Смертники

Ничто не предвещало, как говорится. С утра Венлеф сводил его позавтракать, по пути представил нескольким людям. В принципе, все реагировали адекватно. Бьёрейм был единственным в гражданке, засилье формы вокруг навевало неприятные воспоминания. Он знать не знал, что они тут делали на своих учениях и не задумывался об этом. Пока они не пошли к назначенному времени в ангар, и Рейм не увидел экзокостюмы. Его аж затрясло. – Вон мой, пойдём. – Блядь, и здесь эта хуйня, что ли? Венлеф и бровью не повёл: – Сейчас их везде используют, так что и учения проводят. Я, как особо опытный, и по полосе бегаю, и дружеские бои… Ничего такого, это совсем не то. А Бьёрейма снесло аж. Помнит, как вытаскивал Венлефа из подобного. Худого, болезненного. И как встала перед глазами эта картина, так и не шла прочь. – Сейчас часа три-четыре побегаю, посмотришь с трибуны? Вон там. Если надоест, иди к корпусам, там можно прогуляться по тропинкам. Или вернёшься в комнату, отдохнёшь. Потом к Венлефу подошли, всё завертелось. Рейм решил пойти на трибуну, предварительно запомнив номер костюма. На всей трибуне было от силы человек двадцать: женщины с детишками, молодые парни, пара мужиков в возрасте в форме. Но свободных мест ещё целая гора. Видимо, если проводятся какие-нибудь соревнования, народа набирается прилично. Когда начался забег, Бьёрейма ещё круче заколотило. Скрежет, производимый экзокостюмами, пускал мурашки по всему телу. Это был страшный звук, у Рейма правда голова шла кругом. И поджившие воспоминания становились реальностью, он чувствовал неподдельный ужас – за Венлефа… Переживал, хотя неделю назад ему до него разницы не было. А теперь никак не вытравить. Он увидел его по номеру и не мог избавиться от ощущения, что они опять там, в тренировочном зале, а Венлеф полудохлый внутри. Полыхнули все эти чувства, зажглись. Рейм этого не хотел. Позже, когда он впервые увидел, как в этих костюмах сходятся всерьёз, то не выдержал – ушёл. Конечно, вместо всепроходного лезвия там просто здоровый тупой прут. Но по нервам всё равно даёт. Так он и кружил вокруг корпусов. Потом подуспокоился, пошел в их комнату, сполоснулся и лёг подремать. В голове всё вертелись эти мыслишки, назойливо, как мухи. Венлеф вернулся, на ходу снимая с себя потные вещи. Послышался шум воды. Позже он осторожно прилёг рядом, видимо, устал, набегался. Бьёрейм отвратительно себя чувствовал, но пересилить себя не смог. Повернулся, обнял Венлефа, прижал к себе крепко. Гладил осторожно. Тот почувствовал подвох: – Эй, ты чего? Отодрал от себя, посмотрел в лицо. – Что случилось? Хрен знает, что там было на морде у Рейма написано, но теперь Венлеф сам забеспокоился: – Рейм, что не так? – Ебучие экзокостюмы! И звуки эти… Блядь! Я сразу где-то там, то ты разбег берёшь перед прыжком, то с транспортника вы валитесь… Скрежет этот, сука! – Всё закончилось, давно. Даже я не вспоминаю. Я не знал, что ты так переживал. – У меня голова разрывается. – Прости. Я тебя утром на автобус отвезу, ладно? А там опять быть одному. – Хелиог. – Да. Всё хорошо, всё нормально. Не переживай. Бьёрейм исцеловал ему лоб, пытаясь подавить истерику внутри. Что за чёрт. – Ты никогда не рассказывал, что там у вас было на заданиях. – И не расскажу. – Ты свалил и оставил меня. Не мог нормально поговорить? – Рейм… Я же тебя насиловал. – Что-то не припомню ни одного раза. – Ты что, не понимаешь, что я сожалею? Что пришлось вот так? Ебучая армия, всю психику переломала. – И опять ты здесь, – Бьёрейм бессильно махнул рукой вокруг. – Чтобы нам хорошо жилось, и ты смог пойти учиться. – Я