Избранник богов

— Роза, ты просто волшебница! — Говорила с восхищением миловидная полная брюнетка, чьи глаза тёмно-синего оттенка блестели тем особенным блеском, присущим женщинам в положении. Живот, туго обтянутый дорогим шёлковым платьем, был едва ли не больше его хозяйки. Она передвигалась по кухне, переваливаясь как уточка, и заглядывая через плечо худощавой девушке с чрезвычайно бледной кожей. Светлое тесто легко отлипало от рук, пока ловкие пальцы ласково мяли его, формируя пышный шар. Роза могла бы применить Хаос, чтобы быстрее справиться с простыми бытовыми делами, но ей нравилось стряпать самой, когда вместе с теплом кожи можно передать частичку своей особой магии — любви к тому, кому готовишь. Улыбаясь своим мыслям и представляя образ дорогого сердцу Боба, девушка машинально смахнула тыльной стороной ладони, падающую на глаза светло-русую прядь. Мука светлым облачком пахнула возле лица, оставляя на щеке белые следы. Пышная брюнетка улыбнулась, заботливо обтерев лицо подруги краем полотенца, и развернувшись, подошла к окну, с любопытством вглядываясь в уличный пейзаж. — Сегодня Боб, что-то долго, — обеспокоенно протянула она. — В последнее время нам не везёт с поставщиками. Вот, например, вчера у него спросили лицензию на покупку больших партий древесины, а когда он сказал, что отродясь не слышал про такие порядки, объявили, что лучше бы такой бумагой обзавестись как можно скорее. В противном случае, в ближайшее время не останется никого, кто будет вести с ним дела. Всё больше торговцев получают лицензию, и без неё нас ждут большие проблемы, — Роза тяжело вздохнула и, завернув яблочную начинку краями теста, приподняла пирог на лопате, аккуратно отправляя в печь. — А лицензию дают теперь только в Анклаве, — заключила брюнетка и, вернувшись к подруге, ласково погладила ту по спине. В ответ на прикосновение, лопатки девушки охватил мучительный зуд. Ощущение переходило на ось тонких, будто стрекозиных крыльев, которых не было вот уже одиннадцать лет. Фантомные боли — извечный спутник покалеченных существ, утративших часть себя, и Роза могла бы привычно снять их магией, но не делала этого, мужественно терпя дискомфорт. — Опять болит, да? — Озабоченно спросила брюнетка, отдергивая руку и заглядывая в глаза подруге. Роза грустно улыбнулась и заключила девушку в объятия. — Ничего, Мег, я потерплю. Скоро само пройдет. Нельзя привлекать внимание патронажа, проявляя магическую активность. Хоть тебе и рожать со дня на день, я повторю — ещё не поздно загрузить повозку и уехать в Петрос. У гномов новая королева, которая более лояльна к магическим существам, чем предыдущий правитель. Мег отстранилась, заглядывая в глаза подруге, и обеспокоенно хмуря брови. — Я не чувствую никаких магических способностей и верю, что мой малыш самый обычный, не интересный ни Кору, ни Инквизиции. Роза сникла, понимая, что вероятность такого исхода стремиться к нулю. Ясновидческие способности Мег вспыхнули и погасли, предсказывая той рождение девочки. Жизнерадостная брюнетка всегда мечтала о дочери и не придала значение необычному сну, рассказав о нём лишь Розе. Предназначенную фею не так-то просто обмануть, и даже не применяя дар, девушка чувствовала влияние магии порядка, растущее вместе с животом Мег. Воплощённое горе, воплощённая смерь. Этому ребёнку не дадут жить, если не скрыть его в недрах Петроса или Виталии. Путь в последнюю был закрыт из-за отсутствия магии у Боба, и слабых способностей самой Розы, не в состоянии поддерживать разрыв в пространстве такого объёма и дальности. Ехать же туда пешком, минуя патрули Кора — было рискованно. С торговлей тоже не ладилось, и сейчас, когда Роза вышла на двор их маленького белого домика на окраине Порт-Милагроса, стены которого красиво скрепляли внешние