Синан
Синан лениво потянулся в постели, осторожно открывая глаза и медленно стирая пальцами с лица заметные следы крепкого сна. Несмотря на скрипучий диван с проседающим каркасом, местный беспризорник неплохо отдохнул и набрался сил. Даже забавно, что мужчина слишком быстро привык к домашнему беспритязательному уюту среди бедных, но радушных людей. Похоже, замашки избалованного плейбоя, купавшегося в полной безотказности и океане семейного материального благополучия, постепенно отправлялись в беззаботное и болезненное прошлое. Сквозь приоткрытую дверцу крошечной комнатки доносился аппетитный аромат гёзлеме с зеленью и сыром и взволнованные голоса хозяев скромного и тесного жилища, которые явно спорили о чём-то важном в кухне площадью не больше четырёх квадратных метров. Спешно надев вчерашние джинсы и серую водолазку с капюшоном, Синан хитрым котом прошмыгнул в гостиную и замер у дверного проёма, вслушиваясь в оживлённую дискуссию супругов. - Он живёт здесь уже несколько месяцев. Ты не привечаешь с такой радостью даже моего кузена с женой и детьми, - жаловался смешной маленький мужичок, от которого вечно воняло сырой рыбой, (кажется, его звали Рыза, и он был мужем доброй и заботливой Несрин), - Я, конечно, знаю, что мы должны проявлять гостеприимство. Но, по-моему, этот тип пользуется нашей воспитанностью и милосердием без зазрения совести. - Милый, что ты говоришь? Хочешь, чтобы мы выгнали его вон? Но это же неправильно, стыдно и некрасиво, - вступилась за незваного нахлебника добросердечная женщина, - К тому же, за него ручался господин Бюлент. Я не могу ему отказать. - Стыдно и некрасиво объедать наших детей и бесплатно тратить воду с отоплением. Он даже не пытается найти приличную работу, чтобы расплатиться с нами за то, что мы его приютили. - Аллах-Аллах, мы же не отель и не гостиница, чтобы требовать с него деньги. С каких пор ты стал столь жадным скрягой? - Дорогая Несрин, мы стараемся прокормить двоих детей и обеспечить им приличную жизнь без серьёзной нужды. Но, когда всякие испорченные проходимцы едят и пьют то, что должно достаться нашим малышам, я не в силах молча сносить жуткую несправедливость и вопиющую наглость. - Если ты продолжишь в том же духе, то мы с тобой поругаемся, - обидчиво поджала губы Несрин. - Мы и так ругаемся, дорогая. И если ты не хочешь, чтобы ссоры преумножились, выпроводи бесстыжего Эгемена как можно скорее. - И как же я это сделаю, не задев его гордость? - У него же остались старшие братья. Пусть твой любимый Бюлент созвонится с одним из них, и они заберут блудного родственника к себе. А с нас довольно. Мы - не благотворительная организация или ночлежка. Как бы горько ни было слышать резкие и уничижительные слова временных благодетелей, но, возможно, в них содержалась особая правильность и правота. Синан действительно позволил себе лишнего, бесплатно наслаждаясь незначительными благами района Чаталджа и поверив в иллюзию тёплой семьи, которая всегда подставит тебе своё крепкое плечо и укроет спасительными объятиями от любых ненастий и невзгод. Вернувшись в крохотное подобие комнаты для гостей, которую доброжелательно выделили пресытившиеся его присутствием хозяева, мужчина собрал разбросанные по полу и кровати вещи, засунул их в дорожную сумку из искусственной кожи чёрного цвета и стремительно рванул к выходу. Не прощаясь с благочестивой четой, Синан достал из заднего кармана джинсов последние двадцать лир и бросил их на мощный комод в коридоре, прежде чем неистовым вихрем вылететь на улицу. Ещё ни разу за двадцать семь лет самый младший и эгоистичный представитель Эгеменов не ощущал себя настолько опустошённым, отвергнутым и ненужным. Да, он мысленно соглашался со всем сказанным недавно Рызой, но упрямое сердце отчего-то не принимало настолько ранящую и безжалостную правду, яростно борясь и отвергая её. Ведь когда-то Синан входил в число любимцев строгого, но всепрощающего отца, и воплощал душевную отраду покойной матери. Беспечный баловень судьбы всегда мог совершать миллион ошибок, слепо доверяясь бескорыстной любви и безграничной преданности благородного брата, который с отчаянным воодушевлением исправлял очередные промахи и уничтожал малейшие напоминания досадных неудач. Теперь же, когда мужчина, поддавшись неконтролируемым вспышкам дикого гнева и жгучей ревности, превратился в беспощадного сокрушителя великой крепости под названием "дружная и счастливая семья", то остался один-одинёшенек разгребать завалы от собственных непомерных амбиций, невежественного тщеславия и необузданного самолюбия. И, к сожалению, Синан по-прежнему не имел понятия, каким образом ему набраться мужества и вновь встать с колен, чтобы заслужить прощение обиженных им в сильнейшем приступе бешенства близких и дорогих людей. Кроме того, огромные средства, полученные в результате раздела от продажи родного особняка, окончательно иссякли, и мужчина не представлял, куда следовало податься ради получения лёгких, почти халявных денег, чтобы не прослыть фриварным слабаком, и приобретения жилплощади по доступным ценам. Неприкаянным странником пробродив по сырой и холодной набережной несчётное количество времени, Синан пришёл к достаточно неутешительным выводам: с его жалким опытом ветреного гуляки не возьмут даже драить туалеты в самой замшелой забегаловке. В триллионный раз же обращаться за помощью к Ягызу означало признать сокрушительное поражение перед неодолимой