Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

Знаете, я никогда не пробовала наркотики. Отчасти потому, что вращаюсь среди рафинированных мальчиков и девочек в галстуках-бабочках… хотя нет, это не аргумент, потому что ровно треть моих сокурсников уже знакомились с той или иной дрянью. Нет, не поэтому. Меня не тянуло – и не тянет – к наркотикам, потому что я не люблю читерство. Иные творцы склонны рассматривать изменение сознания как способ достичь новой музыки, но я не отношусь к их числу. Я предпочитаю создавать шедевры в здравом уме и твердой памяти. Но тогда… я не знаю, что со мной творилось. Наверное, это было похоже на галлюцинацию. Меня словно выворачивало наизнанку – нет, не желудок (это бы еще куда ни шло), а само мое существо. Переход в субатомное состояние – процесс не из приятных. По идее, он должен сопровождаться адской болью, но мое тело заглючило и выбрало в качестве реакции дезориентацию и тошноту. Холод сменялся жаром, свет – тьмой, и все это – за доли секунды, тысячи раз, снова и снова. Короче, торкнуло меня что надо. Очнулась я на вонючем полу. Не холодном и не твердом, а вонючем. Первым проснулось обоняние; оно-то и учуяло эту смесь формальдегида, сероводорода, моря и тины, которая должна была называться воздухом. Я поднялась на колени и закашлялась. А потом подняла глаза. Вашу ж мать. Я в Апокрифе. Первой реакцией было проверить наличие под рукой Черной книги. Если я все правильно помню, она должна перенести меня обратно на Землю… Черт! Как же мне теперь назад-то вернуться?! Никакой книги, разумеется, не было. Только на локте все еще висел зонт, который я так и не сняла. Я хмыкнула и зло стукнула им об пол. Ну, зато не потеряла, едрен-тромбон. Апокриф поражал воображение. Небо здесь было кислотно-зеленым и будто живым: оно дышало, вздрагивало и хмурилось, отвечая на утробное бурление, доносившееся из-под земли. Всюду лежали книги. Они уходили башнями в эти кислотные небеса, исчезая в облаках. Прямо из пола росли гигантские щупальца. Пол представлял из себя витиеватую решетку, из-под которой просвечивала мутная бурая вода. Все это я, конечно, уже видела. В игре. Но здесь, в реальности, все оказалось другим. Одушевленным, осязаемым… настоящим. И большим. Очень большим. Гораздо больше, чем на экране. Я стояла и смотрела по сторонам, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Что-то не верится, что из этой передряги я найду выход. Так. Ладно. Собраться. Думать. Что я знаю об Апокрифе? Ну… кроме того, что ничего, разумеется. Нет, кое-что я все-таки знаю. Это хранилище знаний Хермеуса Моры. Библиотека, опасная для человеческого разума. Боже мой, да что мне теперь сделается! Я подошла к горе книг и беспечно схватила одну из них. Внутри она оказалась странной. Ни букв, ни рисунков, ни чертежей. Вместо этого – какие-то закорючки, то круглые, то квадратные, расположенные в хаотической последовательности. Я откинула книгу в сторону и взяла другую. То же самое. Хм… Попахивает загадкой. Осторожно, стараясь не отсвечивать и не шуметь, я пошла вдоль бесконечных башен из книг. Решетка под ногами скользила и поскрипывала. В каждой книге, которую я брала в руки, я видела одно и то же: закорючки. Странные, неизвестные знаки, танцующие свой диковинный танец на каждой странице. Иногда они сопровождались рисунками, иногда – надписями на неизвестном мне языке (похоже на даэдрик), иногда линиями, соединявшими строчки. Не, ну я так не играю. В чем прикол запретных знаний, если я даже не могу их прочесть? Я нахмурилась и зарылась глубже в книгу. Возможно, стоит просто приглядеться повнимательней. Знаки встречаются четырех видов: квадрат и окружность, цветная и закрашенная. Некоторые знаки были красными, все остальные – черными. Ну-ка, Нана, напряги мозги. На что это может быть похоже? Круги, квадраты… Я хлопнула себя по лбу. Дура! Ну дура же! А еще говорит, что разбирается в музыке. Да это ж невмы! Средневековное нотное письмо. Я в нотном отделе библиотеки! Обрадованная открытием, я тут же схватила еще пару книг. Не думала, что музыка тоже может оказаться запретным знанием. Хотя… мне вот на первом курсе запрещали джаз слушать. Ну да ладно. Странная какая-то нотная запись: ни стана, ни ключа, ни размера. Может, это табулатура? Но для чего? Для лютни? Я присмотрелась еще внимательнее. Время от времени строка съезжала вверх или вниз, вот так:

|-------| |- - - - ----------- | |---- - - ----- - - - -|

Что это может быть? Перемена тональности? Размера? Транспозиция? Секвенция? В некоторых случаях весь съехваший фрагмент выделялся красным, в некоторых – нет. Над местом, где строка прерывалась, стояли небольшие знаки, вроде нашего segno. Перелистав страницы, я посчитала эти знаки: их было пять видов. Знак, который меняет всю музыкальную строчку, а затем отменяется. Диез или бемоль? Нет, повышается вся строка, а не одна нота. Весь строй инструмента повышается вверх или вниз пятью разными способами. Ну! Что это такое? Вероятно, вентили? Точно. Вентили и клапаны на духовых инструментах, которые применяются для того, чтобы можно было извлечь звуки, которых нет в натуральном строе. Каждый вентиль транспонирует весь строй инструмента на какой-либо интервал вверх или вниз. Скайримские медные духовые? Но в нотах везде арпеджированная фактура, много двойных нот и кое-где присутствует вокальная строчка. Нет, это не духовые. Но что тогда? Какой музыкальный инструмент способен легко играть арпеджио, позволять исполнителю петь и при этом обладает транспонирующим строем? Ну… ну да. Разумеется. - Ну и тупица! – крикнула я в пустоту. – Это же арфа. Обыкновенная арфа! Я пролистывала десятки книг - и в каждой находила одно и то же. Это была нотная библиотека. Огромное собрание нот для арфы! Странно. Здесь должен быть подвох. Едва я подумала это, как вблизи, за поворотом раздались тяжелые шаги. О… черт. - Луркер, - пискнула я, прячась за стопку книг. Черт. Чертчертчерт. Я не умею сражаться. От слова «совсем». Я могу быстро бегать, если надо, или лазать по лестницам. Я могу даже надрать морду какому-нибудь хлюпику, если поймаю кураж. Но я не способна дать бой трехметровому злому существу из Обливиона, которое может порвать меня на куски одним мизинцем. Мы в дерьме. Шаги становились все тяжелее. Книги ощутимо потрясывало. Я сидела, обхватив колени руками, и боролась со своим агностицизмом, чтобы перед смертью успеть помолиться хоть кому-то. Обидно будет, если рай все-таки есть, а я в него так и не уверую. Впрочем, скорее всего, я попаду в ад. Луркер подошел совсем близко. От него воняло… ох, святые на лыжах, как же от него воняло. Он стоял сзади меня, за книгами, и прекрасно меня видел. И я знала, что он меня видел, но все равно сидела, сжавшись в комочек, и не дышала. Возможно, если я буду вести себя тихо, это уйдет. Луркер зарычал и опрокинул стопку книг. Окей, план не сработал. Я с криком отпрыгнула от падающих на меня фолиантов… и оказалась в кольце света прямо перед монстром. О. Черт. Он был в три раза выше меня, темно-фиолетовым и чешуйчатым. Из его спины торчали полуметровые шипы, а каждым из когтей он мог проткнуть меня насквозь. И ему очень, очень не нравилось мое присутствие. Я схватила валявшийся рядом зонтик и выставила его вперед, как шпагу. - Эй, сердитый здоровяк! Лучше уходи. Я вооружена. Я опасна! Видишь? Сомнительно, что земноводные могут усмехаться, но эта жаба, кажется, именно это и делала. Зонтик в руке дрожал. Боже… какая же я жалкая. - Серьезно, тебе лучше уйти! – закричала я, предупредительно размахивая «оружием». – У тебя же есть дела, зачем тебе я? Иди… не знаю, поспи. Сериал какой-нибудь посмотри. Иди поешь, в конце концов! И вот тут-то я и допустила ошибку. Потому что луркер уже и так собирался поесть. Легким ударом когтистой лапы он выбил у меня зонтик – тот полетел вниз, в мутные темно-зеленые воды. Я возмутилась: - Ну