***
Комнаты у генерала не было, но был небольшой домик, и находился он так далеко, что Минсок успел запутаться в коридорах и дорожках и забыть дорогу обратно. Обойдя Вонсон, они вышли к казармам, которые так же уверенно оставили позади. — Стой здесь, — приказал Минсок. Генерал не стал ослушиваться — встал спиной к двери и закрыл глаза. Странное чувство вседозволенности охватило его, и Минсок не мог сказать точно, что это было — алчность или лицемерие. Домик был чуть больше, чем комнатушка Минхёка. Возле кровати, на столике, лежал кинжал, а на стене — шкура уссурийского медведя. Сама кровать была аккуратно заправлена, а на ней плотной стопочкой лежали вещи для сна. Минсок первым делом подхватил их и прислушался к звукам за дверью. Эта игра начала забавлять его, адреналин ревел в крови. Следующим объектом для осмотра стал шкаф, куда в принципе стоило бы заглянуть сразу же. Одежда там была сложена не менее педантично, чем была заправлена кровать и поддерживался порядок во всей остальной комнате. Стопка за стопкой, одежда оказывалась в его руках непозволительно быстро. Минсок дрожал всем телом, пугаясь этой авантюры не меньше, чем своего авантюризма. Он мало понимал, какая одежда может понадобиться Чанёлю больше другой, но в тот момент было важно добыть хоть какую-то, поэтому он вышел из комнаты генерала со стопкой, едва не загораживающей ему обзор. — Не открывай глаза и считай до ста, — сказал Минсок, стараясь не шуршать чужими вещами, хотя здравая часть него понимала — у генерала хорошо развиты все органы чувств, поэтому велика вероятность, что он мог слышать даже то, что происходило за закрытой дверью, пока он стоял на улице. — Ваше Благородие, я мало понимаю, зачем вам это нужно… — Куда мне поворачивать после Вонсона? — перебил Минсок, чувствуя, как утекает драгоценное время. — Налево, дальше по тропинке, но, Ваше Благородие… — До ста, — улыбнулся своим мыслям Минсок, после чего скрылся за казармами, из которых доносился неоднозначный ор. Омега поспешил быстрее их обойти, пока никто оттуда не вышел. Рядом с Вонсоном он повернул налево, как и говорил генерал, но стопка одежды всё ещё не давала ему рассмотреть тропинку и повороты полностью, поэтому он остановился посреди выложенной камнем дорожки, стараясь не споткнуться о мелкие камешки. Он дёрнул рукой, чтобы запустить её в карман и достать смарфон, но в момент, когда одежда начала падать, он вспомнил, что у него нет под рукой такой удобной вещи, к которой он уже привык, живя в современности. — Вот вы где, Ваше Благородие! Минсок поднял взгляд с упавших на дорожку вещей на Минхёка, в глазах которого был неподдельный страх. Омега подбежал к нему и принялся поднимать вещи первым, постоянно оглядываясь. — Ты чего так разволновался? — нахмурился Минсок, также нагнувшись, чтобы снова сделать стопку из уже пыльных вещей. — А если вас увидят! Что будет со всеми нами, мой господин, что с нами всеми случиться?! Вы подвергаете нас всех такой опасности, когда делаете такие необдуманные вещи… Минсок выпрямился и неожиданно для себя понял, что не хочет терпеть такого к себе отношения. В любом случае, в этом мире он — избранник императора, а Минхёк — слуга, так почему слуга его сейчас отчитывает? — Ты вообще себя слышишь? — сказал Минсок, смотря на то, как Минхёк прижимает одной рукой смятую стопку с вещами и хватает его за руку. — Услышите вы меня, умоляю! — Страх и беспокойство Минхёка постепенно начали передаваться и Минсоку. — Вы допустили наигрубейшую ошибку. Генерал Пак — альфа, и вам запрещено куда-либо уходить с ним без сопровождения, это может вызвать слухи самого разного рода! Вам эти проблемы ни к чему, мой господин, поверьте! Ошарашенный Минсок позволил вести себя дальше по тропинке. Камушки под ногами