Дар, пылающий сквозь века

      Сказать по правде, нынешний образ Анны и в самом деле напомнили ему о той смуглой цыганке, которую он когда-то любил. От самого осознания сходства у Алексея Александровича защемило в сердце, он пронес мимо ушей ее колкости и заострил внимание на жену. В нестерпимую боль окунулась его душа, когда чиновник с горечью вдруг осознал, что эта женщина вовсе не любит его. Осознал ясно и совершенно точно, словно вспышкой озарило его разум понимание этой весьма болезненной истины. И он понял, что открытие это, хоть оно никогда не укрывалось от его глаз, стало ему невыносимо. О, великая сила момента, объяви ему об этом в какой-нибудь другой миг, скажем, как бы невзначай за обедом или же после службы по возвращению домой, Алексей Александрович, как ему казалось, воспринял эту новость куда легче, просто бы пожал плечами и поднялся к себе. В этом случае он в лишний раз язвительно напомнил бы себе, что вовсе недостоин любви этой женщины, но раз он поклялся сделать для нее все, лишь бы Анна ни в чем не нуждалась, то исправно бы продолжал выполнять, как ни в чем не бывало. Так, как будто бы этого разговора вовсе и не было. Но при виде жены с вьющимися, распущенными по плечам волосами и белоснежной сорочке, он закусил губы. Она не изменила себе, она осталась такой же. Разве что чуточку лучше, не без его заслуг.       – Что Вы, ma chérie, ни в коем разе...       Анна поднесла кончики пальцев к собственному, чуть пульсирующему виску и легкими движениями стала потирать его. Незначительная боль все же омрачала и без того нежелательную для женщины сцену. Она ждала, что Каренин продолжит разговор, но тот сам же неуклюже оборвал себя на половине сказанной фразы. Ожидая хоть какого-либо логического завершения, Анна невзначай взглянула в его глаза и, поразившись побледневшему лицу мужа, проследила за его взглядом и, поняв, что тот обнаружил на ее прикроватном столике звонок, отсвечивающий металлической полоской от пламени свечи, из собственного кабинета, попыталась было объясниться:       – Алексей Александрович, я совсем было запамятовала, прошу извинить за оплошность.       – Откуда он здесь? – резко спросил мужчина, словно не обращая внимания на слова жены и не смея потянуть руку к принадлежавшей ему вещи.       – Дело в том, что у меня сломалась сонетка и было решено на время позаимствовать у Вас это, но теперь он мне вовсе не нужен, удалось все починить, а у меня, каюсь, совсем вылетело из головы вернуть этот звонок на родину.       – Иными словами, Вы хотите сказать, что это Вы додумались до этой идеи? – скептически прищурясь, проговорил он, как будто бы выносит приговор.       – Нет, это услужливо предложил Казимир Лаврентьич, а я в итоге уступила, – Анна почему-то покраснела на этих словах, как провинившийся ребенок.       Лицо чиновника выдавало озадаченность. Казимир был верным, исправным слугой, да, ему были присущи заискивание и подчеркнутая угодливость, у Каренина он служил давно. Задолго до появления Анны. Можно было сказать, что высокопоставленный господин знал его всю жизнь. По наличию зажатой, ссутулившейся фигуры в доме, можно было безошибочно заявить, где его хозяин будет ночевать: на собственной даче или же дома. И дело было не в том, что слуга господина отважился помочь госпоже, у которой были свои слуги, не в том, что он вызвался помочь тогда, когда это в общем-то быть может и не требовалось, но в той... спиралевидной, наистрожайшей закономерности событий. Сама эта сцена ему показалась знакомой, как будто бы он уже бывал в подобной ситуации, как будто бы этой женщине уже предлагали услугу в виде подмоги с помощью звонка для вызова. Ему было знакомо это, он уже это где-то видел!       – Что ж, достойнейший малый, неравнодушный, я всегда высоко ценил его услуги, узнаю эту черту. Предупредительность и предугадывание и в самом деле ценные качества домашней прислуги, – к Алексею Александровичу вернулся прежний тон, полный обманчивого спокойствия и здравой рассудительности, на самом же деле он говорил все это, дабы сгладить то неприятное впечатление от собственной реакции на находку, и, чтобы окончательно оставить всякие сомнения, будто бы его поступок слуги в самом деле задел, потянулся к своей вещи и положил ее на колени, крутя в руках и опустив на звонок глаза, будто бы Каренину было интересно его. рассматривать, – полагаю, Вам он ныне не нужен и я могу забрать себе обратно.       – Именно так, – Анна подумала было, что Казимир и впрямь сделал что-то дурное в глазах Алексея Александровича, но, к счастью, муж с женой были одного мнения об этом славном старичке, что утешающе подействовало на Каренину.       Между супругами повисла неловкая пауза. Обоим было ясно, что вряд ли на этом можно было завершить подобный разговор, но оба не решались: она — спросить что-то очень важное, он — что-то с пылкой готовностью ей ответить. Чиновнику вдруг стало совершенно ясно, что Казимир не часть ансамбля в том мире, но основной персонаж, связывающий эти два мира – мира нынешнего с миром минувшим – наравне с ним, с Карениным, с Анной и с графом Вронским. И бог весть, сколько же их таких странников из той, прошедшей жизни, есть ли помимо них еще герои средневековой драмы или же они одни посланы в этом мир? Но зачем? И как? Если Алексею Александровичу собственная задача здесь была кристально ясна (искупить вину), то для чего нужны и прочие персонажи? Вещица в руках мужчины зловеще сверкнула золотистым цветом в глаза. Признать в верном слуге бывшего звонаря не составило особого труда, он все так же пылко предан своему господину. Вот только теперь-то Каренин будет с ним начеку, мужчина отлично помнил, из чьих рук он принял смерть.       – Анна, я неделей назад распорядился собрать вещи и отвезти их в дом, но я принял решение на время задержаться здесь. Если обстоятельства будут таковы, что из-за неотложных дел на службе или же вынужденных поездок я должен буду оставить тебя здесь, то все необходимые средства я...       – Я Вас поняла, не волнуйтесь, Алексей Александрович.       – Да, именно так. Я передам все в конверте. Вам нездоровится? Впрочем, нелепый вопрос.       – Да, немного тревожит боль в висках, – на удивление Каренину, жена на сей раз отпираться не стала, воодушевившись, мужчина принял это как знак доверия.       – Завтра я немедля попрошу назначить к Вам доктора.       Та хотела было возразить насчет данного визита, но столкнулась с непоколебимым настроем мужа, прекрасно сведущего в вопросе подобных болей. Всем своим видом он воплощал ту решительность, которая владела им в момент тогдашнего признания пару дней тому назад.       – Получается, что Вы вовсе не все рассказали мне в тот вечер.       – Пусть так, но я руководствуюсь в этом благими побуждениями, нацеленными заботой о Вас. Пусть мой рассказ был неполон, однако Вы, как я успел убедиться, вполне признаете его правдивость.       – Ценой боли?       – Да, ценой Вашей боли.