POV Папирус
После того, как я приготовил брату свой восхитительный завтрак, он более-менее успокоился после своего кошмара. Что он там говорил? Меня снова убил человек? Странно для меня признать это, но я ему не очень-то верю. Мне кажется, ему снилось совсем другое. Но почему он не сказал мне? Если брат что-то скрывает… Должен ли я попытаться узнать это? Ньех… В любом случае, мне стоит хотя бы порадоваться за Санса. …И за себя..? В последние дни моя еда нравится ему гораздо больше, можно сказать, я стал больше стараться для него. Наверное, дело было действительно не только в моем специфическом вкусе. Он стал меньше каламбурить. Санс всегда был таким забавным, но последние дни… Он сильно изменился, перестал пытаться выбесить меня своими шутками. Что ж, это даже лучше…наверное. Честно говоря, иногда, когда он так срывается, мне не достаёт его каламбуров. Его безумно жалко, он пережил столько геноцидных путей, кажется. Хоть я и не знаю, каково это, ведь не помню ни один из них. Но я уверен, если бы я потерял брата такое количество раз, я бы не смог жить с памятью об этом. К тому же, я безумно боюсь ночных кошмаров… Сказки Санса всегда спасали меня от них, а он сам… Я вспомнил странное ощущение, когда брат залез ко мне на колени. Может, это для меня было просто непривычно? В любом случае, Санс всегда помогал и поддерживал меня, что бы ни случилось. Что ж, теперь, похоже, пришла моя очередь спасти его от негатива. В какой-то степени я ему должен за все те годы, что он заботился обо мне. Брат последнее время сам не свой. Постоянно убегает куда-то, мало спит и, кажется, боится меня..? Каждый мой взгляд заставляет его тут же отворачиваться и зарываться в своих мыслях. Ну, а что происходит со мной? Я стал лучше готовить, перестал злиться на брата, начал скучать по его шуткам… Совсем изменился, можно сказать. Кажется, Санса это радует. Хоть он и продолжает избегать меня по непонятной причине. Мне приятно находиться с ним рядом, обнимать его, вообще стало как-то теплее с ним. Это… Немного странно, мне кажется? Или, может, я и перегибаю. Нисколько это не странно, а очень даже мило. Ньех… Как бы то ни было, мне уже пора на работу. Не буду сегодня тревожить Санса. Всё же, ему сейчас приходится нелегко. Я думаю, Андайн поймёт. Заодно спрошу у неё, что со мной может происходить. Уж она должна поддержать меня. — Санс, я ухожу! — крикнул я. Ответа не последовало, и, понадеявшись, что брат всё-таки услышал, я вышел из дома и направился в сторону Ватерфолла. Сегодня мне предстоит получить особое задание от Андайн. Спустя около пятнадцати минут я добрался до дома рыбы. Постучав в дверь, я услышал разъярённый крик по ту сторону и с опаской взглянул на часы. Так и знал, что опаздываю. Что ж, время получить очередной выговор. Звук тяжёлых шагов приближался. Андайн заговорила ещё до того, как открыла дверь: — ЕСЛИ ЭТОТ ДВИНУТЫЙ ПАНК ОПЯТЬ ПРИТАЩИЛ МНЕ ОЧЕРЕДНОЙ- — дверь распахнулась, — -ДВИГАЮЩИЙСЯ ЛИСТ, — разъярённое выражение лица Андайн сменилось лёгким удивлением, — А, Папирус, это ты… Я думала, это тот пёс...Впрочем, неважно. Молодец, что пришёл. — Ты сказала, у тебя есть задание для меня, — напомнил я, немного удивлённый такой спокойной реакцией начальницы. Андайн выглядела расстроенной и замученной сегодня. Даже на мой вопрос она отреагировала не сразу. — А? Задание? Забудь, костлявый, уже ничего не нужно. Я поручила это дело кое-какому другому панку, он только вернулся на работу после какой-то болезни, — небрежно ответила рыба, — ты если хочешь, заходи, у меня и чай есть. Или не хочешь? — Нет-нет, Андайн, мне как раз нужен был совет от такой, как ты, — попросил я, и рыба разрешила мне войти, затем закрыла за мной дверь, — с тобой что-то не так? Обычно ты более...