Hellbringer

      В течение нескольких долгих минут Хакор рассматривал знакомого гостя из древнего прошлого, подсознательно восстанавливая контроль над самовольно отключенными боевыми энграммами. Его глаз загорелся зелёным светом, сканирующим и анализирующим, пытаясь как можно быстрее распознать пришельца. Пока в один короткий миг перед глазами не промелькнули все воспоминания шестидесяти миллионной давности. Они напомнили об этом некроне, который в отличие от большинства его народа сохранил интеллект. Однако больше всего его озадачил тот факт, что он не смог сразу признать своего фаэрона.       Внешний вид Гиперион выдавал какую-то чуждость. На его скелетообразной оболочке из живого металла не было видно никаких новых повреждений от продолжительного цикла сна. Ярко горящие изумрудные глаза безучастно наблюдали за терзаниями криптека. Опираясь на свой массивный клинок судного дня, по фазовому лезвию которого переливались молнии.       Нагрудный анх Безмолвно Царя был заменен династическим глифом. Наибольшее внимание привлекала диадема оживления, которую украшали чужеродные золотые побрякушки. Вообще все тело фаэрона было усыпано множеством роскошных украшений, которые несмотря на свою мастерски выполненную гравировку, едва заметными дефектами выдавали примитивность мастера. Такая вычурная помпезность наводила на неприятные мысли возможной неисправности владыки династии - затуманивание разума безумием. Если не хуже …       На этом фоне также выделялись четыре молчаливые фигуры, стоявших за фаэроном, одна из которых была освещена фонарём . Сканирование их подтверждало родство с отвратительными тварями, которых он недавно калечил. Все фигуры были облачены в массивные доспехи, кираса с зелеными ценными камнями, изображающие династические глифы, глухие угловатые шлемы с декоративными диадемами. Все владели одинаковым оружием, которое несмотря на свою примитивность напоминало боевые косы уничтожения. Весь их вид демонстрировал подражание лич-страже. Хакора от такого стошнило бы, если бы у него была такая возможность.       Но прежде чем аналитические энграммы смогли выдвинуть возможную вероятность дальнейших действий. Его размышления прервал спокойный голос, гармоничность которого мало напоминала искусственно созданный звук.       - Я вижу твой разум не полностью пробудился от долгого сна. - Равнодушно констатировал Гиперион. Однако после нескольких секунд ожидания, не услышав никакого ответа, продолжил. - Реанимационные протоколы так и не запустились.       Поняв всю свою пренебрежительность, криптек согнулся в низкой позе, демонстрируя глубокое уважение. Опасаясь возможных агрессивных последствий за свое неуважение.       - Моя функциональность удовлетворительная, мой фаэрон. - Прогудел криптек, отдавая неприятным скрежетом в словах, созданных поврежденным вокализатором. Повернув голову в сторону, фаэрон посмотрел на истекающих кровью существ. Едва заметной командой два молчаливых воина направились к пострадавшим. А сам Гиперион подошел вплотную к криптеку.       Для их народа удерживаемая дистанции демонстрировала степень уважения и занимаемое положение в социуме. Вмешательство в личное пространство большинство расценивало как проявление глубокой дружбы, привязанности. В своем случае Хакор отметил в этом поведении некоторую невысказанную угрозу. Возвышаясь над ним на полметра, фаэрон вперился у него горящими аметистом глазами. Атмосфера вокруг сгущалась, криптек чувствовал, как на его разум начинают давить фантомные тиски.       - Твои личностные энграммы не смогли перевести, что они говорили. Они знали упрощенный язык некронтир в совершенстве.       Криптек не мог полностью понять, что происходит, почему уважаемый фаэрон защищает отвратительных тварей. Но больше всего его задели сомнения в его умственных функциях, а также возможность надлежащей работы. В глубинах его ума поднималось чувство негодования, он хотел защитить свое доброе имя. Высказать оправдание, так как считал, что выполнял работу по защите корабля. Но в последний момент перед тем как вылетели первые слова, его разум скрутила боль.       