Триада

      Шики мог рассмотреть её во всех деталях. Пулю. Вращаясь, она приближалась к нему очень быстро, но он всё равно отчётливо видел каждый миг её движения. Маленькая, обтекаемая, цельнометаллическая. Пролетев сквозь дверной проём, она даже начала поблёскивать в свете ламп.       Она двигалась прямо к нему. Отследив траекторию её движения, Шики с уверенностью заключил, что пуля должна была поразить его где-то в районе груди.       И Шики не успевал уклониться.       На руках его всё ещё покоилась раненая Кохаку. С ней он не мог себе позволить слишком уж резких движений. А первоначальная растерянность убила возможность совершить всё более плавно. Шики оказался в ловушке, хоть на деле ничто его тело и не ограничивало. Он видел приближающуюся угрозу и был способен на неё среагировать. Но собственная привязанность сковала его по рукам и ногам.       Тень пришла в движение сразу, как Шики сообразил, что к чему, но даже она не поспевала. Всё те же потерянные в начале доли секунды. Да и защищать требовалось не только себя с Кохаку, но и стоящую чуть поодаль Хисуи, до которой Тени ещё нужно было дотянуться. Крайне легко за первым выстрелом мог последовать второй, а за вторым третий, а затем и четвёртый. И так далее. Обеспечить безопасность Хисуи Шики необходимо было прямо сейчас. Потом могло стать слишком поздно.       И Шики принял решение.       Обе его руки вместе с Кохаку опустились вниз, корпус самую малость развернулся, а носок левой ноги упёрся в первую ступень лестницы.       Пуля поразила его в левое лёгкое. Совсем рядом с сердцем — всего на сантиметр выше и на полтора левее. Шики пошатнулся, но заранее правильно распределённый вес позволил ему устоять на ногах.       Короткий, но громкий вскрик. Хисуи. В голосе страх и удивление. Но не боль. Хорошо, очень хорошо. Своя же боль Шики волновала в последнюю очередь, несмотря на то, что пуля не прошла на вылет. Врезалась в левую лопатку и в ней же и застряла. Весьма неприятное ощущение. Но на этом всё.       Шики начал оседать вместе с Кохаку, чтобы побыстрее оказаться под прикрытием разрастающейся Тени. И успел как раз вовремя. Как он и предполагал, следующие выстрелы на заставили себя долго ждать. Но теперь уже непроницаемая чёрно-алая стена стояла на их пути.       — Шики-сан?.. — тихо, но напряжённо вопросила Кохаку, только отгремел третий по счёту выстрел.       — Я разберусь, — кратко ответил он, укладывая её на землю, и бросил быстрый взгляд на Хисуи.       Напуганная, прижавшаяся к полу и зажмурившая свои глаза. Но совершенно точно невредимая.       — Прекратить огонь! Не стрелять! — орал кто-то на улице.       Впрочем, Шики содержание этих криков волновало уже очень мало. Как, собственно, и того, кому они были адресованы, ведь после них Тень Шики остановила ещё три новых пули.       Шики подобрал с пола кусок дерева, отколовшийся то ли от входной двери, то ли от косяка, и рванул вперёд. Он проскочил прямо сквозь Тень и, оставив её позади, выскочил во двор. Шики уже примерно знал, где находился ранивший его стрелок, и потому глаза его в мгновение ока отыскал сразу два полицейских фургона у распахнутых ворот поместья. На капоты обоих были установлены винтовки с оптическим прицелом, из которых в него целились двое мужчин в касках и форме. Один явно готовился к выстрелу.       Шики махнул рукой, и деревяшка в его руках отправилась в полёт. На скорости, мало чем уступавшей таковой у недавно выпущенных пуль. И уж точно с не меньшей точностью. Голову стрелка отбросило назад, как от сильнейшего удара, когда брошенный Шики снаряд вонзился в его прикрытый левый глаз.       Стрельба прекратилась.       Непроницаемый занавес тишины опустился на всю территорию поместья Тоно. Но всего на мгновение. Теперь инициатива была перехвачена Шики. И он не собирался её упускать.       Шики насчитал свыше двух десятков вторженцев. Двадцать пять без учёта того, о котором он уже позаботился. Двадцать пять вооружённых людей, пришедших в его дом и напавших на него и его семью. Наличие у них полицейской формы и значков уже не имело никакого значение. Как и их откровенное непонимание ситуации, которую они породили и последствий которой уже не могли надеяться избежать. Для Шики всё свелось к простому и короткому определению. Определению, что предрешало их дальнейшую судьбу.       