* * *
Шагая уже достаточно продолжительное время по коридору POSCO в сопровождении секретарши брата, Тэхён угрюмо смотрит в экран небольшого включённого планшета и уже строит в голове план того, как будет разговорить с Сокджином. Слишком много странностей начало происходить в его жизни. Слишком много людей вокруг знают того, чего не знает он. Сначала одно, потом другое. Случись одна такая странность, он бы не обратил на неё внимания. Но когда они происходят постоянно, имея между собой логически-определённую связь, то перестают быть странностями, совпадением, и превращаются в прямую аналогию. — Господин, нам сюда, — помощница Джина останавливает Тэхёна лёгким касанием о его руку, и, когда тот вопросительно оборачивается, она указывает ребром ладони на дверь в другом конце коридора. Видимо, его любимый братец обосновался в соседнем кабинете, переехал, короче говоря. Пожимая плечами, Тэхён меняет курс и семенит к чёрной двери, в проходе которой уже стоит виновник его беспокойных поисков. Секретарша остаётся стоять там же, где и стояла, и ретируется с места только тогда, когда её попутчик заходит к её начальнику в кабинет. — Честно признаться, я немало озадачен. Твой звонок и не меньше твой визит меня в прямом смысле обескуражили, — Сокджин театрально прикладывает к сердцу руку, ожидая, когда Тэхён пройдёт вглубь комнаты. Но тот только угукает ему в ответ и без поднятия глаз семенит к дивану. Джин медленно приподнимает брови и переводит на младшего настороженный взгляд. Один приезд Тэхёна в POSCO уже свидетельствует о чём-то нехорошем, а его целенаправленно-отстранённое поведение так уж тем более вызывает сомнения. — Ты садись, садись, — подаёт пока ещё спокойный голос Тэхён, уже будучи сидящим на мягком кожаном диване. Сокджин не может не заметить в его руках планшета, который был взят им сюда явно не просто так. Ну, ладно. Пока паниковать не стоит. С этим можно и подождать. — Боюсь, разговор будет долгим. Поэтому лучше сядь, мой дорогой старший братец. Тут Сокджина совсем накрывает. Чтобы Тэхён обратился к нему так, как обратился? Кто-то в лесу помер, судя по всему. Ему уже страшно. Тэхёна редко, когда можно увидеть таким. Напряжённым, сосредоточенным, настороженным. Хотя, после возвращения Юнин такое его состояние – уже не в новинку. Разница только в том, что сейчас он настроен крайне негативно. Это чувствуется, блин, за километр. Один его холодный взгляд чего стоит. Отчего-то под его глазами Джину хочется провалиться сквозь землю, исчезнуть, скрыться… Подальше и побыстрее. — Какое насекомое тебя укусило? — максимально осторожно интересуется у брата Сокджин, присаживаясь на соседнее кожаное кресло по левую руку от Тэхёна. Тот первые десять секунд сидит неподвижно, молчит, а потом обводит фигуру старшего пустым взглядом и показывает ему экран планшета. На плазме Джин видит стоящее на паузе видео. Чтобы рассмотреть получше, что на нём изображено, он наклоняется вперёд и тогда видит: это запись. Запись с камер видеонаблюдения. Сделанная, кажется, на прошлой неделе. С ним и Юнин. — Жаль, что камеры, установленные у меня в офисе, не записывают звук. А так я бы очень хотел послушать, о чём вы там с Юнин говорите, — на лице Тэхёна мелькает тень презрительной улыбки. Не дожидаясь слов брата, он нажимает пальцем на кнопку воспроизведения записи, после чего на сенсоре объективируется момент, на котором очень хорошо видно, как Юнин стоит напротив Сокджина, тот её сначала будто бы отчитывает, потом она начинает плакать, а затем он её успокаивает, обнимает, после чего они словно договариваются о чём-то, и спустя пару минут возле них возникают Юнджи, Хосок и остальные. Но это уже не важная часть. Тэхён останавливает запись, убирает планшет в сторону и вопросительно взглядывает на старшего. — Расскажешь, какого хрена ты довёл её до слёз? И чего это вы начали обниматься? Очень захотелось пожалеть её? А она? Плакалась, наверное? Говорила, какой я негодяй, раз нарочно провоцирую её на агрессию, флиртуя и заигрывая, да? — А ты что, ревнуешь свою принцессу к родному брату? — язвит Сокджин, но только чтобы отсрочить неприятную часть разговора. Нужно сменить тему. Ведь он прекрасно помнит, о чём они тогда с Юнин говорили. И очень даже хорошо, что у Тэ в компании нет звукозаписывающих камер. Какого чёрта он вообще полез в архив? С чего вдруг решил там покопаться? Больно скучно стало? Работы, видимо, мало, раз находит время на занятие такой ерундой. — Мою принцессу я могу ревновать к кому угодно, но только не к тебе, — монотонно и без эмоций отвечает старшему Тэхён, откидываясь на спинку дивана и не спуская с того глаз. — А теперь объясни мне, что это было? О чём вы говорили? Почему она ни с того ни с сего начала реветь? И думай лучше, потому что твою попытку соврать я учую за версту. Мне эта ваша демагогия уже поперёк горла, — указывает двумя пальцами в зону шеи и забрасывает ногу на ногу, пытливо глядя на старшего. — Да я и не собирался врать, — вопреки желанию поставить мелкого на место и не церемониться с ним, врёт Сокджин и деланно передёргивает плечами. — Мы случайно столкнулись с ней возле лифта, я начал отчитывать её за то, что она натворила шесть лет назад, после этого она не выдержала и расплакалась. Я понял, что погорячился, и принялся её успокаивать. Потом она извинилась, стала говорить о том, как тебя любит и как перед тобой виновата. Я поддержал. Вот и всё. — Очень складная сказочка. Тебе практически удалось меня убедить, — Тэхён фальшиво улыбается и начинает постукивать пальцами правой руки по своему колену. — Только вот одно с другим не вяжется. С чего бы ей исповедоваться в своих проступках передо мной тебе, м? Ты кто? Священник? Или, может, пастор? Да и странноватое место для покаяния в грехах она выбрала. Поэтому я больше склонен думать, что ты знаешь то, что она скрывает от меня. Это и стало причиной вашей перепалки и, соответственно, её слёз, не так ли? — Тебя смутило только то, что мы встретились в твоём офисе