***
— Знаешь, колесо обозрения — это очень романтично и круто, но если мы не пойдём на эти горки, то будем полными придурками, — резюмировал Чонгук, поворачивая голову к Тэхёну. Да, они пошли в парк аттракционов. Потому что сумасшедшие горки, сладкая вата и атмосфера праздника на фоне — это иногда самое лучшее лекарство от любых бед. Тэхён так и не рассказал Чонгуку, что произошло между ним с Хосоком. Гук знал, что тот отработал ночные смены, постоянно получал от старшего едкие комментарии и был явно не на лучшем счету. Но Ким упорно продолжал молчать, а Чонгук решил, что если захочет — сам расскажет. Во-первых, он доверял Тэхёну. Во-вторых… всё остальное уже не имело после первого пункта значения. — Колесо обозрения — это последний пункт нашей программы вообще-то, — проворчал Тэхён, сжимая ладонь Чонгука в своей и направляясь к жуткой горке, откуда то и дело разносилась волна криков и писков. — Когда мы с тобой накатаемся на всём, чём только можно. Или ты взаправду думал, что я хожу в парки аттракционов только ради колеса обозрения? Он кинул прищуренный взгляд на Гука и тот лишь тихо рассмеялся, мотая головой: — Да, тот самый посетитель, который катается до посинения, читая книжки. — Неужели я в твоей голове настолько скучный? — насуплено спросил Тэхён, но затем лишь закатил глаза, получая быстрый поцелуй в щёку. — Ладно-ладно, не подмазывайся. — Ты не скучный, — покачал головой Чонгук. — Просто ты не похож на других. Я же не сказал, что кататься весь день и читать — это плохо или скучно. — Только если тебе нравится тот типаж непонятных миру гениев, — хмыкнул Тэхён. — Но я не из таких, если что. Чонгук не стал спорить, но его улыбка сказала сама за себя. — О боже, ты и правда так думаешь, — застонал негромко Тэхён. — Серьёзно, я терпеть не могу таких парней в фильмах и книжках. Они слишком много выёбываются, ничего из себя не представляя. — Сомневаюсь, что хотя бы у десяти процентов из них есть за спиной медицинское образование, — возразил Чонгук. — Ты не пустышка в красивой обёртке, Тэхён. И ты это прекрасно знаешь. Поэтому прекращай заставлять меня переубеждать тебя в обратном. Потому что я смогу не только отстоять свою точку зрения, но ещё и навалять тебе. Тэхён лишь рассмеялся, приподнимая бровь. — Кто ты и что ты сделал с нерешительным Чонгуком, который очень много смущался и очаровательно краснел? — Дурак, — добродушно протянул Гук, сжимая чужую ладонь сильнее и ласково поглаживая большим пальцем мягкую кожу. — Но я серьёзно, Тэхён. Я никогда не считал тебя скучным. — Я знаю, Чонгук, — усмехнулся Тэхён. — Я знаю, всё в порядке. Если бы ты так считал, это было бы огромным моим упущением. Чонгук лишь несильно толкнул его локтем в бок, вызывая сдавленное «Ай» и вновь тихий смешок, что сорвался с губ Тэхёна. По правде, Чонгук не мог понять, как в голову Кима вообще пришла подобная мысль. Для Гука он всегда был загадкой. Когда они подошли к горкам, запал Чона лишь стал ещё более ярким. Он с восторгом смотрел на громадные аттракционы и уже просто не мог дождаться, чтобы поскорее на них покататься. — Повезло, что в это время года не так много желающих, — заметил Тэхён, купив билеты сразу на несколько заездов. — Не очень круто провести день, стоя по часу в очередях. — Не думаю, что это бы сработало в каком-то Диснейленде, — пожал плечами Чонгук. — Там, наверное, туристов хватает каждый год. Чонгук не знал, если честно. Он никогда не был заграницей, а потому для него это было что-то из разряда фантастики. Тэхён лишь посмотрел на него с улыбкой, а затем сказал: — Ничего, когда-нибудь мы обязательно возненавидим всех людей, пока будем ждать свою очередь к тоннелю любви или какой-то бешеной горке во Франции. Гук моргнул, смотря на Тэхёна, как на чокнутого, прежде чем сказать: — Думаешь, мы дойдём с тобой до совместного путешествия? — Бэмби, — театрально вздохнул Тэхён, смотря на Чонгука с самым возможным в мире осуждением. — Я ни много ни мало восхищён тобой. Я признался, что влюблён в тебя. И мы, хочу напомнить, состоим в отношениях (На этой фразе где-то в мире умер один Чон Чонгук). Ты серьёзно думаешь, что в мои планы помимо всего прочего не входит объездить как можно больше стран? Или ты планируешь всю жизнь пялиться на больничные стены? Прямо сейчас Чонгук был готов визжать как маленькая девочка, честное слово. Он выдохнул, сглатывая и отвечая: — Всего прочего? — Ну да, составь на досуге список того, что должны делать пары и приплюсуй