не хочу, чтобы ты меня содержал. Я не ребёнок. – Я не содержу, просто у меня чуть больше возможностей из-за того, что я отслужил смертником. – Мне нужно время. Подумать о том, чего хочу я сам. – Разве у тебя его нет? – Венлеф, ты постоянно давишь. – Я должен, пока ты подчиняешься. – Прямой, как палка, чтоб тебя. Нет, этот момент прошел, всё стало, как и раньше. Стал забываться этот ужас в привычных буднях, где у них редко совпадали выходные. Бьёрейму начало казаться, что он коллег уже знает лучше, чем человека, с которым живёт. К слову, Венлеф очень много успевал по дому, помимо работы. Бьёрейма всегда удивляло, как он мог прийти уставший, да ещё и приготовить им что-то, убрав после этого все следы готовки. А потом он засыпал под кино на ультрабуке. Рейм тоже работал в полную силу, да ещё и посматривал постоянно вакансии: мало ли чего подвернётся. – Если у меня появится место, ты пойдёшь? – спросил Венлеф, наблюдая за ним вполглаза. Бьёрейм закашлялся. – Нет. – Это будут большие деньги, чем сейчас у тебя. – Я сказал нет. Ничего, связанного с армией. – Хорошо, я тебя услышал. Вопреки всему, когда Бьёрейм видел Венлефа в форме майг-доннге, ему думалось, что таким Венлеф и должен быть. Весь в чёрном, высокий, со своими острыми чертами лица. И эти нашивки, как клеймо. На работе пустой трёп к концу рабочих дней изводил. Бьёрейм мучился последние часы, досиживая их в самом прямом смысле. День-два он принимал участие во всех разговорах, а потом почему-то наступала резкая необходимость побыть одному. У Венлефа, вроде бы, был выходной, так что Рейм собирался позвонить ему и спросить, что нужно купить из продуктов, чтобы прогуляться и немного потянуть время. Смена закончилась, он собрался и вышел из здания, вынул смартфон и набрал Венлефа. Чья-то рука коснулась его плеча: – Не мне звонишь? Венлеф. В полном облачении смертника. – У тебя разве не выходной? – Бьёрейм растерялся, совсем не понимая, что он чувствует. – Вызывали ненадолго, часа на четыре. Я только с работы, подумал, встречу тебя. А Бьёрейм стоял в ступоре. Зачем его встречать, что за глупости? – Рейм, пока! – пару раз крикнули ему уходившие коллеги, и только тогда он отмер, когда заметил, с каким удивлением рассматривали Венлефа. – Зачем пришёл? – Рейм дёрнул его за рукав, призывая пойти, наконец, хоть куда-нибудь. – Ты недоволен? – В следующий раз у меня всё расспросят о тебе. – И пусть. – Тебе пусть, а мне отдуваться. – Рейм, ты со мной живёшь. – И я не готов распространяться о чём-то кроме этого факта. – Прогуляемся? – словно не слышал его Венлеф. – Ты в этой форме притягиваешь взгляды. – Не хотелось тащиться домой и переодеваться. Куда хочешь пойти? – Я хочу есть и лечь, и всё. – Хочешь, зайдём в какое-нибудь кафе? Сначала Рейм отнекивался, но потом желудок его убедил в обратном. Бьёрейм сам выбрал какую-то забегаловку, увидев надпись «живая музыка». По крайней мере, не придётся много говорить. Они заказали всё самое нажористое. На небольшой сцене пела миловидная брюнетка в ярко-синем платье. Венлеф спрашивал что-то глупое: «как прошел день», «как себя чувствуешь». Бьёрейм отвечал лениво, с неохотой. Право, как у него мог пройти день? Как обычно, ничего более. – Когда тебе дадут отпуск? – Не знаю, может, через пару месяцев. А что? – Возьму вместе с тобой. – Венлеф… – Что, надоел? Думаешь, я не замечаю? Глаза Хелиога смотрели ясно и прямо. Ни тени волнения. – Я, кажется, обозначал свою точку зрения на наши отношения. Плыву по течению. – Раз плывёшь, не сопротивляйся так рьяно. – Я не сопротивляюсь. Будет отпуск вместе. Какие-то планы? – Можем