Нефертари

POV Нефертари.       Покидая дом Ника, я еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться навзрыд. Я и сама не знаю, почему меня так задели его действия. Раньше меня подобное никогда не трогало, были те, кто обращался со мной как с красивой вещью, которой они могли пользоваться когда им того захочется. Но ведь, мне было всё равно, потому как моё сердце и душу такое отношение не трогало, но почему сейчас всё иначе. Что пошло не так, как обычно? Может дело в Нике? Или в том, что это его брат? Или ещё в чём-то, я не уверена. Когда я оказалась на улице, то слёзы сами собой хлынули из глаз, вырываясь не перестающим потоком, с громкими несдержанными всхлипами. Мне было так больно, и так обидно. Я не могла понять, чем заслужила такое отношение окружающих ко мне? Почему каждый относится ко мне так гадко? Откуда в людях столько жестокости? Почему никто из них не задумывается о моих чувствах? Почему они все так жестоки? Чем я заслуживаю такое отношение? Я ничего им не сделала. Я никак их не оскорбила, но почему никто не думает, какого мне.       Я ведь человек, мне тоже бывает больно. Я не бесчувственна, у меня есть эмоции, я не вещь которой можно попользоваться и выбросить. Наверное, это карма. Ведь я тоже отталкиваю людей, когда они что-то начинают ко мне испытывать. Я убегаю от них, потому что не хочу причинить ещё больше боли. Но на самом деле, это лишь оправдание. Я убегаю, потому что сама не хочу страдать. Не хочу испытывать вину перед теми, кто любит меня. Потому я их отталкиваю, говоря обидные слова, вроде тех, что это проблематично. Всё это одна большая ложь, за которой я прячусь, чтобы уберечь своё ранимое сердце от боли. Я жалкая, и жестокая. Наверное, такова моя расплата за всё, что я сделала. За то, что играла с мужчинами, за то, что нарочно отворачивалась от тех, кто пытался сблизиться со мной, нарочно бежала от трудностей, на которые другие были готовы пойти, ради меня. Я просто ужасна.       Разве у меня есть право плакать из-за того, что меня задели словами? У меня нет права жаловаться, и спрашивать за что ко мне такое жестокое обращение. Я заслужила… Но от этого только больнее, потому что нет права обижаться на кого-то, винить кого-то кроме себя. У меня нет на это права! Но как же больно, и обидно… Вот и иду, пытаясь убедить себя в том, что в случившемся виновата, никто иная, как я сама. Что все мои поступки привили к тому, что я начинаю снова ненавидеть саму себя. Будто мне было мало тех причин, по которым я себя и так ненавидела, и считала жалкой.       Мне было глубоко наплевать на то, что люди смотрели на меня, и перешёптывались между собой, кто-то даже пытался со мной заговорить, но это был мужчина, а потому я его просто проигнорировала. Я шла домой, еле различая дорогу. Мне мешали слёзы, что застилали мой взор, мешали всхлипы, из-за которых моё дыхание сбивалось, и мне мешала тьма, опускающаяся на город. Но я шла не торопясь, потому не было шансов упасть на плохо видимую дорогу. Однако я старалась слишком громко не всхлипывать, чтобы не мешать людям вокруг себя. Завтра точно пойдут слухи о какой-то придуманной людьми чуши. Вроде той, что меня бросил кто-то или начнут говорить о том, что оказывается я тоже человек, способный чувствовать боль. Мне всё равно на злые языки, просто не хочу, чтобы из-за этого, те кто меня недолюбливает, получили новую причину насмехаться надо мной.       Доходя до дома, я почувствовала какое-то облегчение внутри, словно я уже в безопасности, и могу больше не бояться ничего, и никого. Входя в дом, я сразу же направилась к себе в комнату, чтобы смыть с себя слёзы, чтобы остудить лицо от красноты и опухлости. Не хочу, чтобы мои родные неправильно поняли, найдя ещё одну причину ненавидеть Ника. Он ведь никак не причастен к моим слезам, он защищал меня перед братом, даже ударил его, чего я не ожидала от Ника. Думала, он просто будет наблюдать, и забавляться от всей сложившейся ситуации. Потому у меня была ещё одна причина сдерживаться, и не заплакать. Не хочу, чтобы меня жалели, иначе я не смогу стойко переживать удары со стороны. Я и так не выдержала, и так надломилась. Знала ведь, что это рано или поздно произойдёт. Я ведь не железная, во мне тоже бушуют эмоции, я так же как и другие могу чувствовать любовь, боль, радость, злость. Я ведь просто слабая девушка, что пытается казаться сильной, что старается стойко выдержать удары в сердце.       