и душевно поговорили? — Сокджин начинает заметно нервничать, потому что понимает, сейчас Тэхёну наговорить с три короба не получится. Он слишком умён для того, чтобы не суметь отличить извращённые факты от неизвращённых. Особенно на данный момент. Это уже вообще не смешно. — Не только, — невозмутимо отвечает Тэхён и, делая глубокий вдох, облизывает свои суховатые губы. — Тогда, за столом, у родителей. Ты думал, я не заметил вашего с Исыль поведения? Эти ваши испуганные переглядки после того, как Йерин сказала что-то о своём новом друге. Или, вернее сказать, проговорилась? — подаётся вперёд и заглядывает брату в его встревоженные глаза. — Никогда и нигде я не слышал, чтобы кого-то звали Тэквоном. Имя очень редкое. Именно поэтому я, внимание, только однажды и только Юнин говорил о том, что хотел бы этим именем назвать своего сына, — чуть поворачивает голову в сторону и смотрит на старшего, вскидывая вверх свои густые брови. — Хочешь сказать, это тоже очередное совпадение? — Я хочу сказать, мой маленький легковерный братец, что тебе нужно перестать видеть в окружающих тебя людях участников какого-то тайного заговора. А ещё лучше – перестать искать в поведении близких злые помыслы. Поверь, мы все желаем тебе только добра. С какой бы пренебрежительностью ты к нам порой ни относился, мы все тебя любим и хотим, чтобы ты был счастлив, — от Сокджина крайне редко можно услышать серьёзные, наполненные смыслом и любовью речи, однако иногда его деловитая сторона всё-таки показывается. Он глубокомысленно смотрит на Тэхёна, словно пытаясь достучаться до его чёрствого в отношении семьи сердца. Но ведь, это, мать вашу, правда! Джин, как и их родители, как и Исыль с Йерин, любят Тэхёна. Несмотря на его грубость, заносчивость, высокомерие. Все они любят его. Любят не за что-то конкретное, а любят просто за то, что он есть. — Хён, ты держишь меня за идиота? — Тэхён точно пропускает сказанное братом мимо ушей. Его лицо по обыкновению хранит непроницаемое выражение. Ясно, что он не питает ни малейшего доверия к тому, что слышит. — О какой любви со стороны близких может идти речь, если эти самые близкие без зазрения совести лгут мне? Как ты лично можешь утверждать, что желаешь мне добра, если являешься посредником Юнин в её притворстве, в её лицемерии? Что она, что ты – все в один голос кричите, что любите меня, что хотите, чтобы я был счастлив, но при этом вас не заботит тот факт, что моё счастье напрямую зависит от желания знать правду, — угрожающая интонация врывается в звуки мужского голоса. — Я спрошу ещё раз: кто такой Тэквон? Как он связан с Юнин? И почему ты её покрываешь? — Тэхён, сам за собой того не замечая, подвигается к Сокджину ближе, кладёт левую ладонь на его предплечье и взглядывает на него самыми несчастными глазами, на какие только способен. — Я прошу тебя, хён, пожалуйста, ответь мне. Джин смотрит на младшего и не понимает, что чувствует, не понимает, жаль ему его или нет. Он так редко видит во взгляде Тэхёна мольбу, испуг, отчаяние. Наверное, ему следует рассказать брату всю правду. Да, наверное, следует. Вот только теперь он очень хорошо начинает понимать, почему Юнин не сделала этого раньше. Она не уверена в Тэхёне. Его глаза горят настолько неоднозначным огнём… Ему крайне сложно всецело довериться по причине разных обстоятельств. И теперь Сокджин это тоже видит. Да и не его это тайна, дабы здесь и сейчас вещать брату о том, что у того есть сын. Что ж, придётся снова прибегнуть к высосанным из пальца небылицам. — Тэквон – это имя вашего будущего пацанёнка, — с хитрой ухмылочкой говорит Сокджин и склоняет голову вбок. Тэхён сначала растерянно хлопает ресницами, а затем вопросительно ведёт левой бровью вверх. — Чего? — Эх-х, ладно, уговорил, — Джин несильно ударяет себя ладонями по бёдрам и, напрягая желваки под кожей лица, поджимает губы. — Расскажу я тебе. А то ты от меня не отстанешь, — он крайне нервно улыбается, лишь бы Тэхён раньше времени не уличил его во вранье. — Ты прав – у нас с Юнин есть секрет. Заключается он в том, что, когда мы с ней столкнулись в BCHO, она призналась, опять-таки, что непростительно виновата перед тобой и что, несмотря на твои отношения с другой, бесконечно сильно хочет от тебя ребёнка, — подскакивая на ноги, Сокджин обходит диван с задней стороны и встаёт за спиной брата, кладя ладони тому на плечи. — Когда она была у нас с Исыль в гостях, то рассказала, что давным-давно ты поведал ей о желании назвать своего сына Тэквоном. И Йерин это тоже слышала. Но, поскольку Юнин не захотела, чтобы ты был в курсе того, что мы виделись и что теперь и мы в курсе твоей какой-никакой, но всё же любви к детям, этот разговор остался исключительно между нами. — Почему же она решила скрыть от меня вашу встречу? — Тэхён вздёргивает подбородок и смотрит на старшего снизу вверх с опрокинутой назад головой. — Какой в этом смысл? Я никогда не был против вашего общения, даже наоборот, и ей это известно. Да и с чего это вдруг вы вообще решили поговорить на тему того, какими именами я бы хотел назвать своих детей? Моя скромная персона что, всегда является центральной темой всех ваших разговоров? — Ну, ты же сам сказал родителям, тогда, на обеде, что думаешь в ближайшем будущем сделать Юнин предложение. И поскольку вы оба уже достаточно взрослые, как мне кажется, рождение детей ваш союз бы только укрепило, — до больного сжимая пальцы на плечах младшего, Сокджин дожидается, когда Тэхён возмущённо протрёт травмированные плечевые суставы, после чего он снова обходит диван, решая приземлиться рядом с Тэхёном. Последний поворачивает голову вправо и смотрит на старшего настолько холодным взглядом, что Джин мгновенно ощущает бегущее по спине стадо мурашек. — У нас с Юнин будут дети. Двое, трое, пятеро – сколько угодно, сколько она пожелает. И как их будут звать, мы тоже решим сами. Вас с Исыль я хочу попросить только об одном: не вмешивайтесь в наши отношения. И к тебе у меня будет личная просьба: не становись для