Боевая, Андайн? Девушка вздрогнула, затем поёжилась и, не дав ответа, подошла к плите и включила её. Достав чайник с верхней полки, она поставила его на конфорку и резким движением прокатила по комнате стул в мою сторону, как бы приглашая присесть, после чего сама уселась за стол. — Так о чём ты хотел поговорить, Папирус? — поинтересовалась она, не смотря мне в глаза. Андайн хаотично водила пальцем по столу, вырисовывая различные знаки и символы. — Только после того, как скажешь ты, что случилось у тебя, — настоял я. Рыба вздохнула, но, вероятно, не видя путей отступления или ещё вариантов излить чувства, молча кивнула и наконец подняла глаза на меня. — У Альфис опять проблемы. Она всё ещё пытается вывести РШ, но все её попытки тщетны. Она говорит, что испортила жизнь стольким добровольцам… Говорит, что ей снятся кошмары. В некоторых из них все жители Подземелья узнают о её экспериментах и поднимают бунт против Альфис и Азгора. В остальных же, — Андайн судорожно сглотнула, — те, создания… Амальгаметы, кажется… Окончательно сходят с ума и пожирают её.., — рыба крепко зажмурилась, пытаясь выкинуть из головы представшие перед её разумом ужасные картины, — она говорит, что наверное, теперь вообще не будет спать, так как очень боится. Я пыталась отговорить её, правда, но она плакала у меня на коленях, умоляя не заставлять её снова видеть тот ужас, который она не всегда могла отличить от реальности. Альфис рассказала мне, что к ней сегодня пришёл очередной доброволец, который был очень настойчив. Монстр уверял её, что обладает специфическим здоровьем и нестандартной душой, способной выдержать порцию решимости. С ним пока ничего не случилось, но Альфис говорит, что очень боится убить очередного монстра. И если помимо него ещё хоть кто-то пострадает, то она разрушит лабораторию и уйдёт… Навсегда!! — не сдержавшись, Андайн уткнулась головой в скрещенные на столе руки и задрожала всем телом, не издавая ни звука. Последнее её слово слилось с оглушительным свистом чайника, который я сразу же поспешил снять с плиты. Я не знал, что делать, Андайн никогда не плакала при мне раньше. Может быть, никогда и не плакала вообще. Я достал пару кружек из шкафа, налил в каждую кипяток и закинул по пакетику чая. — Андайн..? — Я аккуратно дотронулся до бедной девушки. Она приподняла голову, но на щеках не было заметно слёз. Похоже, она просто не умеет плакать… — Да, Папс, я… В порядке, — дрожащим голосом откликнулась рыба и придвинула поближе кружку с чаем, — теперь твоя очередь, ты все же хотел мне что-то рассказать. Её состояние вызвало у меня серьёзные сомнения, насчёт того, чтобы говорить с ней сейчас. — Может… Поговорим о моей проблеме в другой раз..? — спросил обеспокоенный я, — твоё состояние оставляет желать лучшего, думаю, не стоит вешать на тебя и мою ситуацию тоже. По сравнению с твоей, она яйца выеденного не стоит, если честно, — и правда, я слишком распереживался насчёт одной мимолетной мысли. Моя эмоциональность даёт о себе знать. — Не смей, панк! Я не настолько слаба, чтобы не помочь лучшему другу из-за плохого настроения. — отрезала Андайн, — Если ты и правда так думаешь, ты недооцениваешь меня. Я вздохнул. Что ж, в этом есть и свои плюсы. Может быть, со мной и правда что-то происходит. В таком случае, помощь мне просто необходима. — Хорошо. Андайн… У тебя когда-нибудь было такое чувство, что у тебя есть кто-то, кого ты любишь… Ну больше чем друга? — я решил начать издалека, не упоминая слово «брат». Внезапно я осознал, насколько глупым вышел вопрос. Я ведь совсем забыл про её чувства к Альфис, — ты можешь рассказать, как это? — Ну... Фухуху, даже не знаю, — задумалась рыба, — никогда не умела описывать чувства, но… Я попробую. — она отхлебнула довольно мощный глоток кипятка, — ну, любовь это как тепло… Не думаю, что я много знаю об этом, но в душе каждого монстра есть «отсек», который отвечает за особые чувства к другим монстрам. Конечно, есть единичные случаи, когда душа рождается с некой «инвалидностью», без той самой части души, тогда этот монстр не способен любить. И абсолютно у всех эта часть души бывает разного размера, от этого зависит любвеобильность монстра. У тебя она скорее всего довольно большая, у меня чуть ниже среднего, а у моей матери её не было вообще, — Андайн опустила глаза, — и если у тебя большая часть души, отвечающая за любовь, то ты вполне способен влюбляться в нескольких монстров сразу, или по отдельности. Надеюсь, ты понял, как это работает в обратную сторону. А насчёт ощущений… Не могу сказать точно. Можно я поделю на стадии? Итак, стадия первая — ты чувствуешь привязанность к монстру сильнее, чем чувствовал раньше. Ты влюбляешься, и в той самой части души возникает тепло, не ощущаемое телом, можно сказать. Вторая стадия бывает разная, насколько я знаю. У меня было что-то вроде...