о чём плачут ивы

Чонгук уже минут пятнадцать сканировал взглядом книжную полку. Он не знал, что привело его сюда: разбитое состояние после ночной смены, поиски какого-то отвлечения для души или читающий Тэхён, который так остро въелся в память, что Гук просто не мог избавиться от этого. Но факт оставался фактом: он был в книжном. Кажется, впервые после окончания школы. Улыбчивая работница магазина вынырнула из ниоткуда, отвлекая его: — Вам что-нибудь подсказать? ‘Да, какого хера я тут забыл’, — пронеслась первая хмурая мысль. В его руках покоился какой-то не самой привлекательной наружности талмуд, и Чонгук лишь покачал головой, неловко отвечая: — Эм-м, нет, спасибо, — губы дёрнулись в извиняющей улыбке, а он быстро поставил книжку на место. Он не должен был здесь находиться. Сама мысль, что ноги привели его сюда, была какой-то дурацкой. Чонгук ощущал себя инородным телом. Имплантат, который не приживётся. Зато Тэхён вливался в это окружение как нельзя лучше. Чонгук мог закрыть глаза и с лёгкостью представить, как Ким ходит меж стеллажей, скользит своими пальцами по корешкам книг, задумчиво разглядывает каждую. Время от времени он останавливается, вытаскивает что-то, что зацепило бы его взгляд, а затем с какой-то нежностью изучает содержание. Чонгуку интересно, по какому принципу Тэхён вообще выбирает себе чтиво. Красивая обложка? Любопытный сюжет? Что-то из раздела ‘не забивает мозги лишней ерундой’? Чонгук тяжело вздохнул и молча признался самому себе в абсолютной беспомощности. Ему не было интересно. Он очень сильно устал, а его глаза слипались. И всё, о чём он мог мыслить, — это прийти домой, закинуться растворимым кофе и вырубиться на сутки. Он не представлял себя читающим лениво на балконе с сигаретой в руках. И то, что он вообще притащился сюда по какому-то непонятному зову, — просто имитация привычки нормальных людей. Захотелось резко сбежать из магазина и не выглядеть таким придурком. Девушка-консультант всё ещё стояла рядом с ним. На её губах продолжала висеть дежурная улыбка, когда она негромко заметила: — Может, Вас заинтересует стенд с бестселлерами? Современная литература может просто оказаться… весьма коварной. Гук хмыкнул. Вся литература здесь ему казалась коварной. Названия ничего ему не говорили, а описания сзади казались слишком пафосными и вычурными. Ему было нужно что-то… — Мне нужно что-то простое, — резко произнёс он. Это показалось грубым, а потому Чонгук прокашлялся, уже более мягко добавляя: — Что-то лёгкое и что-то, что не будет меня отвлекать от работы. Какая-то лёгкая книжка без сильной смысловой нагрузки. Девушка на мгновение задумалась, а затем с улыбкой спросила: — Как насчёт ‘Гарри Поттера’? Брови Чонгука приподнялись вверх, а сам он наконец-то отвлекся от бессмысленного изучения полки и посмотрел на продавщицу. Наверное, в его глазах промелькнула та самая ирония вперемешку с сомнением, потому что она быстро добавила: — Если Вы, конечно, уже не читали его. — Нет, не читал, — качнул головой Гук неуверенно. Нет, он не был совсем идиотом. Он, кажется, даже краем глаза видел обрывки фильмов и знал, что его маленькие племянники фанатели от этой серии. Но сам Чонгук как-то пропустил момент выхода и так и не влился. — Фэнтези немного не моё, — мягко заметил он. — Гоблины, эльфы, драконы. Ну, знаете. — Возможно, Вы просто не читали то, которое заинтересует Вас, — пожала плечами девушка. — Подождите секунду. Она испарилась так же быстро, как и появилась. Чонгук даже не успел кинуть ей вдогонку, что вообще-то он уже уходит и что ему ничего не нужно. Усталость, которая пережевывала его с момента, как он покинул больницу, теперь накрывала с головой. Тело вмиг стало каким-то тяжелым, а Гук начал клевать носом. И когда, судя по бейджику, Пак Ёнмир появилась перед ним вновь с