реи из тёмного дерева, она видела, как Боб озабоченно поднимает большой камень в саду, выуживая оттуда очередное тревожное письмо. Предназначенные феи, живущие и работающие на континенте, обменивались новостями и наблюдениями, через мини-порталы. Крошечные разрывы в пространстве, способные пропускать лишь письма и мелкие не магические вещи, были привязаны к определённому месту, словно почтовые ящики, прибитые к калитке ограды. Если знаешь где поднять камень, вынуть кирпич, или заглянуть в дупло — всегда найдёшь помощь, поддержку и информацию. — Что пишут, Боб? — Окликнула любимого Роза, и светловолосый, жилистый парень обернулся на голос, тревожно взирая на девушку тёмно-серыми глазами. — Архимаг мёртв, но новых выборов не будет. Виталию обложили торговым эмбарго, а значит, нас ждут народные волнения. Плюс, эти чёртовы лицензии, которые и не достать, и бесполезны, если мы всё равно не сможем отправлять товар в Латенс. Как видишь, ничего хорошего… После чего он подошёл к Розе вплотную и, не спрашивая дозволения, приник к губам девушки. Было в этом поцелуе желание покоя и единения, обещание защиты и неизменная тревога за общее будущее. Боб и Роза нашли друг друга ещё в Виталии и вместе отправились работать на континент. Жертва крыльями тогда казалась незначительной, ведь главное то, что они были вместе. Но судьба внесла свои коррективы, сделав жизнь наивных и юных фей опасной, а будущее призрачным. — Нам надо сегодня же уходить, Рози. Я знаю, Мег много сделала для нас, но если она не пойдёт с нами в Петрос — мы оставим её здесь. Девушка в ужасе отпрянула, и взгляд её голубых глаз стал стальным. — Ты, правда, думаешь, что я способна оставить беременную подругу на растерзание Инквизиции? Боб взял любимую за плечи, и легко тряхнув, твёрдо ответил. — Тогда не спрашивай её. Грузи в повозку, и поехали. Если ты права, и у неё девочка, обладающая магией, то у Патрона будет большой улов в виде ребёнка и одной упрямой феи, без которой я не могу жить. В этот момент в доме громко охнули, и звон полетевшей на пол посуды разорвал тишину. Роза бросилась очертя голову к дверям, отпихивая мужа. Внутри, на кухонном полу сидела Мег, обхватив маленькими ладошками свой необъятный живот. Прямо под ней, смешиваясь с рассыпавшейся мукой, растекалась вода, и Роза, никогда до этого не принимавшая роды, лишь догадывалась о её происхождении. Время упущено и теперь оставалось только делать, что должно. Боб молчал, не пытаясь больше дёргать жену, пока та, собрав волю и разрозненные знания в кулак, принимала стремительные роды. Мег счастливо смотрела на крохотную, красную девочку, которую ей передала взмокшая от волнения и усилий подруга. Даже ужас на лице Розы не мог заглушить той радости, что испытала молодая мать. Тихая, едва уловимая пульсация магии порядка наполняла комнату. Увы, чуда не произошло, и девочка оказалась волшебницей. Мег же не чувствовала ничего, и лишь по испуганным глазам друзей поняла, что случилось страшное. — Бегите, — просто сказала она и, не удержавшись, горько заплакала. Роза не знала, есть ли у них время до прихода магического патронажа, и не было ни единой вещи, способной заглушить волшебный сигнал. Она подошла к подруге со слезами на глазах, и протянула руки. — Дай мне её, Мег. У меня получится, — и когда растерянная мать всё же передала девочку Розе, та прижала её к груди и объяла беззвучным коконом, заглушая магию. — Боб, готовь повозку, мы уезжаем. Все вместе. Парень спешно впрягал лошадей в старую крытую кибитку. Внутри давно были собраны тюки с самым необходимым. Готовность всегда отправиться в путь — та важная черта супружеских пар предназначенных фей, без которой не возможно их выживание. Он заскочил на кухню и, обжигая руки, достал из печки ароматный яблочный