силой обстоятельств и смириться с абсолютной неспособностью к самостоятельности. Пришедшее на мобильное устройство сообщение с надолго врезавшегося в память номера вынудило задумчивого бродягу остановиться и внимательно прочитать его содержимое. СМС гласило: "Срочно приезжай ко мне домой! Вопрос жизни и смерти!" Синан кинулся лихорадочно тыкать трясущимися от волнения пальцами по экрану смартфона в попытке дозвониться до старшего брата, который, очевидно, попал в какую-то передрягу, что, впрочем, было ему совсем не свойственно, но, наткнувшись на троекратное повторение мобильного оператора о недоступности абонента, обречённо выругался: - Проклятье! Проклятье! Да что происходит, Ягыз? Забыв обо всём на свете, мужчина поймал отъезжавшее от стоянки такси и, убедив удобно устроившегося в салоне пассажира подождать другое, немедленно выехал по адресу, который зачем-то постоянно держал в голове и который наводил на него беспредельный ужас. Поравнявшись с элитной многоэтажной новостройкой, стеклянно-бетонными башнями возвышавшейся над лазурным пирсом и пришвартованными к берегу дорогими яхтами, Синан выскочил из жёлтого автомобиля едва ли не на полном ходу и, проигнорировав громкие угрозы разгневанного неуплатой водителя, в три широких шага оказался напротив многофункционального видеодомофона. Не прошло и пары секунд, как входные двери с характерным пиликаньем отворились, пропуская нетерпеливого Эгемена внутрь. Решив не тратить время на ожидание лифта, мужчина воспользовался лестницей и в рекордные сроки добежал до двенадцатого этажа. Внутри зарождалось мучительно-безотчётное беспокойство, вынуждая сердце бешено тарабанить по грудной клетке и закладывая уши от резко ускорившегося кровотока. - Ягыз, я здесь. Что случилось? - отбросив сумку в сторону и скинув ботинки на чистый паркет, Синан ворвался в просторную гостиную без стука, но опешил, как только увидел изысканно накрытый стол, чуть не лопавшийся от разнообразия выставленных блюд, и нарядно одетого брата, невозмутимой статуей застывшего в проходе. - Добро пожаловать, Синан, - сердечно поприветствовал Ягыз. - Ты... Ты же написал, что это вопрос жизни и смерти.... Я не совсем понимаю, - впал в полнейший ступор мужчина. - Я тоже не понимаю, что здесь забыл этот гад, - с досадой отозвалась молодая женщина в песочно-бежевых брюках с завышенной талией и кружевной блузке с ажурными рукавами на оттенок светлее, в которой с трудом можно было узнать прежнюю воинственно-упёртую пацанку Хазан. - Если ты, милый братец, затеял дурацкий розыгрыш, то нам совсем не смешно, - возмутился Синан, пятясь в обратном от стола направлении. - Да, Ягыз, ты обещал, что устроишь семейный ужин, - упрекнула идеального супруга Хазан. - Вы оба и есть моя семья, - уверенно заявил виновник странного торжества, - Но я знал, что Синан сторонится меня и тебя из-за мук совести, поэтому пришлось прибегнуть в радикальным мерам, чтобы заманить его сюда. - Твои старания очень милые и всё такое, но мне лучше уйти. - Согласна, - поддержала Хазан, враждебно скрестив руки на груди, - Садиться за один стол с лживым махинатором наивысшая степень идиотизма. - Никто никуда не пойдёт, - со стальными нотами в голосе произнёс Ягыз, - Мы вместе сядем за этот чудесный стол и мирно поужинаем как нормальная семья. Я устал от ваших молчаливых баталий на расстоянии. По-прежнему озадаченный происходящим Синан позволил брату усадить себя за стол прямо напротив той, по вине которой потерял человечность и веру в любовь. - Выскажите накопившиеся обиды и покончим с ненужным негативом как взрослые и адекватные люди, - скомандовал Ягыз, поочерёдно наградив жену и брата красноречивыми взглядами и заняв почётное место во главе обеденного стола. - Я-то взрослая, но, похоже, господин Синан никогда не вырастет, - колко подметила Хазан. Если она полагала, что мужчина спустит ей пренебрежительное отношение, то явно просчиталась. Синан не собирался оставаться в долгу и молча сносить запускаемые женщиной ядовитые стрелы горечи. - Ты вышла замуж за непререкаемый идеал, родила прелестного ребёнка. Чего тебе ещё надо? Ах, да, - скривился обозлённый гость, - видимо, твоё эго тебе не менее дорого, чем мне моё, раз ты не можешь отпустить ситуацию. До сих пор таишь обиду за то, что я заставил вас пережить. - Я не могу отпустить ситуацию, потому что ты даже не соизволил извиниться за то, что натворил. Но я обижена не из-за себя. Я ещё сотню раз стерпела бы твои жестокие игры и всевозможные манипуляции. Я знаю, что на самом деле представляла для тебя не больше, чем мимолётное увлечение и экзотическое приключение. Но вот Ягыз не заслужил сущий кошмар, который ты намеренно устроил в тот вечер. Ударила по больному месту, зараза. Синан на короткий миг прикрыл глаза, чтобы совладать с полыхнувшей внутри болью, и выдал дрогнувшим голосом: - Если бы ты не совала нос в чужие дела, то мы бы никогда не выяснили правду о рождении брата. Но ты так тряслась за его душевное спокойствие и благополучие, что наплевала на мои предостережения. - Бессовестный шантаж и моральное издевательство ты называешь предостережением? Благодаря тебе я прошла через персональный ад. - Конечно, - резко распахнув глаза и подавшись вперёд, саркастически отозвался Синан, - Тебе было невыносимо трудно крутить тайный роман с Ягызом у меня за спиной. Видимо, ты не такая уж и честная и открытая, какой казалась в начале нашего знакомства. На протяжении