***
Криптек молча наблюдал с возвышающейся над городом аллеи на преобразованный по его усмотрению город. Отмечал в голове возросшие за последнее время природные явления, которые сейчас окружали пылевой завесой, неприятно уменьшая обзор. Совершенно не имея возможности причинить реальный ущерб, они беспомощно разбивались о невидимый щит, куполообразность которого отражала ореал ударяющихся о него подхваченного ветром частиц мусора. Упрощенный прототип щита на основе рассеивающих силовых барьеров проявлял себя лучше, чем предполагалось. Он чувствовал себя странно, всего несколько десятилетий назад даже не задумывался об упрощении жизни этим примитивам. Сначала для него люди были не более чем животные, мясные игрушки, которые можно сломать в любой момент. Но сейчас что-то изменилось… На восстановление первого и единственного могильного паука понадобилось несколько мучительных, долгих дней, после чего слуга сам начал производство каноптековых скарабеев. Эти новосозданные крошечные дроны своими жвалами пережевывали даже самые прочные вещества, перерабатывая их в сырую энергию, которую в дальнейшем пускали на создание новых конструкций. Возможность найти целого паука с не окаменевшими мозгами было, как люди метко говорят, чудом. Сначала он даже не рассматривал вероятность того, что после такого разрушительного приземления какой-то каноптековый слуга мог уцелеть. За более чем шестидесяти миллионный цикл лежа под завалами без всякого обслуживания, без защиты личных склепов. Шанс не превратиться в ископаемую руду, даже с учетом множества систем саморемонта, был почти нулевой. Хотя если бы все каноптековые слуги были мертвы, на создание нового пришлось затратить не больше трех месяцев. После этого приобретения не было больше необходимости в примитивах, которые при наличии своих физических или умственных способностей проигрывали даже скарабею. От полного отстранения людей от любых проектов спасла злопамятность Хакора и не такие быстрые темпы постройки каноптековых слуг, как сначала ожидалось. В жесткую насмешку криптек, недолго думая, отправил жреца со всей его свитой с небольшой поддержкой техно роев на повторные разгребания завалов ранее недоступных отсеков массивного ангара. Расстояние от города к дальней горе было огромное, и добираться туда каждый день на примитивных транспортных средствах под палящим солнцем было не из простых задач, тем более для мясных мешков. Но для садистского удовольствия Хакора никто даже не возразил ему, упрямо выполняя поставленную задачу. Медленно реализуя тайный замысел, сами собой умирая на вечных раскопках. Лишь на третьем году в их бесконечной борьбе с жестокой природой, расстоянием и тяжелым разгребанием завалов был найден ноктилитовый маяк. Он миллионы лет до этого спас его от смерти в неиссякаемых потоках эмпирической энергии. Даже для некрона была сюрпризом целостность находки, но еще больше его удивило до сих пор активное состояние маяка. Бесчисленные циклы вытягивая из самой атмосферы на микроскопическом уровне энергию для своей работы. Чтобы в конечном итоге поддерживать целую планету в контр эмпирической оболочке. С новыми данными аналитические энграммы в сочетании с не частыми, скорее в качестве развлечения, наблюдениям за местным скотом вывели интересные вероятности. Биологические, мутагенные особенности местной примитивной расы были возможным следствием давней катастрофы его корабля. Из-за возраста и суровых природных условий внешняя некродермическая обшивка начала рассыпаться, попадая в близ протекающую реку. Реку Нил, как ее еще называют эти примитивные животные. Она была главной артерией для древних человеческих переселенцев, направлявшихся на север и северо-восток. Другими словами почти всех людей… И после быстрого обдумывания в сегментированном уме всех доступных фактов, садистская идея криптека относительно навязанных фаэроном людей перестала выглядеть так хорошо. Из-за чего ему пришлось быстро изменить приказы. Хотя люди не перестали раздражать, теперь криптеку Хакору