Кто ближе к огню, тот первым и сгорает.
Превозмогая боль и кровоточащие раны, наследник ордена Юньмэн Цзян присел, оперевшись о стену, вглядываясь в почерневшее от смога небо. Усталость закрывала глаза, а накатившая тошнота рвала глотку, но, не замечая собственную боль, молодой человек откатился к перевязывающим друг другу раны родителям, сестры и выжившим адептам. Все как один были перепачканы в саже, своей или чужой крови, от них несло огнем и металлом, отчего внутренние органы неприятно сжались. Рядом с главой ордена, который отхаркивал застоялую кровь, находилась госпожа Юй и, к удивлению Цзян Чэна, держала его за руку, успокаивая. Словно они стали немного ближе. Однако радоваться подобному молодой заклинатель не спешил. Ворвавшиеся адепты ордена Цишань Вэнь устроили настоящую резню прямо у порога их дома, неся за собой стальной запах и кровяные ошметки. Чудом уцелевшие слуги и адепты теперь были поражены под натиском собственного шокового состояния. Да и сам Цзян Чэн был вынужден признать, что подобные вещи поразили и его до поседения несколько прядей волос. Находясь в подобной обстановке: в бегах, грязные, голодные, не знающие куда податься и без лекарств, больше недели, становилось страшно за свои жизни еще больше. Хоть им не грозит быть съеденными какими-нибудь дикими животными или уж совсем остаться без каких-то лекарств — выживший слуга-лекарь на скорую руку смог смастерить из попадающихся в небольшом леске под Пристанью Лотоса целебных растений жидкую кашицу, которую прикладывал к ранам, обеззараживая, а несколько других слуг порвали верхние одеяния на повязки. Однако, помимо всей этой отвратительной ситуации с побегом и разрушением собственного дома, Цзян Чэна беспокоило и кое-что еще, не менее важное — Вэй У Сянь. Молодые заклинатели разделились во время бойни: Вэй У Сянь повел свою армию в оборонительную зону, велев Цзян Чэну вывести родителей, Цзян Ян Ли и оставшихся выживших слуг, тем самым приняв на себя весь удар. Что происходило дальше — все было под кровавой пеленой ран и удушающим запахом горящих домов. Горел не только дворец Пристани Лотоса, жадные языки пламени добрались и до домов слуг, постовых будок, а искры долетели и до домов городских жителей, которые также в панике, словно промокшие муравьи, разбежались по городу. Такой внезапный удар никто предсказать не мог. После сожжения Облачных Глубин прошел всего день, кто же знал, что уже на следующий «вэньские псы» налетят на Пристань Лотоса? Цзян Чэн помог остальным перевязать раны, и только потом позволил Цзян Ян Ли снять с себя верхние одежды, чтобы обработать и его. — Он справится, — хрипло отозвался Цзян Фэнмянь, словно читая по глазам, все еще крепко сжимая руку Юй Цзыюань. Женщина была на удивление молчалива, ни проронив ни одного гневного слова, она лишь в прострации поглаживала руку своего супруга, иногда поглядывая вдаль, где языки пламени превратились в черные тучи, а в конце лишь неся стойкий запах гари. — Я должен найти его, — Цзян Чэн шикнул, стоило Цзян Ян Ли сильнее надавить пальцем возле раны, нанося мазь ровным тонким слоем. Цзян Фэнмянь покачал головой, а глаза его то и дело сонно закрывались. — Почему, ты думаешь, он велел нам уходить? Явно не за тем, чтобы ты снова вернулся и попал в плен. Такой человек как Цзян Фэнмянь редко бранился, даже если брань эта была обращена к врагу, как и сейчас он стискивал зубы, но терпел, понимая, что не сможет потом смотреть сыну и дочери в глаза. Однако данная ситуация настолько поиграла на его нервах, что сознание постепенно уходило и сил более не осталось. Наклонив голову к плечу госпожи Юй, он уснул крепким сном, сам того не осознавая сильнее прижимаясь к жене. Сама