Не по зубам, или демонам вход запрещен!

— Хсан Пайнс? — магистр выжидающе вперился в меня взглядом, барабаня тонкими пальцами по столешнице. — Так какой правитель следовал за Ильданорканом Четвертым? Я снова замечтался до такой степени, что происходящее за окном стало куда значительнее текущей лекции по истории Соннвокса.  — Ильданкан-что-то-там Пятый? — я выдавил слабую улыбку, слыша смешки с задних рядов.  — Хсан Пайнс, я вас не узнаю! — Преподаватель снял очки, выгибая темную бровь. — Предметы исторического цикла были вашей сильной стороной. «Не моей, а Диппера,» — досадливо подумал я, упирая взгляд в тетрадь, исчерканную ничего не значащими рисунками. Не в моих силах выучить все эти имена! Мальтазар Скаергон кто-то там? Серьезно? Имен попроще не было? Томас, Джозеф, Крис? Конечно я понимал, что в чужом мире — чужие правила. Но почему имя Уильям стоит в ряду с именем Иданкар-кар-кар (или как там этого Четвертого звали)?! Черт возьми, да Диппер был настоящим гением, раз мог запомнить все эти имена и не путаться в них. Я молчал. Тих был и магистр, прожигая меня задумчивым серым взглядом. Наверняка пытался понять, что случилось с его любимым учеником. Да, словами не описать, что случилось. А если и опишу, то вряд ли кто-то поверит. Скорее, покрутят у виска и махнут рукой, мол, чего с психом связываться. Я исследую свои калякули и неожиданно натыкаюсь на рисунок треугольника в двойном круге. На внешней стороне внутреннего круга какие-то непонятные символы, знаки и рисунки — я, если честно, понять их не способен. Не знаю, почему вдруг зацепился за это изображение. Оно явно отличалось от других и несло в себе какое-то значение, но осмысленно нарисовать это я не мог. По крайней мере, не помню такого за собой. Странно. И я уверен, что знак это не обычный, а нарисованный по физической памяти, словно раньше его рисовали с завидной периодичностью, теперь же чисто механически руки возобновляли маршрут по бумаге. Воспоминания тела Диппера. Кусочек прошлого человека, о котором я не знал буквально ничего. Чем мог заниматься парень? Вряд ли подобные знаки нужны были для эмпатии. Хотя, конечно, повторюсь: я не знал всех правил и законов этого мира. На Земле, если ты начинаешь чертить какие-то рисунки, ты либо математик, либо псих. И учитывая, что это две грани одного и того же, люди на таких учёных недобро и недоверчиво косились. Здесь всякие магические письмена считались оберегами, колдовством, украшением. Чем сложнее и заковыристее — тем обиходнее.  — Хсан Пайнс, надеюсь, к тестированию вы придете в норму и покажете, как и всегда, блестящие результаты, — магистр продолжил лекцию, особенно подмечая, что после Ильданоркана Четвертого шел Крис Великолепный, отчего у меня задёргался глаз. Я снова сделал вид, будто что-то записываю, но мыслями находился далеко отсюда. Совсем скоро тихо звякнет сигнал, означая окончание учебного дня. Тогда я смогу наконец познакомиться с общежитием, распаковать нехитрые пожитки и обустроиться на новом месте. Друзьям о переезде, конечно же, не сказал. Представляю лицо Мейбл, когда она придет в гости, а в квартире пустота. Жестоко? Да. Но лучше так, чем ее гиперопека, которая местами бесит. Конечно же я понимал, что она просто волнуется за брата, который долгое время провалялся в коме. Но это было слишком. Сестринские чувства мне были незнакомы, но я более чем уверен, что ее забота выходит за все границы. Мейбл буквально наседает, навязывает ненужное внимание и зря сотрясает воздух. Маниакальность. Пайнс была помешана на Диппере. Звонок заставил вздрогнуть, с силой окунув в окружающий мир. Шуршание, разговоры, грохот — студенты спешно собирались, обсуждая планы на остаток дня. Я слышал, что кто-то идёт покупать цветы на годовщину родителей, а другая девчонка собирается практиковаться в эмпатии на случайных посетителях кофейни, где она работает. После такого известия захотелось вставить себе в голову какую-нибудь пластину, чтобы экранироваться от сканирования своих внутренних чертей. Эмпаты могли