ты и говно! Я этот зо… Но договорить я не успела, потому что здоровяк подцепил меня когтями и отшвырнул метров на пять. Это было больно. Чертовски больно. В глазах помутилось, когда я ударилась обо что-то позвоночником. Луркер зарычал; я с трудом повернула голову и увидела, что сижу спиной к какой-то клумбе, а из нее ко мне тянутся два огромных щупальца. Ну все. Сейчас мне устроят хентай с тентаклями. - Ты какого даэдра творишь, урод? – раздался впереди незнакомый мне женский голос. – Пошел вон отсюда! Я сказала, пошел вон! Ничего себе, это еще что?! Я подползла поближе (щупальца рассекли воздух за моей спиной) и увидела рядом с луркером человеческую фигуру. А затем… вспыхнул свет. - Да-да, здоровяк, ты меня понял, - угрожающе произнесла незнакомка. – Катись отсюда. Это моя библиотека! Я зажмурилась. Кто знает, может, это не чудесное спасение, а лишь еще худшие муки? Однако луркер, что удивительно, послушался. Он издал жалобный рев, а когда понял, что женщина своих позиций не сдаст, медленно побрел туда, откуда появился. Шаги удалялись. Что это вообще… сейчас было? - Вставай, - произнесла неведомая спасительница, когда монстр скрылся. – Он не вернется. Я нерешительно открыла глаза… и посмотрела наверх. Передо мной стояло человеческое существо женского пола, на вид лет двадцати пяти – хотя черт ее знает, ей могло быть и двадцать, и сорок. Первым, что бросилось в глаза, были ее волосы – копна кудрей ослепительно-платинового цвета. Она была светлой, чересчур светлой для этого места, в белой рубашке и кожаных брюках. И еще она чем-то смахивала на Ривер Сонг. - Кто ты? – спросила я, поднимаясь. Девушка усмехнулась . - Могу задать тот же вопрос. Она осмотрела мою одежду – не то скептически, не то недоверчиво. - Откуда ты? Твой костюм не похож ни на что, что я раньше видела. Второй раз за день я слышу этот вопрос. - Я с Земли, - заявила я, сдувая с лица кудряшку. – Знаешь, где это? - Да, - спокойно ответила блондинка. – Читала. Время от времени навещаю другие уголки Апокрифа. Она начала собирать разрушенную полку с книгами. Ветер играл с ее кудрями, а мне в лицо швырял листки бумаги. - Ну и бардак вы здесь устроили. Терпеть не могу беспорядок. Я потратила столько времени, чтобы притащить сюда нужные мне книги, а теперь половину не найдешь. - Это твоя библиотека? – поинтересовалась я. - Не моя. Но старина Херма Мора исчез, Мираку ни до чего нет дела, а книги все равно никому не сдались. Почему бы мне не привести их в порядок? И она погладила находившийся у нее в руках фолиант. Я пыталась сдержаться, но не успела: - Это ноты. Для арфы, верно? Откуда в Апокрифе столько арфовой музыки, и зачем она тебе нужна? Девушка мгновенно повернулась ко мне. - Как ты узнала? Нотная запись в Тамриэле настолько редка, что ей почти никто не владеет. Я не смогла устоять перед искушением похвастаться. - Ну, я немножко музыковед. Я изучала нотную запись разных стран и эпох. А еще я умная. Ничего себе, с каких это пор я говорю как Нилин? Блондинка снова усмехнулась. - И скромная, да? Она закончила собирать книги и сложила их в стопку рядом с каким-то причудливым каменным цветком. Цветок раскрылся, стремясь укусить девушку за ладонь, но она отдернула руку. - Вот что я тебе скажу, малыш. Убирайся отсюда. Не знаю, как ты сюда попала, но тебе лучше искать дорогу назад. Сама видела, насколько здесь небезопасно. А вот это она зря. У меня была стойкая аллергия на детское обращение – а именно за ребенка, похоже, меня и держала риверообразная библиотекарша. - Я таки дичайше извиняюсь, - откашлялась я, - но кто вы, просте, вообще такая? Девушка вновь повернулась ко мне. Теперь она смотрела на меня внимательно, будто увидела впервые. - Я – житель Апокрифа, разрушитель времени. Мое имя уже не имеет значения, потому что меня больше нет. Но так ты все равно забудешь все, что здесь происходило, я скажу тебе. Она улыбнулась уголками губ и произнесла. - Я – Нина. Вот