Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

- То есть она просто взяла и исчезла? Бриньольф, поняв, что поспать ему не дадут, выпрямился и устало потер веки. - Нет, не просто. Когда она пришла в себя, а это случилось довольно быстро – видать, организм ведьмы приспособлен к ядам, - она обматерила здесь всех, а в первую очередь эту даэдру, Ноктюрнал, и убежала. Никогда не видел, как матерят даэдра. У меня перехватило дыхание. - Карлия… нахамила Ноктюрнал? - Нахамила – это не то слово, - хохотнул норд. – Если с вами, девочки, старая змея ведет себя прилично, это еще ничего не значит. Даже в былой Гильдии все знали, что кроме как воровать, Карлия еще умеет лучше всех пить и сквернословить. Я медленно повернулась к Нилин. - Кажется, у нас проблемы. - У неё, - поправила немка. – Одному Шеогорату известно, что сделает Ноктюрнал с Карлией после такого. Кстати, он же должен был свидетелем, не? Бринольф подтвердил: - А, тот старик с глазами, как лимон? Был, все видел. Хохотал как безумец. Мда. Старина Шео себе не изменяет. - Слушай, - сказала Нилин, - нам надо найти Карлию, пока она не натворила тут делов. Я знаю, что она суперкрутой мастер скрытности и всё такое, но когда у тебя серая кожа и лиловые глаза, в городе особо не скроешься. Я мрачно кивнула. - Только не говори это тем чувакам из подземелья. Они послали нас спасать мир, а не искать пропащих истеричных Соловьев. - Дался тебе этот мир. Откуда начнем? - Откуда? С Ноктюрнал, наверное. Если уж Синяя Леди не прикончила ее на месте, она, должно быть, знает, что вообще сподвигло Карлию на такой выброс эмоций. - Но-но, - поцокал языком Бриньольф. – Прежде чем вы отправитесь искать серую ведьму, советую увидеться с теткой с пшеничными волосами. Она точно захочет вам кое-что рассказать. - Да пошел ты! - взбунтовалась я. – Брут! Иуда! Слушать тебя не хочу! В компьютере ты был лучше, честное слово. Вор сник. - Все еще злишься? Нет, блин, мне после такого кидалова только в объятия к нему бросаться! - А если я заплачу за такси, ты перестанешь? – не унимался Брин. Прежде чем я успела открыть рот, Нилин, наступив мне на ногу (ай!), заявила: - Естественно, перестанет! - И угрожающе прошипела мне в ухо: - И только попробуй спорить. Домой пешком пойдешь! Я вскинула ладони. - Окей, окей. Только пусть это такси будет человеческим, ладно? И зонтик дай забрать. Рыжий, доставая из кармана древний как мир мобильник, хохотнул. - Зонтик возьми в гардеробе. А за такси не обещаю. У нас везде свои люди… и нелюди тоже. ********** - ОРК! – орала я, вваливаясь в прихожую дома Нилин, как круг сыра – в глотку Драконорожденного. – У них орк в такси! Почему я еще не в дурке?! - Кип калм, - успокаивала меня подруга. – Я понимаю, что ты любишь Шумана, но мало приятного в том, чтобы кончить как он. - Я не люблю Шумана, о чем ты?! Из-за этого патлатого придурка, а точнее, его гребаного «Карнавала», где тысяча пьес и все похожи одна на другую, я получила четверку за первый курс! - Не гони на Шумана. Он не виноват, что ты тупица, которая не учит викторины! - Сама ты тупица. И викторины я учу, в отличие от некоторых! Мы могли бы спорить вечность, но тут раздался щелчок выключателя. Свет ударил по глазам (похоже, ночное зрение у меня теперь развито лучше, чем обычное), но, когда я разлепила веки, взору предстала презабавнейшая картина: на лестнице стоял Анкано в розовой пижамке. О господи. Нет. Это выше моих сил. Я согнулась пополам и расхохоталась, как, наверное, не хохотала с посвящения в первокурсники. Ну, когда Бориса увезли с мундштуком от кларнета в заднице. Не