Алатырь

Она не спрашивала, откуда пришла Лихо. Увидев ее среди ночи на пороге, опутанную сторожевой гирляндой в виде глазных яблок, она осторожно освободила пленницу, скинула сеть на землю и кивнула вглубь дома. — Меня зовут Лихо, — предупредила девочка, но вопреки предвестию, имя не принесло Яге никакой беды. Да и с самой гостьей хлопот было не особо много. Лихо хлопотала по хозяйству, ходила по магазинам, научилась прясть. А что акцент не буяновский это ничего, выветрится временем. И шрамы на ногах — это не Яги дело. Магия у девчонки была дикая, хаотическая, необузданная, и Яга загорелась азартом. Начала направлять, подсказывать. Учить. Время шло, но они обе уважали право на тайну. Яга не спрашивала о том, что привело Лихо на ее порог. Ради чего она пришла учиться к богине войны, главенствующей колдунье Буяна? Как она собирается применить полученные знания? Лихо ничего не спрашивала об образе в черном кристалле. Где в стекле крутилось воспоминание о ком-то черноволосом с черными же глазами. Прошло время, и Лихо выросла в гибкую, высокую девушку с черной косой до пояса. И взгляд ее стал еще спокойнее и мудрее, чем у Яги. Они вместе делали крема из молодильных яблок. Вместе фехтовали в саду среди яблонь. И хоть Лихо редко когда удавалось долго сдерживать напор Яги, ученица богини определенно была лучше многих. Полотенца с вышивкой у них обеих выходили отлично, но раскупались лучше у Лихо. У той узоры были нездешние, заокеанские, а у Яги сквозь вышивку проглядывались чувства к кому-то, о ком если и знали, то обходили это стороной. Яга была не уверена, что стоит рассказывать о том, что давно стало прошлым. Теперь у нее был новый смысл. И все было как всегда, пока Маржана не окликнула Лихо на ярмарке. Лихо уже собиралась уходить, как черноволосая девчонка схватила ее за руку. И с ней был он — образ из кристалла. Такой же молодой и черноглазый. Маржана спросила о возможности заказа, Лихо ответила. И вернулась к Яге, мучимая чужой тайной. Яга светловолосая, русые косы ее до самого пола. Простая белая рубаха, брюки, сапоги. Над кроватью — меч, на столе — колдовские книги и бутафория в виде частей тел. Яга делала свечу и прикрепляла к ней нить с черной солью, когда Лихо вошла. — Его зовут Личоэс, — произнесла Яга, и Лихо склонила голову, понимая, что колдунье уже известно об ее встрече на площади. — Это было много тысяч лет назад. У него есть жена. И дочь. А у меня есть ты. Свеча загорелась, и ее рыжее пламя горело спокойно и ровно. Лихо улыбнулась. Яга смотрела на нее. — Первый раз, — Яга улыбнулась тоже. — Первый раз ты улыбаешься мне. — Той ночью… — начала Лихо, но Яга встала из-за стола и, взяв подсвечник со свечой, пошла к выходу из гостиной. — Всему свое время. Одно откровение за раз, — Яга закрыла за собой дверь. Поднялась на второй этаж дома и поставила свечу рядом с кристаллом. Взяла его в руки и убрала в шкатулку, где на алой подушке лежало фарфоровое яйцо. Это было много тысяч лет назад, но она помнила каждое слово. Он стоял, молодой, черноглазый и совершенно не догадывался, что ответа на загадку нет. Нес всякую чушь, пытаясь добавить себе очков, придумывал множество версий, ведь она не делала ограничение на попытки. А она стояла и думала: «Старая дура, и угораздило же тебя в такого влюбиться. Ты бессмертна, он нет, и время подчинится еще совсем не скоро. И он уйдет, как ушли многие до него. И будет ли кому его вернуть?» И тогда она его убила. Тонкая игла вошла ему в сердце, вышла насквозь, и он рухнул на пол ее жилища. В поле шумел вереск, лесная тропинка была устлана клевером, вода проносилась мимо со скоростью звука, и камень Алатырь один знал все, что она собиралась сделать. В шкатулке лежало яйцо, игла была надежно спрятана в начале и одновременно в конце пути, и богиня смерти перестала быть таковой, затерялась в числах и годах и стала ведьмой, колдуньей, воином. Она играла с жизнью, ела молодильные яблоки, и мир вокруг менялся, но не менялась она. Камень Алатырь теплый, и океан у его подножия лизал тяжелые сапоги, в которых одних и можно пройти неисчислимое расстояние за несколько часов. Она достала иглу. Она уколола палец и смазала камень кровью. Он вернулся. Она родила Вилу, и он женился на ней. Черноглазой, черноволосой, плоти ее плоти. Он забыл ее и все, что было во времена дикие, опасные, когда была смерть, и боги были властны над большим. Вила смеется, свой дар не воспринимает всерьез, а дочь ее — самое легкомысленное существо, каких Яге приходилось знать. «Бабушка Яга», — мысль принесла странное чувство всесилия, и Яга засмеялась. Лихо в своей комнате прижала колени к груди и погладила старые шрамы. Она не была уверена, что готова рассказать о прошлом, и ее переполняла благодарность к Яге, ушедшей от разговора. Свеча продолжала гореть на столе, когда Яга приоткрыла окно в вечер и взялась за книгу. Завтра нужно обязательно разобраться с последней главой учебника по временной магии. В последние года стали писать намного лучше, ей, наконец-то, интересно читать измышления современных магов.