***
Он планировал действовать медленно. В конце концов, у них было достаточно времени—несомненно, редкий дар, поскольку ему приходилось делить её с шестью другими волшебниками. И она заслуживала гораздо большего, чем быстро развивающиеся события, которые произошли с тех пор, как проснулся после своего воскрешения. Но затем она поцеловала его, на этот раз не так, как будто это был эксперимент, а скорее как девушка которой он искренне нравился, и все планы, которые он строил, исчезли, оставив достаточно места для его подсознания, чтобы получить контроль. Он с силой прижал её спиной к стене, а затем прижался к ней, немного злорадствуя—хотя бы внутренне, —когда её карие глаза расширились от осознания того, что он намеревался заполучить её так, вместо хорошей, удобной кровати, как у Фреда. К счастью, она, казалось, не возражала против этой идеи. Его руки протиснулись между ней и стеной, чтобы схватить ее за задницу и приподнять. Во всяком случае, таково было его намерение. На самом деле, она достаточно оттолкнулась от стены и от него. Он был недоволен, пока не увидел, что она сделала это только для того, чтобы избавиться от маггловских джинсов, которые она носила. Правильно. Ей нужно снять одежду. Правильно. Вряд ли он смог бы трахнуть её до потери сознания, если бы они оба были все ещё одеты. Он быстро сбросил с себя мантию, и когда закончил, увидел, как она отбрасывает трусики в сторону. При виде неё его пульс участился. Мерлин Он знал, что она прекрасна, но не понимал, насколько она может быть настолько великолепна. Если бы он был единственным волшебником в её жизни, то он хотел бы запереть её, чтобы ей никогда не пришлось прикрывать своё обнажённое тело. Но, к сожалению, это было не так, он не был единственным мужчиной в её жизни, и ему не нравилось видеть тех, с кем ему придётся делить её, смотрю на её обнажённую фигуру. Он мог смириться с тем, что ей придётся спать с ними, и даже с тем, что она сама захочет этого, но пока все это происходило вне его поля зрения и слуха, он мог проигнорировать это. Но если бы это было не так, если бы он был в одной комнате со всеми ними, в то время как они смотрели бы на неё… Седрик не помнил, как сократил расстояние между ними, но быстро ухватился за эту возможность, чтобы уткнуться лицом в изгиб её шеи. От неё пахло розами, сандаловым деревом и дождём, и он подумал, что мог бы легко утонуть в этом аромате, если бы она дала ему такую возможность. Он провёл одной рукой вниз по её заднице, и она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. Он сделал несколько шагов назад, когда она обхватила его ногами за талию, а затем ещё несколько шагов вперёд, чтобы снова прижать её к стене. Когда они поцеловались на этот раз, это была пьянящая смесь похоти и эмоций. Это было неспешно, требовательно и, по крайней мере, с его стороны, довольно собственнически. Её бедра сжали его талию, а затем она немного приподнялась, чтобы он мог удобнее расположиться между ног. Стон вырвался из его горла, и Седрик снова припал губами обратно к шее, проводя зубами по мягкой коже, прежде чем поставить засос, когда он уравновесил её спиной к стене и взял свой член в руку, чтобы войти в неё. Он не закрывал свои глаза, чтобы видеть, как её лицо преображается, когда он входит в неё. И Он не был разочарован. Её щеки вспыхнули, а губы приоткрылись в почти беззвучном вздохе. Он подумал, что это, возможно, самая эротичная вещь, которую он когда-либо видел. Он пошевелил рукой, которым держал свой член, чтобы прислониться к стене, а затем вытащил его ровно настолько, чтобы, когда он снова вошёл в неё, она издала для него тихий стон. Она издала тихий писк от восторга, и он продолжил, ускоряя свои толчки в более быстром, грубом темпе, который заставил стонать. Он наклонился, меняя угол наклона, чтобы с каждым ударом ударять её клитор все сильнее. Новая поза вырвала ободряющие всхлипы из ее горла, и он вошёл в неё, пока эти звуки не стали громче и громче, а внутри она не начала дрожать и сжиматься вокруг него. О, Мерлин! О, черт! Он хотел поцеловать её, когда кончал, но вместо этого он просто задыхался и стонал в её шею. Он думал, что закончил после нескольких долгих рывков, но она выдоила все его силы, оставив его опустошённым и более насыщенным, чем когда-либо. Хорошо, что родители ещё не вернулись, рассеянно подумал он. Потому что, несмотря на усталость, он не мог дождаться, чтобы повторить это.***