Гиперион без спроса и предупреждения начал инфосферный контакт, подавляя своей неограниченной волей любые попытки разорвать связь. Не будучи готов к такому, криптек напрягся и согнул плечи, огонь в его глазах померк. По всей нейронной сети вспыхнуло острое ощущение, кратковременно затуманился рассудок. В голову насильно вторглись чужеродные знания и воспоминания, которые не полностью восстановлений мозг едва успевал обрабатывать.       Мысленный обмен информацией перервался столь же внезапно, как и начался, а на задворках сознания остались отпечатки, не присущих ему чужеродных эмоций, которые затянули все сознание в свою пучину. Сводящее с ума своей назойливостью едва подконтрольное желание власти, всестороннего контроля. И едва уловимый горький привкус зависти. Шло время, и Хакором овладевала паника. Он ненавидел отсутствие контроля, пугался эрозии личности. Беспокойство нарастало, проходя по синаптическим кабелям его тела.       В какой-то момент, когда уже промелькнула надежда на восстановление контроля, то же незнакомое ощущение вспыхнуло с новой силой. Криптека согнуло пополам, черная пелена совсем затянула зрение. Хакор полностью потерял контроль над двигательными функциями. Из его челюстей самовольно вырвался тревожный шум помех. Рассудок затуманился. На него словно давили.       Уже готовясь к худшему, все прекратилось, как будто ничего не произошло. Вернулся контроль над поврежденной оболочкой, а тьма, завладевшая головой, рассеялась.       Фаэрон даже не шевелился, молча наблюдая, как его слуга корчится от фантомных болей. Некроны - это механизмы, они не могут сломаться от простой передачи знаний. Если только недавно проснувшейся разум будет охвачен безумием, а в худшем случае поддастся проклятию Лланду'гора. В обоих случаях Гиперион даст быстрый упокой сломанному инструменту.       Он дождался момента, когда криптек выпрямиться в полный рост, отбросит свои слабости, или хотя бы перестанет демонстрировать их перед верховным аристократом.       - У меня нет много времени, чтобы его тратить на тебя. - Быстро сказал фаэрон, развернувшись всем своим телом к боковому коридору. - Иди за мной.       Не обронив ни слова, он направился с двумя своими охранниками в глубины корабля. Криптек, не имея больше сил на споры, молча последовал за ним. Уже в дороге, открыв карту корабля, по которой и узнал об объекте, к которому они направлялись. Отдельная стазисная гробница фаэрона, очень сильно укреплена с отдельным реликтовым генератором, который наверняка и позволил пережить долгий сон.       Петляя по разрушенным обсидиановым коридорам, вся группа вышла к массивному помещению, по стенам которого шли глубокие трещины с проросшими, слабо светящимися кристаллами кварца. В самом центре этого сферического зала, находилась скошенная подобная пирамиде гробница. Все стены, которой под слабым освещением, сверкали начертанными дугами и линиями, в совокупности обозначающие древние молитвы, обращенный к К'тан.       Криптек остановился, чтобы освежить память и лучше рассмотреть иероглифы, отражающие записанные обрядовые слова, эпитеты и давно нарушенные клятвы верности. В отличие от своего слуги Гиперион не останавливался на рассмотрение таких мелочей и сразу зашел в гробницу, а подобия лич-стражи встали по обе стороны от входных врат.       Решив не задерживать процессию, он быстро последовал за аристократом. В отличие от внешнего зала внутренности гробницы сохранились отлично. На неповрежденных обсидиановых стенах сверкали не увядшим великолепием фризи, марширующих фаланг легендарнейших героев. В самом центре находится переливчатый энергиями функционирующий саркофаг, за которым стояла слабо светящаяся консоль.       Такое зрелище удовлетворило бы криптека, если бы не наличие множества примитивных кабелей, которые своими массивными телами занимали почти весь пол. Так еще хуже сканирования показывали, что напряжение, которое текло по ним едва хватало на поддержание работоспособности гробницы.       - Это единственная исправная гробница c матрицей реконструкции, и я доверяю её тебе. - сказал фаэрон, удивив некрона, который не ожидал такой пренебрежительности. - Она хорошо послужит в исполнении моей задачи.       