очень приличная история, но она заставляет меня ржать громче Тенегрива. Но талморец с сердечком на пузе был куда смешнее. - Однако вы задержались, - процедил он. Потом он увидел грязь и ссадины, украшавшие ноги Нилин по колено, ее ободранные плечи и мой пиджак без лацкана. - Вы выглядите так, словно вами мыли пол. - Очень точное определение, - фыркнула Нилин. – Точнее некуда. Ты так и будешь тут стояком стоять, или все-таки дашь нам пройти? Эльф, еще раз презрительно смерив меня взглядом, выбрал второе. С оглушительным шлепаньем он поднялся наверх, оставив нас с Нилин наедине. Она швырнула пустую сумочку на пол. - Раздевайся. Все вопросы решим завтра. - Но как же… позвонить домой? – запротестовала я. – Там Ульфрик один. Нет, я дала ему диск с «Великолепным веком», так что он вроде бы занят, но… - Завтра, - оборвала меня немка. – Ничего не случится. И с Цицероном тоже. Они – не твои детишки, могут позаботиться о себе сами. С этими словами она сбросила с ног босоножки и поднялась на пару ступенек вверх. Оглянулась на меня с вымученной улыбкой. - Гостиная твоя. А я щас упаду. Не обидишься, если я не буду петь тебе колыбельную перед сном? - Не обижусь, - заверила ее я. – Я стырю тот красный пледик с кухни, ладно? - Ладно. До завтра, герой. Нилин вползла на второй этаж и скрылась. Наверху хлопнула дверь в ванную. А я осталась одна посреди горы обуви. Внезапно на меня нахлынула усталость. Коктейль из танго, молока, рома и адреналина выветрился, и мозг заполнило единственное желание: найти горизонтальную поверхность и вырубиться. Я сбегала в душ, прихватив оттуда ночную сорочку Нилин (она мне завтра за нее вставит), скинула бывший парадный костюм и рухнула на диван в гостиной. К черту плед. К черту все. ************* - Вставай. Резкий тычок в плечо. - Вставай, я сказала. Нет. Не хочу. Уютная темнота. Оставьте меня в покое! Чья-то рука хлопнула меня по щеке. - Просыпайся, бесовское отродье! Пробуждение было хуже смерти. Веки налились свинцом, сон уже рассеялся, но сознание упорно стремилось назад, в небытие. Тело ныло так, будто по нему всю ночь катался бульдозер. Но любопытство – сильнейшее из моих чувств – было сильнее, и я открыла глаза, чтобы посмотреть, кто осмеливается нарушать мой вечный покой. И – сюрприз, сюрприз! – это была Дельфина. Или Рейчел. Или как ее там. Я закричала и свалилась с дивана. Драконоубийца – или теперь она у нас мисс Иствуд? – рассмеялась мне в лицо. Если это можно так назвать, потому что мое лицо оказалось напротив носков ее ботинок. Мне показалось, что от удара об ковер я рассыпалась на куски, как атронах. Чертыхаясь, я поднялась и уселась на диван, потирая веки и попутно проклиная все вокруг. Несомненно, это была она. Только теперь на ней был не черный костюм, а нежно-кремовый. Я видела такие в гардеробе мамы Нилин. Моя к своим дредам подбирает исключительно футболки. - Доброе утро, - усмехнулась Дельфина. – Если его можно так назвать. Я тебе не помешала? Если бы я могла встать, я бы ей врезала! - Я не виновата, - раздалось из глубины комнаты. – Она сама пришла. Вытащила меня из душа, между прочим! Я прищурилась и увидела в кресле возле камина Нилин, кое-как обмотавшуюся полотенцем. Вид у нее был не лучший: на мокрых волосах застыли клочки пены, а по плечам стекала вода. Она могла бы сойти за русалку, выползшую из озера. Если бы скинула полотенце, конечно. - Хватит болтать, - закатила глаза англичанка. – Собирайся. Ты уезжаешь. Что? - Какого хрена? Куда?! - Автобус через час. И не забудь зонт, сегодня холодно. С этими словами Дельфина развернулась на