оглушительно щёлкали и звенели, и Минсок едва успел подобрать подол ханбока, когда Минхёк повёл его к ступенькам, помогающим преодолеть порог. Мимо прошли несколько слуг, но Минхёку нужно было отдать должное — он старался вести их коридорами, в которых было меньше всего прислуги. — Куда ты меня ведёшь? — спросил Минсок, когда они прошли мимо больничного крыла. — Я сказал императору, что у вас закружилась голова, и вы ушли к себе в покои, чтобы не мешать им ужинать. Поэтому я веду вас туда. — Но как же… — Что? — Чанёль. Я не могу его оставить, ему наверняка страшно! — Послушайте, — остановился Минхёк, когда они уже почти дошли. — Эта история мне очень и очень не нравится, и, я уверяю вас, императору она не понравится тоже. Если кто-то узнает, что во дворце держат человека, настолько похожего на генерала, то вас даже могут обвинить в колдовстве. — Колдовстве? — переспросил Минсок. — Казнь колдунов — самая жестокая из возможных. Даже мятежников так не мучают перед смертью. Поэтому, Ваше Благородие, вам стоит понять одну вещь: ваша репутация — это единственное, чем вы можете опровергнуть любое обвинение. — А что ты думаешь по этому поводу? — спросил Минсок, пристально наблюдая за реакцией Минхёка. Впрочем, если омега и чувствовал что-то, что должно было взволновать Минсока, он этого не показал. — Я знаю вас с самого детства, с чего бы мне верить, что вы — колдун? Ваше Благородие, вы притягиваете к себе людей, и, я уверен, вы многого добьётесь своим обаянием, но вся эта ситуация меня очень сильно пугает. Вы не подумайте — я всегда буду на вашей стороне, даже если к моему горлу будет приставлен клинок. Но не стоит забывать, что у стен есть уши, Ваше Благородие. Озадаченный Минсок не сразу понял, как оказался запертым у себя в покоях. Минхёк закрыл за ним дверь и ушёл вместе с вещами — оставалось только надеяться, что он отнесёт их Чанёлю.***
Было уже довольно поздно, но Минсок всё же попросил принести ему еды. Кёнсу, почему-то довольно улыбнувшись, поклонился и чуть ли не бегом побежал искать Чонина. — Это правильное решение, — сказал Кихён, отзеркалив улыбку Кёнсу. — Вы весь день не ели, оттого и сил нет. Омега разложил стол и подушки. Минсок был в ожидании своего позднего ужина, когда в дверях появился лекарь. В этот раз в его руках был не сундук, а большой серебряный поднос. Альфа поздоровался лёгким поклоном — чтобы не уронить всё содержимое подноса на пол, — и сел напротив Минсока. Он следил за уверенными, но слегка заторможенными движениями лекаря, в какой-то момент понимая, что в комнате стоит напряжённая тишина, которую Минсок едва ли мог заметить, если бы не шумно заурчавший живот. Чонин не смог сдержать лёгкого смешка, когда обмачивал рис в растворе из каких-то трав. Минсок тоже улыбнулся, положив руку на живот. От этого прикосновения внутри зашевелилось какое-то тепло. — Я жуть какой голодный, — признался Минсок, подняв взгляд на строгий пучок, который был заплетён на голове Чонина. Все альфы ходят с такими? — Понимаю вас, Ваше Благородие, — сказал Чонин, подхватив палочками смесь из морской капусты и нори. — Что ты готовишь? — спросил Минсок, шумно принюхавшись. — Пахнет очень вкусно. — Это ваше любимое блюдо — смоченный рис с овощами. — Да? Совершенно ничего не помню. — Вы часто ели подобное — ваш организм в последние полгода стал ослабевать, а после того, как вы упали в обморок прямо во дворце, повара готовили вам еду только по составленному мною лично меню. — Почему ты вообще готовишь, ты же лекарь? — спросил Минсок, как можно аккуратнее взяв со стола рисовую лепёшку. У него получилось проделать это достаточно незаметно, чтобы поднявший глаза Чонин удивился, увидев, как Минсок отщипывает кусочек за кусочком и кладёт себе в рот. — Позволю себе