обидчиво усмехнулся подчинённый, - что вы, вроде как, знаете правду о жутком прошлом, но всё-таки не желаете услышать мою версию произошедших событий. А ведь она может оказаться самой верной и объективной. - Я предлагала тебе открыться в прошлый раз, но ты отказался от столь щедрой возможности. - Вы намекали на нечто другое, - прозорливо подметил мужчина. - Какая разница? - вспылила Бахар, - Ты в любом случае предпочёл отмалчиваться. - Я ничего не планировал, - судорожно сцепив пальцы рук на животе, Бехлюль отрешённо уставился на неподвижный руль, - Жил типичной разгульной жизнью избалованного богатством дядюшки кутилы, ни о чём не тужил. Менял девушек как перчатки без зазрения совести. Но знаете, наша с Бихтер история началась задолго до решения пресытившегося одиночеством вдовца жениться на юной девушке в разы моложе себя. Я никогда никому не признавался, возможно, даже самому себе не позволял принимать это за реальность... Ровные пальцы продолжали метаться по тёмным штанинам исповедовавшегося страдальца точно сгоравшие в неистовой агонии мотыльки, подлетевшие к смертельно-манящему пламени слишком близко. По небритым щекам скользили едва уловимые дорожки прозрачных слёз, оседавших хрустальными каплями росы на густой бороде. Вкрадчивый голос часто прерывался, надламываясь будто сухие ветки под прочной подошвой, преломляясь солнечными лучами, наткнувшимися на преграду в виде непробиваемого стекла, и ослабевая порывистым ветром, который оседал лёгким феном у поверхности земли. - Но, - неровно сглотнув, проговорил мужчина, - Я засматривался на холодную и горделивую красавицу Йореоглу, ещё когда встречался с её сестрой. Мечтал о ней бесконечными ночами и грезил бессонными сутками. В порыве безудержной страсти даже написал ей короткое любовное послание. Правда, записку пришлось вручить Пейкер, чтобы не выдать постыдную слабость. Если бы Бихтер проявила ко мне хотя бы крупицу внимания, если бы одарила хотя бы одним приветливым взглядом в те дни, я бы не раздумывая расстался с её сестрой. Однако я видел, что был безмерно безразличен, поэтому не стал навязываться или искать более тесного контакта. Потом она вернулась на учёбу за границу, завела роман с однокурсником по имени Курт, а я заставил себя забыть о временном помешательстве, впрягаясь всеми силами в ненужные отношения с Пейкер. Бахар не перебивала душевные излияния водителя, хотя его потрясающие неприкрытой искренностью откровения приносили ей щемящую боль и нестерпимую горечь. Женщина в некоторой степени завидовала покойной, ведь, несмотря на скоропостижную кончину, ей повезло намного больше несчастной госпожи. У Бихтер была всепоглощающая любовь, пусть и со столь трагичным финалом, ею двигали ответные, головокружительные и глубокие чувства. А что досталось Бахар? Лишь унизительный плен, подавленная женственность и интенсивное обледенение сердечного клапана. Бехлюль серьёзно погрузился в параллельную вселенную запоздалых и взволнованных покаяний о повторном столкновении с первоэлементом несбыточных мечт, душевных терзаниях, порождённых недозволительной близостью теперь уже привлекательной невестки, внутренних метаниях между долгом перед человеком, впустившим отвергнутую всеми и нуждавшуюся в родительской заботе сиротку в уютный и светлый дом, и магнетическим притяжением, словно исходящим из недр Земли. Пока мужчина предавался волнующим воспоминаниям о неистребимо-запретном эросе, между благодарной слушательницей и возбуждённым повествователем протягивалась тонкая незримая нить безусловного доверия, и в подсознании Бахар поселялось отчётливое восприятие некой духовной общности с ним, выраженной в необъяснимой жажде любить и абсолютной невозможности проявления невероятно возвышенных стремлений: он когда-то утратил этот бесценный дар небес, а она никогда его не получала. - Смотрите, Эсма уходит, - вытерев влажные солёные следы с лица пятернёй, завопил Бехлюль, неожиданно вырвав растерянную госпожу из бурного водоворота обманчивых и противоречивых впечатлений. Бахар приподняла голову и действительно увидела ассистентку, покидающую здание ресторана: - И... Где же Салих? Мужчина отнюдь не привлекательной наружности поравнялся с блондинкой у входных дверей, они загадочно переглянулись, как будто были знакомы много лет и замышляли что-то очень недоброе, и быстро разошлись. - Кто это? - заинтересовался Бехлюль, внимательно