Играя с огнём, я либо обожгусь, либо спалю всё до тла

      Перекат влево и не самый лёгкий уворот от массивной стали клинка, позже — практически падение на спину. Сразу вскочив на ноги, девушка только крепче хватается за свой кинжал и тут же наносит ответный удар по тени. Отделавшись парой несильных ранений, она припоминала Его слова: «Если бы не твоя изворотливость, то давно бы получила лезвием меж рёбер». Ей она беспардонно пользовалась сколько себя помнит на небесах, однако от неё и прошлый учитель, и нынешний добивались классического ведения боя. Без катаний по полу, где появился ещё противник и уже можно было готовиться к земляным ваннам.       Этот сомнительно походящий на должное поединок обернулся тем же, чем и всегда — чужой подножкой и нелепым падением. Протяжный и уставший вздох, а Элен схватилась за ноющий бок. — Ну сколько можно? Со смертными всегда так тяжело или ты одна такая особенная? — она напрягла зрение и увидела «учителя», возвышающегося над ней и недовольно перекрещивая руки. — О братец… Такими темпами я и впрямь начну пропитываться неподдельным сочувствием к Фенцио и архидемону Велиару.       Элен попыталась встать на лопатки и вскоре подняться, но господин, накинув людской облик, решил иначе. Наступив девушке на грудь, Он раздосадовано сверкнул глазами и надавил ещё сильнее. — Кхм… — прокряхтела Элен, которой столь близкий и унизительный контакт совсем не нравился. — До соревнований меньше недели, а ты не то, что к Геральду ещё не подошла, но и самые азы боя освоить не можешь! — вспылил Он, готовый вот-вот выйти из себя. — Ты не успеешь до вершины добраться, как рухнешь со скалы из-за своего недобора и идиотской неловкости! Ты не представляешь, что с тобой будет если не выиграешь эти чёртовы соревнования.       То ли катастрофическая нехватка дыхания из-за передавленной грудины, то ли неожиданно возникшие в светской и культурной речи ругательства Чернобога так напрягли Элен, но той во всяком случае пришлось активно замотать головой, насколько позволял пол. — Я… Я обязательно исправлюсь… — сквозь долгий вздох прошелестела она.       На счастье, господин закончил с уничижительными прелюдиями и, отойдя, резко поднял её за одну руку. Эленвен хотелось провалиться сквозь пол от ужасного стыда, испытанного под заинтересованными взглядами теней и боли, охватившей всё тело. Чернобог не смотрел ей в глаза — Он смотрел прямо в душу и заметив там что-то неладное, со злостью прошипел: — Я ещё раз повторяю — ты должна выиграть эти соревнования. И мне всё равно как, каким способом; если я захочу — заставлю тебя отравить их всех до начала, — увидев откровенный испуг на её лице, сбавил накала. — Но ты ведь правильная, ты не захочешь травить «друзей». Поэтому, будь добра и делай то, что я скажу.       Элен не нашла в себе сил ответить что-то вслух и потому лишь кивнула головой. Господин отпустил её руку, пренебрежительно и грубо, будто Ему очень сильно пришлось её трогать, о чём пожалел. — Пара минут на перерыв. Я ещё замедлю временной разрыв и мы продолжим, — Он бросил это не поворачиваясь, сразу идя к одной лишь двери.       За ней открылась странная чернота, на которую не хотелось долго смотреть, и поэтому Элен сразу отвела взгляд. Её соперница — нарушившая грани стен тень, смотрела на неё и господина очень внимательно. Без глаз, разумеется, но это прекрасно чувствовалось.       Элен предпочла не обращать внимание. Она села на изложенный плитами пол и скрестила под собой ноги. Её кинжал удачно упал рядом и она сразу уложила его в ножны.       Прикрыв глаза, девушка старалась ни о чём не думать и дать бьющемуся сердцу в груди хоть немного успокоиться. Напрасно: мысли, норовящие пустить свои корни в голову, в этот раз сильно поспешили, от чего Элен нехотя погрузилась в себя.       