Игры, в которые играют люди

Он так её мучит, как будто растит жену.

      Когда шахматы пропадают из кабинета милорда, вы не удивлены, но опечалены.       Он, конечно, замечает тоскливые взгляды, которые вы бросаете на опустевший столик, но никак не комментирует.       – Вот эти бумаги, леди, я прошу вас разложить в хронологическом порядке и подшить в отдельное дело. Вопросы?       Он так неожиданно выдёргивает вас в реальную жизнь, что вы теряетесь. "Главное, не спрашивай про шахматы" – только и успеваете подумать вы прежде, чем…       – Почему вы не снимете мой ошейник?       Чё-ё-ёрт.       Милорд удивлённо поднимает на вас глаза.       – Что?       – Простите, – вы тут же кидаетесь исправить свою оплошность, – Я просто… Лорд Брайвин обмолвился, что хотел выкупить меня у вас, но вы отказали…       – Вы хотите, чтобы я отдал вас лорду Брайвину? – лорд Габриэль хмурит лоб.       – Не столько это… Признаться, я и сама могла бы выкупить свою свободу, – вы мысленно подсчитываете деньги, подаренные милордом и принцем, а также выручку с продажи пятновыводителя, – но не думаю, что вы нуждаетесь в деньгах…       – Я нуждаюсь в толковом секретаре, – терпеливо — как ребёнку — поясняет милорд.       Это не ответ.       Но кто вы такая, чтобы требовать ответа?       Вы бросаете ещё один тоскливый взгляд на опустевший шахматный столик и выходите из кабинета.       Жизнь без шахмат совсем иная. Вы и представить себе не могли, как зависите от этой игры. Или же дело в партнёре?       Вы вкладываете душу в свои сводки и архивные справки. Вы усёрдно стенографируете на совещаниях. Ваше платье ослепляет своей белизной.       Перфекционизм — единственная доступная вам форма протеста. Лорд Габриэль так привык к разочарованиям? Вы не собираетесь облегчать ему жизнь.       Закончить отчёт до вечера? Да, милорд. Перепроверить цены на репу за прошлый год? Будет исполнено, милорд.       Другая бы ревела в три ручья от обилия тупой и бессмысленной работы — право, кому может понадобиться аналитическая сводка зависимости цен на морковь от курса тарданского золотого за последние пятнадцать лет? Только двоим, – отвечаете вы, – вам, потому что это новый вызов от милорда, и ему, потому что он ждёт вашей ошибки. Вы совершенно уверены, что он тоже не спит ночами, перепроверяя ваши расчёты, которые демонстративно пренебрежительно откладывает в дальний ящик во время аудиенции.       Когда ваша стратегия приносит свои плоды, вам кажется, что вы наконец-то сошли с ума.       Вы сидите в зале совещаний с лордом Габриэлем, Винсентом и жрецом Августом.       Когда опоздание тарданского посла выходит за рамки приличий, жрец уходит решать этот вопрос, громко хлопнув дверью на прощание. Винсент просит позволения отлучиться по личному делу и убегает довольный.       – С1-С4, – говорит милорд, сохраняя на лице выражение вежливого интереса. С таким лицом обычно говорят: "Сегодня довольно ветрено, вы не находите?".       Неужели он…? Вы на миг закрываете глаза, представив перед собой шахматную доску, и захлёбываетесь от возбуждения.       – G8-F6, – тихо отвечаете вы, глядя в сторону. Значительная часть вашего сознания всё ещё не верит в реальность происходящего.       – В1-С3.       – Е7-Е5.       Вернувшийся Винсент останавливается в дверях, беспомощно переводя взгляд с вас на милорда.       – G1-G3.       – B8-B6.       – Е2-Е3.       Скорость нарастает. Вы ходите слоном и чувствуете нарастающую панику. Неужели вы сможете держать всё это в голове?       Милорд подтягивает вперёд ещё одну пешку и вы радостно на неё набрасываетесь просто потому, что можете дотянуться.       На следующий ход ваша победоносная пешка съедена его конём, но вы чувствуете лишь облегчение — вам больше не надо помнить, что она стоит на клетке D4.       – Рокировка, – произносите вы, скорее из желания испытать его пространственное воображение, нежели спрятать своего короля.       Казначей нервно хватается за перо, но опомнившись, откидывает его в сторону.       Именно эти мелкие движения, столь не свойственные ему в обычной жизни, дарят вам ни с чем не сравнимый кайф. Как бы самой не забыть, где вы оставили короля!       – D4-C6, – мужчина ходит конём и теперь под ударом ваши слон, пешка и королева, если, конечно, она всё ещё на D8…       – B7-С6, – вы едва вспоминаете, что у вас есть нетронутая пешка, и сбрасываете опасного коня с доски.       – F1-F2, – напряжённо выдыхает мужчина и вы сразу догадываетесь, что он планирует повторить ваш фокус с рокировкой. Чё-ё-ёрт. Было так просто знать, что его король на клетке Е1.       Несколько ходов спустя вы перехватываете ещё одну его пешку, подставив и потеряв при этом свою.       Вы захватываете ладью на F1 и теряете слона на D6.       Если господин тарданский посол войдёт в зал, ему придётся подождать в стороне.       Вы отводите своего коня от короля милорда, но он достаёт до него пешкой с F2, о которой вы и думать забыли.       