пирог. Кутая лакомство в льняное полотенце, набирая в бурдюки воду из деревянных бочек, он вспомнил, что забыл самое важное. Выскочив на двор, бросился к тайнику, который соорудил в неприметном дупле два года назад, когда их приютила добрая девушка Мег, зарабатывающая на жизнь древнейшей профессией. Письма, карты, тайные проходы — всё, что открыла или создала шпионская сеть — было тщательно упаковано в пергамент, и завёрнуто в мешковину. Боб бережно достал столь ценный клад и сунул за пазуху. Сколько прошло времени с того момента, как он начал готовить побег? Минут сорок, не больше. Но по возвращению в дом, парня оглушила зловещая тишина. Под ботинками тихо поскрипывали половицы, а дверь в комнату Мег распахнуло ночным сквозняком. Смятая кровать была пуста, и кровь, аномальная для естественных родов, покрывала серое, застиранное белье. Толстый слой чёрно-серой пыли лежал на полу, вызывая чувство чего-то жуткого, инородного, того чего здесь быть не должно. В каком-то неведомом порыве он наклонился и погрузил в неё руку, ощущая мягкость и тепло. В ту же минуту, чувство одиночества и утраты охватило его, сковывая горло, не позволяя вдохнуть. Боб сидел на полу и, с силой сдавливая голову, выдирая собственные волосы, раскачивался взад и вперёд, сотрясаясь в рыданиях. Прошёл ли час, или день, или год — понятие времени стерлось. Боб чувствовал, что случилось непоправимое, как чувствуют боль и потерю своих возлюбленных все предназначенные, даже не видя их гибели. Не было смысла звать и искать — никто не вернётся, никто никогда не обнимет его больше так, как это делала Роза. Жизнь потеряла смысл… И самое страшное — полый стеклянный кулон, спрятанный у самого сердца, оставался пустым и холодным. Нет, это не братья из Кора приходили с магическим патронажем — только Инквизиторы могут действовать так бесшумно, поглощая душу феи, не позволяя ей вернуться в Храм Вечности. Даже один чёрный монах способен победить не магическую армию, что же тогда говорить про беззащитных женщин и детей, вынужденных ему противостоять. Боб не знал, как покончить с болью, которая была так сильна, что вполне могла убить сама по себе. Возможно, просто лечь в тёплый пепел, что когда-то был любимым существом и провалиться в вечный сон — было бы лучшим выходом… Малодушно размышляя о смерти, Боб почувствовал, как зашуршал пергамент в складках его рубахи. А как же письма, карты и ходы? Всё то, что они с Розой так долго собирали — неужели это пропадёт, так и не попав в нужные руки? Сколько ещё будут гибнуть люди и феи, и он, Боб, имея на руках такую информацию ничего не сделает? Он не знал ответ на этот вопрос, и думать не было сил… POV Артур — Что желает моя королева? — Я плотоядно улыбался, сидя в ногах Ред у подножия большого деревянного кресла, обтянутого мохнатыми шкурами, гордо именуемого «троном». Прекрасная и опасная в своей облегающей кожаной броне, она полулежала, облокотившись на подлокотники и вызывающе закинув ногу мне на плечо. Как не ласкать это стройное бедро, двигаясь все выше, дразня её прикосновениями, видя, как соблазнительно она проводит языком по своим губам, распаляя меня? Когда она так смотрит, я перестаю нормально соображать… — Королева желает своего мужа. Причём на завтрак, обед и ужин, — с возбуждающей хрипотцой в голосе проворковала Ред, и закусив нижнюю губу, подалась вперед, хватая меня за вырез кожаной безрукавки, направляя руку в волнующее тепло между бёдер… В этот момент двери приёмной грохнули, широко распахиваясь, ударяясь о стены и выбивая из них каменные крошки. В комнату влетел рыжий Орин, безумно вращая глазами и, похоже, совсем не смутившись пикантной сцены, невольным свидетелем которой стал, пробасил. — Ред, мы поймали шпиона. Пока не пытали засранца, как ты и просила. Но этот гад