Заходя в свою комнату, я направилась прямиком в ванную, чтобы умыться. Но стоило мне посмотреть на себя в зеркало, как губы сложились в жалостливой усмешке. Жалко саму себя… Такой неприемлемый вид. Красные от слёз глаза, красное лицо, потрескавшиеся губы от холода, с кровавыми ранками. Вообще я не чувствую лица от того холода, что билось мне в лицо, когда я шла домой по улице. Да и всё тело продрогло до костей. Как бы не простудиться от таких прогулок. Потому я решила набрать горячую ванную, чтобы согреться, и расслабиться. Чтобы дать волю своим чувствам, и пожалеть себя, без мыслей о том, что кто-то знакомый может меня увидеть. Набирая воду, я продолжала лить слёзы, закусывая потрескавшиеся губы, я не обращала внимания на жжение ранок на них. Мне было не до этого.       Больно внутри, настолько, что кричать хочется, дабы немного выпустить эту боль наружу. Хотя бы так ослабить её. Крики мало чем могут помочь, но они заглушат боль, они способны своим звуком заткнуть терзания моего израненного сердца. А слёзы смывают горечь отчаянья и одиночества. Когда выплачешься, действительно становиться легче, и кажется будто ещё немного я протяну. Боль немного утихает, угасает жалость к себе, и уменьшается ненависть. Поворачивая голову к зеркалу, я смотрела на своё заплаканное лицо, и не узнавала саму себя. Кто эта девушка? Такая жалкая, слабая, униженная, всеми покинутая, никем нелюбимая, и виноватая во всех своих проблемах. Этой никчемной девушке некого винить в боли, кроме себя. Она сама довела себя до такого. Сама позволила всему случиться, ничему не мешала происходить, не препятствовала слухам, не пыталась оправдаться перед другими. Словно дала молчаливое согласие для всех, что выдержит их лживые обвинения. Она сама своим молчаливым согласием развязала языки тем, кто жаждал злого умысла. Она ведь никогда не пыталась себя защитить. Всегда говора, что это бессмысленно, что никто не станет слушать, что никому неинтересна правда. Пыталась убедить себя в том, что это не она стала причиной всех возникших слухов, пыталась доказать себе, что это не она дала повод всем вокруг принуждать и относиться к себе как к веще. Эта маленькая, глупая дурочка, даже не думала защищать себя перед другими, веря, что заслуживает все эти унижения, все оскорбления, всю боль, что на неё вываливали. А ведь она просто хотела спасти себя от боли, что убьёт её сердце неразделённой первой любовью.       Казалось бы ничего постыдного, просто желание спастись, а оно принесло мне ещё больше страданий, чем сама любовь. Я такая дура! Раз за разом делаю глупости. Повторяю их снова, и снова, и снова. Будто слепой котёнок, пытающийся переплыть реку. Он ведь точно утонет, даже без вариантов. Река слишком буйная, волны слишком сильные, они накроют его с головой, и унесут на дно. Река не даст котёнку выжить в одиночку. Вот и я, тону снова и снова, будто не понимаю, что мне не выжить в одиночку. Сколько бы я не упрямилась, но я не смогу справиться со всем, что на меня навалилось в одиночку. Сама создала себе столько проблем, а теперь жалуюсь, что не могу справиться сама. Разве не жалкая? Жалкая, ничтожная, такая маленькая, по сравнению с проблемами с которыми столкнулась, и такая слабая и беспомощная.       