В прошлом году я убила муху. Кажется, ты тогда только выкупил какую-то там биржу и мы зажили так, как никогда раньше. Это неважно, уже неважно. Главное — я сделала это подло, когда та спала на стене ванной комнаты.       Она залетела к нам в октябре, когда листья уже пожелтели и я объясняла почему же так Йенни. Он долго расспрашивал меня, а я часто прогуливала биологию, от чего пришлось выдумывать множество сказок про старика-художника, который по ночам выходит из своего живописного дома, на самой живописной улице, под склоном самой прекрасной горы и вручную окрашивает все листочки в яркие цвета. В конечном итоге пришлось воспользоваться старыми записями, сложенными в дальний угол памяти и Интернетом, но это оказалось не сильно нужным — его отец рассказал всё давным-давно. Йен просто проверял меня, а я — свою фантазию.       А мухе всё равно было на правду и на бредовую выдумку, она всё летала в отапливаемом доме, даже в начавшийся период спячки. Я сказала ей, что она может жить, пока не решит свои проблемы с жильём, что в той части дома я бываю редко и в принципе, места для мухи хватит. И она действительно мне не мешала. Летала редко, лениво, правда зачем-то частенько хвостом за мной, то ли из благодарности, то ли возомнив себя собакой.       «Будь спокойна» — говорила я ей. Кто знает в каком из своих воплощений я тоже была мухой? Да даже в этом и я, и ты хорошо знаем ситуации, когда жизнь даёт трещину и надо просто переждать где-то шторм. Вдвоём или по одиночке — не нам решать. Муха выбрала жить втроём, а мы и не против.       Однако не раздражала она меня пока я была относительно счастлива. Моя безнадёжная осень переплавлялась в долговатую зиму, когда по утрам становилось всё равно, что пить — кофе или грязную воду в стакане, где я мыла кисти от гуаши, коей рисовала крайне редко. И вот, муха примерно в начале или конце декабря (на календарь я смотрела редко, только в преддверии дня рождения сына) впала в спячку. Вместе с моими надеждами отметить рождество всем вместе. Как в старые добрые времена.       Эленвен крепко схватилась за кинжал, приготовившись вновь отражать удары. — Ещё одно твоё падение — будешь учиться фехтовать. Долго и много.       Она аж поёжилась от этих слов — прекрасно помнила позавчерашнее или вчерашнее занятие, после которого отнимались руки. Благо господин тогда заботливо замедлил время и оттого два дня подряд, проведённых в пределе, ощущались как месяц. А то и два.       Тень долго ждать не пришлось. Она с таким же чёрным клинком, будто слепленным из неё самой, накинулась на девушку. А той пришлось бороться с сильнейшим желанием отскочить в сторону; сейчас требовалось стоять по стойке и отражать удар. Что выходило так же плохо как и наносить его.       Первый криво, но получилось выдержать на себе, выставив блок. А второй, более тяжёлый и мощный — увы. Голова была занята другими мыслями, отличными от переживаний во время боя.       Половину осени муха жила на первом этаже, а в спячку впала в ванной на втором. Я была не против, наоборот, старалась не мешать когда шла умываться. Помню, что перевесила полотенца, чтобы случайно её не смахнуть. А однажды смотрела как она не двигается, взяла салфетку и слишком сильно размахнувшись — прихлопнула её. Останки с почестями похоронила в унитазе.       На том месте, где она хотела перезимовать, осталось коричневатое пятнышко. Что это? Не кровь же. Сегодня я снова наткнулась на него взглядом, покончив с банными процедурами. И внимательно рассмотрев его, вскоре поняла, почему же ты больше не подходишь обняться, перестал целовать меня в лоб, точно зная, что я люблю тебя, месяцами можешь не появляться дома. В прошлом году я убила муху. Просто потому что могла это сделать. — Отлично. Закончишь прохлаждаться — длинный меч тебя ждёт в углу, — послышался хлопок дверью.       