наблюдая за плавным перемещением незнакомца к столику, за которым русский адвокат с ненасытным аппетитом поедал уникальное рыбное блюдо. - Озеп, - поёжилась женщина: её пробирала мелкая дрожь даже от звука имени преданного прихвостня её осторожного и хитрого муженька, - Правая рука Салиха. - Отлично, господин отправил свою замену, чтобы сбагрить юриста от вас подальше. Это ли не необходимое вам доказательство? И Эсма явно его знает. Бехлюль прав: оба без каких-либо усилий раскрыли подлую натуру помощницы, потому что присутствие Озепа в том же элитном заведении, в котором та встречалась с господином адвокатом, вряд ли можно назвать чистой случайностью. Поэтому надобность в дополнительном слежении полностью отпадала. - Вы её уволите? - прямо спросил Бехлюль. - Нет. - Почему? - поразился мужчина, - Эсма будет плести против вас интриги как ни в чём не бывало, а вы просто стерпите её неуважение и стукачество? - Нет, отныне я буду регулировать поток её секретной информации и давать только те знания, которые будут выгодны исключительно мне. - Вас стоит бояться, клянусь Аллахом, - совсем не выглядя напуганным, промолвил Бехлюль, а в его ясных голубо-небесных глазах сверкнули крошечные искорки безграничного восхищения. - Значит, ты поэтому держишь дистанцию - боишься меня, - резко подавшись вперёд, Бахар провела ладонью по округло-мягкому подбородку. - Вы держите дистанцию, не я, - уточнил телохранитель, аккуратно убрав руку госпожи от настороженно-печального лица. - Если я скажу, что на самом деле не хотела тебя целовать, что глупо поддалась первобытным инстинктам или сорвалась из-за праздного любопытства, то солгу, - отвернувшись, тихо созналась Бахар. Несмотря на отчаянные и упрямые попытки продемонстрировать несуществующее превосходство над щекотливыми обстоятельствами, вытравить будоражащие душу образы и похоронить их в злополучном дождливом вечере, в действительности обернувшимся целительным чудом для измождённой узницы вынужденного брака, женщина не справлялась с неистребимой тягой к неизведанным горизонтам роковых страстей. Никакие доводы рассудка, зов интуиции или остатки благовоспитанности не могли унять терзавший её огонь. Впервые оставшись один на один с пробудившейся чувствительностью, она понятия не имела, что делать: убедить Бехлюля добровольно отказаться от высокооплачиваемой должности и покинуть диковинное семейство или же добиться от него мощного отклика и втянуть в запретный роман. Что за неправильные и грязные мысли заполонили её разум? Стыд и позор! Как Бахар посмотрит невинной дочурке в глаза после того, как представила в голове настолько гадкие картины? К тому же, Салих прикончит обоих, если пронюхает об имморальном союзе. Женщине давно было наплевать на собственную судьбу, но подставлять другого человека в высшей степени подло. Угрюмое молчание светловолосого водителя стало лучшим ответом на не заданные ею вслух вопросы, и Бахар устало попросила: - Пожалуйста, поехали в ассоциацию. - Не желаете последить ещё и за своим дядюшкой? - подтянувшись вверх, чтобы устроиться поудобнее, мужчина указал на притормозивший у входа в "Matbah Restaurant" тёмный внедорожник BMW X3 30i xDrive. Спустя секунду из него вышел сияющий энергией и бодростью Месут Карахан и, галантным жестом джентльмена выведя юную спутницу следом за собой (кажется, Бахар сталкивалась с ней пару раз в доме дяди, когда та готовила социальный проект с Нилюфер), направился к престижной точке питания. - Пусть развлекается, - безразлично отозвалась женщина, - Меня не касается. Может, хотя бы он обретёт счастье, в котором так нуждаются Караэли-Караханы.Ферхат
Ферхат бездельно слонялся по улице Тешвикие, не сводя пристального взгляда с парфюмерного бутика "Atelier Rebul", мерцающие витрины которого, наполненные толстыми стеклянными флаконами с деревянными крышками, походили на парижскую кондитерскую, только вместо аккуратных пирамидок из пирожных макарон на полках стояли духи и одеколоны, средства для ухода за лицом, волосами и телом, различные благовонные масла, а также свечи и диффузоры, разнося за тысячи метров благоухающие ароматы нежных цветов, свежих цирусов, пряного сандала, успокаивающей древесины, сладких фруктов и бодрящего океана. Если на мгновение прикрыть глаза, можно подумать, что очутился в природном великолепии райского сада. Потеряв родителей в раннем возрасте из-за обычной инфекции