Гарем

«Лучшие палочки Имры». Она скучала по Оливандеру. Это были всего лишь сентиментальные воспоминания и ностальгия какой-то части ее, ведь «Имра» — было очень уважаемое имя в Праге на протяжении почти пяти тысяч лет, еще до того, как теперешнее поколение заметило возможность роста и воспользовалось ей, однако она все еще чувствовала легкую грусть, пока вела Джорджа и своих мужей в магазинчик под вывеской. Тёмно-карие глаза волшебника за прилавком удивленно расширились, когда он увидел такое количество посетителей магазина за один раз. Его реакция не удивила: мастерские по производству палочек обычно начинали наполняться только перед началом учебного года, и ему, вероятно, было непросто наблюдать со спокойным равнодушием такое количество взрослых магов у себя в холле. — Нам, то есть им, — поправилась она, кивнув в сторону мужчин, стоящих позади, — нужны палочки. Имра моргнул, но быстро оправился от удивления и окинул взглядом мужчин. Она предположила, что он беззвучно подсчитал количество потенциальных клиентов, когда увидела, как его губы произнесли что-то, напоминающее слово «négy»: если она правильно помнила, это означало «четыре» на венгерском. — Восемь? — спросил он, наконец. — Семь, — сказала она. — Только тем, кто в одинаковых мантиях, мистер. Она закатила глаза. — Да. Спасибо, Джордж. Спасибо, что купил им всем мантии, одинаковые по фасону и цвету: теперь семь ранее мёртвые волшебники привлекали ещё больше внимания к себе и к ней, поскольку они гуляли на глазах у кучи народа. Сначала она подумала, что это прекрасная идея, и была благодарна за помощь, но теперь она начинала думать, что ей просто нельзя доверить ничего, даже самого простого, когда она расстроена или напряжена, потому что последствия от решений, принятых в последнее время, казалось, выходили ей лишними укусами на заднице. — Там много палочек для них уже было сделано, — сказал Имра на ломанном, но достаточно понятном английском языке. Его тон был подозрительным, и он направил свои обвинения непосредственно на неё. — Тюрьма? Это был достаточно веский вопрос, поскольку теперь Министерство занималось сканированием палочек заключённых прежде, чем те отправлялись в Азкабан. Они утверждали, что это дополнительная мера безопасности, чтобы усложнить существование на свободе любого, кто всё-таки умудрится сбежать, так как он не сможет получить другую палочку для дальнейшего использования. На ее взгляд это было не лишено смысла, хотя если кому-то и удалось сбежать из тюрьмы, то у него наверняка должна была быть помощь извне, помощь, способная легко обеспечить замену палочки у нелегального продавца, как только беглец скроется и будет в относительной безопасности. — Нет, — ответила она честно. — Заклинание. — он не выглядел убеждённым, так что она уточнила: — Оно должно было, как предполагалось, возродить одного человека, совместимого со мной, но не бывшего отцом во время жизни, чтобы у него была возможность передать свою кровь. Понимание зажглось в его глазах, что означало, что он знаком с заклинанием или, по крайней мере, сталкивался с упоминанием о чём-то подобном в одной из тех многих книг, которые производители палочек должны были прочитать во время своей учёбы. — Вы думали об одном, но вместо этого Она дала вам семерых. «Она» с заглавной «О». Судьба, Сила или как там ещё человек предпочитал называть высшую магию. — Да. — Вы, должно быть, невероятно сильная ведьма. Это не было вопросом, так что она не сочла необходимым ответить. Вместо этого она вернулась к цели своего пребывания здесь. — Обеспечение нас стольким количеством палочек будет проблемой? На самом деле она так не думала, но сейчас, насколько она знала, был не сезон продажи палочек, и ассортимент мог быть немного меньше, чем в более удачное время. Он фыркнул, и она с надеждой подумала, что это было веселье, а не какое-нибудь