Мотылёк

Чимин встал под горячий душ и прикрыл глаза, покрываясь мурашками от приятного тепла. Он долго стоял неподвижно, позволяя потокам воды смыть с себя усталость от слёз и собственных мыслей. Его душил стыд за пролитые на чужих глазах слёзы, но вместе с тем, он слишком хорошо знал, что по-другому никогда не сможет. Солёная влага, кажется, всегда жила в его глазах сама по себе, и сама решала, когда ей вырваться наружу. Входная дверь хлопнула, и Чимин вздрогнул, закрывая воду и прислушиваясь. Тишина. Подумав, что должно быть это просто Джесси что-то уронила на пол, он снова открыл кран, смывая с волос шампунь. Неприятное чувство возможного чужого присутствия всё же холодило сердце. — Джесси! — крикнул он, ступая на мягкий ворсистый коврик и хватая с вешалки полотенце. — Джесси! — снова позвал он, из коридора донёсся звук цокающих по полу когтей, и в следующее мгновение в ванную комнату заглянула лукавая собачья морда. Чимин улыбнулся, но вдруг где-то совсем рядом заскрипели под чьими-то бесшумными шагами половицы. — Джесси, ко мне! — прошептал испуганно Пак, наспех натягивая на влажное тело домашнюю одежду. Корги виляя хвостом, забежала внутрь. Чимин осторожно подошёл к двери, задерживая своё шумное дыхание, чтобы прислушаться. Тишина. Он выглянул в приоткрытую дверь. Никого. Мягко ступая, Пак прошёл в гостиную, заглянул на кухню и через приоткрытую дверь в спальню. Никого. Снова прислушался. Тишина. Он тяжело выдохнул, распахивая дверь в комнату шире, и обомлел. С потолочной люстры слабо покачиваясь, свисала петля. Чимин, подлетев, рывком дёрнул за верёвку, она без труда слетела, оставшись у него в руке. Боковым зрением он заметил, как тёмная фигура появилась в окне. Пак медленно повернул голову и замер, забыв, как дышать. Это был он. Прямо за этим оконным стеклом стоял убийца. Чимин понял это за сотую долю секунды. Он прятал лицо за лыжной маской и глубоким капюшоном чёрной толстовки, но Пак знал — глаза незнакомца смотрят прямо на него. Сердце заколотилось в груди как бешеное, будто решило наверстать удары за всю жизнь впрок, предчувствуя свою скорую гибель. Мужчина с силой припечатал к стеклу ладонь, заставив Чимина вздрогнуть, и скользнул ей вниз по стеклу. Латексная перчатка заскрипела, под нажимом его руки, он резко повернулся и решительно направился в сторону входной двери. Чимин, мгновенно выпав из ступора, рванул в противоположную сторону, намереваясь выбежать через дверь на кухне. Послышался дверной хлопок, следом раздались тяжёлые шаги по коридору. Трясущимися пальцами Пак отворил щеколду и, не оборачиваясь, вылетел во двор.

***

Телефон на столе Рины так настойчиво трезвонил, что не выдержал даже Тэхён. Он бросил на девушку, закопавшуюся в документах, гневный взгляд и схватил с её стола трубку. — Отдел по особо тяжким… — произнёс Ким и замолчал, слушая голос в трубке. — Это тебя, — вздохнул он, протягивая трубку Юнги. — Участковый пункт полиции. — Детектив Мин, слушаю вас, — взял трубку Юнги. — Какой сумасшедший? Как его имя? — нахмурил он брови, переглядываясь с Чонгуком. — Да, знаю, я его знаю. Пусть побудет у вас, я сейчас приеду за ним. Юнги швырнул небрежно трубку, резким движением хватая со стула свой китель. — Кто у них? — настороженно спросил Чон. — Пак Чимин. Он не может объяснить им, что случилось. Чимин сидел, покачиваясь на одном из железных стульев у комнаты дежурного полицейского. Заметив детективов, он встал и, обняв себя за плечи, сделал несколько шагов им навстречу. Его внешний вид действительно вызывал недоумение. Даже Чонгук, за свою карьеру повидавший немало отчаявшихся людей, был весьма удивлён. Немудрено, что и местные полицейские приняли Чимина за сумасшедшего. Его влажные волосы были растрепаны и небрежно спадали на бледное лицо, обкусанные губы нервно сжаты, а широко распахнутые глаза потемнели от страха, он стоял в одной лишь