Чем могла хлопнуть жидкая прострация — Элен предпочла не задумываться. Даже согревающий холод от пола не особо волновал как бьющая по вискам боль. Ноющая, режущая, сверлящая — уже не так важно, каждый день она новая, иная. А после не такого долгого поединка и грандиозного провала, под впечатляющие овации одного зрителя, явно не оставшегося равнодушным, девушка не находила предлога подняться. Всё равно Он вернётся и неизвестно как продолжит учить её правильно вырезать соперников. Чтоб кровь и мясо торчали, да по эффектней. Или хотя бы самой себя ненароком не зарезать, что было бы вполне вероятно при открывшейся для Элен способности — удивительной неуклюжести. Свой толк в этом был, подобному бы не научил архидемон Велиар и когда изредка у неё получался какой-то приём, то ликующая радость в груди так и норовила вырваться наружу с победным выкриком… Но тяжёлый взгляд Чернобога, без разницы скольким количеством глаз, говорил не устами, что это только ступенька в предстоящей лестнице. Самой длинной в её существовании. Сейчас Он даст себе отдохнуть от постоянных проигрышей девушки, та насладится предвкушением предстоящей простудой от уже получасового лежания на полу. Под зачерствевшими подушечками пальцев она легонько трогает пол, сама не зная зачем. Терзающий снаружи холод, совсем не подходящий под начало сентября, уже добрался и досюда. Совсем как на Земле, даже в обители слышался зов зимы и предсмертный стон прошедшего лета.       Укладываю Йена спать, глажу ему спинку, натыкаясь пальцами на шершавые места, где у него пошла сыпь от шоколада. Жду, когда расслабится и начнут подёргиваться ножки, засопит — значит уснул. Глажу долго, вслед за скольжением руки думаю: — «Прости меня, что мы здесь. Что мы всё ещё живём под одной крышей с твоим отцом, что ты, как и я, чувствуем этот запах палёного спирта рядом, когда в погребе у нас пылится молодое вино. Слышим тихий скрип двери ночью — ни он, ни служка Барценли давно не смазывали её (а порой мне вовсе кажется, что наши слуги лишь плод моего воображения, настолько они неживые) — и сразу становится ясно, кто пришёл. Страшнее знать позднего визитёра, ведь если бы пришёл по наши души грабитель, то умирать от чужих рук было бы не столь ужасно. Прости, что не говорила это раньше, что предпочла воспитывать тебя как и его сына тоже, что не делилась своими переживаниями ни с тобой, ни с самой собой. Прости, что когда ты ходишь в садик и рисуешь поздравительные открытки нам, я пью вино и рисую свои глупые картины. Ты никогда не узнаешь, что одну открытку я всегда выбрасываю или сжигаю в камине. Ему будет всё равно, а мне нет. Поверь, так будет лучше. Ты вырастешь и может быть поймёшь, может мы даже подружимся. Может, я понравлюсь тебе. Потому что я так-то неплохой человек, просто хреновая мама. Я вот очень любила своего отца, особенно его портрет юности, который мне в красках вырисовывали воспитательницы из приюта. Может, он с ними спал и об этом я стала догадываться только когда из обычного пьяницы, не чуравшего поднять на меня руку, он превратился в отца-героя, потерявшего жену и оттого ставшего таким несчастным. Я бы об этом и не узнала, не пройдя целый цикл сеансов у психолога, который открыл мне глаза на моё детство. Оно было полно вранья, Йенни. И твоё полно тоже»       Тяжёлый двуручник весил если не треть девушки, то четверть точно. Почему махание этой железякой называли фехтованием — она не знала и предпочитала не спрашивать, нарываться на ещё порцию злобной иронии не хотелось. Чернобог устал и Ему хотелось заняться своими делами, а не контролировать неуклюжие махания Элен. А ей хотелось вернуться в школу, лечь на кровать и забыть про все невзгоды. Забыть про приближающиеся соревнования, про этот чёртов мир, который так и не принял её. Забыть про бессмертных, что ангелов, что демонов, про их запах и надменные взгляды. Ей уже начинало казаться, что стала понимать свою мать. Только у той была такая сила духа, которая если и давно была сломленной, то никто это и не замечал, в отличие от Элен. Это паршивое чувство подкреплялось очередной усмешкой за спиной: — Знаешь, что я думаю, когда смотрю на тебя?       