Враги.       Ближайший к нему полицейский, что надеялся скрыться в тени старого дерева, стал первой жертвой. Шики подскочил к мужчине и одним прямым ударом кулака начисто снёс ему голову, одновременно разнеся её на куски. Кровь незамедлительно брызнула во все стороны, окатив как самого Шики, так и второго полицейского, прятавшегося за деревом вместе с убитым. Их взгляды пересеклись. Палец ошалевшего от только что произошедшего лёг на курок автомата, а кисти и предплечья попытались направить его на Шики. Бессмысленная попытка.       Левая ладонь Шики схватила стража правопорядка за горло, раздавила оное, а после резкий рывок вверх попросту вырвал из тела весь позвоночник. Новый дождь из крови окропил Шики, и язык его сам собой пробежался по залитым губам, слизывая тёплый нектар.       Автоматная очередь. Очень близко. Поглощённый ароматом и, самое главное, вкусом свежей крови, Шики даже не сразу сообразил, что это стрелял новоявленный мертвец, пальцы которого сжались в кулаки, отчего и оружие принялось непрерывно извергать из себя всё новые порции металла. Боезапас быстро иссяк, расстрелянный куда угодно, но только не в Шики. Большая часть и вовсе ушла в землю.       — Что происходит?!       — В чём дело?!       — Кто стреляет?!       — Девятый?! Девятый, ответь!       — Сказано же, бл*ть, не стрелять! Кто открыл огонь?!       — Немедленно прекратить!       — Монстр…       — Демон!       — Здесь чудовище!       — Да что вы несёте?!       Множество голосов. Разрозненных. Отчасти искажённых и перебиваемых помехами. Переговоры по рации. Но были и чистые. Громкие, чёткие. Живые. Так много живых людей. Взрослых. Здоровых. Едва не лопающихся от переполнявшей их крови. И все они здесь для одного только Шики.       Ну как тут можно было сопротивляться?       — Умри, чудовище! — прокричал ещё один полицейский, который в группе с двумя такими же скрывался в кустах немного дальше.       Тут же началась пальба.       Шики вновь видел каждую несущуюся ему навстречу пулю, однако более даже не помышлял об уклонении. Какой смысл? Они всё равно не могли ему ничего сделать.       Шики словил с полдюжины прямых попаданий, прежде чем настиг кричавшего и впился клыками ему в шею. Высокий и плотный воротник куртки, ровно как и защитный шлем с застёжками не задержали его ни на миг. Шики просто прогрызся сквозь них.       На сей раз кровь хлынула ему прямо в горло.       — АААААААА! — взревела его жертва.       Но Шики было плевать.       В него всё ещё стреляли двое других полицейский, но он и на них не обращал никакого внимания. Шики всё продолжал орудовать челюстью, погружая свои клыки глубже в мягкую плоть. Мясо разрывалось, а кости дробились под его напором. И всё больше крови изливалось в его глотку. Полицейский был полностью осушен менее чем за пять секунд.       Этого времени как раз хватило, чтобы его напарники успели разрядить в тело Шики свои магазины и теперь судорожно пытались перезарядиться. Шики отбросил от себя опустошённый труп и почти лениво махнул рукой в сторону правого полицейского. Рука двигалась снизу-вверх и задела его подбородок всего-навсего кончиками трёх центральных пальцев. И этого хватило, чтобы всю нижнюю его челюсть вырвало с корнем, отправив затем в затяжной полёт.       Вой поднялся нечеловеческий. Во многом потому, что без подобной травмы издать такие звуки ни один человек не смог бы чисто физически.       Ещё больше крови…       Но на сей раз Шики чуть повременил с питанием. Он посмотрел на третьего полицейского, что успел-таки дрожащими руками сменить магазин и уже передёргивал затвор оружия. Сделав шаг навстречу, Шики схватился за разогретый ствол, без труда вырвал автомат из рук мужчины и поднял его над головой. Удар вниз, будто обычно палкой. Прямо по шлему, который показал себя достаточно неплохо, отделавшись далеко не самой большой вмятиной. Другое дело что сама шея полицейского попросту сложилась, и его голова оказалась в буквальном смысле вмята меж ключиц.       