гортанное чешское полу‑проклятие, о котором она не знала. — Кто будет первым? Ух… Ух…ой. Сейчас мужчины, в отличии от того, что было дома, вели себя спокойно, и у нее не было никакого желания смотреть, как они снова начнут соревноваться между собой, потому что если теория Джорджа верна, то каждый из них захочет произвести на нее впечатление, доказывая, что он лучше других. Гермиона повернулась, чтобы взглянуть на них ещё раз. — Как вы считаете? По алфавиту? Или в порядке смерти? Спрашивать их было, возможно, плохой идеей, потому что она не хотела, чтобы они снова начали спорить, но умом она понимала, что не может и дальше продолжать игнорировать их, или вести себя так, как будто у них нет больше права принимать решения касательно своей новообретенной жизни — не зависимо от того, насколько это упрощает ситуацию для неё. Они были людьми, живыми людьми, обладающими чувствами, не инфери. Она не могла продолжать притворяться, что её проблема исчезнет, если она представит, что это не проблема. Абракас одарил ее обаятельной улыбкой, которую она никогда не видела у Драко или у Люциуса, даже когда замечала, как они довольно насмехаются над теми, кто, по их мнению, был ниже, чем они. Когда он так улыбнулся, было легко поверить, что Малфой, которого она знала, был вовсе не Малфоем. — По алфавиту подойдёт. Регулус и Салазар оба рассердились, но уступили место удивительно легко. Она списала это на их отчаянное желание получить новые палочки, потому что если бы они были здесь для чего-то другого, то очень сомнительно, чтобы они так же хорошо держали себя в руках. Абракас шагнул вперёд их группы и легко, но любезно поклонился хозяину. — Моя последняя палочка была… — Это не имеет значения. Смерть изменила вас. Гермиона почувствовала, как её рот приоткрылся от удивления, и быстрый взгляд в сторону дал понять, что не одна она озадачена очевидным. —…Я понял. Сейчас это напомнило ей о Малфое, которого она знала, слишком высокомерного и презрительного, чтобы скрывать это. Прелестно. Учитывая ситуацию, она могла только вообразить, как часто ей придётся слышать подобное в дальнейшем. Потребовалось девять попыток прежде, чем Абракас всё-таки нашёл палочку, ответившую на его магию. Девять. Если с каждым из её мужей это будет так же долго, то они застрянут здесь навечно. — Терновник, двенадцать с четвертью дюймов, ядро — чешуя Уэльского зелёного дракона. Интересно. Подозрительный взгляд Имры вновь остановился на ней, так, как будто ее вина была в том, что новая палочка её ранее мёртвого мужа изготовлена из компонентов, обычно лучше всего подходящих тёмным магам. …Гм. Он может быть прав насчёт этого. Абракас радостно взмахнул ей, как маленький мальчик, получивший свою первую палочку, а затем просто застал её врасплох. Он поцеловал её. Это было быстро и коротко, жёсткое давление его губ на её, радостно или требовательно, она так и не решила, но ему удалось подчинить и заставить её голову закружиться. Черт побери. Её опыт в отношении физической близости этим не ограничивался, но она никогда не чувствовала ничего подобного, ни от поцелуя, ни даже от чего-то большего, чем поцелуй. Боги, день обещал быть долгим. * * * — Это был просто поцелуй! — Просто! Тупой Малфой. — О, я настолько взволнован, что получил новую палочку, что мне было просто необходимо атаковать своими злыми губами губки Гермионы. Тьфу. — И она даже не ответила! — упорствовал Джордж — Ты видел её, она выглядела потрясённой больше, чем какой-либо ещё. — Пока что. — Он не тот, кого, как она думала, должно было вернуть ей заклинание, Фред. Это привлекло его внимание. — Что ты имеешь в виду? — О, перестань. Она уже говорила, что не ожидала, что к жизни вернётся больше, чем один из вас. Кто, как ты считаешь, явился согласно плану, соответствуя всем дополнительным условиям, которые она добавила? Он моргнул, и, хотя принялся бы яростно