Элен остановилась и тут же почувствовала на спине холодную ладонь. Он опять принял человеческий облик и это уже не радовало. — Что же? — на выдохе спросила она, ожидая примерный ответ.       Однако ноющие руки, готовые вот-вот оторваться от постоянного напряга, беспокоили больше, чем Его ответ. Но даже он смог удивить. — Ты как цветок, — растянул Он фальшивую улыбку. — И лучшее, что он может сделать — это умереть.       Он убрал руку, а Элен не шелохнулась с места. Она смотрела на одну точку, стараясь не думать, хоть на минуту унять поток мыслей. Подпитанная ложными иллюзиями и надеждами, она чувствовала как с каждым днём угасает. И Его слова не действовали как толчок к достижению цели, ставшей уже совсем не нужной, — они только сильнее зарывали её. И не почувствовав как по щекам стали течь непрошенные слёзы, она молча сверлила пол.       Господин прошёл по периметру комнаты, скрестив руки за спиной. Не оборачиваясь на погасшую девушку, Он с тем же пренебрежением отвесил ещё одну оплеуху: — Нет зрелища более жалкого чем плачущая бессмертная, — Он развернулся и не спешно направился к ней. — Пойми, ты уже не человек и назад дороги нет. Либо ты, либо тебя, моя pura.       Говорил Он с явным умыслом утешить, но повлияло слабо. Утерев покрасневшие щёки и щиплющие от слёз ранки на лице, Элен не теряя времени снова взялась за длинный меч. Руки адски ломило, но сейчас она заставляла направить все мысли на одну точку — тень перед собой. Она стояла ровно, не оказывая никакого сопротивления, являясь чем-то наподобие манекена. Показалось, что стоящий подле Чернобог поощрительно кивнул и Элен сразу принялась оттачивать заученные движения.

***

      Благодаря внушительному временному разрыву, разделяющего Чёрный предел от остального мира, девушка потратила на тренировки куда больше времени, чем было возможно. Вместе с тем похоронила там же и остатки сил, чувствуя, что вернись она туда ещё раз — с крахом проиграет в первой схватке, забыв про всё, что ей вдалбливали ранее. Чернобог не учитель и она это поняла сразу, однако выбор был невелик. Оставалось только подучить теорию, на всякий, и обсудить всё с Геральдом. Вероятно тот захочет провести что-то наподобие проверочной, чтобы убедиться в том, что его подопечная не подведёт его на столь ответственных соревнованиях, но Элен и на это стало плевать. Сейчас она ласкала мыслью о тёплой ванне, которую увидит не скоро и бокалу глинтвейна, однако пришлось сразу после бессонной ночи в пределе, где продолжались изматывающие тренировки, идти на поиски наставника.       Позднее утро, а туман ещё не слёг на проплывающие острова. Холодный ветер продувал насквозь, девушка в сопротивлении ему и думала, каково будет в такую погоду взбираться на гору и мало того, там же сражаться со змием.       Остановившись у входа в школу, она прислушалась к не особо шумной группе демонов, стоящих у самого входа. Накинув на голову капюшон, она приняла максимально незаметный и незаинтересованный вид. Прислушалась. — …А он мне и говорит, что если ему завтра же зачёт не сдам, то вместе со всеми шмотьями меня из стен погонят!.. Ну ты прикинь! — Кошмар-р… Фенцио совсем с катушек слетел. Чего только стоит его новый указ демонам тоже участвовать в их богадельни с этим… Как его… — Чего-чего?! Не уж то ты про… — драматичный вздох и странная пауза. — О-хре-неть. Я в шоке. — Молчу про себя. Угадай с трёх раз кто там поимённо участвовать будет? — Не уж то он согласился?! — Пф… Для него это очередная забава. Не удивлена ничуть, особенно учитывая кто там будет участвовать… — И кто же?       