POV Папирус
— Душа… Нет… САНС! — в который раз крики боли вырвались из моей груди. Я упал на колени, изо всех сил прижимая к себе флакон с угасшим сердцем, — Почему?! Почему жизнь не даёт нам ни малейшего шанса?! Машина затихла. Только мои частые всхлипы эхом разносились по комнате. Мне казалось, что время остановилось. Что вокруг нет никого, кроме воплощения моего горя, которое теперь пожирало меня изнутри. Убитые эмоции моей души уже не могли вырваться наружу, выплеснуть все мои крики, излить все мои слёзы. Почти молча я сидел на полу, свернувшись в один беспомощный дрожащий комочек, который, увы, уже ничего не мог изменить. Не мог изменить судьбу, что была предначертана, верно, за много лет до моего рождения. Линией жизни мне было суждено потерять брата. Чтобы я почувствовал всю ту боль, что ощущал он, когда терял меня много тысяч раз. Что ж, Небеса, этого вы хотели?! Почему же тогда не забрать и меня тоже?! Почему я должен оставаться в одиночестве, утопая в горе и депрессии?! Почему, Боги?! — Почему?! — последнее слово вслух вырвалось, исходя словно из уст моей души. Та, уже поврежденная падением, готова была разлететься на куски, треснуть пополам, подобно душе брата. Брата, которого теперь уже не вернуть. Внезапно, я почувствовал, как необъяснимая ненависть овладевает мной. Впервые я ощущал её, и весь этот негатив был направлен… На Альфис. Это ОНА совершила неточные расчёты, ОНА создала компьютер, который чуть не убил нас всех, ОНА виновата в смерти души Санса! Я с трудом поднялся на ноги и повернулся к девушкам, тихо стоящим неподалёку и исподлобья устремил взгляд прямо на эту глупую ящерицу. Сейчас ничто не управляло мной. Только боль и ненависть наполняли мой разум и направляли мою израненную горем душу. Совершенно молча я начал идти по направлению к Альфис. Длинная магическая кость материализовалась в моей руке, готовая к бою. Реакция Андайн не заставила себя ждать. Только лишь завидев оружие, что я сжимал в руке, девушка оттолкнула подругу как можно дальше назад и создала вокруг неё подобие клетки из магических копий, защищая Альфис от опасности. Глупая рыба… Если бы она смогла использовать свой мозг на все сто процентов, она заключила бы в клетку меня. Хе-хе, почему она так беспросветно глупа? А теперь… У неё просто не хватит сил, чтобы создать ещё одну «тюрьму». Впервые в жизни я чувствовал себя сильнее своей наставницы. Давай же, дай мне отпор. Я уже вижу копье в твоей руке, вижу, что ты наготове. Я сильнее, чем ты когда-либо считала. Я не Санс, но обладаю мощью не хуже его. И я отомщу каждому, кто был виновен в его смерти. — Папирус, остановись! — срывающимся голосом крикнула Андайн, — ты не убийца, Папс! Приди в себя, пожалуйста! Поздно. Теперь я начинаю сходить с ума. Да, вот так отразилась на мне смерть брата. Да, сейчас я действительно готов на убийство. И плевать, что пару часов назад все было в порядке. Не стоит тратить силы на эту рыбу. Виновна не она, а Альфис. Та, которая по своей же неуверенности взялась помогать мне. Её действия были слишком расхлябанными, чтобы считаться научными работами. Именно поэтому появились Амальгаметы, глупая ящерица. Все из-за твоей безответственности! — Нья-а-а-ах!!! — я резко перешёл на бег и с яростным криком понесся навстречу Альфис. Теперь никакая клетка не сможет уберечь её- — НЕТ! Мне пришлось остановиться и отпрянуть назад. Крик отразился от стен, заполнил комнату и я увидел, что Андайн встала на моём пути, загораживая собой подругу. Копье она держала подобно щиту, готовая в любой момент раскрутить его, образовав непробиваемый ровный круг. — Ты думаешь, что можешь остановить меня?! — хрипло прокричал я и сделал смелый шаг вперёд. Андайн была как всегда мгновенно готова к моим действиям. Я успел сделать ещё всего один шаг, как рыба дернулась, выставила оружие вперёд, и тупой конец копья с глухим стуком ударил меня по голове…***