хотелось исследовать такую интересную зверушку. В нем проснулся научный интерес. Первый этап, который никогда не подводил препарация, прервала ранее замеченная закономерность. Он не мог этого сделать. Что-то глубокое внутри него, какой-то протокол, управляющая энграмма в голове заблокировала все исследовательские порывы в отношении людей. Даже мысленные приказы по внедрению мыслесковывающих скарабеев, которыми так неудачно фаэрон ремонтировал его мертвую оболочку, невозможно было осуществить. Однако и это никак не останавливало от экспериментов. Простая пересадка синаптических узлов мертвых некронских воинов в головы человеческих добровольцев с целью поднять производительность была одной из идеи криптека. И на такое предложение верховный жрец Джехути любезно вызвался быть первым, за которым последовало большинство местной коллегии жречества. Банальная гордыня, а также невозможность проверки в дальнейшем привели к не совсем удачной операции. В вивисектории за несколько минут почти из пяти десятков человек под молекулярными розборщиками осталось лишь трое в живых… Хотя и для самого криптека данный эксперимент не прошел удачно: после первой же косвенной команды каноптековым хирургам он впервые с момента переноса почувствовал боль, которая скрутила разум и отправила импульсы нейронной сетью по всему телу. В плену агонии, завлекающая сознание Хакора, он не смог не только наблюдать и анализировать, но и вообще не имел возможности в течение нескольких минут прояснить забитые хаотичными данным мысли. Тогда решено было повременить с новыми экспериментами, тем более он особо никогда и не занимался исследованием органики. Если в самом начале экспериментов, Хакор хотел посвятить в свои замыслы верховного некронского аристократа. То после провала, о такой неудаче не было смысла даже вспоминать. Тем более Гиперион только заметит что не позволял жалкому криптеку такого самоуправство, еще больше усомнившись в его надежности. И жалящие попытки оправдаться указывая на неправильное внедрение новых протоколов, которые повредили и так сломанную личность, разозлят фаэрона. Только от одной призрачной попытки, поставить под сомнения его мудрость. Можно было бы отправить всех недавно построенных каноптековых слуг на поиски похищенной личностной энграммы. Однако от таких всплывающих мыслей криптек только больше задавался вопросом, кто вообще мог украсть такую бесполезную для обычного человека вещь. В ответ уже родилось множество четких вариантов, в большинстве своем указывая на возможное отсутствие энграмм. Сославшись на перегруженность командных систем корабля — они банально не успели выполнить последнее распоряжение. И сам некрон уже не был уверен, что найденные энграммы вообще помогут. Хакор чувствовал необратимые изменения в каждом сегменте мозга вплоть до церебрального процессора. А самое главное — ослабилась фантомная скованность, словно некая управляющая программа перестала так влиять на его решения, позволяя ему мыслить яснее… Криптек с удовольствием вспоминал превосходно проведенные первые годы на этой планете, неотрывно наблюдая за беспомощностью природы перед его гением, слегка опираясь на свое верное оружие — символ власти, посох Света. Он улыбнулся бы от таких приятных мыслей, если бы мог, но этот приподнятый настрой испортил прожигающий спину неприятный даже для него взгляд. После гибели верховного жреца, всего за восемь дней местный лорд Яхмос прислал замену. И это частично ответило на второй вопрос, ответ на который он не мог найти из-за полной недосягаемости объекта исследования. За все время после его пробуждения фаэрон был в Сиене всего три непродолжительных раза, и всегда по окончании проверки готовности проектов, отправлялся в другую подконтрольную область планеты. Нельзя сказать, что криптек оставался вообще без контроля — много самых преданных слуг Гипериона из рядов этих животных осталось следить за выполнением проектов. С постоянным, неприятным ощущением надзора ему казалось, что эти примитивные просто стражи, круглосуточно