каблуках и вышла. Нилин тут же вскочила, придерживая полотенце рукой. - Я не знаю, как она открыла дверь. Я не знаю, чего она вообще хочет! Ей что, вчерашнего мало было? Я хлопнула себя по щеке. Не помогло. - Ты это у меня спрашиваешь? Если бы твои родители были дома, она бы и на порог не ступила. - Слушай, я вообще не понимаю, как это произошло. Похоже, кто-то вчера не закрыл дверь… - Нилин зло сощурилась. – Ну держись. Теперь она будет нас расчленять! Я зевнула. Нет, абзац абзацем, но спать я хочу больше, чем жить. - Девочки! – донесся из-за двери крик Дельфины. - Мое терпение не резиновое! Переглянувшись с Нилин, я со вздохом поднялась и, покачиваясь, направилась на кухню. Если для спасения мира приходится вставать в шесть утра, то я хотела бы отказаться от должности героя. - Я предпочитаю черный, - сказала Дельфина. Она сидела на диване, закинув ногу на ногу, и ехидно посмеивалась себе под нос. Нилин, заваривавшая чай, то и дело бросала на незваную гостью ядовитые взгляды, но не возражала. Она уже успела переодеться в белый шелковый халат, широкие рукава которого придавали ей сходство с бабочкой. Белые волосы, белая кожа и белый же шелк. Ей определенно нельзя отказать в элегантности. - Очень мило, - пробормотала я. – Чаепитие в полседьмого утра с женщиной из другого мира, которая чуть не убила меня и моих спутников – это то, о чем я всегда мечтала, ага. Дельфина задрала указательный палец: - Техническая неточность. Я не собиралась вас убивать – это раз. И ты не можешь быть уверена, что я из другого мира – это два. - Да что вы, – съязвила Нилин, ставя поднос с чашками на стол. – А похищение и заточение в подземелье – это, я полагаю, должно было быть отпуском? Интересные же у вас, скайримцев, представления об отпуске. Рейчел-Дельфина взяла чашку. - Я просила черный, не так ли? Впрочем, ганпаудер тоже сойдет. И я не имею ничего общего со Скайримом. В чем вы сейчас убедитесь. Она достала из внутреннего кармана пиджака нечто маленькое и темно-красное. И бросила на стол. Паспорт. С обложки которого сияли золотом два льва. Нилин уставилась на него с таким лицом, словно это был не кусок кожи, а мышь. - Мда. В самом деле. Я достаю из широких штанин… - Дубликатом бесценного груза… - риспостой вторила я. Рейчел невежественно перебила: - Что? Хватит этого профессионального юмора. Вы убедились в том, в чем должны были убедиться. - Что вы гражданка Британии? – подняла бровь моя подруга. – Очень убедительно. Но после вора, играющего на виолончели, любые доказательства сосут. Она была права. Слишком решительным было несовпадение, и слишком похожа была таинственная женщина на последнего из Клинков. Однако подтверждение ее подлинности находилось прямо перед нами, и не верить ему было сложно. Я отхлебнула чай. Он пах рыбьей чешуей и лотосами. - Хорошо. Допустим, вы Рейчел Иделвуд, или как вас там. - Иствуд. - Не роляет. Какого даэдра, мисс Иствуд, вам от меня надо? - Миссис Иствуд, - поправила британка. Она взглянула на наручные часы (господи, да у нее часы стоят как два концертных баяна!): - У нас есть время, чтобы поболтать. Мой рассказ будет не очень долгим… Но очень интересным. Катерина, вы не могли бы включить музыку? Нилин вздрогнула. - Откуда вам известно мое имя? Его упоминают единицы. Рейчел улыбнулась. - Я знаю о вас всё. И даже больше, чем всё. Настал мой черед взбунтоваться: - Эй, это не годится! Мы тут понятия не имеем, кто вы такая. Вы не можете нас знать! Блондинка откинулась на спинку дивана и с наслаждением стала перечислять: - Почему не могу? Могу. Лично тебя найти легче легкого: по всему городу висят афиши первого в истории города концерта молодых композиторов. Второе отделение - Анна Бачинская, симфоничская сюита «Соловьиная сказка». Партия виолончели - Катерина Эрхардт. Поздравляю, девочки, вы занимаете больше всего места на плакате. Я смутилась. - Черт… они уже сделали афиши? Круто. Я ни одной не видела. - Кроме того, - продолжила Рейчел, - Юлий Чикилин, аккордеонист из Санкт-Петербурга – у него очаровательное имя, я запомнила, - исполнял сонату авторства упомянутой Анны Бачинской на конкурсе в Клингентале. А в Сети можно найти видеозаписи первого публичного исполнения этой сонаты, из которого следует, что Юлий знал Анну лично, ведь они учились в одном музыкальном колледже. Чертова шпионка! До самого дорогого докопалась! Нилин хихикнула: - Что, поняла? Гай Цезарь не забывает тебя. Скажи ему спасибо за пропаганду твоей музыки в Европе. - Ну, допустим, - буркнула я. – Что вам с того, что мой знакомый играет мои произведения? Да, мы были друзьями одно время. Но он давно окончил училище и теперь учится в Питере. Этот факт из моей биографии вам ничего не расскажет. - Факт не расскажет, - хохотнула англичанка, - а вот сам оказался Юлий очень даже разговорчив. Я притворилась твоим поклонником, спросила у него ноты сонаты, попросила рассказать о тебе… Знаешь, он явно к тебе неравнодушен. Рекламировал тебя как гения. Вот тут мне реально стало не по себе. Я уткнулась в чашку с чаем, чтобы скрыть мучительно краснеющее лицо. Эта тетка была чертовски въедлива! Найти моего друга, с которым мы не виделись уже год, и выспросить у него всё обо мне под предлогом интереса к моей музыке – это, знаете ли, редкостное свинство! - Кроме того, в разное время твое имя светилось в разных местах: в Америке, Италии, Польше… Сам Пендерецкий высоко оценил твою прошлогоднюю конкурсную работу. Да что там Пендерецкий – даже я скачала «Аллегорию жизни и смерти» себе на айпод. Чудная вещица. Странное чувство. С одной стороны, противно, что какая-то редька с горы так много знает обо мне, но с другой… погодите, я что, становлюсь известной? - А с вашей красавицей Нилин все было куда проще, - продолжила тем временем Рейчел. – Герман Эрхардт – заметная фигура в бизнесе. Его дочь с семи лет разъезжала по всей России с конкурсами. Кроме того, Нилиэн – ведь так ты называла себя в течение четырех лет? – долго занималась косплеем и имеет свою страничку на тамблере. Должна признать, Суигинто у тебя была неплохая. - Спасибо, - ухмыльнулась Нилин. - Но у меня есть факты поинтереснее, чем косплей и романтические истории госпожи Бачинской. В 2012 году Катерина Эрхардт, ныне известная как Нилин, была задержана в числе активистов митинга в поддержку ЛГБТ. Тебя два дня держали в участке. - Не напоминай, – поморщилась немка. – Об этом писали в городских газетах. Это были худшие два дня в моей жизни. Миссис Иствуд поставила чашку на стол. - Теперь вы поняли, что у меня предостаточно информации? Я следила за вами, как только появились первые сведения о материализациях в этом городе. Если уж областная филармония приютила композитора со сказкой о Соловьях, почему бы ей не приютить и самих Соловьев? - Имеет смысл, - пробормотала я. Нилин, явно не тронутая проницательностью гостьи, предпочла взять быка за рога. - Отлично. Or sai chi l'onore, - пропела она, - rapire a me volse, chi fu il traditore*… Вы знаете, кто мы. А вы кто? Англичанка стащила из вазочки карамельку, закинула ее себе в рот и с хрустом разгрызла. - А, точно. Настало время увлекательных историй. Подбери саундтрек, пожалуйста. Моя подруга, сверкнув