к моей безграничной фантазии, — Тэхён засмеялся, щёлкая его по носу. — Прекращай выглядеть таким удивлённым. А то я подумаю, что это твои первые отношения. Чонгук лишь насуплено шмыгнул носом, отчего вынудил резко Тэхёна остановиться и посмотреть на него широко открытыми глазами. — Погоди, Гук, это и правда твои первые отношения? — Вовсе нет, — вспыхнул Чонгук, чувствуя себя максимально оскорблённым. — Ты что, думал, что я девственник? — Я не говорил, что ты девственник, — покачал головой Тэхён. — Я спросил, сколько отношений до меня у тебя было? Чонгук едва нахмурился, ощущая непонятный стыд внутри. Теперь он казался сам себе каким-то неопытным и совсем зелёным по сравнению с Кимом. — А у тебя? — Джин бы хмыкнул на эту тактику «вопрос на вопрос», но Чонгук посчитал её самой разумной. Тэ лишь вздёрнул брови, говоря: — У меня было четверо партнёров-парней. Ну всё, Чонгук умер снова. Он не мог понять, почему постоянно был готов это делать рядом с Тэхёном. Ким всё ещё стоял и смотрел, ожидая ответа, а потому Гук пробубнил: — Ну ладно, у меня были всего одни отношения. Но они длились чуть больше года, поэтому не смейся. — И как давно они были? — уточнил Тэхён, всё ещё не позволяя Чонгуку быстро сбежать в сторону горки. — Может, гм, ещё в университете, — неуверенно протянул Чон, выдыхая и сдаваясь. — Да, это было давно. Но у меня просто не было времени, ладно? Я слишком много думал об учёбе, в итоге мы расстались. Тэхён молчал, и Чонгук не знал, как собственно должен расценивать это молчание. Но затем Ким лишь кивнул, мягко улыбнувшись: — Ты же не ждёшь от меня шутки или осуждения? Я понимаю, насколько важно тебе было закончить университет хорошо и стать врачом. Неудивительно, что времени на отношения было мало. А потом он вновь сжал ладонь Чонгука и повёл его к горке, ничего не говоря. И да, Гуку было интересно спросить у Тэхёна про его бывших. Что это были за люди, почему они расстались, какие отношения между ними сейчас. Гук даже пожалел, что не знает ни одного лучшего друга Тэхёна, у которого мог бы невзначай выведать всю информацию. Чонгук на мгновение задумался: а есть ли у Тэхёна вообще лучший друг? Он не был похож на того, кто общается с кем-то вне стен больницы. Ему никто не звонил и тогда на их посиделки в баре он не позвал никого с собой. Ладно, возможно, это было потому что Чонгук сам его позвал в последний момент, но… всё равно? Вопросы копились подобно снежному кому, застревая на языке и желая быть озвученными. Кажется, Тэхён это понял, потому что, когда их уже закрепили на аттракционах страховкой, он заметил: — Ты опять это делаешь. — Делаю что? — Слишком много думаешь. И я догадываюсь о чём. Но сейчас я хочу, чтоб ты просто насладился вечером со своим парнем в луна-парке. Я ведь не денусь никуда. Ты сможешь спросить всё, что тебя волнует, чуть позже. — Я не знаю, как у тебя это выходит, — пробурчал недовольно Чонгук. — Ты что, читаешь меня как открытую книгу что ли? — Просто ты слишком искренний, — в словах Тэхёна проскользнула светлая грусть. — Это здорово, правда. Поэтому легко понять, что тебя что-то тревожит. Чонгук вздохнул, откидываясь на сиденье и говоря: — Я спрошу всё у тебя позже. Сейчас у нас горки. И я планирую обойти каждую.***
В итоге они и правда успевают покататься на всех горках, которые их интересовали. А на некоторые даже по несколько раз, потому что Чонгук заныл, что ему не хватило «острых ощущений». А ещё Гук узнал, что Тэхён совершенно не умеет стрелять в тире. Зато он абсолютно беспощаден на автодроме. Потому что иначе Чонгук не может объяснить, откуда это деструктивное желание постоянно врезаться в него и пытаться постоянно подрезать! Но под конец дня, когда на город уже опустились сумерки, а в парке включили подсветку, уставшие и счастливые Гук и Тэ медленно шли к колесу обозрения, деля сладкую вату на двоих. — Смирись, Гук-и, я просто прирождённый водитель, — шутливо ухмыльнулся Тэхён, закидывая руку тому на плечо. Прям как в американских романтических комедиях. Так шаблонно и так чертовски приятно, отчего сердечко начинает бешено биться, напоминая о своём существовании. — Ты читер, а не водитель, — огрызнулся Чонгук, запихивая Тэхёну в рот кусок сладкой ваты, когда тот уже собрался возразить. — А ну тц. Тэхён лишь засмеялся, прожёвывая вату и всё же говоря: — Не дуйся, в следующий раз у тебя получится лучше. У тебя просто нет практики, Бэмби. Я всё-таки в этом деле уже давно, — он подмигнул