Слова улетают, как ветер, — написанное остается.
— На самом деле товары в городе под Облачными Глубинами оставляют желать лучшего. Хотя и довольно интересные штучки при всем желании можно найти. Вэй У Сянь взглянул на идущего и щебечущего обо всем Не Хуайсана — наследника клана Не. Тот запуганный юноша с прошлой ночи теперь шел как ни в чем ни бывало и рассказывал о всевозможных лазейках по проникновению в город, в котором через день всегда проходили ярмарки. Немного удивившись смелости этого мальца, Вэй У Сянь понятия не имел что тот от него хочет, но и не отталкивал, прекрасно зная, что никакой опасности этот болтливый юноша не несет. И раз уж его устраивает такая компания угрюмого Вэй Ина, то он, пожалуй, даже не против. Чем удивил уже Цзян Чэна, тенью следовавшего за этими двумя. — Ты не боишься? — резко оборвал очередной поток слов Вэй У Сянь, устремив пронзительный взгляд на Не Хуайсана. Тот что-то пробормотал, а затем, будто вспомнив что-то, покраснел и тихим голосом ответил: — Мой брат — Не Минцзюэ — великий воин, таких и в других странах не сыщешь, и при каждом его срыве я уже привык как-то переставать реагировать, потому и твое лицо, Вэй-сюн, меня мало беспокоит. За честность Вэй У Сяню хотелось наградить того легкой полуулыбкой, но он вовремя опомнился. С мальцом и правда было не трудно найти общий язык, а приятная внешность также дополняла образ, но Вэй У Сянь четко видел границы, потому и переступать их из-за красивой обертки он не собирался. Для начала было бы неплохо узнать побольше об этом Не Хуайсане, а уже потом думать о доверии. И Вэй Ин возможно действительно занялся бы этим, если бы не одно «но». Приятный, обволакивающий тело и дух запах, врезался в расширенные ноздри Вэй У Сяня. Тот самый, что он встретил в саду. Однако зоркие глаза все никак не могли отыскать хозяина такого необычного запаха. Аромат сандалового дерева не был ему знаком, но и при всем желании теперь Вэй У Сянь забыть его не смог бы. Вэй У Сянь притянул за локоть болтающего Не Хуайсана и прошептал: — Ты чувствуешь запах благовоний? Не Хуайсан без лишних слов принюхался и согласно кивнул. — Чьи они? На этот раз глаза Не Хуайсана слегка расширились, а в них заблестел огонек. Слегка улыбнувшись, он неловко перебирал закрытый веер пальцами, нервно постукивая носком сапога по земле. — Не пойми меня неправильно, Вэй-сюн, я не нюхаю каждого прохожего, но периодически встречаются те, чей запах трудно забыть. Вэй У Сянь в ожидании кивнул. — И, как я рассуждал ранее, этот аромат популярен среди адептов клана Гу Су Лань. Но есть двое, от кого исходит небольшое различие и… — Илинская крыса? Резкий, хриплый и неприятный голос разрезал разговоры адептов. Вэй У Сянь и Цзян Чэн замерли с вставшими дыбом волосами, стиснув кулаки. К ним подходила группка адептов неименитого клана и о чем-то мерзко посмеивались. Тот, что выкрикнул ужасные слова, скрестил руки на груди, будто любуясь доставленным эффектом. Вэй У Сянь стиснул челюсть так сильно, что послышался скрежет, а скулы вздулись от напряжения. Прижимая к бедру флейту, он кинул ледяной взгляд в стоящую перед ним группу, уголок глаза его подергивался. — Что? — осипшим голосом спросил Цзян Чэн, вставая перед Вэй У Сянем, закрывая того за своей спиной. — Мои ребята видели, как этот, — говоривший указал на Вэй У Сяня. — Принимал ночью источники. Один. И видели метки, которые были на его теле. А я-то все думал, почему мне так хочется при виде тебя вытащить меч? Вот оно что — тот, кто поджег