двух лет я задавался вопросом, в кого я вообще влюбился? Потому что от той своевольной, непокорной и несговорчивой строптивицы, напоминавшей задиристого уличного хулигана с обострённым чувством справедливости, не сохранилось ни волосинки. Может, я не питал к тебе возвышенной и глубокой любви, но ты мне очень нравилась. А потом, когда ты приняла предложение Ягыза стать лицом нашей косметической марки, то разительно изменилась: красивые причёски, светский макияж, личные апартаменты. Тогда ты и начала отдаляться от меня. Я как будто смотрел на какую-то отстранённую незнакомку и жалкую фальшивку, а не на воительницу Хазан, расточавшую неподдельную искренность и естественную красоту. - Я тоже часто спрашивала себя: где тот безбашенный парень, который устроил скандал в кафе, только чтобы оказаться в соседней камере и поддержать меня после лживого обвинения Ниль, куда делся понимающий и обходительный Синан, который вытирал мои слёзы по почившему отцу, удерживая меня в роскошном ресторане, чтобы организовать свидание с сбежавшей сестрой, куда испарился забавный задира, устроивший ночлег на старой рыбацкой лодке, куда исчез безрассудный сорвиголова, который был готов пожертвовать собой ради спокойствия и комфорта брата, чтобы тот не столкнулся с чудовищным потрясением и не узнал, что не кровное дитя Эгеменов и окончательно не разочаровался в окружающих? - Быть может, их никогда и не существовало, - печально подытожил мужчина, - То была лишь временная оболочка, плотный кокон, скрывавший наши настоящие порывы и уродливые проявления характера. - А что ты знал о бедной воительнице? И что я знала о развесёлом бабнике? Ты прав. Мы оба сотворили несуществующий образ и налепили его друг на друга как несуразный ярлык. Когда же образ прекрасного героя развеялся, перед нами предстал озлобленный Фтон. - И всё же... Ты могла прийти ко мне, как только осознала, что полюбила моего брата. Честно сказать всё, ничего не утаивая. Могла расстаться со мной, когда обзавелась первыми сомнениями на мой счёт. Но ты предпочла хранить молчание до последнего. Предпочла избегать, нападать, обвинять, но не признаваться ни в чём. Даже после того, как я разыграл амнезию, побуждая вас обоих к тяжёлым откровениям и напрасно надеясь на неподкупную честность. - Прости, что я безысходно цеплялась за подростковую влюблённость и наивно противостояла настойчивому зову сердца в тщетной попытке следовать высоким понятиям долга и чести. - Я не просил жертвовать собственной жизнью в угоду моей. Впрочем, несомненно, лишь я виновен в трагических событиях. Уязвлённость, злость и зависть полностью ослепили меня, лишили возможности здраво мыслить и рассуждать, вынудили отдаться во власть губительной мести и публично уничтожить единственного человека на Земле, который, невзирая на совершённые мною грехи, проявил сострадание и протянул руку помощи, хотя я того и не заслуживал, разрушить его репутацию и похоронить его гордость и достоинство. - Режиссёр и сценарист Сьюзи Кассем утверждала: "Ты не сможешь начать следующую главу своей жизни, если будешь постоянно перечитывать предыдущую". Думаю, нам тоже пора открыть новую главу, в которой не будет места пустым обидам, пустячным ссорам и лютой ненависти. Что скажешь, Синан? - более миролюбиво поинтересовалась невестка. - Прости меня, Хазан, - тихо попросил скиталец, - И ты, Ягыз, тоже. Я не грёбаный идеал, а обычный смертный. Я не умею красиво говорить и грамотно выражать мысли и эмоции. И я очень импульсивен. Постоянно иду на поводу желаний и порывов. - Мы давно тебя простили, дурак, - Ягыз в очередной раз порадовал колоссальностью своего гуманизма. Синан счастливо улыбнулся, впервые за бесконечно долгие два года почувствовав восхитительную лёгкость и блаженное умиротворение, прежде чем оголодавшим волком накинуться на пряную шурпу из говядины, вкуснейший кысыр и сочный тава-кебаб. Невыносимое напряжение, витавшее в воздухе, постепенно растворилось среди незатейливых разговоров, звонкого бряцанья простой посуды и облегчённых вздохов. Кажется, затея Ягыза удалась на славу, и былым врагам и вправду требовалось выпустить наружу скопившийся за долгое время насыщенный пар горечи, оскорблённости и разочарования. Отныне, после того как отдалившиеся из-за роковых ошибок братья и гордая красавица из трущоб установили полноценный мир, лёгким дышалось свободнее, а тиски, надёжно сковывавшие грудь, наконец лопнули, уничтожая неподъёмный груз тягостных раскаяний и неминуемых угрызений. В соседней комнате, скорее всего, исполнявшей функцию детской, раздался оглушительный и надрывный плач внезапно пробудившейся малютки Севинч. Молодые родители синхронно отложили столовые приборы, намереваясь ринуться на крик беспомощного ребёнка. Ягыз опередил нерасторопную жёнушку и, ловко вскочив на ноги, махнул рукой: - Сиди, не вставай. Я успокою её. - Хорошо. Не забудь проверить памперс. - Я - отец со стажем, как не стыдно, Хазан, - состроил рожицу Ягыз и молниеносно скрылся за правым поворотом. - Не хочешь посмотреть на племянницу? Она похожа на Ягыза: светленькое голубоглазое чудо с весьма противоречивым темпераментом. Синана вдруг пронзила острая неловкость: проводить время с маленькими детьми он пока не был готов. Тем более, что мужчина далёк от искусства общения с младенцами, их воспитания и организации досуга. - Спасибо, но я, пожалуй, пойду, - Синан поднялся из-за стола. - Ладно, дело твоё. Но хотя бы не пропадай надолго. Ягыз переживает за тебя. - Постараюсь, - заверил мужчина перед тем, как проследовать в коридор, обуться и, закинув сумку на плечо, покинуть идеалистический до тошноты уголок.Бюлент