и, не сдержавшись, наклонился, чтобы оставить короткий поцелуй на щеке. Чонгук лишь пробормотал что-то нечленораздельное, отправляя вату в рот и стараясь не краснеть слишком ярко. Он повернул голову, на мгновение зависая и смотря на Тэхёна. Ким вёл себя непринуждённо, легко и просто. Ему не нужно было стараться, чтобы быть эффектным. Оно само всё шло изнутри. Это подкупало и завораживало. Гук не сразу понял, что Тэхён с улыбкой смотрит на него в ответ, а затем добавил: — Ты пялишься. — Я просто наблюдаю, — возразил Чонгук. — Пя-лишь-ся, — по слогам произнёс Тэ, не соглашаясь. Чонгук вздохнул. А кто бы не? — Что, обдумываешь план мести? — Нет, думаю о том, что хочу тебя поцеловать, — рефлекторно ответил Чонгук, моргая. А затем едва сдерживаясь, чтобы снова… не покраснеть. Ему просто нужно привыкнуть. Привыкнуть, что он может целовать Тэхёна. Может обнимать его. Может хотеть. И в этом нет ничего странного и глупого, ведь они встре-ча-ют-ся. Тэхён, видимо, разделял ту же позицию, потому что лишь негромко выдохнул. — Так почему не целуешь? Чонгук остановился, смотря на него с немного глупой улыбкой. Они как раз были под колесом обозрения, но никто не торопился занимать свободную кабинку. В конце концов, ещё успеют. — Потому что глупый. «Потому что ты достоин того, чтобы целовать тебя постоянно. Чтобы напоминать тебе о том, что ты — самое настоящее сокровище. Ты достоин этого». Чонгук замер на секунду, а затем подался вперёд, закрывая глаза и мягко касаясь чужих губ своими. Позволяя миллиарду бабочек запорхать в животе. Позволить себе забыть про то, что уже послезавтра им снова в больницу отбывать смены и лечить других людей. Это будет потом. Но сейчас были только он и Тэхён. На фоне всевозможными красками переливалось колесо обозрения, играла музыка, множество людей смеялись и торопились на аттракционы. Но Чонгуку было совершенно всё равно. Он лишь увереннее прижимался к чужим губам, ладонью касаясь щеки Тэхёна. Прикусывая и сминая. Растворяясь в этом поцелуе со вкусом вечернего парка развлечений, сладкой ваты и весенней влюблённости, от которой взрывается сознание и которая заставляет чувствовать себя живым. Может быть, Чонгуку должно было быть стыдно за то, что он настолько сильно счастлив. Но стыдно не было. И Тэхён, который лишь притянул его за талию к себе, заставил вообще забыть про любые другие мысли, которые назойливо мелькали в голове. Больше ничего не осталось. Только разноцветные блики, вата и Ким Тэхён, в которого Чонгук так сильно и так беспомощно влюблён. Лишь когда Тэхён медленно отстранился, Чонгук вспомнил, что они не одни и что находятся в публичном месте. Но короткое ощущение опустошенности неприятно укололо под ребрами (Кима отпускать не хотелось). Шумно выдохнув и немного неловко улыбнувшись, Гук кивнул в сторону колеса обозрения: — Поднимемся на верхушку и постараемся смотреть на город? — Вряд ли меня будет интересовать город, — признался Тэхён, всё же кивая. — Идём. Это последний пункт в этом месте, и мы обязаны им насладиться. Им повезло оказаться в кабинке вдвоём. Лишь когда та прилично оторвалась от земли, Тэ похлопал по сиденью рядом, вынуждая Чонгука придвинуться ближе, а затем и вовсе положить голову ему на плечо. — Знаешь, — начал негромко Гук. — Я начинаю жалеть о том, что в молодости постоянно сидел за книжками. Мне кажется, что этот день — самое яркое счастливое воспоминание за последние несколько лет. — Ты так говоришь, будто завтра твоя жизнь закончится, — заметил Тэхён. — То, что ты не успел сделать чего-то в «молодости», не значит, что у тебя не будет времени сделать это в более зрелом возрасте. К тому же, фактически, твоя молодость ещё не закончилась, а находится в самом разгаре. — Просто моя жизнь всегда была достаточно однотонной и скучной, — признался Чон. — Я не могу вспомнить каких-то слишком ярких событий в ней. Было и было, ничего… особенного. — Потому что у тебя уже была цель, Чонгук. Ты хотел стать хорошим врачом, и, я считаю, ты стал им. Нельзя залезть одновременно на Килиманджаро и Эверест, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но сейчас, когда ты уже практически добился своего, ты можешь потихоньку начинать заниматься чем-то новым. Каждый делает всё для себя в удобном темпе. Не загоняйся, пожалуйста, из-за того, что якобы «не успел» сделать. Прямо сейчас Чонгук был готов заплакать от чувств, которые переполняли его к человеку, что сидел рядом. Тэхён не говорил чего-то