о чём плачут ивы

— То есть, как это у вас полная посадка и совершенно нет свободных столиков? Сокджин потихоньку начинал закипать. Если бы можно было убить взглядом, то девушка, которая встретила их, вероятно, уже давно бы отошла в мир иной. Но, благо, таких гостей, как Сокджин, она повидала не очень мало за свою жизнь, а потому максимально спокойно и чуть ли не по слогам ответила: — Мне очень жаль, но, к сожалению, мест и правда нет. Возможно, через несколько часов освободится стол, но пока что я не могу вам ничего гарантировать, — она тоскливо посмотрела на стоящего позади Намджуна, искренне надеясь, что хоть одна сторона этой чудесной пары выступает за здравомыслие и адекватность. Намджуну же так-то было без разницы. Он с лёгкостью мог повернуть Сокджина и, взяв под локоть, поехать домой, где сам бы что-то приготовил или на крайняк вызвал доставку. К тому же, у них была масса вещей, которую нужно обсудить. Например, совместный переезд, с которым доктор Ким его безбожно обломал (а точнее решил поиграть в молчанку). И Намджун бы уже с горестным вздохом повернулся уходить, но Джин так сильно хотел в этот ресторан, что нейрохирург в который раз почувствовал себя каблуком. — Послушайте, — он скользнул взглядом на бейджик, улыбаясь, — Наён-щи, я понимаю, что ваше место очень популярное. Но бронь у некоторых столиков истекает аж через несколько часов. До этого времени мы гарантируем, что уже уйдём. — Боюсь, что не могу, — покачала головой девушка, чуть поджимая накрашенные губы и старательно избегая взгляда Сокджина. — Но это же какой-то бред, — рявкнул в свою очередь Джин, что лишь сильнее распылялся и не собирался сдаваться. — Вы теряете потенциальных клиентов. Какого… — Джин всплеснул руками, беспомощно оглядываясь, а затем зависая и выдавая вторую часть фразу уже пониженным голосом, — чёрта они здесь делают? Намджун нахмурился, поворачиваясь, чтобы оторопело застыть. Наверное, он ожидал увидеть… да кого угодно он ожидал увидеть, раз на то пошло. Но точно не Чон Хосока, который о чём-то бегло переговаривался с Юнги, пропуская вперёд. Юнги первый ощутил на себе шокированные взгляды, потому что, подняв голову, резко остановился. Благо, не попятился назад, как в каком-то неудачном ромкоме. Хосок, впрочем, кажется, был близок к подобному, но тоже сдержался. Правда, челюсть его слишком неестественно напряглась, вызывая у Намджуна сардоническую ухмылку. — Доктор Чон, какая потрясающая встреча, — протянул Намджун, чуть приподнимая бровь. — Юнги, рад видеть. Очень неожиданно. — Очень — это мягко сказано, — заметил Сокджин, зыркнув на девушку ещё разок, тем самым давая понять, что расслабляться ей ещё рано. Чудовище в его же лице ещё не сдалось без финального боя, а потому Наён может немного перевести дыхание, но не надеяться, что всё закончилось так быстро. Пожалуй, Хосок, как человек, который знал всё про всех, был удивлён менее всего. Возможно, немного раздосадован. Всё-таки в его планы не входило, чтоб один пронырливый нейрохирург узнал о том, что его коллега по цеху пошёл на свидание (а иначе это и не назовёшь) со своим интерном. Впрочем, столько лет проведений операций научило Хосока одному неоценимому качеству — не теряться в стрессовых ситуациях. — Можем сказать так же. Обязательно поговорим об этом как-то никогда, а сейчас, если не возражаете, мы пройдём к своему столу. И подтолкнул чуть Юнги в спину, который всё ещё буравил взглядом Сокджина. Сокджин в свою очередь смотрел на Мина, скрестив руки на груди. — Тц, не так быстро, — Ким моргнул, выходя из ступора и чуть тесня рукой Намджуна в сторону. — У вас забронирован стол? Где-то сзади