Отслуживший своё автомат (а настолько ненадлежащее использование привело оружие в совершенно непригодное состояние) Шики выбросил, после чего вернулся к изуродованному, но всё ещё живому служителю закона. Оный, ни на секунду не переставая верещать, валялся на земле и обхватывал руками то, что осталось от его челюсти. А осталось там очень немногое.       Организм Шики закончил самоочищаться от переизбытка металла, вытолкнув последний инородный элемент через им же проделанное отверстие. Вот теперь можно было продолжить трапезу.       Шики поднял корчащегося в муках полицейского, словно пушинку, и впился клыками в основание свежей раны. Второй обескровленный труп появился парой секунд позднее.       Мало.       Слишком мало.       Но, на счастье Шики, его поздний ужин только начинался. От желающих стать его следующим блюдом прямо отбоя не было. Только и требовалось что протянуть руку. И Шики протянул. Сразу обе руки.       Очередная группа полицейских. И снова под прикрытием зарослей. Теперь Шики видел их задумку, по которой весь отряд разбился на отдельные звенья по два-три человека и растянулся по обе стороны от дороги, соединявшей ворота и само поместье. Плюс ещё двое снайперов, устроившихся за машинами, на которых вся эта братия, по всей видимости, и приехала. Шики мог бы удивиться тому, что в упор не замечал их прибытия до самого конца, но в данный момент эта оплошность волновала его крайне мало. Куда более важные вещи сейчас занимали его мысли. Например, как ему следовало вскрыть следующий пакет с кровью?       Шики напряг раскрытые пальцы правой руки и, горизонтально ей взмахнув, вспорол живот своей новой жертве. Ни защитный жилет, ни куртка с футболкой под ним, ни по-настоящему тренированные мышцы брюшного пресса не оказали ему никакого сопротивления. Пальцы Шики прошли сквозь них, как раскалённый нож проходил сквозь масло, и на землю повалились окровавленные потроха.       Вспышки и шум новых выстрелов, на которые Шики окончательно перестал обращать внимание. Удар в грудь следующему полицейскому, вырывание его сердца и съедание оного прямо на месте. Затем Шики вцепился зубами в глотку покойнику и в порыве возбуждения отгрыз ему голову, одновременно вкачивая в себя всё больше и больше крови. Не дал Шики и орать без дела выпотрошенному немногим ранее. Его кровь тоже оказалась весьма вкусной.       Но и их было недостаточно.       Даже не близко.       Новый заход. Всё те же крики, всё та же стрельба, и всё больше крови. Намного больше крови. Шики оторвал чью-то руку и ей же ударил по лицу кого-то другого. Причём с такой силой, что в воздух полетела целая россыпь бело-красных зубов. После была оторванная голова. Потом вскрытая грудная клетка. Затем вырванный из спины хребет. Далее посаженная на ветки, как на колья, троица, и кто-то повешенный на собственных же кишках.       И кровь.       Выпитая.       Пролитая.       Разбрызганная.       Ей просто не было конца.       Шики полностью поддался Жажде и, даже понимая это, уже ничего не мог с собой поделать. В основном по той причине, что банально не хотел. Он долго сдерживался. Очень долго. Всегда держал себя под жесточайшим контролем, дабы быть тем, кем быть должен был. Такого было её желание. И Шики исполнял его. Безукоризненно. На пределе всех возможных сил. Ведь и сам желал того же. По крайней мере, раньше.       Но Акихи больше не было рядом. Да и желания Шики не ограничивались чем-то одним. Лишь одно являлось его приоритетом, это правда. Но присутствовало и многое другое. И желания, и потребности. Всё, что он в себе подавлял. Всё, чего лишал себя. Всё, чем являлся и чем являться, возможно, не хотел. Но чем он был. И что тоже имело свой голос. Как имело и свои аппетиты.       Всё это вырвалось из Шики. Яростно и стремительно. Так, что нельзя было ни загнать это обратно, ни хотя бы направить хоть в какое-то единое русло. Всё, что удавалось Шики — это не позволять себе забыть о Хисуи и Кохаку. Его Тень всё ещё тянулась далеко назад, накрывая их защитным куполом, а сам Шики и мысли не допускал о том, чтобы убрать эту защиту. Или, что ещё хуже, направить свою Жажду на них.       