себе позволить съездить куда-нибудь. Так, недалеко. Тут есть какие-то санатории на солёных озёрах и всяческих источниках. – Это ты можешь себе позволить. – Мы, вроде, уже говорили об этом? Если я говорю «можем», значит, мы можем. – Опять решаешь за меня. – Я слушаю твои предложения, пожалуйста. И не придавай такое значение деньгам. Это просто возможность. Есть – надо использовать. Я не смертельно больной, мне они нафиг не нужны, по большому счёту. – Миллионер, – фыркнул Бьёрейм. – Что я скажу коллегам? На какие шиши я себе это позволил? И какого хера был там с сослуживцем? – Это не их дело. Бьёрейм хотел возразить и даже не стал. Что он понимает. Они молча ели, пока Венлеф не сказал: – Возле работы есть спортзал. Думаю, пора привести себя в форму. Не хочешь со мной походить? – Нет. – Теперь всё будешь делать мне наперекор? – Просто не хочу. Венлеф задумчиво гонял по тарелке лист салата. Рейм сделал вид, что слушает пение. На кой чёрт он согласился вообще куда-то идти, кроме дома. Подозвав официантку, Венлеф заказал пива. В ответ на вопросительный взгляд пожал плечами и тоже уставился на брюнетку в синем. И зачем ему в спортзал? Хотя Бьёрейм, конечно, помнил его более подтянутым, но, кажется, ему всего лишь нужно есть побольше, а то совсем высохнет. – Не отталкивай меня, – мягко проговорил Венлеф. – Мы всё же живём вместе. – Это поправимо. – Хочешь пожить отдельно? – Я не знаю. – Это не ответ. – Я не уверен, что ты – тот человек, с которым я хотел бы жить. – Хочешь попробовать с кем-то другим? – А какого чёрта я должен связываться с первым навязанным вариантом? – Ты сам приехал. – А дальше ты слишком рьяно взял меня в оборот. Я приехал сказать «спасибо» за досрочное, за то, что хорошо ко мне относился. Всё. – Я не хочу, чтобы ты ушёл. Я не буду препятствовать, но не хочу этого. Рейм, повернись. С неохотой обернувшись, он натолкнулся на заражающий теплом и спокойствием взгляд. Хрен знает, может, именно из-за него Бьёрейм ещё терпел его. Эта искренность – она обезоруживала. Венлеф протянул ему руку ладонью вверх. – Хелиог, – Рейм сдался и коснулся его ладони. Слегка сжав его пальцы своими, он убрал руку. Спорить дальше совершенно не хотелось. Глотнув пива, Венлеф заговорил. Про своих родителей, у которых до поры до времени всё было нормально, но это осталось где-то далеко в детских воспоминаниях. Потом отец завёл любовницу. Мать стоически занималась ребёнком, пока окончательно не погрузилась в депрессию. Развод. Несколько лет промотавшись по бабам, отец вернулся с извинениями. С полгода всё было хорошо, потом от него начались обвинения в том, что всё она делает не так и не то, что он столько вложил в дом, при разводе оставил ей, а она… Было неясно, что она. Скорее всего, она надоела ему. В итоге, какие-то однодневные интрижки, выпивка. Потом начались побои. А затем начала пить мать, стремительно скатываясь на дно. – Я боялся отца, особенно, после пары конкретных взбучек. Даже подростком я и слова против не мог ему сказать. Он у меня здоровый мужик, я больше пошёл в мать. Когда я закончил первую ступень и поступил на бюджет на вторую ступень, как-то шатко-валко ещё было всё нормально. С Аланом там и познакомились. Я начал подрабатывать. Тогда ещё всё это не расцвело полным цветом. Венлеф взглянул куда-то в потолок и продолжил. – Отслужил простым доннгом. Не в таком месте, куда мы с тобой попали, нет, ничего особенного. Когда вернулся, всё было из рук вон плохо, мать запилась до ужаса, отец опять свалил. Я думал, что со своими мозгами обязан взять третью ступень. Пошёл на платное