небольшой книгой в руках, Чон уже был готов к нелепым отмазкам. Она протянула свою находку, говоря: — Это первая книга из серии. Попробуйте не думать о том, что это фэнтези. Поверьте, читается оно намного легче. Детская книжка, но многие взрослые от неё в восторге. Голова неприятно покалывала. И Чонгук сдался. Он не был уверен, что прочитает хотя бы страницу, но Ёнмир так старалась, что Гуку стало просто стыдно за потраченное на него время. В конце концов, книга за семь тысяч вон — не такая огромная ценность. Чонгук лишь благодарно кивнул, говоря: — Хорошо. Я… эм… возьму её, — он неуверенно почесал затылок, кивая уже самому себе. И Чонгук уже был готов направиться к кассам, когда… Знакомая до боли спина стояла в паре метров от него, изучая что-то. Чонгук нахмурился, сжав книжку, а затем медленно сделал шаг вперёд. Конечно, это был Тэхён. Собственной персоной. Чонгук даже не хотел интересоваться, как так вышло, что он оказался в одно и тоже время в магазине, куда Гук зашел впервые за сто лет. Но в одном Чон был прав: Ким идеально вписывался во всю эту атмосферу. Без привычного медицинского халата Тэхён выглядел младше своего возраста, и только укрепившаяся у любого врача усталость в глазах, выдавала, что ему далеко не восемнадцать. Почему-то Чонгук вновь почувствовал себя каким-то сталкером. Он слишком открыто пялился на Тэхёна и будто подсматривал за чем-то слишком интимным. Чем-то, что его отнюдь не касалось. Он уже было развернулся, чтобы поскорее скрыться и избежать неловкой встречи, когда резко услышал: — Чонгук?.. Чёрт. Он слишком резко повернулся и уже точно знал: попал. Он заметил это во взгляде Тэхёна. На короткое мгновение в его глазах промелькнуло удивление, которое быстро сменилось забавой. Тэхён будто разгадал какую-то ещё одну тайну и теперь довольствовался этим знанием, что было доступно лишь ему. Мягкая улыбка расцвела на губах Кима — и Чонгук очень сильно постарался не акцентировать на этом внимание — прежде, чем вслух было произнесено: — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Гхм, — Чонгук растерянно одёрнул плечами. — Я тебя… тоже. Тэхён мог бы над ним посмеяться. Или кинуть какое-то насмешливое замечание, но лишь кивнул, подходя ближе и кивая на книгу, что Чонгук сжимал непозволительно крепко: — ‘Гарри Поттер’. Хороший выбор, Бэмби, — он задумчиво прикусил губу, думая о чём-то своем и добавил: — Я думал, что все её читали. Гук покраснел. Он не хотел показаться слишком далёким от этого всего. Но прикрываться фразами по типу «Я не читаю детские книжки» или «Извини, обычно я предпочитаю Бодлера. Сегодня настроение просто такое» было ещё глупее. К тому же, сказанное Тэхёном не казалось упрёком или издевательством. Он просто констатировал факт. Поэтому Чонгук постарался казаться как можно более естественным и расслабленным: — Нет, у меня не было… времени. Ну, знаешь, справочники по анатомии сами себя не вызубрят. Тэхён рассмеялся, понимающе кивая. — Тогда поздравляю: тебя ждёт потрясающее времяпрепровождение. Иногда хочется стереть память, чтобы прочитать что-то заново с теми же эмоциями. ‘Гарри Поттер’ одна из тех вещей. Чонгук неловко улыбнулся в ответ. По правде, он хотел быстрее исчезнуть из этого магазина и скрыться у себя дома. Но что-то пригвоздило его к полу, не позволяя сделать и шага. Он неосознанно ждал ещё какой-то реплики от Тэхёна, и когда та не последовала, смутившись, быстро протараторил: — Ладно, не буду тебя отвлекать. Я уже всё равно собирался уходить. Чонгук решил воспользоваться заминкой Кима, а потому уже почти прошмыгнул мимо и едва ли не помчался к кассам, когда Тэхён задумчиво спросил: — Ты живёшь где-то рядом? Чонгук замер. В этой фразе не было чего-то неправильного. Они всё ещё коллеги, и они даже могли бы быть друзьями. Но почему все вопросы