обречённо вздохнула Наён, на которую никто не обратил внимание. Юнги же озадаченно закусил губу, смотря на Хосока, который в свою очередь помрачнел, но лишь сжато ответил: — Да. И что? — И ничего, — тут уже встрял Намджун. Ему хватило несколько секунд, чтоб осознать весь масштаб катастрофы. А именно блеснувшую в глазах Джина идею навязаться к этой парочке. И как бы сильно сам Джун не мечтал время от времени подпортить Хосоку жизнь парой тройкой вредных мелочей, но настолько сильно наказывать Чона было просто жестоко. — Мы, к сожалению, оказались не такими умными, чтобы заказать стол. Так или иначе, мы уже уходим. — Но… — опешил Джин, смотря на Кима самыми печальными глазами, на которые только был возможен. То, что уже двое людей знало их тайну, его не смущало от слова совсем. — Но у них есть стол. Мы можем с ними поу… — Джин-а, — Намджун посмотрел психотерапевту в глаза, качая чуть головой. — В другой раз, хорошо? Обещаю, что приготовлю дома тебе лучшую пасту. — Смотри не спали её, — насмешливо хмыкнул Хосок, но мгновенно замолчал, осознавая полностью своё положение. Ещё немного, и один психотерапевт, который уже позарился на их стол, точно сядет рядом соседом и будет болтать о вещах, которые Хосока, при всём уважении, совершенно не заботят. — Шутка. Намджун — прирождённый кулинар. Юнги, который молча стоял всё это время рядом, одними губами прошептал: — Потом поговорим. Сокджин лишь хмыкнул. Понятное дело, что потом они обязательно поговорят. В конце концов, такая сенсация просто не может пройти мимо Сокджина. Ни при каких раскладах. И пусть сам он тоже достаточно долго скрывался, но, надо отдать должное, его отношения с Намджуном вряд ли бы кого удивили. Уж слишком явным было напряжение между ними все эти годы. В итоге Джин сдался и, кинув ещё раз уничтожающий всё на свете взгляд на Наён, кивнул, разглаживая рубашку. — Хорошо. Она выиграла битву, но не войну. Мы ещё вернёмся. Но тебе, — мужчина очаровательно улыбнулся, поворачиваясь к Намджуну, — теперь придётся готовить пасту. Намджун лишь усмехнулся, принимая условие. Правда, сдержаться и поиграть бровями напоследок Хосоку, когда они уже уходили, он не смог. Хосок лишь хмыкнул, удерживая себя от желания ткнуть Намджуну в нос средний палец — это было бы честно и заслужено. — Нет, но ты видел это, — пробормотал Сокджин, когда они уже вышли на улицу. Ким, покусывая губу, вызывал такси, продолжая: — Я поверить не могу. Серьёзно, кто угодно, но только не Хосок. До появления в его жизни Бёль, я был свято уверен, что он — асексуал. Серьёзно, его, кроме справочников, в жизни вообще ничего не интересовало. Зато сейчас на старости лет решил приударить за интерном и… — Джин-и, я напомню тебе, что он наш ровесник, — демократично заметил Намджун. — Сути не меняет. Его психологический возраст перевалил за шестьдесят лет. Интересно, как Юнги вообще на это купился и… ох, серьёзно? Посмотри на это, нас обломали с рестораном и теперь ни один таксист не принимает поездку. Это как вообще называется? Намджун лишь одёрнул плечами. Раз на то пошло, то поездка его волновала сейчас меньше всего. В голове крутился один единственный вопрос, а Сокджин, чтоб его, фокусировал своё внимание на чём угодно, кроме действительно важного. — Мы можем прогуляться и попытаться вызвать позже, — предложил Джун. Сокджин оторвался от телефона, вздыхая, а затем пряча мобильник в карман, согласно мыча: — Да, это имеет смысл. Правда, есть риски, что мой желудок начнёт издавать китовое пение. Не то, чтоб я не мог терпеть, но… — Ты подумал над моим предложением? — перебил его Намджун. Нет, ему определённо было интересно