заочное, работал только на учёбу, жрать было нечего. Там и познакомился с богатеями, общался с ними, ходил по клубешникам, отстраняясь от того, что было дома. В конце концов, после того, как мать отлежала по больницам с убитой печенью, даже смог её закодировать. Пить она перестала, но до меня ей дела не было. Потом вернулся отец, опять все эти загоны, и тут же его хлопнул инсульт. Мать за ним ухаживала, я помогал деньгами. Всю жизнь: они отдельно, я отдельно. С ума сходил. Третью ступень закончил только на упёртости. Хотелось сбежать куда-то, от этой нищеты, безысходности, думал, женюсь на приличной девчонке из компании, и все мои горести закончатся. Но куда там, все мои ухаживания принимались как-то то ли да, то ли нет, поводили за нос, как дурачка, да и всё. Потом Руперт умахнул в майг-доннге, сказав, что я так и буду пороги оббивать. У него самого тоже ситуация была так себе: из дома выгнали на все четыре стороны, копил на образование, в один день вернулся на свою съёмную комнату, а она сгорела вместе со всеми накоплениями, но тут явно что-то нечисто, да? Он психанул, напиздел на меня напоследок и уехал. Хорошо, что номер части оставил. Через пару месяцев и я призадумался, а потом так вообще… А что я терял? Ничего. Что приобретал? Возможность заработать несколько миллионов за год. Дальше ты знаешь. – Ты не разговаривал с родителями после? – Я им не нужен. Даже не хочу снова ввязываться в это. Бьёрейм не знал, что и сказать. Но тут вспомнилось: – Чайске просил прислать открытку. – Да? Ну, это легко. Он пересел к Бьёрейму, вытянул руку и сделал фото на смарт. Рейм получился насупленно пьющим пиво, а Венлеф даже каким-то озорным, всему виной ухмылка. – Я отправлю ему, военной почтой. Рассказать ещё что-нибудь? – Давай про эту свою Элли. Венлеф хмыкнул: – Сдалась она тебе. Из семьи бизнесмена, у них несколько автосалонов было. Знаешь, вся такая вроде незамутнённая, восторженная, легко смеялась, удивлялась. Всё время на мытой сверкающей тачке. – Ты с ней спал? – Ясен хер. По-моему, с ней половина этой компашки спала. – Что, так запросто давала? – Она не считала близость чем-то таким. Подозреваю, для неё это было не сложнее, чем руку пожать. Ну, то есть, не интимно, не лично, просто секс. Ей не было необходимости отбирать кандидатов на постель по баблу, поэтому она спала, с кем захочется. Иногда со мной. – Паршивая история. И с чего ты взял, что она тебя будет ждать? – А, глупости. Сказала мне напоследок, что несколько миллионов – это будет поводом начать на равных. Хватит на жильё и на своё дело. Серьёзно так сказала… – Венлеф замолчал. – Откуда знаешь, что она замужем уже? – О, Алан растрепал мне всё. Чуть ли не в первый день, как я отслужил. «Элли твою чуть ли не сразу под венец местному мажору отдали, а она и рада. Забыла бомжа тут же». – Может, всё на самом деле не так было. Вы же не знаете. – Я знаю, что там не моё место. – Алан был прав, что дрочил тебя за такую идиотскую влюблённость. – Да я сам знал. Но больше не во что было верить. Хотелось быть кому-то нужным. – И сейчас ты хочешь того же. Венлеф ткнул в него локтем. – Ничего не хочешь рассказать? Про меня уже всё понятно, да? Бьёрейм помолчал некоторое время, размышляя. Нужно ли? – Я из многодетной семьи. Третий ребёнок, – с неохотой поведал он. – Ещё трое младших. Отец и мать работящие. Всё детство менял пелёнки. Задолбался. Старший брат ушёл в армию, отслужив, домой не вернулся. Так хотел и я. В доме было три комнаты. Не знаю, как тебе ещё объяснить, что было с одной стороны не так плохо, а с другой – невыносимо. Братишки-сестрёнки не