За тысячу ли прислали гусиное перышко: легок подарок, да дорого внимание.
В небольшом торговом городке под Облачными Глубинами, состоящем из сплошных ярких палаток с товарами, как всегда было оживленно и светло, несмотря на ночное время суток. Многочисленные фонарики светили прямо в глаза, а скопление народа создавало впечатление настоящего фестиваля. Перед взором Вэй У Сяня все сияло, пестрило, отчего у него закружилась голова, но это чувство не мешало ему с широко раскрытыми глазами рассматривать висящих на веревке воздушных змеев разной величины, цвета и формы. Они то и дело сталкивались друг с другом, при порывах особо сильного ветра взмывали вверх, и если бы не крепкая веревка, то они давно бы оказались на свободе. Лань Ванцзи не уставал бросать тайные взгляды на идущего рядом с ним юношу, в душе пытаясь разгадать о чем же он мог думать и одновременно наслаждаться весьма необычным для Вэй У Сяня видом: широко распахнутые металлические глаза, которые, к счастью, не были окутаны пеленой ярости; приоткрытые алые и вечно покусанные губы, тем не менее все равно не теряли свою очаровательность; развевающиеся на легком ветерке угольные волосы, не прямые, но и не кудрявые — необычные, так бы сказал Лань Ванцзи; подрагивающие уголки губ словно сдерживали то ли улыбку, то ли юноша хотел что-то сказать, но не решался. Впрочем, Лань Ванцзи тут его прекрасно понимал, так как и себя великим собеседником назвать не мог. Вэй У Сянь наконец насмотрелся на развевающихся, то и дело норовя сбежать по ветру, змеев и пошел по прямой улице, подальше от палаток и людей, точно зная, что Второй Нефрит тенью следует за ним. Различные мысли не покидали голову Вэй Ина и давали пищу для размышлений. Начиная от семьи Цзян — к которым он, и не пройдет пяти месяцев, вернется, заканчивая до странного поведения Второго Нефрита. Необоснованный интерес к его компании настораживал, однако годами выработанная чуйка молчала, словно намекая, что идущий рядом заклинатель не желает ничего плохого. Но все же — ничего не бывает просто так, верно? За исключением Цзян Чэна и шидзе, никто не собирался становиться для Вэй У Сяня другом или товарищем по оружию, предпочитая держаться подальше от «диковатого» юноши. Да и сам Вэй У Сянь знал себя слишком хорошо — своим нелегким характером он бы не позволил кому-то оставаться подле себя слишком долго. Даже такие люди как Не Хуайсан порой берут от компании Вэй Ина передышку, поскольку вечное угрюмое молчание и взгляд исподлобья иногда расстраивали юношу с веером. Но он был предупрежден, что со многими людьми просто не бывает, хотя бы его брат, потому просто пожимал плечами и переговаривался уже с Цзян Чэном. Остановившись возле небольшого колодца, украшенного собранными лилиями, Вэй У Сянь смахнул невидимый пот со лба, облокотившись бедрами о холодный камень. Несмотря на красивые декорации ярмарки, все это ужасно утомляло юношу. Он не боялся людей, но чувствовал себя с ними некомфортно. Но несмотря на это, компания Второго Нефрита не выводила его из себя вот уже второй час, что несказанно удивило юношу. — Вэй Ин устал? — наблюдая за опущенной головой Вэй У Сяня, спросил Лань Ванцзи. — Ты когда-нибудь ел клецки? Лань Ванцзи покачал головой в знак отрицания, и Вэй У Сянь на секунду удивился, но затем внезапно хлопнул того по плечу, ощутимо, отчего заклинатель дотронулся до места удара, но также промолчал, даже не разозлившись. — Тогда ты обязан их попробовать! Раз уж ты терпишь мою компанию, то я обязан показать тебе всю сласть уличной еды. Спрыгнув с колодца, Вэй У Сянь потянул Лань Ванцзи за краешек белоснежного ханьфу, совсем не слыша тихого «я не против твоей компании, потому не терплю». — Есть много начинок, но мне нравится добавлять острые приправы. Такие, правда, никто не хочет есть, но ты можешь их попробовать. А еще замечательный вкус с грибами и курицей, но ты, кажется, не ешь живность. Лань Ванцзи молча следовал за внезапно разговорившимся Вэй У Сянем, довольно поглядывая, как хмурая морщинка на переносице постепенно разглаживается.***