Юнин бóльшим другом, чем для меня. У неё покровитель в виде брата уже имеется. Второго такого ей не надо, — вразрез со своими правилами, наперекор своей самовлюблённой натуре, Тэхён снова тянется рукой в старшему брату и обводит пальцами его запястье. — Хён, слышишь? Пообещай мне, что больше не будешь с ней ни о чём сговариваться без моего ведома? Если она снова придёт к тебе, о чём-то попросит, обещай, что сразу же сообщишь мне об этом? — посылает Джину жалобный взгляд помутневших глаз, как будто прося о помощи. — Хён? — смотрит испытующе, пока тот, видимо, думает, что ответить. — Я дышать без неё, жить без неё не могу. Прошу тебя, не усугубляй ситуацию. Не ври мне из желания помочь ей. — Хорошо-хорошо, — Сокджин более не в состоянии слушать этот жалостливой говор брата, а потому ему просто приходится согласиться. Хотя, в каком-то смысле, Тэхён даже прав. Юнин – Джину не сестра. У него нет особых причин быть на её стороне, даже если в данной ситуации она права куда больше. Родственные связи тоже ещё ни о чём не говорят, они не обязывают всегда и во всём поддерживать родных, если те не правы. — Ну? Сейчас-то ты успокоился? Больше не будешь копаться в записях с камер видеонаблюдения с целью найти там что-то компрометирующее? — Я сделаю вид, что поверил тому, что ты наплёл, и спокойно уйду, — за весь этот продолжительный разговор Тэхён впервые улыбается, берёт в руку планшет и поднимается на ноги. — Кстати, ты уверен, что не хочешь прийти сегодня вечером на корпоратив? А то смотри, место за тобой в любом случае закреплено. Не забудь, что вечеринка пройдёт в BCHO. В актовом зале. — Я обещал Исыль, что проведу время с ней. Так что как-нибудь в другой раз, — Сокджин посылает младшему короткую фальшивую улыбку и, когда тот кивает ему в знак того, что услышал его, и начинает шагать к двери, старший подскакивает с дивана и кричит Тэхёну вслед: — Только не говори Юнин о том, что я сейчас рассказал тебе! Не ставь её в неловкое положение. А то начнёт краснеть, оправдываться. Зачем смущать её? Пожалей девочку. — Ты же сказал, что она хочет от меня детей. Разве в этом есть что-то смущающее? — Тэхён уже берётся за дверную ручку, когда решает остановиться и поиграть перед братом бровями. Джин упирает руки в бока и недовольно морщит лоб. — Куда ты вообще собрался? — Как куда? Поеду к ней делать ребёнка. Мы же уже взрослые люди, как-нибудь разберёмся, — шутит Тэхён, да таким тоном и с таким выражением лица, что Сокджин не может сдержаться от шлепка ладонью по собственной физиономии. — Ну, а если серьёзно, хён, считай, я над этим уже работаю. Ей, как и любой женщине на этой планете просто необходимо для виду поломаться. Оглянуться не успею, как она сама прыгнет ко мне в постель. — Ну ты и извращенец, — Сокджин досадливо качает головой и смотрит в пол. — И вовсе не извращенец. Обыкновенный среднестатистический мужчина, нуждающийся в женской ласке, — посылая брату напоследок коварную ухмылку, Тэхён выходит из его кабинета и дефилирует по коридору POSCO точно по подиуму. Конечно, он не поверил россказням Джина. По крайней мере, большей их части. Кое-чему он всё-таки поверил. А именно тому, что Юнин специально строит из себя гордую неприступную королеву, только бы не сознаваться ему в своих тайных желаниях: она хочет его. Хочет снова создать с ним семью. Вот это уже похоже на правду. Потому-то она недавно и сказала ему, что не хочет, дабы из-за этой правды он в корне менял свою жизнь.* * *
Лёгкий вечерний макияж: Юнин осторожно подводит глаза чёрным карандашом, чтобы те стали более выразительными, наносит на кожу лица небольшое количество тонального крема, удлиняет ресницы, очерчивает тенями брови, подкрашивает веки, нарумянивает щёки и обводит алым блеском губы. Затем она всматривается в своё отражение в зеркале и улыбается: всё-таки причёску она выбрала подстать всему остальному. Убранные в элегантный пучок и заколотые на затылке волосы, ниспадающие пряди по бокам от лица, а также обтягивающее красное платье, плотно облегающее её грудь и подчёркивающее изгибы её фигуры, длиной чуть ниже колен, телесного цвета капроновые колготки, чёрные замшевые туфли на высоком каблуке, которые она наденет уже когда пойдёт на улицу – всё идеально. Дополнить образ каким-нибудь украшением и тогда всё уж точно готово. — Мамочка, ты у меня такая красивая, — слышится мягкий детский голосок откуда-то со стороны, и с Юнин словно наваждение сходит. Она перестаёт любоваться своим отражением в зеркале, оборачивается через плечо и замечает в дверном проёме в свою спальню Тэквона. Тот стоит, облокотившись плечом о стену, и улыбается ей ласковой улыбкой. Смотря на него, Пак посылает ему доброе благодарное выражение и встаёт на ноги. — Подойди, — просит она малыша, и тот молниеносно подбегает к ней, вставая напротив. Тогда Юнин присаживается перед сыном на корточки, притягивает его ближе к себе и кладёт ладони на его маленькие плечики. — Утёнок, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? — Знаю, — Тэквон стеснительно морщит лицо и опускает глаза вниз, уже через секунду снова поднимая их на мать. — А ты знаешь, что я люблю тебя больше? В сотню, нет, в тысячу раз! — на его прелестном личике застывает поистине лукавая, кошачья ухмылка. Юнин счастливо улыбается и, прикрывая веки, прислоняется лбом ко лбу сына. Тот тоже закрывает глаза, и они стоят так дольше минуты. Нельзя описать словами те чувства, что питают друг к другу мать и её ребёнок. Это нечто безусловное, не зависящее от внешних обстоятельств. И нет на свете ничего чище и бескорыстнее, чем любовь матери. Теперь Тэквон это точно понимает. Любовь, которую к нему питает Юнин, будет сопровождать его по жизни, как ангел-хранитель, где бы он ни был. — Исыль и Йерин должны вот-вот прийти. Пойдём найдём Чимина? — Пак шмыгает носом и, открывая глаза, поднимается с корточек. Тэквон одобрительно кивает, берёт мать за руку, после чего они вместе выходят из спальни и шагают в гостиную. Найти Пака старшего