***
Гораций и Фиона бежали к нам по песку. Ветер трепал волосы Фионы, и они развевались у нее над головой подобно грозовой туче. Гораций обеими руками вцепился в свой цилиндр, пытаясь удержать его на голове. Каким-то образом ему удалось спасти его во время бедствия в море, хотя теперь импозантная шляпа обзавелась вмятиной и напоминала согнутый автомобильный глушитель. Тем не менее он не желал с ней расставаться, поскольку, по его мнению, она была единственным головным убором, подходящим к его грязному и промокшему, но элегантному костюму. Они возвращались с пустыми руками. — Дров нигде нет! — сказал Гораций, когда они остановились рядом с нами. — А в лесу вы искали? — спросила Эмма, указывая на темную линию деревьев за дюнами. — Там слишком страшно, — ответил Гораций. — Мы слышали сову. — С каких это пор вы боитесь птиц? Гораций пожал плечами и опустил голову. Но Фиона ткнула его локтем, и он как будто опомнился. — Но мы нашли кое-что другое. — Убежище? — спросила Эмма. — Дорогу? — спросил Миллард. — Гуся, которого можно приготовить к ужину? — спросила Клэр. — Нет, — покачал головой Гораций. — Воздушные шары. Все растерянно примолкли. — Какие еще воздушные шары? — наконец нарушила молчание Эмма. — Большие такие. В небе. Там еще и люди есть. Лицо Эммы помрачнело. — Показывайте. Все вместе мы отправились туда, откуда они пришли. Взбираясь на невысокую насыпь, которая обнаружилась сразу за крутым изгибом берега, я задавалась вопросом — как мы могли проворонить нечто столь очевидное, как воздушные шары. Но когда мы преодолели подъем и огляделись, мне все стало ясно. Это были вовсе не яркие каплевидные шары, которые так любят изображать на календарях и рекламных плакатах с призывом: «Нет предела совершенству!» Вместо них я увидела пару миниатюрных цеппелинов. Под брюхом каждого из этих черных яйцевидных мешков висела клетка, в которой сидел пилот. Дирижабли были совсем небольшими и летели очень низко, по плавной зигзагообразной траектории. Шум прибоя заглушал тихое жужжание их пропеллеров. Эмма толкнула нас в заросли высокой травы, и мы присели, прячась от глаз пилотов. — Это охотники за подводными лодками, — произнес Енох, отвечая на вопрос прежде, чем кто-то успел задать его вслух. Миллард был признанным авторитетом, когда речь шла о картах и книгах, но Енох разбирался во всем, что имело отношение к войне и армии. — Врага легче всего вычислить с воздуха, — пояснил он. — В таком случае почему они летят так низко? — поинтересовалась я. — И почему над самым берегом, а не над морем? — Этого я сказать не могу. — Ты думаешь, что они могут искать… нас? — робко произнес Гораций. — Ты имеешь в виду, не твари ли они? — вмешался Хью. — Конечно, нет. Твари на стороне немцев. Ты что, забыл, что они были на той немецкой подлодке? — Твари объединяются со всеми, с кем выгодно объединяться, — отозвался Миллард. — Нет ни малейших оснований для уверенности, что во время войны они не присоединяются к армиям противоборствующих сил поочередно. Я не могла отвести глаз от странных сооружений в небе. Они выглядели совершенно неестественно и походили на механических насекомых, животы которых раздулись от опухолеподобных яиц. — Мне не нравится, как они летят, — пробормотал Енох, впившись в дирижабли своим цепким взглядом. — Они осматривают берег, а не море. — И что же они ищут? — спросила Бронвин. Впрочем, ответ был настолько очевидным и пугающим, что никто не хотел произносить его вслух. Они искали нас. Мы лежали в траве, плотно прижавшись друг к другу. — Как только я подам команду, бегите, — прошептала Эмма. — Спрячем лодки, а потом спрячемся сами. Дождавшись того момента, когда дирижабли повернули в сторону, мы высыпали из травы, надеясь, что до нас еще слишком далеко и пилоты нас не заметят. На бегу я думала, как было бы хорошо, если бы туман, преследовавший нас в море, вернулся и укрыл нас от неприятеля. Мне даже пришло в голову, что этот туман, вполне возможно, уже однажды спас нашу компанию. Если бы не он, эти цеппелины засекли бы нас еще несколько часов назад. Только тогда мы сидели бы в лодках и бежать нам было бы некуда. Выходило так, что остров смог еще раз помочь своим странным детям. Прощаясь с ними, он спас им жизнь.***
