Два и два

— Ожоги одни из самых болезненных и долгозаживающих ран… — Джон… — И они довольно сильно меняют внешность… — Джон, — Шерлок прижался грудью к спине мужа, осторожно целуя его затылок и пытаясь поймать его ладонь, другой рукой осторожно обнимая чуть выше талии. — Не смотри… — Джон, послушай меня… — Шерлок, я знаю, всё, что ты скажешь мне, — Ватсон чуть откинул голову назад, укладывая её на плечо Холмса, но в то же время и отворачиваясь от него. — Знаю, что ты будешь уверять, что полюбил меня не за внешность и не бросишь теперь. Я не хотел унизить тебя таким подозрением. Просто… ты так любил смотреть, так любил любоваться мной. Хорошо, что я позволял тебе это. Хорошо, что мы успели. Теперь… теперь ты уже не сможешь… — Джон, да послушай же… — сыщик чуть прижал к себе блоггера и чуть покачал его в объятиях, — ты для меня самый красивый. С ожогами или без. Я не устану повторять тебе это и не перестану просить позволить восхищаться тобой. Ватсон только вздохнул на это. — Он бесстрашно удержал ничем не защищённой рукой падающую на нас горящую балку, и тем спас меня, — встрял Майкрофт. — Джон, я никогда не забуду вашего мужества и вашей помощи. — Кто бы говорил, — врач чуть хмыкнул. — Не слушай его, Шерлок. Если кто и проявил героизм, так это твой брат. Он потом обнял меня, закрывая собой. Мы ещё спорили. Я уверял, что нельзя позволить ему умереть накануне собственной свадьбы, а он — что ты не выдержишь потерять и мужа, и брата, и хотя бы я должен остаться с тобой. Что я тебе дороже всех на свете. — А про меня ты не подумал, Майкрофт? — встрял Грегори. — Что ты для меня… и как я буду жить с мыслью, что потерял тебя? — Подумал, Грегори, — Холмс-старший повернулся к полицейскому и сделал движение, будто хотел взять его за руку, но замялся, не решаясь. — Поверь, ты был главным, о ком я думал. Но… у нас всё разладилось, ты… не особо хотел быть со мной. Ты сильный. А Шерлок… под этой ледяной бронёй, довольно хрупкая душа. — И да, потерять одного всё же не так больно, как двоих, самых дорогих людей, — Лестрейд отвернулся и даже чуть отошёл от них троих. — Мне же плевать на Джона. Мы так, дальние приятели. Куда мне грустить о нём… Я… чаю принесу, — полицейский чуть не чеканным шагом вышел из комнаты. Все четверо расположились в его небольшой квартирке и жили тут уже несколько дней, после того, как Джона отпустили из больницы, а Холмса-младшего — из полицейского участка под залог. — Джон, — Шерлок опять поцеловал мужа, на сей раз в шею. — Современная медицина достигла небывалых высот. И пластическая хирургия тоже. Мы заработаем денег и сделаем тебя лучше прежнего. А теперь прошу, позволь мне посмотреть… Рано или поздно это придётся сделать. — Я… отойду к Грегори, — сказал Майкрофт, и оставил супругов наедине. — Ладно, Шерлок. Я позволил тебе смотреть на меня голого в ванне… что ж… вот… твой муж теперь такой, — блоггер повернулся и отважно посмотрел в глаза детективу. Холмс уже немного попривык видеть Ватсона в повязках. Несмотря на постоянные предложения помочь, тот занимался обработкой ожогов сам, но теперь настало время, когда заживать должно было уже на открытом воздухе. — Джон… тебе будет больно, если я поцелую тебя? Врач без уточнения понял, что речь идёт о пострадавшей стороне. — Пока лучше не стоит… — Ватсон и себе не признался бы, но он впервые выдохнул спокойно. Он не увидел на лице Холмса жалости, страха, или брезгливости, как ни вглядывался. — Хорошо, но когда заживёт — готовься. Буду делать это регулярно. Джон, я думал будет хуже. Глаз цел, бровь и волосы дело наживное, а кожу восстановим. Ты только в начале пути. Часть лица и рука… Жаль, что правая, но подвижность сохранена, лечение идёт должным образом. Главное — что ты жив, что ты со мной. А я с тобой, правда? Джон вздохнул и уткнулся в грудь Шерлока неповреждённой стороной лица, успокаиваясь под его осторожными поглаживаниями от лопаток до талии. — Согласен. Для борца за справедливость ты слишком часто нарушаешь закон. — Я