POV Шашлык
Живот царапало изнутри, он урчал, не переставая, и тяжесть в нем казалась мне невыносимой, но как-то у меня получалось удерживать себя от крика. Я тихохонько скулил, лежа у ног Душнова в гостиной. Ворсистый коврик был невероятно мягким и нежным, но боль в животе перекрывала все ощущения. Даже думать получалось с трудом… — Потерпи еще немного, — ухмыляясь, сказа омега, пока его ладонь скользила по надутому шару. — Когда-нибудь со мной произойдет то же самое, если тебе станет легче от этого факта. Завтра мы обязательно повторим это, — я не выдержал, и по щекам покатились горячие слезы. — Но, к тому времени ты уже научишься получать от моих ласк удовольствие… Если будешь хорошим мальчиком, конечно… Хорошим мальчиком? Я готов стать кем угодно, только бы он позволил опустошить себя. Может, попробовать его попросить? С тяжелым сердцем я потянулся губами к его пальцам и принялся лизать их. Они, наверное, были солеными, как и его семя, но вкуса я не чувствовал. Слишком уж больно было. Но, сейчас я должен терпеть, и тогда мне станет легче. Да, точно, мне станет гораздо легче! Нужно просто постараться для… Для Хозяина. Мой язык скользил по этим пальцам, уделяя внимание каждому миллиметру его кожи. Они были холодные, и своим языком я пытался согреть их, не забывая в то же самое легонько поскуливать, чтобы омега наконец обратил на меня внимание. Я устал работать языком и проглотил большой палец. Душнов улыбнулся. — Тебе нравится, когда он внутри? — он взял мою щеку, соединив пальцы сквозь плоть, и я высунул язык, как настоящий пес. — Не переживай, я дам тебе что-нибудь в ротик, — от очередной его улыбки мурашки поползли у меня по коже. — Скоро придет курьер с пиццей… Может, покажем ему, чему мы с тобой научились сегодня? У меня внутри тут же все оборвалось. Нет… Нет, так нельзя! Нет-нет-нет!!! Душнов рассмеялся. — Да расслабься, братан, — он погрузил палец немного глубже. — Не делай такое лицо, ха! Никто не узнает, клянусь тебе. Тут раздался звонок в дверь, и я замер, боясь пошевелиться. Потрепав меня по голове, омега сказал: — Я приму еду, а ты пока вылей все из себя… Давай, не тяни с этим. Услышав это, я радостно бросился в туалет. Убрать пробку получилось не с первого раза, но все неприятные ощущения стоили того. Живот, опустев, мгновенно расслабился, и по телу растеклась сладкая истома. Я даже хотел позволить себе тихий стон, но тут же передумал, осознав, что курьер может услышать. Когда я вернулся обратно в гостиную, Душнов уже успел разделить пиццу на одиннадцать кусков. Меня вдруг охватил стыд. Такая тупость — он видел меня в самом унизительном виде, а сейчас я засмущался, стоя перед ним в одних только боксерах. — Иди ко мне на коленки, Димка, — поманил он, и я увидел, что он сидит в одной моей футболке, из-под которой выглядывает твердый хуй, сочащийся ароматной смазкой. — Ты хороший мальчик, сегодня тебе многое пришлось вытерпеть, и я хочу похвалить тебя. Пустое нутро съежилось, и я понял, что это не от страха, а от желания. Мне тут же стало противно от самого себя. Тошно до безумия. Но я все-таки сделал шаг ему навстречу. Затем еще один, и еще. Я сел на его коленки, удивляясь его силе, — маленький хрупкий омега, а так легко держит на коленях здорового альфу! — Ты знаешь, что нужно делать, — ласково шепнул мне на ухо он, обнимая и поглаживая по спине. Запах теплой пиццы щекотал нам обоим ноздри. Я натянул ткань трусов, обнажая только очко, и принялся аккуратно сажаться на его стержень. Напряженное горячее орудие очень легко ворвалось внутрь, немного подвернув кожу, поэтому я вскрикнул. — Тише-тише! — усмехнулся Олежа. — Мы в доме одни, но все же! Я плотно облегал его изнутри, обжигая дыханием шею. Почему-то внутри бурлило тяжелое желание прокусить эту шею, чтобы навсегда сделать нас одним целым. Целый океан чувств, противоречивых и бессмысленных, обрушился мне на голову водной лавиной, и я впал в транс, отскакивая все дальше и дальше от происходящего в этой комнате… Это не я с рыком впился в шею своего мучителя, не я оставил метку на ней, стягивая основание его омежьего хуя своей жопой и постанывая от этого. Это был кто-о другой… Чужой и неприятный, глупый человек. — Черт, больно, — выдохнул парень, и я лизнул кровоточащую ранку. — Впрочем, плевать. Ты делал мне гораздо больнее. И он тоже впился в мою шею, тяжело дыша и гоняя своим членом у меня внутри. Казалось, что все тридцать два зуба вонзились в мягкую плоть одновременно. Боль ослепила меня на короткий миг, и я пропустил то, как омега кончил, слив все до капельки прямо в меня. Выбившись из сил, мы повалились на диван. Однако, этот мудак не дал мне и двух минут отдыха. — Зай, дай мне тот пустой бокал, — он указал на фуршет на краю стола. Его дыхание так и не восстановилось. — Будь добр, вылей все, что сейчас в тебе, туда. Я сглотнул комок, подкативший к горлу, и выполнил приказ. Его сперма текла из меня в подставленный бокал, пока мое тело била мелкая дрожь. Мне почему-то было даже жалко расставаться с ней. — Отлично, — удовлетворенно промурлыкал Душнов, когда я закончил. — А теперь вылей все это на свой кусок пиццы. И снова я безропотно подчинился ему. Густая белая жижа потекла прямо на колбаски. Мне не нужно было говорить, что делать дальше. Я принял свою судьбу и надкусил горячий треугольник.***
К вечеру я немного успокоился. Этот дом, скромный по размерам, но частный и хорошо обставленный, вдруг начал казаться мне своим. Я гулял по нему, пока Олежа отдыхал в зале, поглядывая какой-то фильм. Первые два часа он не разрешал мне отходить от него ни на шаг и кормил меня пиццей и своим молочком, чей сладковатый вкус уже начал казаться мне привычным. Но странный гул не давал мне покоя. Кажется, он доносился из подвала, но я не мог быть полностью уверенным до тех пор, пока не проверил. Этот звук казался мне очень тревожным, но, когда омега задремал у телика, я собрал все мужество в кулак и спустился вниз, скрипнув дверью. Гул лишь усилился, и теперь я мог понять, что это чей-то плач или вой. Я не мог понять, любопытство это или страх, но какая-то неведомая сила заставила меня открыть эту чертову дверь. За дверью на полу лежал кто-то… На его лице были страшные шрамы, но я тут же узнал его. Олегсей Душнов смотрел на меня единственным глазом, шевеля обрубком языка во рту…