особенного или экстраординарного. Но одновременно с этим его слова попадали прямо туда, куда и должны были попасть. Словно Ким идеально чувствовал, что Чонгук хотел услышать. — Да и к тому же, — продолжил тихо Тэхён. — Наполнить жизнь такими вот моментами не так уж сложно. Ты в любой момент можешь сорваться в другую страну при большом желании, чтобы посмотреть или узнать что-то для себя новое. Или снова пойти в парк развлечений. Или поехать на ночь кино под открытым небом. Всё это подарит тебе какие-то воспоминания и… — Я хочу с тобой, — перебил вдруг его Чонгук, отчего Тэхён замолчал, непонимающе повернув голову. Чонгук же оторвался от чужого плеча, повторяя: — Я хочу с тобой всё это. Поехать в другую страну. Снова прийти в парк развлечений. И поехать на ночь кино. А ещё поход с палатками, в котором я ничего не понимаю. И всё в таком духе. С тобой, Тэхён. Тэхён ничего не сказал. Вместо этого он просто снова взял и поцеловал Чонгука, пытаясь этим жестом передать всё, о чём думал. Прямо на высшей точке колеса обозрения. Когда все из других кабинок с восторгом пялились на город и фотографировали. Они могли проехать этот круг ещё десять раз и всё равно бы им не было никакого дела. Ведь эмоции не в местах, делах и прочей мишуре. Эмоции в том, с кем ты это делаешь. Чонгук уверен: оно бы всё было блеклым, не будь здесь Тэхёна. Неудивительно, но Тэхён думал точно так же.***
— Я же обещал, что покажу тебе, где я живу, — Тэхён едва сдержал смешок, наблюдая за немного растерянным Чонгуком в своей квартире. — Или ты думал, что я пошутил? — Я не думал, что окажусь здесь так скоро, — признался Гук, разуваясь и проходя в жилище Тэхёна. Чего-то такого он и ожидал, если честно. Большая квартира в стиле лофт была отображением самого Тэхёна. Это место идеально передавало нутро Кима. Множество каких-то безделушек, у которых, наверное, своя особая история; какие-то картины, растения, разные детальки, что бросались в глаза, если внимательней присмотреться. — Предлагаешь отправить тебя на такси домой? — ухмыльнулся Тэхён. — Извини, здесь немного не прибрано. В подтверждение своим словам он весьма неаккуратно закинул валяющиеся на диване какие-то футболки в шкаф. — А ещё хочешь ты того или нет, но, — Тэхён уже перебазировался к столешнице, раскладывая еду на вынос, которую они купили по дороге, — я никуда не отпущу тебя в принципе. Ты мой заложник на эту ночь, Чонгук-и. — Вообще-то… — начал неуверенно Гук, замолкая под пристальным взглядом. — У меня есть запасная щётка. Я всё помню. Что ж, крыть нечем. Да и не то, чтобы Чонгук сильно хотел сбегать и возвращаться к себе домой. Им никуда не нужно было идти, его губы немного болели от очень частых поцелуев, а внутри разлилось тепло и счастье. А ещё Чонгук помнил, что на работу им завтра не надо, поэтому он хотел побыть с Тэхёном как можно дольше. — Сладкая вата — это, конечно, классно, но, — будничным тоном заявил Тэхён, раскладывая всё их богатство по тарелкам, — курица в кисло-сладком соусе всё же лучшее, что человечество могло придумать. — Он пододвинул Гуку тарелку с палочками. — Приятного аппетита. Чонгук не мог не согласиться. А ещё это всё напоминало, как если бы они жили вместе. Когда они уставшие, но счастливые возвращаются домой. Когда они ужинают, болтают о чём-то, смотрят кино. Да что угодно, раз на то пошло. Любой из вариантов казался уместным и правильным. Любой из вариантов заставлял влюбляться в Тэхёна сильнее и сильнее. — Я помою посуду, — Чонгук аккуратно забрал тарелки, когда они закончили с ужином. — Знаешь, это… правда было здорово. Вообще весь день. И я хотел сказать тебе спасибо за это. Он прикусил немного взволнованно губу, добавляя: — И твои слова на колесе. Чёрт, мне кажется за всю жизнь никто не говорил такого, поэтому я благодарен тебе за это, Тэ. Правда благодарен. — Я просто сказал, что думаю, — пожал плечами Тэхён, с улыбкой наблюдая за ним сбоку. — И я знаю, что в глубине души ты и сам понимал это до того, как я озвучил. Чонгук лишь усмехнулся. Тэхён был прав. Просто Гук слишком долго находился в своей зоне комфорта, предпочитая прятаться от внешнего мира за пресловутым «У меня учеба», а позже «У меня работа». Он вытер руки, спрашивая: — Посмотрим какой-нибудь фильм? — Боже, лучше бы ты предложил посмотреть что-то в ютубе, — рассмеялся Тэхён, падая на диван и освобождая место для Чонгука. — Например, какое-то дурацкое видео по типу «Что у меня в сумке?», чтобы не напрягать