— Ньях… Я открыл глаза. Память будто отшибло, я не мог вспомнить, что произошло после… Разрыва души… Из глазниц снова потекли слёзы, от воспоминаний об этом. Я лежал лицом в пол и только теперь нашёл силы перевернуться на спину. Я вздрогнул. Надо мной стояла Андайн, и не с лицом, полным беспокойства, как я ожидал, а смотрела она на меня с подозрением и даже злобой. Я повёл глазами вокруг себя и понял, что если двинусь хоть на дюйм, я потеряю свое немногочисленное ОЗ. Со всех сторон вплотную ко мне в воздухе висели магические копья, направленные на меня, готовые в любую секунду нанести удар. — Андайн? Ч-что происходит? — спросил я. Взгляд рыбы смягчился, став даже немного удивлённым. — Ты не хочешь… Отомстить кому-нибудь? — задала она будто проверочный вопрос. — О чем ты говоришь? Я не вижу вокруг себя виноватых, — озадаченно произнёс я. Андайн, все ещё хмуря брови, махнула рукой. Копья вокруг меня тут же исчезли, а я сам смог сдвинуться с места. Моя душа из обездвиженной, зелёной превратилась в обычную, оранжевую. Я с трудом поднялся на ноги. — И всё-таки. Что произошло после всего этого? — повторил я. Андайн, похоже, сильно удивилась моему вопросу. — Ты хотел убить меня! Ты хотел убить Альфис! Ты будто сошёл с ума… Ты что, ничего не помнишь?! — Андайн шокированно пялилась на меня. — Я...? Я не мог… — теперь я и сам не мог поверить. Как будто мне действительно отшибло память. Я помнил ошибку в программе, как Андайн выдернула провод из розетки, как я увидел расколотую надвое душу… — Я н-ничего не п-помню… Я попятился назад, прислонился спиной к стене и медленно сполз вниз. Мысли путались, смешиваясь с неполным чувством горя, после того, что случилось. Я обхватил голову обеими руками и пытался вспомнить, что же всё-таки произошло, но… Тщетно. Как бы я не старался, я не смог вернуть себе хоть малейшую крупицу памяти. — Твоё п-психическое состояние я-явно не в норме, П-Папирус… — наконец подала голос Альфис, — иди сюда, я осмотрю тебя- — НЕТ! — резко крикнул я, теперь уже не узнав свой голос. Учёная попыталась прикоснуться ко мне, но я отшатнулся, не давая даже малейшего шанса проанализировать мою душу, — я не доверяю тебе! — я обозленно пялился на Альфис, — я дал тебе душу Санса, теперь ты видишь, что произошло! Я не доверю тебе ещё одну душу! Убирайся! — я занёс руку над испуганной ящерицей, та уже зажмурилась, готовясь к удару, как вдруг мою руку перехватила как всегда мгновенно готовая Андайн. — Угомонись, костлявый! — рыба оттащила меня подальше от подруги. Крепко схватив меня за запястья обеих рук, тем самым почти обездвижив меня, она несильно стукнула меня по черепу. Разум снова прояснился, и я в ужасе раскрыл глаза. Андайн заметила мою резкую смену настроя и немного ослабила хватку, — Папс, нам нужно что-то сделать с твоей психикой… Чтобы не было вот таких срывов. Ты ведь понимаешь, что ты серьёзно можешь кого-нибудь убить? — девушка провела рукой по задней части моей головы, — и трещину в черепе тоже нужно залатать, слышишь? Она может сильно навредить тебе и твоей магии. Андайн отпустила меня. От бессилия я снова упал на колени, сжимая в руках флакон с душой, что совсем недавно сияла, втягивая в себя каждую крупинку этого мира ради собственной жизни. А сейчас… Она больше не светилась, не давала хоть какой-то надежды… — С этим… Ничего нельзя с-сделать? — дрожащим голосом произнёс я, с мольбой взглянув на все ещё напуганную Альфис. Та ответила не сразу. Видно, сильно переживала, что будет, если я снова сорвусь. — Вообще-то… Если д-душа не разлетелась на м-мелкие куски… То её возможно восстановить… — после этих слов я чуть не бросился обнимать Альфис, но решил всё же подождать, пока она договорит, — …в-возможно, если д-душа достаточно сильная, и если одна из её частей всё ещё жива… Т-тогда полумертвая душа может быть восстановлена с п-помощью части ж-живой души, близкой по родству и силе- — Почему ты не сказала раньше?! — перебила