Тэхёна воспринимались с каким-то двойным подтекстом? Та же самая фраза, к примеру, от Юнги была бы воспринята совершенно не так. Чонгук позволил себе молчание в пару секунд, а затем нерешительно кивнул: — Да. В квартале отсюда. А что? Он повернул голову к Тэхёну, напряженно смотря на него. Ожидая… А что собственно он ожидал? Ким вновь усмехнулся. — Ну да, это было логично. Кто ещё поедет после смены в другой конец города ради книги, — глаза Тэхёна нащупали какую-то книгу на стеллаже. Он цепко вытащил её, критично рассматривая и тихо замечая: — Не знал, что мы соседи. «Потому что мы никогда не общались», — услужливо чуть не подсказал Чонгук. Движения Тэхёна стали чуть резче. Он прочувствовал эти самые слова, что повисли в воздухе, и если бы Чонгук не был таким уставшим, он обязательно подумал, что Кима это даже как-то расстроило. Но они час назад покинули стены госпиталя, успели за ночь спасти жизнь, а тяжесть внутри растекалась по органам и притягивала к земле. — Я выбрал, — он помахал своей находкой перед Гуком. — Пойдём к кассе?.. Чонгук был уверен: это первое, что попалось Киму на глаза. Тот даже не смотрел на эту книжку. И вопросы спутывались в его голове клубком. Но спорить и что-то говорить желания не было, поэтому Гук лишь промычал что-то нечленораздельное, быстро продвигаясь к выходу. Чувствуя Тэхёна за спиной. Слишком близко. Он старался не думать о том, что ситуация, откровенно говоря, не самая типичная. А ещё он старался не думать, что Ким Тэхёна в его слаженном мире стало слишком много. И это не вызывало у него… дискомфорта. Тэхён просто был. И его присутствие казалось правильным и нормальным. Будто он и должен был быть. Будто у них нет за спинами года парализующей тишины и брошенных друг другу фраз, что можно пересчитать на пальцах одной руки. Чонгука даже не удивило, что Тэхёну, оказывается, с ним в одну сторону. Первые пару минут они шли в тишине, и Чонгук рассеяно болтал пакетом в воздухе, смотря себе под ноги. Первым нарушил молчание Ким. — Ты… — Чонгук вопросительно посмотрел на него, — хорошо справился сегодня. Если бы Хосок видел, он испытал гордость. — Да это так, — Гук растерянно моргнул, почувствовав растущее в груди смущение. Господи, лишь бы не покраснеть. — Я уверен, любой бы справился. — Возможно, — согласился Тэхён. — Но это не меняет того факта, что ты справился хорошо. Многие интерны часто теряются, когда нет рядом главного врача. Даже спустя годы практики. На секунду Чонгуку показалось, что Тэхён говорит о чём-то, что знает хорошо. Даже слишком хорошо. Вопрос «А было ли такое у тебя?» появился на кончике языка, но Гук не решился его задать. Он не мог представить, что всегда собранный и уверенный в себе Тэхён мог где-то облажаться. — Наверное, — тихо ответил Гук, вновь изучая асфальт перед собой. Тихий смешок раздался сбоку, вынуждая напрячься. Тэхён лишь мягко заметил: — Эй. Не нужно принижать свои способности, Бэмби. Обычно на комплименты или похвалу достаточно сказать просто «Спасибо», а не отнекиваться. Не позволяй своей неуверенности взять верх над собой. Пациенты не очень любят, когда врач сомневается. Спасибо, Ким Тэхён, за юмор, который Чонгук переживал на себе всю учёбу в университете. Гук тихо прыснул. — Ну, спасибо. Это получилось, наверное, с долей иронии, но Тэхён не обиделся. Или сделал вид, что просто не заметил. Но его слова оказались и правда… приятными. Он не считал Чонгука полнейшим идиотом, даже похвалил. Почему-то похвала от Тэхёна показалась Гуку очень существенной. На нужном повороте Чон остановился, сжимая губы и делая рукой непонятный полукруг в воздухе, указывая направо. — Мне туда. Тэхён притормозил, смотря за направлением руки Чонгука, а затем уже на него самого. И вновь улыбнулся. — Тогда… до встречи? — До встречи, — пробормотал Чонгук. Ему