План мести от лица его жены не был таким, как Регулус надеялся. Рональд Уизли был жалким образчиком мужчины, неспособного выдержать даже самые элементарные проклятия, прежде чем упасть в обморок, как девочка-подросток при встрече со знаменитостью. Это было несколько ироничное сравнение, подумал он с усмешкой. Потому что Гермиона действительно гораздо лучше справлялась с самыми сильными проклятиями, когда была подростком. Он не мог не задаться вопросом, что было бы, если бы Рон был тем, кого Белла выбрала для игры в ту роковую ночь вместо Гермионы. Неужели этот придурок тогда потерял бы сознание? Это казалось вполне вероятным. Остановило бы это Беллу? Скорее всего, нет. Человеческая жизнь никогда не имела большого значения для его кузины, поскольку единственный кодекс чести, которым она пользовалась она использовала в свою пользу. Она будет делать то, что правильно для неё, то, что редко совпадает с мнением или положением других волшебников. Но, глядя на все ещё лежащее без сознания тело Рона, он не мог отделаться от мысли, что дорогая Белла, возможно, что-то задумала. Уже в третий раз за этот час этот мальчик, терял сознание, и ему приходилось временно избавить его от ужаса расплаты за то, что он так отчаянно задолжал. Регул испытывал невероятное искушение пнуть слабовольного идиота, пока тот лежал. В конце концов, у него был впечатляюще сильный удар ногой, и урон будет в десять раз хуже от тяжёлых черных ботинок, которые он купил на днях. Казалось жалким просто стоять в стороне и ждать, пока этот мерзавец проснётся, прежде чем он сможет причинить ему достаточно боли, чтобы он мог переосмыслить своё поведение, пока он обращался с Гермионой. Джордж толкнул тело своего младшего брата ногой. «Я думаю, ты его сломал.» — Отличная работа, — быстро добавил Фред. — Серьёзно, — сказал он, когда получил странные взгляды от двух других волшебников. — Он довольно громко кричал, прежде чем упал в последний раз. Что это было за последнее заклинание, которым ты его ударил, Сэл? Не думаю, что я когда-либо видел такой грязно-коричневый цвет. — Живой Кошмар. Регулус зажмурился. Он никогда не слышал об этом заклинании, ни под общим названием, ни как-либо ещё, и поскольку он воспользовался обширной библиотекой темных книг, которыми владела его семья, когда он рос, он подумал, что это говорит о многом. — Это заставляет жертву противостоять своему величайшему страху на поле битвы собственного разума. — Салазар задумчиво склонил голову набок. — Судя по тому, что мы видим, похоже, что он проигрывает эту битву. Знаете, чего он больше всего боится? — Раньше были пауки, — ответил Фред. — Но с тех пор много чего случилось, война и все такое. Теперь это может быть что угодно. — Когда они отправились в своё маленькое приключение, крестраж Волдеморта показал ему фальшивое изображение целующихся Гермионы и Гарри, — добавил Джордж. — Не знаю, было ли это сделано для того, чтобы напугать его или разозлить. — Интересно. Ну, тогда нам просто нужно показать нашу любовь на публике. Регул моргнул, услышав это предложение, и Салазар явно был ошеломлён, но Гидеон ухмыльнулся и невозмутимо продолжил: — Если ему не понравилось видеть её с другим мужчиной, то подумай, как он отреагирует, увидев её с семью волшебниками. — Хорошая мысль, — согласился Джордж после минутного раздумья. — Если, конечно, он когда-нибудь проснётся. — Может, отвезти его в госпиталь Святого Мунго? — Возможно. Но лучше, если я пойду один. — Как ты объяснишь его состояние? — Спросил Регул. Они были осторожны, поэтому убирали весь беспорядок, которые их проклятия и заклинания оставляли на нем, когда он терял сознание—во всяком случае, насколько это было возможно—но его тело все ещё было усеяно синяками, сломанными костями и порезами, которые отказывались закрываться должным образом. Даже если бы у них были под рукой соответствующие зелья, чтобы позаботиться об этих вещах, был хороший шанс, что он не принял бы их от любого из волшебников. И если он смог отбросить своё вполне заслуженное недоверие