мозги и… — Погоди-погоди, стой, — Чонгук вынудил Тэхёна остановиться, пока тот не переключил и правда вкладку ютуба, заостряя внимание на предложенных видео. Вернее, на плейлистах, которые чаще всего слушал Тэ. — Меня сейчас не обманывает зрение, и я вижу подборку «лучшее» с Ланой Дель Рей? — Советую сейчас быть осторожнее со словами, Гук-и, — важно хмыкнул Ким. — Лана — чёртова богиня, на которую я готов молиться, поэтому, если ты хочешь засмеять меня, то будь готов к тому, что я тебя выгоню в ночь прямо сейчас, даже не дав возможности обуться. — Вообще-то, — почесал Чонгук за ухом, неловко улыбаясь, — её «Born to die» — это целая эпоха. И… блин, это круто, что ты тоже её слушаешь. Какая твоя любимая песня? Взгляд Тэхёна на мгновение переменился. В нём появилось ещё больше, кажется, влюблённости и уважения к Гуку. — Хм, — Тэхён задумался, чтоб через мгновение без колебаний ответить: — «Without you» и «Radio», потому что она заставляет меня чувствовать чувства. Серьёзно, я даже какое-то время думал набить себе тату со строчками оттуда, но, — Ким ухмыльнулся, — что-то пошло не так. Но да, ты правильно сказал, что эта эра — целая эпоха. Она буквально перевернула мир музыки. Чонгук улыбнулся, представляя Тэхёна, который едет на работу и слушает Лану. И он мог поклясться: это было сексуально. На вопросительный взгляд Кима Чонгук мотнул головой: — По правде говоря, сложно выбрать. Мне нравятся её и новые вещи. Ну, знаешь, это те песни, которые ты сначала не принимаешь, а потом они попадают в нужное настроение и вот… ты заслушиваешь на репите. — Например, «24 hours». Серьёзно, она попала как-то в момент, когда Хосок наорал на меня и… боже, — Чонгук рассмеялся, пряча лицо в ладонях, — я шёл домой, слушал эту песню и рыдал как ребёнок. — Хосок и без этого может довести до истерики, — беззаботно хмыкнул Тэхён. — Неудивительно, что это произошло. Но.. пообещай, что не будешь так смущаться? Серьёзно, в этом нет ничего такого. — Нам вроде как с нашей профессией нельзя плакать. — Ошибаешься, Гук, — вдруг серьёзно произнёс Тэхён. — Нам с нашей профессией как раз можно давать карт-бланш на слёзы. Потому что то, сколько мы выносим каждый день, вряд ли вынесет любой другой. Они оба замолчали, а эта мысль повисла в тишине между ними, вынуждая задуматься. И Чонгук не мог не согласиться с Тэхёном. Каждый раз, когда Чонгук плакал после особо тяжелого дня, он чувствовал себя размазнёй. Ему казалось, что он не должен этого делать и что плакать — это удел слабых. Но факт был в том, что все негативные эмоции, что копились в нём, просто находили выход естественным путём — искренними слезами. И это последнее, чего стоило бы стыдиться. Чонгук потянулся к ноутбуку, а затем, покусывая губу, ввёл в строку поиска «Lana Del Rey — Tomorrow Never Came». Когда в квартире заиграла знакомая мелодия, он поднялся, протягивая Тэхёну руку и говоря: — Потанцуешь со мной? Он пытливо посмотрел на Тэхёна, взглядом намекая, что песня длится (всего) пять минут. Тэхён лишь с улыбкой поднялся следом, располагая ладони на чужой талии. Это было немного неловко, мило, возможно, глупо. Но Чонгук мог позволить себе насладиться этим моментом с Тэхёном. Покачиваться в такт тихой музыке, одними губами напевая слова про то, что он бы ждал на «той самой лавочке в парке под проливным дождём». И прямо сейчас эти слова адресовались конкретно одному человеку. Тому самому, что сжимал сильнее пальцы на его бедрах. Тому самому, что подпевал негромко за ним следом, отчего сердце начинало биться быстрее, норовя выскочить вот-вот из груди. И Чонгук мог поклясться: он бы так сильно хотел, чтобы завтра не наступало. В какое-то мгновение он лишь прижался к Киму ближе, непроизвольно сталкиваясь своими губами с чужими. Пробуя на вкус новый поцелуй — с запахом асфальта после дождя, зеленью и той самой встречей после долгого ожидания. И пускай они с Тэхёном и не разлучались, но это всё казалось именно таковым. Он вплёлся пальцами в чужие волосы, несильно сжимая и притягивая к себе ближе. Бесшумно выдыхая, пытаясь унять дрожь, что проскользнула по всему телу. — Как же я сильно влюблён в тебя, — пробормотал сипло Гук, на мгновение отрываясь. Он не открывал глаза, всё ещё сохраняя между их губами миллиметры расстояния, отчего смог физически почувствовать улыбку Тэхёна. — Намного сильнее, чем вчера… — И совсем не так сильно, как завтра, — закончил Чонгук. Он вновь поцеловал Тэхёна, ощущая как внутри всё разрывается