Андайн, выхватила у меня флакон с осколками души и принялась их рассматривать, — так как, говоришь, определить, жива ли часть души? — Я-я могу п-проаналилизовать её… Если п-после всего этого вы вообще д-доверите мне её, — Альфис удрученно отвела взгляд в сторону. — Конечно, делай, что тебе нужно, — сразу же согласился я. Я буду доверять учёной, даже после стольких ошибок. Ведь это не её вина. Общество сильно давит на её застенчивую натуру, поэтому поддержка и доверие друзей для неё как раз кстати. Тем более, когда друзей не так много… Андайн рассказывала, что Альфис всегда была жутким интровертом. Ей было трудно заводить новые знакомства, даже если монстр был не привередлив к качествам и недостаткам её характера. Тем не менее, из-за происходящего, Амальгаметов и прочего Альфис стала очень скрытной. Ей просто нужно было найти себя и своих монстров, ей близких. Найти действительно хороших друзей. И так все и случилось, у неё появились друзья, хоть их было немного, и даже появилась девушка, которая стала ей также лучшей подругой. И все равно… Ей не хватало той заботы и поддержки, что мы ей давали. Возможно, из-за стольких лет, проведённых в одиночестве, её чувства настолько сложно восстановить. Но она стала лучше. Действительно лучше, веселее, что-ли. Большее, что мы можем для неё сейчас сделать — это довериться ей. Я взял флакон у Андайн и передал его учёной. Та как можно аккуратнее взяла его в лапы и прошествовала к компьютеру. — Значит, я могу отдать часть своей души… Чтобы оживить Санса? — рассудил я, — и тогда… Хей, это точно безопасно? Я заметил, что Альфис снова подошла к тому самому компьютеру, который несколько минут назад вышел из строя и чуть не убил нас всех. Теперь эта махина точно не внушала доверия. — Эта операция н-не нуждается в таких же затратах мощности, — пояснила ящерица, помещая колбу в новый отсек, — т-так что все должно п-пройти хорошо… И ещё, мне понадобится твоя д-душа, чтобы я смогла п-проверить совместимость. Андайн говорила что-то о физической оболочке души. Значит, она находится где-то у меня под рёбрами. Теоретически, я могу достать её, но не навредит ли мне отделение души от тела? И что я вообще почувствую, когда она отправится на диагностику? Ньех, в любом случае, если с моей душой что-то случится, меня не станет. Тогда стоит только надеяться, что я попаду на Небеса… К Сансу… Я снял верхнюю часть брони и запустил руку под ребра. Душа, находящаяся там, действительно была осязаема. Я аккуратно дотронулся до неё кончиками пальцев. По телу будто бы пробежала дрожь. Надеясь, что со мной ничего не случится, я решил не медлить, как можно нежнее обхватил душу двумя пальцами и вытащил оранжевое сердце наружу. Оно светилось не хуже души брата, пылало жизнью, освещая моё лицо, придавая ему ещё больше выражения беспокойства. Я передал душу Альфис. Та осторожно поместила её в новый отсек и снова что-то застрочила на клавиатуре. --- — Д-диагностика п-прошла успешно! — спустя какое-то время подвела итог Альфис. Учёная высвободила мою душу из анализатора и я аккуратно поместил её обратно под ребра, — часть души Санса все ещё жива! Папирус, у нас есть шансы! — радостно объявила она, — т-твоя душа почти п-полностью совпадает по составу с душой твоего брата. Вы действительно очень похожи. (— Хоть мы и такие разные), — улыбнулся про себя я. Теперь предстояло самое сложное испытание. Соединение душ. Восстановление души Санса. В голове проносились догадки, как это может происходить. Альфис разделит мою душу на две части и прикрепит одну из них к живой части души Санса? Тогда я останусь с одной половиной души? Либо же она клонирует часть моей и присоединит к его? Тогда я останусь с неполной, но целой душой… — Так как это работает? — решился все же спросить я, отбросив все догадки. — Если ты д-действительно готов к восстановлению д-души Санса, тебе придётся п-пожертвовать частью с-своей, — пояснила