к ним, то не все зелья работали сразу. Некоторым требовалось несколько доз в течение нескольких дней, чтобы сделать работу должным образом. Он нахмурился, ожидая ответа Джорджа. Не то чтобы он недолюбливал этого человека, но было что-то в том, как тот смотрел на его жену, что заставило его сжать челюсти и сжать руки в кулаки. Он не знал, верит ли он, что Джордж придумает правдоподобную историю для персонала больницы, или же он воспользуется первой же возможностью, чтобы свалить вину на них, тем самым устранив конкуренцию за внимание Гермионы. — Замечательное участие в мастерской этого магазина? Здесь находится наше объяснения загадочных травм. — Исследование новых продуктов, — сказал Фред. Должно быть, я перепутал несколько ингредиентов, — сказал Джордж и театрально покачал головой. -Не стоило позволять ему работать над зельями в конце концов. — Он сказал, что готов…» — Настаивал, что может это сделать… — Но, очевидно, нет. — Ещё больше жалости.» Регулус фыркнул. — Всё в порядке. Продолжай. Джордж улыбнулся и левитировал тело Рона к камину. Потерявший сознание волшебник был бы ужасно избит, поэтому им пришлось путешествовать таким образом, а не с помощью трансгрессии или Портключа, но по какой-то причине он не мог заставить себя позаботиться об этом. — Ну и что? — Воскликнул Фред с громким хлопком, как только его Близнец ушёл. — Куда мы теперь направляемся? Я не могу снова открыть магазин без Джорджа, так как я не в курсе всех последних продуктов. А Гермиона сказала, что мы должны дождаться экскурсии в Хогвартс… — Я бы хотел посетить Малфой-Мэнор, — перебил его Абраксас. — У Гермионы нет ни малейшего желания снова ступать на территорию поместья после того, что случилось. — По полному праву, — подумал Регул. Он был готов поспорить, что не так уж много людей хотели бы вернуться туда, где их пытали. — И я думаю, что мне было бы неплохо поговорить об этом с Люциусом, — закончил Абраксас, его губы сжались почти в ничто после того, как прозвучало последнее слово. — Люциус — сильный ублюдок, несмотря на всю свою напыщенность, — сказал Барти. — Во всяком случае, встреча с ним будет куда интереснее, чем с Уизли. — Особенно если ты скажешь ему, что выгоняешь его из поместья, — добавил Гидеон. Регул ухмыльнулся. Да. Это было бы гораздо интереснее.***
Потребовалось больше терпения, чем думала Хелен, чтобы не уйти на ланч пораньше. Но ранний отъезд не заставит Седрика появиться в доме раньше, так что не было никакого смысла делать это—или даже думать об этом. Её сын, единственный ребёнок, которого она смогла выносить, был жив. Она оплакивала его смерть, но так и не смогла полностью смириться с тем, что он ушёл. И теперь он жив! Её сердце билось в тройном ритме, она была уверена в этом. -Все в порядке, Хелен? Ты выглядишь немного рассеянной. Ей пришлось прикусить язык, чтобы не расплакаться. Томас был прекрасным руководителем, но едва ли доверенным лицом. Если она выболтает всю эту историю так, как ей отчаянно хотелось, то он скорее отправит её в больницу Святого Мунго, чтобы проверить её голову. Она не могла винить его за это. Если бы кто-нибудь, сказал ей, что её покойный сын снова жив, она подумала бы, что они вдохнули некоторые ядовитые ингредиенты зелий. Или что они играют с ней ужасную шутку, но она не думала, что знает кого-то достаточно жестокого, чтобы сделать это. Что ж… возможно, несколько сотрудников министерства, которые должны были отправиться в Азкабан после войны, но не сделали этого из-за затянувшейся коррупции или отсутствия доказательств. Но даже они, подумала она, будут больше насмехаться над ней из-за смерти Седрика, чем давать ей ложную надежду. — Хелен?» — Конечно… конечно. Извиняюсь. Боюсь, после встречи с министром я немного рассеяна. Он не позвал меня туда по той причине, о которой я изначально думала, и мне трудно сосредоточиться на чем-то ещё.» — Ах, да. Он прислал записку, в которой говорилось, что тебе может понадобиться несколько дней отдыха. Хотя он не сказал почему… Намёк. Она подавила желание закатить глаза. Тонкость никогда не была сильной стороной Томаса. — Да. Я пока не могу об этом говорить. — Нет, пока все это не станет достоянием гласности—и какое это будет фиаско! — Но да. Мне понадобится