chlorine

      Целоваться в отчем доме, когда внизу немало гостей, пришедшие на праздник младшей Ян, и ровесницы, среди которых могут в любой момент войти без стука, рискованное занятие. Но Чонина это не волнует, так как заставлять меня задыхаться от прикосновений, от мокрых поцелуев в шею более чарующе для него.       Ощущать его пальцы в волосах, губы на своих значит топить восковое сердце в страсти.       — Может, соберёмся и доделаем задание до конца? — нехотя проговариваю я, совестью насчёт алгебры вдруг пришпоренный. — Да и диван твой доверия не вызывает, — предмет мебели, к которому меня прижали, расположившись на бёдрах, словно возмущённый, отзывается скрипом.       — Успеется, хён, дай минуту, — мурлычит Ян с улыбкой, занося ладонь под футболку и пальцами пробегая вверх-вниз от груди к ремню. — Всё успеется.       Мы не были лучшими друзьями, ограничиваясь добрыми приятельскими отношениями. Точнее, я не захотел вписывать его в круг самых близких друзей, после того как понял, что смотрю на него не просто как на знакомого с параллели, и встречался лишь на общих посиделках и пару раз в неделю на дому или в библиотеке в окружении книг, конспектов и остальной школьной всячины.       Заразительно улыбчивый и светлый, ответственный и трудолюбивый, он занимает первые места во всевозможных рейтингах школы, чуть ли не главным её достоянием являясь.       Под обаяние Ян Чонина трудно не попасться, что с первого-второго знакомства случилось и со мной. Это не значит, что влюбили меня с первого взгляда или улыбки. Он крал моё сердце кусочками: касанием, случайной фразой, разговором.       Ян Чонин стал причиной научиться контролировать свои эмоции. При всей моей привязанности старался его не смущать ничем, тщательно следя за каждым своим движением, взглядом. Старался не спугнуть, не скомпрометировать. Моя выдержка стала ещё одной причиной гордости за себя, но в умении скрывать Чонин меня переплюнул. Кто знал, что частота явлений его рядом со мной связано было с тем, что он хотел быть со мной? Любые старания быть ближе я отталкивал, думая, что это я подсознательно клеюсь к парню. Я не пытался избавиться от симпатии, зная об обратном эффекте, хотел её свести к минимуму.       Полтора месяца назад Чонин заявился ко мне в пасмурный мартовский день, удивив внезапностью посещения. Он не выглядел взволнованным дико, лишь растрёпанным, начиная от макушки до запихнутой в один носок штанины.       — Пустяки, — пробормотал он, вытаскивая ткань из резинки. Повесил куртку и последовал за мной.       Как только дверь моей комнаты закрылась, Чонин заставил поперхнуться воздухом:       — Хван Хёнджин, ты мне нравишься.       Первая реакция — молчание. Непонимание того, что обратились ко мне. В голове рассеялись мысли. И недовольный таким ответом, он подошёл вплотную и накрыл мои губы в тёплом секундном касании.       — Я пойму, если тебе стало противно от меня, — прошептал Ян, отстранившись.       — Это шутка какая-то? — самый гениальный ответ из всех возможных.       — Можешь считать и так, если… — Чонин замолк, дёрнул плечами, и на секунду в его глазах промелькнуло сожаление. — Извини.       Я не раз видел такие сцены в дорамах, когда после крупной ссоры один герой признаётся другому, тот в шоке или не принимает чувства, или страстно целует в ответ. Но мы не ссорились, даже не разговаривали из-за суеты первых дней семестра. Чонин пришёл и признался, и обнять его, вложив в это действие все облегчение и тепло, было правильным решением.       — Я знал это, хён. Я никогда не ошибаюсь, — выдохнул он, прижимая меня крепче. — Ты мне очень нравишься.       Знакомым кажется, что Чонин и я повысились до уровня лучших друзей, хотя некоторые личности, то бишь Ли Феликс, подозрительно щурится в поисках доказательств в чём-то более близком и скрытном. И знали бы учителя, кого они ангелом называют.       — Никогда не думал, что ты настолько… — супертактильный? Как правильно охарактеризовать того, кто за полтора месяца открылся тебе совсем с другой стороны?       — Какой? — хитро прищуривается, облизывая зацелованные губы. Его пальцы задерживаются на ремне, намереваясь избавиться от него.       — Умелый? — без особого желания убираю чужие руки.       — Ты ведь ещё не всё увидел, — отвечает Чонин, зарываясь пальцами в волосы. — Позволишь продемонстрировать? — трение через одежду передаётся лёгким электрическим током по всему телу и вгоняет лицо в краску. Он улыбается очередной маленькой победе.       Невинное «ты мне нравишься» переросло в «я тебя хочу», и с каждым разом всё сложнее не поддаться соблазну и не оказаться полностью в его власти. Но пока подточенного несколькими месяцами терпения хватает, чтобы и дразнить, и не сорваться.       — Точно не сегодня, — заявляю под женский голос из соседней комнаты, обращённый к кому-то. — Не надо пока что разбивать своё будущее в глазах твоей матери, которая верно и имена внукам подобрала.