Через несколько секунд молчаливых гляделок криптек, наклонив голову, взволнованно ответил:       - Да, мой фаэрон.       Довольный ответом слуги он, не шевелясь, стоял и размышлял над недавними событиями. Некоторые мысли не давали ему покоя, и он все же решил ими поделиться.       - Ты был не первым, кого я пытался восстановить. Криптек Хорехиб, к сожалению, поддался предсмертным словам Лланду'гора. Надеюсь, ты сможешь оправдать потраченное время.       Не видя больше смысла оставаться здесь, он отправился на выход. Криптек сам лучше может справиться со всеми механизмами гробницы, чем кто-либо на планете. А если и не сможет, то разницы будет мало, все знания Гиперион уже реализовал в возрождении двух криптеков. Остальные были слишком повреждены или безвозвратно мертвыми, и на их восстановление ему не хватает знаний.       Уже у выхода из собственной гробницы некрон, не оборачиваясь, со сталью в голосе добавил несколько слов:       - Я направлю к тебе помощника.       Только после того как фараон покинул усыпальницу, отправившись со своей охраной в одном ему известном направлении. Хокет смог слегка расслабиться, невероятное давление на рассудок ослабло. Хотя до конца он не мог даже осознать его наличие.       Даже поверхностные аналитические энграммы выводили противоречивые результаты. Поведение Гипериона пугало, его разговорчивость вводила в ступор. Несколько минут, которые он провел с фаэроном после долгого сна, смущали больше, чем вся предыдущая служба на благо династии. Он говорил больше, чем за все существование после переноса. Хотя это не очень удивительно, если учитывать, что со своей династией, большинство из которых было не более чем лоботомированными дронами, общался короткими приказами по синаптической сети. А сейчас ему приходится активировать голосовой вокализатор, чтобы отдавать приказы этим животным.       Криптек даже растерялся когда начал работать с консолью, или это была какая-то злая шутка. Все мысленные команды, управляющие программами гробницы, только выводили приказы о недопустимости запуска без увеличения энергетических потоков. Самое худшее, что сам фаэрон ввел командные энграммы, которые сразу отбрасывали от себя сознание криптека, не давая возможности ничего сделать.       Отложив эту задачу на потом, криптек подошел к одной из настенной величественной фризе, раскинувшейся на всю стену. Сверкающая не увядшим великолепием из обсидианового камня отражала одну из множества славных побед династии на поле боя. Конструктивно она не имела никаких лишних швов и зазоров, которые могли бы испортить впечатление от её своеобразной красоты.       Хокер своим циклопическим глазом с удовольствием отметил отсутствие повреждений фризы. В следующее мгновение он отправил мысленно команду, в ответ на которую прошёл инфразвуковой гул, который исходил от электросхем, пронизывающих стены. И одна из десятков одинаковых барельефных плит, отражающая голову легендарного героя, с раздавшимся треском медленно отделилась от обсидиановых панелей и поплыла в сторону. А из новообразованной ниши повалил пар.       Осторожно просканировав нишу сквозь развевающейся пар, к криптеку пришло ощущение всепоглощающего страха. Волнение стало скрестись по стенкам рассудка. Скрытая ниша, которую он сам спроектировал и построил, была пуста. Самое ценное, что у него было, пропало. Беспокойство нарастало, даже возможность потери своей единственной неповрежденной личностной энграммы приводила к бесконтрольной панике.       С глубин отчаяния его вырвало яркое мерцание иероглифов на стенах. С трудом запустил программу предохранения личности, предназначенную не допустить поражения разума из-за сильных эмоций. После чего провел быстрое сканирование недалеко лежащего кабеля этих примитивов, которое показало значительный рост напряжения.       Заново подобравшись к консоли, Хокер возобновил попытки мысленно связаться с контролирующими программами гробницы фаэрона. На этот раз никаких проблем не возникло, и вычислительные агрегаты в поспешном темпе начали запускаться.       