Мы быстро потащили лодки по берегу, намереваясь спрятать их в небольшой пещере среди скал. Бронвин израсходовала все свои силы без остатка и с трудом шла сама, не говоря уже о том, чтобы нести лодки. Поэтому все остальные взялись за борта постанывающих лодок, то и дело норовящих зарыться носом в песок. Мы едва успели дойти до середины пляжа, как мисс Сапсан издала предостерегающий крик: из-за дюн вынырнули цеппелины. Адреналин придал нам сил, и мы стремительно преодолели расстояние, отделявшее нас от пещеры, и забросили в нее лодки, как будто доставив их по рельсам. Мисс Сапсан хромала рядом с нами, волоча сломанное крыло по песку. Скрывшись в пещере, мы упали рядом с перевернутыми лодками, прислонившись к их килям. Нас окружил сырой мрак, в котором эхом разносилось наше частое и тяжелое дыхание. — Хоть бы они не успели нас заметить! — вслух взмолилась Эмма. — О птицы! Наши следы! — воскликнул Миллард. Сдернув с себя куртку, он выскочил наружу, чтобы замести следы, оставленные лодками на песке. Мы проводили взглядом удаляющиеся отпечатки его ног. Никто, кроме Милларда, покинуть пещеру не смог бы, потому что его тут же заметили бы пилоты дирижаблей. Минуту спустя он ввалился обратно, дрожащий от холода и облепленный песком. На его груди расплывалось красное пятно. — Они уже близко, — выдохнул он. — Я сделал все, что мог. — У тебя снова открылось кровотечение! — заволновалась Бронвин. Накануне ночью во время стычки возле маяка Милларда оцарапала пуля. И хотя рана затягивалась с удивительной скоростью, его выздоровление было далеко не полным. — Что ты сделал с повязкой? — Я ее выбросил. Она была завязана на такой сложный узел, что снять ее быстро было просто невозможно. Невидимый человек должен раздеваться за одну секунду, иначе от его особенности нет никакого толка! — Вот упрямый осел! — воскликнула Эмма. — От мертвого невидимого человека пользы еще меньше. А теперь замри и помолчи. Будет больно. Она зажала два пальца левой руки ладонью правой и сосредоточилась. Когда она разжала ладонь, кончики пальцев горели огнем. Миллард попятился. — Слушай, Эмма, я бы не хотел… Эмма прижала пальцы к его раненому плечу. Миллард ахнул. Послышалось тихое шипение, и от его кожи поднялся легкий дымок. Спустя мгновение кровотечение остановилось. — У меня останется шрам, — заныл Миллард. — И что? Кто его увидит? Он засопел, но больше ничего не сказал. Пропеллеры дирижаблей жужжали все громче и громче — звук отражался от каменных стен пещеры. Я представила себе, как они зависли прямо над нами и разглядывают наши следы, готовясь к атаке. Малыши подбежали к Бронвин и зарылись лицами ей в колени. Она обняла их. Несмотря на наши необычные способности, мы чувствовали себя совершенно беззащитными. Мы сидели на полу темной пещеры, ссутулившись и часто моргая, шмыгая носами от холода и надеясь, что враги пролетят мимо. Наконец гул двигателей начал удаляться. Когда он стих настолько, что мы снова смогли слышать свои голоса, Клэр пробормотала в колени Бронвин: — Расскажи нам какую-нибудь историю, Вин. Мне страшно, мне все это совершенно не нравится, и я бы лучше послушала сказку. Что-нибудь из наших «Историй». Я их больше всего люблю. Бронвин заменяла младшим из странных детей мать даже в большей степени, чем это делала мисс Сапсан. Именно Бронвин поправляла их одеяла перед сном, читала им сказки и целовала в лобики. Ее сильные руки как будто были предназначены для того, чтобы сгребать их всех в теплые объятия, а широкие плечи — для того, чтобы их носить. Но сейчас ей было не до историй, и она прямо об этом сказала. — Ну почему же, самое время рассказать детям сказку! — иронично протянул Енох. — Только сегодня мы можем обойтись без наших «Историй». Лучше расскажи нам о том, как питомцы мисс Сапсан сумели спастись без карты и еды. И даже пустоты их по пути не съели! Мне не терпится услышать, чем заканчивается эта история. — Если бы мисс Сапсан могла нам это сказать, — шмыгнула носом Клэр. Высвободившись из объятий Бронвин, она подошла к птице, которая сидела на киле одной из перевернутых лодок. — Что нам делать, директриса? — спросила она. — Пожалуйста, превратитесь обратно в человека! Пожалуйста, очнитесь! Мисс Сапсан начала ворковать и поглаживать