Я бы хотела попросить помощи у кого-то. Но у кого я могу просить такое? Кого я могу попросить помочь мне справиться с неразделённой любовью? Кого я могу попросить защищать меня от слухов, от клеветы, и от идиотов, что верят слухам? У меня нет такого человека. Я не могу впутывать в мои проблемы брата или Дэна, а про папу вообще речи идти не может. Больше у меня никого нет, на кого я могла бы положиться. Мэг? Шутишь, что ли? Да ей бы кто помог спасти свою жизнь от неминуемой гибели. А что насчёт Ника… Нет, это было бы слишком нереально. Словно в сказке, когда герой спасает принцессу. Но я не принцесса, мы не в сказке, и он не герой моей истории. Он просто тот, кто забрёл не туда. Ему просто не повезло связаться со мной, наверняка ведь уже и о нём слухи распустили. А я ведь даже не задумывалась над этим… Неужели я и ему жизнь порчу? Как и другим.       С кем бы я не связывалась их жизнь менялась. Они менялись под натиском той жизни, которую я виду. Кто-то начал пробовать наркотики, кто-то стал пить, кто-то спускался по учёбе, кто-то забрасывал игру в футбол. Потому эта была ещё одна причина, по которой я отталкивала всех, кто был со мной. Они не могли противиться такой жизни, они были слишком податливыми, слишком подвластными чужому влиянию. Их близкие винили меня в их изменениях. И они правы, в этом есть и моя вина. Благо, это заканчивалось быстрее, чем успевало слиться с их жизнью.       Выключая воду, я сняла с себя свитер, который взяла у Ника в шкафу, и положила его на карзину для белья, направляясь к ванной. Подойдя к ванной, я влила ароматическое масло с запахом кедра, зажгла свечи с запахом персика, чтобы расслабиться. И только потом залезла в горячую воду, полностью погружаясь в неё, с головой. Открывая глаза под водой, я размыто смотрела на потолок, мои солёные слёзы смешивались с водой, губы пощипывало, а воздух заканчивался в лёгких. Но я продолжала лежать в ванной. Нет, я не пытаюсь покончить с собой, это было бы слишком просто, а как уже понятно, я не ищу лёгких путей. Просто я хочу понять, смогу ли я почувствовать ценность своей жизни, когда она будет медленно уплывать от меня? Ещё одна глупость, навеянная разбитым сердцем.       Выныривая из ванной, я глубоко дышала, вытирая глаза от воды вперемешку со слезами, и пыталась привести своё и так сбившееся дыхание в порядок. Не сильно то мне помог такой способ оценки моей жизни, но зато я больше не чувствую ком в горле, что мешал нормально дышать. Согнув ноги в колени, я обняла их крепко руками, положив голову на колени, и смотрела в стену. Слёзы больше не бежали, но это не значило, что мне полегчало. Нет, наоборот, стало слишком холодно внутри. Одиноко настолько, что до костей пробирало. Хотелось человеческого тепла, чтобы кто-то обнял меня, и сказал, что я со всем справлюсь. Я уже ловила себя на мысли, что больше не хочу быть одна в такие моменты душевной боли. Но проблема в том, что я снова ищу причину оттолкнуть от себя человека. С Ником ведь тоже самое. Он хотел быть рядом, потому и предложил провести меня, не хотел оставлять одну, а я оттолкнула его, делая вид, что мне не нужна его помощь, что я и сама со всем справлюсь. Но это ложь! Я хотела, чтобы он был рядом, чтобы кто-то был рядом, необязательно Ник, просто не быть одной. Но я сказала себе, что не могу просить его об этом, потому что это будет обременительным для него. Придумала оправдание, из-за которого не буду чувствовать себя виноватой перед Ником. Я ведь при следующей встрече, просто сделаю вид, что всё в порядке, что ничего не произошло. Как обычно.       Ник ведь тоже так сделал. Будто ничего не произошло. Я дала ему причину не чувствовать себя виноватым, и он успешно воспользовался этим шансом. Я не говорю, что он недолжен был так делать, просто как-то горько от осознания, что ему хватило моих слов, чтобы забыть об этом. Он, конечно, больше не пытался ко мне притронуться, или склонить к сексу, он терпеливо ждёт, пока я разрешу ему снов прикасаться ко мне. Хоть я и не понимаю, почему ему вообще нужно моё разрешение для этого. Обычно ведь никто не ждал этого, они просто брали, что хотели, не спрашивая при этом, чего хочу я. Но Ник другой… Он и правда ждёт, терпеливо наблюдая за мной, не переступает черту, даже если я даю ему повод, как сегодня в его комнате. Я хочу верить, что он так поступает, потому что ему не наплевать на мои чувства. Хочу верить, что я всё же не пустое место для него. Хотя