послушать монолог Сокджина, но нотки напряжения и волнения в его голосе выдали состояние Намджуна с потрохами. Он вновь казался самому себе подростком, что впервые озвучивает чувства и боится напороться на отказ. Джин замолчал, смотря ему в глаза. И это молчание Намджуну не понравилось. Он уже мысленно приготовился к тому, что будет, вероятно, болезненно ныть в грудной клетке, а ему придётся сдержанно улыбаться и говорить, что всё в порядке и его гордость с чувствами никак не задеты. — Ты ужасно нетерпеливый, знаешь? — вопросом на вопрос ответил Сокджин. — Как для хирурга, что оперирует на мозге, у тебя слишком большая любовь форсировать события и куда-то торопиться. Ужасное качество, доктор Ким. Где Вы такого нахватались? — Джин… Голос Намджуна прозвучал… чёрт, он был жалобным. И жалким. И Намджун хотел ударить себя по лбу за это. — Итак, давай вспомним, с чего мы начали, — вместо этого мурлыкнул Сокджин, хитро улыбаясь и обвивая его талию руками. — Со словесных перепалок, моих оскорблений в твой адрес, твоего неудачного флирта, — Намджун уже было открыл рот, чтоб воспротивиться этому наглому заявлению, но Джин цыкнул, прижимая указательный палец к его губам, не давая сказать. — Потом долгой переписки на сайте знакомств, секстинге, после которого я хотел облизать каждый сантиметр твоего тела. А ещё моей обиды и желания прекратить наше общение навсегда. И вот, у нас за спинами, после всего этого, отношения, в которых каждый чувствует себя комфортно и счастливо. Джин улыбнулся. — Ты порой такой дурак, Ким Намджун. Я хотел сказать тебе, что ты был достоин положительного ответа в красивой обстановке за ужином с бокалом вина. Но если тебе настолько сильно не терпится, то… да, чёрт, я согласен съехаться. Во всяком случае, пока мне сложно представить, что ты должен сделать, чтобы я разочаровался в этой идее и захотел съехать. На мгновение Намджун забыл как дышать. А потом его губы прижались к тёплым губам Сокджина, увеличивая трепещущее чувство счастья в груди до максимума. — Ты же в курсе, что даже под входом в ресторан с отклонёнными поездками от таксистов, я всё равно самый счастливый, да? Сокджин рассмеялся, целуя в ответ. — Я знаю, доктор Ким. Поверь, я знаю. А теперь пошли быстрее, пока я не проголодался настолько, чтоб передумать и ворваться обратно, сорвав романтическое свидание Юнги и Хосоку. Хотя они оба прекрасно знали, что теперь Намджун этого точно не допустит. У него гораздо больше планов. Например, побыстрее добраться в уже их квартиру и завершить этот чудесный вечер так, как надо.

***

Несколько вещей, которые Юнги понял за вечер, что он провёл с Хосоком: его ординатор оказался отличным собеседником, у него потрясающее чувство юмора, а ещё не менее потрясающие бёдра, на которых сидеть и целоваться — одно удовольствие. Как именно они по итогу оказались в квартире Чона? Кажется, они распили бутылку на двоих, а потом каким-то магическим образом здесь оказались. Под каким предлогом Юнги и не скажет. Но факт оставался фактом. Сейчас Юнги сидел на чужих коленях, пальцами зарываясь в копну тёмных волос и отрываясь на мгновение лишь, чтобы сделать вдох. — Уже поздно, — пробормотал негромко Юнги, пока его пальцы нерешительно теребили пуговицу на чужой рубашке. — Я опоздаю на последний поезд и буду добираться тысячу лет в итоге. — Оставайся тогда здесь, — пробубнил Хосок куда-то ему в шею, оставляя поцелуй за поцелуем. Юнги прикрыл глаза, еле справляясь с дрожью во всём теле от разливающегося по венам удовольствия. — Или ты так сильно хочешь сбежать? Хосок чуть отстранился, кидая на Юнги хитрый взгляд, растягивая губы в улыбке. — Нет, пока