виноваты, но я терпеть не могу шум и «надо». Надо отвести в садик. В школу. В кружки. В больницу. Надо в магазин. Надо-надо-надо. Личная жизнь? Когда названивают и говорят после подработки срочно бежать за Нерри? Попытки были, но, как ты уже знаешь, даже до постели ни разу не дошло. Я и не любил никогда. Всё, чего я хотел – побыть одному и подумать. – Извини. Ну, что давлю своим «надо». И что я рядом. Бьёрейм отмахнулся. Заказали ещё пива. – Завтра выходной? – спросил он Венлефа. – Надеюсь, что не такой, как сегодня, без вызовов. – Не задолбала ещё такая работа? – Нет, в какой-то степени всё нормально. Дисциплина, субординация – мне это нравится. Я не любитель размазывать дела на несколько дней. Здесь всё достаточно чётко. – Ты легко влюбляешься, может, тебе приглядеться к кому-то на работе? – Не смешно, Рейм. – Если ты даже в меня смог. – Это другое. – Я не понимаю, почему это другое. – Представь себя на моём месте. Ты разочаровавшийся в жизни мудак, которому говорят, что если не выберешь себе в подстилки молодого паренька, то не видать тебе обещанных миллионов. Как бы ты к этому отнёсся? Старший, в чём-то более опытный? – Попытался бы не ломать такой подстилке психику? – Да. И, быть может, защитить. – И что, мне теперь с твоей жалостью к себе сколько ещё носиться? – Я не говорил про жалость. – Это именно она. – Ты не прав, – просто поставил точку Венлеф. – Ты не представляешь, что я чувствовал тогда. – Ты не представляешь, что я чувствую сейчас, когда ты не какой-то там клерк, а всё ещё херов майг-доннге. Как будто ничего и не менялось. – Но ведь ты уже не мой доннг. Ты мой партнёр и любовник. – Нет. Нет. Какие отвратительные слова. Венлеф странно хихикнул и вдруг провёл ему пальцами от кисти до плеча, по шее, под подбородком. Наклонился, полушепча на ухо: – А что, какие слова нужны? – улыбался, широко растягивая губы. Смотрел так многообещающе. Мол, дойдём до дома и… – Прекрати, – Бьёрейму пришлось выдохнуть. – Не здесь. Руки, Венлеф! Тот с неохотой убрал от него дразнящие пальцы. – А дома? – откровенно издевался он. – Разве я тебе отказывал хоть раз? – В том, чего я действительно хочу? Частенько, малыш, – ехидничал Венлеф. – Ты невыносим, – Рейм закатил глаза. Тема его доминирования смущала. Рейм сам знал, под Венлефом он мог быть равнодушным, но когда доходило до того, что он брал его… Сам начинал к нему неровно дышать. А этого он никак себе позволить не мог, он уже не в армии. Надо как-то избавляться от влияния Венлефа, а это только глубже засасывало. А брюнетка пела что-то едва знакомое: – …за тех, кто ушёл, бокал подними, за тех, кто вернулся, но – другим… Венлеф уже дёргал его за рукав: – О, нет, давай, уходим отсюда, этой пошлости я не вынесу. Сегодня что, какой-то праздник? – Ты про песню? Попроси счёт. – Да, – Венлеф враз стал каким-то острым и резким. Пришлось вслушиваться дальше: – …смерть позади, но ты не герой, собирайся, пора! Пора домой… Венлеф успел второпях одеться и оплатить счёт, уже на выходе их застало: – Половина отряда: пеплом, в урнах… Хелиог даже промычал: – Блядь. Они молча шли домой. Вся атмосфера только-только ставшего ненапряжным разговора спала. Венлеф шёл хмурый и напоминал собой того самого Венлефа. Самого, что ни на есть. – Что за песня? – У нас её пели на поминках. Так себе воспоминания. С воем, рыданиями и прочими соплями на кулак. Только пили мы что покрепче. Ты почти не видел меня там пьяным, но это было частое дело. – И что, до сих пор так сносит? – Да. Хорошо, ты есть. А то мне понадобилась бы группа анонимных майг-доннге. Сейчас могу просто вывалить