сделать вам замечание — я не просто лекарь, я ваш личный лекарь, — сказал Чонин, потянувшись палочками на другой конец стола, для этого ему пришлось держать широкие рукава другой рукой. — Расскажи подробнее, — настоял Минсок, находя общество этого молодого альфы очень приятным. — Все привыкли, что вы окружаете себя только сильными и верными людьми, поэтому я был польщён, когда вы выбрали меня своим личным лекарем. Кихён и Кёнсу, наблюдающие за их разговором, весело переглядывались — кажется, им тоже нравился этот альфа. Минхёка рядом не было и, помня его наставления, Минсок не собирался оставаться с Чонином наедине, пусть двое лишних пар глаз его и смущали. — По словам других людей, Набин… Я был жестоким. — Не жестоким — жадным до власти, — честно ответил Чонин. — Вы не подумайте, Ваше Благородие. Я не считаю в этом ничего плохого, каждый из нас хочет для себя лучшей жизни. Минсок подумал о том, как они жили с Чанёлем. Им было, куда стремиться, но стремился ли сам Минсок куда-то, полностью поглощённый рутиной? Да, он окончил университет, но был ли от этого толк, если в итоге он пошёл работать официантом? Вряд ли у него были мысли о том, что нужно продвинуться по карьерной лестнице или найти другую работу; вряд ли Минсок хотел возвышения и власти — он просто хотел жить в достатке и не хотел думать о том, откуда взялись эти деньги. Ему казалось, что, вот-вот, он окончит университет и заживёт нормально; потом — что, стоит ему устроиться на работу (не навсегда, конечно же, он же ещё найдёт своё место в жизни!), как всё наладится. Потом он начал ждать момента, когда Чанёль выпустится и пойдёт работать вместе с ним, потому что его стипендии хватало только для того, чтобы пару раз сходить в магазин. Минсок никогда об этом не думал, но, неужели, он портит Чанёлю будущее своим присутствием в его жизни?.. Дедушка забрал Минсока из интерната, когда тот почти достиг совершеннолетия. Привёл его в свою квартиру и завещал огромные деньги, которых омега никогда в жизни не видел за раз. У него впервые была своя комната, своё место, где он мог побыть наедине с собой. В любой момент он мог подойти к дедушке и обнять его, потому что захотелось. Просто так. Омеге, который вырос в жестокости, без намёка на родных, требовалось очень много любви. И дедушка дарил ему эту любовь. Старший омега помог ему поступить в университет, пусть и не одобрял выбор своего внука, который слишком резко решил удивить его своими способностями. Дедушка платил за его образование, потому что Минсок не смог добрать баллов, чтобы поступить на бюджет и получать стипендию. — Но поступил же! — всегда одобрял его дедушка, после чего гладил по голове. — Осталось только окончить университет и найти тебе толкового альфу, чтобы я смог спокойно умереть. Минсоку никогда не нравились эти разговоры. Он знал, что любой человек, живущий в этом мире, не вечный. Но думать о том, что дедушки когда-нибудь не станет, он запретил себе наотрез. Не дождавшись, пока Минсок перейдёт на третий курс, дедушка скончался. Тех денег, которые он завещал Минсоку, как раз хватило на хорошие похороны. Там же, на похоронах, Минсок встретил своего отца. Смуглый, маленький альфа положил букет из орхидей, которыми пах дедушка, на могилу и упал на колени, расплакавшись. Минсок долго не мог понять, кто это такой, пока сосед, с которым дружил дедушка, не шепнул ему на ухо, что это единственный сын его дедушки. Его отец. Минсок очень хотел познакомить дедушку с Чанёлем. Старший омега наверняка бы обрадовался, узнав, кого выбрал его внук. Но, вместо этого, ему пришлось выяснять отношения с отцом-уголовником, которому впервые за двадцать два года была интересна его жизнь. Набин был другим. Коварным и расчётливым. Уверенным в себе и своих силах. То, как Минхёк в самом начале не решался вставить своё слово и вечно извинялся, говорило о том, что он каждой частичкой тела боялся человека, в теле которого оказался Минсок. — Да, — кивнул он, смотря за тем, как варятся кусочки мяса совсем рядом. — Ты, несомненно, прав. Я тоже хочу для себя лучшей жизни, поэтому и стал таким. Но в итоге потерял всё, что имел, стоило случиться одному… Событию. Чонин понимающе кивнул, думая о том, что Минсок говорит о внезапной амнезии. Дальше он готовил в тишине.***