ученая, — э-это работает немного сложно, но я п-постараюсь объяснить. Видишь ли, д-дело в том, что разделение д-души искусственным путем чаще всего б-безопасно. Ведь в этот момент д-душа не разрывается силой. Это как… Ампутация. Например, если т-тебе оторвало ногу, ты скорее всего умрёшь от п-потери крови… — Альфис обвела меня взглядом, точно вспомнив, что я всё-таки скелет и кровью не истекаю, — ну… Не тебе… Д-другому монстру… Т-так вот, а если нога была ампутирована хирургическим путем, то т-ты не можешь умереть, е-если т-только не из-за врачебной о-ошибки. Следовательно, если душа м-монстра была разделена п-при его жизни, сам монстр от этого не страдает. М-могут наблюдаться отклонения в снижении к-количества ОЗ, но ч-чаще всего эти отклонения незначительны. Так что… Д-даже с переполовиненной душой ты сможешь нормально жить, — подытожила Альфис. Её объяснения пояснили немногое, но все же, суть я уловил. Да и причём здесь все это, если я все равно не смогу жить без брата. И если со мной что-то случится сейчас, то же самое могло бы и случиться потом, если бы мы не пошли к Альфис. — Я готов. Я уверен в этом. Всё равно без Санса я бы покончил с собой… И если я умру сейчас, никаких отличий не будет, — проговорил я, устремив взгляд куда-то в стену. — Х-хорошо… Т-тогда, достань свою душу е-ещё раз, п-пожалуйста, — попросила ящерица. Я выполнил её просьбу, и она, взяв у меня пылающее сердце, снова поместила его уже в другой отсек. Опять компьютер, опять непонятные мне команды. Все эти строки очень важны, я думаю. И если одна из них будет содержать хоть малейшую ошибку… Что ж, мы сами убедились в последствиях такой неточности… Машина вновь зашумела, внушив мне ещё больше недоверия к безопасности эксперимента. Я открыл было рот, желая остановить процесс, но тут же отстранился, плюнув на безопасность с надеждой на возрождение брата. — С-сейчас мы разделим твою д-душу, — предупредила Альфис, не отрываясь от бесконечного кода, — т-ты можешь это п-почувствать, б-будь готов. Почувствовать? Стоп… Стоп-стоп-СТОП-СТОП! Что я должен почувствовать?! И насколько сильно? Я не задумывался о том, что я почувствую это! И вообще, как именно душу будут разделять? В голове тут же возникла картина: оранжевая душа в контейнере, внутри которого появляется механический нож. И он режет душу на две части… — СТОЙ! — вдруг не своим, излишне хриплым голосом закричал я и резко вцепился в плечо Альфис. Та вздрогнула, но, похоже, не собиралась отрываться от кода. Видно, сильно важный был момент, — Ты сказала, что разделишь душу на две части! Но… Как ты это сделаешь? Разрежешь её?! — паника переполняла меня, заполняя голову мыслями о том, что в процессе разделения я должен что-то «почувствовать». — П-папирус, успокойся и не отвлекай меня, п-пожалуйста, — на полном серьёзе ответила Альфис, не прекращая строчить на клавиатуре длинные строки кода, — никто не б-будет резать твою д-душу. Это м-магия, Папирус, ма-ги-я. В-все будет хорошо, обещаю т-тебе! — магия, значит. Хорошо. Я поверил ей, пусть даже в её голосе не было полной уверенности. Однако беспокойство не покидало меня. И больше всего пугало меня то, что я не знаю, в какой именно момент произойдёт разделение. А вдруг что-то пойдёт не так, и в один момент меня не станет? А ведь что-то может «пойти не так» уже через несколько минут… Или несколько секунд… Или уже сейчас! Я боялся неизвестности, боялся, что я не знаю, что я почувствую при разделении, и насколько резкое и сильное будет это ощущение. Это… Больно? Или терпимо? Или может быть… Приятно…? И как долго я буду это чувствовать? Нья-а-ах, так много вопросов! Пытаясь ни о чем не думать, я крепко зажмурился, глубоко в душе успокаивая себя, говоря подбадривающие слова и фразы, какие частенько говорил мне Санс… Не думаю, что разделение пройдёт успешно, если в моей душе будут происходить такие «скачки напряжения» переизбытка эмоций, которые я