же хозяйка Пристани Лотоса также измучилась, получила множество ран во время сражения, силы ее тоже покидали тело, а разумом она давно была во сне. Заметив, что родители почти уснули, глаза Цзян Чэна едва заметно блеснули, и он послал сестру подойти к слугам и посмотреть осталось ли нетронутое одеяние, которым можно было их укрыть. Цзян Ян Ли кивнула, вставая с промятой травы и послала брату усталую улыбку. Стоило ей отойти совсем немного, как юный наследник ордена вскочил на ноги, теряясь среди густо растущих деревьев. Он был не намерен просто сидеть и ждать смерти, осталось лишь найти Вэй У Сяня и привести сюда, чтобы в последствии решить как быть. О силах Вэй У Сяня подробнее Цзян Чэн узнал не так давно. Конечно он и до Облачных Глубин догадывался, что в действиях названного брата что-то не так, когда тот в тихую занимался в библиотеке, но яростно отмахивался от этой мысли, боясь, что это может оказаться правдой. Однако его страхи сбылись, но поделать уже ничего нельзя было. Оббегая пройденный путь обратно в Пристань Лотоса, Цзян Чэн ловил взглядом жженую траву и чувствовал врезающийся в нос и глаза летящий по воздуху пепел. Неприятное чувство тяжести в груди усилилось, но, игнорируя это чувство, Цзян Чэн не сбивался с пути, его ноги не путались друг с другом, а дыхание не кончалось. Приближаясь к пределам Пристани Лотоса, юный наследник так и почувствовал, как ему прямо в ухо голосом Цзян Фэнмяня сказали: «упрямец». Ничего, — подумалось Цзян Чэну, — Я вытащу Вэй У Сяня и все станет значительно проще. На улице было темно несмотря на день. Черные от пожара тучи не пропускали ни единого луча света, а озеро, что хранило в себе растущие лотосы, теперь хоронило в себе тела сброшенных в него адептов Юньмэн Цзян. От увиденного колени Цзян Чэна подогнулись, а тело непроизвольно ослабло, он стал оседать на землю, хватая воздух ртом. Переборов в себе желание взвыть во все горло, Цзян Чэн перебрался через толстые, деревянные ворота, едва не зацепившись за них, а затем тихо спрыгнул, удивляясь, что умудрился совсем не ранить ступни. Около дворца дыма было больше, из-за чего-то, что находилось вдали, все замело непроглядным оседающим пеплом. Цзян Чэн двигался с особой настороженностью, прислушиваясь к малейшему звуку, стараясь не шаркать ногами по грязи и мешанине крови. Опершись плечом о вторые ворота, ведущие к главной площади Пристани Лотоса, Цзян Чэн уловил звуки голосов совсем близко, будто говорящие стояли около ворот с обратной стороны. Говорившие наверняка принадлежали ордену Цишань Вэнь, а их вырывающиеся смешки и злорадствование только подтверждали догадку. — Да, всех повесили, подчистую. — Эти генералы такие слабаки, сами сдались, лишь бы их обожаемого главу никто не преследовал. — Особенно самые прыткие порадовали — один хромой, другой с красной лентой, кто ж знал, что окажутся такими верными. Шрамированный бы понравился нашему владыке. — Да брось, кому он может понравиться с меткой-то вора! А вот девушки у них служили славные, жаль, не успели повеселиться, сами вскрылись, чтоб информацию не разглашать. — Во истину верные слуги! Цзян Чэн зажал рот рукой, с силой зажмурив глаза. Его голова резко закружилась, отчего он едва не упал спиной о забор, чем вызвал бы шум, но вовремя взял себя в руки, вытаскивая меч. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы напоить свой меч кровью двух охранявших ворота адептов, а затем мелкими шагами приблизиться к висящим на веревках силуэтам в военной броне. Из-за дымки пришлось подойти почти вплотную, Цзян Чэн заметил, что на голове каждого был мешок, но отличительные их признаки можно было найти. Например второй генерал Мо Цзянь носил белую нить на мизинце, которая теперь казалась алой от пропитанной крови. Младшие надевали разные сапоги — это единственное, что запомнилось Цзян Чэну, а вот Вэй У Сянь… Цзян Чэн замер над трупом, висевшем самым последним, а по его подбородку стекла струйка крови от сильно прикушенной губы в порыве сдержать крик. А вот у Вэй У Сяня отличительной чертой была красная лента, подаренная Цзян Фэнмянем, которая помятая, испачканная в дыму, развевалась из-под мешка висящего трупа, одетого в темные брони первого генерала. Цзян Чэн не помнил, как добрался до озера, ослабевший падая на колени, с неприятным хлюпом врезаясь в траву пропитанной кровью. Колени мгновенно намокли, но это его мало волновало. Молодой человек бесцельно смотрел на плывущие в никуда трупы адептов, а на щеках его было что-то обжигающе влажное, крупными каплями стекающее по подбородку. Забыв зачем пришел, Цзян Чэн оперся о меч и зарылся носом в свой рукав, понимая лишь, что начал выть словно раненый волк.***
Не прошло и дня после прибытия Лань Цижэня из Цинхэ, как объявился и Первый Нефрит с небольшой группкой молодых адептов. Задавать вопросы Лань Ванцзи пока не решился, почти полностью восстановив силы, он пришел в себя только тогда, когда с этой самой подмогой он и его брат по дороге в Юньмэн встретили решительно шедшее войско ордена Цинхэ Не с его разгоряченным после тяжелого боя главой. Однако никакая усталость его не прошибла и, получив слезное известие от младшего брата о том, что на орден Юньмэн Цзян обрушилась яростная сила ордена Цишань Вэнь, и с просьбой им помочь, обладатель Бася незамедлительно пустился в путь. Обрадовавшись присоединившимся новым лицам, Лань Ванцзи и Лань Сичень со своим небольшим войском отправились вызволять людей Юньмэна. Лань Сичень заприметил одинокую знакомую фигуру еще издалека, отчего его сердце неприятно сжалось. Подойдя поближе, распустив людей на разведку, он заметил кровоточащие раны на теле Цзян Чэна и неприятное жжение в груди увеличилось. Склонившись к наследнику клана, Лань Сичень слегка прикоснулся к бледной холодной щеке и отшатнулся от взгляда полного отсутствия, уставившегося на него. В светлых глазах больше не плясал задорный юношеский огонек, а тонкие брови не приподнимались в попытке скрыть смущение. — Молодой господин Цзян… — Они все мертвы… он тоже мертв… — словно мантру стал повторять молодой заклинатель, а его обескровленные губы не попадали в такт словам от дрожи. — Он мертв… — Цзян Чэн поднял глаза и посмотрел на двух Нефритов. — Кто мертв? Молодой господин Цзян, кто мертв? — прошептал Лань Сичень, приобнимая заклинателя за плечи. Цзян Чэн вцепился холодными пальцами в верхние одежды Первого Нефрита и с нескрываемым горем заговорил, постоянно пропуская слова: — Он… т-там… нет… красная лента… голова… висит… Быстро-быстро заморгав, Цзян Чэн наконец смог выпрямиться, уже полностью плюхаясь на окровавленную траву, сжимая ткань одежд так сильно, отчего та затрещала, но Лань Сичень не обращал на это никакого внимания, пытаясь понять чья смерть так ранила юного наследника. Родители? Если он, то отец? — Вэй У Сянь! — выпалил Цзян Чэн, а затем посмотрел на замершего Лань Ванцзи. — Вэй У Сяня повесили! И, не стыдясь чужого присутствия, поджал губы, а крупные слезы водопадом покатились по щекам, смешиваясь с грязью. Не успел Лань Сичень открыть рот, как мимо него пролетел белый силуэт, а затем в одно мгновение Лань Ванцзи исчез за воротами, совершенно не заботясь о поддержании достоинства благородного господина. Лань Сичень предоставил это брату, мысленно прося у него прощения, а затем вновь склонился к дрожащему Цзян Чэну, убирая выпавшие из-под пучка пряди за ухо. Заклинатель никак на это не