тебе. Не хочешь выпить? – Продолжить? – Покрепче. – Это уже алкоголизм. – Немного, пару рюмок. Для хорошего сна. – Ты собирался спать? – Есть другие предложения? Бьёрейм постеснялся предложить, так что бутылку они всё равно купили. Дома Венлеф мрачно накатил три рюмашки и молча ушёл в душ. Рейм разложил диван и застелил. Взял свежие полотенца, пошёл за Хелиогом: тот никогда не закрывался, и его приучил. Венлеф стоял под струями душа, опустив голову. Бьёрейм затиснулся к нему, намылился, ополоснулся. – Всё нормально? – спросил он, беспокоясь за не подающего признаки жизни Венлефа. – Да, нормально. – Пойдём спать, держи полотенце. Косу не забудь расплести. – Надо срезать её нахер. – Не надо, я привык. Пока Бьёрейм закрывал окно и проверял дверь, Венлеф уже лёг. Рейм хотел попросить его подвинуться, нагнулся и вдруг обнаружил блеснувшую в волосах седину. Он зачарованно притронулся к виску Венлефа. Давно ли? Ещё в армии? Вроде бы, тогда седины не было, он бы обязательно заметил. Его Хелиог начал седеть. Бьёрейма затопило волной нежности: ну на кой чёрт нужно было переться в майг-доннге? Жил бы себе и жил. Заставив себя выключить свет, он лёг, прижал Венлефа к себе и прошептал: – Хелиог, ты седеешь. – М? – очнулся тот. – А, после того случая, когда нас уже все похоронили, начал. И я не такой молодой, как ты. От него несло алкоголем. Но к его губам всё равно тянуло. – И кто тебя так научил целоваться? Твоя Элли? – Я оскорблён! – сонно возмутился Венлеф. – Кажется, я достиг совершенства только с тобой. – Врёшь и не краснеешь. В Бьёрейма упёрся стояк Венлефа, а сам он, на удивление, готов ещё ни к чему не был. – О-о, даже не знаю, кто теперь из нас гетеросексуальный козёл. – Отстань, мне даже попробовать не довелось. – У тебя ещё достаточно времени, чтобы набраться опыта, – Венлеф нащупал его ещё мягкий член и мял в руке. – Что это значит? А как же ты? – Бьёрейм только сейчас ощутил явное влияние алкоголя на свой мозг. – Ты же не собираешься со мной быть до скончания веков? – А ты что, собираешься? Венлеф скривился: – Рейм, это очень некультурно – заставлять меня произнести такие вещи вслух. – Тогда не говори мне о том, что я уйду, хотя бы в постели. – Обычно мы только здесь и разговариваем. Нет, поцелуи явно выигрышнее разговоров. И минет тоже. В исполнении Венлефа – бесценен. – А если ты накачаешься, как я буду залезать на твою груду мышц? – спросил Рейм, устраиваясь между его ног и шаря рукой вокруг в поисках смазки. Венлеф подал ему тюбик. – Тебе обязательно трахать хлюпика? – Венлеф, ты и так почти на голову выше меня. А будешь ещё и качком. – Мне что, укоротиться, чтобы ты меня хотел? – Интересно, в армии вообще было, чтобы доннг трахал майг-доннге? – Пфф, – расфыркался Венлеф, – сплошь и рядом. Я тебе тоже предлагал. – Ты старше, выше и сильнее меня. – Рейм, давай уже… Я ждать не могу, ну его нахер… Он был совсем узким, а ещё прижимался, холодный и липкий от пота. Цеплялся руками. Задыхался, когда Бьёрейм брал рукой его член. Подавался навстречу. Такой невозможный и искренний. После алкогольной анестезии Бьёрейм никак не мог кончить. Венлеф уже помог себе рукой, и только почувствовав, как он весь сжимается, Рейм смог его догнать. Дотянувшись до полотенца, Бьёрейм бросил его на живот Венлефа, а сам увалился сверху. Хелиог. Который спас его от херовой перспективы лечь под кого-то ещё. Который ждал его в этом городе. Чёртов принц Хелиог. – Можно почаще такого? – уже сонно вопросил Венлеф. – Спи, придурок. Хотелось облизать его с ног до головы. Но всё окутала приятная усталость. Может быть, завтра.