New Milky Life for Bad Puppy

POV Олежа (???)

      Я понял, что что-то идет не так. Конечно, это не могло произойти нигде больше, кроме как в подвале. Мой альфа открыл ту дверь, которую не должен был открывать.        — Родной, не надо туда смотреть… — тихо сказал я ему, спустившись вниз. — Пойдем…       Он снова заплакал, и в этот раз я присоединился к нему. Что же я сделал не так? Почему он плачет?.. Закрыв дверь у него перед носом, я уставился на Шашлыка, показавшегося мне сейчас избитым щенком.        — Что происходит? — глухо рыдал он, выплевывая отдельные слова. — Что ты творишь?! Ты здесь, там, где?!        — Это не имеет значения… Для нас больше ничего не имеет значения, родной! Забудь об этом, ты не должен был этого увидеть…       Димка завыл, прижимая ладони к лицу. Ему страшно, вдруг понял я. Он как маленький ребенок, который боится грозы и хочет спрятаться от нее в родительской кровати… Бедный мой малыш, мой зайка…        — Уходим, — сказал я, обнимая его за плечи. — Скорей, Дим, скорей…       Тишину порвал в клочья свист его ладони, упавшей на мое лицо с громким звонким шлепком. Я опешил. Он ударил меня. Он посмел ударить меня, как делал все это время. Все то время, что мы провели вместе, он делал мне больно. Так было всегда, и у меня наконец получилось приручить моего альфу, запах которого всегда сводил меня с ума. У него было много шлюх — омег, бет и даже альф, но никто из них не кайфовал так от его запаха… Я достиг своей цели в конце концов, и вот он хочет просто взять и пустить все мои труды по ветру?!        — Ты наказан, — сказал я, холодно посмотрев ему прямо в глаза. Он хотел ударить меня еще раз, но страх оказался в тысячу раз сильнее. — Наверх, быстро…        — Олеж… — шок прошиб меня насквозь, но я нашел в себе силы не дернуть и бровью. — Я… — он все еще плакал, хотя и стремился взять себя в руки. — Прости!.. Я просто испугался…        — Молчи, — прорычал я, показав своему альфе зубы. Ему стало еще страшнее, он заблеял что-то невнятное.        — Я не хотел, Олежик… Пожалуйста, не надо… — только это у меня и получилось различить.        — Молчать. Делай, что велено.       О да, он понял, что я хочу с ним сделать. Мы же почти что семья, поэтому хорошо понимаем, что нам нужно друг от друга. Когда мы вернулись обратно в зал, я велел ему раздеться и лечь на диван. Словно нашкодивший котенок, он, понурив голову, выполнил хозяйскую команду. Я отправился на кухню.       У нас дома есть коллекция ножей. Отец любит гастрономические эксперименты, ему приятно готовить еду для меня и себя. Что же, сегодня я приготовлю для своего альфы омлет… Надеюсь, получится вкусно…       Выбрав далеко не самый длинный, но самый острый нож, я вернулся в зал. Парень. дрожа своим бледным телом, свернулся калачиком на диване.        — Раздвинь ноги, — коротко приказал я.        — Пожалуйста!.. — плакал Шашлык. — НЕ НАДО, УМОЛЯЮ ТЕБЯ!       Но я оставался глух к его мольбам. Он провинился, и он должен быть наказан. Возможно, когда-нибудь он станет хорошим мальчиком… Грубо развернув его ноги, я увидел съежившийся от страха хозяина хуец. Яички были плотно прижаты к нему.        — Приготовься, — сказал я ему на ухо, обнимая. — Тебе будет больно, — с собой с зала я захватил полотенце, которое вложил ему в рот. Черт, наверное, стоило дать ему какую-нибудь деревяшку.       Мой альфа как будто смирился со своей участью, перестав наконец скулить. Я, крепко сжав рукоять ножа, провел лезвием по левому яичку. Жуткий подавленный крик почти успел сорваться с губ Шашлыка. От крохотной красной капельки я возбудился. Слизнув ее, я едва слышно застонал — это лучшее, что я только пробовал в своей жизни!       А потом я сделал еще один надрез. И еще. И еще. Мой хуй стоял во всю, несмотря на совсем недавний оргазм. Пожалуй, отрежу эти два яйца, а потом выебу моего хорошего мальчика. И мы заснем вместе с ним, плотно прижавшись друг к другу. Я выпью столько крови, сколько понадобится, и кровь моего Димки остановится…       А потом мой взгляд упал на внутреннюю сторону его пушистого бедра, и сердца коснулась ледяная рука ужаса.        — Что это?! — прошипел я, увидев, что на коже моего альфы выведено ножом «Йыннешевоп»…