реагировал, продолжая сжимать одежды Первого Нефрита и горько сглатывать вязкую от рыданий слюну. В конец потеряв какие-либо силы, он наклонился, уткнувшись носом в теплую грудь, под ребрами которой с новой силой забилось чужое сердце. Лань Сичень тяжело вздохнул, заключая Цзян Чэна в теплые объятия, совершенно не заботясь о том, что у них могли быть наблюдатели. Сейчас и навсегда его волновал лишь покой Цзян Чэна и попытки привести его в чувства. Очаровательное лицо вот так просто может превратиться в гримасу боли и отчаяния, что несомненно причиняло боль и самому Лань Сиченю. Просидев так еще несколько минут, Первый Нефрит уловил идущий к ним силуэт, а спустя мгновение понял, что это Лань Ванцзи, держащий ту самую испачканную красную ленту. Он покачал головой, а на лице не было и следа боли, к которой Лань Сичень уже приготовился. — Это не он, — коротко ответил Второй Нефрит, сжимая ленту в запачканной кровью руке. Цзян Чэн уловил эту фразу сквозь шум в ушах и поднял голову, покидая тепло обнимающего его человека. — Как не он? — хрипло переспросил молодой заклинатель, глупо хлопая глазами, словно его заело. — Под мешком чужое лицо. Это другой генерал, на котором была лента. Цзян Чэн безучастно уставился в пустоту, замерев. — Не он, — едва шевеля губами прохрипел заклинатель. — Не он, — в глазах внезапно появился огонек. — Не он! Лицо его, словно на белое полотно капнули киноварью, приобрело краски, а из глаз вновь пошли слезы, слепляя длинные ресницы. Он схватился ладонями за обе щеки Лань Сиченя и поцеловал его, от спешки врезаясь зубами. Забывая о внезапной боли в деснах, Лань Сичень распахнул глаза, впервые за долгое время показывая все свои вырвавшиеся эмоции, а затем сжал руки на талии молодого заклинателя, кусая того за губу. Лань Ванцзи понял, что наблюдать тут больше не за чем, потому отправился к выходящим из ворот адептам Цинхэ Не, которые неудовлетворенно разводили руками. До уха Лань Ванцзи донеслось: — Да! Представь себе — все мертвы! — За какие-то полчаса кто-то прибил их, причем весьма жестоко. — Я бы даже свалил все на ходячих мертвецов, но явно видно, что постарался человек. — Может злой дух, восставший во время сражения? — Не-ет, — протянули в ответ адепту. — Тут что-то другое. Они прошли мимо Лань Ванцзи, задумчиво переговариваясь, а Второй Нефрит был вынужден вернуться к пришедшей в себя парочке, с ходу задавая вопрос Цзян Чэну: — За все то время, что ты здесь был, не видел того, кто уничтожил всех адептов клана Цишань Вэнь, приставленных сюда? — Всех этих ублюдков убили? Лань Ванцзи лишь кивнул, смотря на ошарашенных Лань Сиченя и Цзян Чэна. — Когда я увидел… в общем, сам я убил лишь двоих, но думаю их было больше. А кто сделал это, я не видел. Тогда я вообще ничего не видел… Цзян Чэн задумчиво приложил указательный палец к подбородку, а Лань Ванцзи старался не замечать руку брата, покоящуюся на талии юного заклинателя. — В таком случае тут был еще кто-то, кто также хотел отомстить ордену Цишань Вэнь, — кивнул Лань Сичень. — А еще предстоит узнать, где Вэй У Сянь, — добавил Цзян Чэн. С ними обоими Лань Ванцзи полностью согласился.***
Когда полная каша в голове и ломка в костях наконец сбавили обороты, ноги наконец стали шевелиться, а руки подниматься. Хотелось от досады приложиться головой о что-нибудь твердое, желательно камень и раскрошить черепную коробку, чтобы наконец заткнуть вырывающийся из подсознания злобный голос. А за ним еще голос. Еще и еще… Вэй У Сянь разлепил глаза, тут же чувствуя, как запах крови врезается в ноздри. Казалось, на несколько секунд он потерял память, ибо позабыл собственное имя, но подергивающаяся в руке Чэньцин привела юного заклинателя в