это поворот. Нина? Та самая, о которой Эсберн говорил, что ей не хватало героизма? Драконорожденная, отлынивающая от предназначения? - Ну, здравствуй, центр вселенной, - процедила я. Девушка повела бровью: - Что, прости? А я и сама не знала. Я просто рассердилась – и на Эсберна с его книгой, и на себя (любопытная Варвара, когда ж я поумнею), и на вонючий Апокриф, и на негероическую Нину. - Это все из-за тебя, - буркнула я. – Что, было так сложно прихлопнуть парочку драконов? Зачем отрекаться от своей сущности? Нина смотрела на меня непонимающе. - О чем ты? Какой еще сущности? - Да такой! Из-за твоих игр со временем проблемы теперь у целой планеты! Непонятные существа возникают на каждом шагу, половина человечества вот-вот провалится во временную пропасть, а ты сидишь тут и читаешь книжки! Я выдохнула и перевела взгляд на имперку (или бретонку? Я еще не научилась определять расы). А она глядела мне в глаза, и непонятно было, кто здесь еще ребенок. - О чем. Ты. Говоришь? И тут меня прорвало. Я заговорила, и говорила так быстро, что мне едва хватало воздуха. Я рассказывала все с самого начала – об игре, и о сюите, и о Карлии, и о даэдра, и обо всем, обо всем, обо всем, и пока я говорила, воспоминания – яркие и такие же живые, как Апокриф вокруг, - проносились у меня перед глазами. Нина слушала. Она не задавала вопросов. Не удивлялась. Не переспрашивала. Она просто слушала, время от времени кивая. Иногда опускала глаза (при всей ее платиновой белизне, глаза у нее были карие) и хмурилась. А сад запертных знаний вокруг нас бурлил и поддакивал. - Это… не должно было сработать, - пробормотала Нина, когда я остановилась. – Мы изменили только пророчество о Довакине. Вернее… хотели изменить. Что-то пошло не так. Я подалась вперед: - Мы? Кто это – мы? - Я и Сокол. Здрасьте пожалуйста. - Кто такой Сокол? Я мысленно перебрала список скариймских персонажей, но ничего похожего не вспомнила. Может, кто-то из Морра или Облы? Но что он тогда забыл в Скайриме? - Он мой… - Нина запнулась, и, заметив мой взгляд, закусила губу. - ..компаньон. Ах вот оно что. Ну да, героям обычно нужны компаньоны. Вот только герои, какими бы ушлепками они ни были, выполняют свои геройские функции, а не прячутся в царстве тентаклей и букв. - Мне не нужна была такая жизнь, - быстро заговорила Нина. Ее голос сделался жестким. – Я собиралась изменить собственную судьбу, а не историю. - Но тем не менее, у тебя получилось второе. Мы замолчали. Где-то в небе Апокрифа гудел смерч. Вдруг Драконорожденная посмотрела на меня. - Как тебя зовут? Я улыбнулась. Слышать это было непривычно. Я так долго была сестренкой, деткой и всем остальным. - Нана. - …Что? Блондинка отшатнулась, как током стукнутая. - Прямо так и зовут? Нана?! Я вздохнула. - Ну, по документам мое имя Анна. Но в этой стране столько Ань, что я решила… - Сокращение? – перебила меня девушка. Она не была не только негероической, она была еще и бестактной. - Да. - Мое имя – тоже сокращение. Женщина-Довакин смотрела на меня так, словно я была сверхновой, взрывающейся на ее глазах. - Ты понимаешь, что это значит? Я не понимала. - Что? Нина обошла вокруг меня два раза, заворожено касаясь моих плеч, волос, рукавов куртки. - Ты – это я, малыш. Неужели ты заметила? Я нахмурилась. Совпадения совпадениями, а свою уникальность я ценю. - Вовсе нет. Ты – это ты, а я – это я. Да мы даже из разных миров! Нина засмеялась. Ее смех звучал как переливы арфы. Те самые, которые были записаны на страницах ее книг. - Посмотри на себя. Посмотри на свои волосы. Видишь? Я опустила взгляд. Да, у меня курчавые волосы. Темные, непослушные, которые я постоянно выпрямляю, из-за чего они выглядят лишь слегка волнистыми. Но стоит только мне попасть под дождь, как я превращаюсь в Давида Луиза. И сейчас я выглядела именно так. И Нина… ее волосы были точно такими же. Только очень светлыми. Будто светящимися изнутри. Такими, как у… Нилин. О