на кусочки от переполняющего чувства. Лана продолжала играть на фоне, сменяясь другой её композицией, но Чонгук уже перестал слушать. Всё его внимание было сконцентрировано только на Тэхёне. Он вспомнил его слова. «Смотри только на меня, Гук. Только на меня и ни за что сквозь». И прямо сейчас Чонгук видел перед собой лишь Тэхёна. В какое-то мгновение пол под ногами сменился мягкой кроватью, а ощущение тяжести тела Тэхёна на себе было таким потрясающим, что Чонгук мог поклясться, что ещё немного и начнёт визжать от глупой радости. Ему так сильно хотелось Тэхёна целиком и полностью. Хотелось целовать, трогать, щупать, сжимать. Хотелось даже кусать и оставлять засосы, которые Чонгук не очень сильно жаловал. Хотелось. Его ладони немного нерешительно заскользили по чужим плечам, несильно сжимая и поглаживая, пока руки Тэхёна всё ещё располагались на бёдрах Чонгука. Он не пересекал грань, просто целуя. Но боже, эти поцелуи были настолько приятными, что в какое-то мгновение Чонгук не выдержал и издал хриплое удовлетворенное мычание в губы Кима. Пальцы очерчивали линию хребта сквозь кофту и… прикоснуться к обнажённой коже хотелось просто неимоверно. Что собственно Чонгук и сделал. Всё с такой же нерешительностью, но он аккуратно поддел ткань вверх, проникая ладонью под неё и ласково поглаживая горячую спину Тэхёна, лишь совсем немного впиваясь в неё короткими ногтями. Тэхён лишь хрипло выдохнул, а затем лишь несильно потёрся пахом о бедра Чонгука, бормоча: — Ты точно этого хочешь? Чонгук не сомневался, что если он скажет, что не хочет, то Тэхён будет первым, кто отстранится, заварит ромашковый чай, а они вернутся к просмотру каких-то видео. Но Чонгуку хотелось. Ему хотелось стянуть этот дурацкий свитер, хотелось стать ещё ближе. А потому он лишь пробормотал, прикусывая несильно мочку уха Кима: — Если только ты подготовился и не забыл про презервативы и смазку. — Обижаешь, — негромко рассмеялся Тэхён. — Как давно у тебя было? — Достаточно, чтобы член в заднице ощущался болезненно, — пошутил угрюмо Гук, а затем добавил: — Но в последнее время я, — он смущённо выдохнул, — использовал пальцы. Поэтому всё не так плохо, как могло бы быть. Тэхён замер, моргая и всё же отстраняясь, чтоб посмотреть Чонгуку в глаза. — Нам нужно чаще переписываться. В следующий раз, когда ты решишь трахнуть себя своими пальцами, я хочу знать об этом. Чонгук едва ли не задохнулся, ощущая как от слов Тэхёна внутри всё вновь стало скручиваться в узел. Тело вмиг стало каким-то не своим, а на кончиках пальцев Гук почувствовал приятное покалывание. Для него было загадкой как Тэхён может возбудить его меньше, чем за гребаную секунду. Чонгук тихо выдохнул, облизывая губы и говоря: — Обязательно скину сэлфи. Всегда мечтал посекститься. Тэхён хрипло рассмеялся, приподнимаясь и садясь на колени. Он ловко стянул с себя свитер, пока Чонгук рефлекторно последовал его примеру. Самая отвратительная часть в сексе — раздевание. И если в любовных романах герои избавлялись от ненужной одежды по волшебству, то Гук мог уверено сказать, что за момент, пока он стягивал с себя ставшими слишком узкими брюки, весь настрой мог кануть в лету. Выдохнув, он нетерпеливо дёрнул джинсы вниз, отчего Тэхён лишь приглушённо рассмеялся, помогая ему их стащить, со словами: — Какой нетерпеливый. — Сам разделся за две секунды, — огрызнулся Чонгук. — Тц, — его губы вновь подверглись атаке со стороны губ Тэхёна, отчего Гук просто не успел до конца высказать свою мысль. Прижиматься друг другу без кучи слоёв одежды — это приятно. Тереться и нетерпеливо ёрзать — тоже. Какая-то магия момента. Когда пальцы на ногах поджимаются от предчувствия, что вот-вот будет хорошо. Чонгук толкнулся бедрами навстречу, а затем прижался к ноге Тэхёна. Ноющее ощущение в паху стало немного более терпимым, а на смену ему пришло удивление. Потому что слышит, словно со стороны, словно чужой, свой собственный стон. Тихий. Жалостливый. Просящий. Его руки уже вовсю исследовали спину Тэхёна, спускаясь ниже к ягодицам, чтобы несильно сжать, пока сам Ким опускался с поцелуями ниже. Прикусывал яремную впадину, скользил кончиком языка по солоноватой коже. От этих незатейливых движений низ живота сводило сладким волнением. Боже, как же Чонгуку не хватало этих простых человеческих ласк. Тех самых, что напоминали ему, что он — не ёбаная машина, которая заточена на работу. Тех самых, что напоминали ему, что он — живой человек. Тот, что может