труда не составляет. Чимин стоит перед высоким зеркалом в проёме между коридором и залом, пытаясь завязать галстук. — Чимин, тебе помочь? — спрашивает брата Юнин, стоит им с Тэквоном подойти ближе. Пак, не отводя взгляда от своего отражения, сквозь зеркало смотрит на подошедших и практически сразу присвистывает от изумления. — Ничего себе. Ты точно на корпоратив собралась, а не на приём к президенту? — визуально оценивая внешний вид сестры на сто пятьдесят баллов из ста возможных, Чимин отводит руки от своей шеи и поворачивается к своим лицом. — Скажи по секрету, кому ты там так хочешь понравиться? Не всем ли трёмстам человек? — Мнение только одного человека там меня будет волновать. До остальных двухсот девяноста девяти, хотя нет, двухсот девяноста восьми мнений мне как-то фиолетово, — с гордо поднятой головой произносит Юнин, на что Чимин только скептически хмыкает. Ни его, ни Ыну в списке тех, для кого она так старается – нет. — Давай я помогу тебе, — не предлагает, а утверждает Пак, после чего подходит к брату, останавливается напротив, распускает узел его чёрного галстука и начинает делать перевязку. — Между прочим, я так и не поняла, с кем ты идёшь? — С той, с кем и планировал. С Хоа. — Не может быть, Чимин! Ты всё-таки позвал её! — вопит нереально звонким голосом Тэквон, что уже успел обосноваться на кресле в гостиной. Одним ухом он всё-таки слушал, о чём говорят старшие, поэтому новость о том, что его любимый дядя всё же пойдёт на праздник с той, кому он утром боялся позвонить, не может его не радовать. — А он откуда знает о Хоа? — Юнин, продолжая перевязать брату галстук, косится в сторону сына и по-доброму хмурит брови. — Да мы утром чисто по-мужски болтали. Кстати, это он посоветовал мне ей позвонить. Вот такой вот смышлёный ребёнок у тебя растёт. Гордись, мать, — насмешливым тоном говорит Чимин и, когда Юнин заканчивает возиться с его галстуком, он отступает от неё на шаг назад и достаёт из заднего кармана чёрных брюк свой мобильный. — Я, наверное, подъеду в BCHO чуть попозже. Мне за Хоа заехать надо будет. — У тебя же машины нет, — ставит брата перед фактом Пак и скрещивает руки на груди. Хотя она и не планировала ехать с ним. Ыну говорил, что заедет за ней без пятнадцати семь. — Такси типа не вариант? — вскидывает правую бровь Чимин. — Или вам, женщинам, так важно, чтоб у мужика своя машина была? — Мне лично всё равно, — пожимает плечами младшая. — У всех окружающих меня мужчин есть машина. У некоторых даже не одна. — Твой Тэхён – бизнесмен. Как и Ыну. Ясен пень, они – люди обеспеченные. А я не бизнесмен. На машину пока скопить не успел, уж извини, — сердится Чимин, покуда терпеть не может, когда его в чём-то упрекают. Юнин, осознавая, что сморозила глупость, виновато закусывает нижнюю губу и подходит к брату, целуя того в щёку, как бы таким образом пытаясь выпросить прощение. — Это ты меня извини, — снова чмокает Пака в то же самое место и обнимает его за шею. — Ты прав, прости. Конечно, ты никому ничего не должен. И я уверена, однажды у тебя обязательно появится машина, о которой ты мечтаешь. Я в тебя всем сердцем верю. — Ну ты и жучка, — поражаясь таланту сестры столь быстро выходить из воды сухой, Чимин ответно целует её в висок и отходит в сторону. Однако как только он делает два шага вперёд, в дверь раздаётся звонок. «Дин-Дон». Тэквон тотчас спрыгивает с кресла на пол и, раньше всех подбегает ко входному створу, дабы впустить столь долгожданных гостей в их хоромы. Всё происходит настолько быстро, что Юнин даже не успевает заметить, как Исыль на пару с Йерин уже стоят в прихожей их квартиры и снимают с себя верхнюю одежду. — Господи, Юнин, дорогая, ты такая красивая. Не устану это повторять, — Исыль подходит к младшей Пак и тепло обнимает её. — А ты, Чимин, сестре ни чуть не уступаешь. Даже не знаю, кто из вас двоих подготовился к вечеринке больше, — смотрит на парня и игриво подмигивает ему. — К счастью моей очаровательной сестрёнки, это – корпоративная вечеринка. Юбки бикини и платья в пол, там, полагаю, не предусмотрены. — Привет, Йерин! — Тэквон набрасывается на кузину сразу, как только та заканчивает переодеваться. Она улыбается ему, затем они обмениваются друг с другом тесным объятием, а после Йерин показывает брату пакет с целым набором вкусностей. — Мама разрешила, — делится с Тэквоном важным, по её мнению, моментом девочка, неспешно берёт его за руку и уводит его вглубь квартиры. Юнин и Исыль молча и с улыбкой наблюдают за тем, как их дети размещаются на диване и, пока Тэквон включает телевизор, Йерин начинает копаться в пакете со сладостями, подыскивая для них с кузеном подходящее для мультика угощение. Слово за слово, и Исыль с малышкой Пак принимаются по-новому стрекотать на тему того, как те зашли по дороге сюда в магазин, как выбирали, что купить на вечер, как доехали до места и так далее по списку. Юнин бы с удовольствием поддержала эту беседу и дальше, однако внезапно на её телефон раздаётся звонок. Подходя к комоду, на котором лежит её сотовый, она берёт в руку мобильник и принимает вызов. Звонит Ыну. И он сообщает ей о том, что уже ждёт её. За всей этой суматохой, происходящей в их квартире, она совсем потерялась во времени. Уже ведь без пятнадцати! Корпоратив начинается ровно в семь, а она ещё не готова! — Онни, слушай, мне нужно бежать. Чимин ещё какое-то время побудет дома, поэтому в случае чего обращайся сразу к нему. Тэквон тут тоже уже всё знает. Ну, думаю, разберётесь. Я ненадолго, правда. И извини, что побеспокоила. Просто.. его больше не с кем оставить… — Дорогая, не переживай ни о чём. Повеселись от души, — успокаивает подругу Исыль, прикладывая ухоженную руку к её щеке. — И не игнорируй Тэхёна только потому, что там будет она. Помни о том, кого он на самом деле любит. — Спасибо. Улыбаясь Ким благодарной улыбкой, Юнин оставляет её и спешит к себе в спальню, дабы до конца собрать свои вещи: сумка, небольшая косметичка, маленький флакончик с духами, кошелёк и