Повисла ещё немая пауза. — Кошмар, не слышала что ли? Уокер собственной персоной! А ангелы видать не хотят руки марать, вот на нас и отрываются… Нам конечно не сложно преподать кое-кому урок, отчасти приятно, но вмешивать в земные соревнования высших учеников… Сомнительное дело. — Только ли в соревнования?.. Мне показалось вообще странным, что труп одной Непризнанной не остыл, как ей нашли замену… Или она сама нашлась? — Тихо ты! Стража идёт.       Элен сама чуть не одёрнулась, но тут же вернулась в начальную позу, не выдавая внутреннего волнения. Сплетни не особо достоверный источник информации, но раз другого выбора нет — приходилось прислушиваться. Услышанное не понравилось. Особенно явный страх даже демонов оказаться замеченными стражей. — «Вероятно и впрямь что-то происходит… Мне надо быть осторожней» — собравшись с духом, она зашла в школу.       Геральда долго искать не пришлось — он вёл лекцию в саду у старших курсов. Он заметил свою ученицу и молча указал ей подождать. Элен опустилась на скамью подальше и прикрыла глаза. Размышления наперебой зазвучали в её голове. — «Итак… Кроули перенёс рождественские соревнования на сентябрь. Мол, змий итак уже вырос, правда ещё не окреп. Допустим, подобное упрощение заменяется усложнением пути и вероятным вмешательством демонов… Интересно, Сатана в курсе? — дунул сильный ветер и девушка сильнее завернулась в плащ. — Вопрос — будут ли они вставать у всех на пути или только у, кхм, избранных? И кто именно… Что-то у меня нехорошее предчувствие»       Почему-то подобное чувство напомнила ещё сцену из прошлого. Очень давнюю, которая вспомнилась только сейчас.       Свежие летние потоки ветра задували в самый салон, наполняя его июньской теплотой. Ух, я и поверить не могла, что путь длиною в долгие пять лет подошёл к концу! Конечно я буду скучать по нашим выставкам, по ночам, проведённых в мастерской над холстом, но пока я думала лишь об окончании диплома, над которым трудилась последний год точно.       Весёлые студенческие годы постепенно сменяет размеренная жизнь, к которой я так долго стремилась. Я еду в хорошем автомобиле, за рулём мой возлюбленный, не снимающий последние полтора часа кряду свою улыбку, мы едем в съёмную квартиру, чтобы я забрала свои вещи и переехала к нему… По дороге купим клубничный торт и будем отмечать мой выпуск, вдвоём в милой беседке… Я прикрыла в предвкушении глаза. — Ох, что ж ты творишь! — раздался приглушённый выкрик, явно сдерживая в себе нецензурную брань.       Резкий поворот вправо и я открываю глаза, в ужасе замечая, что мы оказывается чуть не упали с обрыва. — Киллиан? — я тут же перевела взгляд на него.       Настороженный, в напряге сжимающий руль, он юлил по дороге, то выезжая на встречку, то сворачивая назад. Я глянула в зеркало заднего вида, замечая сзади нас чёрную машину. Водителя не было видно и зря — стало ясно, что он пытается постоянно нас подрезать и подтолкнуть к обрыву. Я в страхе вжалась в кресло, надеясь не отвлекать водителя своим испугом. Пара секунд в ужасном напряжении и… Всё обошлось. Мы выехали на более оживлённую трассу, машина осталась где-то позади, не решившись следовать за нами дальше. Я переглянулась с Киллианом, ловя на себе его потеплевший взгляд. — Не волнуйся. Всё обошлось.       Я нервно улыбнулась, сжимая ручку двери. — Это были коллекторы? Или кто похуже?       Мой милый промолчал, в задумчивости отводя взгляд. Когда он так делал становилось ясно, что ответа я уже не получу. И я не стала настаивать. — Уокер, — коротко поприветствовал учитель.       Элен открыла глаза, неловко подрываясь со скамьи. Одёрнув за собой плащ, она пометалась глазами по округе, оценивая относительное спокойствие — все ученики быстро разошлись по своим делам. — Доброе утро, — быстро выпалила она, возвращая взгляд на явно уставшего мужчину. — Извините, что не подошла раньше. Были дела и Вы не подумайте — касающиеся исключительно соревнований.       