телегу и избил моего брата несколько лет назад — был ты! — Закрой свой рот! — тут же вспыхнул Цзян Чэн, а его всего потряхивало не хуже Вэй Ина. Темная аура окутала небольшую улочку. Скопившиеся на шум адепты неосознанно сжались, кто-то схватился за меч, а кто-то желал убежать как можно дальше. Чувство страха душило гремучей змеей вокруг шеи каждого, кто находился в несколько метров от происшествия. — Повтори, — сквозь стиснутые зубы прошипел Вэй У Сянь, а глаза его налились рубином. Цзян Чэн отпихнул обеспокоенного Не Хуайсана, чтобы тот не попал под горячую руку и сам попытался образумить названого брата. — Вэй У Сянь, приди в себя! Это всего лишь никчемный мусор, забудь об этом. Атмосфера лишь стала только накаляться. Хлынувший холодный порыв ветра разбросал свитки, лежащие в классе с приоткрытой дверью; нефритовые подвески жалобно зазвенели, а веер Не Хуайсана едва не вылетел у него из рук. Он настороженно впился взглядом в группу адептов, мысленно молясь, чтобы Вэй У Сянь успокоился, иначе придется туго. Наследник клана Не прекрасно знал о всех тех слухах с Илинским призраком, но никогда бы в этой жизни не полез с обвинениями к Вэй У Сяню. Он и сам когда-то сталкивался с проблемами борющихся за власть злых людей после смерти отца, и если бы ему не протянул руку единственный близкий ему человек — брат, то Хуайсан понятия не имел что сейчас с ним бы сталось. Потому никакого страха в глазах юноши в присутствии Вэй У Сяня не было, лишь понимание и солидарность молчать на такие темы. Вэй У Сянь отпихнул схватившего его за плечи Цзян Чэна и сипло, со свистом, выдохнул сквозь плотно прикрытые губы. Неясные тени легли на улочку, обволакивая в панике перешептывающихся людей. Каждый адепт, игнорируя липкий пот на ладонях, с затаенным дыханием наблюдал что же будет дальше. От мысли об этом у Вэй У Сяня едва не началась судорога. Когда-то такие же люди с безразличием на лице наблюдали, как посередине улицы очередной торговец избивает десятилетнего ребенка. От таких картин пелена гнева и жажды крови окутали сознание Вэй У Сяня. Прожив некоторое время в Пристани Лотоса он и забыл кто он, какова его сущность, что он за человек… — Довольно. Улочку озарил свет и тяжелый холодный ветер отступил. По широкой тропинке, выложенной белоснежными камнями, не спеша шли два молодых человека, облаченных в белые одежды Гу Су Лань, а их лобные ленты развевались по мере их шагов. Отличием этих двоих была чистая, непревзойденная и притягательная внешность, от кончиков ровных пластинок ногтей, до корней густых, темных, похожих на шелк, волос. Молодые люди, словно сошедшие с картины талантливого художника, остановились, осматривая ситуацию. Тот, кто ровным тоном произнес «довольно» — отрада для ушей стоящих, был тем самым Первым Нефритом ордена Гу Су Лань — Лань Сичень. Его порой Вэй Ин ловил взглядом, соглашаясь, что внешность этого человека действительно вызывает восторг, но вот второго, похожего, но одновременно такого разного, юноша не видел ни разу. Должно быть это Второй Нефрит, а по совместительству брат — Лань Ванцзи. Два Нефрита, оценив обстановку, перекинулись мимолетными взглядами, и Лань Сичень заговорил плавным, приятным голосом: — Позвольте узнать, чем же недовольны эти юноши? Однако весь пыл оскорбляющего Вэй У Сяня адепта как-то заметно приутих. Он исподлобья уставился на Первого Нефрита и также недовольно хмыкнул, показывая свой протест. — Цзэу-цзюнь, я — наследник ордена Юньмэн Цзян, Цзян Ваньинь, спешу сообщить