Проспав всего три часа, Вэй У Сянь впервые ощутил, что не прочь полежать еще столько же, укутавшись в одеяло, даже если место, где он будет бездельничать — та самая жесткая циновка, которая знатно намяла ему бока. Повернувшись в сторону спящего Цзян Чэна, Вэй У Сянь на секунду ощутил укол вины, что оставил своего шиди на вечер одного, но тут же воспрял духом, стоило ему увидеть умиротворенное спящее лицо и… цветок белоснежного пиона, который, скорей всего, рос в саду Облачных Глубин? Поклявшись поговорить об этом с Цзян Чэном позже, Вэй У Сянь вышел из комнаты для водных процедур, но наткнулся возле двери на лежащего воздушного змея в виде одноглазого водного дракона, того самого, которого так высматривал юноша и… клецки с острой приправой?! «Что за странное начало дня…» Естественно, кроме Лань Ванцзи никто другой не слышал того, о чем этой ночью говорил Вэй У Сянь, потому, взяв эти подарки, юноша отнес их в комнату, положив на свою циновку, а на его губах засияла по-детски широкая улыбка.***
Через полчаса растормошив Цзян Чэна, Вэй У Сянь узнал, что совсем не завядший пион наследнику ордена Юньмэн Цзян подарил Лань Сичень. И не успел Вэй У Сянь удивиться, как его самого тут же завалили вопросами по поводу его ночной прогулки и змея. Клецки Цзян Чэн не застал, так как Вэй Ин успел съесть их до его пробуждения. Коротко пересказав прогулку с Лань Ванцзи, Вэй У Сянь завязал волосы красной лентой, немного выше, чем раньше, открывая миру тонкую, светлую шею с виднеющимися бьющимися венками и маленькую, словно случайная капля чернил на бумагу, родинку. Коротко взглянув друг на друга, юноши усмехнулись и вышли из комнаты, не забывая плотно закрыть за собой дверь. И уже выходя из корпуса, Вэй У Сянь почувствовал неладное, стоило его ноге ступить на каменную дорожку. Взглянув на Цзян Чэна, юноша пожал плечами, ловя ответный взгляд, как тут на его пути встал Не Хуайсан, отчего-то быстро размахивая руками. — Вэй-сюн, Цзян-сюн, не ходите туда, — негромко сказал наследник клана Не, опустив голову, смотря на собственные дрожащие пальцы. — Что такое? — спросил Цзян Чэн, а его тонкие брови слегка приподнялись. — Просто не ходите… Слегка отпихнув Не Хуайсана, Вэй У Сянь смело двинулся вперед по направлению в учебный корпус, не забывая нервно сжимать Чэньцин. Его самого как-то слегка предвкушающе чего-то нехорошего потряхивало, но остановиться на полпути и сбежать было не в его стиле. Едва дойдя до стен главного учебного корпуса, Вэй Ин замер, вглядываясь в скопившуюся толпу молодых адептов. Среди них были как ученики именитых кланов, так и малоизвестных. И адепты Гу Су Лань с двумя Нефритами во главе. Вэй У Сянь не успел прочитать выражения их лиц, но понял, что один из них в полной ярости, а второй с разочарованием и едва скрываемым раздражением пытался заставить адептов покинуть эту улицу. Пропихнувшись через несколько зевак, Вэй У Сянь заметил, что те, поняв кто пришел, стали расходиться перед ним, словно боясь ошпариться. Цзян Чэн и Не Хуайсан двинулись следом, первый как и Вэй Ин ничего не понимал, но кидать названного брата не собирался. Подойдя также близко, как и Вэй У Сянь, Цзян Чэн понял, как сильно сжимал кулаки, отчего ногти впились в ладонь, едва не заставляя кожу кровоточить. На белоснежной стене, рядом с учебным корпусом, где всегда звенело множество нефритовых подвесок, огромными буквами киноварью было написано: «Илинская крыса — обрезанный рукав». Встав в ступоре, Вэй У Сянь как умалишенный просто стоял и смотрел на надпись ничем не выражающим взглядом, словно внезапно разучился читать. Не замечая быстро приближающегося к нему Лань Ванцзи, он вцепился в Чэньцин, которая предвкушающе застонала в голове, прося крови. Дрожащей рукой Вэй У Сянь поднес флейту к лицу, слегка вытянув губы наготове и, закрыв глаза, стал играть. Издаваемые звуки из его музыкального инструмента не были чем-то воздушным, радостным, показывающим всю красоту музыки через флейту и легкость души. Звуки были похожи на рев тысячи призраков погибших воинов на какой-нибудь страшной, заброшенной, служившей им кладбищем, горе. Громкий свистящий звук распространился по всему периметру в ближайшие два ли, тяжестью оседая на адептов, которые тут же закрыли кровоточащие уши. Стоявшие во всей этой какофонии страшных звуков Лань Ванцзи, Лань Сичень, Цзян Чэн и Не Хуайсан, неотрывно смотрели на Вэй У Сяня, не веря своим глазам. — Это