- Ты хорошо устроился? - искренне переживая за друга, поинтересовался Бюлент, ловко перескакивая с ноги на ногу, чтобы согреться среди суровых зимних морозов. Ну ничего, парень обязательно выдержит зверский холод, чтобы растопить лёд в сердце красавицы Нилюфер, которая довольно осторожно привыкала к непоседливому ухажёру, но уже не стеснялась вести с ним доверительные беседы о проблемах родных и учебных буднях. - Да, отель отличный, - бодро отозвался Синан, - сервис на высоте: роскошный интерьер, лучший вид на город и джакузи с десятью функциями гидромассажа и встроенными колонками. Просто класс! Хотя, если честно, я немного скучаю по домашнему уюту твоих любимых бедняков Мутлаг. - Зря, они - редкостные зануды. Ты правильно сделал, что свалил. Иначе бы Несрин вынесла тебе мозг сбивчивыми лекциями о ценности взаимоуважения и заботы в семье. Только сильно не привыкай к пятизвёздочному обслуживанию. Я столько затрат не потяну. К тому же, гиперопекающий папочка внимательно следит за перемещениями моих денежных средств. Если он прознает, что я оплачиваю проживание лучшего друга, опять устроит скандал. - Я думал, Аднан Зиягиль - доброй души человек, - съязвил Синан. - Конечно, на тебя он не станет спускать всех собак. Для этого у него есть безалаберный и бестолковый сынишка Бюлент, - с затаённой обидой выдал парень. - Ты всё ещё ненавидишь старика за вынужденный отъезд в Англию? - Скорее, за лицемерное проявление фальшивой любви. - Нет, по-моему, ты ревнуешь отца к старшей сестре, потому что он всю жизнь больше носился с ней и исполнял любые её капризы, а тебя с лёгкостью отослал за границу и тем самым отделался от лишних хлопот. - Как будто твой папаша лучше: разве не он отправил маленького Ягыза в Америку, чтобы не раскрыть свой большой секрет? - Да, и мы все отлично помним, к чему привели его попытки скрыть содеянное много лет назад. - Кстати, ты помирился с братом и его жёнушкой? - Кажется, помирился, - с облегчением признал Синан, - мы выплеснули накопившийся друг на друга гнев и успокоились. Мне действительно полегчало. - Значит, с муками совести покончено раз и навсегда? После продолжительной паузы товарищ по беззаботному веселью тихо проговорил: - Не скажу, что совсем покончено. Для принятия и смирения нужно чуть больше времени. - Но они же счастливы вместе. Воспитывают ребёнка. Занимаются собственным делом. У них всё хорошо. - А у меня нет. Ты понятия не имеешь, каково это, осознавать, что ты разрушил нечто важное и особенное собственными руками. Иногда я представляю, что в тот злополучный вечер передумал, встретил какое-то препятствие на пути безжалостной мести или нашёл в себе достаточно смелости и благородства и не смог пойти против Ягыза и публично опозорить его. Но часы нельзя повернуть вспять. Уродливого прошлого не вернуть и не исправить. И это самое гадкое. - Прости, я затронул не ту тему, - стушевался Бюлент, крепче обматывая фактурный шарф из двухцветной кашемировой пряжи вокруг шеи. Ох уж эта темноволосая проказница. Заставляет несчастного воздыхателя целых сорок минут бесцельно топтаться у главного входа в университет, хотя его пары давно закончились. - Может, мне стоит поискать настоящую работу, - неожиданно выдал Синан, - Я в курсе, что мои руки не из того места и я почти ничего не умею делать нормально, но сколько я протяну на твоих щедрых подаяниях. Да и Гёкхан был прав, мне пора повзрослеть. - Вай-вай, господин Ночной Гуляка остепенился и решил взяться за ум, - подшутил Бюлент, слабо веря в то, что пламенные заверения собеседника когда-то воплотятся в безусловную реальность, - Уж не прекрасная ли незнакомка резко повысила нулевую степень ответственности? - Даже если и так, что с того? - Не смей говорить мне, что влюбился, - пригрозил Бюлент, - Я не хочу терять друга в беспроглядном омуте кротких каблуков. - Не переживай, мы очень скоро встретимся на его дне, если ты не прекратишь столь рьяно окучивать свою Нилюфер. - Эй, - ощетинился парень, - не смей сравнивать Нилю с другими девушками. Она чистая, добрая и милосердная. Таких, как она, в нашем мире нет. - Моя Модница тоже не похожа на бездушные пустышки, гоняющиеся за мирскими удовольствиями и толстыми кошельками. Молодой Зиягиль собирался возразить товарищу и отстоять честь безмерно понравившейся дамы, но внезапно на его глаза опустились нежные женские руки, а в правом ухе пропел мелодичный голос: - Угада-а-а-й кто-о-о? Выронив из дрогнувших пальцев дорогое средство связи, которое с душераздирающим бухом плюхнулось на промёрзший асфальт, Бюлент испуганно прошептал: - Гизем, ты? - Браво, выходит, ты меня всё-таки не забыл, - убрав руки от лица молодого человека, девушка обошла его с левой стороны и нежно пригладила каштановые волосы на его раскрытой голове. - Что ты здесь делаешь? - затравленным зверьком огляделся вокруг Бюлент, опасаясь больше всего на свете, что Нилюфер сейчас выйдет из широких дверей и застукает его в компании высокой и стройной зазнобы с вьющимися густым янтарно-русыми локонами и миндалевидными еловыми глазами, с которой он без зазрения совести изменял бывшей девушке Айсун. - Ты сбрасывал мои звонки, игнорировал сообщения. Я приехала, чтобы лично обсудить твоё странное