о том, что эти… юноши проявили в сторону моего брата неслыханную дерзость и прошу принять меры! Поскольку после случившегося Цзян Чэн едва стал отходить, он не растерял своего благородства, показывая все свои манеры, поклонившись Двум Нефритам. Лань Сичень едва заметно улыбнулся, глаза его заблестели в сторону Цзян Чэна, но он мгновенно взял себя в руки, натягивая на лицо строгое выражение. Проследив взглядом, он наткнулся на других адептов из той же компании, слегка приподнял брови, словно вся ситуация показалась ему абсурдной. — К чему же применять столь радикальные меры, если все можно решить за спокойным разговором без жертв и насилия. Молодой господин Вэй, ваша аура столь сильна и заслуживает похвалы, но ни к чему применять ее в стенах ордена Гу Су Лань без веской на то причины. Господин Лян, вероятно ваша семья потерпела нечто ужасное от рук какого-то человека, но ни к чему кидаться без разбора на всех подряд. По мере разговора, глаза Вэй У Сяня увеличивались в размерах. Его что сейчас… выгораживают? Тем временем Лань Сичень стал приводить неоспоримые аргументы в защиту Вэй У Сяня, пока последний встал как вкопанный, не смея даже моргать. Он уже приготовился сорваться на бег, чтобы не слушать то, как его пытаются отодрать от его же поступков, но наткнулся на изучающий взгляд Второго Нефрита и слегка потянул носом, принюхиваясь. Действительно, подобный аромат достаточно популярен здесь, и от Двух Нефритов пахло приятно, знакомо, от одного из них очень даже знакомо. — Вэй-сюн, — прошептал подошедший Не Хуайсан, едва касаясь кончиками пальцев напряженной руки юноши. — Почему ты не сказал никому про… про тот случай? Вэй У Сянь молча кинул на него взгляд, означавший «я тут ни при чем» и слегка расслабился, предоставляя Цзэу-цзюню разобраться с ситуацией. — А ты разве хотел бы, чтобы кто-то знал? — также тихо вопросом на вопрос произнес Вэй У Сянь и приподнял темные брови. — Нет, но… — Вот и радуйся, что на твою голову попался я, а не какой-нибудь проныра, не умеющий держать язык за зубами. Не Хуайсан на секунду замер, а затем его лицо просияло. Он бы кинулся обнимать своего спасителя, но не рискнул. Помня о сломанных руках адептов клана Ланьлин Цзинь, он лишь от всего сердца поблагодарил юношу, пряча широкую улыбку за веером. Как только ситуация более-менее разрешилась, зеваки поспешили по своим делам, оставив стоять в небольшой улочке пятерых. Выступив как ранее вперед, Цзян Чэн склонил руки в благодарном жесте, но Лань Сичень поставил под его руки свои, не позволив юноше склониться. — Право, не стоит, — мягкая улыбка снова озарила его лицо. — У господина Вэя действительно выдающиеся способности, — на этот раз несколько пар глаз устремились уже на Вэй У Сяня, отчего юноша стал нервно постукивать флейтой о бедро. — Вы слишком добры, — из вежливости процедил сквозь зубы Вэй Ин, чем вызвал мягкий перезвон колокольчиков — смех Лань Сиченя. — Ох, точно, Хуайсан, — на этот раз обратился Лань Сичень к наследнику ордена Не. — Со всей этой суетой я забыл предупредить тебя, что твой брат желает посетить Облачные Глубины. Этого было достаточно, чтобы Не Хуайсан подорвался, едва не взлетев, а затем как-то просиял, скрывая смущенное лицо за веером, помчался в сторону корпусов для комнат, наверняка в свои покои. Подобная реакция вызвала у Вэй У Сяня несколько вопросов, но он решил оставить это на потом. После ухода Не Хуайсана атмосфера приобрела еще более неловкое ощущение. Разглядывая аккуратно сложенные белые камушки