ослепительными ключицами из-под слишком широкого выреза халата, поднялась и достала с полки магнитофон. Готова поспорить, ему было лет на десять больше, чем хозяйке. Она помахала кассетой. - Некто на букву Ж пойдет? - Вполне. Жобим, конечно. Сложно представить себе Нилин без босановы в плейлисте. И меня, кстати, тоже. Через секунду кухня наполнилась звуками музыки. Это было «Дезафинадо», то есть «Мимо нот» - мой самый любимый стандарт. После «Инсенсатез», разумеется. - Жоао Жильберту, - похвасталась Нилин. – И Жобим. Тройное Ж. Рейчел расплылась в довольной улыбке. - Какая прелесть. Когда ты, дорогая, говоришь, что я не попадаю в ноты… Прямо про нас. - Вы знаете португальский? – удивилась я. - Конечно. Как и все остальные языки. Те, кто преодолевают горизонт событий, не видят разницы в языках. Нилин медленно отошла от магнитофона. Очень медленно. - Опа. Вот это интересно. Горизонт событий – это что-то из физики, не? - Именно, - кивнула Рейчел. – Формальное определение этого понятия весьма запутано. Я предпочитаю свое собственное: горизонт событий – это граница между Нирном и Землей. Мы открыли рты. Иначе это и называть было нельзя. Британка вскинула руки в шутливой капитуляции: - Всё, всё. У нас осталось не так много времени, так что рассказываю по порядку. Меня зовут Рейчел Иствуд. Я – гражданка Великобитании, капитан сухопутных войск Соединенного Королевства, член Палаты Общин. У меня есть и другие должности, знать которые вам необязательно. Но всё это – лишь прикрытие моей истинной личности. С момента моего рождения и до того самого дня четырнадцать лет назад меня звали Дельфиной, и я была бретонкой, рожденной и выросшей на Тамриэле. Я не удержалась и хлопнула по столу: - Ага! Я же говорила! Дельфина (это все-таки она!) укоризненно склонила голову: - Ну, девочка. Не будь такой эмоциональной, это еще даже не начало. Я думаю, вы знаете, кто я такая. Кем я была, во всяком случае. Орден Клинков, таверна в Ривервуде… Я думала, моя прежняя жизнь утеряна навсегда. Для меня стало шоком, когда я увидела ее снова. Но не будем гадать; видят боги, я уже достаточно гадала о причинах. Главное – это то, что произошло со мной. Четырнадцать лет назад я заснула в Храме Небесной Гавани, а проснулась на берегу Темзы. Мои ноги омывала вода. Из храброго воина я превратилась в ничто. В человека без истории и имени. В пустой лист бумаги. Теперь уже Нилин прервала ее: - Погодите. Как вы сказали… четырнадцать лет? - Воистину, - подтвердила Рейчел-Дельфина. – Это немного ломает вашу теорию, не так ли? – Она рассмеялась: - Все шло как по нотам, а тут появляюсь я и пою мимо нот. Забавно. Магнитофон тут же откликнулся песней: Eu, mesmo mentindo devo argumentar, Que isto é bossa nova, que isto é muito natural…** Еще одна ситуация, когда саундтрек идеально подходит к происходящему. Прошлый был позавчера, на лестнице в училище. - Мне пришлось потрудиться, чтобы начать попадать в ноты, - продолжила женщина-Клинок, вертя в руках конфетку. – Пройти множество кругов ада. В этом мире довольно легко создать себя с нуля, достаточно лишь обладать мозгами и не обладать страхом. У меня было первое и не было второго. Так что для меня не составило труда приобрести имя. Имя и личность – вот то, чем ты должен обладать в первую очередь, must have для старта. Настоящая Рейчел Иствуд, разумеется, уже полвека как мертва, но кого это интересует, верно? - Верно, - хихикнула я. И шепнула в сторону Нилин: - Блондинка с боевыми навыками и таинственным прошлым. Даю сотку, что это Мэри Морстен. - А.Г.Р.