поведение, милый, - противной пиявкой прижалась к нему девушка, - Надеюсь, ты не настолько труслив, чтобы разрывать отношения при помощи равнодушного молчания. Спешно отлепив от себя Гизем, Бюлент поднял выроненный телефон и спрятал его в кармане сдержанной серой куртки с вельветовой поверхностью: - А я надеялся, что ты не настолько глупа, чтобы не понять, что между нами всё кончено и я не желаю тебя больше видеть. - Грубо, - ничуть не расстроилась отвергнутая барышня, - Но ты лишь капризничаешь, малыш. Наверняка поссорился с отцом и вымещаешь всю злость на мне. - Послушай, ты провела несколько лет в Лондоне и, конечно, успела подзабыть родную речь, поэтому я повторяю на привычном тебе английском: just leave me alone! - Honey, ты какой-то напряжённый. Давай съездим в наше любимое местечко, расслабимся, я сделаю тебе отменный массаж, - соблазнительно проурчала Гизем. Предложение прозвучало бы весьма заманчиво, если бы Бюлент по-прежнему искал мимолётно-увлекательных приключений. Однако с некоторых пор молодой человек, притомившийся пустой тратой энергии и сил на незначительные и бессмысленные вещи, начал ценить глубину и незаменимость возвышенных и настоящих чувств. - Гизем, прошу тебя, уйди. У меня много дел, мне некогда возиться с навязчивыми идеями, - теряя терпение, вспыхнул Бюлент. - Окей, я оставляю тебя в покое. Пока что. Когда ты перебесишься и будешь готов обсудить наши отношения по-человечески, наберёшь, - оставив лёгкий поцелуй на щеке парня, Гизем наконец-то удалилась, отстукивая по декоративной дорожке чёткий ритм высокими шпильками чёрных замшевых сапог. - Господин Бюлент не изменяет старым традициям, - раздался сзади разочарованно-грозный комментарий. Болван, пока он ждал, что Нилюфер спустится по главной лестнице, девушка успела выйти через другой выход и подобраться к парню с противоположного угла. От её пронзительно-зоркого взгляда точно не ускользнуло его тесное общение с привлекательной соперницей. Впрочем, парню бы непременно понравилось, если бы его избранница продемонстрировала хотя бы крошечную порцию жгучей ревности. Бюлент быстро обернулся и одарил девушку максимально обаятельной улыбкой, на которую был способен в столь напряжённый момент, ведь нельзя допустить, чтобы она заподозрила что-то неладное в лаконичной фразе: - Нилю, я безумно соскучился по тебе. Надеюсь, ты готова к новому сюрпризу? - Я не в настроении для сюрпризов, - проворчала Нилюфер, скрестив руки на груди, будто отгораживаясь от непосредственной близости Бюлента, - К тому же, у тебя куча поклонниц, которые с радостью примут любой твой подарок и знак внимания. Во мне надобности нет. Вот же упрямица: парень делал ей навстречу пять шагов, она же - всего три, а затем робела, смущалась, пугалась и снова возвращалась на два назад. - Ты становишься особенно красивой, когда ревнуешь, - не удержался от невинного укола Бюлент, чтобы понаблюдать за реакцией возлюбленной и заодно отвлечь её от необоснованных, но частично заслуженных нападок. - К твоему сведению, я как высшее звено эволюции и цивилизованного мира не опускаюсь до проявления негативно окрашенных эмоций. - Но это вовсе не означает, что ты их не ощущаешь, верно? - подмигнул парень. - С тобой невозможно серьёзно разговаривать, - отмахнулась девушка, при этом уголки её манящих губ нервно дёрнулись вверх. - Поехали. Вместе пообедаем, и я отвезу тебя домой целой, невредимой и нетронутой. Если, разумеется, ты не примешься приставать ко мне по пути в Нишанташи. Тогда, уж извини, я не ручаюсь за последствия. Могу прижать в тени деревьев и зацеловать тебя до полного беспамятства. - Как предсказуемо. Я с самого начала подозревала, что тебя во мне заинтересовала исключительно физиология. - Что поделать, я не в состоянии пройти мимо столь бесподобной и божественной красоты. - Не переигрывай, Ромео, - успокоилась Нилюфер и игриво пихнула парня в бок, стремительно направляясь к бесплатной парковке. Молодые люди прокатились по Стамбулу на полюбившемся двухколёсном скакуне, перекусили фаршированными мидиями в популярном кафе и провели почти весь день вдвоём, болтая о разных мелочах, и Бюленту постоянно казалось, что солнце в небе светило ярче обычного, а в душе разливалось незнакомое, но невероятно приятное тепло.Пейкер
Пейкер сосредоточенно клацала ярко-красными ногтями по клавиатуре старого ноутбука под нестройный аккомпанемент мальчишеских голосов. Когда Элиф ни с того ни с сего решила забросить совместное расследование, женщина попыталась выяснить у той причину столь неожиданной смены курса, но модель твёрдо заявила, что в её положении тяжело и опасно гоняться за бандитами. Пейкер не настаивала на дальнейшем участии беременной соратницы в импровизированной погоне за правосудием, проявив трогательное сочувствие и искреннее понимание, хотя и подозревала, что за неожиданной попятной стояло нечто более серьёзное, чем обычный инстинкт самосохранения. Однако, невзирая на резкое отступление Элиф от первоначальных планов, госпожа Онал решительно вознамерилась продолжить искать зацепки по странному делу без какой-либо помощи со стороны. И вот, уже пятые сутки женщина проводила в незаменимой всемирной сети в поисках даже самых незначительных крупиц информации, способных пролить свет на личность загадочного портретиста или негодяя по имени Озеп Чиир. - Ты влюбился, ты влюбился! Признайся, что запал на пятиклашку, и я верну тебе джойстик, - вопил Джем, насмешливо тыкая