Два и два

Во время секса Шерлок всегда был нежен и осторожен с Джоном, из чего бывший военный врач сделал вывод, что и в ответ сыщик тоже хочет получать больше нежности. И был прав. Тонкая и гибкая фигура, больше подходящая танцору, нежели детективу поражала своей хрупкостью, хотя в моменты опасности оказывалось, что за этим изяществом таится довольно приличная сила и выносливость. Хотя не настолько, чтобы поднять Джона на руки. В их паре сильной стороной был именно Ватсон. Оказавшись же на полу с Майкрофтом, блогер ощутил себя хоббитом рядом с драконом. Очень горячим и сильным драконом. Губы старшего Холмса оказались сильными и требовательными. Жаркими, и удивительно приятными. Вкус вина только добавлял пикантности прикосновениям. Да, он только касался губ Джона, не пытаясь заставить того открыть рот, но и этого оказалось достаточно, чтобы желание распаляло тело Ватсона всё больше и больше. Врач опустил правую руку вниз и чуть потёр то самое бедро, что упиралось в его пах. «Это не будет изменой, — подумал блогер, — ведь Шерлок не исключал смену партнёрами и сказал, что всё равно будет любить меня, а Майкрофту… Маю, сейчас это нужно, ему нужен кто-то…» Додумать Ватсон не успел, так как политик сумел собрать конечности в кучу, сесть, помочь сделать то же самое Джону, затем встать, поднять на ноги его и… подхватить на руки. Никто никогда не носил Джона на руках с тех пор, как он перестал быть младенцем. Это оказалось удивительнейшим ощущением — быть слабой половиной в паре. Если бы Ватсон не был так увлечён ощущениями, наверняка был бы впечатлён, что Холмс проделал всё это не прекращая поцелуи. А потом его понесли. Чуть покачиваясь, но надёжно удерживая и прижимая к груди, Джона понесли по тому же коридору обратно, но не до входной двери, а свернули в сторону, в комнату. После кухни тут оказалось довольно темно: свет не горел, а шторы оказались задвинуты. Но это Ватсон разглядел и осознал уже позднее. Тогда же он только охнул, когда его бережно уложили на покрывало, и сильные ладони, куда больше шерлоковых, принялись за дело. Майкрофт не стал его раздевать. Будто чувствовал, что пока это прерогатива брата. Он только сел, чуть толкнув ноги Джона к стене, чтобы тот подвинулся и освободил хоть немного места для неширокого зада Мистера Британское правительство, а потом деловито расстегнул брюки и чуть стянул их сразу вместе с трусами, ровно настолько чтобы освободить изнывающий член. Они оба уставились на него, толстый, красный, с надутыми венками и нуждающийся в строчной разрядке. — Что вы хотите, Джон? — тихо и чуть покачиваясь спросил Майкрофт. — Чтобы вас поласкали руками, ртом-языком, проникновения или хотите проникнуть сами? Сзади, спереди, или что-то ещё? — Я… — Ватсон облизнул внезапно пересохшие губы, но это не особо помогло, — я не хотел бы вас утруждать… — Я сам этого хочу и согласен на любой расклад, — также спокойно сообщил политик, и выудил откуда-то пару блестящих упаковочек с презервативами и тюбик смазки. Использованный примерно наполовину. — Бельё чистое, только из стирки, так что… расслабьтесь и получите удовольствие. Может у вас есть какое-то желание, которое стыдно озвучить? Не волнуйтесь, я умею хранить секреты как никто. И не досаждаю намёками, что знаю их. Говоря это, Майкрофт успел надеть на Джона презерватив, смазать ладонь лубрикантом и теперь осторожно начал поглаживать член Ватсона в такт словам. К запахам вина и одеколона добавился лёгкий цитрусовый аромат от смазки. — Мне всегда хотелось, — Джон чуть повозился, сталкивая брюки и трусы пониже, чтобы иметь возможность развести ноги в стороны, чтобы… ох… — Да? — Холмс прекратил стимуляцию, чтобы дать Ватсону договорить, но член из руки не выпустил. — Там… между анусом и мошонкой… довольно нежное место. Мне всегда хотелось… чтобы поласкали его. Языком и поцелуями. — Конечно. Но чтобы было удобнее, брюки лучше снять до конца, не возражаете? И покрывало я бы из-под вас вытащил… Джону стало очень смешно, пока Майкрофт, пыхтя, проделывал это, глядя на него, Холмс улыбнулся тоже. — Что-то ещё? — спросил он, когда и покрывало и детали одежды Ватсона перекочевали на стул. — Ну… остальное на ваше усмотрение. — Хорошо. Но если надумаете что — говорите. — Я… я хотел бы поговорить с вами о Грегори. Не обижайтесь на него. Он любит вас, я в этом уверен, просто… не каждый готов быть в роли Золушки, даже с таким принцем как вы. Вам нужно чуть остыть, поговорить и обсудить всё. В процессе этой речи Майкрофт чуть гладил-ласкал бёдра Джона, а когда тот замолчал, мягко развёл их в стороны и сполз с кровати на пол, чтобы было удобнее. — Мы не сможем вести раздельный бюджет, это смешно. И мои деньги… это часть