требует непременно тебя. Девушка встала, оправляя жилет, и взглядом скомандовала следовать за ней. Я шёл чуть позади, и не мог удержаться, чтобы не ущипнуть её за упругую ягодицу. — Все хотят Ред, но не всё получают, что желают, — многозначительно сказал, когда она в ответ на мою шалость с притворным возмущением обернулась, цокнув языком. — Ты же знаешь, я щедра и справедлива, — парировала Ред и, хитро улыбнувшись, подмигнула мне. В тюрьме Петроса была особая гнетущая атмосфера. Узкие и маленькие комнаты душные, серые и гладкие, вырезанные прямо в толще породы, и лишь тонкие воздуховоды прорезали каменную твердь на десятки метров вверх. Никаких пыток не требовалось, достаточно было закрыть человека или гнома на несколько дней, и леденящее чувство пребывания в каменном гробу развязывало язык кому угодно. В этот же раз шпион был «свежий», и я брезгливо размышлял о работе палача, надеясь, что пока Редхуд королева, его услуги больше никогда не потребуются. Когда перед нами выбросили бледного, светловолосого мужчину, я невольно скривился от тошнотворного запаха, что исходил от него. Парень был грязным и исхудавшим, так что кости выпирали, натягивая сухую и тонкую как пергамент кожу. Он лежал перед нами ниц, одетый лишь в старые полотняные брюки, и два толстых грубых шрама змеились вдоль его лопаток. Я много травм повидал на своём веку, и взглянул на парня с некоторым уважением, однако не смог вспомнить оружие, что оставляло бы такую ювелирную симметрию. — Кто ты? Как тебя зовут? — Спокойно и холодно спросила Ред, и один из гномов грубо схватил пленника за волосы, заставив того поднять голову. Парень смотрел равнодушно, взгляд его тёмно-серых глаз был пустым, будто он мёртв уже давно. Ни страха, ни боли. — Меня зовут Боб. Вы королева Редхуд? — Прошелестел безжизненный голос. — Да, — Сказала Ред и кивнула конвоирам. — Отпустите его. Парень неловко поднялся на четвереньки, усаживаясь на пол и прислонясь к стене. Он не оказывал сопротивления, не пытался бежать и, зная опыт жены в военном деле, я понимал, что в данном случае жёсткость не уместна. Гномы разошлись так, чтобы в любой момент предотвратить нападение. Лишённое ножен и чехлов оружие, зловеще поблёскивало в их руках в свете факелов. — У меня были бумаги, ваши люди забрали их. Там важная информация, всё то, что мы с женой собирали годы, дабы противостоять Кору и Инквизиции, — мужчина опустил взгляд и тяжело задышал, будто пытался избавиться от панической атаки, вызванной травмирующими воспоминаниями. — Всё-таки шпион, — презрительно заметил Орин и сплюнул на пол. Ред строго на него посмотрела, и требовательно протянула ладонь. Через мгновение, она с видимым интересом листала пожелтевшие страницы, пока раздражение не промелькнуло на её всегда таком невозмутимом лице. — Кругом шифр. Умно. Что ж, если бы вы хотели утаить информацию, то не пришли бы сюда сами, — и протянув ему листы, Ред бесстрашно села на пол рядом с пленником. Я напрягся, готовый достать Экскалибур в любой момент, однако бурдюк с элем, неожиданно возникший в руках жены, был куда полезнее. Она протянула кожаный мех пленнику и тот долго и жадно пил, не теряя ни капли. — Вы истощены и, видимо, долго шли, чтобы добраться сюда. Один, без поддержки и прикрытия, скрываясь от тех, кто мог на вас охотиться. Вы смелый человек, Боб и, во всяком случае, заслуживаете моего уважения. Здесь вы в безопасности. — Дружелюбно отметила Ред, и мужчина оторвавшись от бурдюка, задумчиво взглянул на неё, будто решаясь на что-то. — Я не человек, — наконец сказал Боб, и Орин рванул меч из ножен, грозно надвигаясь на него. Ред остановила друга взмахом руки, и повернувшись к пленнику, нахмурилась пока парень невозмутимо продолжал свою историю. Когда его рассказ дошёл до гибели Розы, он