дыхательных путей, которую никому не нужные бедняки не вылечили, отказавшись обращаться в больницу (уж, по глупости ли, по боязни ли или по неимении денежных средств), Ферхат с восемнадцати лет путешествовал по миру в компании младшего брата и успел повидать многое: и величественный греческий Парфенон, и древнейший римский Колизей, и высочайшую Эйфелеву башню, и уникальный Храм Святого семейства, и необъятный замок Нойшванштайн, и мрачный Тауэрский мост, и тяжёлую, порой нестерпимую жизнь мигрантов, оказавшихся на обочине нереализованных амбиций и добровольно или принудительно попавших в тёмную зону большого криминала. В какой-то момент он и сам, стремясь к легко и быстродоступным благам несправедливого мира погряз в воровстве, мошенничестве, наркоторговле, гемблинге и даже сутенёрстве. Когда же мужчина осознал, что пошёл по неверному пути, отступать было некуда. Неджат, покойный младший брат, воспитанный заботливой бабушкой по материнской линии и суровыми законами улицы, старался помочь заплутавшему родственнику, но потерпел полное фиаско и пал трагической жертвой грязных манипуляций безжалостных боссов. Ферхат до сих пор не мог простить себе, что впутал в преступные промыслы порядочного семьянина, обосновавшегося с заботливой женой в динамичном и многоликом сердце Германии. А какая у влюблённых супругов состоялась свадьба - сплошное загляденье: скромная подпись документов и свидетельств в специальном ведомстве, сдержанное торжество в кафе турецкой кухни, нескончаемо улыбающаяся невеста в коротком элегантном платье цвета белой лилии с фактурным цветочным принтом, рельефным поясом и юбкой с бантовыми складками и красиво собранными наверх волосами, весёлый жених в классических брюках с подтяжками и белой рубашке, дёрганый шафер, вынужденный заменять на празднике слинявшего в последний миг фотографа и не особо преуспевший в этом. Способность создать собственное уютное гнёздышко с какой-нибудь неприхотливой прелестницей была недоступна Ферхату, поэтому он давно смирился с мрачной судьбой неприкаянного одиночки и продолжал, хоть и издалека, присматривать за выжившей семьёй брата. Сколько ещё госпожа Бейгу собирается проторчать в магазине полуторовековой марки? Наверное, пока не перенюхает всю доступную в радиусе километра косметическую продукцию. От бесцельных бродилок у утомлённого стражника, вознамерившегося полностью завладеть доверием светловолосой подстилки Эрдала, едва не кружилась голова, а его непонимание капризной и непостоянной женской натуры утраивалось в геометрической прогрессии. Ещё и некстати всплывающие в голове воспоминания о прошедших днях неимоверно раздражали мужчину и выводили его из себя. Нет, так не пойдёт. Надо немедленно взять себя в руки и успокоиться. Опасная миссия, напоминавшая неразрешимую головоломку, по-прежнему не закончена, а требовательный наниматель с каждым разом проявлял всё больше нетерпения ввиду отсутствия масштабных результатов, что вынуждало бесправного подчинённого разрабатывать сложные планы и многоуровневые схемы, чтобы не опростоволоситься. Например, один из засланных к парфюмерной беспризорников, которых мастерски обучили карманным кражам, неуловимо стащил у Эсмы кошелёк и, передав его караулившему за углом Ферхату, умчался прочь. Мужчина обязался сыграть благородного рыцаря, пусть и в прогнивших доспехах, вернувшего утраченную ценность пострадавшей и оказавшему ей исключительную услугу, чтобы сделать в наивысшей степени обязанной на ближайшие пару недель. Вот только она никак не доходила до кассы, заворожённо петляя между прилавками и выискивая новые образцы туалетных вод для неотложной пробы, и совсем не ощущала легковесия брендовой сумки, болтавшейся на левом плече. Ферхат тяжко вздохнул и стремительным шагом ворвался в магазин, наткнувшись на слащаво-приторную улыбку сотрудника. Отмахнувшись от его навязчивого предложения помочь с поиском необходимого товара, мужчина прошёл в самую глубь. Как раз в это же время светловолосая госпожа, наконец определившаяся с покупкой, засеменила к высокому столику с современным кассовым аппаратом. Затаившийся у винтажных флаконов с помпой Pera, Istanbul и №94 наблюдатель, мысленно потешался над незадачливой Эсмой и закусил сжатую в кулак руку, чтобы не рассмеяться во весь голос от её забавно-растерянной мимики, когда странная покупательница потянулась в сумку за кошельком и не обнаружила его