Перед мысленной панорамой всплыло множество ошибок, большую часть которых криптек отбросил на периферию за их вторичность. На максимально доступной скорости вычислительных мощностей своей головы он перепрограммировал гробницу для своих нужд. Рефлекторно, без всякой посторонней помощи подключил до самого кончика позвоночника длинные кабели, которые шли из боковых стен и исчезали в интерфейсных портах.       После того как все приготовления и перепрограммирования были окончены, некрон погрузился в саркофаг, в котором последние шестьдесят миллионов лет отдыхал фаэрон. С помощью матрицы реконструкции принудительно активировал реанимационные протоколы, которые попросту не смогли самостоятельно активироваться из-за серьезных повреждений.       Отдав саркофагу свою оболочку на восстановление, некрон углубился в доступные данные, сохраненные в личной сети склепа. Через несколько часов своих блужданий по информационным базам данных, в которых ничего интересного не нашлось, он начал процесс проверки восстановленного тело из живого металла, ошибки сократились, но не полностью исчезли. Больше не было смысла оставаться в гробнице, надо было выполнять новые приказы. Самовольно отключившись от внутренней сети гробницы, Хакор поднялся, чтобы только выявить новых ожидающих его пришельцев.       Несколько невысоких людей стояли почти у входа, молча ожидая, когда криптек встанет в полный рост. После чего наиболее роскошно одетый с тканевой диадемой на голове вышел вперед и низко склонил голову.       - Величайший криптек Хакор, я ,техножрец Джехути, служу при дворе лорда Яхмоса Первого. - Представился человек, не поднимая головы, но чуть взглянув на некрона, он уже продолжил разговаривать с приподнятым настроением. - Уважаемый, мощный, непревзойденный фаэрон Гиперион Ужас Пустоты приказал мне помогать вам.       Не увидев никакой реакции от стального титана, жрец слегка нахмурился. Но вспомнив что-то, призвал мановением руки помощника, который без лишних мыслей упал перед криптеком на колени, преподнося ему своими худыми руками знакомый посох …       - Мы нашли его в вашей гробнице, но достать его из завалов было даже сложнее, чем вас. - Воодушевленно рассказывали существа, с загоревшими от энтузиазма глазами, когда криптек забрал посох света. - Вашу гробницу похоронил под собой потолок. Мы долго мучились поднимая его с вашего саркофага, он был в несколько раз толще, чем другие потолки в других расчищенных залах …       Хакор ничего не ответил на монолог, хотя он и не хотел отвечать. Несдержанная, взволнованная болтовня этого примитивного животного очень сильно вывела из себя, одна мысль, что оно жило и дышало, злила. В нем неоднократно всплывало желание вырвать язык этому ничтожеству и смотреть, как оно захлебывается в собственной крови. Но он не мог этого сделать, его программы бунтовали против его желаний, его руки не могли активировать посох, чтобы навсегда подавить этот поток шума. Злясь на себя, он не имел возможности убрать раздражитель, переключить один из отделов сегментированного ума на попытки просеять регистрируемый на низких частотах человеческий голос. В поисках крупицы информации, которая могла помочь составить картину событий.       Жрец не был дураком, он быстро заметил незаинтересованность в разговоре. Если бы только металлический череп мог изобразить подобие выражения эмоций, было бы гораздо проще узнать размышления некрона. Знать, о чем лучше не говорить, какие поступки могут разозлить. Осталось только рассматривать помещения и пытаться заметить малейшие изменения в позе древнего, какие-то подсказки для нормального разговора.       Он рассматривал по всем стенам гробницы замерцавшие зловещим зеленым светом иероглифы с ярко светящимися энергетическими потоками, проходящими по земле. На этом фоне горящий изумрудом глаз с дугами электричества, которые пробегали меж конечностей и вдоль позвоночника криптека пугали. В позе недавно восстановленного тела чувствовалась угроза, желание безжалостно убивать. Молчание только усугубляло эту уверенность.       