замолчал, а потом беззвучно заплакал, сжимая на груди полый стеклянный кулон. Весь ужас ситуации обрушился на меня, круша привычное восприятие мира. Невольно подумал о том, что не представляю своей жизни без Ред, и не желаю никогда узнавать, каково это. Этот мир не перестаёт меня удивлять. Феи настолько успешно сливаются с людьми, что нам было и невдомёк, что этот народ вообще существует. Единственный представитель, кто не побоялся заявить о себе в попытках спасать мир не хуже Бесстрашной Семёрки — принцесса Кристабель. Женщина, когда-то обрекшая меня на жизнь в теле зелёного коротышки, пока не встречу истинную любовь. Существование же мужчин-фей и волшебного предназначения — было для меня по истине шокирующим. Так вот, что случилось с Кристабель в день, когда родился Дейран! Если Боб не лжёт, то эта девушка и сын Мерлина — созданы друг для друга! Вот это поворот! Хотел бы я увидеть лицо моего дорогого друга, когда он это поймёт… Война и политика — вещи кровавые. Принцесса фей не просто волшебница, судя по словам Боба — она правительница, оказавшаяся между молотом и наковальней. Что случится с Дейраном, если Кристабель вдруг пострадает? Я смотрел на пленника, невольно пропуская его горе через себя, и содрогаясь от собственных мыслей. Огонь факела играет в хрустальном кулоне Боба. Я понимал, какую боль доставляют ему расспросы о личном, но не мог не уточнить деталь, которая казалась мне жизненно важной. — Прости, Боб, но ты говорил, что душа Розы потеряна. Почему это произошло? Парень вытер тыльной стороной руки нос и, шмыгнув, сипло ответил. — Потому, что кулон остался пуст. Если бы её убил маг из Анклава, то душа Розы вернулась бы ко мне. Но её уничтожил Инквизитор! Забрал себе, побеждая смерть с помощью её невинной души! Эта тварь больше не чёрный монах, и возможно даже осознаёт, что натворил, потому что вместе с человеческой жизнью вернулись и чувства — но если бы я встретил его, то убил бы снова… Потому что Розу это всё равно не вернёт! — Последние слова Боб буквально выкрикивал, обливаясь слезами. — Так значит, Инквизитор забирает души? — Спустя время подытожил я. — А зачем они ему, что дают? Боб с трудом брал себя в руки, и подолгу молчал. Наконец, он вытер глаза и напряжённо потёр переносицу, будто собираясь с мыслями. — Обычная душа даёт бессмертие. Ты пытаешься вонзить ему нож в спину, а он через эту связь обменивает свою смерть на твою жизнь. Но душа феи — иное. С помощью этой силы они возвращают себе настоящую жизнь, настоящие чувства. Это единственное, что даёт истинное воскрешение. Ред смотрела с ужасом переводя взгляд с Боба на меня, и запинаясь спросила. — Так они… уже мертвы? Инквизиторы? Боб кивнул, глядя затравленным взглядом на щербатые стены тюрьмы. Я съехал на пол, так как ноги, неожиданно, перестали держать. Тогда, при атаке на Петрос, когда был повержен наш первый Инквизитор, мы с Ред были на волоске. Стоило мне пойти в рукопашную — горевать бы моей любимой до конца жизни. Подумать только, живые мертвецы, возомнившие себя истиной в последней инстанции. Смерть беспристрастна для всех — уж не такой ли у них девиз? И кто, какой идиот согласится добровольно войти в орден? И откуда у них такая магическая мощь? Боб не знал, ни количество членов ордена, ни то, что конкретно происходит с детьми волшебниками. Более того, он был измучен, и не в силах продолжать свой рассказ. Поэтому Ред распорядилась приготовить ему нормальную комнату в городе, а также приставить охрану, чтобы парень с горя не сделал с собой, что-то непоправимое. То, что он нашёл в себе силы дойти до нас и выполнить свой долг перед шпионской сетью оппозиции Анклава и Виталии — уже подвиг. Его потеря слишком велика, и кто знает, лечится ли она временем, или у химии предназначенных свои законы.