всё прочее. Укладывая всё это каким-то волшебным образом в блестящий чёрный ридикюль, она снова бежит в прихожую, попутно со всеми прощается, надевает на ноги замшевые туфли, хватает с вешалки белую шубку, не забывает про телефон с ключами и, поставив явный рекорд в три минуты по сборам, вылетает из квартиры и бежит по лестнице вниз. Как только Пак оказывается на улице, впопыхах натягивая на плечи белую шубку, Ыну, что уже десять минут стоит возле её подъезда, облокотившись бёдрами о капот своей чёрной машины марки Роллс-Ройс, завидев свою ослепительно-прекрасную партнёршу отходит от авто и встречает Пак лёгкими ненавязчивыми объятиями. Юнин практически сразу отстраняется, поскольку ей в диковинку обниматься с малознакомыми мужчинами, и затем, поправляя криво висячий на руке ридикюль, она облегчённо вздыхает и улыбается. — Прости, что задержалась. Поехали? — Э-э, подожди, — останавливает девушку Ыну, когда та уже намеревается сесть в машину. Пак озадаченно смотрит на мужчину, пока тот не выуживает откуда-то из кармана пиджака маленькую синюю коробочку. — Знаю, что повода как такого – нет, но всё же, — мгновенно преображаясь, входя в роль настоящего актёра, Ыну гордо вскидывает подбородок, кланяется своей спутнице и встаёт по стойке смирно. — Госпожа Пак Юнин, позвольте преподнести вам скромный подарок по случаю нашего первого и, надеюсь, не последнего совместного времяпрепровождения, — элегантно вытягивая вперёд руки, Ыну неторопливо открывает бархатистую коробочку и показывает её содержимое девушке. — Я буду рад, если вы наденете его на праздник. Юнин смотрит на протянутое ей безумно красивое украшение и ощущает, как её покинули силы что-либо говорить. Чувство безмерной благодарности за оказанное ей внимание захлёстывает её горячей волной, точно удар под дых. Не торопясь, она берёт в руки коробочку, какое-то время смотрит на светящийся от блеска серебряный браслет, затем поднимает взгляд на Ыну и безмолвно взирает на его напряжённое лицо. Чем же она заслужила такую красоту? Он сказал, что хочет вручить ей скромный подарок, однако данное украшение – подарок далеко не скромный и, наверняка, сумасшедше дорогой. Как же она может принять его? Конечно, она не смеет отказаться, потому что в таком случае проявит неуважение и обидит человека. Что ж, кажется, выбора у неё нет. — Спасибо, Ыну, — только и делает, что благодарит мужчину Юнин, но, решая не оставлять его совсем ни с чем, делает шаг вперёд и целует его в щёку. Ей даже подниматься на носочках не нужно, ибо её высокие каблуки достаточно прибавляют её низкому росту недостающие сантиметры. Когда она отрывает губы от мужского лица, Ыну испуганно отклоняется назад, хлопает глазами и прикладывает к месту поцелуя ладонь. Он… не ожидал такого. Совсем не ожидал. Но он рад. Безмерно рад подобному исходу. — Поехали. А то мы опаздываем. Все, наверное, уже собрались, — тряся головой, словно приходя в себя, Ыну спешит подойти обратно к машине и открыть Юнин дверь. Та, находясь в таком же растерянном расположении духа, признательно кланяется ему и, крайне осторожно обходясь со своим платьем, залезает в салон Роллс-Ройса. Через несколько секунд Ыну захлопывает дверцу, оббегает авто, залезает внутрь со своего крыла, пристёгивает ремень безопасности и, заводя мотор, рефлекторно жмёт на газ.* * *
Огни фонарей вдоль шоссе довольно ярко освещают улицы вокруг, разрывая уже сгустившуюся темноту на множество разнообразных оттенков. Лёгкое беспокойство растворяет красоту города за окном: Юнин не нервничает, если только самую малость. Последний раз на светском мероприятии она была не менее шести лет назад и поэтому сейчас у неё трясутся коленки. Что предстанет перед её глазами, когда они с Ыну войдут в актовый зал, в котором доселе она ни разу не была? Роскошные золотые люстры, десятки столов с закусками, сотни людей в элегантных костюмах и вечерних платьях, огромная сцена для выступления заказанного оркестра и приглашённых артистов, а ещё… он. Юнин не уверена, будет ли на этом корпоративе всё, что она перечислила у себя в голове, однако то, что там будет Тэхён – нет никаких сомнений. Поскольку он является не только основателем и главным руководителем BCHO, но также и затейником самого праздника, как же он может не прийти? Во время поездки в Роллс-Ройсе ни Пак, ни Ыну не проговаривают ни слова. Одна с кучей мыслей в голове молча глядит в окно, другой – внимательно следит за дорогой впереди. Они обменялись парочкой строчек только вначале их вылазки, когда Юнин вкратце расспросила Ыну о деталях мероприятия. Наверное, их немногословие вызвано банальным незнанием друг друга. Пак в принципе тяжело сходиться с новыми людьми, особенно с мужчинами, а Ыну настолько сильно начинает нервничать каждый раз, когда видит её, что порой и двух предложений связать между собой не может. Судя по всему, им обоим просто нужно немного привыкнуть друг к другу. Тогда-то контакт пойдёт точно, ибо сами по себе они достаточно общительные люди. Время в салоне машины пролетает как один миг. Юнин и глазом моргнуть не успевает, как они с Ыну уже заезжают на подземную стоянку и через несколько минут паркуют своё авто на том месте, где Ыну обычно оставляет машину. Пак выпрыгивает из Роллс-Ройса раньше, чем её спутник успевает вылезти сам для того, чтобы галантно открыть ей дверь и подать руку. Юнин радостно оглядывается по сторонам, словно впервые в жизни очутившись в здании BCHO, а точнее – под ним. Встрепенувшись от волнения, она дёрганым жестом оправляет юбку своего красного платья, отбрасывает ото лба чёрную прядь и машинально проводит кончиком языка по губам, тем самым проверяя их на наличие равномерно-нанесённого алого блеска, что так гармонирует с её нарядом. Подумать только, а ведь парковка пустует! Но пустует не в том смысле, что на ней совсем нет автомобилей, а в том – что людей в округе совсем нет. Ни единой души. Неужели все гости уже собрались и ждут их двоих для того, чтобы начать? Стыдно-то как… Дожидаясь, когда