же… — вырвалось у Лань Сиченя, и он тут же посмотрел на своего брата. Однако сам Лань Ванцзи выглядел не менее удивленным, пытаясь рассмотреть за пеленой тьмы знакомую фигуру и глаза его то и дело бросали искры недоверия. — Темное искусство! Здесь адепт, освоивший темное искусство! — Ах ты Илинская крыса! Не зря тебя проклинают столько людей! — Вы только взгляните! Уму непостижимо! И это талантливый адепт ордена Юньмэн Цзян?! — Злодей, какой же ты… Упреки и простые крики заглохли, как и звуки флейты. Адепты всех орденов в ужасе смотрели на потемневшее лицо Вэй У Сяня, боясь сделать что-то лишнее, спотыкаясь, отходя на безопасное расстояние. Не дав никому больше выкрикнуть и слова, Вэй У Сянь обернулся через плечо на Лань Ванцзи и коротко бросил: — Я же говорил, что меня не стоит злить, — хриплый голос казался совсем болезненным, отчего и так обеспокоенное сердце Второго Нефрита сжалось. Все молча наблюдали за появлением Лань Цижэня и патрульных адептов, которые, схватив под руки Вэй У Сяня, повели его в неизвестном направлении. Бросив последний взгляд на Лань Ванцзи, Вэй У Сянь горько усмехнулся, покачав головой, не уловив в глазах заклинателя Гу Су Лань и искры поддержки. — Молодой господин Цзян, вы знали? — спросил подошедший Лань Сичень, с тоской поглядывая на юношу, но тот лишь продолжал молчать, смотря на чуть сведенную вначале фразу, опустил голову.***
Слушать словно обезумевшего и в то же время разочарованного Лань Цижэня было утомительно. Вэй У Сянь ни разу не попадался под его наказания, однако старый Лань даже не мог взять в руку ферулу. Он лишь проговорил четко и достаточно яростно практически все правила ордена Гу Су Лань, не забывая в каждом подчеркивать о «праведном пути самосовершенствования» и в красках описывать то, что будет с теми, кто свернет на «кривую, скользкую дорожку тьмы». Вэй У Сянь слушал в пол уха, он видел камень с высеченными на нем правилами и иногда посматривал на него, лениво пробегая глазами, потому ничего нового он не услышал. Также он знал о фирменном табу каждого заклинателя — не заниматься искусством тьмы. Однако Вэй У Сянь никогда не считал себя праведником и подобное явление с его стороны не должно было кого-то удивить. Но все же удивило и в какую-то не очень хорошую сторону. Вэй У Сянь вспомнил разочарованный взгляд Лань Сиченя, ошарашенные Цзян Чэна и Не Хуайсана. А также беспомощный и отсутствующий взгляд Лань Ванцзи. «Ну теперь-то он точно оставит меня в покое.» — горько усмехнулся Вэй Ин, понимая, что друзей у него, видимо, не осталось совсем. В лучшем случае его казнят. Не успел старый Лань дойти до тысяча-какого-то-там правила, как двери его комнаты переговоров открылись, пропуская человека, от которого лицо Вэй У Сяня помрачнело еще сильнее. Цзян Фэнмянь собственной персоной. Его-то точно юноша хотел видеть в последнюю очередь. Видеть расстроенные глаза, устало опущенные плечи и какой-то блеклый цвет кожи. Наверняка пустился на всех парах из-за такого, как Вэй Ин… — Господин Лань, прошу вас выслушать, прежде чем давать какое-либо наказание моему воспитаннику, — почтенно поклонился глава клана Цзян, стрельнув взгляд полного сожаления на Вэй У Сяня. Лань Цижэнь лишь коротко кивнул, пригласив главу в другую комнату, подальше от ушей Вэй У Сяня, напоследок кинув на него грозный взгляд. Вэй У Сянь вздохнул, наконец проковыряв от нервов заусенец на мизинце до крови и тут же ее слизал. Знакомый металлический привкус осел на языке, а Чэньцин как-то заерзала, но не в предвкушении предстоящей битвы, а с сожалением. Ее душа, как и душа хозяина, наполнилась горьким темным осадком, словно накипь налетая на забитые темной энергией ци духовные каналы. Хотелось завыть в голос от такой оплошности, но вместо этого Вэй У Сянь оставил в покое свои пальцы, принимаясь подергивать секущиеся кончики на волосах. Они совсем поблекли, передавая настроение юноши. Вэй У Сянь вспомнил о том коротком месяце и несколько недель, проведенном в Облачных Глубинах и кисло улыбнулся. «В конце концов, такие как я не заслуживают своего счастья.» Дверь из комнаты, куда вошли старшие заклинатели, отворилась, показывая медленно подходящего к Вэй У Сяню Цзян Фэнмяня. Он коротко кивнул ему, а затем бесцветным голосом произнес: — Мы возвращаемся в Пристань Лотоса. Что ж, по крайней мере казнить на месте его никто не будет.***