ты вот так улыбаешься, — хмыкнул Мин, усмехаясь. — Вот так? — приподнял бровь Хосок, откидываясь на спинку дивана. Его пальцы бездумно блуждали по бедрам Юнги, очерчивая их и поглаживая. Хосок соврал бы, скажи он, что не хочет прикоснуться к мягкой коже под джинсовой тканью. — Вот так, — повторил Юнги, кивая. — У тебя красивая улыбка. Я ещё тогда на крыше заметил. Жаль, что улыбаешься ты без повода редко. — В нашем отделении за улыбки отвечает Намджун. А сейчас, после того, как он наконец-то добился ответа от Сокджина, то будет сверкать ярче, чем бриллиант на солнце. Отвратительное зрелище, — он мягко сжал подбородок Юнги, притягивая к себе для ещё одного короткого поцелуя. Юнги мог бы поспорить, потому что у Намджуна так-то улыбка тоже красивая. Но вряд ли Хосок, с которым он сейчас целовался, это признание оценил. А ещё Сокджин, который, по всей видимости, откопал в нейрохирурге родственную душу, тоже зашипел ревнивой кошкой. Так или иначе, Мин в это всё перестал углубляться после того, как чужой язык скользнул в его рот. Какая вообще разница, какая там улыбка у какого-то доктора Кима? А ещё в голове продолжала крутиться мысль о том, что Хосок предложил остаться на ночь. Звучало весьма… заманчиво. Однако была ещё одна вещь, которая не давала Юнги успокоиться и наслаждаться этим самым настоящим свиданием. — Я хотел кое-что спросить… — пробормотал Юнги, на что Хосок лишь негромко промычал что-то нечленораздельное, уткнувшись носом тому в шею. — Что такое? — Твоя семья, — негромко ответил Мин, о чём вмиг пожалел. Хосок под ним ощутимо напрягся, а атмосфера покоя и уюта резко стала какой-то колючей и неприятной. Впрочем, отступать было поздно. Юнги не мог выкинуть из головы тот вечер в ординаторской, когда Хосок буквально казался поломанным на куски после разговора с бывшей супругой. И сейчас это его действительно тревожило. — Ну, если ты беспокоишься, что сейчас сюда приедет Мунбёль и за ухо тебя вышвырнет на улицу, то можешь не волноваться: вряд ли её сильно уже тревожит, что бывший муж открыл в себе бисексуальную сторону. К тому же, мы разошлись достаточно неплохо, поэтому, думаю, она была бы даже счастлива, узнай, что я коротаю вечера не в одиночку с банкой пива и медкартами пациентов. Юнги чуть нахмурился, а затем качнул головой. Его всё равно интересовало не это. А скорее… — Или тебя интересует больше Джису? Да, это было ближе к теме. Мин чуть отстранился, накрывая чужие плечи своими ладонями, и медленно кивнул. — Да, она потрясающий ребёнок. То, как могла бы чисто теоретически отреагировать Джису на подобное, его не особо волновало. По крайней мере сейчас. Они ничего друг другу не обещали, и Юнги не отрицал того факта, что уже завтра они с Хосоком будут делать вид, что этого вечера не было. Больше его волновало присутствие Хосока в жизни девочки в принципе. И почему после разговора с Бёль он был настолько разбит. Хосок вдохнул, откидываясь на спинку дивана. Игривое настроение испарилось, но руки он всё ещё держал на бедрах Юнги, продолжая медленно массировать их. — Бёль хочет переехать с Чонином в Японию, — в межбровье Юнги появилась складка, но он не решился перебивать Хосока вздохами и причитаниями. — Собственно, в больнице она мне об этом сказала. Хочет решить вопрос мирно, чтоб Джису могла там учиться, а сюда приезжала по праздникам и на каникулы. — И ты не хочешь давать это разрешение, — не спрашивает, а резюмирует Юнги. — Да, — Хосок устало выдохнул, смотря Юнги в глаза. — Ты прав, не хочу. Но вряд ли у меня есть другой выход. — Без твоего разрешения всё равно её не выпустят заграницу, — заметил Юнги. — Я не подкован в