все ещё не мог полностью выражать из-за нервного срыва. Так что нужно сейчас по-максимуму себя успокоить… Давай же, Папирус, ты сможешь это выдержать. Ты же сильный, сильнее, чем кажешься с первого взгляда. И у нас все получится, все пройдёт успешно, и ты наконец сможешь воссоединиться со своим бра- — Нья-а-ах! — несильная, но резкая боль пронизала все моё тело до каждой косточки. Скорее от неожиданности, чем от боли, я упал на колени. Однако неприятное чувство быстро прошло, и я, тяжело дыша, сумел подняться на ноги. Ко мне подбежала обеспокоенная Андайн. — Папс! Ты в порядке? — придерживая меня под руку, она помогала мне устоять на ногах, — тише, все закончилось, операция прошла успешно, — успокаивала меня девушка, — ты держался молодцом, Папс! Не в силах что-то сказать, я лишь коротко кивнул и высвободился из рук Андайн. Слегка покачиваясь, я прошёлся по комнате взад-вперёд. Тело пробирала лёгкая слабость, и мне казалось, что разделение не прошло бесследно. Наверное все же, я потерял часть своего ОЗ. Тем не менее, слабость в такой ситуации можно вполне посчитать нормальной. В один миг я буквально лишился половины себя. Непроизвольно шатаясь из стороны в сторону, я подошёл к Альфис. Та уже оторвалась от кода на экранах и теперь держала в руках отделённую часть моей души. Оранжевая половинка сердца не погасла, как случилось с душой Санса, а наоборот, продолжала пылать ярким светом, озаряя восхищенное лицо учёной. Впервые в жизни она смогла провести успешный эксперимент. Альфис округленными глазами смотрела на мою душу, словно на собственное дитя, рождённое после долгих мучений и приносящее такое неописуемое облегчение и радость. Вдоволь налюбовавшись живым светом, ящерица прошествовала к отсеку, в котором покоилась еле живая часть души брата. Расположив половинки как можно ближе, но не соединив их друг с другом, Альфис снова вернулась к экрану. Ученая удалила прежний файл с кодом и, открыв новый, тут же застрочила многочисленные команды и расчёты. Я боялся отвлечь её, но все же, мой вопрос был очень важен для меня. Я неспеша приблизился к Альфис и тронул её за плечо. Ящерица обернулась, она ещё не успела запустить систему, так что спешить было некуда. — Альфис… Ты могла бы мне объяснить… — начал я, — если моя душа соединится с душой Санса… Он имеет шанс перенять мой характер? Просто… — я обхватил одну руку другой, углубившись в переживания, — я не хочу себе… Другого брата… И это действительно было так. Как бы меня не раздражала лень и разгильдяйство Санса, я уже не смог бы принять его другим… Такое практически наплевательское отношение ко всему вокруг происходящему по-особенному нравилось мне. Такое поведение подходило моему брату, я просто не мог себе представить его каким-то другим. В конце концов… Люблю я его, пожалуй, именно за это… Пусть даже люблю больше, чем брата… Ох, звёзды, зачем я только вспомнил об этом. В любом случае, я должен буду признаться. Однако… Буду ли я любить его так же, если часть моей души всё же повлияет на его характер…? В конце концов, он мой брат… Я его буду любить таким, какой он есть… Пожалуй… — Я-я постараюсь сделать все в-возможное, чтобы п-предотвратить это, — Альфис обеими руками успокаивающе сжала мою, но тут же отпустила, заметив косой взгляд Андайн из дальнего угла комнаты, — у м-меня все получится. Я верю в это! Впервые в жизни у меня что-то получилось, и теперь я смогла поверить в себя, — восхищённо произнесла Альфис и воодушевленная, вернулась к компьютеру. Снова шум машины. Снова строчки кода. Снова неконтролируемая тревога. А что если что-то пойдёт не так…? Опять эти мысли… Угомонись же, Папирус! Сейчас Альфис целиком и полностью уверена в себе, у неё просто не может не получиться. Сзади подошла Андайн и успокаивающе положила руку на моё плечо. Я промолчал, но от её маленького знака поддержки мне стало намного теплее. Надежна есть, и очень большая, а значит, велик