реально пугать. Я достал из-за шиворота магические карманные часы на длинной серебряной цепочке и нажатием небольшой кнопки активировал механизм. Циферблат развернулся прямо перед лицом, демонстрируя календарь, список задач, небольшие заметки — все, что осталось от прошлого хозяина. Пайнс любил делать записи, отмечая буквально каждую мелочь по учебе, приготовлению блюд, покупкам и вообще повседневности. Было сразу видно, что парень любил четкость, определенность и планирование, старался следовать по намеченному. Целеустремленность — это хорошо, не спорю. Но такие часики казались фанатизмом. До доставки вещей был ещё час, так что я решил выйти во внутренний дворик, где можно было уединиться с учебником, сетуя на неприлично большие запросы службы доставки. Сам я все эти вещи перевезти просто не смог бы, потому что магией не владел, а о порталах в этом мире слышал редко. В общем, пришлось потратиться. Не так уж и много, но до первой зарплаты любые издержки казались непосильными и лишними. На улице было солнечно. Ласковые лучики приятно грели спину и открытые участки кожи. Я сел на траву и позволил себе прикрыть глаза, нежась под теплым свечением. После последней пары в академии почти никого не оставалось, внутренний дворик пустовал, позволяя побыть наедине со своими мыслями, подстроить их ток под журчание воды в фонтанах. Я оглянулся, чтобы удостовериться в своем одиночестве, после чего откинулся на мягкую траву, закладывая руки под голову. Удивительно хорошее настроение. Среди действительно дерьмовых происшествий час на воздухе, в компании солнышка и фонтанов, был как спасительная соломинка. И впервые за все это время я позволил себе расслабиться, забыть о грядущих тяжёлых выходных, о семейных дрязгах. Даже о том, что я нахожусь не на Земле. Нет, сейчас я просто существую вне этого всего, позволяя мыслям самостоятельно выбрать русло и течь как хочется, а не как надо. Тихонько качаю головой и ногами в такт неожиданно вспомнившейся песенке. Кажется, она о… Несчастных людях, которые думают, что все потеряли, но на деле их путь только начинается. Я уже давно не помню даже ее припев, но в мозгу хорошо отпечаталась мелодия и смысл. Сейчас, когда я свободен от проблем хотя бы мысленно, приходит осознание, что не так уж плохо все складывается в новой жизни. Мой внутренний реалист неожиданно принял на себя обязанности позитивного человека, позволяя мыслить о счастливом будущем. Примерить на себя чужую шкуру, да ещё и в буквальном смысле, это чудо. Нет, я не смирился, ни в коем случае, но пока я не знаю, возможно ли вернуться домой. Буду пытаться искать способы, но не сейчас. Сейчас только тишина и блаженный покой.  — Центральное крыло для магистров. Предупреждаю сразу: они не любят видеть у себя студентов. Так что, если решишь пройти в свое крыло через центральное, то только по первому этажу и очень быстро, — куратор вел меня среди колонн цокольного этажа, пока я пытался подобрать упавшую челюсть. Если это такое общежитие для магистрата… Боги, да тут одна колонна стоит больше, чем мое обучение за все время! Интересно, а студенческая часть общежития выглядит так же дорого-богато? И — нет. Обычное, от Земли не отличается совсем. Разве что для освещения используют специальные магические артефакты, остальное без изменений.  — Северное крыло для парней, восточное — девушкам. Хсаньи с особым рвением защищают территорию, поэтому в этот рассадник зла советую не заглядывать, — я фыркнул. — На первом и втором этаже находятся одиночные комнаты, на третьем-пятом парные, а на шестом-седьмом для четырех-шести людей. Если не ошибаюсь, твой этаж второй, — перед лицом куратора с хлопком появился листок, который в ту же секунду снова схлопнулся в ничто. — Да, одиннадцатая комната. Перед дверью в мои «апартаменты» куратор торжественно вручил ключи, пожелал жить долго и счастливо и очень быстро исчез из поля зрения, я даже поблагодарить не успел. В комнате было, по сравнению с прошлой квартирой, тесно, зато чисто и аккуратно. Ничего лишнего: письменный стол, кровать, прикроватная тумбочка, стул и большое окно, выходящее прямо на ветки невысокого, но крепкого дерева. При желании можно было по этим веткам в комнату забираться, но я не знал ни одного идиота, который рискнул бы. К тому же я не девушка для всей этой «романтики». До ночи время пролетело незаметно за распаковкой вещей. Обжить небольшую комнату просто, но для этого нужно соблюсти все необходимые, на мой взгляд, ритуалы: забросить пару вещей на спинку стула, поставить полуживой цветок на подоконник (пусть доживает свои несчастные годы на солнышке), навести творческий беспорядок на столе и в шкафу, через одно место заправить кровать. И только после всего этого я чувствовал уют и спокойствие. Не знаю, сколько мне предстоит провести в этом мире времени, но стоило делать это в комфорте. Помнится, на военных сборах все эти вольности нам не позволялись. У солдата как комната, так и мысли в голове должны быть в идеальном порядке. Однако тут я солдатом уже не был, а мою земную комнату, на самом-то деле, вспоминать из-за беспорядка было страшно. И хотя четкость в нас муштровали жёстко и с оттягом, но тут не было никого, кто снова бы начал это делать. Перед сном я отправился на поиски общей ванной или хотя бы туалета, чтобы соблюсти все гигиенические процедуры. Удивительно, но зубные щетки тут были, а вместо пасты использовалась какая-то вязкая черная дрянь, якобы паста из лечебной коры какого-то там дерева. Уж не знаю, что это за дерево, но ничего явно противней я ни разу не пробовал. Зато улыбки в этом мире у всех «голливудские». Снова же старания чудо-состава пасты, поэтому хочешь или нет, а во имя здоровья и красоты ухаживать за собой этой гадостью ты обязан. Коридор пустой, даже шороха из-за чужих дверей не слышно. Не знаю, значит ли это, что этаж нежилой, но пугает точно. Крадусь на цыпочках, сам с себя удивляюсь. Во-первых, не хочу встречать соседей. Познакомимся как-нибудь в следующей жизни, а сегодня хочется уже просто лечь спать. Во-вторых, атмосфера не предполагает шума. Ну или мне так кажется, но желания привлекать внимание своим шебуршанием нет, поэтому я продолжаю путь тихо, большими шагами. Всего на этаже шестьдесят комнат, несколько туалетов и общих ванн после каждого десятка комнат. Я очень надеялся что удобства будут располагаться в комнате у каждого, тем более что двери находятся друг от друга на большом расстоянии. Однако, видимо, придется теперь занимать очередь. Это напомнило мне будни в лагере, лет шесть назад, когда все пытались как можно раньше занять ванную, чтобы не остаться в дураках и не лечь баиньки глубокой ночью. Вообще, воспоминания о лагерных буднях засели где-то глубоко в сердце, с каждым ударом разливая по венам тепло упоминания тех дней. Да, это было весело. Каждая попытка спрятаться от вожатых с целью раскурить одну сигарету на половину отряда. Или, например, отрядные соревнования, экскурсии, совместные фото. И хотя дни те давно канули в лета, улыбка тенью ложилась на лицо. Сразу взгрустнулось. С Землёй меня связывало так много дорогого. Ведь я даже не успел ни с кем попрощаться, но уже оказался в начале нового пути. И это было как-то… Неправильно. Столько планов ушло в никуда. Словно меня-старого никогда не существовало вовсе. Воспоминания медленно меркли. Я это чувствую и не могу отрицать. Чьи лица иногда мелькают перед глазами во снах? Я знал их? Или это призраки прошлого Диппера? Все эти чудеса, магия, волшебство. Невообразимо. Сказка. Но даже за тысячу заклинаний я не обменял бы прошлую жизнь на эту, потому что… Не знаю, просто чувствую, что не сделал бы этого. В душевой тоже пусто, поэтому я позволяю себе подольше постоять под горячими струями воды, расслабляясь и пытаясь ускорить медленно ползущие мысли. Сознание разомлело и требовало срочный отдых, даже есть не хотелось. Я аккуратно присел на пол, избегая лицом струй и наблюдая за медленно поднимающимся к потолку паром. Сизые облачка клубились, растворяясь в марево и медленным туманом оседая на