бы для Ника, хочу быть хоть кем-то значимым. Я не хочу быть куклой, которую можно использовать, как хочется, в которую можно влюбиться, потому что слишком удобная, потому что под рукой, не задаёт вопросов, не возмущается, не создаёт проблем, не треплет нервы, и ничего не требует. Это единственная причина, по которой эти идиоты в меня влюблялись. Если они начнут говорить, что это не так, меня на смех прорвёт. Ведь, никто из них не интересовался мной, никто не спрашивал что у меня на душе, никто не задавал вопросов «а почему…». Никто, кроме Ника. Только он с первой же минуты проявлял интерес ко мне не из-за того, что слухи говорят о моей лёгкодоступности. Я не знаю, почему он проявил ко мне интерес, но всё же мне бы хотелось верить, что причина в моей внешности, а не в слухах. Он также сразу понял причину моего поведения, для него это не было чем-то секретным, он настолько проницателен, что сразу всё понял. А ведь я думала, что хорошо скрываю мою неразделенную любовь, никто до него не мог понять, что моё сердце уже занято другим человеком. Им всем было всё равно, лишь бы удовлетворяла их эгоистичные желания, а большего им и не надо было. Нет, вовсе я не осуждаю их, я ведь поступала также. Просто обидно, что они считали меня такой мелководной. Я не говорю, что мой мир глубок, как необъятный океан, но он и не мелок, как лужа после дождя, впрочем, она быстро исчезает. Но Ник отличался от них, он спрашивал обо мне, о моём прошлом, и его проницательности хватало, чтобы понять мои желания. Потому мне порой страшно оттого, насколько приятно рядом с ним.       Ник первый, после Саймона, с которым я просто прогуливалась по улице, болтала обо всём и не о чём, просто спала с ним в одной постели, обнимаясь. Принимала с ним ванную, и немного приоткрыла дверь в моё сердце. Я хочу попробовать с ним, потому что он отличается от других, такой зрелый, слишком проницательный, понимающий, даже заботливый и добрый, будто и нереальный вовсе. Кажется, словно я его выдумала… Мне не важно, что о нём говорят другие, ведь люди часто делают неправильные выводы насчёт других, я тому наглядный пример. Им свойственно приукрашивать реальность, переворачивать истину с ног на голову, и распускать свои злые языки для самоудовлетворения. Людской жестокости нет придела, когда тот, кого они ненавидят, молча, принимает их злобу, даже не пытаясь защитить себя. Люди податливы для стереотипов, они впитывают ложь, принимая за правду, и делают неверные выводы. А некоторые просто любят жестокость, им приносит удовольствие страдания других, такие люди не перед чем не остановятся лишь бы потешить своё самолюбие. Потому я не верю ни слухам, ни словам моей семьи, о том что Ник плохой человек. Я поверю в это только тогда, когда сама увижу черноту его души. А пока что я вижу только доброго и заботливого мужчину, что смотрит на меня, взглядом полным восхищения, и желания. Никакой тьмы я не вижу, а желания причинить мне боль там и подавно нет.       Хотя, может я жестоко ошибаюсь. И мне просто хочется верить в него, и стоять на его стороне. Так, как если бы я хотела, чтобы верили в меня, и были на моей стороне не смотря, ни на что. Я привыкла закрывать глаза на то, что мне не нужно, что портит моё представление о человеке. Вот как с Ником. Я закрываю глаза на все факты, говорящие о том, что в нём скрывается гнетущая, непроглядная тьма, которая время от времени поглощает его свет. Как и в тот вечер, когда он, навредив мне, был словно другим человеком, которого я сильно испугалась. С таким Ником мне страшно оставаться наедине, если честно я больше не хочу видеть того Ника… или скорее Клауса о котором все говорят. Все как один, твердят, Клаус — зло воплоти, которому чуждо сочувствие, жестокость пропитало его жизнь настолько, что стало неотъемлемой частью его самого, его руки способны только на причинение боли, а глаза скрывают в себе всепоглощающую, заставляющую замереть от ужаса, тьму. Таким его описывают люди, и будет большой ложью сказать, что я не верю ни единому слову. Я только мимолётно прикоснулась с его тьмой, в тот вечер, а мне уже было нестерпимо страшно. Какого же людям, которые видели и сталкивались со всей его тьмой, мне даже представлять не хочется, потому что жутко страшно.       