юриспруденции, но вряд ли без согласия отца это возможно. — С юридической точки зрения ты прав. Но вот… — Хосок болезненно закусил внутреннюю сторону щеки, качая головой, — с моральной. Я не хочу ругаться с Бёль. Мы и так мучили друг друга слишком долго. К тому же, она сейчас счастлива с Чонином, а у Джису может быть хорошее будущее. Весьма эгоистично, но забери я её к себе — она была бы более несчастной. Вечно пропадающий на работе отец, который приходит поздно вечером, а то и не приходит вообще. Я знаю, что графики Бёль и Чонина позволяют им заниматься ею гораздо чаще, чтоб она не чувствовала одиночества. Ведь… подумать только: Мунбёль опоздала на один день, а мне уже пришлось тащить Джису на работу. Юнги лишь молча кивнул. Он знал, что родитель-одиночка, который трудится в поте лица, всегда чувствует себя перед своим ребёнком виноватым. И пускай он делает всё, чтоб тот не нуждался ни в чём, но приходится жертвовать вниманием и временем вдвоём. Паршивая ситуация. — Просто… чёрт, да, я боюсь, что там она вовсе обо мне забудет. Ведь праздники и каникулы — это так мало. Да и я, если вырвусь, то вряд ли на дольше, чем неделю. Юнги почувствовал, как грудную клетку сдавило так, будто вокруг её оплели железными прутьями. — Но это не значит, что ты для неё станешь пустым местом, — заметил Мин. — Пока мы с Джином сидели вместе, она постоянно говорила о том, какой у неё крутой папа. Да и невооруженным взглядом видно, что она без ума от тебя. Расстояние — это дерьмовая штука, но, по-моему, ты можешь быть замечательным отцом и не взирая на него. Во всяком случае, мы живем в эпоху ФейсТайма. Да и вряд ли она о тебе забудет, если ты будешь посылать ей подарки. Юнги мягко погладил щёку Чона большим пальцем, заглядывая в глаза. Есть одна вещь, которая присуща всем врачам. Это эмпатия и умение найти слова в любой ситуации, даже когда тебе казалось, что ты — самый чёрствый человек на земле. Хосок лишь кивнул, усмехаясь. Ему требовалось ещё много времени, чтоб свыкнуться с мыслью, что его дочь будет в другой стране. Но почему-то Юнги не сомневался, что Хосок сможет разрешить вопрос так, что каждый выйдет из этой ситуации с хорошим раскладом. В конце концов, это ведь всё ещё потрясающий доктор Чон Хосок. Разве могло бы быть иначе?

***

Посреди ночи в больницу вызывают всех врачей редко. Обычно хватает дежурящих интернов, но только не в том случае, когда пациентов становится слишком много. И каждый знает, что если срочно требуют явиться на работу после полуночи — произошло что-то серьёзное. Поезд, который сошёл с рельс, один из таких примеров. Чонгук не помнил, когда в последний раз происходило что-то подобное. Однако сейчас больница была похожа на самый настоящий ад. Пострадавшие, которых кареты скорой помощи привозили буквально каждые несколько минут, мешались с испуганными и галдящими родственниками. Всё, что оставалось Чонгуку, это быстро проскочить мимо, проталкиваясь в самое жерло этого вулкана и пытаясь понять, с чего ему нужно начинать. И почему-то Чон не удивился, что в центре этого хаоса уже был Хосок. Следом за ним натягивал перчатки Намджун, бегло давая указания медсёстрам. — Знаю, вы все устали, — быстро произнёс кардиохирург, кивая подбегающему Чонгуку, а затем окидывая взглядом других интернов, — но ночь предстоит длинная. Полная неразбериха, поэтому не теряйте головы и старайтесь действовать быстро. Гук даже не сразу понял, что рядом с ним уже стоял Юнги, тихо присвистывая: — Полный пиздец. Чонгук рассеяно пробормотал «Ага». Краем глаза он заметил Тэхёна, который уже помогал ставить капельницу молодому парню, что лежал на носилках и стонал