утверждать обратное, если бы его кто-нибудь когда-нибудь об этом спросил, сейчас он был уверен, что его рот немного приоткрылся —…Я? Ты думаешь, она…? — Хотела выйти за тебя замуж? Нет. Прости. Но я не думаю, что она имеет что-то против того, что вы теперь магически связаны. И я не говорю, что у неё, в конечном счёте, не появятся романтические чувства по отношению к тебе, но ты должен помнить, зачем она произнесла заклинание. — Чтобы поквитаться с мамой. — И Роном. Но да, в основном с мамой. И она тоже заслужила каждый кусочек всего этого. Ты, должно быть, слышал кое-что из того, что она мне рассказала. Кажется, её мозги сгнили после общения с тётушкой Мюриель на свадьбе Билла. — Мама никогда не была в восторге от Гермионы, и я не думаю, что даже заключение мира с некоторыми из её более ограниченных членов семьи способствовало этому. — Фред выдохнул и запустил руку в свои волосы. — Заклинание имело тяжёлые последствия для Гермионы, верно? Для её грандиозного плана мести? Джордж улыбнулся. — Ты о том факте, что она думала, у неё будет один муж, а вместо этого получила семерых? Или ты имеешь в виду, что она, сводя счеты с мамой, сделала ту не только своей тёщей, но ещё и своей невесткой? Он не смог удержаться от смеха. — Я действительно не рассматривал ситуацию с этой стороны. Я размышлял в основном над тем, что у Гермионы теперь семь супругов, ни один из которых не отличается маленькими эксплуатационными расходами, включая меня, прежде, чем ты выплюнешь это мне в лицо… — Хорошо, по крайней мере, ты признаёшь это. — Дурак. Так или иначе, у неё есть семь нуждающихся мужиков, и мама, надолго привязанная к ней, которая будет более чем рада пилить её каждый раз, когда она случайно заденет чувства двоих из них. — Если только мама как-то узнает об этих разах. — Ну да, — согласился Фред. — Я, со своей стороны, конечно, не планирую бегать к ней жаловаться. И если Гидеон умён, то он тоже: выслушивать мамины лекции не намного лучше, чем Гермионины. — Что, правда, то правда. Он встал в позу и тоненько откашлялся для того, чтобы спародировать маму: это умение он совершенствовал годами до своей смерти. — Отлично, вот, что вы получили, женясь на ней! Вы должны были остаться мёртвыми, как и все остальные, и тогда бы у вас не было подобных проблем! Джордж захихикал, но его веселье было недолгим. — Нам всё равно необходимо сообщить ей в ближайшее время, ты же знаешь. Косой переулок не разорвался по швам, когда мы шли, но ты помнишь, что один из маминых друзей был уверен, что заметил нас, и он доложит ей, как и всякий порядочный торговец сплетнями. — Я знаю, к сожалению. — Я люблю маму и папу, но я не жду с нетерпением встречи с ними, когда должен буду объяснить, почему снова жив. Его близнец пожал плечами. — Так позволь Гермионе всё рассказать, о заклинании, я имею в виду. Я сомневаюсь, что она захочет упустить возможность, из-за которой она так рисковала, а все для того, чтоб доказать маме, что та была не права и отомстить за свою гордость. — Ты не думаешь, что мама осудит её, и запустит каким-нибудь проклятием или чем-то ещё в этом роде? — Неа. У мамы много странностей, но она не настолько сошла с ума, чтобы поднять палочку на Гермиону. И если я не прав…— он снова пожал плечами. — В любом случае, Гермиона может сама за себя постоять, и ты же не будешь стоять истуканом, если она вдруг онемеет? Я буду там, и, полагаю, остальные тоже захотят присутствовать. — Джордж весело усмехнулся. — Они же должны познакомиться с новыми членами семьи, в конце концов. * * * Однако все указывала на то, что они, должно быть, ошиблись. Слишком много авроров были близки к паранойе с тех пор, как закончилась война, и он понял, действительно понял, что пора вызывать целителя-психолога, ведь пятеро из них утверждают, что все они видели одну и ту же галлюцинацию, когда были при исполнении в Косом