Во всём остальном же балом правила самая дикая, кровожадная и низменная часть его вампирской сущности. Нечто даже более мерзкое чем «Он».       Выстрел.       Ярче и громче, чем все предыдущие.       И ощутимее.       Шики осознал, что потерял всю левую половину лица вместе с располагавшейся за ней частью черепа. Уцелевший глаз замер на дымящемся дуле дробовика, а после переключился на держащие его руки, что готовились к новому выстрелу. Которого не состоялось, ибо эти самые руки оказались очень быстро отделены от тела. А после его покинула и голова.       Регенерация снова сделала своё дело, и Шики был уже в полном порядке, когда добрался до последнего пришедшего в его дом полицейского. Второй снайпер. Он осел на землю рядом со своим уже сражённым товарищем. На лице одни лишь отчаяние и безнадёга. Шики убил его быстро и, насколько мог, чисто. Заряд дроби в голову малость прочистил мысли и позволил Шики несколько остудить свой пыл. Пускай и не так, как того хотелось бы.       Уже собираясь возвращаться в особняк, Шики не без удивления заметил, что полицейский, в которого он метнул деревяшку, всё ещё дышал. Невероятно. Но факт. Кусок дерева глубоко вошёл ему в глазницу, а шея была явно сломана от пришедшегося на неё импульса. Мужчина лежал навзничь и не шевелился. Но дышал. И даже уставился оставшимся глазом на Шики.       И нечто странное было в этом одноглазом взгляде. Что-то похожее на…       Шики всё понял сразу, как присмотрелся со всей внимательностью. Полицейский находился под действием вампирского внушения. И для Шики не являлось секретом, какой именно вампир здесь постарался.       — Шики, — прошептал он голосом, исполненным чистейшей ярости.       Безумие последней минуты внезапно обрело смысл. И более глобальная картина начала проясняться. Шики раздавил ногой голову одноглазого и помчался обратно в поместье, на ходу бегло оценивая результаты своего короткого срыва.       Резня. Подлинная и откровенная. Иначе эту нелицеприятную картину было не описать. Один только вид вновь придавал силы тем позывам, что вынудили Шики всё это сотворить. Его кровь бурлила от кипящего возбуждения, требуя продолжения кровавого празднества. Сколько бы много крови Шики сегодня ни выпил и скольких бы ни убил, ему всё равно не хватало. И не могло хватить. Никогда.       Шики остановился напротив скрывавшей Хисуи с Кохаку Тени и, убедившись в отсутствии поблизости новых угроз, отозвал её.       Это была ошибка.       Критическая ошибка.       Взгляд Шики мгновенно оказался прикованным к окровавленной шее Кохаку. Её бледная кожа. Её мягкая плоть. Её медленно вытекающая кровь…       Неосознанно Шики отозвал и ту часть Тени, что прикрывала рану Кохаку. И ужасно это было отнюдь не потому, что возобновившееся кровотечение могло её со временем убить. Ведь куда быстрее её мог убить всё ещё жаждавший крови Шики.       Он с силой зажал себе рот и нос правой рукой, но помогало это откровенно слабо. Вообще не помогало.       — Ш-шики-сама? — обратилась к нему подрагивающим голосом Хисуи.       Шики стоило поистине титанических усилий перевести глаза на неё. И её испуганный, растерянный и совершенно беззащитный вид стал для него вторым ударом. Голову мгновенно заполонили образы нежелательного развития событий. Очень опасные образы. И с каждой секундой всё более вероятные.       Нет, ему нельзя было рядом с ними оставаться.       — Хисуи, позаботься о ране Кохаку, и запритесь в подвале, — постарался говорить он внятно и размеренно, отступив при этом на два шага.       — Шики-сама, я не…       — Хисуи, позаботься о ране Кохаку, и запритесь в подвале, — повторил Шики ещё раз, глядя ей в глаза и воздействуя на её разум.       Отвратный поступок. Но спорить и объяснять Шики сейчас не мог. Ему следовало уйти. Немедленно.       — Шики-сан… — попыталась сказать ему что-то уже едва не теряющая сознание Кохаку, но Шики её не слушал.       Он развернулся и побежал. Так быстро, как только мог.       Он должен был отыскать Акиху.