Геральд сомнительно покосился, но спорить не стал. Только немного съязвил: — Пунктуальность не твой конёк. Сейчас день, а соревнования уже завтра. Элен похолодела. — «Как? Завтра?» — сжав в руке край плаща, она постаралась принять более важный вид, мол, итак всё знала.       Учитель перекрестил руки. — Кхм… Не пойми меня неправильно, но мне что-то подсказывает, что вряд ли ты окажешь достойное сопротивление. Мне не сильно печёт твоя победа, на твоём месте я бы на это даже не рассчитывал, но раз ты всё-таки участвуешь — постарайся не упасть в грязь лицом, — он странновато улыбнулся и тут же развернулся назад.       Элен глупо похлопала глазами и вслед удаляющейся спине воскликнула: — Вы не будете меня даже спрашивать? Хотя бы оценить мои силы и возможности?..       Геральд приостановился и неохотно обернулся, окидывая девушку взглядом. И спустя недолгое время, сомнительно подытожил: — Оценка тебе не понравится. Могу подсказать учебники по выживанию и фехтованию, раз тебе недели было мало на подготовку.       Девушка вслед за ним перекрестила руки. — Знаете, сложилось такое впечатление, будто Вы и за свою чистоту беспокоиться перестали, — проговорила она, безынтересно смотря тому в глаза.       Они почти закатились и снова вернулись на свою орбиту. — Сочувствую, если ты думала, что я за неё так беспокоился. Взгляни на других, — он не поворачиваясь кивнул головой в сторону школы. — И ты поймёшь, что я совсем не чистолюбив. В целом… Ты права. Мне, в отличии от других наставников, совершенно плевать дойдёшь ли ты до змея и умрёшь от его клыков или тебя свалят со скалы раньше, — демон сделал шаг к девушке. — Однако дело не во мне, а только в тебе, Уокер-младшая. Запомни это и может быстрее привыкнешь ко всей желчи вокруг.       Эленвен устало вздохнула. Подобное не задело, лишь сильнее подогрело интерес к своей победе, что несказанно играло на руку. — Лучше ненависть чем безразличие.       Геральд вместо ухода от уже бесполезной беседы, изумлённо изогнул бровь. — Даже если она за собой разожгла костёр из собственных страхов для абсолютно невинных жертв? — даже усмехнувшись над своими словами, он ожидал быстрого отрицательного кивка от Элен.       Та ничуть не поменялась в лице. — Это небеса. На этих самых «кострах» горят только невиновные.       Геральда кто-то позвал. Лишь поэтому разговор перерос в молчание и скорую разлуку.

Понедельник. Месяц огня очага.

      Эленвен не спала, через силу заставила себя хоть немного поесть. Чернобог последний день перед соревнованием не беспокоил, не давал никаких советов, посчитав подготовку девушки должной. Та не верила в себя, но верила в Него, раз Он поступил именно так.       Выпив с утра натощак пару… лекарств для поднятия духа, она сразу покинула комнату. Вместо рубашки и джинс — плотный кожаный костюм, с не самым приятным ворсом изнутри, зато не дающим замёрзнуть. Разрешилось использовать своё оружие и потому девушка взяла кинжал и ещё пару вещиц, милых дамскому сердцу (яд паралича, если не удастся завалить в честном бою, ещё лезвия, спрятанные в сапогах). Ещё условие, обязательное к выполнению — связать или сложить крылья за спиной и если хоть кто-то взмоёт в небо — наверняка подстрелят часовые. Дань традициям бескрылых с Земли, так сказать. Девушке не удалось встретиться с Энди, обсудить с ним что-то… В школе она ночевала последнюю ночь, что в целом не особо и расстроило: подхваченные в школе слухи, уже угасшие за столько времени со дня смерти Моники, всё равно давили своим разнообразием. А если бы Элен захотелось заняться мракобесием, то она нашла бы для того менее мазохистский способ.       