здоровым крылом волосы Клэр. К ним присоединилась Оливия, по лицу которой струились слезы. — Мисс Сапсан, вы нам нужны! Мы не знаем, что нам делать, нам угрожает опасность, и мы очень проголодались. Нам негде жить, и друзей у нас тоже нет. Вы нам нужны! Черные глаза мисс Сапсан заблестели. Она отвернулась, будто защищаясь от просьб детей. Бронвин опустилась перед девочками на колени. — Она пока не может вернуться, милые. Но мы ее обязательно вылечим, я обещаю. — Но как?! — воскликнула Оливия. Этот возглас эхом отразился от каменных стен. Эмма встала. — Я расскажу вам как! — произнесла она, и все взгляды обратились к ней. — Мы просто пойдем. — Она произнесла это с такой убежденностью, что у меня даже холодок пополз по спине. — Мы будем идти и идти, пока не дойдем до города. — А что, если в радиусе пятидесяти километров нет никаких городов? — спросил Енох. — Значит, мы пройдем пятьдесят один километр. Но я уверена, что нас не могло отнести так далеко в сторону. — А если твари заметят нас с воздуха? — поинтересовался Хью. — Не заметят. Мы будем осторожны. — А если они поджидают нас в городе? — спросил Гораций. — Мы притворимся нормальными. Никто не обратит на нас внимания. — Мне это никогда не удавалось, — рассмеялся Миллард. — А тебя они вообще не увидят, Милл. Ты будешь нашим передовым разведчиком. И еще тебе придется снабжать нас всем необходимым. — Да, я и в самом деле талантливый вор, — с гордостью заявил он. — Настоящий мастер воровского искусства. — А что потом? — уныло поинтересовался Енох. — Возможно, нам удастся набить животы, может, мы даже найдем себе какой-то теплый угол, но мы все равно будем уязвимы и беззащитны. У нас нет петли… а мисс Сапсан… она все еще… — Мы найдем какую-нибудь петлю, — успокоила его Эмма. — Существуют различные отметки и знаки, надо только знать, куда смотреть. А если мы их не обнаружим, то найдем кого-нибудь наподобие нас, со странностями, и он покажет нам вход в ближайшую петлю. И в этой петле будет имбрина, и эта имбрина сможет оказать мисс Сапсан необходимую помощь. Мне еще не приходилось встречаться с такими самоуверенными людьми, как Эмма. Все в ней излучало убежденность в своих силах: приняв решение, она держалась очень прямо, уперто стискивала зубы, и все ее предложения были утвердительными. Хью закашлялся, и пчелы посыпались у него изо рта, выстроившись в форме вопросительного знака, который дрожал и менял очертания. — Как ты можешь быть так в этом уверена? — спросил он. — Уверена, и все тут. Она отряхнула ладони, как будто вопрос был исчерпан. — Это было очень милое выступление, — произнес Миллард, — и мне не хочется все портить, но, насколько нам известно, мисс Сапсан — единственная из имбрин, кому удалось сбежать из плена. Вспомни, что рассказывала мисс Зарянка. Твари уже много недель совершают налеты на петли и похищают имбрин. И это означает, что даже если мы найдем петлю, то не будем знать, на месте ли ее имбрина. Возможно, все петли уже кишат нашими врагами, и это означает, что нам туда путь заказан. — А вход могут сторожить изголодавшиеся пустоты, — добавил Енох. — И это значит, что нам вообще нельзя туда соваться. — Нам и незачем туда соваться, — вмешалась Эмма и улыбнулась. — Джейкоб предупредит нас заранее. — Я? — Ты же ощущаешь пустоты на расстоянии, верно? — уточнила Эмма. — Не считая того, что ты их видишь. — Когда они близко, меня начинает тошнить, — признался он. — На каком расстоянии это происходит? — спросил Миллард. — Если это всего несколько метров, они вполне могут успеть нас сожрать. Нам нужно, чтобы ты улавливал их присутствие издалека. — У меня не было возможности проводить испытания, — напомнил им он. — Все это стало для меня полной неожиданностью. — Это не имеет значения, твой талант можно развивать, — заявил Миллард. — Странности чем-то напоминают мышцы — чем больше ты ими пользуешься, тем мощнее они становятся. — Это безумие! — возразил Енох. — Вы и в самом деле готовы сделать ставку на него? Да он самый обычный мальчишка, мягкотелый нормальный мальчик, который почти ничего не знает о нашем мире! — Он не нормальный! — воскликнула Эмма, поморщившись, как будто слова Еноха были ужасным оскорблением. — Он один из нас! — Вздор! — заорал