А, - с незаметной улыбкой ответила Нилин. Дельфина чуть повела бровями: - Ага! «Шерлока» смотрят не только в Британии, я знала! - Конечно, - фыркнула Нилин. – Его смотрят везде, начиная от Западной Африки и заканчивая Антарктидой. Пингвины цитируют «Его последний обет». Так что там насчет имени? - Это был самый простой шаг. Стать гражданкой земной страны – не так уж сложно, если захотеть. А если в нагрузку к желанию добавить умение пользоваться грязными методами, то задача из легкой превращается в архилегкую. Моя настоящая жизнь началась через год после того, как я очутилась на этой планете. Я прошла Афганистан. Многие говорили, что это не женское дело. Если бы они сказали мне это в Скайриме, я бы швырнула в них останками свежеубитого дракона. Затем… ничего интересного. Старая схема: муж, двухэтажный дом, работа. Тыква на Хэллоуин и венок на Рождество. Я так и не научилась понимать вашу религию, потому что в глубине души верна Девятерым. Я привыкла к Англии, срослась со своей новой личностью и смирилась с тем, что домой мне уже не вернуться. Несколько раз я пыталась открыться близким друзьям, но они воспринимали меня как сумасшедшую. Всё кончилось тем, что у меня не осталось друзей. Но самое интересное началось через три года после начала новой жизни. Мне долго не хватало смелости освоить компьютер, но когда я сделала это… о, это было словно еще один, третий по счету мир открылся передо мной. Тогда-то я и узнала то, что заставило меня пересмотреть взгляды на случившееся: игры. Игры… это то, что помогает людям забыть о реальности. Убежище. И моя реальность – первозданная, со всей ее историей, именами и прочим – оказалась лишь таким убежищем! Я никогда особо не интересовалась историей Морровинда, но теперь я изучила ее всю. Это самое странное, что можно испытать. Это будто смотреть в зазеркалье. Вот она, твоя родина – по ту сторону экрана. Искаженная, но живая, точно комната за стеклом аквариума. И тогда я все поняла. Не в силах противостоять судьбе, я смирилась, думая, что произошедшее со мной – неведомая прихоть богов. Но теперь я нашла знак, чтобы продолжать борьбу. Ведь между моим миром и миром, куда меня занесло, существует связь. Крепкая, но невидимая, она связывает две реальности. И там, где они пересекутся, я найду дорогу домой. Дельфина замолчала, глядя в окно. На её лице, ни молодом, ни старом, застыла тень смутной печали. Я заметила, что глаза у нее серые, как северное небо. - Это было бы точно про нас, - тихо произнесла Нилин, - если бы не дата. Четырнадцать лет… это ломает все. - Точно. Мы помолчали, глядя каждый в свою чашку. Я последовала примеру Дельфины и взяла из вазочки конфету. Мне попалась ириска. Самое то для затянувшегося молчания. Британка (или все-таки бретонка?) первой осмелилась нарушить его: - И всё же кое-то общее у нас есть. Знаете, какое это было число? - Какое? - Шестнадцатое июня. Я вздрогнула. Шестнадцатое июня! Это же был день, когда все началось. Для меня, по крайней мере. И мне шестнадцать… слабая связь, но лучше такая, чем никакой. - Получается, ты попала сюда в тот же день, что и мои герои – ко мне… только ровно четырнадцать лет назад? - Да. И это не единственная общая черта. Я не была исключением. Я – часть правила. Она встала и принялась ходить по кухне, сопровождая свои слова движениями сухих, ухоженных рук: - Последние пять лет я сотрудничаю с группой ученых, занимающихся вопросами искривления пространства. Направление спорное, неизученное, но раз уж магия в вашем мире не работает, приходится иметь дело с физикой. Процессы, происхождение которых до сих пор