наблюдавшие за всеми его движениями, сообщают фаэрону о малейших провинностях. После своеобразной демонстрации, что за ним присматривают, криптек полностью погрузился в работу, не отвлекаясь на собственные научные желания. Сначала занялся решением подброшенных жестокой природой проблем этой пустынной местности, которые в прошлом не хотел исправлять из-за малой целесообразности. В темпе постоянного развития города и построения звездного маяка проходили годы, переходя в десятилетия. Но променяв плоть и душу на вечную жизнь, криптек этого не замечал и лишь на короткие мгновения останавливал непрерывную работу, задумываясь. У него лично не было планов и целей в отличие от горделивого аристократа. Он через посланников доносил всегда один и тот же приказ — побыстрее завершить маяк для дальнейшего соединения с другими некронскими мирами. Через древние коммуникации, позволяющие мирам династий связываться между собой на огромных просторах космоса. На протяжении двадцати одного года он мучился от постоянных желаний исследовать припадки паранойи и недовольства от личных провалов. Даже количество лет двадцать не сильно нравилось криптеку — оно было неправильное. Но как не старался вспомнить, как вычислял время его народ, криптек ничего не смог достать из памяти. Или это он сам устранил данного рода информацию по ненадобности, а может, фаэрон при мысленном контакте смог внушить новые данные. Ему на данный момент этот недочет был настолько неинтересен, насколько неприятен новообнаруженный провал в памяти. Тем более не было на что жаловаться, ведь новый часовой хронометр был безупречно точен, и прекрасно накладывался на реалии данной захолустной планеты. За такие долгие годы Хакор успел от скуки ознакомиться со всеми доступными источниками информации, из которых больше всего места в библиотеках занимали бумажные. Их малая надежность привела к привлечению каноптековых скарабеев в попытках полного переноса бесценных историй славных побед фаэрона и его мудрого руководства над планетой из свитков на новые вычислительные агрегаты. В пергаментах с прекрасно выведенными иероглифами некронтир Хакор смог выяснить тьму неведения, когда появился фаэрон. Как будто он был здесь всегда, незримой тенью пройдя на протяжении всей известной истории планеты. В некоторых свитках даже были изображены пещерные рисунки со страшным скелетообразным монстром, из описаний которых даже глупец поймет, кого они отображали. Много работ были посвящены необразованному скоту, до сих пор считающему Гипериона божеством, которое спустилось с небес титаном. Он ходил среди смертных, даря знания и жестоко карающий грешников, верования которых зародились задолго до того, как они научились разговаривать, не то что общаться между племенами. А если точнее сам Гиперион при помощи мыслесковывающих скарабеев внушил зачатки верований и язык самым умным людям в племенах с последующими наставлениями распространить их или умереть. Хотя в некоторых почти рассыпавшихся в прах переносчиках информации упоминалось о невероятной жестокости, она применялась даже за исковерканное произношение дарованного языка некронтир. Самое легкое наказание фаэрона, которое осмелились записать, было геноцид непокорного, племенного народа, который из-за своей глупости не хотел подчиняться. Во всех своих исследованиях его постоянно сопровождали ненавязчивые стражи, нервирующие своими пустыми взглядами. Несмотря на все внешние улучшения, они все равно оставались примитивными пародиями на лич-стражу — со временем оказывается не такой простой, как изначально казалось. Более подробное исследование доступных источников информации и простое наблюдение вывели чрезвычайно интересные для криптека результаты. До начала объединительных процессов, инициированных самим фаэроном, эти люди были не более чем смертельно опасными изгоями, бездушными мутантами, подобными самим некронам, излучающим ужас и страшную мощь. Мутация, воплощающая одну из ступенек к идеалу. Приобретение такого инструмента выгодно отразится