от боли. Чонгук сглотнул. В воздухе повис едкий смрад крови, грязи и пота, который будет стоять ещё очень долго. — Чон, — Намджун бегло подозвал его жестом, подходя в спешке к пострадавшей девушке, которую завозили фельдшеры. — Ей поставили капельницу. Она потеряла много крови и ей вкололи пять миллиграмм морфина. Выяви повреждения и заказывай операционную. Пожалуй, впервые за долгое время Чонгук не заметил в его взгляде привычной насмешливости и озорства. Гук лишь кивнул: — Хорошо, доктор Ким. Юнги же тем временем уже помогал Хосоку с мальчиком, у которого были ожоги третьей степени. И Чонгук мог поклясться, что рядом провезли пострадавшего, у которого на месте руки была уродливая зияющая рана, свидетельствующая об оторванной конечности. К горлу подступил комок, но расслабиться сейчас означало поставить на себе крест навсегда. Прямо в этот момент эти люди нуждались в них. И никто другой не мог им помочь, а потому Чонгук лишь натянул маску на нос, следуя указаниям, что выдал ему Намджун ранее. Он так и не успел поговорить с Тэхёном, но вряд ли у кого-то из них было время разбираться со своими проблемами. Ким правильно однажды ему сказал: «В жизни есть что-то важнее, чем просто отношения, которые не сложились». И, кажется, Чонгук только что осознал, о чём ему тогда говорил Тэхён. Пациенты перед ним мелькали, словно картинки в калейдоскопе. А белоснежный некогда халат уже был весь грязный от красных разводов и пятен. Болезненные стоны, хрипы и слёзы смешались в голове, но отключиться оказалось гораздо проще, чем Чонгук думал. Холодный рассудок. Вот, что имел в виду Хосок, когда втолковывал им по сто раз на дню, что у них нет порой времени на сочувствие. Они обязаны были делать, и Чонгук делал. Руки выполняли механическую работу так, словно Гук делал это прежде миллион сотен раз. И когда Хосок сказал, что он нужен в операционной, Чонгук не медлил ни секунды. Мальчишка, который словил паническую атаку, во время своей первой операции, казался призрачным и далёким прошлым. Сейчас Чонгук попросту не мог позволить себе такую роскошь, как подобная инфантильность и несерьёзность. Он бы сгрыз себя живьём, позволь эмоциям взять верх над мозгом. И поэтому, когда большая часть пациентов уже была либо прооперирована, либо получила первую помощь, Чонгук не мог поверить. Они, блять, сделали это. Ноги подрагивали от усталости, а сам Чонгук стянул грязные перчатки, кидая их в мусорное ведро. Он медленно сел на корточки, прислоняясь к стене и шумно выдохнул. Усталость дала знать о себе только сейчас, но это чувство превосходства и удовлетворения бурлили в нём, не позволяя свалиться на пол от недосыпа. — Чонгук, — голос Намджуна тоже выдавал, что нейрохирург чувствовал себя не лучше. На часах уже давно было утро, а основная масса людей либо рассосалась по домам, либо отдыхала. — Приехали доктора из других больниц, чтоб нас заменить. Ты можешь поехать отдохнуть. Гук поднял голову, прищуриваясь и смотря на Кима. Его маска болталась на ухе, а глаза его покраснели от бессонной ночи. — Мгх, — кивнул Чонгук, отвечая что-то непонятное, на что Намджун улыбнулся. — Ты отлично поработал сегодня. — Мы все, — поправил его Чонгук, а Джун лишь кивнул. Да, они все. Каждый из них выложился на все сто процентов. И пускай спасти всех не удалось, но Чонгук знал: от себя они сделали всё, что могли. Благодаря их работе выживших, что обязательно скоро встанут на ноги, будет гораздо больше. Чонгук лишь потер переносицу, медленно поднимаясь. Он замер, а затем окликнул уже собирающегося уходить Намджуна, спрашивая: — Доктор Ким, Вы… не видели Тэхёна? Либо сейчас, либо никогда.