почему-то захотелось продлить это мгновение. Но Тэхён лишь отсалютовал ему на прощание, подмигнув. И пошёл прямо, уже больше не оборачиваясь. А Чонгук застыл на этом самом повороте, растерянно пялясь ему вслед и не понимая: что за ерунда. Почему каждое движение Ким Тэхёна казалось таким… неправильно привлекательным. И почему ему так сильно хотелось, чтобы Тэхён обернулся на прощание ещё раз. В квартире было непривычно холодно, но первое, что понял Чонгук: былая усталость отступила. Он в какой-то полнейшей прострации дотащился до дома, но когда зашёл внутрь, то понял, что сонливость исчезла. Возможно, инстинктивный страх перед кошмарами давал о себе знать. А ещё возможно, что в голове роем копошились мысли о Тэхёне, и это, раз на то пошло, немного напрягало. Потому что Тэхёна определенно в его голове быть не должно. По умолчанию. Но Тэхён был. И эти самые размышления приносили чувство досады и покалывающего в пальцах раздражения. Книга так и осталась лежать в пакете у входа, а потому Чонгук осторожно вынул её, рассматривая. Он смутно знал о чём сюжет, но всё ещё находил это немного сомнительным. Поэтому, когда Гук заварил себе кофе и устроился на диване, настрой его был скептическим. В голове всё ещё вспыхивали образы ночной смены, а мыслями он возвращался в больницу. Туда, в операционную, куда доставили юношу с попыткой самоубийства. Чонгук тяжело вздохнул, потирая болящие от напряжения глаза. Он знал, что сейчас Пак Чимин под присмотром медсестер и, возможно, уже даже сам Хосок навестил его. Но это не избавляло от зудящего понимания, что, вероятно, тот не остановится на одной попытке. Некоторые люди не хотят, чтобы их спасали. Некоторые люди предпочитают погружаться на дно без возможности выплыть на поверхность. И скорее всего Чонгук просто отсрочил неминуемое. Это вызывало приступ слабой злости. Злости, что такие как он, как Тэхён, Юнги или кто-либо ещё бьются за жизнь, которая тому же Пак Чимину даром не нужна. Что где-то умирают люди, которые борются до последнего. А некоторые предпочитают закидываться транквилизаторами или снотворным и не надеются на помощь. Он встряхнул головой, открывая книгу на первой странице. Буквы расплывались в хаотическом порядке, а пропавшая усталость вновь вернулась. И даже кофе не помог её отогнать, потому что Чонгук уже спустя десять минут чтения всё же заснул, думая, как иронично, что он читает про Мальчика-Который-Выжил. Впервые за долгое время кошмары его не мучили. Тем временем Пак Чимину снились звёзды. Холодные и безжизненные, они светили так ярко, что Чимин на короткую секунду поверил, что смог их достать. Что он смог схватить самое яркое небесное тело и обхватить его в неуклюжих, но крепких объятиях. Звёзды и море. Они сливались в одно целое, обращаясь в причудливый коктейль. Они молчали, но Чимин знал: они звали к себе. И когда он проснулся, то ощутил горькое разочарование. Потому что в палате звёзд нет, только выбеленный потолок и звуки пикающих приборов. Всё тело неприятно ныло, служа тоскливым напоминанием о том, что он всё ещё жив. И от этого он почувствовал укол совести: не нужно быть гением, чтобы не догадываться, как врачи относятся к тем, кто пытается убить себя. Чимин съежился, натягивая одеяло до подбородка и испытывая жуткий страх. Ему не было страшно закинуться таблетками, ему было страшно принять ответственность за свой поступок. Поэтому когда в палату вошёл доктор, Пак пристыжено опустил глаза, разглядывая свои ногти. — Господин Пак, — голос доктора был бодрым, но в нём ярко чувствовались стальные нотки. — Рад, что Вы уже проснулись. Врач держал в руках амбулаторную карту и задумчиво изучал её, переводя взгляд с заполненных полей на Чимина и обратно. Пак молчал, не зная, что ему ответить, и врач продолжил. — Меня зовут Чон Хосок. Вы поступили