неясно, активизировались и приобрели угрожающий размах в последние два месяца. Я говорила с Кругом, члены которого считают, что дело во времени; возможно, они правы, но нам нужны доказательства. Один человек может обладать ими. Потому что он, как и я, не вписался в схему. Я почувствовала, как по телу бегут мурашки. - Кто? Дельфина усмехнулась. - Эсберн. Мурашки тут же сменились разочарованием. - Вы некомпетентны, - заявила Дельфина. – Вы начали искать не там, где надо. - А где надо? Англичанка извлекла из внутреннего кармана пиджака, оттуда же, откуда и паспорт, какие-то бумажки и знакомым жестом кинула их на стол. - Читай. Я схватила их, недовольная не слишком вежливым обхождением гостьи с Нирнского Альбиона. Это оказались билеты на автобус. - Село Вишневая Поляна, Нурлатский район? Татарстан? – прочитала я вслух. – Нет, я таки стесняюсь спросить!.. - В 2012 году газеты Татарстана писали о старике без имени и документов, утверждавшем, будто он – пришелец с другой планеты, - быстро заговорила Дельфина. – Я мониторю подобные случаи со всего мира, но этот привлек мое внимание. Я знаю, как выглядит Эсберн. Это он. Таких совпадений не бывает. Его много месяцев держали в психбольнице, откуда он сбежал и скрылся в неизвестном направлении. Мне пришлось проделать огромную работу, чтобы выйти на его след. Теперь этот никому не известный старик живет в татарском селе под именем Безымянного Ивана Ивановича. Остроумно. И вполне в его духе. Один Акатош знает, чем там этот Иван Иваныч занимается. - И мы, я так понимаю, обязаны его найти? – уточнила Нилин. - Не вы, а одна из вас. Билет у меня только один, вторая должна остаться и найти сбежавшую данмерку. Точно. Карлия! Злой Соловей летает по городу и кусается! - Я сделала за вас всю грязную работу, - заметила Рейчел-Дельфина. – Принесла вам готовый ключ к разгадке! - У нас была уже куча ключей, - парировала я. – Целая ключница. И ни один не подошел. Даже Скелетный. Нилин открыла крышку чайника. Посмотрела. Закрыла. - Чаептие в графстве Чешир окончено. У нас кончился чаек. Ну что, шляпник, к Эсберну Иванычу поедешь ты. У меня на межгородской общественный транспорт аллергия. Я возмутилась: - Эй! Между прочим, Карлия – это моя забота! Немка ласково постучала мне по макушке: - Забыла, что я тебе вчера сказала? Они – не твои детишки. Кстати, слушай внимательно, сейчас будет твоя любимая песня. - Которая из? - «Со-дансо Самба». - Вай! Дельфина картинно закатила глаза. - Боги, девочки, не могли бы вы побыстрее? Мне все равно, кто из вас поедет на чертовом автобусе. Вы должны привезти нам Эсберна, иначе всем хана. Хах. Я не в первый раз уже слышу эту фразу. «Всем хана» - этот лейтмотив звучит везде, начиная от вчерашних речей Савоса Арена и заканчивая преподами перед сессией. О боги, сессия! - Нилин, - обеспокоенно начала я, - я поеду. У меня генеральная репетиция сегодня в шесть в филармонии. Подруга развела руками: - Логика, ты где? У меня репетиция, но нет, я поеду в неведомые татарские хлебеня, чтобы застрять там навечно и пропустить все к даэдровой матери! - Вот именно, - ласково улыбнулась я. – Потому что если поедешь и не вернешься ты, я съем дирижерскую палочку от горя. Понятно тебе, стриженая башка? И прежде чем она успела плюнуть в меня ответным огнем, я закричала: - Салам калкалай, Эсберн! Нана Бачинская плывет в твои объятья! – и убежала собирать вещи. С кухни донеслось знакомое: «Со-дансо сам-ба, со дан-со сам-ба», а вслед за ним звенящий смех Нилин и Дельфины. Мимо нот, мимо нот… Que no peito dos desafinados também bate um coraçao***, не так ли?