пол. Тягуче и неторопливо, как мое сознание. Через несколько минут закружилась голова, поэтому я поспешил отключить артефакт и вышел, обмотавшись полотенцем. С большого зеркала на меня смотрел осунувшийся, худой парень с всклокоченными мокрыми волосами и уставшим взглядом карих глаз. Я приблизил лицо, отражение сделало то же самое и неожиданно улыбнулось. Качнув головой, я пощупал рукой свои губы, убеждаясь, что уголки опущены, а не приподняты в ухмылке. Странное отражение, словно прочитав мысли, медленно покачало головой и подмигнуло. Тут уж психика не выдержала, поэтому мы оба отпрянули от зеркала, только на моем лице все это время была гримаса удивления и, наверное, даже испуга. Чего-чего, а живых зеркал пока в этом мире не видел. Не знаю, что это за магия, но в рот я чих-пых такие чудеса, честно говоря. Даже у магии должны быть рамки дозволенного, потому что лицезреть каждый день подобные картины было… Не очень. Отражение открыло рот и что-то произнесло, но звука не последовало, что меня-зеркального озадачило. Он коснулся шеи своей рукой, потом снова перевел взгляд на меня и что-то сказал, даже крикнул, но — тишина. Ни одного звука из зеркального мира не долетело до моих ушей. Копия растерянно смотрела на меня, я — на него. Не знаю, сколько секунд прошло, но он бросился к стеклу так резко, что я отскочил назад, принимая боевую стойку. Руки отражения коснулись зеркала с той стороны, он снова что-то говорил, но звука не было, а по губам я читать не умел, поэтому просто хмурился, по-прежнему держа идеальную стойку, и рассматривал себя-зеркального. Момент, когда дубликат испуганно отпрянул от зеркала, не скрылся от моего внимания. Он удивлённо разглядывал кого-то за моей спиной, но сколько бы я не вглядывался в отражение — оно показывало только осевшие густые клубы пара, выглядевшие неестественно в стенах душевой.  — Какие интересные сны, — я вздрогнул, оборачиваясь. Прекрасен как всегда. Нежданный гость. Как всегда. Сайфер. Ну вы поняли. Черный брючный костюм, на рукавах и карманах золотая вышивка, золотые запонки и такого же цвета знак на воротнике черной рубахи. Треугольник. А на голове — удлиненный тонкий цилиндр, съехавший почти на самые уши, но какими-то невиданными силами державшийся. «Безумный шляпник!» — пронеслось в голове, а сердце предательски пропустило удар. Вот расстегни этот жиголо пуговицу своего пиджака… И кто знает, не захлебнулся бы я слюной при виде этого Ален Делона? Но вот что странно: отрешенное выражение лица огневика не выдавало ни холода, ни насмешки, ни даже человечности. Мертвая маска, абсолютно пустая. И голос не привычно желчный и заинтересованный, а… стеклянный, без интонаций. Я снова глянул в зеркало. Сайфер там не отражался, как грёбаный вампир. А за спиной, буквально в двух шагах от меня, стоял, как молчаливый укор совести, и смотрел на меня, но на этот раз я ничего не чувствовал. Не было лёгкого жжения, пьянящего чувства близости. Ничего не было. Блондин застыл изваянием, словно статуя. Отражение беззвучно шевелило губами, на что Сайфер безэмоционально, но всё-таки фыркнул. Я сразу понял, что он копию либо слышит, либо умеет читать по губам. Понял это и зеркальный Диппер, переводя глаза с одного на другого. Стало как-то неуютно. Я вспомнил, что стою перед благородным хсаном в одном полотенце. Ну вот, теперь иное дело — на мне ещё и предательский румянец. Видимо, чтобы тряпке на бедрах не было одиноко. Подумав, что нужно развеять эту двусмысленность, я спросил:  — Вы его понимаете? Брови Сайфера поехали вверх, как и уголки губ, изображая на лице настолько ненастоящую и мертвую улыбку, что герой Шварценеггера позавидовал бы, назвав свою теплой.  — Что, хсан Пайнс, снова силы бережете? — должно быть, это прозвучало бы издевательски, если бы тон огневика кроме звука голоса передавал бы хоть какие-то интонации.  — Да, чтобы в один прекрасный день просканировать эмпатией какую-нибудь сочащуюся ядом гадюку. Или питона, без разницы, — парировал я, позабыв о смятении. Пустое лицо с отсутствующей мимикой не способно было о чем-то поведать, поэтому я быстро сдался и перестал разглядывать идеальные черты в поисках ответа.  — Смотрите, хсан, не переусердствуйте. Ведь, как говорится, с кем поведешься, от того ядом и заразишься. Я сощурился. Вот бы без всякой магии втащить по этому лицу, навсегда сбив спесь. Какая муха укусила Сайфера, превратив из безразличного, даже местами милого, студента в аналог Дэдпула? Не хватало только красного костюма, шуток про члены и отсылок к различным кинолентам. И идеальный антигерой готов. Отражение снова зло зашевелило губами, но смотрело в мою сторону. Предупреждало о чем-то? Приказывало держать язык за зубами? Я и не собирался сталкиваться с этим бараном лбами. Пусть думает все, что хочет.  — «Диппер, открой дневник!» — безразлично бросил Сайфер. Дубликат кивнул, но выглядел странно озабоченным. Словно эта информация должна была остаться только между мной и… тоже мной, получается? Только теперь в этот простой механизм вклинилась новая шестерёнка — Сайфер. Отражение тем временем вздохнуло, смерило огневика недоброжелательным взглядом, сделало шаг вперёд и застыло. Через несколько секунд я наконец понял, что теперь это именно отражение, а не двигающаяся сама по себе копия. Что ж, так лучше. Я, конечно, ни черта не понял, но было очень интересно. Обдумать сказанное я мог бы прямо сейчас, но меня очень смущало то, что теперь Сайфер стоял и открыто на меня пялился, оглядывая с ног до головы. Что, интересно? Ну вот и смотри, злыдень, глаза не высмотри. Словно услышав мои мысли, блондин фыркнул и отвернулся, а я вспомнил, о чем хотел его спросить с самого начала.  — И в какой момент времени меня затянуло в сон?  — По пути к зеркалу, — моментально ответил Сайфер. Я молчал, в голове активно примеряя на знакомого этакие матершинные конструкции. Как его лучше назвать: используя в определении женские половые органы или мужские? А может, смешать и построить трехэтажное витиеватое ругательство, от которого даже у гопника уши бы завяли? Вот уж правда сложный выбор.  — Хождение по снам — способность эмпата, причем довольно сильного, — я пытался точнее припомнить прочитанный недавно параграф из студенческого учебника. — А вы, хсан, вроде бы как огненный маг и к эмпатии никакого отношения не имеете, не так ли? Возможно мне показалось, но на лице Сайфера проскочило изумление. Он деланно кашлянул, жестом приглашая выйти в коридор. Я согласился. Чего бояться в собственном сне?  — С чего ты взял, что я стихийник?  — Ну как, ваш взгляд прожигает, — я стал театрально загибать пальцы на руке. — От вас веет жаром, даже если вы стоите в нескольких шагах от человека. Что, разве не так?  — В каком-то роде, — снова полное безразличие.  — Значит, многоуважаемый хсан ещё и эмпат? Неожиданно. Мы подходим к двери в мою комнату. Сайфер легко ее толкает и стоит на месте, ожидая, когда я зайду внутрь. Надеялся просочиться следом? Дудки! Мои покои — моя крепость. Даже во сне.  — Благодарю за помощь, хсан. Было очень приятно обменяться любезностями ещё и во сне! Я не стал дожидаться ответа, проскальзывая в помещение и захлопывая за собой дверь. И только внутри мне реально полегчало. Да, рядом с Сайфером я был сам не свой. Начинал дико волноваться, трястись, а глупое сердце при виде красивого человека то и дело обмирало, как у тургеневских барышень. При всем при этом девкой я не был. Это прямо железобетонный факт. Я проверил! И всё-таки Сайфер был горяч. Не в плане внешности, хотя и это тоже, даже с моей, мужской, точки зрения. Он был маг, и достаточно сильный, раз его могущество способно обжигать даже без применения сил. От размышлений отвлекло сопение, заставившее вздрогнуть и настороженно посмотреть на постель. На ней лежал… Я, что логично и нелогично одновременно. Откуда тут мое спящее тело — непонятно. Расстарался Сайфер? Да тьфу, где там! А может, я дошел сам, но не запомнил от усталости? Так или иначе подумать обо всем этом я решил позже. А сейчас я просто повалюсь в тело за блаженным забытьем.