Ыну поставит свою дорогущую машину на сигнализацию, Юнин довольно улыбается ему, после чего они вместе спешат к лифту, что уже спустя пару минут поднимает их прямо на верхний этаж, где и проходит сам корпоратив. Как же всё-таки у Пак стучит сердце: стучит часто и радостно, а мысль о том, что с минуты на минуту она увидит Тэхёна, высовывает из сияющего счастья маленький хвостик, виляя им и дразнясь, точно прося её не радоваться раньше времени. Но Юнин голоса сердца не слушает, только думает о том, как сильно хочет поскорее очутиться в актовом зале. Собственно, по истечению ещё пяти минут так и происходит. Уже у дверей в самое огромное помещение компании, когда они с Ыну выходят из лифта, она замечает с десяток людей именно в тех нарядах, которые так отчётливо представляла в своей голове. Два охранника, что стоят по обе стороны от большого позолоченного створа, проверяют приглашения у пришедших. Ещё несколько охранников стоят вдоль стен, видимо, следя за порядком и за тем, чтобы на данное мероприятие не попытались проникнуть чужие, покуда то является закрытым. Только когда они с Ыну подходят ко входу в зал, Юнин вспоминает, что при ней нет приглашения. Она принимается судорожно озираться, трогать свой ридикюль, не зная, что делать и совершенно забывая, что того при ней никогда и не было, однако Ыну успокаивает её коротким кивком охраннику, который, само собой, в лицо знает местную Главку, и Юнин, поскольку пришла в сопровождении одного из руководителей BCHO, в пропуске не нуждается. Тогда у неё отлегает, и она даже начинает улыбаться. Но её весёлая улыбка в одночасье сменяется на выражение абсолютного восхищения и неверия в то, где она находится, когда они с Ыну входят в сам зал. Боже, такую красоту нужно видеть своими глазами, словами такое не описать. Потянувшись к Ыну, Пак обводит его правый локоть рукой и принимается вертеть головой, изучая всё, что её окружает: само помещение актового зала – огромно, оно включает в себя отдельную, длиннющую, стоящую в самом конце зала сцену, на которой поместился бы целый оркестр из сотни человек и которую крайне сложно не заметить, поскольку она бросается в глаза сразу же, как ты входишь внутрь, и на которой уже сидит живой ансамбль из десяти человек, исполняющий одну из своих музыкальных композиций. Напротив так называемой «эстрады» располагается не менее сорока круглых столов, что застелены кипенно-белыми скатертями и на которых уже стоят различные угощения, а за столами размещается выложенная тротуарной плиткой танцплощадка. Помимо всего этого: огромные хрустальные люстры под высоченным потолком, длинные столы со всевозможными закусками, стоящие вдоль стен и возле которых постоянно крутятся официанты. А про количество людей вокруг так вообще сказать нечего: яблоку упасть некуда, если коротко. Кажется, Чимин ошибся, и на сей корпоратив было приглашено не три сотни гостей, а целых четыре. Четыре, мать вашу, сотни! И все такие красивые, нарядные, весёлые. Все друг с другом общаются, смеются, кто-то кому-то что-то показывает, рассказывает, объясняет, это в последствии порождает смех, трескотню и разноголосый гомон. А ведь, выходит, что все люди здесь так или иначе знакомые Тэхёна. Сотрудники его компании, коллеги, друзья, деловые партнёры. Все они знают его и каждый из них пришёл на это мероприятие, дабы поддержать его. Насколько же он всё-таки потрясающий, общительный человек. Невероятно! Юнин пребывает в небывалом восторге. Сильнее стискивая пальцы на мужской руке, она с открытым ртом продолжает оглядываться по сторонам, пока её взгляд не падает вперёд. Ну, почему и каким образом он падает именно на него, именно на его русую шевелюру? Тэхён, окружённый большой компанией людей, в чьё число входит и Юнджи, и другие, незнакомые ей личности, стоит возле длинного стола, где разливают шампанское, и поддерживает диалог с каждым, кто находится рядом. В какой-то момент, приобнимая свободной рукой свою девушку, он взмахивает второй, в которой держит бокал, и говорит тост, который Пак слышит только издалека. Секунда, и окружающая Тэхёна толпа начинает хлопать в ладоши, а Юнджи тотчас набрасывается на него с поцелуями. Всё-таки он умеет быть центром внимания всех и вся. — Тебе принести бокальчик шампанского? — интересуется у Пак Ыну, который до этого точно также вертел головой, не в состоянии налюбоваться тем, что организовал его товарищ. Да, практически вся организация праздника была возложена на Тэхёна, покуда он сам изъявил желание ею заниматься. Ыну же помог ему только набросать список гостей и чутка поучаствовал в выборе приглашённых артистов. Всё остальное Тэхён делал сам, но, естественно, не без содействия команды BCHO по организации мероприятий. Юнин уже хочет кивнуть своему партнёру по танцам в знак согласия, как вдруг замечает направленные на неё издалека чёрные как сама ночь глаза. Тэхён смотрит на неё, смотрит долго, пристально, смотрит словно зачарованный, а потом ни с того ни с сего покидает окружающую его компанию, перед этим прихватив с собой три бокала с шампанским, включая полупустой свой. Его шаркающая неуверенная походка наводит и Ыну, и Юнин на мысль, что идёт он сюда далеко не в трезвом состоянии. Нет, Тэхён не пьян. Вовсе нет. Но поддатым его назвать очень даже можно. — А вот и они! — голосит он звонким голосом, дабы перекричать многочисленную толпу вокруг. — Господин Ча Ыну, госпожа Пак Юнин, мы вас ждали. Вы вовремя, торжественная часть пока ещё не началась, — подходит ближе к тем, кого ждал больше остальных, останавливаясь в шаге от обоих. — Прошу, возьмите, — протягивает бокал с золотоватой жидкостью сначала Ыну, а затем Юнин. Когда последняя принимает фужер, и их с Тэ глаза встречаются, дыхание Пак застывает в груди. — Давайте я вам быстренько расскажу, что где находится. Значит так, — Тэхён облизывает губы и, разрывая с Юнин зрительный контакт, начинает тыкать пальцами в разные стороны, — там у нас шведский стол, у противоположной стены разливают