Енох. — Капля странной крови в его жилах не делает его моим братом. И уж точно она не делает его моим защитником! Мы не знаем, на что он способен. Скорее всего, он и с пятидесяти метров не сможет понять, приближается к нему пустота или у него просто пучит живот! — Предлагаешь вообще остаться без возможности их увидеть? Тогда мы точно все умрём, как круто! — язвительно ответила я. — Он убил одну из пустот, ты забыл? Проткнул ей глаза ножницами для стрижки овец! Когда ты в последний раз слышал о том, чтобы кто-то из странных людей, да к тому же таких юных, совершил нечто подобное? — После Эйба такого не было ни разу, — произнес Хью, и при упоминании этого имени дети благоговейно притихли. — Я слышала, как он убил пустоту голыми руками, — произнесла Бронвин. — А я слышал, что он убил пустоту при помощи вязальной спицы и мотка бечевки, — добавил Гораций. — Вообще-то мне это приснилось, так что я уверен в том, что все так и было. — Половина этих рассказов — выдумки, и с каждым годом они становятся все фантастичнее, — возразил Енох. — Тот Абрахам Портман, которого я знал, не сделал ровным счетом ничего, чтобы нам помочь. — Он был великим странным человеком! — воскликнула Бронвин. — Он отважно сражался за наше дело и убил десятки пустот! — А потом убежал. И пока мы, как беженцы, прятались в том доме, он колесил по Америке, изображая из себя героя! — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — вмешалась Эмма, покраснев от гнева. — Все было не так просто. Енох пожал плечами. — Как бы то ни было, все это сейчас не имеет значения. Что бы вы ни думали об Эйбе, этому парню до него далеко. — Но Джейкоб спас нас! Если бы не он, то нас бы уже сожрала пустота. — ответила я Еноху. — Ты прав, я не мой дедушка, — вмешался Джейк. — Я обычный пацан из Флориды. Мне просто повезло, когда я убил ту пустоту. — Не болтай ерунды, — перебила его Эмма. — Когда-нибудь ты обязательно станешь таким же убийцей пустот, каким был твой дедушка. — Хочется надеяться, что это случится скоро, — вставил Хью. — Это твоя судьба, — заявил Гораций, и то, как это прозвучало, заставило меня заподозрить, что он знает нечто, неизвестное нам. — Но даже если это не так, — добавил Хью, похлопывая его ладонью по спине, — кроме тебя, у нас ничего нет, дружище. — Если это так, да поможет нам всем птица, — вздохнул Енох. Джейкоб встал, покачиваясь, и на нетвердых ногах направился к выходу из пещеры. — Мне нужно подышать свежим воздухом, — произнес он, проталкиваясь мимо Еноха. — Джейкоб, куда ты? — воскликнула Эмма. — Дирижабли! Но они уже давно улетели. — Пусть идет, — проворчал Енох. — Может, нам повезет, и он уплывет обратно в Америку. В этот момент я ненавидела Еноха, хотя и не могла винить его за сомнения. Я вышла из пещеры и пошла в сторону леса. Мне нужно было успокоиться, всё разом навалилось на всех нас и мне нужно было совладать со своими эмоциями. Лес величественно возвышался надо мной, ветви деревьев в сумерках казались чьими-то огромными изуродованными руками, которые тянулись и угрожали схватить в любой момент. Я прошла вглубь леса всего на пару шагов и не осмелилась идти дальше. Опустившись на землю и оперевшись спиной о дерево, я обхватила свои колени руками и пыталась сдержать слёзы. Мне было обидно и больно. Обидно от того, что на данный момент единственные близкие мне люди сомневались в нашем спасении, в Джейкобе. И больно было от слов Еноха, я понимала, что он заботился о своей безопасности, но, в первую очередь, о безопасности своих близких, но он будто ранил словами. Мы все здесь старались найти выход из ситуации, а он призывал нас к реальности. Да, реальность. Она бывает слишком жестокой, но не всегда. Реальность и правда в том, что мы до сих пор живы. Позади меня послышались тихие шаги, я не ощущала в них опасности и не могла думать о них, мне просто хотелось отключится от этого мира, спрятаться, но ничего не вышло. — Прости...э..