***

Утром следующего дня Боб снова позвал нас. Казалось, парень нервничал больше обычного, перебирая за каменным письменным столом бумаги, которые он согласился расшифровать. Гномы принесли ему традиционный жирный завтрак из мяса, сыра и яиц, сдобренный внушительной кружкой эля, но Боб к нему даже не притронулся. Когда мы с Ред вошли в комнату, он спешно вскочил и кинулся к нам, тряся перед лицом письмом, бумага которого была светлее и чище других. — Перевёл последнее. Герцог Томас сообщает, что выборы архимага назначены, но сомневается, что их реально станут проводить. Охрана дворца полностью поменялась, а его заперли в комнате. Он просит помощи в эвакуации его дяди и тёти, нынешних правителей Голубого королевства. Дата назначена на послезавтра. Я хорошо знал семью Мерлина, и понимал о ком идёт речь. Удивительно, что молодой кузен моего друга, которому сейчас от силы семнадцать лет, так замешан в политике и участвует в делах оппозиции. Томас болен, с детства прикован к инвалидному креслу, и не способен не то, что ходить, но и принимать самостоятельные решения. Гнет его отца, герцога Альфреда, родного брата королевы Анны — был по истине всеобъемлющ. Суровый мужчины тиран в своей семье, и буквально душил заботой единственного сына, мать которого скончалась в родах. Может, вот так, в знак протеста и подросткового бунта, Томас и решил взять судьбу в свои руки? Нашёл контакт со слугами, сплёл хитроумные политические сети, сначала для забавы, а потом втянулся. Стоит ли доверять малолетнему наследнику? Анклав имеет на него, ой, какие планы… Я с сомнением смотрел то на Боба, то на Редхуд. Моя прекрасная жгучая брюнетка молчала, привычно кусая нижнюю губу, потом она повернулась ко мне и сказала. — Мерлин с Белоснежкой и маленьким сыном сейчас, наверняка, в Виталии, под защитой этой принцессы фей. Ты говорил, что перед твоим уходом он сообщил, что мы не найдём их, если решим вернуться в Белое королевство. — Я только вздыхал, кивая и уже понимая, куда она клонит. — Он не успеет спасти отца и мать, если мы с тобой не вмешаемся. И снова кивок был ей ответом. Ред ободряюще погладила меня по плечу и серьёзно посмотрела на Боба. — Ты говорил, что от Турмалина до западной границы Голубого королевства есть сеть тоннелей, годами расширяемая добровольцами из оппозиции. Был там, знаешь проход? Боб отрицательно покачал головой и достал из пачки писем толстый пергамент. Мы разложили карту на столе, внимательно вглядываясь в линии, которые то расширялись, то сужались, разветвляясь, словно корни гигантского древа — карта тоннелей впечатляла и ужасала одновременно. Где-то на краю пергамента была алая точка — скрытое место выхода в прекрасной столице Голубого королевства, городе Турмалин. — Что здесь? — Спросил, вдавливая палец в красное пятно. — Кто встретит нас на том конце пути? Боб пожал плечами и опустил взгляд, ещё раз пробегая по письму. — Томас пишет, что это дом брата Эйта, его давнего союзника. Говорит, что ему можно доверять. Но если вы сомневаетесь, — и Боб перевёл палец чуть дальше, где кривая дорожка оканчивалась пустотой и изящно нарисованной розой ветров, — можно выйти здесь, недалеко от Фирюза. Тоже большой город, тоже опасность на каждом шагу, но зато ни от кого не зависите. Правда, тоннель, который туда ведёт, давно никто не проверял. Я не знаю, что нас ждёт. — Нас? Ты хочешь пойти с нами? — Удивлённо спросила Ред. — Роза бы этого хотела. Хотела, чтобы я помогал вам до конца. Она никогда никого не бросала… — на этих словах он запнулся, сглатывая тугой ком, мужественно справляясь с эмоциями. На приготовления ушёл весь оставшийся день. Город был оставлен на Орина. Старый гном поворчал, что его не берут с собой, но смирился. Пино, Ноки и Кио отправились снаряжать лодку, чтобы переплыть залив до входа в гроты. Там на северо-восточной границе оканчивались владения Петроса, и начиналась опасная и неизведанная территория. Где-то в глубине души, отчаянный мальчишка, лидер Бесстрашной Семёрки (коим я всегда себя считал), хотел новых приключений, но зрелый мужчина, видевший войну и смерть, познавший отчаяние и любовь, понимал — время весёлых приключений давно прошло. В наших с Ред руках жизнь родителей Мерлина, и эта ответственность — самая тяжкая ноша.