Martini Asti – самое лучшее шампанское в вашей жизни, в центре зала – танцплощадка, а та-ам у нас сцена. Я как раз скоро пойду на неё выступать. Так что считайте, вы подоспели к самому интересному. — Сколько бокалов самого лучшего в нашей жизни шампанского ты уже выпил, а? — Ыну иронично кривит лицо и дважды моргает. Юнин косится на него и незаметно ухмыляется. Действительно, задорное настроение Тэхёна и его местами сбивающаяся речь говорят именно об этом. О том, что первые двадцать пять минут с начала праздника, на которые они с Ыну опоздали, Тэхён потратил именно на то, чтобы как следует наспиртоваться и выйти выступать перед сотрудниками своего офиса уже подогретым. — М-м, около четырёх. Может, пяти, не помню, — без особого энтузиазма и желания отвечает другу Тэхён и подступает на шаг ближе к Юнин, замирая напротив. Та сначала стеснительно прячет глаза, потом смотрит на него, затем опять прячет, потом опять смотрит и так по кругу, а всё потому, что по-другому она просто не может. Своим небрежным видом, то бишь отсутствием пиджака, с которым Тэхён уже успел попрощаться, белой рубашкой, рукава которой засучены по локоть, болтающимся на шее галстуком, растрёпанными волосами и до боли приятным ароматом его одеколона вперемешку с чистым запахом его тела, он подобно дурману, сводит её с ума. А у Тэхёна, пускай и в не совсем светлой голове, но всё же – пробегают такие же мысли, как и у Юнин, только уже касательно её внешнего вида. — Помощница Пак, вы выглядите такой неземной, по-настоящему совершенной, — как бы визуально обводит руками её фигуру. — Знаете, я тут кое о чём подумал и хочу вам об этом сказать, — перед тем, как закончить начатую мысль, Тэхён подносит фужер к губам и делает несколько глотков игристого вина, не спуская с девушки глаз. — Чтобы лицезреть красоту, не нужно лететь на далёкие острова. Достаточно оказаться рядом с вами и считай, восьмое чудо света ты уже повидал. — Господин Ким… — Юнин неловко заправляет прядь волос за ухо и снова взглядывает на Тэхёна, который как ни в чём не бывало продолжает глотать шампанское. — Вы слишком доб… — Какие люди, боже мой! — не успевает Пак договорить, как Тэхён переводит всё своё внимание на человека за её спиной. — Господин Сон, я уже и не надеялся, что вы придёте! — оставляя Юнин стоять на прежнем месте недоговорившей, Тэхён обходит её стороной и принимается обниматься со своим давним коллегой и его семьёй. Пак растеряно хлопает ресницами и, оборачиваясь через плечо, глядит на то, как её избранник обменивается поцелуями в щёку с какими-то женщинами – одна постарше, другая помоложе. Затем он пожимает руку какому-то высокорослому мужчине и что-то шепчет тому на ухо. — Тэхён, я прямо сейчас пребываю в полнейшем восторге. Ещё ни разу моя семейка не бывала на мероприятиях подобного масштаба, — комментирует обстановку в актовом зале пожилой мужчина, демонстративно кивая подбородком в потолок, а потом – в центр зала. — Ты здесь что, весь город собрал? — Практически. Между прочим, ваша дочь так повзрослела с момента нашей последней встречи, — как бы хвалит двадцати шести летнего ребёнка своего коллеги Тэхён, оценивающе пробегаясь глазами по худощавому телосложению девушки. В ответ та лишь стеснительно опускает глаза. — Кста-ати, позвольте мне представить вам моих друзей, — рывком разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, Тэхён подкрадывается к Ыну с Юнин сзади, обводит обеими руками их плечи и ведёт их знакомиться со своим сотоварищем и его семьёй. — Сон Хёнсук. Очень приятно познакомиться, — мужчина пожимает Ыну руку, когда Тэхён подводит того ближе к своему высокопоставленному коллеге. — Очень приятно, — Ыну кланяется рослому джентльмену в тёмно-сером смокинге и скашивает настороженный взгляд на руку Тэхёна, которой тот приобнимает его за плечо и пальцами которой одновременно удерживает бокал с парой капель шампанского на дне. Не хватало ещё, чтобы этот распутник оставил эти несколько капель на его идеально-выглаженном чёрном пиджаке. — Да, господин Сон, Ча Ыну – мой добрый коллега, заместитель и о-очень хороший друг, — Тэхён с улыбкой смотрит на Ыну, а после переводит выразительный взгляд на Юнин. — А это, господа… Как бы вам получше описать эту девушку… — пока Тэхён и его коллеги внимательно взирают на малышку Пак, та приподнимает подбородок и снизу вверх смотрит на Тэ, ожидая, когда и как именно он её представит своим товарищам по работе. — Бледная, но не бесцветная. Равнодушная и ледяная, но при этом с тёплым сердцем и горячей душой. Её улыбка полна очарования, всё в ней привлекает и отталкивает, возбуждает и пугает. Эта девушка, друзья мои, поощряет и обескураживает одновременно – словом, живая загадка, — сжимает пальцы на женском плече и слегка тянет Юнин на себя. — Моя помощница – Пак Юнин, господа. Прошу любить и жаловать. — Вы прелестны, милая, — делает комплимент девушке жена господина Сона, на что Юнин только неуверенно кланяется ей в ответ и крепче сжимает фужер в руках. — Благодарю вас. Далее между Тэхёном и его коллегой завязывается диалог на какую-то малопонятную Пак тему. Жена и дочь господина Сона периодически смеются, поддерживая своим смехом обстановку непринуждённости в их импровизированном кругу. Юнин же одним ухом слушает их разговор и старается вникать в его суть, однако секунду погодя она ощущает, как пальцы Тэхёна, ранее сжимавшие её плечо, в какой-то момент смещаются, скользя по её спине ниже. Тогда она решает взглянуть на Ыну. Тэхён как держал вторую руку на его плече, так и держит. Она не сместилась ни на сантиметр: ни вниз, ни вверх. Ладно. Будь что будет. Стараясь не накручивать себя, Пак прилагает множество усилий для того, чтобы абстрагироваться от широкой мужской ладони, что уже лежит на её копчике, однако, когда Тэхён опускает руку ещё ниже, в открытую оставляя ладонь на её ягодицах, она не выдерживает. Бесшумно заводя левый локоть за спину, Юнин небрежно убирает от себя его наглые пальцы, разворачивается и