пальцем в старшего брата и нарочно вертя геймпадом у него перед носом. - Отвали, - насупился Дурук, - Я всё равно не хочу с тобой больше играть. - Дети, пожалуйста, не шумите, мама пытается сосредоточиться, - вежливо попросила Пейкер, даже не оторвав напряжённого взгляда с горящего экрана монитора. - Мам, Дурук влюбился в Зейнеп из пятого класса, - обратился Джем к невнимательной родительнице. - Ага, хорошо, - практически не слушая сына, сказала Пейкер. - Замолчи немедленно! Это тебя не касается! - разозлился Дурук. - Она - моя одноклассница, так что очень даже касается. Озан и Ариф видели, как вы держались за руки под столом, сидя в столовой. - Что за чушь! Мы просто отлепляли жвачки. А у твоих дружков слишком богатое воображение. И вообще, я старше тебя на четырнадцать месяцев, так что ты не можешь разговаривать со мной подобным тоном. Правда, мам? Пейкер тяжко вздохнула, наконец оторвавшись от тщательных интернет-исследований: - Джем, прекрати дразнить брата, это некрасиво. В том, что ему понравилась девочка из твоего класса, нет ничего плохого. А ты, Дурук, не злись на Джема, он же всё-таки ещё наш малыш, ему нравится забавляться со старшими. - Слышал маму, ты ещё малыш, а я взрослый, - Дурук показал брату язык. - Так нечестно, я тоже взрослый, я сам защитил проект по математике, - не согласился Джем, - и родители мне совсем не помогали. - Тогда докажи это и перестань доставать брата, иначе я запрещу вам обоим играть в приставку на три месяца. - А я здесь при чём? - спросил Дурук, - Джем первый начал. - Зато я закончу, - максимально строго подытожила Пейкер, и мальчишки сконфуженно затихли, укрывшись в своей комнате. Отвоевав небольшую толику временного спокойствия, женщина вновь погрузилась в неизведанные недра информационной паутины и спустя полторы тысячи изматывающих кликов, сотни изнурительных переписок с несколькими любителями живописи и десятков интернет-порталов, посвящённых местному искусству, наткнулась на бесценный клондайк: более двадцати работ, написанных в том же стиле, что и портрет малютки Сылы. Произведения, подписанные псевдонимом Финансист, выставляли в различных городских галереях частного типа в период с октября 2016 по июль 2018 года. Отследив адреса и телефоны большинства собраний картин, она связалась с владельцем "Пигмалиона", последнего помещения, в котором находилась коллекция из пяти детских портретов, и договорилась о личной встрече на полуденное время следующего дня. Пребывая в возбуждённом и взбудораженном состоянии, граничащим с острым и прогрессирующим неврозом, Пейкер не сумела ночью сомкнуть глаз и сосредоточенно выслушать утренние разговоры супруга о надоедливых и выбешивающих непостоянствах в поведении ненавистной ему начальницы. Сопроводив сыновей до частной школы и отправив Бихтер в государственный детсад, поскольку высоких доходов Нихата пока не хватило на полноценную оплату высококвалифицированной нянечки, госпожа Онал незамедлительно отправилась на назначенное рандеву делового характера в "Пигмалионе". У входа в галерею её поприветствовал низенький усатый мужчинка лет шестидесяти в дорогом итальянском костюме: - Добро пожаловать. - Здравствуйте, спасибо, - бегло оглядевшись и отметив про себя оригинальный декор, навевавший интересные мысли об эпохе позднего Ренессанса, отозвалась женщина. - Как я понял из вчерашнего разговора, вас заинтриговали полотна Финансиста. - Совершенно верно. Они поразили меня до глубины души, но, к сожалению, мне не удалось связаться со столь талантливым и одарённым художником напрямую, поэтому я была вынуждена обратиться к вам. - К сожалению, он достаточно давно не выходил со мной на связь, так что, боюсь, порадовать вас ничем не смогу. Мне жаль, что вы проделали такой путь напрасно. Тем не менее, осмелюсь предложить вам на выбор одну из картин свежей коллекции молодой и многообещающей маринистки Невы Сорал в качестве утешительного подарка. - Благодарю за щедрость, но мне очень нужно связаться именно с Финансистом. Возможно, у вас сохранились его старые данные и контакты: номер телефона, адрес, хоть что-нибудь, - с отчаянной надеждой произнесла Пейкер. Если старик ничем не поможет, то она снова окажется в глухом тупике, из которого, скорее всего, не будет выхода, ведь женщина не мегакрутой хакер или миллиардер-супергерой из американских фильмов, а простая мать троих детей без программистского образования, безграничных денежных средств и подпольных связей. - Обычно он просто присылал законченные картины курьерской доставкой, так что я не общался с ним по телефону. И уж адреса тем более не знаю. Я даже понятия не имею, как он выглядит и как его на самом деле зовут. Художник придерживался строгой секретности. Согласитесь, в этом и есть его своеобразное очарование: эффектная загадочность подкупает и никого не оставляет равнодушным. - Хорошо, спасибо, что поделились, - разочарованно поблагодарила Пейкер. Если честно, она полагала, что вычислить, кто же скрывался за странным, далеко не художественным псевдонимом, не составит огромного труда. Но в действительности всё оказалось намного сложнее, и женщине придётся цепляться за мелкие детали, чтобы составить полную картину личности Финансиста. - Вы помните название курьерской компании, через которую вам доставляли портреты художника? - Кажется, "İstanbul Transferleri", - задумчиво почесав почти безволосый затылок, ответил владелец "Пигмалиона", - Я прекрасно