того, что я могу предложить ему. У меня нет природного обаяния, как у брата. Особой красоты или лёгкого характера… чтобы со мной было легко и просто. И хотелось быть. Я знаю, Грег не из тех, кто клюёт на деньги и до сих пор не понимаю, что он во мне нашёл и почему до сих пор не разочаровался и бросил. Я же скучный и холодный в повседневной жизни… Тёплый и приятно-влажный язык прочертил первую дорожку от ануса до яичек ближе к левому бедру. Следующая прошлась уже чуть правее. Следующая ещё правее. И ещё. Майкрофт вылизывал Джона тщательно и заботливо, срывая с его губ всё более жаркие и громкие вздохи. Действительно, ни дать ни взять, дракон, ублажающий хоббита. — Я не умею быть романтичным, милым и забавным… моя способность зарабатывать хоть частично компенсирует отсутствие этих талантов. Это я умею. И делаю хорошо. И думал… думал, что получив приятную и комфортную жизнь, жизнь достойную его, Грег поймёт, что это моё выражение любви к нему… Избавить его от бытовых забот, раз уж не умею дарить тепло, как он того заслуживает… Тут Холмс остановился, но только для того, чтобы поцеловать туго сжатое колечко ануса. Ватсон ахнул и счёл нужным предупредить: — Мы… так не практикуем. Словом… я верхний. — Это лишь поцелуй, Джон, не переживайте. — Да. Хорошо… — Между анусом и всем прочим, я помню. Холмс вылизал и расцеловал названную зону три раза туда и обратно, и решил спросить, продолжить ли ему или Ватсон хочет ещё чего-нибудь, но едва он выпрямился, как встретился с Джоном глазами и тот сказал первый: — А теперь можно… ещё поцелуй… туда. — Только поцелуй? — спросил Майкрофт и осторожно погладил анус по кругу влажным и прохладным пальцем. — Ну… ну можно ещё и вот так. Просто… я не готовился к риммингу… — Хорошо, Джон. Рот Холмса обхватил уже трепещущее колечко, а язык принялся довольно интенсивно вылизывать как по кругу, так и просто вверх и вниз. Ватсон уже просто закричал, так ему это понравилось, и попытался обхватить ладонью член, так как тот просто грозил разорваться, но Майкрофт предугадал его желание и сделал это первым. Он попробовал сначала медленные движения, но постепенно перешёл к довольно резким и сильным, по звукам и движениям партнёра, подбирая и силу и ритм. — Повторите ему, всё, что вы сказали сейчас мне. — И что это изменит? Грегори не хочет моих денег, а значит — он не хочет такого вот меня… Ведь другим я не могу стать, даже ради него. — И не надо! Ведь он полюбил вас таким! И любит! И очень беспокоится! Как и Шерлок, впрочем… Джон услышал вздох. Ему всё труднее было вести эту беседу, и Холмс-старший это понял. — Давайте закончим с вами, а потом продолжим обсуждение моей несложившейся романтической привязанности. Ватсон одобрил идею. Он кайфовал от ласк, уже почти ни о чём не думая, но нашёл в себе силы попросить: — Май… Май, пожалуйста… пожалуйста, можете… можете дать мне закончить… минетом? — Да, Джон. Конечно, — Майкрофт ещё разок поцеловал уже вполне раскрывшийся ему навстречу анус, затем чуть ниже — почти в ягодицу, насколько сумел достать, а потом переключился на член. Долго ему работать не пришлось. Плотный обхват губ плюс интенсивная работа языка по головке, когда только она оказалась во рту этого волшебника дел постельных, и Джон кончил так яростно и сильно, что наверное, потерял сознание. Потому что когда он снова был готов воспринимать реальность, обнаружил, что его трусы и брюки надеты обратно, а Холмс вновь сидит на постели рядом, чуть покачиваясь и глядя сверху вниз абсолютно пьяными глазами. — Ох… Майкрофт… а вы? — запоздало сообразил Джон. — Когда я выпью, у меня не встаёт, — сказал Холмс. — Пожелай вы быть снизу, я предложил бы вибратор. — Потом ещё тише добавил: — Я признателен вам за беседу и желание помочь… Вы хороший друг. Шерлоку повезло с вами. Да и мне тоже. А теперь простите меня, Джон… но можно я прилягу? Мне… — и буквально рухнул плашмя, Ватсон едва успел скатиться с кровати. Он оценил вес политика пока они валялись на кухне, и рассудил, что сам не выберется. Поднявшись с пола, Джон проверил пульс и дыхание недавнего партнёра. Вроде всё в норме, ему просто нужно поспать. Достать из-под Майкрофта одеяло не вышло, а запасного Ватсон не нашёл, хотя осмотрел стоявший у стены шкаф. Кроме него, кровати, и крохотной тумбочки (где, видимо, и хранились презервативы и смазка) другой мебели в комнате не нашлось. Ватсон укрыл Холмса покрывалом, решив, что это лучше, чем ничего. Подобрал с пола завязанный узелком презерватив и отправился на кухню, выбросить его в мусор и позвонить Шерлоку. Да, всё случившееся нельзя было назвать конструктивной беседой, но время прошло и нужно отчитаться. Признаться. И узнать, как всё прошло у Шерлока.