боги. Ни-лин. На-на. Ни-на. Мы оказались кубиками, сложенными в нужном порядке. Драконорожденная едва заметно улыбнулась. - Я вижу, ты поняла. Да. Я поняла. - Скажи, - пробормотала я, - на каком инструменте ты играла? Почему-то у меня не возникло сомнений, что она владеет музыкальным инструментом. - Ну, почти на всех, - ответила Нина. – Арфа, флейта, лютня. Но начинала я с виолы. Вот оно. Виола да гамба. Это стопроцентно должна быть виола да гамба. По-нашему – виолончель. Нина права. Таких совпадений действительно не бывает. - Я – это ты, - мягко повторила Драконорожденная. – Просто с другой стороны. «Не просто я, - зачастил мысленный голос, - а я, смешанная с моей ближайшей подругой, по сути сестрой. Реальность, что ты творишь? Хватит!» Рядом с нами недовольно зашевелились щупальца. Нина пригрозила одному из них кулаком. - Только попробуй мне тут! Так вот, - она обратилась ко мне, - Нана, ты осознаешь, к чему все это ведет? Ну… сходство сходством, но на нем моя логическая цепочка обрывалась. - К чему? - Если мы похожи, то и связанные с нами события должны быть похожими. Стойте. Но ведь это значит… - Скажи, ты встречала Цицерона? Довакин, застигнутая моим вопросом врасплох, неуверенно кивнула. - Ну да… мы путешествовали вместе некоторое время. А что? - Значит, ты была в Братстве. А в Гильдии воров? - Работала на них некоторое время. К чему ты клонишь? - А в Коллегии ты училась? - Была, и даже успела рассориться с архимагом… Я остановила ее взмахом ладони. - Никаких вопросов! Мы уже близко… Как ты связана с Ульфриком Буревестником? - Я работала на него, - непонимающе пожала плечами Нина. – Мне приходилось быть всем и везде, чтобы заполучить то, чего я хотела… Но я ее уже не слушала. - Вот оно что! Да! Не смерть, не Совнгард, мои любимые персонажи! Мои попаданцы – это те, кого ты встречала на своем жизненном пути. Все сходится. И раз ты – это я, то они притянулись ко мне. И к Нилин! Ох, как же я люблю это жгучее пламя озарения! Хотя… погодите-погодите. - Нина. Ты знала Карлию-Соловья? Блондинка закрыла глаза. - Карлию… Да, конечно, знала. Я должна была стать третьим Соловьем. - Но почему не стала? - Отказалась. Вот это поворот, дубль два. - Но ведь по логике вещей она должна была быть твоим ближайшим соратником! Ведь сейчас она является моим! Нина подошла ко мне ближе, будто собиралась открыть какую-то тайну. - Нет, Карлия никогда не была моим компаньоном. Но дело в том, что Сокол… он… Договорить она не успела. Раздался то ли гром, то ли гул, то ли удар, а скорее всего, все вместе. Я не удержалась на ногах. Сверху посыпались книги; я услышала крик Нины и еще один раскат грома. Раскинувшееся надо мной небо полыхало зеленым пламенем. Что? Какого черта опять творится?! Решетка дрожала. Живые щупальца метались, как два хлыста, разрушая все вокруг. Апокриф затрясся в агонии. - Нина! – заорала я изо всех сил. – Что происходит?! Тут на меня грохнулась очередная книга. Я взвыла от боли. - Проклятье! – услышала я крик Драконорожденной. Она держалась на ногах, в то время как я лежала, вцепившись в решетку, и земля ходила ходуном. - Обливион разрушается! Я же сказала тебе уходить!! Я попыталась подняться, чтобы ответить ей… и чуть не умерла. Прямо подо мной разъезжалась трещина. Не трещина в полу. Трещина в реальности. Бездна, расползавшаяся по Апокрифу, как черная тушь. И она стремительно пожирала решетку под пальцами. - Нинааа!! – завопила я, осознавая, что падаю. От собственного крика у меня заложило уши. Апокриф гремел, скрежетал и рвался на куски. Я болталась на краю пропасти, вцепившись в остатки трещащего по швам бытия. - Слушай меня! – сквозь адский грохот кричала Нина. – Найди Древний свиток, все зависит от него! Найди и исправь, исполни все пророчества! Слышишь? Древний! Свиток! - Слышу! – провизжала я в ответ. Бездна утробно заурчала. Небеса сверху превратились в кислотно-огненную геену. Ну, умирать так умирать. «Прощай, Нина», - хотела