ночью с сильным отравлением и, судя по тому, что сказал Ваш сосед, это не было случайностью. Ком в горле стал очень явным. Глотнуть стало тяжело, но Чимин лишь медленно кивнул, тихо отвечая: — Да, всё верно. — В базе больницы Вы не числитесь, — продолжал Хосок, опуская карту и приковывая всё внимание к юноше. — Нам повезло, что помощь была оказана вовремя и наши врачи смогли предотвратить летальный исход. Чимин догадывался про алгоритм действий. И он уже нутром чуял длительные беседы с психиатром, которого к нему приставят, дабы узнать обо всём. Что начнутся утомительно-долгие вечера, в течение которых Чимин должен будет выговориться, откопать корень проблемы и в идеале выйти из критического состояния. — Возможно, мы можем связаться с какими-то родственниками или…? — Нет, — мотнул головой Чимин, сжимая до боли край одеяла. — Ни с кем не надо. Я живу в Сеуле один, и я бы хотел избежать этого. Хосок вновь кивнул. Это было ожидаемо. Не каждый горит желанием сразу после такого связываться со своей семьёй. Однако, если у Чимина вообще есть родственники, возможно, они смогли бы помочь ему тоже. Чон решил не настаивать. По крайней мере, пока что. — Вы спасли меня, доктор Чон? — резко спросил Чимин, опускаясь на подушку и задумчиво рассматривая потолок. Хосок запнулся, видимо, не ожидавший такого вопроса, а затем медленно покачал головой: — Нет, господин Пак. В эту ночь дежурило два моих интерна и… — Кто это сделал? Чимин испугался своего тона. Прозвучало как осуждение. Как бессильный злобный порыв. Словно ему нужно было докопаться до истины и знать, кто виноват в том, что он всё ещё здесь. Он посмотрел на Хосока напряженно, выжидающе. Почему-то рассчитывая, что Хосок стушуется. Но тот остался беспристрастен, и эта самая выдержка… приятно удивила. Настоящий профессионал, который увидел столько, что одна неудачная попытка умереть его явно не пошатнула. Хосок поколебавшись, всё же ответил: — Доктор Чон Чонгук смог вовремя сориентироваться и оказать нужную помощь. — Я… я могу с ним поговорить? — голос Чимина стал извиняющимся и вновь неуверенным. Хосок не мог не отметить, как быстро сменяется настроение пациента. Парень словно не мог определиться, в какую сторону дует ветер и с какими эмоциями ему нужно отвечать. Единственное, что Хосок мог сделать — это быть как можно аккуратнее, чтобы не случилось взрыва. — Его сейчас нет в больнице… — Вряд ли Вы отпустите меня прямо сегодня, — вновь перебил Пак. — Мне просто нужно с ним пообщаться. — Да, я скажу доктору Чону, — поспешил заверить Хосок. — Но Вы должны понимать, что он не из отделения психиатрии. Перед этим Вам стоит проконсультироваться с опытным специалистом, которого мы к Вам направим. — Послушайте, — Чимин закусил губу почти до крови. Он сжал пальцы в замок, вновь испытывая вину. — Я поговорю с кем угодно, но для начала мне нужен доктор Чон. Он всё-таки спас мне жизнь. И я хотел бы поблагодарить его. Хосок вздохнул. Он знал, что с такими как Чимин нужно быть осторожным. Иначе тот просто мог повеситься в туалете и заставить бестолковых взрослых самих разбираться с этой проблемой. Даже если Чимин и не был ребёнком. А ещё он знал, что ему нужна эта помощь. Ему нужен опытный психиатр, который распутает клубок противоречий внутри. Потому что Пак Чимин не был стандартным самоубийцей. Да, он запутался. И да, он, кажется, не знал, что ему делать дальше. Но он не выглядел как человек, что хотел вскрыть вены сразу же, как Хосок покинет палату. Хотя, на всякий случай, Чон бы убрал все колющие и режущие из зоны доступа. На всякий случай. А ещё он был против этого общения. И не только лишь потому что это могло плохо сказаться на Чимине. Нет. Он знал Чонгука. И он очень хорошо помнил, как Чон остро реагировал на всё. Хосок вновь тяжело выдохнул, но затем уже более