Покидая Облачные Глубины, Вэй У Сянь обнаружил, что из-за этой суматохи забыл лежащего на циновке воздушного змея. Прийти и забрать его никто юноше не дал. Вздохнув, Вэй У Сянь напоследок взглянул на высокие ворота ордена Гу Су Лань, а затем медленным шагом последовал за Цзян Фэнмянем, в молчании придумывая с чего начать объяснение.***
Все началось еще до того, как семья Цзян приняла одинокого, побитого душою и телом юношу. Бродя по людным улицам, закрывая лицо куском ткани, Вэй У Сянь не раз ловил взглядом способности заклинателей, проезжающих мимо городка Илин. Юноша видел, чувствовал и даже слышал, как, так называемое, золотое ядро бьется теплой тяжестью рядом с сердцем, наполненное светлой энергией ци. Тогда-то в голове юноши и зародились сомнения на счет этого самого золотого ядра. Вещь непостоянная и весьма сложная, а когда несколько лет живешь на улице — выбирать не приходится. К тому же Вэй У Сянь не раз слышал то тут, то там слухи о редкой способности — сжигающие ядра. Таких людей было немного, но своей силой они хранили особую угрозу для мира заклинателей. Вэй У Сянь тогда практиковал легкие медитационные техники, через которые можно воспроизвести мелкие тревоги природы, однако слабость тела давала о себе знать. Однажды поняв, что Вэй Ин может скапливать в Чэньцин негативную энергию, исходящую от человека, глаза его опасно загорелись. А понял он это чисто случайно: юноша, закрыв лицо полностью, сидел под высокой аркой в тени, изредка слушая бросающие друг другу разговоры торговцев. Они, кажется, обсуждали на сколько юаней подорожали летние фрукты, но постепенно перебранка вылилась в настоящую ссору. Приоткрыв один глаз, Вэй У Сянь уловил едва заметное движение своей подружки Чэньцин, а затем и вовсе снял ткань с лица. Флейта начала подрагивать, впитывая темную энергию из уст ругани торговцев. Тогда Вэй У Сянь еще не знал о существовании двух путей: светлый и темный. Он просто следовал тому, что делали родители, но никак не думал, что результата можно добиться куда быстрее и безболезненнее. Несмотря на это, Вэй У Сянь все равно поплатился своей неустойчивой психикой. Его было легко задеть, легко раззадорить, вызвать горячую вспышку ярости. Потому юноше пришлось найти способ контролировать вечно голодающую по крови темную энергию. И он ее нашел — в долгих изучениях свитков в библиотеке Пристани Лотоса. Тогда Вэй У Сянь также пытался практиковать образование золотого ядра, но вышло это лишь наполовину. Занявшись полным контролем над темной энергией, а именно — поддержанием баланса темной и светлой в организме, путем впитывания застоялой энергии ци в природе, например, гуляя в лесу и уничтожая рыщущих там темных тварей. Таким образом в его теле плескалось сразу два вида энергии ци, отчего другим адептам казалось, что у юноши полноценно развито золотое ядро, и даже заклинатели-долгожители не могли бы что-то заподозрить. Закончив рассказ, Вэй У Сянь наконец встал с колен, смотря прямым взглядом на замеревших Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань и в ожидании приговора прикусил губу. Никто из старших не смел выдавить и слова, слишком долго пытаясь уложить все это в голове. Подросток, понявший, что так просто не даст отпор уличным торговцам и богатым детишкам, принял такую жертву и вред собственному телу, прекрасно чувствуя последствия. Это заслуживает молчания больше, чем пять минут. Наконец Цзян Фэнмянь справился с ступором, подошел к Вэй У Сяню и потрепал его по голове. От этого жеста сердце пропустило удар. Он сейчас… гладит его, вместо того, чтобы начать выговор и применить наказание? — Ну и что нам с тобой делать? — устало спросила госпожа Юй, но в голосе ее не было гнева. Она покачала головой и заявила: — Отныне ты заляжешь на дно. Слухи о том, что воспитанник ордена Юньмэн Цзян стал приверженцем темного пути, уже разошлись по миру заклинателей. Нам лишь остается подтвердить, что ты был изгнан из ордена с позором. Вместо этого, ты, — женщина указала аккуратным пальчиком в сторону Вэй У Сяня. — Будешь служить нам под прикрытием простого слуги и звать тебя отныне будут Мо Сюаньюй.