вот так просто возбудиться от обычных касаний. От поцелуев. От руки Ким Тэхёна, которая ловко опустилась на его внутреннюю поверхность бедер в такой опасной близости от напряженного члена. Чонгук лишь прикусил губу, вновь вздёргивая бедрами вверх. Ещё. Ещё-ещё-ещё. Он буквально всем своим поведением умолял Тэхёна сжать его сильнее. Ноги раздвинулись шире, а Гук сглотнул. Тэхён будто умирал снова и снова, растворяясь в этих призрачных касаниях, и мстил – не одному же страдать от зудящего напряжения. Поднялся узкими ладонями от бёдер по рёбрам, но не коснулся – дразнит неприличной близостью, когда начинает казаться, что между поверхностями самое настоящее электричество. И Чонгук лишь недовольно рыкнул на это, отрываясь от поцелуев и говоря: — Блять, не издевайся, — он капризно хмыкнул, отчего Тэхён лишь ухмыльнулся. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? Чонгук ненавидел эти шарады. Тэхён прекрасно знал, что хотел Чонгук, а сейчас просто игрался с ним. Гук лишь перехватил чужое запястье, прижимая ладонь к своему члену, вынуждая обхватить, а затем тихо заскулить от приятного тепла по всему телу. — Нетерпеливый, — повторил Тэхён, ухмыляясь, но руку не убрал. Простая дрочка казалась настоящим блаженством. Звуки сплетаются в одно целое, но, если честно, очень сложно слышать хоть что-то, кроме жаркого дыхания под ухом или хриплых стонов. Чонгук тянет резинку белья Тэхёна вниз, невольно сжимаясь от одного только вида. Он большой. То есть реально большой. И не то чтобы Чонгук боялся, но… Да, первая мысль, что Ким буквально порвёт его, вспыхнула ярким пожаром в голове. Он позволил цепким пальцам стянуть с себя бельё следом, а затем сказал: — Хочу сесть тебе на бёдра. Тэхён не возражал. Лишь аккуратно перекатился на спину, позволяя Чонгуку усесться на него сверху. Гук лишь прикусил губу, а затем медленно потерся задницей, чувствуя влагу от естественной смазки. Он сам изнывал от желания, и смотреть на то, как его предэякулят размазывается по животу Тэхёна, было чертовски горячо. Чонгук тихо всхлипнул, спрашивая: — Где… — В тумбочке, — отозвался Тэхён, смотря завороженно на Гука. Чонгук едва удержался от насмешливого «Как тривиально», но прикусил себя за язык. По крайней мере, не где-то в рюкзаке, что валяется у двери и в котором нужно было бы рыться миллион лет. Чонгук потянулся за всем нужным, ловя кайф от того, как Тэхён не прекращал гладить его по бедрам и всё ещё тереться о него. Выдавив немного прохладной смазки на пальцы, Чонгук вернулся в исходную позицию и лишь подмигнул Тэхёну. — Ты не… — начал Ким, а его зрачки расширились. Чонгук ухмыляется, едва приоткрывая рот, а затем откидывая голову чуть назад и проезжается слишком резко по чужим бедрам. Словно объезжает Тэхёна. Бесстыдно и дико похотливо. Завести руку назад и толкнуться влажными от смазки пальцами в тугое колечко мышц — эффектно. Чонгук ухмыльнулся, ловя помутневший от желания взгляд Тэхёна, тихо прошелестев: — Сам же хотел посмотреть, как я… Как ты сказал? Трахаю себя пальцами. — Блять, — рыкнул Тэхён, сжимая бедра до боли и вжимаясь сильнее. Смотрит жадными глазами на то, как Чонгук двигает рукой сзади. Он не видел всей картины, но воображение услужливо подкидывало самые красочные и красивые картинки того, как Гук насаживается на свои пальцы, растягивая себя. Как его лицо кривится сначала от слабой боли, а затем разглаживается, когда он привыкает. Как с губ срывается череда несмелых тихих стонов, от которых у Тэхёна яйца гудят, а желание засадить да поглубже — просто, блять, невозможное. Чуть не задохнулся, воздухом давится, а глаз оторвать не может. Гук тот ещё мастер раздразнить, а когда, блять, до такого доходит, тут уже всё — прощай, здравый смысл. Одной рукой всё ещё держит за бедра. А вторая рука уже касается кисти Чонгука. Убедился — потрогал, коснулся натянутых мышц. Господи помилуй, хоть сейчас кончай. Схватил за руку и уже сам темп задал, заставляет быстрее себя трахать, а потом прошипел на ухо: — Честное слово, когда-то я нагну тебя так в ординаторской, Чонгук-и. И ты не будешь таким смелым, — и сильнее пальцы толкает, медленнее, но сильней, выбивая глухие стоны. Подразнить, значит, его решил? Получай, Чон Чонгук. И за руку держит так крепко, что хрен вырвешься, особенно в таком неудобном положении и когда ноги от хотелки сводит. Гук чуть ли не задыхается. Глаза похожи на два черных блюдца, а пальцы так хорошо толкаются внутрь, но… Но всё равно