себя. Вэй У Сянь протяжно простонал с головной болью, его голос отражался и от стен, а шум капель внезапно заставил генерала обрести сидячее положение. Разгребая в голове моменты того, как он оказался здесь, Вэй Ин вспомнил лишь то, что встретил двух ангелов, готовых взлететь к солнцу. Понимая, что это бред собачий, генерал Вэй почувствовал что-то липкое на пальцах и преподнес руки к лицу, сфокусировав взгляд. Это кровь. Причем явно не его. Телом никакого чувства боли не было, но в душе он ощущал беспокойство. Тихая водная гладь тронулась, а затем нагрянуло цунами. «Кажется, я позволил тьме взять надо мной верх.» Вэй У Сянь хрипло откашлялся, выхаркивая застоялую кровь, а затем прислушался. Кажется, он находится под каким-то мостом, судя по звукам капель, запаху сырости и каменным стенам с просветами по обе стороны. Помимо капель слышались тихие, неуверенные шаги, и Вэй У Сянь едва ли не вздрогнул, когда издалека заметил одежды ордена Цишань Вэнь. Отползая к стене ближе, генерал Вэй сжал Чэньцин так, что захрустели кости на разбитых пальцах. Однако понимание того, что это не враг, настигло также быстро, как и зрение, которое пришло в нормальное состояние, и Вэй У Сянь смог рассмотреть своих не так давно знакомых. Вэнь Цин и Вэнь Нин — те самые ангелы, которые вытащили его с поля битвы со стрелой в груди. Она, конечно, не достигла сердца, но из-за этой дрянной тварины он потерял много крови, сильно беспокоя и так ослабший организм. Случилось все тогда как в эпицентре урагана, снося за собой все, в том числе дома. Вэй У Сянь лишь помнил, как велел семье Цзян спасаться, закрывая их спины своим телом, как его Чэньцин скрестилась с чужим мечом, отправляя врага в полет, как кричал генералу Мо забаррикадировать ворота, а псы Вэнь кричали что-то про Вэй У Сяня, показывая на генерала Мо; помнил, как перед глазами встала пелена ярости при моменте, когда он увидел, как погибают его товарищи, а пойманных генералов связывают. Помнил как едва не зарубил Вэнь Нина, приняв того за врага, но потом заметил, что он прикрывает спрятанных в сарае адептов Юньмэн Цзян, помнил, как после того, как ему всадили стрелу, Вэнь Нин перетащил заклинателя в полуобморочном состоянии к Вэнь Цин, которая, не успев привести Вэй У Сяня в чувства, поняла кто перед ней лежит и что адепты клана Вэнь схватили не того Вэй У Сяня. С затуманенной дымкой в глазах Вэй У Сянь очнулся спустя два дня после случившегося и сразу же направился обратно в главный двор Пристани Лотоса, с помощью своей Чэньцин стал призывать настолько пугающих тварей, что даже лицо вечно невозмутимой Вэнь Цин приобрело болезненный оттенок. Они не боялись Вэй У Сяня, зная, что тот не причинит им вреда, потому, пока он все еще был в состоянии неистовства, на свой страх и риск потянули молодого заклинателя в еще одно укромное место — под мостом торговой площади Пристани Лотоса. Там-то Вэй У Сянь и потерял окончательно сознание, более не вскакивая и не пугая брата и сестру своими темными заклинаниями. — Я уже подумала, что ты стал лютым мертвецом, но нет, они не способны призывать других тварей, — Вэнь Цин наматывала чистую длинную тряпицу на оголенную грудь Вэй У Сяня. Он уже не переживал на счет своих шрамов перед ней, его видела вся площадь адептов клана Вэнь, когда те сдернули верхнюю часть одежд, потешаясь над ним и другими генералами прежде чем снова стали нападать. Ему уже было все равно. Главное, что семья Цзян успела сбежать, успела воспользоваться этой отсрочкой, когда генералы сдались, а с собой Вэй Ин позволил делать что угодно. Впрочем, они и не успели, не повезло, какая жалость. — Вэй У Сянь! — сердито воскликнула Вэнь Цин, когда юный заклинатель дернулся в