шанс, что у нас все получится. Если бы не нервный срыв, я бы сейчас, наверное, прыгал от нетерпения, но я просто спокойно стоял, устремил взгляд, полный беспокойства на Альфис, что сейчас была с головой погружена в написание сложного кода. --- Машина шумела, словно в тот раз, и этот сомнительный звук уж точно не добавлял спокойствия ситуации. Альфис уже закончила писать код длиной, пожалуй, с протяжённость всего Подземелья, и сложностью в миллионы раз превосходящий мои головоломки. Теперь компьютер работал сам. Всё расчёты были сделаны, и теперь оставалось только ждать результата. Мой взгляд, казалось, приклеился к той самой койке, к которой все ещё была присоединена куча разных проводов, предназначенных для создания живой проекции тела. Если все рассчитано правильно… Они вот-вот должны будут задрожать и начать выполнять свою работу. Машина шумела все сильнее. Это начинало пугать меня, но и в какой-то степени вселяло надежду на развитие событий, что вот-вот она выпустит свою последнюю мощь, та перейдет в провода на койке, а те, в свою очередь, выполнят нужную работу. Отсек, в котором находилось две души, светился коричневатым цветом, смешанным из синего с оранжевым. И даже сквозь мутное, пыльное толстое стекло отсека виднелись нечёткие очертания двух половинок. Совсем скоро они соединятся друг с другом, совсем скоро возродится старая новая жизнь. Компьютер громко шумел, выполняя сложные вычислительные процессы, код на экранах проносился с такой скоростью, что после взгляда на него, а потом на сторонний предмет создавалась иллюзия. Но мне не было нужды смотреть на строчки кода, потому что вот-вот на старой запыленной койке должно материализоваться тело. И тогда, я надеюсь, все будет хорошо. --- Процесс длился уже довольно долго и я невольно стал переживать за точность расчётов. В любом случае, останавливать это уже поздно: любое прерывание операции, скорее всего закончится окончательным разрывом и без того слабой души из двух половинок. Поэтому остаётся только ждать и надеяться. Мы судорожно ожидали результата, и я услышал, как Альфис, стоящая почти вплотную ко мне шумно вздохнула воздух. Это могло значить только одно: совсем скоро все закончится, вот-вот мы узнаем результат, и он будет либо положительным… либо тем, о каком я и думать не хочу. Не имея возможности схватиться за что-то ещё, я поднял руки на уровень шеи и судорожно вцепился пальцами в ободранный красный шарф, подаренный братом на шестой день рождения. Да, я до сих пор помню тот день…***
POV Автор
Папирус проснулся уже очень давно. Сейчас он просто сидел на кровати, сгорая от нетерпения и переполняющего его любопытства. Как раз сегодня ему исполнилось шесть, и в честь такого знаменательного события малец решил не спать целую ночь. Да, он притворился, что засыпает, когда дослушал последние строки «Игр с пушистым кроликом», а затем бодрствовал всю ночь, не смыкая глаз, с нетерпением ожидая начала коронного дня. И в двенадцать часов ночи Папи, не боясь разбудить брата, который наверняка спал, как убитый, встал в полный рост на своих тогда ещё коротких ножках, торжественно раскинул над собой руки и негромко крикнул: — С днем рождения, Великий Папирус! — после этих слов малыш восхищенно упал обратно на кровать, наслаждаясь каждой секундой только что начавшегося дня. Он не собирался засыпать. Всю предстоящую ночь он планировал просидеть в ожидании момента, когда Санс войдёт к нему в комнату и вручит такой долгожданный подарок. Сейчас на часах уже было девять часов утра, а брат все не приходил. Папирус знал, что Санс наверняка все ещё спит. Старший мог бы спать целыми днями, если бы ему не нужно было подрабатывать везде, где только можно, только ради того, чтобы обеспечить себя с братом, чтобы Папи чувствовал, что они живут в достатке. Но малой знал, что Санс каждый день вопреки своей беспросветной лени пытается работать, чтобы вечером принести домой