в будущей борьбе за правление над галактикой — как с уцелевшими рабами древних, так и с другим живым скотом. Это могло объяснить нездоровый интерес фаэрона, граничащий с помешательством. Зато он точно смог узнать название планеты из заметок самого некронского аристократа, Терра Прайм. Её, ещё будучи безымянной пустынной поверхностью, посещали бессмертные легионы некронов в поисках разбросанных по галактике сил древних. И только теперь эта планета получила название от самого могущественного существа в целом секторе космоса. Хотя нигде не указывалось наличие врат древних — может ли такие знания фаэрон просто засекретить от примитивов… Вырвавшись из подброшенных памятью маловажных и менее приятных воспоминаний минувших десятилетий, он сосредоточился над тем, зачем вся эта процессия. Он ждал гостя аристократа, из-за милости которого он ещё жив, чтобы продемонстрировать ему свои труды. Сосредоточил свой циклопический взгляд на модернизированном ковчеге духов, который с неповторимой грацией подлетал до главного проспекта. При построении этого транспорта возникали одни лишь проблемы, не было ни одного пилота, которого заменил примитивный разум каноптекового слуги. Более того, по желанию фаэрона его пришлось модернизировать еще и для перевозки более ненавистных особей человеческого рода. С зависшего на антигравитационных полях ковчега не спеша выбралась целая процессия: некронский аристократ с шестью охранниками и еще три, не очень приятные для криптека фигуры. Не обращая никакого внимания на резко умолкшую толпу людей, они быстро направились через ряды стражи до аллеи с одиноко стоящим криптеком. Поравнявшись с Хакором, вперед неожиданно вышел невысокий загорелый мужчина, который быстро склонил голову в приветствии. После чего резко принял прямую осанку, заговорив мерзким голосом с едва скрываемою гордыней. — Великий криптек Хакор. К вам на проверку прибыл непревзойденный фаэрон Гиперион Ужас Пустоты. Это мерзкое животное до этого момента он видел только один раз, но этого хватило, чтобы единственным желанием при взгляде на его хитрую физиономию было желание убивать. Ему такие индивиды никогда не нравились. Их хаотическое поведение с постоянными интригами проходили почти перед глазами фаэрона, чтобы только получить больше власти, а самые гнилые среди них идут на контрпродуктивный риск убийства с шантажом, отбирая крупицы власти у менее везучих. Но больше всего его в таких людях раздражали смертные слабости, из-за которых они никогда не могут долго удерживать приобретенную фантомную власть. Гиперион это все прекрасно понимал, и они ему наоборот нравились своей схожестью с придворной аристократией коронного мира. Как же жаль, что коронный мир был уничтожен во время войны в небесах. И теперь поврежденная гордыня фаэрона ищет отребья, чтобы этот завистливый скот, не полностью понимающий свое положение, развлекал аристократа своими примитивными интригами. Для криптека это было не более чем цирк с животными, хотя бы на управляющих должностях в провинциях такой биомусор не состоял… — Мой фаэрон, вы оказываете мне честь своим присутствием, — поздоровался Хакор, низко опуская голову в акте молчаливого уважения. Криптек был явно не заинтересован в таком ритуальном приветствии аристократа, поэтому раздражение чётко проскальзывало в его движениях. После нескольких молчаливых секунд, с ним заговорил второй человек из группы, разряжая напряженную атмосферу. — Великий криптек Хакор. — С восторгом отчеканил вышедший вперед немолодой человек с легкой сутулостью и дряблой кожей. Единственным показателем статуса которого был дорогой наряд с массивной золотой диадемой. — Я, лорд Яхмос. Мне очень приятно с вами познакомиться. Странный факт — когда фаэрон ничего не делал с самовольными объединением людей в первые большие группировки, лидеры которых могли себя называть вождями. Вместо того, чтобы убивать выскочек, которые сами нарекали себя правителями, он внушал новые директивы поведения с последующим разрешением правления над выделенными