крикнуть я, но решетка растворилась прежде, чем мои слова достигли бы ее ушей. Я отцепилась и полетела вниз – как пушинка из одуванчика, подхваченная ветром. Прямиком в ад. На этот раз я не чувствовала ничего. Едва только дыра захлопнулась, обрывок Апокрифа исчез, и я оказалась в кромешной тьме. Мне уже не впервой было скользить во мраке. Удар Габриэллы, путешествие по канализации, чтение Черной книги – за последние дни потеря сознания стала моим ежедневным ритуалом. Но теперь, в отличие от всего, что было раньше, не появились ни глюки, ни ужас смерти. Более того, я даже оставалась в сознании. Все органы чувств работали. Я не ощущала даже падения. Было просто ничего. Темнота вокруг – и я. Антиматерия – и я. Я – стояк посреди небытия. От собственных мыслей у меня случилась лицоладонь. Рука потянулась ко лбу, но прежде, чем фейспалм свершился, я кое-что заметила. Я вижу свои руки! Нет, серьезно. Что такое темнота? Отсутствие света. Вы когда-нибудь видели себя в темноте? С тем же освещением и четкостью, что и днем? Вот и я нет. Что, черт возьми, опять происходит? Я застряла в текстурах? - У тебя забавное лицо, - раздался знакомый голос. Я вздрогнула. И «вздрогнула» - это еще слабо сказано. Я дернулась, как струна. - Прошу… прощения? Я знала этот голос. Помнила. Но самое странное было не в звуке, а в его источнике. Он шел…из ниоткуда. Отовсюду. Мне пришлось пораскинуть мозгами, чтобы понять, что источник голоса – не в моей голове. - Леди Ноктюрнал, - произнесла я. Темнота засмеялась. - У тебя отличная память, дорогуша. Когда висишь посреди небытия, лучше воздержаться от замечаний, но я опять не смогла. - Музыкальная. Определяю любое произведение, которое когда-либо слышала, за две секунды. Ничто опять рассмеялось. Вернее, нет. Я уже поняла, что это смеется Ноктюрнал. - Пригодится на уроках музыкальной литературы. Конечно. Я это и без подсказок ночной принцессы знаю. Я осмелилась взять быка за рога: - Миледи, вы не подскажете, сколько времени? Я, наверное, на репетицию опаздываю. Императрица Тени в лице тьмы фыркнула. Сложно сказать, был ли это смешок или презрение. - Время, время. Отучайся употреблять это слово: скоро оно вообще никому не пригодится. Так, так. Даже Ноктюрнал в курсе. Хотя… даэдра всегда были в курсе всего, разве нет? Кажется, надо менять тему. - Где я? - А ты не догадываешься? – спросила Ноктюрнал. – В Вечнотени, где же еще. В самом сердце моего королевства. Я огляделась по сторонам. - Но… здесь же ничего нет. - Если ты чего-то не видишь, не значит, что этого нет, - пояснила принцесса. Похоже, ей нравилось читать смертным познавательные лекции. – Ты – человек. Темнота не принадлежит тебе. Если бы ты была Соловьем, ты бы видела совершенно другое. Итак, все ясно. Меня засосало в соседнюю комнату дэдрической коммуналки, где обитала Ноктюрнал с ее птицефермой. Странно, что Всесоздатель – или кто там в их мире сотворил сущее – не позаботился о том, чтобы разделить планы Обливиона более весомой преградой. - Леди Ноктюрнал! – заговорила я, кое о чем вспомнив. – Что случилось с Карлией? Она разорвала клятву Соловья? Мрак зашелестел, точно бархат. - Твоя Карлия меня разочаровала, - сообщила Владычица теней. – Я предупреждала ее и не раз. Теперь последуют санкции. Она что, издевается? Мне этого дерьма и на родной планете хватает! Ноктюрнал, рассмеявшись удачной шутке, сменила голос на тон по умолчанию - насмешливо-холодный. - Хватит. Тебе не следует этого знать. Рада, что ты заскочила на чай, но тебе пора домой. Я загребла руками темноту, как пловец, забыв, что законы физики здесь не работают. - Что значит «домой»?! - Тебя ждут оркестранты, - сообщила принцесса даэдра. – За пульт, маэстро! Я хотела было крикнуть, что она неправа и вообще странно себя ведет, но я забыла, что даэдра намного, намного сильнее меня. Не знаю, как Ноктюрнал это сделала, но свой следующий вдох я сделала в курилке филармонии.