запомнил их необычный логотип: пара таларий из древнегреческой мифологии, но с изображением стамбульского герба на застёжках. - Ещё раз большое спасибо. Всего доброго, - спешно попрощалась госпожа Онал, прежде чем, полностью наплевав на благоустройство собственной галереи, ринуться осаждать главный офис выданной стариком фирмы. Подкупив несколько сотрудников, Пейкер заполучила подробный список заказчиков. В их число входило более миллиона человек с разным уровнем статуса, дохода и достатка: от неприметных таксистов до выдающихся звёзд современного турецкого кинематографа. Пролистав список в обратном порядке, женщина добралась до 2018 года и, сравнив указанные местоположения, обнаружила, что курьерской доставкой до "Пигмалиона" неоднократно пользовался некий Айтекин Токбаш. Очевидно, это имя принадлежало загадочному портретисту, чья работа по нелепой случайности или неизбежному велению рока попала к ней в руки. Госпожа Онал ощутила невероятный прилив внутренних сил и энергии, когда осознала, сколько смысла найденная информация вносила в исход её детективной игры и как мало ей требовалось времени, чтобы поравняться с финишной прямой этой жизненно-увлекательной гонки. Неизвестно почему, но интуиция нашёптывала упрямой хозяйке, что таинственный Айтекин Токбаш имел непосредственное отношение к трагедии, произошедшей с невинной Сылой, или же, по крайней мере, был в курсе того, кто стал виновником её несчастий. К тому же, его склонность к рисованию маленьких детей наводила на безрадужные умозаключения, и оставалось молиться, чтобы больше ни один ребёнок не пострадал от жестокости и безнаказанности взрослого мира.Нихал
Нихал нервничала как школьница, впервые готовящаяся к свиданию с понравившимся парнем-красавцем: в животе порхали счастливые и опьянённые любовной эйфорией бабочки, но в сердце теснилась необъяснимая тревога и непреодолимое предчувствие грядущего провала. Несмотря на то, что Бурхан Джанлы, отец Эрдема, добрый бородатый старичок в очках, похожий на Джеппетто из детской сказки «Пиноккио», в возрасте шестидесяти трёх лет, и Айсун, его младшая сестра, милая рыжеволосая двадцатилетняя красавица, тепло и радушно встретили в своём особняке, недавно перестроенном по современным канонам западной архитектуры, потенциальную невестку с семьёй, женщина не могла избавиться от скользкого ощущения, что они лишь играли роль вежливых и почтительных хозяев, скрывая истинные эмоции под выразительной маской лицемерной обходительности. Внутри особняк Джанлы приветствовал вновь прибывших гостей воплощением необычных абстракций, плавно перетекающих в царство прямых линий и лаконичных геометрических форм. Трёхмерная структура пространства, основанная на идеальном параллелепипеде, обыгрывалась при помощи углов, уровней и плоскостей, расчерчиваемых динамичными диагоналями и графичными деталями. Визуальный простор с большим объёмом воздуха привлекал максимальной открытостью. Мебель из выбеленного дерева, гранитно-мраморные плиты в стенах и полу, тонированное стекло на панелях потолка с дизайнерскими светильниками, функциональные ограждения из хромированного металла на фоне серо-бежевого монохрома создавали атмосферу сдержанного благородства. Когда Аднан и Дениз Зиягиль вручили организаторам семейного ужина скромные подарки стоимостью в сто тысяч лир (оригинальная композиция из прекрасных живых цветов, сделанные на заказ сувениры-обереги и вкуснейший бельгийский шоколад с необычными начинками из зелёного чая, дикой вишни, засахаренного имбиря, солёных фисташек и перца чили), собравшиеся дружно сели за длинный обеденный стол. Нихал едва не подавилась поданным жульеном в кокотницах с курицей и грибами, когда прямо напротив неё на стул опустилась Пелин Тайлар, имевшая непосредственное родство с Эрдемом в форме кузинства. - Прошу прощения за Левента, дядя, - обратилась старая подруга к господину Бурхану, занявшему почётное место во главе стола, - Он улетел в Нью-Йорк на бизнес-встречу с представителями очень крупного издательства, поэтому сегодня, к сожалению, не почтит нас своим присутствием. - Я рад за него, милая. Но чем ему не угодили турецкие медиакомпании в области литературы? - Местная слава притомила его. Теперь мой муж грезит о мировой. - Мне стыдно, что за все эти годы я не сумел выкроить хотя бы минуту, чтобы познакомиться со знаменитым Левентом, - вставил Эрдем. - Поэтому ты, мой любимый кузен, должен мне вдвойне, ведь я знакомлюсь с твоей невестой во второй раз. - Формально вы уже знакомы, так что сегодняшний ужин вряд ли можно назвать знакомством. Нихал бросила на возлюбленного испепеляющий взгляд, вложив в него абсолютное негодование и недовольство его бестактностью. Впрочем, мужчина не обратил на её обеспокоенность кривотолками прошлого никакого внимания, продолжив: - Кстати, почему ты столь легко оставила Нихал одну после того, как она столкнулась с огромной болью? По-моему, лучшие подруги не должны так поступать. Браво, конечно, Эрдему за самоотверженную защиту былой чести Нихал, однако запоздалые претензии не превратят безразличную холодность в тесную привязанность и не вернут утраченную когда-то дружбу. - Братик, обязательно выяснять это здесь и сейчас? - Айсун осторожно вклинилась в нарастающий в напряжении диалог. Однако её попытка мирного урегулирования ситуации с треском провалилась. - Я никого не оставляла, - посмотрев на невесту двоюродного брата в упор, высказала