мало. Этого не хватает. Гук бы даже не сказал, что ему прям очень приятно. Хотя в какое-то мгновение он ощущает, как, согнув чуть, касается того самого места, отчего тихо пискнул. Всё, что остаётся — на свои же пальцы насаживаться да стонать бессвязно. Ему даже немного стыдно за это бездумное желание быстрее перепихнуться, но… растягивать дальше сил нет. Когда трём пальцам становится не то чтобы свободно, но, по крайней мере, нормально, Чонгук замирает, а затем всхлипывает ещё громче. Когда ощущает уже пальцы Тэхёна. Тот поднимается выше на подушке, прикусывая Гука за шею, пока толкается своими пальцами тоже. Вылизывает, несильно кусает, вновь целует. — В следующий раз я вылижу твою очаровательную задницу, что ты будешь плакать и просить дать кончить только от моего языка. Хочешь этого? Чонгук был готов расплакаться. В уголках глаз серьёзно появились слёзы, а сам он… предательски захныкал, кивая. Способность отвечать испарилась, а сам он превратился скорее в бесформенную массу, которая просто хотела кончить. И поэтому когда пальцы исчезли, Чон тихо заскулил, спрашивая: — Позволишь объездить себя? Тэхён чуть дрожащими руками потянулся за презервативом, раскатывая его по члену и выливая ещё обильней смазки, бормоча: — Ты можешь быть не таким горячим? — Это твоя вина, — пробормотал Чонгук, терпеливо дожидаясь, когда Тэхён наконец-то аккуратно приставит член к чуть распухшему и покрасневшему входу, позволяя Гуку самому насадиться. Он прикусил губы, давя болезненный стон, когда почувствовал, как в него толкнулась головка, а затем вцепился в плечи Тэхёна, тяжело дыша: — С-стой, подожди. Тэхён подумал, что если бы ему поставили памятник за силу воли — это было бы самой мизерной наградой в жизни. Внутри Чонгука было пиздец как жарко и тесно. Он готов был кончить уже сейчас, а это Чон даже ещё не сел на него полностью. Тэхён сам лишь тихо заскулил, пока Гук медленно садился до упора. Кажется, они оба забыли как дышать. — Блять, — всё, что смог произнести Тэхён. Как человек с большим словарным запасом он мог смело заявить, что более ёмкого и точного слова для передачи эмоций в этот момент не существовало. Чонгук был с ним солидарен. Он всегда был достаточно сдержанным в постели, но прямо сейчас ему хотелось хныкать, скулить, всхлипывать и просить отодрать его до потери пульса — настолько это было блядски хорошо. Он осторожно начал двигаться, а с губ слетело: — Боже, Тэхён-и. Тэхён замер, чтобы резко начать вспоминать самые сложные случаи в медицинской практике. «Тэхён-и», которое так невинно сорвалось с губ Чонгука — вот, что самое горячее он слышал. — Повтори это ещё раз, малыш, — зашипел Тэхён, начиная двигаться в такт с движениями Гука. Чонгук вновь захныкал, немного ускоряясь. В комнате раздались те самые охуительно звонкие шлепки, от которых член начинал изнывать от недостатка стимуляции. — Тэхён-и, — зашептал сорвано Чонгук. Он наклонился, чтобы вновь поцеловать Тэхёна, а затем хрипло рыкнул от нового угла. Тэхён двигался размашисто и точно. И это ёбаное ощущение пресловутой наполненности вызывало бурю эмоций. В голове набатом бил факт того, что они с Тэхёном занимаются сексом. — Я так хочу… я хочу, — шептал Чонгук, уже не стесняясь мокрых от слез щек, которые Тэхён ловко слизывал вперемешку с поцелуями. Ким лишь сжал напряжённый член, массируя ладонью головку. Медленно подводя Чонгука к столь желанной разрядке. А затем резко переворачивается, подминая Гука под себя. Ловя дикий кинк от раскрасневшихся щёк Чонгука. И Гук под ним кончает. Как Господь, как произведение искусства, как нечто невероятное, что хочется показать всему миру и в то же время спрятать ото всех. Тэхён не даёт ему отдышаться, оттолкнул, чтобы выпрямиться. За ноги схватил покрепче, толкаясь бессовестно сильнее и глубже. Выдавливая череду новых всхлипов, когда кончает быстро, с хриплым рыком. Столько времени воздержания и тугая задница дают о себе знать. А после отстраняется, стягивая использованный презерватив и, завязав в узелок, кинуть куда-то на пол рядом с кроватью. Чонгук лежит, прикрыв глаза и ловя ртом воздух. — Вау, — пробормотал негромко он. — Вау, — согласно отозвался Тэхён. Они повернулись друг к другу, смотря глаза в глаза. А затем хрипло рассмеялись, чтобы потом притянуться ближе и снова начать целоваться, утопая в ласке и объятиях. На фоне приглушенно играло на репите всё ещё «Tomorrow Never Came». Они оба лишь мечтали о том, чтобы эта ночь длилась вечность.