несколько дней. Но не волнуйся, — добавила она, когда он нахмурился. — Я не работаю над тем, что не может быть отложено в долгий ящик. На самом деле я не планировал начинать эксперименты с наземным корнем Горегубки* до следующей недели, поэтому у меня даже нет никаких активных проектов, только сбор данных и формулировка теории. — Она усмехнулась. — Все это я могу оставить в ваших умелых руках. Во всяком случае, компиляция** данных. За все то время, что она его знала, этот человек не выдвинул ни одной оригинальной гипотезы, не говоря уже о том, что она оказалась верной. Это была одна из причин, почему он так настойчиво добивался, чтобы она продлила контракт с Министерством, вместо того чтобы принять более выгодное предложение в другом месте. Она заставляла отдел выглядеть хорошо, что означало, в свою очередь, что это из-за него он работает хорошо. Интересно, будет ли он по-прежнему придерживаться того же мнения, когда станет известно о воскрешении её сына и вокруг начнут шнырять недобросовестные репортёры? Было бы неплохо уйти из министерства и наконец-то работать на работодателя, который заплатит ей столько, сколько она стоит.***
Нелегальные Портключи — это весело. Возможно, это было просто потому, что они тыкали носом во всех придурков, которые утверждали, что Портключи не могут быть должным образом созданы кем-то, кто не прошел многолетнюю подготовку в Министерстве, но Фреду все равно казалось, что поездка была немного более дикой, чем другие поездки с Портключами, которые он создал. Он должен был передать это Барти. Парень, возможно, и лаял, но он был мастером по большей части впечатляющей магии. Он скорчил гримасу, когда увидел пейзаж того места, где они приземлились. Малфои—или, по крайней мере, люди, которых он считал Малфоями, — всегда были высокомерной компанией, но павлины, бродившие по территории, заставляли задуматься любого, кто не имел несчастья встретиться с ними на самом деле. Краем глаза он заметил хмурый взгляд Абраксаса и ухмыльнулся. — Не так, как ты его оставил? — Конечно, нет, — фыркнул белокурый волшебник. Фреду было интересно, что изменилось в Люциусе — или, возможно, в его матери-с тех пор, как Абраксас умер, но он был не настолько глуп, чтобы спрашивать. Судя по мрачному взгляду волшебника, было весьма вероятно, что в разговоре с человеком, которого он считал своим сыном, будет много разглагольствований. Он был уверен, что тогда получит ответы на многие вопросы. А если нет, то он всегда может спросить позже. -Это поместье, с которым у Гермионы проблемы? — Спросил Салазар. -Или это земля? Абраксас удивлённо моргнул и повернулся к нему. — Я не уверен. Как ты думаешь, мы могли бы просто снести его и построить на его месте новый дом?» — Это хорошая идея. Поместье просторно и хорошо расположено. Если бы был построен новый дом, это было бы неплохое место, чтобы вырастить много детей, которых Судьба, очевидно, хочет, чтобы Гермиона родила. Ха. Он никогда не думал об этом так, размышлял Фред. Но Салазар был прав. Относительно теплая погода, и много места для маленьких детей, чтобы бегать—или летать, когда они станут достаточно взрослыми. <i>И там будет много маленьких детей.</i> Он собирался обсудить с Джорджем свои соображения по этому поводу, но из-за всех этих волнений забыл об этом. Он должен быть уверен, что не забудет снова. Не было никакой причины, по которой Гермиона должна была беременеть в течение полных девяти месяцев, когда он прочитал о заклинании в её ритуальной книге, которое могло ускорить процесс. Заклинание, как и то, которое она использовала, чтобы вернуть их всех к жизни, было старым, и он полагал, что оно в значительной степени вышло из употребления, потому что было основано на личной силе ведьмы. Никто не хотел рисковать собой и своим нерождённым ребёнком только потому, что их эго могло быть больше, чем их способности—особенно когда население волшебного мира медленно, но неуклонно сокращалось в течение почти столетия. Но он не думал, что это будет проблемой для его жены. В конце концов, у неё было достаточно силы, раз Судьба подарила ей семерых мужей. Он был почти уверен, что у неё достаточно денег, чтобы они захотели помочь ей иметь как можно больше детей от этих мужей.