землями, в звании представителя некронского аристократа или в лучшем случае лорда. И этому человеку была оказана честь получить такой титул. Уже желая ответить завуалированной колкостью на дерзкое поведение человека, посмевшего обращаться к нему, как к равному, криптека прервал противный писк статики. Он понемногу походил на какое-то отдаленное подобие смеха, но для большинства из присутствующих это напоминало скорее скрежет железа. Хакор неохотно перевел свой пылающий глаз с раздражающего человека на просто ненавидимую всеми фибрами естества фигуру. Высокая как стоящие сзади гвардейцы, несмотря на явную сгорбленность. Закутанная с головы до ног в темное рваные лохмотья, из-под которых просматривается лишь слабо мерцающая болезненно зеленым цветом глазная линза. Один из самых ненавистных криптеков, с которым ему приходилось работать в прошлом и которого ему пришлось восстанавливать после прямого приказа. К сожалению, она не превратилась в свежевателя, лишь немного захлебнувшись волнами своего все более нарастающего безумия… — Превосходно… Со всеми поздоровался… — быстро сказал Гиперион, безэмоциональным голосом. Вырывая всех из наплывших мыслей. — Веди в коммуникационный центр, у меня нет времени на пустые разговоры. — Как пожелаете, великий. — Не задумываясь, ответил Хокер, быстро направляясь к высокой обсидиановой пирамиде, стоящей параллельно главному проспекту. Уже у массивной арки, за которой была ничем не примечательная стена, охранники, стоящие по обеим сторонам и до этого прожигающие спину криптека, молча поздоровались едва заметными жестами со своим владыкой. На что Хакор в мыслях скривился — эти животные к нему за все время вообще не проявляли никаких признаков уважения. Даже после того, как он несколько месяцев потратил огромное количество ценных ресурсов на их новое оснащение. Он проявил предприимчивость, выполнив заранее еще не отданный приказ. Затем что-то обдумав, некроны гордо вскинули головами и мысленной командой активировали врата. Сразу же в центре арки закружились потоки энергии, создавая стабильный, межпространственный проход с вторыми вратами вечности внутри комплекса. Перемещение до дальнего комплекса заняло всего один шаг, и перед глазами прибывшей делегации предстало сферическое помещение. Погруженное в зеленые оттенки, из множества мерцающих и перемещающихся частиц, вмонтированных в стенные ниши. Вокруг центра размещалось огромное количество консолей, за некоторыми из них стояли даже люди, набирая при помощи глифов неизвестные команды. Но большинство из них до сих пор оглядывалось на прекрасно созданную голограмму, не имея возможности до конца осознать своим примитивными мозгами, как такое вообще может существовать. Голограмма планеты с точным отображением всех деталей от океанов с горами до малейших хижин диких людей. Уже не один день криптек бесцельно рассматривал эту чрезвычайно реалистичную голограмму. И теперь в последний раз бросив свой взгляд на гипнотизирующее перемещение облаков над поверхностью планеты, он, слегка поколебавшись, рукой отдал едва заметную команду недалеко стоящему мужчине. Он в то же мгновение несколькими быстрыми нажатиями по глифам сменил голограмму планеты на непонятное скопление светящихся точек. Это была не более чем схематичная панорама кластера галактики, в центре которого находился Терра Прайм. Такое пренебрежение к точности было несвойственно ему, но сейчас более лучших результатов добиться было невозможно… — Мне кажется, на этой карте ничего нет. — Безучастно констатировал фаэрон, бросив на проекцию лишь один быстрый взгляд, после чего полностью перевел свой раздраженный взгляд на слегка сгорбившегося от паники Хакора. Словно аристократ уже давно знал, что на ней было отражено, и прибыл только для того, чтобы окончательно в этом удостовериться. — Так и есть мой фаэрон, — с нескрываемым волнением начал говорить криптек, быстро склонив голову перед недовольным аристократом. После чего с максимальным почтением старался оправдаться, пытаясь подавить