Два и два

— С одной стороны, Майкрофт мой брат и по протоколу братских отношений я должен поддержать его, — задумчиво начал Шерлок, глядя за окно автомобиля на огни вечернего Лондона, но при этом ладонь сыщика скользила по бедру Джона, от колена до паха, туда и обратно. — С другой же стороны, Грегори — всего лишь человек, к тому же с чувством вины, с чувством, что он разбил чужое сердце и разрушил своё счастье, и ему поддержка нужна сильнее. Ватсон очень старался сконцентрироваться на проблемах Холмса-старшего и его несостоявшейся пары, но ласки Холмса-младшего сильно этому мешали. — Прошу, прекрати… — зашипел Джон, поймав руку Шерлока, — я не могу одновременно думать, сочувствовать и… — И? — Шерлок не обернулся, рука гениального детектива и не менее гениального любовника послушно остановилась, прижатая ладонью врача, но пальцы продолжили кружить по коже сквозь тонкую ткань брюк, вырисовывая сердечки. — И умирать от желания, — выдохнул блогер, откидывая голову назад. — А чего ты желаешь? — Ммм… чтобы ты продолжил меня гладить вот так… — Да? — Медленно и не спеша. Потом… — Продолжай. — Потом также медленно раздел, гладя уже просто по телу. Целуя и говоря как я красив. Чтобы я лежал перед тобой на спине, ты смотрел на меня и я видел по твоему лицу, что я правда тебе нравлюсь. Что ты очень любишь вот так любоваться мной, изучая и запоминая каждую деталь. — Так и есть. Дальше. — Мне всегда безумно стыдно в эти моменты. Ни с кем другим я бы не сумел побороть стеснение, но с тобой… тебе я верю, Шерлок. Я вверяю себя тебе. И верю, что ты не обидишь, не посмеешься надо мной, не обманешь. И когда говоришь со мной, все твои слова — правда. — Но ты всё равно стесняешься. — Да. — Ох, Джон, — Холмс отвернулся, наконец, от окна и посмотрел на Ватсона. — Я не хочу доставлять тебе дискомфорт… но очень люблю эти наши с тобой минуты. И знаешь, открою тебе маленький секрет. Мне тоже очень неловко когда ты смотришь на меня без одежды. — Но Шерлок! — Джон аж подскочил и тоже посмотрел на друга-любовника, — ведь ты — самое красивое существо на планете! Эта кожа, эти волосы, эти глаза… ты… — тут он прикусил нижнюю губу и замолчал. Шерлок смотрел на своего Джона и едва заметно улыбался. — Блин… — Ватсон чуть хихикнул, — да, это сложно, когда касается тебя, и так просто у других. — Красота в глазах смотрящего, — повторил сыщик фразу, которой его научил врач. — Вот только это слабо помогает тому, на кого смотрят, — вздохнул Джон. Он уже чуть успокоился. Та вспышка будто пережгла возбуждение, пустив кровь по всему телу, вместо одной его зоны. — Давай так, Шерлок. Один из нас поговорит с твоим братом, другой с Грегом, а потом встретимся все вчетвером и решим эту проблему. Холмс некоторое время размышлял над предложением друга, и, очевидно, нашёл его логичным. — Хорошо. Кого ты выбираешь? — Гм… непростой выбор, — Джон задумался, Шерлок его не торопил. — Знаешь, иногда гению нужен совет обычного человека. Уверен, ты уже сказал брату всё что мог, да и мы с Грегори довольно часто болтали, так что… давай в этот раз попробуем наоборот. Я возьму на себя твоего брата, а ты — инспектора. — Май сложная натура. Но логика в твоих словах есть. Так и действуем. Я завезу тебя к брату, а сам отправлюсь к Грегори. Как будет какой результат — звоним друг другу. Джон кивнул. Остальной путь они проделали молча, настраиваясь и проговаривая в голове тот или иной вариант сценария беседы. Вот машина остановилась и Ватсон как встряхнулся. — Наша задача не убедить их всё же пожениться, а выяснить, насколько оба готовы к этому, — сказал Шерлок и наклонился, целуя Ватсона. — Это тебе на удачу. До встречи вечером. Хоть всё идёт и не так как я планировал, но я её очень жду. — Я тоже, — выдохнул Джон, сожалея, что нельзя оставить несостоявшихся супругов разбираться со всем самим и поехать на Бейкер стрит прямо сейчас. — Помни, я люблю тебя. — Ну конечно. Как и я тебя. Давай. Ватсон некоторое время смотрел как такси увозит от него младшего Холмса, потом развернулся, поправил идеально подогнанный по фигуре смокинг и отправился искать Холмса старшего. Тот приходил в себя в крохотной квартирке, на девятом этаже, неприметного