возле дорожки, Вэй У Сянь думал о том, что аромат, исходящий от одежд Второго Нефрита действительно весьма знаком. Проживший на улице, скитаясь по многочисленным улочкам с целой какофонией различных запахов, Вэй У Сянь мог в точности в итоге запомнить запах, даже почувствовав лишь один раз. Подняв металлического отлива глаза на Второго Нефрита, Вэй У Сянь сжал губы в тонкую полоску, ловя ответный взгляд медовых глаз. — Золото и серебро… — пробормотал Лань Сичень, а затем, кашлянув в кулак, напоследок взглянул на Цзян Чэна и с улыбкой пожелал хорошего дня, откланялся вместе со своим братом. — Странные, — задумчиво пробормотал Вэй У Сянь, не замечая, как покраснел его шиди.***
Ферулы — вещь опасная и болючая. Это Вэй У Сянь понял по крикам наказанных адептов, которым будто бы выбивали правила прямо по рукам и ногам. Юноша лениво восседал на очередной стене, потягивая купленную в тихушку Не Хуайсаном «Улыбку Императора» и без какого-либо интереса наблюдал за покрасневшими лицами побитых адептов. За что их наказали — он понятия не имел, да и зачем вообще наблюдал за этим — тоже. Однако Вэй У Сянь смело мог сказать, что его, где бы юноша ни находился, наказать никто не смел, если, конечно, хотел потом проснуться. После слухов о том, что Вэй У Сянь и есть тот Илинский призрак, к нему стали относиться с еще большей осторожностью. К юноше и раньше никто не смел приближаться, однако теперь даже мимолетный взгляд кинуть боялись. Но несмотря на это, Вэй У Сянь ловил на себе три взгляда, двое из которых у него не вызывали вопросов, но вот что от него хотел Лань Ванцзи — не укладывалось в голове. Может, он тоже был весьма «близко знаком» с, так называемым, Илинским призраком? Должно быть Вэй У Сянь когда-то выправил ему пару суставов или поджег его тележку, однако эту теорию Вэй Ин в голове тут же опровергнул. Если бы он действительно когда-то насолил этому Второму Нефриту, то тот явно смотрел бы на него не таким взглядом: полного любопытства и некого желания общения. У Вэй У Сяня же такого желания не было. На его голову и так свалился Не Хуайсан, так что друзей на его счету хватит. Под звуками порывов удара ферулы раздался голос Лань Цижэня и Лань Сиченя, которые проходили мимо стены послушания и тихо о чем-то переговаривались. В сердце Вэй У Сяня что-то екнуло, вся его сущность так и кричала о том, что этот разговор может показаться ему интересным. Поэтому, тихо спустившись, юноша последовал за заклинателями Гу Су Лань, держа ухо востро. — Ты говоришь — господин Вэй? Вэй У Сянь — сын Цансэ Саньжэнь? — Все так, — отозвался Лань Сичень. — Должно быть, — задумчиво потирая свою козлиную бородку, проговорил Лань Цижэнь, — Этот юноша пошел в отца, из него и слова не вытянешь. — Возможно дело не в этом, — перешел на шепот Лань Сичень, а затем уже громче добавил, — Но это не имеет значения, у этого юноши выдающиеся способности, и я боюсь, что наступит день, когда он захочет применить их не так, как следует праведный путь. Дядя, я позвал вас поговорить лишь за тем, чтобы вы могли помочь господину Вэю понять и принять свою природу. Иначе его детские раны могут дать о себе знать. — Что ж… От нахлынувшего негодования, Вэй У Сянь вцепился в белую стену с такой силой, отчего та начала крошиться. Ему хотелось выйти из укрытия и вмешаться в то, куда не смеет лезть ни одна душа, но внезапно был прижат к этой самой стене, а прямо над ухом горячее дыхание выпалило такие слова: — Подслушивание и шпионаж — нарушение правил Гу Су Лань.