очередной пакет любимого Папирусом печенья. И именно за это Папи так ценил то, что у него есть старший брат. Порой такой нерадивый и ленивый, но все же любящий и готовый на всё ради счастья младшего братишки. Прошло уже больше часа ожидания, с момента, когда будильник Папируса прозвенел в своё обычное время. Но Санс все не приходил. Опять заспался, ленивые кости. Малой надумал было уже обидеться, но всё же решил сам прийти к брату в комнату и долго, настырно будить его, пока тот не опомнится, какой сегодня всё-таки важный день. Папирус слез с кровати и потопал в комнату к Сансу. Дверь была как всегда закрыта, но на этот раз, не заперта, как это обычно бывает. Очень уж старший ценил личное пространство. Старательно шумя, малой открыл дверь и прошествовал к кровати брата, на которой мирно валялся Санс. Конечно же, он крепко спал. Малец присел на край кровати и ткнул пальцем в спину брата. Затем чуть сильнее. Безрезультатно. — Са-а-анс, вставай! — возмущённо позвал Папи, — да как можно спать в такой важный день?! Однако Санс крепко спал и не замечал, как в его плечи и спину непрерывно тычутся маленькие костяные пальчики в попытках разбудить его. Папирус захныкал. Да ну как можно не замечать, что проснулся именинник и вот уже как десятый час ждёт поздравления? Приложив все усилия, Папи попытался перевернуть брата лицом к себе, но ему то было не под силу. Тогда малой отошёл чуть в сторону и потянул Санса за ногу. Стащив с обеих ног по носку, он решил прекратить это дело и просто начал «атаковать» ноги спящего брата. Сквозь сон ленивец вдруг почувствовал, что ему становится щекотно. Слегка приоткрыв один глаз, Санс наконец заметил атакующего. Хихикнув про себя, парень убедился, что братец не заметил его пробуждения. Выпустив незначительное количество магии, он как можно тише щёлкнул пальцами, и позади малого появился небольшой костяной дракон. Словно показывая, что надо делать, Санс повёл глазами от дракона к Папирусу. Первый все понял и, аккуратно зацепив клыками кофту мальца, оттащил его от ног Санса. — Са-а-анс! Убери своего зверя! — Папирус беспомощно махал в воздухе ручками и ножками, пытаясь высвободиться из челюстей магического «питомца». Но все тщетно. Перебороть магию брата было ему не под силу. Тогда малой успокоился, состроил обиженную рожицу и скрестил руки на груди, всем своим видом намекая на то, что Санс забыл что-то важное. Старший засмеялся и жестом показал костяному другу опустить братца на землю. Заметив обиженное лицо брата, Сансова улыбка ещё шире растянулась на его лице. — Ты думаешь, я забыл? — фыркнул парень, — да как я мог забыть о таком САНСАционном дне? Малец начал закипать. Он терпеть не мог каламбуры брата, уж слишком было их много. Ну, а уж в свой день рождения… Нет, он этого не потерпит! — Санс! Каламбуры! — сердито воскликнул Папирус, поднял с пола какой-то очередной грязный носок и запустил им в брата. Тот увернулся и, не выдержав, рассмеялся. — Не могу спорить, сегодня ты действительно выглядишь очень ПАПфосно, — хитро сощурился парень, наблюдая, как братец уже был на пике эмоций. Однако, решив больше не мучить Папи, Санс раскинул руки, приглашая младшего в объятия. Тот забрался на кровать и обиженно уткнулся лбом в мягкую футболку брата. — С днем рождения, бро, — лаского улыбнулся старший, крепко прижав к себе Папи. На лицо мальца невольно напрашивалась улыбка, и он обвил руками ребра брата, также крепко обнимая. Вскоре Санс высвободил малого из крепкой хватки и прошествовал к единственному месту, где хранились его вещи — деревянному комоду. Он открыл один из ящиков и погрузил руку на самое дно. Немного покопавшись, парень вытащил из ящика ярко-красную ткань и вручил её Папирусу. Малой развернул подарок во всю длину и обнаружил, что им является длинный красный шарф. — Он принадлежал маме, Папс, — сказал старший, — береги его. Восхищенно оглядев подарок, Папи тут же обмотал шарф вокруг шеи и снова бросился в объятия брата.***