попытке встать, рискуя тем, что его раны снова могут открыться. — Куда ты так торопишься? Никуда твой орден не уедет, ты сам избавился от врага! «И то верно.» — пронеслось в его голове, которая до сих пор раскалывалась в попытке избавиться от этих орущих без устали голосов. — Господин Вэй, я слышал, что господину и госпоже Цзян с их детьми удалось скрыться, не стоит так переживать, — с улыбкой отозвался Вэнь Нин, присаживаясь рядом. Вэй У Сянь устало кивнул, а его глаза стали вновь слипаться. — Я, конечно, не против: здоровый сон и все дела, но если ты здесь уснешь, то здесь же и проснешься, в холодной воде, так как мы тебя нести не собираемся, — отозвалась Вэнь Цин, наблюдая за тем, как глаза Вэй У Сяня сонно закатываются. — Зачем вы спасали моих адептов? — сквозь сонную пелену тихо прошелестел Вэй Ин, понимая, что уже не чувствует тела. В след за этим настала тишина, и Вэй Ин уже подумал, что так и останется без ответа, когда, уже склонив голову, наконец сомкнув глаза, сквозь сонную пелену услышал тихое: — Разве мы могли иначе?***
— …янь! А… н… А-Сянь! А-Сянь! А-Сянь! Слышишь? Вэй У Сянь хрипло вздохнул, чувствуя, как загорели легкие. Тяжелое дыхание будто густо ложилось на щеки, во рту сухо как в пустыне, а в голове полный бардак. На этот раз юный заклинатель очнулся не под сырым и холодным мостом, а на циновке, под его головой было что-то мягкое, краем глаза Вэй У Сянь уловил фиолетовые одежды. — Ох, хвала небесам! Ты пришел в себя! — раздался нежный и заплаканный голос его шидзе где-то сверху. — Ши… дзе… — в хриплом голосе Вэй У Сянь едва узнавал себя. Казалось, еще пару сказанных слов, и его гортань точно разойдется на миллионы трещин. Прокашлявшись, юный заклинатель наконец смог рассмотреть сидящую рядом с ним шидзе, которая наливала из кувшина в чашу воду. Осушив ее в два глотка, Вэй Ин попытался присесть, но тут же теплыми ладонями был отправлен обратно. — Госпожа Вэнь сказала, что тебе потребуется несколько дней на восстановление. — Госпожа Вэнь? — Да. Она и ее брат привели тебя к площади, где тебя и нашли А-Чэн, Цзэу-цзюнь и господин Лань. Услышав знакомого человека, Вэй У Сянь сглотнул вязкую слюну, рассматривая комнату, в которой очнулся. Она явно не походила на комнаты Пристани Лотоса. Словно прочитав мысли, Цзян Ян Ли начала: — Ты проспал четыре дня, Аннигиляция Солнца идет полным ходом, но так как два ордена пострадали больше остальных, нас пригласили временно пожить в ордене Цинхэ Не. — Что? А какой еще орден пал? За всей этой суматохой, подготовкой к войне, а затем и само нападение, Вэй У Сянь совсем не следил за новостями из вне. — Гу Су Лань. — Гу Су Лань, — словно попугай повторил Вэй У Сянь, а затем ошарашенно распахнул глаза. — Они… — Они в порядке. Были потери, к сожалению это неизбежно, но те, о ком ты хочешь спросить в порядке. Вэй У Сянь откинулся на циновку, прикрывая глаза. Они живы, значит худшее позади. С остальным он разберется когда оправится. Вэй У Сянь прикоснулся к лицу, чувствуя гладкую кожу под пальцами. Его не только подлатали, но и протерли, смывая грязь, сажу и кровь. Проводя рукой по лбу, молодой заклинатель стал накручивать на палец раскинувшиеся по циновке пряди, замечая, что некоторые кончики подпалились. — Лента, — прошептал Вэй У Сянь, — Шидзе, у тебя есть чем завязать волосы? Цзян Ян Ли кивнула и принялась искать тонкую ткань из валяющихся в углу одежд, тем временем Вэй У Сянь наконец смог сделать упор на ноющий пресс и сел. Его едва не вырвало от внезапно накатившего головокружения; комната заплясала перед глазами, отчего заклинатель поморщился. — А-Сянь! Ну я же говорила… — Все в порядке, — заклинатель коснулся тонкой руки своей шидзе в успокаивающем