Его король снова перемещается. Вы отсылаете королеву в другой угол поля, в надежде запутать милорда, а потом возвращаете в соседний.       – Шах.       – F2-E1, – загнанный в угол мужчина нервно сглатывает и выводит короля из-под удара.       В тишине зала гулко раздаются одинокие аплодисменты. Жрец Август поднимает обе руки к небу и произносит:       – Подумать только! Можно отобрать у человека доску, но из головы её никак не вынешь.       Он одобрительно, но фамильярно гладит вас по голове большой потной ладонью, останавливая игру.       Если бы ваша доска не была воображаемой, вы бы разбили её об его лицо.       Греет лишь то, что в глазах милорда вы читаете ту же мысль.       Вы натягиваете на лицо смиренную улыбку и перепроверяете, хорошо ли заточены ваши перья.       Вы чувствуете себя… неудовлетворённой. До чёртиков.       Вернувшись в свою комнату, вы падаете лицом в подушку и долго лежите молча.       Вплоть до того момента, как раздаётся стук в дверь.       – Во-первых, должен выразить своё восхищение! – легко и как всегда весело произносит Винсент, – Это было нечто! Никогда такого не видел. Так вот, милорд просил зайти к тебе и передать, что он ждёт тебя в кабинете, потому что вы не закончили.       Вы натурально роняете челюсть.       За прошедшие два часа вы успели выкинуть из головы всю расстановку фигур.       Как наивно. Вы что, забыли, с кем имеете дело?       Поправив юбку, вы спешите в покои лорда Габриэля, приветливо улыбаясь гвардейцам у входа. Вам хватило ума взять с собой какие-то бумаги, заполненные столбцами цифр, и этой папкой вы невзначай помахиваете перед парнями.       В кабинете милорда вы едва успеваете удивиться погашенным свечам…       Мужчина, словно поджидавший в засаде, хватает вас и, приподняв, прижимает спиной к массивной дубовой двери, которую вы едва успели прикрыть.       Шумно выдохнув, вы обнимаете его в ответ, прижимаясь теснее. Слова не нужны. Не в силах возиться с крючками вашего корсета, милорд просто задирает ваши юбки непозволительно высоко. В прошлый раз вы искололи все пальцы, зашивая порванный наряд при свете одинокой свечи. Вы готовы заниматься этим каждую ночь.       Вывернувшись из его объятий, вы поворачиваетесь лицом к двери и, прогнувшись в спине, прижимаетесь ягодицами к его паху. Обе ваши руки упираются в дверь, и вы очень благодарны милорду, что своей ладонью он успевает зажать ваш рот. Когда он входит в вас, вы вгрызаетесь в его руку зубами. Главное — молча.       За этой дверью пять человек. Возможно, их боевая готовность преувеличена… Но их первостепенная задача — охрана этого высокопоставленного мужчины, что так тяжело дышит, уткнувшись в ваши волосы на затылке.       Плохо понимая, почему, вы начинаете реветь. Вам так хорошо — а щёки уже мокрые от слёз… Вы содрогаетесь всем телом. Если он сейчас остановится, вы расцарапаете ему всё лицо!       Когда он кончает, вам нужна ещё минута, чтобы вернуться на эту грешную землю.       Он сам, приложив усилие, отдирает ваши руки от двери и тянет за собой. Вы рефлекторно поправляете юбки, которые предательски липнут к сперме, стекающей по вашим ногам. На это нет времени.       Милорд, пошатнувшись, опускается в кресло, а вы, не раздумывая, залезаете на его колени.       – Что-то не так, леди? – он поглаживает подушечками пальцев ваши мокрые щёки, но вы перехватываете его руку и прижимаетесь к ней губами.       – Лучше, чем когда бы то ни было.       – Счастлив это слышать, – его тон настолько светский, что вы не можете сдержать улыбку.       – Вы даже не дали мне запереть дверь, – произносите вы с ласковым укором, как будто он мальчишка, наевшийся сладкого перед обедом.       – Не посмеют, – вздыхает милорд, нежно поглаживая ваши плечи, спускаясь ниже и запуская руки в декольте, – за дверью ничего не слышно, здесь даже чары стоят. А если и поймут… Леди, вы что-нибудь слышали о поющих чертях?       – О чём? – вы теряетесь от столь резкого перехода, но милорд быстро возвращает вас в состояние покоя ласковыми движениями рук.       – Мои люди хорошо умеют молчать.       Вы тихо стонете в ответ, доверяясь его рукам и, обхватив руками его шею, позволяете расшнуровывать ваше платье.       Теперь, когда у милорда появилось время просто полюбоваться изгибами вашего тела, он рваными движениями выдёргивает шнурки из лифа. В мягком свете луны вы вглядываетесь в его лицо.       Теперь, когда ваша грудь полностью оголена и доверена его рукам, вы, приоткрыв рот, отмечаете, насколько довольным он выглядит…       Его взгляд ползёт выше и холодеет, наткнувшись на чёртов ошейник.       Вы молчите, но вопрос сам повисает в воздухе.       – Может быть, мне просто нравится это напоминание о том, что вы — моя? – тихо спрашивает он изменившимся, каким-то совсем другим голосом.       Обдумывая его слова, вы встаёте и медленно приводите платье в порядок.       Уже у самой двери, обернувшись на грустного мужчину со спущенными штанами, вы отвечаете:       – Милорд… Именно из-за него я никогда не буду вашей…