футболке, домашних штанах и был босой. Но сильнее всего бросался в глаза грубый, кривой рубец, пересекающий тонкую, нежную шею, он казался настолько раздражающе лишним, как если бы художник, нарисовав шедевр, случайно чиркнул чёрной краской, испортив картину. Юнги как можно скорее отвёл взгляд, но Чимин всё равно его заметил и инстинктивно приложил к шее ладонь. — Что случилось? Ты в порядке? — взволновано спросил Мин, снимая с себя китель. — Он был в моём доме, — дрожащим голосом произнёс Пак, не отрывая глаз от Юнги. Движения Чимина были слишком скованные, то ли от испуга, то ли от холода. Юнги помог ему продеть руки в рукава своей куртки и осторожно застегнул молнию. Он и не думал, что Пак на самом деле такой хрупкий за своими мешковатыми свитерами. — Он был в моём доме, в моей спальне… — уже шёпотом сказал Пак. — Он оставил мне это… — Чимин указал рукой в сторону стула, на котором сидел. Чонгук подошёл ближе, поднимая с сиденья связанную из верёвки петлю, и прикрыл глаза, громко простонав на выдохе. — Что? — испуганно взглянул на него Юнги. Чон повернулся, показывая ему петлю. Эта была точно такая же верёвка, как та, что они нашли на жертвах, с точно таким же узлом. — Чимин, — Чонгук положил руки парню на плечи, — ты видел его? — Да, — всё так же шёпотом произнёс Пак. — Но он был в маске и в капюшоне. Чон отошёл от Чимина, делая резкое движение рукой, словно бросил на пол что-то невидимое. — Идём в машину, расскажешь подробнее по дороге, — не оборачиваясь, проговорил он, быстрым шагом направляясь к выходу. Чимин сел на заднее сидение. Юнги взглянул на него в зеркало, и их глаза на короткое мгновение встретились, но Пак успел заметить, что Мин ужасно расстроен. — Расскажи, что произошло Чимин, всё по порядку, — попросил Чонгук. — Я был в душе и услышал, как хлопнула входная дверь. Но было так тихо, что я подумал, будто это шумела моя собака. Когда я закрыл воду, то услышал шаги, но когда выглянул, никого не было. Я проверил дом, везде было пусто. Тогда я открыл дверь в спальню шире и увидел петлю. Она не была привязана, просто висела на люстре, я сорвал её, повернулся и увидел в окне его. Он ударил мне в стекло ладонью и пошёл обратно к крыльцу. Я выбежал через кухню, в чём был, не взяв ни ключи от машины, ни телефон. Постучал к соседям, но никто не открыл, и мне пришлось бежать босиком до ближайшего пункта полиции. — Твоя собака лает на чужих? — спросил Чон. — Ко мне часто приходят посторонние, она привыкла, — отрицательно покачал головой Пак. — Плохо, — вздохнул Чон и расстроено поджал губы, он надеялся узнать таким образом, знаком ли убийца с Чимином. Полицейские вошли в дом, Пак проводил их взглядом и обессилено прижался к спинке сиденья, натягивая ворот куртки до самого носа. Чужой запах, что он почувствовал, показался ему очень приятным. Он глубоко вдохнул, прикрывая глаза, и обнял себя за предплечья, замирая. Услышав приближающиеся шаги, Пак нехотя открыл глаза и увидел идущего к нему Юнги. — Там никого. Идём, — позвал он, открывая дверь в машину. Пак несмело вошёл в собственный дом. Чонгук стоял посреди его спальни и смотрел на люстру. — В это окно ты видел его? — спросил он, увидев Чимина. — Да. Чонгук подошёл к оконной раме и выглянул наружу. — Он был в белых перчатках, похожих на медицинские, — проговорил Пак раньше, чем детектив успел задать вопрос. — Можешь сказать хоть что-нибудь о нём? — с надеждой спросил Мин. — Он… — Чимин задумчиво подошёл к окну, становясь рядом с Чонгуком, — он невысокий, — Пак провёл рукой перпендикулярную прямую к окну от своего лба. — Ростом примерно как я. И его рука тоже была небольшой. — Как моя? — Юнги, обойдя Чонгука, приложил ладонь к стеклу. — Меньше? — Меньше, — Чимин приложил свою ладонь рядом с Юнги, и на его фоне она выглядела детской ладошкой, — скорее как моя. — Значит наш парень совсем не крупный, — подытожил Чон. — Я пройдусь