***

Чувство дежавю осело где-то на языке. Кажется, в совершенно другой жизни они стояли точно так же на этой крыше, только теперь поменялись местами. Только тогда это было ночью, а сейчас солнце вовсю пыталось пробиться сквозь затянувшее небо тучи. Сигарета дотлевала в руках Тэхёна, пока тот смотрел вниз на город, думая о чём-то своём. Он не сразу заметил, что на крыше не один. Только спустя мгновение боковым зрением увидел, что рядом стоит Чонгук. — Кажется, сегодня будет дождь, — заметил Чон. Тэхён едва сдержал улыбку. О чём, как не о погоде, им говорить. После ссоры, молчания, сумасшедшей ночи. Тэхён поднял голову, вглядываясь в серое небо. — К вечеру распогодится. Вновь повисла пауза, и Тэхён, если честно, впервые не знал, что ему сказать. Он столько хотел объяснить Чонгуку, но сейчас слова застряли в горле, а усталость брала своё. Впрочем, Чонгук уже решил для себя сам, что сегодня говорить будет он. — Слушай, думаю, что… — начал было Тэхён, не готовый сейчас вновь ругаться. — Я люблю тебя. Тэхён заткнулся, поворачивая голову и смотря на Чонгука, думая, что ослышался. Чонгук же смотрел на город. Он подрагивал, хотя было достаточно тепло, и кажется, был напуган не меньше. А затем Гук набрал в лёгкие побольше воздуха, успокаивая себя что ли, чтоб повернуть голову к Тэхёну и, глядя в глаза, продолжить: — Я злился. Ты представить не можешь, насколько я был зол после того разговора в машине. И, если честно, я думал вообще всё бросить. Ну, знаешь, написать заявление об уходе и пойти учиться на долбанного экономиста. Я был уверен, что из меня никудышний врач, пока ты не заставил меня в себя поверить. Благодаря тебе, Тэхён, я понял, что чего-то стою. Тэ молчал, не веря своим ушам. Это было похоже на сон, но набраться смелости и ущипнуть себя не получалось. — Я повёл себя как какая-то королева драмы. Это было лишним. И я это понял уже дома, когда плакал и, блять, осознавал, что без тебя — это всё не то. Что ты просто неправильно выразился, а я слишком ярко это воспринял. Что повёл себя как кретин. — Ты не кретин… — Н-не перебивай меня, — мотнул головой Чонгук, туша окурок и полностью разворачиваясь к Тэхёну. — Прости, что игнорировал тебя. И прости, что такой… проблемный. Я всё ещё порой думаю, что ты немного сумасшедший, раз не сбежал ещё, когда мы только начали общаться. Тэхён усмехнулся. В каких-то моментах Чонгук был таким Чонгуком. — Но ты был рядом. Ты показал мне, что я могу делать всё это хорошо, как я делал сегодня. Т-ты потрясающий человек, Ким Тэхён. И я очень хочу быть частью твоей жизни. Хочу жить с тобой, хочу любить тебя, хочу тебя себе всего, как бы эгоистично это ни звучало. И если… — Чонгук сглотнул, — если ты хочешь этого тоже… — Хочу, — голос Тэхёна не дрогнул. — Хочу жить с тобой, хочу любить тебя, хочу тебя себе всего, как бы эгоистично это ни звучало. Он переплел их пальцы, смотря Чонгуку в глаза. Гук же улыбнулся: так облегченно, словно с его души свалился огромный камень. Он прикрыл глаза прижимаясь лбом к чужому лбу. Было очень тихо, но эта тишина наконец-то приносила покой и лёгкость. Губы коснулись чужих, а поцелуй оказался медленным, сладким и тягучим как патока. — Тогда пошли домой, а, — прошептал Тэхён, зная, что не последует «К тебе или ко мне?». И Чонгук знал это тоже. В этот день наконец-то больница пахла для него жизнью.