Настроившись исключительно на предстоящем пути, она игнорировала замолкшую толпу, только завидевшую появление девушки. Не смотрела в сторону Донни и замершего Энди, только лишь кивнув в их сторону. Серафим Кроули важно объявил о начале, проверил о недоступности крыльев в данный момент, о наличии запрещённых предметов. Особенно долго прощупывал Элен, так и не заглянув той в сапоги, по всему посчитав это ненужным (а зря) и ещё раз прогнал все правила. — Только ваш противник ляжет на землю — он проиграл. Сорвался со скалы и не раскрыл крылья — он проиграл. Оказался отравленным змием — он проиграл. Ваше дело, если захотите пролить чужую кровь, но не смейте ярости и желанию к победе покорить чистоту души — не убивайте его. Девушка усмехнулась и тут же заставила себя стереть эту усмешку, понимая, что Серафим смотрит прямо на неё. Но вот его глубокомысленные наставления о чистоте души вызвали и в отдалённой группе демонов лёгкую волну смешков. — Ещё раз повторяю… — более настойчиво продолжил он и оказался тихонько перебит возгласом Энди. — Мы поняли!       Его подтолкнул в бок Донни и парень испуганно застыл, окончательно стушевавшись под тяжёлым взглядом Кроули. Повисла неловкая пауза. Элен рассматривала носки сапог, надеясь самой не напороться на отравленные лезвия и думала о лазанье из столовой. — «Голод не тётка, голод дядька…» — настолько невыносимо было слушать душную речь Кроули.       После всеобщего молчания, он наконец грандиозно объявил: — Начинаем!       И Донни, и Энди быстро рванули вперёд, поочерёдно толкая друг-друга. Элен не спеша спрыгнула с обрыва и побрела вперёд. Те выбрали более простой маршрут — через поле, однако она знала, что дальше следует река и позже очень крутой подъём на гору. Потому выбрала немного иной маршрут, с самого начала взбираясь на скалы. — «Там проходила старая тропинка. Должна остаться» — схватившись за шаткий камень сверху, она подтянула себя выше.       Занятия на выносливость с Чернобогом, удивительно, не прошли даром. То взбирания на подобную, только ужасно скользкую стену, высотой со здание школы, да с кольями внизу, то хождения по тонкому лезвию между гранями стен… Эленвен показался подъём на скалу не таким уж отвесным, как казалось на карте.       Перейдя на бег по тонкой тропинке, она следила за действиями снизу. Парней не было видно, те явно ушли уже далеко и девушка всерьёз напряглась, уже жалея о выбранном пути. Вдали журчали водопады, слышался зов ветра, который давно бы продул, не будь на ней несколько слоёв обмундирования. — «Интересно, они вообще все препятствия со старого пути убрали?» — спустя долгую пробежку задумалась она, вновь бросая взгляд вниз.       Тропинка переросла в приемлемый кусок земли, всё ещё странный для такой местности, а вот вид внизу не радовал — мало того, что падать пришлось бы долго, а приземляться больно, так ещё и через пару метров начиналась та самая река. Девушка насторожилась, но быстро утешила себя тем, что могла вообще сейчас пытаться пересечь её на лодке, с коими итак сложился дурной опыт. Задержавшись, она пригляделась к тоненьким поблёскиваниям на воде и поняла, что уже догнала соперников. Только настроившись на продолжение пути, она услышала подозрительный шорох из кустов. Ещё прислушавшись, она предпочла не пытать удачу, сразу выдернула из ножен кинжал. И очень не зря — на неё тут же выскочил обещанный «партизан», нападая с клинком наперевес.       Элен по привычке отскочила, но тут же вставила ему кинжал помеж рёбер. Неожиданно возникший демон не почувствовал сильного, на первый взгляд, ранения. Только ненадолго отшатнулся и усмехаясь, глянул девушке за спину. Та ожидала подобного и знала, что на неё не нападёт кто-то один. И оттого сильнее напрягла руку, сжимающую кинжал и показывающую готовность тут же напасть на противника.       Сзади раздались сбивающие с толку хлопки. — Недурно. Но мало для победы.       Девушка растерянно обернулась на насмешливый голос, не выпуская из поля зрения другого демона. С разных сторон повылезали ещё незнакомые лица, но взгляд её был притянут к другому. — «Люцифер?»       Он стоял и улыбался. Заметив появившихся соратников, вынул из своих ножен длинный посеребрённый меч.