Извини, Алисия, — еле выдавил из себя такой знакомый голос. Это был Енох. — Я потеряла близкого мне человека, а к родителям вернуться просто не могу, понимаю, что им угрожает опасность. — слова сами полились из моих уст. — С другой стороны, я обрела новый дом и новую семью. Но сейчас я понимаю, что каждая секунда и каждый вздох может стать для нас последним в этом мире, кишащем тварями, которые просто хотят жить вечно, возомнив себя богами. Енох просто молча слушал меня. Я не видело его лица, так как сидела к нему спиной. Я не знала, почему он пришёл извиниться именно передо мной, а не Джейком. Было ли это под давлением остальных или он осознал свою ошибку, мне было не в силах это узнать. Я и не хотела. — Всю свою жизнь я редко общалась с родителями, о чём сейчас очень жалею. Потеряв возможность быть с ними, я осознала ценность близкого человека. Я хочу верить в лучшее и верить Эмме. — Я, — начал Енох, но будто одёрнул себя и остановился, но продолжил буквально через пару минут. — Я тоже редко общался с родителями. Даже не так, они будто избегали меня. Мне очень хотелось взглянуть ему в глаза, прочитать в них хоть что-то, но не решалась поднять взгляд. — Могу только сказать, что я не хочу доверять свою жизнь незнакомому человеку. Он для нас чужой. — его голос снова обрёл строгость, с которой он прогонял Джейка, и у меня по всему телу прошли мурашки. — Я не могу ему доверять. Может, другие так и не считают, но так считаю я. Я посмотрела на него и поймала его взгляд. Как обычно, я ничего не смогла прочесть. А может и не хотела. — Я не могу доверять и тебе. Пока вы с Джейкобом не сделали ничего, чтобы я вам доверился. Но я чувствовала, что он всё-таки смирился с нашим присутствием и что-то мог рассказать, но не хотел. Вдруг в темноте раздался грохот, который доносился со стороны берега. Мы оба резко обернулись на шум, и я уже подумала, что нам почудилось, но звук повторился, к нему присоединился ужасающий скрежет металла. Я резко встала, и мы выбежали из леса. На берегу сидели Эмма и Джейк, а к ним со стороны моря неуклонно приближался прожектор. Это был прожектор подлодки.***
Последовало мгновение парализующего ужаса, разъединившего мысли с телом. Мои глаза и уши засекли приближение субмарины: металлическое чудовище поднималось на поверхность моря, вода с шумом лилась с его боков, а из открытых люков на верхнюю палубу выскакивали люди. Они что-то кричали и обрушивали на наших друзей снопы света. А затем импульс к действию наконец достиг моих ног, и мы соскользнули с камней, скатившись вниз, и бросились бежать, как будто за нами гнались все чудовища ада. Тоже самое сделали Эмма и Джейк. Прожектор светил Эмме и Джейкобу в спину, и их дергающиеся тени рассекали пляж жутковатыми десятифутовыми монстрами. Пули засвистели в воздухе и изрешетили песок. Из громкоговорителей загремел голос: — ОСТАНОВИТЕСЬ! НЕ БЕГИТЕ! Мы вчетвером ворвались в пещеру с криками: — Они нас догнали, они здесь, вставайте, вставайте! Но дети слышали шум и были уже на ногах. Все, кроме Бронвин, которая так устала в море, что крепко уснула, прислонившись к стене пещеры, и разбудить ее никак не удавалось. Мы трясли ее и кричали ей в лицо, но она только стонала и отмахивалась от нас неуклюжими взмахами рук. В конце концов нам пришлось обхватить ее за талию и поставить на ноги. Мне почудилось, что мы пытаемся поднять гору кирпичей, но как только стопы Бронвин уперлись в землю, ее воспаленные веки распахнулись, и она встала на ноги сама. Мы сгребли свои вещи, радуясь тому, что их так мало. Эмма подхватила на руки мисс Сапсан. Все выбежали наружу и ринулись к дюнам. На бегу я слышала плеск воды и видела черные силуэты людей, преодолевающих последние футы до берега. В высоко поднятых над головой руках они держали автоматы. Миновав редкую рощицу раскачивающихся на ветру деревьев, мы оказались в непроходимом лесу. Нас окутал непроглядный мрак. Луну, которую уже и без того начинали заслонять облака, окончательно скрыли стволы деревьев, и ее бледное зарево было не в состоянии пробиться сквозь сплетение ветвей. У нас не было времени привыкать к этой темноте или выбирать дорогу. У нас вообще ни на что не было времени, и нам оставалось только бежать, задыхаясь и вытянув руки, спотыкаясь и с трудом уворачиваясь от внезапно вырастающих на нашем пути стволов. Спустя несколько минут мы остановились и, тяжело дыша, прислушались. Откуда-то сзади до нас по-прежнему доносились голоса. Только теперь к ним добавились и другие звуки. Лай собак. Мы снова бросились бежать.