Минсок ненавидел пробуждения. Всё тело ломило, словно после падения с большой высоты. Он не чувствовал отлеженную за ночь щёку и висок. — Плохие новости, Ваше Благородие, — сказал Минхёк, терпеливо наблюдающий за чужим пробуждением. В покоях больше никого не было. Минсок протёр глаза и посмотрел на него, Минхёк воспринял это как знак продолжать. — По дворцу разошлись слухи, что вы изменяете императору с генералом. — Этого ещё не хватало, — измученно застонал Минсок.***
Минхёк не говорил ничего в духе «я же предупреждал» или «нужно было меня послушать», он следовал за Минсоком терпеливой тенью, пока тот шёл в Вонсон. — Кто это был, как думаешь? — Вряд ли это Кёнсу или Кихён, — ответил Минхёк. — Им невыгодно, чтобы вы канули в небытие. Они болтают только меж собой. Думаю, это кто-то из мимо проходящих слуг, которые видели нас с одеждой генерала. — Минсок, какой же ты дурак, — выдохнул он, остановившись на одном месте и взглянув на небо. Его длинные волосы спадали на плечи, а резинка на голове давила на мозг, но одновременно с этим не давала заснуть прямо на дороге. Он плотно позавтракал, воспользовавшись тем, что не ел весь вчерашний день и был очень слаб, поэтому он чувствовал себя намного лучше. — Минсок? — Забей, — отмахнулся Минсок, двигаясь дальше по дорожке из мелких камушков. — За-бей, — повторил Минхёк, пробуя на вкус незнакомое слово, но переспрашивать ещё раз не стал. Тэян стоял в лучах солнца, в десятке метров от своего сопровождения, и вскинул голову к небу, глубоко вдыхая чистый горный воздух. Дюжина молодых омег стояли, согнув головы, и ждали, когда им разрешат двигаться. Вот что значит — муж императора. — Ах, — Тэян открыл глаза и повернулся к Минсоку лицом, демонстрируя сопровождению свои седые волосы, заплетённые в простую причёску, — Набин-а, мой брат, я так рад тебя видеть у себя во дворце. — Доброе утро, — поздоровался Минсок, поклонившись чуть менее неуклюже, чем кланялся до этого. — Этот дворец такой большой. — Не больше, чем в столице, — улыбнулся Тэян, но быстро перевёл тему. — Я звал тебя для другого. Давай пройдёмся? Минсок неосознанно повернул голову в сторону Минхёка, и тот активно закивал, одними губами произнеся: «Конечно, таким предложениям не отказывают». Минсок кивнул. — Мы пойдём одни, — чуть громче сказал Тэян, смотря на Минхёка. Омега сжался под его пристальным, металлическим взглядом, а сопровождение за спиной императорского мужа синхронно поклонилось. Минсок сравнялся с ним, и они шли в молчании целую минуту, пока не убедились, что их не будет слышно. Дорожка из деревянных досок точно была создана для прогулок, поэтому Тэян шёл чуть впереди, не боясь споткнуться, когда не смотрел под ноги. Впереди был мелкий ручей, который протекал под досками, его журчание приятно резало слух, и Минсок на секунду почувствовал себя в безопасности. Чуть дальше, скрываясь за деревьями, бурлил настоящий горный ручей. Тэян остановился совсем рядом с краем и убрал руки за спину. — Подойди ко мне. Минсок несколько секунд пилил взглядом золотую заколку в его седых волосах, после чего подошёл, чувствуя себя провинившимся ребёнком — рядом с Тэяном почему-то по-другому чувствовать себя не получалось. — Я наслышан о том, что произошло, — начал омега. Он