кирпичного дома и сразу открыл дверь, стоило Джону позвонить. — Добро пожаловать. Рад видеть вас, Джон, хотя право, не стоило… — не закончив фразу, политик отправился в глубь квартиры по узкому тёмному коридору, что привёл сразу на кухню. Там обнаружился стол, бутылка и пара бокалов. — Вообще-то, я ожидал Шерлока, — признался политик, наполняя оба. Судя по запаху, свой он осушил уже не один раз. — Он поедет к Грегори. Мы так решили. Майкрофт чокнулся со всё ещё стоящим на столе бокалом доктора и отпил из своего. — Может это и правильное решение. Я про отказ Лестрейда, если что. — Кхм… расскажите поподробнее, что произошло. Холмс вздохнул и принялся рассказывать. Джон привык, что его речь всегда лаконичная, выверенная до последнего слова, жесты скупы, а голова холодная, и удивлялся, наблюдая эту полупьяную и дико расстроенную версию непоколебимого прежде человека. Майкрофт то и дело сбивался, повторялся, срывался на детские и юношеские воспоминания, периодически делая глоток-другой. Было совершенно очевидно, что пить политик не приучен, но сейчас на него навалилось столько, что он выдержать не в силах. Ватсон считал, что старший Холмс, как неразрушимая скала, как всегда надёжный оплот. Всегда где-то за их спинами, прикрывает и защищает своего слишком безалаберного братца, с недавних времён и его друга, а теперь сам нуждается в утешении, поддержке, хотя бы моральной. — Мы никогда не говорили вот так, наедине, — сказал вдруг Джон в одну из пауз. — Просто как два человека. Майкрофт оторвал взгляд от опустевшего в очередной раз бокала и посмотрел на Джона, будто удивляясь, откуда он здесь взялся. — Ммм… да. Шерлоку… очень… повезло, что у него есть вы. Вы такой… такой… я… — политик попытался встать, но чуть не рухнул на пол, запутавшись в собственных ногах. Ватсон автоматически вскочил, подхватывая его. Это высоченное тело оказалось чертовски тяжёлым и они плюхнулись уже оба. Джон оказался прижат к полу и только чудом не въехал головой в ножку стола. — Вы… очень хороший, Джон, — горячий шёпот пьяного в дугу политика должен был вызвать совсем не ту реакцию, что за этим последовала. Он был такой большой, сильный и совершенно беспомощный сейчас. В своём отглаженном костюме, на полу этой кухни, где не мог поместиться вытянувшись во весь рост. И он пах тем же одеколоном, что и Шерлок. Одинокий и никому на этом свете не нужный. Он сам так заявил. — Никому я не нужен, Джон. Как человек. Только как функция. Помогать, вытаскивать из неприятностей, и уходить в туман. Содержать родителей. Вот моя роль. Знаете, меня даже с днём рождения никто из семьи не поздравляет. Я уже молчу, что никто не приходит… кроме коллег по работе. Что уже после второго тоста начинают общаться друг с другом, забыв обо мне… — на этих словах Майкрофт уткнулся в плечо Джона. — Только вы. Я очень ценю ваши сообщения. И ваш подарок. Ну конечно! Ватсон только сейчас вспомнил, что купил два одинаковых флакона по скидке, один подарил своему Холмсу, а второй вот этому. — Давайте попробуем встать, — тихо предложил политик, не делая, впрочем, попыток это сделать, а блогер сообразил, что их поза очень напоминает утешительные объятия. Причём это руки Майкрофта осторожно гладят его плечи. — Вы, нужны, Май… — Джон не собирался называть его так, просто не успел договорить дальше. Он чуть извернулся, пытаясь выбраться из-под приятной тёплой тяжести. Видимо, виной было ещё не сброшенное возбуждение после действий Шерлока, но Ватсон чувствовал, что ещё немного, и бедро политика уткнётся в его бодро стоящий член. Что через миг и произошло. Как раз во время этой фразы. Политик чуть приподнялся и Джон впервые увидел его лицо так близко. Прежде рост Майкрофта не позволял заглянуть ему в глаза, что оказались того же волшебного бирюзового оттенка, что и у Шерлока. Растрёпанная чёлка под яркими лучами лампы отливала в рыжину, кто бы мог подумать. А ещё на бледной, ещё более бледной чем у Шерлока коже, обнаружились веснушки. На носу, щеках и скулах. Бедро политика потёрлось о член врача, вызвав у того стон. А по тому, как потемнели у Майкрофта глаза, тоже точь в точь как у брата, Джон понял, что его сейчас поцелуют. И не ошибся.