там. Однако, вопреки жестоким забавам Ферхата, женщина довольно молниеносно совладала с охватившими её эмоциями и, открыв в эксклюзивном смартфоне какое-то приложение, протянула гаджет кассиру. Проклятье! Пусть на головы финансовых гениев, изобретших электронные кошельки и системы платежей в онлайн-режиме, рухнут тысячетонные плиты! Как мужчина мог забыть о столь существенном создании человечества? Ладно, по крайней мере, он по-прежнему являлся персональным героем Эсмы, потому что в её кожаном аксессуаре содержались не только баснословные наличные, многочисленные дебетовые и кредитные карты, но и документы, удостоверяющие личность. - Господин Ферхат? - поразилась блондинка, чуть ли не лоб в лоб столкнувшись с недавно приобретённым знакомым, который намеревался получить максимальное количество бонусных баллов её доверия. - Да, каюсь, владельцы подержанных тачек вроде Опеля, обычно не захаживают в люксовые бутики, - предвосхитив источник женского ошеломления, отозвался неожиданный гость, - Но я тут кое-что нашёл на улице. Совсем рядом, практически у входа в магазин. Там ваши документы и куча денег. Я решил занести в ближайшее заведение, чтобы спросить о вас, заходили ли, когда, а потом вернуть. - О Аллах, вы - мой спаситель, - облегчённо выдохнула Эсма, как только Ферхат вытащил из-за пазухи алый бумажник итальянского производства с минималистичным декором в виде трёх маленьких заклёпок, - Я уже собиралась звонить в банк и блокировать все кредитки и счета. Боялась, что наткнулась на профессионального вора. - Вам опять повезло, другой бы на моём месте присвоил бы всё добро себе. - Я не знаю, как вас отблагодарить. Вы действительно не впервой спасаете мне жизнь. - Не преувеличивайте, я лишь проявил доброту, - притворился неисправимым скромником мужчина. Хотя, если бы Эсма изначально знала истину относительно его махинаций с её заглохшим, а затем внезапно угнанным автомобилем, который поутру чудесным образом очутился под окнами её квартирного дома, правда, уже без значительных деталей внутри, ещё и подстроенного сегодня ограбления, то без всяких сомнений плюнула бы ему в лицо. - Давайте я хотя бы угощу вас чашечкой кофе, - спохаптилась блондинка, - не хочу оставаться в долгу. А жаль, Ферхат ведь как раз жаждал слепить из благодарной красавицы неоплатную должницу. - Я предпочитаю чай, - как бы между прочим подметил мужчина, - настоящий, крепкий, хорошо заваренный. - Не страшно, попробуете что-то новенькое, - ослепительно улыбнулась женщина и потащила своего дважды благодетеля к небольшому кафе, расположенному недалеко от парфюмерного бутика. - Только если перестанешь обращаться ко мне на "вы", - выдвинул условие Ферхат. Его вправду нервировало, едва привлекательные особы взывали к нему как к дряхлому старцу, хотя мужчине было уже немного за сорок, и времена, когда следовало обращать острое внимание на возраст, вроде как, миновали. - Тогда, - воодушевилась Эсма, устраиваясь за круглым уличным столиком, - выпей со мной мой любимый кокосовый хоткрим с малиной. У него обалденный вкус. И ещё этот кофе превосходно согревает в морозную погоду, как сейчас. Ферхат прислушался к гастрономическому совету госпожи и попробовал расхваленный ею напиток. Не сказать чтобы мужчина пришёл в неописуемый восторг, разом перевоплотившись из изысканного ценителя чая в ярого кофемана, но необычный вкус, нежный, сливочный, с кислыми нотками малины, очень немужественный, вприкуску с сочным шекерпаре, разбавил ограниченные вкусовые познания горячей волной местной экзотики. За совместным и, на удивление мужчины, приятным обедом он предельно деликатно пытался выудить у блондинки подробности личной жизни, осторожно расставляя акценты на факте наличия возлюбленного, рода его деятельности, внешности и предпочтений, попутно скармливая ей увлекательные истории о собственных похождениях и мимолётных романах, чтобы показать, что ничего постыдного в столь откровенном разговоре не было. Однако Эсма держалась стойким кремнём и усердно уклонялась от неуёмной любознательности Ферхата, удостаивая непрошеного собеседника лаконично-короткими репликами и участливым молчанием, по которым трудно было склеить единый пазл непостижимой истины. - "Я раскушу тебя, Эсма, и твоего начальника-любовника тоже", - в мыслях пообещал себе Ферхат, - "лишь бы мой наниматель не избавился от меня раньше за медлительность и никчёмность."