тоже тебя люблю. Это к твоей последней фразе по телефону, если что. — Не поверишь, гений, я понял. — И я не перестану просить позволять мне любоваться тобой, мой прекрасный Джон. Джон и Майкрофт, а заодно ещё несколько десятков постояльцев, не сгорели заживо в большей степени благодаря Шерлоку. Когда он выяснил, что никаких подземных ходов или тайных коридоров, что могли бы пригодиться для спасения, в пылающем отеле нет, то двинулся разбираться, как обстоят дела с тушением именно той зоны, где оказались дорогие люди. Выяснилось, что у пожарных нет туда доступа вообще, ибо там частная территория, огороженная забором уникальной ковки, возрастом старше Лондона, и приравненного к достоянию нации. В калитку пожарным машинам не протиснуться, а ломать недопустимо, что им доходчиво объяснили охранники и дежурный. Сыщик оценил ситуацию, оставил полицейского продолжать переговоры, а сам проскользнул за руль ближайшей пожарной машины и снёс половину забора, заодно протаранив и бесценные кусты, и какие-то скульптуры. Далее к нему подключился Грег, повторив манёвр, с той лишь разницей, что убедил пожарных в своей принадлежности к полиции, и близости к высшим политическим кругам, что помогут потом оправдаться. Делал он, это, правда, уже ведя машину вслед за той, что угнал Шерлок. Команды именно этих двух авто очень вовремя дали залп пены, что практически в последний миг затушила пламя, уже почти объявшее Майкрофта, зажатого в углу балкона, и заслонявшего вырывающегося Джона. Именно машина, угнанная Шерлоком, подала лестницу, по которой политик и блоггер были спущены вниз. Около неё же детектив был арестован прибывшими на место коллегами Лестрейда, несмотря на горячее заступничество последнего. — Ты читал новости? — спросил Лестрейд, стоя спиной к пришедшему на кухню Майкрофту, и глядя на закипающий чайник, будто без постоянного надзора тот мог учинить неприятности. — Какие именно? В последние дни их столько, что не уследить. — Ну да, конечно, — Грег хмыкнул. — И это говорит человек, следящий за всем миром. — Интернет разрывается, кто кого переврёт. Пишут, что ты — «… тот самый Майкрофт…» устроил в отеле чуть ли не оргию, из-за твоих невменяемых гостей возник пожар, а потом, для своего спасения, привлёк чуть ли не национальную гвардию, которая уничтожила уникальный памятник архитектуры. — Ах, это. Да, конечно. В некотором роде, всё это позволило сбыться твоему желанию. — Моему… желанию? — шокированный Грег, наконец, обернулся. — Ты же не хотел, чтобы между нами была такая пропасть из денег и положения. Теперь… её нет. Меня и брата ждёт суд. С должности я уже снят, довольно приличные средства ушли на покрытие убытков, залог за Шерлока. Полагаю, ещё много денег будет потеряно во время разбирательств. Мы не смогли поехать ни в мою квартиру, ни на Бейкер-стрит, так как там не продохнуть от журналистов, ни в какой-нибудь отель, вот, скрываемся у тебя. И, пока всё не устаканится, жить придётся на твою зарплату, если не выгонишь нас, троих нахлебников. — Майкрофт… — Джон ещё не скоро сможет работать, Шерлок… тоже непонятно как дальше сложится, я… — Май… — Свергнутый министр, — Холмс-старший печально улыбнулся, — который ютится у одного из своих… друзей? Хотя бы друзьями мы можем остаться, если моё предложение о браке ты отвергаешь? — Перестань… — Грегори шагнул вперёд и сделал то, о чём мечтал давным-давно. — Крепко-крепко обнял Майкрофта. — Когда это всё случилось, когда я понял, что могу потерять тебя, вот сейчас, насовсем… навсегда. Никогда больше не увидеть, не обнять, не поцеловать… не сказать, как сильно я тебя люблю… Все мои заморочки показались такой ерундой, по сравнению с этим. — Грег… Лестрейд, не отходя от Майкрофта далеко, опустился перед ним на одно колено и глядя снизу вверх спросил: — Ты станешь моим мужем, Майкрофт Холмс? В богатстве или бедности, со статусом или нет. Я люблю тебя. Я предлагаю тебе свои руки, сердце и всё прочее, что у меня есть, но и от тебя потребую не меньше.