снаружи, — предупредил он напарника. Чимин медленно расстегнул молнию, снимая с себя полицейский китель, и протянул его Мину, с трудом расставаясь с приятным теплом. — Спасибо, сержант Юн, — сказал он, и голос его отчего-то дрогнул. — Ты меня чертовски напугал, — вдруг признался шёпотом Юнги. — Чуть с ума не сошёл, пока доехал. — Вы так волнуетесь за меня? — удивился Пак. — Конечно, я волнуюсь за тебя, ты самый… — Мин секунду подумал, — ценный свидетель, что у нас есть. Я хочу, чтобы ты сменил замки. Все, — он прошёл к входной двери и, открыв её, присел на корточки, рассматривая замок, что очевидно не был вскрыт. — Такие, что нельзя открыть снаружи, если они заперты изнутри, — Юнги со вздохом поднялся и взглянул на Чимина. — Тебе есть куда пойти? Нежелательно бы тебе здесь оставаться. Пак отрицательно покачал головой, вспоминая, как набирал номер Лин снова и снова, но все его звонки остались без ответа. — Тогда наши парни подежурят у твоего дома, хорошо? — Хорошо, — согласился Чимин. Юнги надел куртку. Пак ощутил, как сжалось сердце. Ему очень не хотелось, чтобы он уходил, не хотелось вновь оставаться в одиночестве, один на один со своими страхами. — Не волнуйся, — положил ему на плечи ладони Мин и слегка их сжал. Чимин чуть подался вперёд, сам притягиваясь ближе. Он всей душой надеялся, что Юнги вновь поцелует его так же, как уже однажды делал это. Но этого не произошло. Мин только сдержанно улыбнулся, ладони его соскользнули с плеч Пака, и тепло их тут же растворилось в воздухе. Дверь за ним закрылась, Чимин слышал, как удаляются его уверенные шаги, но ещё какое-то время продолжал оставаться неподвижным, неотрывно смотря на дверную ручку. Он покружился по пустому дому, блуждая из угла в угол, не зная, куда себя деть, и обессилено упал на диван в гостиной. Грелась змеёй на груди тоска. Вот оно, ещё одно неприятное свойство одиночества: что бы ни случилось — это принадлежит только тебе. Любое событие, хорошее или плохое — оно только твоё, и проживаешь ты его один. — Я без тебя не справлюсь… — прошептал он, начиная нервно покачиваться взад-вперёд. Чимин набрал нужный номер и, нажав на кнопку вызова, зажмурился, прислоняя трубку к уху. Шли бесконечно долгие гудки, но, наконец, мягкий женский голос произнёс: — Алло. Пак взволнованно вздохнул, он уже давно не слышал голос Лин, и теперь скучал ещё сильнее. — Алло, — повторила Лин, прерывая затянувшуюся тишину. — Лин… — позвал Чимин и, не сдержавшись, простонал в трубку. — Лин, ну прости меня… мне очень жаль… — только и смог выговорить он, прежде, чем начал задыхаться от подступивших слёз. Лин молчала, и теперь тишину прерывали лишь его громкие всхлипы. — Пожалуйста, Лин… — зашептал Пак. — Мне тоже жаль, — наконец, сказала Лин и сбросила звонок. Чимин, крепко сжав телефон, медленно сполз вниз и, уткнувшись лицом в диванную подушку, сорвался на истошный крик, что сдерживал весь день. Джесси, заскулив, принялась толкаться носом ему в шею. Он обнял её, зарываясь в густую шерсть, и затих. Ему было плохо, до одури, до тошноты, до скрежета зубов. И это была не та боль, что можно вылечить лекарствами. Пак почувствовал, как образовалась в груди непривычная пустота, как если бы только что ему вырвали сердце, оставив меж рёбер ещё один шрам. 2011 Лин обернулась, бросая быстрый взгляд на Чимина и, звонко рассмеявшись, раскинула руки в стороны, отпуская велосипедный руль и поднимая лицо навстречу ветру. Чимин поравнялся с ней, с удивлением замечая, что глаза её закрыты. Длинные волосы Лин, собранные в небрежный хвост, развевались на ветру, отливая на солнце бронзой, а её полные губы растянулись в лукавой улыбке. Она повернулась к нему, бросая игривый взгляд, и снова схватилась за руль. — Догоняй, Мини! — выкрикнула Лин, резко вырываясь вперёд. Она всегда была впереди всех. Ей не было равных в велосипедной езде, и Джина, и даже Чимин, всегда уступали