смотрел куда-то вперёд себя, щуря глаза, словно плохо видел. — Мне с самого начала не понравилось то, как настойчиво ты просил в телохранители именно генерала Пака. Император всё для тебя делает, как ты не понимаешь? Неужели так сложно отплатить ему тем же? — Я не понимаю, — сказал Минскок, едва ли чувствуя, что виноват. Тэян обречённо выдохнул и расслабил руки за своей спиной, чтобы присесть на корточки и дотянуться сложенной ладошкой до чистой горной воды. — Смотри, — кивнул он вперёд себя — туда, куда бежал ручеёк. — Вода течёт по пути, который ей задала природа. Если бы человек поставил здесь плотину, она бы не смогла двигаться вперёд и не увидела бы своего предназначения — встретиться с другими источниками в устье реки. — К чему это вы? — спросил Минсок, не решаясь присесть рядом. Ноги казались ему каменными, они совершенно не гнулись, и он едва ли мог перебирать ими. — Ты — это ручей, — объяснил Тэян. — Устье реки — твоя цель, к которой ты стремишься всю жизнь. — А плотина — это генерал Пак? — догадался Минсок, и у него внутри всё похолодело, когда Тэян кивнул. Он встал, отряхивая ладошку от влаги. — Да, но не только. Есть твоё упрямство и недоверие ко всем окружающим. Сколько тебя знаю, ты всегда доверял только Минхёку. — Поэтому вы сказали, что в ваших руках нет оружия, — сказал Минсок, с садистским наслаждением смотря за тем, как Тэян вздрагивает, не успев сдержаться. — Я никогда не слушал вас. — Ты презирал меня, — решился на откровение Тэян. — Считал своим соперником на пути к трону. — А это не так? — Я требую, чтобы ты перестал говорить со мной в таком тоне. — Я просто хочу получить ответы, я задолбался, — сказал Минсок, почувствовал на себе колючий взгляд. — Не знаю, когда точно: через месяц, год, несколько лет… В любом случае, я умру из-за болезни, и ты займёшь моё место. Я тебе не соперник, чтобы со мной сражаться. Я не могу подарить династии ребёнка, поэтому твои обвинения безосновательны и глупы. Я правда надеялся, что, потеряв память, ты сможешь узнать меня как брата, а не как соперника… Но я ошибался, мне не стоило начинать с тобой этот разговор. Тэян пошёл в сторону Вонсона, и Минсоку ничего не оставалось, кроме как пойти за ним следом, чувствуя раздражение и неловкость в этом плотном коконе молчания, которое создал вокруг себя императорский муж.***
— Всё готово, — отчитался Минхёк, заходя в свою комнату. Чанёль сидел на полу, в самом углу, а Минсок поджал ноги и лежал у него на плече. Они о чём-то тихо шептались, боясь нарушить возникшую между ними гармонию, и заметили Минхёка только тогда, когда тот подошёл вплотную. — Мне не очень нравится эта идея, — сказал Чанёль, поднявшись с места и помогая встать Минсоку. — Вообще не нравится. — Уже поздно отступать, — встрял Минхёк. — Да, — сказал Минсок, — будет очень неловко, когда придётся объяснять императору, зачем я приказал набрать горячую ванную и не пришёл туда. Чанёль пронзительно посмотрел ему в глаза, и Минсок прочитал эту бурю эмоций так хорошо, как умел только он. Чанёль не боялся попасться, он переживал за что-то другое. Он выглядел так, словно у него была куча предположений и вопросов, которые требовали разъяснения или ответа, но задать он их так и не решился — проще было согласиться на эту авантюру. — Я попросил Кёнсу уложить слуг чуть раньше, так что всё должно сработать, — сказал Минхёк, когда они уже шли по коридору. Чанёль болтал широкими рукавами из стороны в сторону, но, признаться честно, одежда генерала сидела на нём просто отлично. — Кихён караулит у дверей, ведущих в Вонсон, если вдруг кто-то из слуг Его Высочества решит пойти во дворец. — Разве Вонсон — не такой же дворец? Там точно должна быть кухня, — спросил Минсок. — Вряд ли они пойдут для того, чтобы взять