рассудительным тоном произнёс: — Хорошо, господин Пак. Я сообщу доктору Чону, чтобы он зашёл к Вам сразу, как приступит к дежурству. Но после этого пообещайте мне пообщаться со специалистом. Чимин лишь молча кивнул, поворачивая голову к окну и давая понять, что на дальнейший разговор он не настроен. Он слышал слова доктора про то, что ему сейчас поставят капельницу, а чуть позже зайдут вновь проверить. Но он не слушал. Он посмотрел за окно, а на губах появилась грустная улыбка. Чувство подавленности мешалось с чем-то другим, более странным. Он должен был посмотреть человеку, что спас его, в глаза. Возможно, в них он вновь увидел бы звёзды. Чонгук напротив не был уверен, что это хорошая идея. И когда Хосок сказал ему это по телефону, Гук захотел резко воспротивиться. Его разбудил звонок, и голова начинала неприятно покалывать от недосыпа. Он сел на диване, на котором так и уснул, сонно зевая и бормоча: — Послушайте, доктор Чон, это не самая лучшая идея. — Думаешь, я не знаю? — огрызнулся на том проводе врач. В его голосе сквозило недовольство и раздражение. — Я прекрасно отдаю отчёт всем рискам. Но он пообещал, что после разговора с тобой будет уже общаться с психиатром. Хосок не любил, когда что-то шло не по протоколу. Ещё больше он не любил возиться с пациентами, чьи беды касались не телесных повреждений, а нарушений в голове. Но так уж вышло, что ментальные проблемы часто ведут к физическим увечьям. И они ничего не могли с этим поделать. Две стороны одной медали. Чонгук тупо уставился в пол, слушая слова на том проводе. И не веря, что это происходит с ним. Это всё было неправильно. У них были более важные вещи. По сути, Чонгук свой пласт работы выполнил. Он мог и не идти к Пак Чимину. Мог сослаться на то, что дальше этим должен заниматься дипломированный в своей области специалист; и Чонгук был уверен: Хосок поддержит. Хосок скрепит зубы, но не станет заставлять. Нужно было просто сказать «нет». Твёрдое и безапелляционное. Но Чонгук не мог. Та самая внутренняя слабость вновь проснулась в нём в самый неподходящий момент. Потому что, если он не сделает этого, то где гарантии, что Пак Чимин завтра не выбросится из окна? Что он не прыгнет с моста и что он не доведёт начатое до конца? И былая злость на него сменилась безграничной жалостью. Может, Пак Чимину не нужен был врач. Может, ему был нужен человек? — Хорошо, — глухо ответил Гук. — Я поговорю с ним. Вероятно, он хочет поблагодарить меня за то, что я помог ему. На том проводе была тишина. Юнги, верно, рассмеялся бы с иронией или отвесил какой-то комментарий. Но напряженное молчание Хосока вызывало скорее какой-то дурацкий страх. Он колебался, и это самое колебание было ощутимо даже на расстоянии нескольких километров. — Будь аккуратен, Чон, — всё же послышался ответ. — Без заключения психиатра я не могу быть ни в чём уверен касательно Пака. А наша главная заповедь — «Не навреди». И Чонгук в этот самый момент не был уверен, про кого конкретно говорил док. Про то, чтобы не навредить Чимину или не навредить самому себе. Чонгук лишь прокашлялся, уже более бодро отвечая: — Я приду завтра утром. Возможно, он уже успеет передумать. Или натворить ещё каких-то дел. И когда в трубке послышались гудки, Чонгук устало откинулся на спинку дивана, закрывая глаза. Он не знал, во что успел впутаться. И он чертовски боялся, что одно неаккуратно брошенное слово может либо потушить костёр, либо напротив заставить его вспыхнуть так ярко, что приведёт к трагедии. Пальцами он нащупал прохладную гладкую обложку книги и включив ночник, задумчиво обвёл подушечками по очертанию мальчишки на картинке. В голове пронеслись слова Тэхёна, что тот сказал ему сегодня утром. Не позволяй своей неуверенности взять над собой верх. Возможно, он должен был прислушаться к нему впервые.