Грозные помыслы древнего не могли быть сюрпризом. Джехути понимал раздражительность, даже злость на них. Они все-таки вторглись и сломали построенный им корабль. Он сам видел пострадавших от праведного гнева, состоявшегося над рабочими, которые к своему несчастью вышли на свою работу раньше других.       Хотя это было по приказу великого фаэрона - все работы по разгребанию завалов с последующим вскрытием намертво закрытых секций. И никто из них не мог его ослушаться. Ни один человек под его подчинением не мог игнорировать его волю, тем более не мог игнорировать этот криптек. Тысячи лет верной службы его предков фаэрону в должности техножреца давало возможность без страха смотреть на более древнего раба династии. Даже когда он заметил, как линзы съезжаются в своеобразном прищуром, жрец не дрогнул ни одним мускулом на лице.       Зрительный контакт происходил в течение нескольких мгновений, в результате которых пришло понимание всей бессмысленности ситуации. Не желая еще больше раздражать недавно проснувшегося древнего, Джехути склонил голову более почтительным тоном и предложил:       - Великий криптек Хакор, возможно вы хотели бы осмотреть город Сиене?       В течение нескольких секунд ответа так и не последовало, жрец уже хотел поднять голову и посмотреть шевельнулся ли некрон от предложения. Но его желание перебил короткий искаженный вокализатором приказ:       - Веди.       Больше не задерживаясь в священном для людей склепе, жрец со своими помощниками повел древнего на поверхность по запутанным и недавно созданным из бывших обломков коридорам.       В какой-то момент обсидиановые коридоры гробницы сместились под угол, а в потолке было видно глубокую расщелину, из тьмы которой свисали крупные сталактиты, за несчетные циклы образованные капающей с поверхности планеты жидкостью. Хакор отметил в одном из отделов сегментированного мозга эту неприятную новость, думая, что скорее всего половина корабля углубилась в земную кору на несколько километров.       Уже у глубокой дыры, которая служила входом, были выстроены массивные гранитные ворота с начертанными иероглифами, которые в отличие от человеческой речи точно совпадали с письменами некронов. По сторонам стояли множество воинов сторожа вход, проверяя всех рабочих, которые не спеша начали проходить к кораблю.       Некоторые люди уже разбивали камень, который в прошлом от падения корабля превратился в жидкую магму и облепил его корпус. Сама идея организовать из примитивных червей рабочую силу, которая и будет выполнять всю работу, была неплохой по своей сути.       - Вы уже раскопали ангары?       Жрец остановился, удивившись резкому вопросу от всю дорогу молчавшего криптека. Но наморщил лоб в раздумьях, что ответить. Слово ангар, ему было чуждо.       - Ангар?       С некоторой неуверенностью переспросил человек, на что криптек, молчаливо уперев свой горящий изумрудом глаз, продемонстрировал невысказанную раздражительность.       Отвернувшись от пронизывающего взгляда, Джехути оглянулся вокруг, пытаясь найти какую-то подсказку на вопросы. Пока его взгляд не зацепился за что-то, смутно знакомое с рассказов давно почившего деда.       - Да, мы их раскопали первыми несколько поколений назад.       - По моим подсчетам, они находятся на глубине трех километров. И вы их раскопали в первую очередь? - меланхолично, с намеком на недоверие переспросил Хакор, но через несколько мгновений молчаливого размышления продолжил говорить свои размышления вслух, словно констатируя элементарный факт. - Они находятся в другом месте.       - Так, в другом.       Быстро согласился человек, после чего также быстро указал своим посохом на невысокую гору, которая отсюда была едва заметна. Некрон своими продвинутыми сканерами смог оценить примерное расстояние до нее - более пятидесяти километров.       - Под горой находится все, что осталось от правого переднего полумесяца корабля. А то, что уцелело в ангарах, мы доставили в пирамиду фаэрона Гипериона Большого. - Ответил жрец на еще не заданный вопрос, одновременно придумывая новые эпитеты некронскому аристократу. После непродолжительной паузы добавил: - Левая половина рассыпана небольшими обломками в радиусе нескольких тысяч километров на северо-восток.       