Его Высочеству стакан воды, — покачал головой Минхёк. — Ночью слуг отправляют в другой дворец только с целью подслушать, а в лучшем случае — подсмотреть. — В лучшем случае, — повторил Чанёль. — Смотря для кого. — И то верно, — улыбнулся своим мыслям Минхёк, и Минсоку от этого жеста стало неприятно. — Это тот же источник, в котором мы появились? — спросил Чанёль, когда Минхёк открыл дверь, и в лицо ударил тёплый липкий воздух. Они ступили на островок. — Да, кажется, — сказал Минсок. Минхёк засуетился — закрыл дверь на ключ, который заранее положил в карман фартука, разложил полотенца и помог Минсоку расстегнуть плотно затянутый узел на широкой спине альфы. Тот бархатисто рассмеялся — завязки щекотали уже открывшуюся часть кожи. Чанёль быстро плюхнулся в полупрозрачную от пара воду, и Минхёк вышел, заперев дверь с внешней стороны. Минсок сел на самый край островка, где не было массивных деревянных ступенек, и намылил свежую тряпку. — Минсок, — сказал Чанёль, когда тряпка коснулась его плеч. — Я сам, перестань. — Назови меня так ещё раз. — Как, по имени? — Да. Чанёль приподнял голову и поцеловал его, наклонившегося так близко. Минсок обхватил мыльной ладонью его щёку и поёрзал в неудобных одеждах, которые сковывали его движения. — Наконец я чувствую твой запах, — выдохнул Минсок прямо в чужие губы, и его ответ охотно поймали. Чанёль ничего не ответил, только поцеловал его чуть более настойчиво, и Минсок наконец вспомнил, что его любят. Ему ни слова никто не сказал, а он почувствовал это. Когда Чанёль ступал на островок, Минсок понял, что источник смешал их запахи вместе, и это станет ещё одной проблемой. Но Минсоку в тот момент было настолько плевать, что он не заметил, как дверь начала открываться. Показалась только голова Минхёка, но Минсок уже понял, что у них проблемы. Чанёль едва успел запахнуть синий халат, расшитый чёрными узорами. — Кихён заметил, как в сторону дворца идёт генерал, он только что повернул от Вонсона, мой господин. — Чёрт, — послышалось одновременно с двух сторон. Минсок и Чанёль переглянулись, прежде чем омега выскочил за двери, подавая пример своему альфе. — Веди его обратно в комнату, — сказал Минсок, уходя в совершенно другую сторону — туда, где стоял Кихён. Омега как раз стоял рядом с выходом и с кем-то разговаривал, едва сдерживая повышенный тон. — Нет, я не могу, мой господин наверняка спит, вы его разбудите! — донеслось до ушей Минсока. Генерал стоял прямо в проходе, точно настроенный немедленно попасть внутрь дворца, в котором жил наложник императора. Воин был безоружным, но всё равно пугал своими огромными габаритами — в основном из-за мышц, которые тот точно заработал в боях. — Что случилось? — спросил Минсок, стоило ему подойти ближе. — Ваше Благородие! — обрадовался Кихён. — Генерал пришёл и требует с вами встречи… Я не знаю, как ему отказать. Минсок постарался сделать самый грозный вид, на который только был способен, но генерала он не особо впечатлил. — Простите за беспокойство, Ваше Благородие, но я не мог не прийти. — Разве ты не знаешь, какие слухи о нас с тобой ходят? Для чего ты здесь, чтобы укрепить их? — Нет, что вы, — замотал лохматой головой генерал. Его длинные волосы не были завязаны, словно он спал, но срочно решил встать и наведаться к нему. — Если бы я не пришёл обсудить с вами произошедшее, это было бы грубостью. — Лучше бы пришли завтра утром, это было бы куда уместнее, — встрял в разговор Кихён. Генерал посмотрел на омегу, уже собираясь ему что-то сказать, но Минсок с ним согласился: — Да, приходи завтра, — сказал он. — Пусть все видят, что те, кто распускают слухи, лгут. Что мы не избегаем друг друга, ведь то, что они говорят — неправда. У генерала не было выбора. Он согласился и ушёл обратно в казармы.