переулке. Гермиона в компании восьми мужчин, двое из которых Джордж и Фред Уизли, а ещё один поразительно похож на давно покойного Седрика Диггори. Его сотрудники сказали, что не смогли опознать других мужчин с первого взгляда, но каждый из них утверждал, одинокий блондин в их группе очень походил на Малфоя. Тьфу. Всё это или хитроумная шутка, которая была бы достаточно неплохой, если б он всё ещё участвовал в программе обучения авроров: закалённым аврорам нравилось подсовывать стажёрам сложные задачки, или их паранойя достигла уровня «срочно нужна помощь». Он и на секунду не мог предположить, что их история правдива, потому что не было ни одного способа сотворить такое. И всё же он ещё там, на крыльце дома Гермионы, в попытках получить доказателдьства, которые подтвердят или опровергнут эту историю. Он был полностью уверен, что кто-нибудь выдвинет его на номинацию «Самый легковерный стажер отдела». — Гарри! Приятель, кореш, дружище! Он моргнул, а затем приподнял бровь. — Джордж? Что ты здесь делаешь? Джордж вышел из дома и как ни странно, закрыл за собой дверь, так чтобы он не смог заглянуть внутрь. — Я собирался спросить тебя о том же. Каким ветром тебя принесло? Он нахмурился и поправил очки. Сколько Гарри его знал, рыжеволосый волшебник редко отвечал прямо на его вопросы, так что не было никаких оснований подозревать его в чем-то только потому, что он ушёл от ответа, но… Но. Он все ещё что-то подозревал. Было ли это просто инстинктом, или учебной привычкой, но глубоко внутри он знал, что у Джорджа была причина промолчать. — Я…мм… Но для обвинений пока рано. По крайней мере, без какого-либо доказательства в поддержку своей теории. — Я хотел навестить Гермиону. — Зачем? Зачем? Что от него ожидают услышать? Он вздохнул. Правда всегда работала. Она сделала б его похожим на умственно отсталого, но Джордж всегда был удивительно хорош в распознавании лжи, и он, вероятно, не позволит ему войти, чтобы увидеть Гермиону, если подумает, что он пришёл снова отчитывать её по поводу разрыва с Роном. Гарри внутренне содрогнулся: стыдно и больно. Рон был не в состоянии внятно назвать хотя бы один повод для их расставания, так что он пришёл к своим неправильным выводам, и не нашел ничего лучше, чем высказать Гермионе всё, что думал насчёт её отказа от всего ради карьеры. По крайней мере бормотание Рона Гарри растолковал именно так. Он был совершенно неправ, и, по существу, потерял одного из лучших друзей. Гермиона не стала оправдываться, только сказала, что не может больше дружить с ним после этого, и они расстались не ссорясь. С тех пор они несколько раз они сталкивались друг с другом, но все выходило неловко и как-то неестественно. — Несколько авроров, с которыми я работаю, сказали, что видели её сегодня в Косом переулке, но их история кажется… Так или иначе, я хотел проверить, все ли в порядке. Джордж закатил глаза. — Полнолуние было три дня назад, Гарри. «В порядке» не те слова, которые я бы употребил, чтобы описать её состояние. Полнолуние… Ему пришлось глубоко порыться в своей памяти, чтобы найти связь между лунным циклом и Гермионой, и когда до него наконец дошло, он густо покраснел. Давно, когда он ещё странствовал в течение нескольких месяцев с Роном и Гермионой в поисках крестражей Воландеморта, он и Рон научились держаться от неё на расстоянии до и во время полнолуния, потому что это время было началом её цикла. — О. Писк тошноты в его голосе? Полностью оправдан. Гермиона могла быть пугающей и совершенно ужасающей, даже когда она не была переполнена гормонами. — Хорошо. Может я тогда… — он кивнул в сторону, как бы указывая, что должен идти. — Я… мм… Я зайду на следующей неделе как-нибудь, наверное. Посмотреть, как она. Его сотрудники, вероятно, оторвут ему ноги, но плевать. Никакие причины не заставят его быть идиотом и сунуться туда. Никакие причины вообще.