POV Папирус
Спустя столько лет я почти не снимал этот шарф. Только в редких случаях, когда стирал его. С этим подарком я через столько прошёл… Ньех, прости, брат. И извини, мам… Я порвал его… Санс мог бы зашить шарф. Он это умеет, я знаю. Его только надо заставить перебороть лень. --- Напряжение усиливалось, машина, казалось, уже была готова затрястись и развалиться, как чуть не случилось в первый раз. Переживания взяли верх и я, не отрывая взгляда от койки, сам того не понимая, засунул руку в рот и вцепился зубами в фаланги пальцев, да так сильно, что если бы у меня была кровь, на моих пальцах она бы обязательно выступила. Шум компьютера разносился по всей комнате и, казалось, был слышен даже в лаборатории сверху. Очень скоро… Очень скоро все закончится… Оставшаяся половина души готова была выпрыгнуть наружу от волнения. Я старался не моргать, лишь бы не пропустить момент, когда все начнётся. И оно началось. Рискуя откусить себе пальцы, я видел, как заискрились концы проводов, подключенных к койке. Провода слегка зашевелились, а затем из них начали выходить лучи какого-то необычного света. Наверное, это были особые лазеры. Лучи шли по направлению от «ног» к «голове», и уже очень скоро я стал замечать, что на одном из концов койки начали проявляться костяные ступни. Да… ДА! Получается! Я позволил себе на секунду отвести взгляд на Альфис. Та переживала не хуже меня, вцепившись пальцами в подол халата, совсем смяв его. Когда я снова устремил взгляд на койку, на ней уже успели проявиться ноги. Все шло очень быстро, моя голова просто не успевала обрабатывать происходящее, поэтому я просто восхищенно пялился на производимый невероятный процесс. Вот позвоночник… Рёбра… Шея… И… Голова… Я не мог поверить глазам… Санс! Живой! Здесь! Все получилось! Моё ликование на миг прервала Альфис: — Я т-тебе доверяю… В-вернуть душу на п-прежнее место, — улыбнулась ученая, затем подошла к компьютеру, нажала какую-то кнопку и отсек с сине-оранжевой душой открылся. Я подошёл к нему и со всей осторожностью взял в руки сияющее сердце. Такое чистое. Такое тёплое… Я обернулся, и все ещё не веря, что все это произошло, направился к телу брата. И только сейчас до меня дошло, что он весь… Голый…! Магия души не была способна восстановить одежду. Однако у меня не было сил и времени испытывать неловкость сейчас. Мои скулы покрылись оранжевым румянцем, я подошёл ближе и поместил душу на её законное место. Я отошёл чуть назад и застыл в ожидании. Что же будет? И что станет… С его характером? Уж этого я боялся больше всего… Все стихло. Даже компьютер отключился и перестал шуметь. Прошло всего несколько секунд, но мне казалось, что прошла целая вечность. И во всей этой гробовой тишине я услышал один только вздох. И это был вздох Санса. Он жив! Брат еле приоткрыл один глаз, чувствуя себя все ещё очень слабым. — С-Санс…? Это ты? — я не мог поверить, что брат всё-таки жив… — Что ж, бро… — выдохнул скелет, — это была просто душераздирающая история, — Санс слабо улыбнулся. — СА-АНС, КАЛАМБУРЫ! — я громко рассмеялся от счастья и бросился в объятия брата, — ТЫ ЖИВ! ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТЫ! — Ты справился, бро, — брат ответил на объятия, крепко прижав меня к себе. Из моих глаз потекли тонкие струйки. И эти струйки были слезами радости, что сейчас переполняла меня. Я крепко прижал Санса к груди, а тот непроизвольно уткнулся в мой старый красный шарф. Совсем как тогда, в детстве. Но только теперь подарок был куда значительнее, чем просто элемент одежды… Да и день рождения у меня не скоро. Но этот подарок был просто самым лучшим в моей жизни. Хотел бы я, чтобы этот момент никогда не заканчивался. — Он и не закончится, бро, — словно прочитав мои мысли, произнес Санс. — Правда? Ты обещаешь? — Обещаю, Папс, обещаю… И это было слишком мило. Ведь Санс никогда не любил давать обещания…