Пелин, - Госпожа Нихал сама пожелала остаться одна и топиться в депрессии, а не крепко встать на ноги и жить дальше. Как говорится, "I can't help you, if you can't help yourself". - Забавно слышать подобное от женщины, которая топится в несчастливом браке как раз ради противоположной цели: чтобы не остаться одной, никому ненужной, - не удержалась от едкости Нихал. Если уж старую подругу потянуло на откровения, госпожа Зиягиль собиралась отплатить ей той же монетой. - Хорошо, - красноречиво прокашлявшись, вмешался будущий свёкор, - Я понимаю, почему Левент не приехал. Но где же Пынар? Где мой брат Берк? Я трижды отправлял ему сообщения с приглашением на ужин. Он не ответил ни на одно из них. Мило, что хозяева дома настолько спокойно и невозмутимо обсуждают представителей своей семьи при посторонних. Видимо, они действительно приняли Нихал и её родственников в стан Джанлы без лишних раздумий и сомнений. Как будто Зиягили уже стали частью их доверенного и близкого окружения, хотя Эрдем пока ещё толком не раскрыл настоящие причины столь официального сбора. - Мы с мамой в последнее время расходимся во мнениях по некоторым вопросам. К тому же, не думаю, что она бы согласилась ужинать с братом человека, который опозорил её перед всем стамбульским обществом и продолжает это делать до сих пор. - Я не в ответе за безрассудство Берка. Такой уж он уродился. Мы не выбираем себе родню, и я не в силах отвернуться от него только потому, что он пару раз изменил твоей матери. - Драгоценная Нихал, - даже не стараясь спрятать враждебность в голосе, позвала гостью Пелин, - а ты что скажешь по этому поводу? Можно отвернуться от родственника, даже если он совершает ошибки? - Зависит от степени родства. - То есть отца простить можно, а жениха тире дальнего родственника ни за что? - Госпожа Тайлар, вы говорите о тех вещах, о которых ничего не знаете, - Дениз деликатно осадила Пелин. - А как поживает твоя соседка Севиль Эрдал? - всё-таки не угомонилась жена популярного в весьма узких кругах писателя. - А она-то тут при чём? - нахмурилась Нихал, не понимая, к чему настойчиво подводила агрессивно настроенная собеседница. - Да так, всего лишь стала последним увлечением моего чрезмерно верного папочки. Впрочем, матушка последовала его примеру. Кто знает, возможно, через два-три месяца у меня появится молодой отчим. Полагаешь, у меня получится разбить их пару, если я соблазню его на досуге? - Кажется, вы забыли, для чего мы тут собрались, - грозно подметил Эрдем. - Прости, двоюродный братец, но ты начал первый, - отозвалась Пелин. - Довольно, - подскочил с места оскорблённый Аднан, - Мы пришли на званый ужин, но, похоже, вы с трудом способны отличить скромные семейные посиделки от дешёвого балагана. - Прошу прощения, господин Аднан, - поднялся на ноги Эрдем, - На самом деле Пелин права, мы отклонились от важного курса. Это моя вина. Но приношу глубочайшие извинения от лица всех Джанлы и умоляю вас задержаться. Аднан устремил полный растерянности взгляд на дочь, и Нихал поддержала отца, отложив столовые приборы в сторону: - Спасибо за ужин. Всё было невероятно вкусно, но, мне кажется, он был бесповоротно испорчен. Давайте соберёмся в другой раз, когда мы все немного успокоимся. Женщина даже слегка обрадовалась, что Бюлент не появился здесь из-за новой подружки и не стал свидетелем невоспитанности и наглости нескольких владельцев достославной фамилии. - Нет, постойте! - с отчаянием крикнул Эрдем, обойдя стол слева и перекрыв им дорогу к выходу, - Пожалуйста, не уходите вот так! Позвольте мне реабилитироваться... На лице мужчины отразилась безумная паника, а его руки свело нервной судорогой, заставив Нихал не на шутку испугаться за его состояние: - Эрдем, ты в порядке? Что с тобой? Тебе нехорошо? Возлюбленный одарил женщину слабой улыбкой и резко припал на одно колено, раскрыв перед ней бархатную коробочку с тонким кольцом из платины с дорожкой бриллиантов весом более одного карата: - Я планировал более миролюбивое времяпровождение среди родных и дорогих людей, но, похоже, всё пошло не по плану... Такова жизнь, она не всегда позволяет нашим планам реализовываться чётко и быстро. Но я не хочу больше доверяться высшим силам и ждать, когда они соблаговолят до моего личного счастья. Я построю своё счастье таким образом, в то время и с тем, как, когда и с кем сам захочу. А я хочу сделать это как можно скорее и непременно с тобой, Нихал. Если, конечно, ты не сбежишь от меня снова и позволишь мне быть счастливым рядом с тобой. Эрдем поднял на оторопевшую невесту гипнотические каре-зелёные колодца и задал самый главный вопрос в её жизни: - Ты выйдешь за меня замуж, Нихал? Женщина испуганно огляделась: всюду сияли блестящие от слёз глаза, виднелись застывшие в немом ожидании губы, взмывали руки, готовые вот-вот обрушить на влюблённых шквал торжественных аплодисментов. Почему же в её душе нет безграничного восторга и всепоглощающего ликования? Лишь мерзкий и колючий страх и неконтролируемый порыв бежать как можно дальше от громких поздравлений, одобряющих улыбок и бурного веселья. - Дочь, не вынуждай парня долго ждать, ему же неудобно, - отец насмешливо пихнул Нихал локтем в спину, чем вмиг разрушил необъяснимую зачарованность обрушившимися на неё ужасами и возвратил в насыщенную красками и чувствами реальность. - Я... Я согласна, - тихо проговорила женщина, и по её щекам потекли капли солёного дождика разрушенной печали.