ей в выносливости, поднимаясь на излюбленный холм, откуда открывался вид почти на весь город, а в частности на ту самую тихую улочку, где и жили друзья. Запыхавшаяся и раззадоренная, Лин небрежно бросила велосипед, склоняясь над родником. — Не думаю, что эта вода такая уж чистая… — скептически произнесла Джина, наблюдая, как Чимин присоединился к подруге. — Не сдохнем, — хмыкнула Лин, прислоняясь спиной к стволу пышного ясеня, и устало вытянула ноги. Чимин уселся рядом и, сняв обувь, с наслаждением опустил босые ступни на зелёную траву. Лин порылась в рюкзаке, и с её стороны послышалось тихое шкрябанье. Джина, нарочно задев ноги брата, села около подруги, внимательно наблюдая, как та вырезает маленьким походным ножичком на стволе дерева их имена. — Что ты там делаешь? — обернулся Чимин. — Чимин… Джина… Лин… — прочёл он вслух. — Напиши: вместе навсегда, — хихикнула Джина, и Лин, прикусив нижнюю губу, начала аккуратно выводить слово «вместе». — Мы не будем вместе всегда, — вдруг сказал Пак. — Это почему же? — закатывая глаза, спросила Джина. — Однажды Лин влюбится, выйдет замуж и уедет. Как и ты. У вас будут свои семьи, и вся наша дружба сведётся к редким встречам, а то и закончится вовсе. Лин перестала писать на дереве и затихла, смотря куда-то вниз. — Вы… У вас… — Джина помахала руками в воздухе. — А ты замуж не собираешься? — Мужчины женятся, — поправил сестру Чимин. — Мужчины женятся, а ты выйдешь замуж, — засмеялась Джина. — Сучка! — хлопнул её по плечу Пак. Джина наигранно скривилась от боли и хлопнула его в ответ. — Тогда ты должен жениться на Лин, — выпалила она. — Что?! — поморщился Чимин. — Это будет инцест. — Инцест, это когда родные по крови, тупица, — повысила голос Джина и ткнула брата пальцем в висок. — Не обязательно быть родными по крови, чтобы быть семьей, тупица, — передразнил Чимин сестру, имитируя её голос. — Я люблю Лин так же сильно, как люблю тебя. Это будет инцест. Духовный. — Не бывает духовных инцестов, — незамедлительно возразила Джина. — Бывает! — Нет, ты вечно выдумываешь ерунду… — Я тоже люблю тебя, — перебила подругу Лин, взглянув на Чимина, и на лице её не было ни тени улыбки, она была серьёзна и уверенна в своих словах. — Люблю тебя и Джину так же сильно и обещаю, что никогда не оставлю, — она вновь повернулась к дереву, чтобы дописать начатое «навсегда»… Послышался тихий стук в дверь, и Чимин резко распахнул глаза. За окном почти стемнело, он понял, что задремал. Совсем ненадолго, его хрупкий, тревожный сон продлился не больше получаса и вмиг рассеялся при малейшем шуме. Чимин тихо подошёл к двери и осторожно взглянул в глазок, руки тут же судорожно принялись открывать замок. Он распахнул дверь и замер на пороге, смотря на стоящую перед ним Лин. Ему снова захотелось разрыдаться при виде потёков туши на её лице и растрёпанных волос. Девушка посмотрела на него в ответ и её опухшие глаза широко распахнулись. — У тебя там полиция… — заговорила она, но тут же осеклась и, резко сменив ход своих мыслей, произнесла, качая головой: — Как же ты ужасно выглядишь… — Ты тоже, — горько улыбнулся Чимин. Лин ещё несколько секунд пристально смотрела ему прямо в глаза, словно даже не дышала, а потом уверенно шагнула вперёд, крепко хватаясь руками за его спину, и прижалась лбом к груди. — Я так облажался… так облажался перед тобой… — зашептал Чимин, гладя девушку по спине. — Это ты-то облажался?! — Лин отпрянула, глаза её были в слезах, она тихонько стукнула Пака в плечо слабо сжатым кулаком. — Я вышла за парня, что женился на мне только лишь потому, что я похожа на того, в кого он действительно влюблён, за парня, что целуя меня, представляет кого-то другого, за парня, что шепчет чужое имя во сне. Так что не говори мне, что ты облажался… — она тяжело вздохнула и, оттолкнув Чимина чуть в сторону, уверенно зашагала в сторону кухни, вытаскивая из сумки бутылку вина.