мелькающую низменную эмоцию паники. — Я послал сигналы на все известные маяки в нашей части галактики. На все дольменные врата. Обратился с зашифрованными сигналами к союзным династиям. Даже разослал сигнал триархическим преторианцам. — И это всё, что ты получил? — с нарастающей злобой в словах, спросил фаэрон. — Десятки потраченных лет ради пустышки. Криптек молча ещё больше склонил голову в демонстрации своеобразного акта раскаяния. На что Гиперион только более раздраженно прожигал взглядом одну видимую диадему, когда единственный глаз криптека полностью спрятался за воротником брони. В следующих словах, произнесенных бесчувственным голосом, проскользнула некая печаль: — Я разочарован. — Прошу прощения за дерзость мой фаэрон, но оборудование полностью… Не ожидая окончания потока новых, нелепых оправданий, Гиперион в мгновения ока сократил расстояние. Криптек был шокирован — он не только вмешался в личное пространство, но с огромной силой дернул его за диадему. — Неужели ты действительно осмелился утверждать, что все планеты нашей великой династии уничтожены. — Зло сплюнул фаэрон, упершись изумрудными глазами в его поднятую голову. От такого поведения с громкими обвинениями Хакор растерялся, стараясь не глядеть в почти дымящиеся от гнева глаза, что было сложно, когда часть твоей головы удерживают с невероятной силой. После нескольких молчаливых минут, в которых криптек провёл в полной растерянности, Гиперион сам отошел. Глядя на пустое пространство над слугой, он уже спокойным голосом продолжил обвинения. — Если ты не можешь связаться ни с одним аванпостом, то причиной этому твои действия, и не нужно тратить моё время, оправдываясь глупыми предположениями. — Разумеется, мой фаэрон. Я и не думал утверждать иначе. — За твою дерзость я сейчас тебя не накажу, — не обратив внимания на тихое согласие слуги, некронский аристократ продолжил говорить с ледяным безразличием. — Ты не смог воспользоваться своим шансом. Теперь ты будешь выполнять задания согласно моему плану. — Я сделаю, как вы прикажете, — несмотря на то, что он бессмертный, по Хакору прошел неуправляемый системный шок от такого равнодушного голоса. Словно от быстрой смерти его спасает единственный неприятный факт неисправности второго техноколдуна. После второго согласия Гиперион всё-таки обратил внимание на зарвавшегося слугу. Он несколько минут прожигал взглядом дырку в угловатой черепушке, после чего перевёл свой взгляд на молчаливых людей. Они с искренним ужасом смотрели на говорящих. — Это последний твой шанс искупить свою вину. — Прошипел некрон, направляясь к спирально закручивающейся энергии межпространственных врат, а напоследок безразлично добавил. — Криптек Интес введет тебя в курс дела.***
С того момента, когда фаэрон с прибывшими людьми покинул помещение, Хакор расправил напряженные металлические плечи. Легонько провёл рукой по погнутой диадеме, после чего перевёл свой циклопический взгляд на собрата по профессии. Она до этого момента молча пряталась в затененном углу, еще больше закутавшись в свой рваный балахон. Этот мерзкий индивид ему никогда не нравился — профессиональная конкурентка на равных не могла сравниться с его гением. Использовала низменные интриги, как обычные аристократы для достижения привилегий внутри династии. С единственной маниакальной страстью к молекулярным вскрытиям и биомеханическим анализам сородичей или мерзких ксеносов, даже не задумываясь, живой ли объект исследования или нет. И после долгих веков она стала не более чем обезумевшей машиной, сопровождаемой постоянными дёрганными движениями. Она бродила по помещению с нежеланием сфокусировать линзы ни на чем конкретном. Хуже внешних перемен — внутренние повреждения личностной энграммы с постоянными провалами в памяти и забыванием элементарных вещей. Очень быстро выяснилось, что в течение нескольких дней совместной работы она не смогла выполнить ни одной поставленной задачи, так как постоянно отвлекалась на анализ людишек и маниакально следила за стражей. После семнадцатого вскрытого рабочего такие выходки надоели самому фаэрону, и в последующем он забрал эту обезумевшую машину в одну из множества своих заморских резиденций. Там она скорее всего продолжила свои эксперименты уже под полным контролем. Единственной выгодой от этого безумца были спроектированные для обычных людей полностью рабочие синаптические импланты, которые не сразу убивали добровольца…***