Восхищения? Да, кажется, так. Я была готова таскать Альфис на руках, крича при этом, что она самая лучшая, фухухух, это было забавно! Ну, а третья стадия — любовь. Тут уже ты не можешь отпустить монстра и переживаешь за него. Это чувство бывает даже сильнее настоящей дружбы, — тут Андайн замолкла, её видимый глаз округлился, а взгляд наполнился восхищением. От убитой горем пару минут назад девушки не осталось ни следа, — А ТЫ ЧТО, ВЛЮБИЛСЯ?! СЕРЬЁЗНО? — жёлтый глаз загорелся, я было испугался, что сейчас от восторга она разнесет собственный дом. В буквальном смысле вылетев из-за стола, Андайн на полной скорости повалила меня на пол, — ЧТО Ж ТЫ СРАЗУ НЕ СКАЗАЛ, ПАНК? НУ И? КТО ЭТА СЧАСТЛИВИЦА? ИЛИ МОЖЕТ БЫТЬ СЧАСТЛИВЧИК? — Андайн, слезь с меня, прошу, — еле произнёс шокированный я, — мне совершенно неудобно разговаривать с тобой в таком положении. Рыба, хотя и неохотно, но послушалась и дала мне возможность подняться с пола. — Я не могу сказать тебе всё, — сознался я, — это, как ты выразилась, «счастливчик»… И после твоих объяснений теперь я уверен, что я, так сказать, влюблён, — я старался как можно лучше скрыть свои настоящие эмоции от осознания этого, — ты мне очень помогла, Андайн. Я у тебя в долгу. — Не за что, панк, — усмехнулась рыба, — удачи тебе! Я выпил остатки чая, попрощался с Андайн и вышел на улицу. Как только я отошёл на достаточное расстояние от её дома, эмоции захлестнули меня, я не мог больше терпеть. — Почему?! Почему это случилось со мной?! — я старался сдерживаться, всё же, меня здесь может кто-то увидеть. Из глазниц покатились слёзы, — я не верю…Я просто не могу поверить…
…Я думал…
Что этого никогда не случится.
Но я ошибся.
Неужели я действительно… Люблю его? Не как брата, а нечто большее… Но это же неправильно! Этого не должно было произойти и… Я боюсь, что он не поймёт меня. Давай же, Папирус, думай! Ты же создавал такие великолепные головоломки! А если поведение Санса тоже может говорить о… Взаимности? Я не могу быть уверен в этом… Стоит ли рассказать ему? Великий Папирус всегда говорил правду, но стоит ли сейчас? Ньех… Кажется, хватит приключений на сегодня. Кроме Андайн, мне не к кому идти, а она уже, кажется, сказала все, что могла. Сознаться брату или нет — пожалуй, я подумаю об этом потом. Сейчас я, пожалуй слишком шокирован всем происходящим. И история Андайн… Она так же сильно давит. Нужно придумать, как помочь ей и Альфис. А сейчас… Пора домой. Если я вернусь поздно, Санс будет волноваться. Стараясь опустошить разум от негативных мыслей, я направился домой. Если бы не все происходящее, загадочный Ватерфолл как и всегда, прибавил бы мне спокойствия. Но только не сегодня. Казалось, назад я шёл целую вечность. Наконец дом появился в поле зрения. Но как только я подошёл ближе, беспокойство охватило меня. Дверь в дом была приоткрыта, хотя я точно помню, что закрывал её, когда уходил. Я забежал внутрь и позвал брата. Ответа не последовало. Всей душой надеясь, что Санс как всегда спит, как убитый, я зашёл в его комнату. Она пустовала. Я забежал в свою, там тоже не было ни души. Я осмотрел все столы и тумбочки, в поисках записки, от брата о том, что мол «я ушёл к Гриллби», какую он всегда оставлял. Всегда, когда брат уходил, он информировал меня об этом. Мне все ещё не давала покоя распахнутая входная дверь. Санс бы никогда так её не оставил. Что-то в глубине души болезненно сжалось, из глазниц снова потекли слёзы. — САНС! ОТВЕТЬ! ТЫ МЕНЯ РАЗЫГРЫВАЕШЬ? — крикнул я, в надежде хоть на что-нибудь. Нет ответа. Дом как будто опустел, но моя душа раскалывалась сильнее. Теперь не оставалось сомнений.Брат пропал.