Больше не задав ни одного вопроса, Хакор молча позволил вести себя по уложенной гранитной плитке города Сиене.       Город был небольшим по стандартам некронов. С множеством светлых гранитных сооружений и обелисков, только в центре города здания строились из местных обсидиановых блоков. Людей на улицах было много, кто-то продавал свои товары, некоторые играли на инструментах или рисовали пейзажи. Но все без исключения, завидев некрона, прерывали свою работу и почтительно склоняли головы.       Своеобразная экскурсия проходила в течение половины дня, жрец хоть говорил кратко и по существу, но не перестал раздражать. Больше не задерживался на пустых монологах и скорее пытался ввести в курс дела, перейти к началу выполнения задания.        Джехути сначала решил привести древнего к так называемой кузнице, в которой работали десятки людей, изготавливая своими примитивными инструментами, такое же примитивное снаряжение. Это никак не впечатлило криптека, но осознание того, что этими инструментами придется работать ему, разозлило. Дальше их путь привел к более массивному и интересному сооружению, из трубы которого валил черный дым, а по земле тянулись широкие кабели. Внутри все место занимал массивный, но не менее примитивный генератор на ископаемом топливе, который своей энергией питал рабочие элементы корабля. В конечном итоге жрец повел процессию к черной пирамиде на краю города.       Несмотря на всю свою брюзгливость, Хакор прекрасно понимал, что эти животные только под руководством фаэрона достигли каких-то научных результатов. И винить их не за что, так еще опрометчиво брошенное слово об их примитивности может разозлить создателя этих технологий …       Массивный зал внутри пирамиды был полностью построен из обсидиановых плит, по всему помещению в правильной симметрии размещались пьедесталы, на которых лежало множество сломанных скарабеев и некронов. Большинство из которых своим видом показывали окончательную смерть, но их внутренности могли послужить для других.       Не теряя времени, Хакор сразу подошел к ближайшему из пьедесталов, быстро сканируя и анализируя лежащего каноптичного паука. Он как можно быстрее должен найти всех слуг, которых можно еще восстановить, и приступить к главной задаче. Поэтому через плечо он сказал последнюю команду:       - Оставьте меня.       В течение нескольких часов он сканировал и отмечал без отвлечений на другие лишние мысли, в то время как помещение неумолимо погружалось в кромешную тьму. Людишки на удивление криптека выполнили одно из невысказанных пожеланий -не зажгли свои примитивные светила, освободив его от созерцание раздражительной огненной пляски.       В какой-то момент скрипнула дверь, сообщая о приходе нового гостя. Эти примитивы уже давно должны были выполнять какую-то из своих смертных потребностей, например, сон. А никак не бродить по лаборатории, отвлекая и раздражая его.       Несмотря на эту аксиому ночной гость в отличие от обычных людей, которые терялись при его виде, уверенно направился к нему. Бесшумной походкой, не давая возможности звуковым датчикам определить пришельца. Несмотря на это раздраженный криптек, не подавая вида, продолжил свое занятие.       - Как быстро ты сможешь выполнить задание?       Пренебрежительно, без приветствия задал вопрос Гиперион. Своей бестактностью, начав раздражать не менее, чем людишки. Но он не мог указать на это, не спровоцировав последствий. Тем более в этом заключается его назначение, служить династии Суенетх, даже если от неё остался один фаэрон.       - Выполнение вашей задачи займет века, мой фаэрон.       Безэмоционально, как констатация факта протянул криптек, повернувшись к собеседнику лицевой панелью.       - Я направлю к тебе больше рабочих.       Хакор на такое предложение недовольно сморщился в сомнениях. Но ничего не ответив, склонил голову в молчаливом акте согласия. Все-таки местных животных можно использовать для восстановления прежнего величия.