без единой буквы уходит прочь, куда-то вглубь зала, пока никто не успел окликнуть её со словами «Что произошло, вы куда?». — Я верну её, один момент, — Тэхён весело подмигивает гостям и с недопитым до конца бокалом шампанского спешит догнать малышку Пак. — Юни-ин, подожди-и, — тянет он, крайне торопливо перебирая ногами. Полная возмущения и злости девушка резко останавливается и поворачивается к Киму лицом, так и намереваясь влепить ему пощёчину. Он что, совсем забыл, где они находятся? Или, может, шампанское настолько затуманило его рассудок, что он совсем не боится того, что их могут увидеть? — Куда же ты убежала? — самодовольно улыбаясь, Тэхён облизывает свои полные губы и помещает левую руку в карман чёрных брюк. — Куда я убежала? Ты сейчас серьёзно? — Пак возмущённо упирает руки в бока и смотрит на мужчину гневными, краснеющими глазами. Вокруг стоит такой гомон, что ей приходится практически выкрикивать желаемые для озвучивания слова: — То, что вокруг нас канканирует толпа людей, не означает, что можно руки распускать! — звонко негодует Юнин, но всё-таки делает это на относительно низкой частоте, дабы её слышал только Тэхён, а не все четыреста человек. — Что с тобой, а? Тэхён? — А что со мной? — улыбка на мужском лице превращается в бесстрастное выражение решимости и… спокойствия. Тогда Юнин вопрошающе вскидывает брови, а Тэхён спустя секунду показательно ударяет себя пальцами по лбу. — Ах, ты об этом… Да не знаю, просто захотелось прикоснуться к одной из самых прекрасных частей твоего тела. Нет, разум, конечно, говорил мне, что не нужно, но вот рука… Рука сама потянулась и… Я ничего не смог сделать, честно. Шаловливая она у меня, однако, — поднимает руку, до этого находившуюся в кармане брюк, вверх и осматривает её, как будто нарочно зля Юнин ещё больше. Что за игры, блин? — Ты издеваешься надо мной? — побагровевшая физиономия Пак отображает только одно желание: убить. — Совсем не издеваюсь, — безо всяких околичностей утверждает Тэхён. — Почему-то я думал, в списке тех, кто может к тебе прикасаться, есть моё имя. Не разбивай мне, пожалуйста, сердце, говоря, что я ошибаюсь. Я этого не вынесу, ты же знаешь, — прижимает свободную руку к груди, таким образом, очевидно, выражая сожаление по поводу своего проступка. Пак на несколько секунд прикрывает глаза и замедляет дыхание, представляя перед собой какой-нибудь красивый пейзаж, а не самоуверенного Ким Тэхёна, который её отказывается слушать и понимать. — Я тебе не запрещаю ко мне прикасаться. Когда мы одни – пожалуйста. Но не когда вокруг толпится куча народа, в числе которого, между прочим, находится и твоя девушка. — Хм-м, как-то странно получается, — выпячивая вперёд сложенные в трубочку губы, Тэхён супит брови и поднимает глаза к потолку. — Что странно? — не понимает Юнин. — Вокруг нас толпится куча народа, в числе которого находится моя девушка, да? Но я не вижу вокруг нас никакой моей девушки, — нарочито крутит головой в разные стороны и после грустно пожимает плечами, снова взглядывая на Юнин. — Я вижу только тебя. Мои глаза смотрят только на тебя. И мне не нужно считать тебя своей девушкой, чтобы в принципе считать тебя своей. Ты и так моя. Нравится тебе это или нет, — его глубокий властный голос прерывает хоровод девичьих мыслей о том, как она на него сердится. — Ввиду всего этого – привыкай. Я хочу и буду к тебе прикасаться. И мне плевать, сколько людей находится рядом. — Тэхён, пожалуйста, прекрати. У меня уже голова от тебя идёт кругом, — у Пак действительно начинает болеть голова. С ума сойти! Она только пришла на праздник, а уже подумывает над тем, как бы поскорее смыться. В белой бархатной шубке ей тотчас становится жарко. Прикладывая левую руку к своему лбу, Юнин отворачивается от Тэхёна в противоположную сторону и смотрит на по-прежнему стоящих окрест людей. Ей кажется, или им и впрямь нет никакого дела до того, что происходит между ней и Тэхёном? Все настолько заняты собой, что априори не обращают внимания на других. — Так это же замечательно. Это именно то, что и должно с тобой происходить, когда ты находишься рядом со мной, — вместо того, чтобы остановиться, как его и попросили, Тэхён делает два шага навстречу к Пак и, пока та смотрит в другую сторону, он наклоняется вперёд, касаясь кончиком носа макушки её головы и тем самым вдыхая запах её ванильных духов. Как только Юнин ощущает тепло, исходящее от мужского тела, то аллюром разворачивается обратно и отступает от Тэхёна назад, едва умудряясь не споткнуться. — Или ты перестаёшь себя так вести, или я… — Или ты что? — мужчина смотрит на неё со свойственной ему наглостью. — Или я… Или я вообще п-прекращу с тобой разговаривать! — конечно, Пак не верит в то, что у неё в принципе может хватить духу закончить их с Тэхёном общение, однако для частоты практики ей приходится ему пригрозить, пускай и таким пустым образом. В ответ Тэхён только язвительно ухмыляется и толкается языком в щёку. Да, она его действительно напугала. Прям очень сильно. У него буквально коленки трясутся от её угроз. Проигнорировав все девичьи предупреждения, мужчина снова подходит к Юнин и, сохраняя их зрительный контакт, длящийся более десяти секунд, слегка стукает своим полупустым бокалом о полный шампанским женский и разом опорожняет фужер, перед этим произнося короткий, незамысловатый тост: — За вашу красоту, упрямое сердце и своенравный характер, госпожа Пак. С вами, бесспорно, никто не сравнится. Как только мужской бокал становится пустым, Юнин не дожидается дальнейших слов Тэхёна, а просто убирается восвояси с выражением максимальной злости и раздражения на лице. Какого чёрта он её не слышит? Тэхён же поначалу безмолвно смотрит ей вслед, после чего облизывает губы и растягивает уголки рта в коварной улыбке. — Беги-беги. От меня всё равно не убежишь, — и он отставляет пустой фужер на круглый поднос, что проходящий мимо официант держит над собой на правой руке, и идёт обратно к гостям, которых оставил пять минут назад.