Интес открыла рот, чем привлекла внимание настороженно криптека, а после из него полился отвратительный скрежет и шум помех, перешедший в неудержимый хохот. — Возрадуйся, криптек Хакор… — все же смогла утолить набежавшую волну безумия, чтобы искаженным металлическими нотками голосом поиздеваться. После чего снова засмеявшись, продолжила свое полное статики примитивное издевательство. — Большой фаэрон, поставил особую отметку на верном слуге… В этот момент Хакор жалел потраченных месяцах на сбор этого примитивного мозга — лучше бы её раздавленный труп так и остался под завалами. По какой-то причине он вообще продолжал раскопки, отлучал от работы не только людей, но каноптековых слуг. Он уже давно нашел оболочки всех его друзей в лице лич-страж, некоторые из которой после биопереноса ещё могли общаться на простые темы. Даже славный владыка Ашанзар погиб, до последнего боровшись с нерожденными ужасами импирия. И из всех героев древности, только эта мерзость не поддалась энтропии …***
— Великий криптек, — торжественно поздоровался мужчина, низко склоняя голову. — Вы хотели меня видеть. Голос только что вошедшего человека отвлек Хакора от созерцания потоков данных, струящихся перед мыслимой панорамой. Всё содержимое которых также отражалось на высоком закругленном пьедестале с голографическим интерфейсом. — Жрец Минмонтх, есть новое задание для тебя, — после этих без эмоциональных слов потоки зеленых иероглифов изменились новой голограммой. Жрец молча наклонился, вблизи рассматривая голограмму, которая больше похожа на материальный макет, если не сказать на настоящее сооружение, только уменьшенное. В течение несколько минут восхищался, не забывая отмечать в своей голове все важные для него вещи. Пока внутренние импланты соединялись со своеобразной консолью, также принимая участие в обмене данных. В свою очередь, криптек следил за мимикой человека, сравнивая любые отклонения с собранной базой психолингвистических модели людей. Он старался заметить любые отклонения — еще одну ошибку он уже вряд ли переживет. Поэтому при малейшем нежелательном, эмоциональном проявлении он отстранит всех людей с проекта. От продолжения развития, по всей видимости, бесцельных анализов отвлёк бодрый голос. — Этот объект гораздо больше, чем все предыдущие. — Загадочно улыбнулся жрец, обращаясь к молчаливому некрону. Минмонтх только сейчас заметил, что диадема начальника была до сих пор погнута. И это удивило человека, который знал из легенд насколько эти древние боги войны были крепкими. После нескольких мгновений молчаливого разглядывания, решил слегка изменить тему. — Великий, этот проект напоминает легенду о кузнице бессмертных воинов. Вы создаете биокузню? — Да, — безэмоционально отрезал Хакор, вообще никак не сдвинувшийся. — Надеюсь, я увижу при жизни их работу, — в голосе мужчины чувствовались нотки покаяния — он наклонил голову с тканевой диадемой в почтительном поклоне. За многие годы наблюдений была обнаружена особенность некрона — быстро раздражаться от лишних вопросов. С его постоянным желанием, чтобы перед ним преклонялись, а в любых движениях он демонстрировал свою власть. Учитывая такие особенности характера, то некоторые могли бы немного уменьшить последствия раздражения их начальника. Но также была замечено какое-то непонятное поведение при малейшем упоминании темы времени. — Вероятность того, что ты доживешь до завершения биокузни, крайне высока. От такого более нейтрального заявления жрец не смог сдержать счастливую улыбку. На что криптек добавил крайне саркастической интонацией, которую за долгие годы наблюдений смог научиться воспроизводить