жесте, а сам тем временем боролся с головной болью, простреленной где-то в переносице. — Все в порядке у него, вы только посмотрите! — оттянув ткань вместо двери, в комнату вошел обладатель до боли знакомого голоса. Вэй У Сянь зажмурился, пытаясь рассмотреть силуэт, но как не вовремя на глаза свалилась собственная угольная прядь, закрывая обзор. — Какая же ты бестолочь! — Цзян Чэн присел возле названного брата, убирая его волосы за спину, потому теперь Вэй У Сянь мог рассмотреть лицо своего шиди, который и не пытался скрыть взволнованный блеск в своих глазах. — Цзян Чэн, — прошептал Вэй Ин, а уголки губ его дрогнули. — Если ты таким образом собирался довести меня до смерти, то у тебя почти получилось, — пробурчал наследник клана, а затем стал колотить раскрытой ладонью заклинателя по плечу, практически не надавливая на него. — Вэй! — удар. — У! — удар. — Сянь! — удар. Схватив названного брата за ворот, Цзян Чэн прижал того к себе, обнимая, скрывая покрасневшие глаза где-то в забинтованном плече. — Прости, — надломленным голосом прохрипел Вэй У Сянь, сжимая своего шиди в объятиях, а затем почувствовал, как их обоих обнимает шидзе и все вместе они всхлипнули, предаваясь мимолетной боли. Цзян Чэн наконец отстранился, шмыгая носом, вперил недовольный взгляд на названного брата, а затем стал выливать поток своих грустных слов: — Отец и матушка верили в тебя, но ты поступил глупо! Когда я увидел… ты… я… чуть с ума не сошел! А остальные? Ты о них подумал?! А Лань Ванцзи? Лань Ванцзи вообще, знаешь, едва не поседел, когда к тебе… — Лань Чжань? — неверяще переспросил Вэй У Сянь, даже позабыв о боли. — Второй Нефрит Гу Су Лань не отходил от этих покоев, пока ты был без сознания, — пояснила Цзян Ян Ли. — Но… я… что? — Ох, Вэй У Сянь, но только сейчас не напрягай мозг, ты и так сейчас расплачешься! Вэй У Сянь ощутил собирающуюся влагу на глазах, а перед ним все поплыло. Почувствовав в теле внезапные силы, он, опираясь о руки, кое-как сел на корточки, а затем направил всю оставшуюся энергию на ноги, вкочив, хватая те самые фиолетовые одежды, что были у него под головой, выскочил из помещения, не видя перед собой что-либо. — А-Сянь! — Вэй У Сянь! Но молодой заклинатель больше не обращал внимание ни на крики за спиной, ни на волосы, которые, развеваясь во время бега, прилипали к лицу. В его голове заела лишь одна фраза: «я должен с ним поговорить». И, словно лютый мертвец выполняющий приказ, целенаправленно двигался в направлении, которое казалось ему определенно правильным, не видя вокруг себя ни слуг, ни других адептов. Когда в твоем сердце будет хотя бы один человек, с которым ты будешь готов разделять боль и радость, поверь мне, ты станешь гораздо счастливее. Вэй У Сянь всхлипнул, расталкивая всех вокруг. Если у А-Сяня появился человек, по которому он тоскует, это не так уж и плохо, как может казаться. Это значит, что ты испытываешь к этому человеку определенные чувства и скучаешь по тем временам, когда вы были вместе. Едва не поскользнувшись из-за босых ног, молодой заклинатель, путаясь в ткани одежд, перестал убирать волосы с лица, следуя наугад, точно зная, что бежит правильно. Шидзе хочет, чтобы Сянь-Сянь был счастлив и надеется, что этот человек не сделает тебе больно. Вэй Ин врезался в стену, оттолкнулся от нее руками, не почувствовав ни капли боли на ладонях. Все его нутро пылало от переизбытка всех скопившихся за долгое время чувств. Собственные слезы смешались с растрепанными прядями, а ноги он перестал чувствовать. Почти натянув на себя верхнее ханьфу, чтобы скрыть шрамы на спине, Вэй У Сянь приготовился огибать очередной поворот, как вдруг его поймали крепкие и теплые руки, прижимая к себе.