крайне натурально. — Ты её первым и опробуешь. Первый раз, когда криптек заговорил с сарказмом, никто долго не мог понять такую человекоподобную насмешку. А еще дольше воспринять, что такая мощная личность вообще может таким заниматься. Учитывая, что в большинстве случаев криптек говорит бесчувственным голосом или в худших случаях с крайне раздраженной интонацией. Впоследствии его сарказм начали воспринимать, как проявление высокого покровительства. Хотя чаще всего он осуществлял свои злые насмешки … — Приятно слышать, — слегка расслабленно ответил Минмонтх, низко склонив голову, чтобы скрыть самодовольную улыбку. — По твоему вопросу… — более холодно, но без лишней агрессии начал рассуждать Хакор. — Ваш вид немощный и слабый. Если это будет продолжаться, не будет смысла в вашем существовании. После раскрытия некоторых истин некрон опустил взгляд на голограмму, напоследок добавив последний незыблемый факт. — Биокузня должна это исправить. Покачав головой в понимании, Минмонтх последний раз взглянул на спроектированную голограмму массивного здания. — Данные проекта переданы на мои… нейроинтерфейсы — я могу приступать к работе. Качнув головой в согласии, древний мысленной командой переключил голограмму на предыдущие схемы выходящие за грань понимания, сигнализируя, что разговор окончен, и он может быть свободным. Но когда человек почти вошёл в межпространственные врата, дал еще одну задачу… — Мне еще нужны люди для исследований. — Какие именно люди? — без раздумий и колебаний уточнил жрец, неприятно вспоминая, как именно умер его предшественник. — Которых не будут искать и не очень жалко. Минмонтх напоследок еще раз почтительно поклонился, после чего быстро отошел к закрученным в спиральных энергетических потоках вратам вечности.***
Анализ передаваемых данных проходил в течение нескольких дней, в течение которых Гиперион уже отбыл из города. Оставил Хакора в ненавистной компании безумного криптека, в придачу дав ей честь курировать новый проект. Доверия к аналитическим выводам Интес не было никаких, и наперекор воле фаэрона он, воспользовавшись маниями своего конкурента, начал собственные исследования. Наблюдал за полубезумными экспериментами, молекулярными вскрытиями и другими кровавыми пиршествами неисправного некрона. Как будто стараясь доказать сохранность непревзойденных умений в генетике, которые в древности признал даже Хакор. К неудовольствию последнего было подмечено, что даже с припадками безумия анализы исследований совпадали, его собственные гипотезы и наблюдательные анализы сбывались. Крепкие синаптические ткани с чрезвычайно устойчивыми церебральными аппаратами, которые после некоторых генетических улучшений, могут быть достаточно сильными, чтобы вместить разум некрона. Этот факт давал крошечную надежду вернуть смертную оболочку. С другой стороны, анализы поведения фаэрона и личные воспоминания его тактик указывали на желание не только восстановить потерянных воинов во время войн, но и с помощью людей быстро создать численное превосходство в следующих войнах. Гиперион никогда не был заинтересован в возвращении власти триархии, так же как и подчиняться более сильной династии, если таковые вообще сохранились. Создание биокузни по своей логике было превосходным планом, не учитывая, что самому Хакору эта затея вообще не нравилась. Но не рассматривать всех плюсов он также не мог — это очень быстро создаст бессмертные легионы. А самое главное, что это будет бесконечным источником живого металла, созданного из переработки самого слабого скота, который только может жить на планете. После чего можно сразу приступить к строительству каноптековых плавилен и создания верфей, чтобы впоследствии отправлять в плавание между звездами эсминцы для разведки. И уже после этого можно начать создание звездного репозитория, своей сложностью и масштабом который до сих пор был за гранью его возможностей… Однако несмотря на все свои сомнения, криптек Хакор поможет своему правителю в возвращении власти. Абсолютной власти…