Но я всё равно, даже зная правду, стараюсь игнорировать её, потому что тогда я не смогу быть рядом с ним. Я умею игнорировать то, что мне не нравится, даже слишком хорошо это делаю. Потому я глубоко вдохнула, отгоняя ненужные мысли, и поднимая голову с колен, поднялась на ноги. Вода уже почти остыла, а сидеть в холодной я не люблю. Выдернув пробку из слива в ванной, я перешагнула на пол, беря в руки полотенце, и укутываясь в него, чтобы покинуть свою ванную. Но для начала, я хотела ещё раз взглянуть на себя в зеркало, чтобы убедиться, что моё лицо больше не красное от недавней истерики. Но мои глаза всё ещё немного красные, губы хоть и не пекут больше, но ранки от этого не затянулись. А в целом, если не задумываться, то и не скажешь, что я плакала. Потому я удовлетворённо кивнула своему отражение, и покинула ванную.       Подойдя к шкафу, я достала комплект нижнего белья, и пижаму тёмно синего цвет, быстро всё надев на себя, я вернула полотенце в ванную, снова возвращаясь в комнату. Смотря на свою большую двуспальную кровать, в которой я сегодня должна спать одна, мне вдруг стало грустно. Я не хочу сегодня спать одна, словно подтверждая, что моё одиночество только моя заслуга. Мне действительно некого винить в этом, я бы могла сегодня не быть одна, если бы я подавила в себе эту жгучую необходимость поистерить. Или же если бы переступила через себя, попросив Ника побыть со мной, но я сама решила, что так будет правильно. Оставаться одной, когда необходимо, чтобы кто-то был рядом для меня уже привычно, и кажется единственным верным вариантом. Потому в голову лезут странные мысли вроде тех, что я хочу попробовать с Ником, не просто секс без чувств. Попробовать по-другому, не отталкивать его, а шагнуть навстречу. Только вот страшно, что моё решение может быть ему в тягость, и он сам решит поставить между нами стену, через которую мне не перелезть за отсутствием уверенности в себе, и боязни бороться за то, чего хочу.       Так, хватит! Иначе я снова заплачу. Тряхнув головой, я направилась на кухню, не найдя ничего лучше, кроме как попросить брата поспать сегодня со мной. Знаю, что он бы хотел побыть с Дэном как можно больше времени, но могу же я побыть немного эгоисткой. Ну, а если откажет, то тут уж ничего не поделаешь, придётся мириться с холодом. Спускаясь по ступенькам, я наблюдала за тем, как Рамзес что-то обсуждал с Дэном, попивая кофе из чашки, а Дэн мыл посуду, чаще всего отвлекаясь, чтобы внимательнее послушать брата, или ответить ему на вопрос. Я тоже так хочу… Тоже хочу, чтобы у меня был кто-то, такой как Дэн или брат. Кто-то кто бы любил меня просто за то, что я это я. Кто бы проводил со мной вечера, вот так болтая ни о чём, и наслаждаясь умиротворённостью. Я завидую им…       Стоило им услышать моё приближение, как они оба перевели на меня взгляд, прекращая разговор. А я продолжала неспешно спускаться вниз, чувствуя внутри некую неуверенность, и неловкость оттого, что собираюсь сделать. Словно маленький ребёнок, боящийся спать один. Но сегодня я и правда боюсь спать одна, ощущение, будто тогда меня поглотит холод, если никого не будет рядом. Так смешно, отталкиваю всех, но когда прижмёт, держусь за других.       — Тия, у тебя всё в порядке? Выглядишь расстроенной, — обеспокоенно спросил Дэн, отлаживая вытертую тарелку, и вытирая руки от воды, собирался подойти ближе ко мне. А я почему-то ничего не почувствовала. Обычно моё сердце уже вспыхивало неконтролируемой любовью, а сейчас оно как было окутано холодом, так и осталось трепыхаться на последнем издыхании.       — Да, всё нормально, — немного охрипшим голосом ответила я, натягивая на лицо улыбку. Им не нужно знать о моих терзаниях, они всё равно ничем не смогут помочь, только волноваться будут.       — А не похоже. Малыш, ты заболела? — вставая со своего места, взволнованно отозвался Рамзес, подходя ближе ко мне. Все за пару уверенных, больших шагов он преодолел расстояние между нами, тем самым останавливая меня на одном месте. А затем, приложил руку к моему лбу, хмурясь и пытаясь понять, поднялась ли у меня температура.       — Нет, — подавшись вперёд, я крепко обняла брата за торс, повернув голову, и прислонившись ухом к левой стороне, где спокойно и размеренно бьётся его сердце.       — Сестрёнка, ты начинаешь меня беспокоить. Что случилось? — положив руку мне на плечо, спросил Рамзес. Но я же, только сжала объятия крепче, и помотала головой в отрицательном жесте, тем самым говоря, что ничего не случилось. Всё как обычно, но меня это задело сильнее чем раньше.       — Поспишь, сегодня со мной, пожалуйста? — пролепетала я, чувствуя, как внутри меня расползается неловкость. Я уже давно не ребёнок, потому, кажется, что он откажет, склоняясь к моему возрасту. Он молчал дольше, словно обдумывая мои слова, или придумывая отказ, чтобы не задеть мои чувства.       — Хорошо, — потрепав меня по голове, немного в приподнятом настроении говорил он, заставляя меня вскинуть на него голову. Мне казалось он откажет, а он согласился, даже выглядит счастливым.       — Правда? — вырвалось у меня. Глупо, наверное, не верить словам брата, но мне кажется, он меня разыгрывает.       — Конечно, правда. Стал бы я о таком шутить. Знаешь, сестрёнка, в детстве ты всегда просила об этом Дэна, потому мне было завидно. Но я наконец-то дождался того дня, когда ты попросишь меня об этом, — брат казался таким счастливым, что мне даже совестно стало, что я подумала, будто он откажет. Я, правда, никогда не просила его поспать со мной? Ну, если припомнить, в памяти остались ночи, проведённые с Дэном или папой. И правда никогда не просила…       — Дэн ты слышал? Она меня попросила об этом! Не тебя, а меня. Впервые моя малышка обратилась ко мне с такой просьбой, — уж слишком радостно хвастался Рамзес, вызывая во мне лёгкий смешок. У меня даже настроение немного поднялось от такого поведения брата. Вроде взрослый человек, а радуется такой мелочи.       — Рад за тебя, — скептично пробормотал Дэн, недовольно поджимая губы.       — Не завидуй так сильно. В кой-то веке моя любимая сестрёнку нуждается во мне, а не в тебе. Порадовался бы за меня, — продолжая радостно распевать, как он рад проявленному к нему доверию, Рамзес чуть ли не порхал вокруг Дэна, требуя оттого искренних поздравлений.       — Да-да, я рад, — неохотно проговорил он, возвращаясь обратно к мытью посуды. Я же, взяв из корзины банан, решила, что мне не стоит вникать к суть их странного диалога, потому быстро перекусила, направляясь к себе в комнату.       — Сестрёнка, без меня спать не ложись. Я быстро, — исчезая за дверьми их с Дэном комнаты, проговорил Рамзес, удивляя меня тем, как он оказался там быстрее меня. А впрочем, какая разница. Но если честно уже закрадываются мысли о том, что я зря попросила его поспать со мной.       Зайдя в свою комнату, я стала готовить кровать ко сну. Вообще было бы неплохо уроки на завтра сделать, но проблема в том, что у меня нет на это ни желания, ни времени. Я слишком вымоталась за сегодня, чтобы делать домашку. Ну, возможно завтра я избегу участи попасть под опрос учителя, а может, и нет. Впрочем, меня мало волнует плохая оценка по предмету. Кстати, а где мой телефон? Оглядевшись по сторонам, я так и не нашла его в комнате. Если припомнить я клала его в карман плаща, в котором сегодня выходила на улицу, и больше я его оттуда не доставала. А плащ остался в доме Ника… Забыла. Вот жешь блин. А так не хочется сталкиваться с Ником после той сцены, что я устроила в его доме. Стыдно-то как…       Не прошло и пяти минут, как Рамзес вошёл в мою комнату полностью готовый ко сну, в спальных штанах и футболке. И без лишних слов, мы легли в кровать, и я вдруг ощутила себя подушкой для обнимашек. Потому как мой брат подмёл меня под бок, крепко обнимая, и гладя меня по голове. Пока он этого не сделал, я думала, что моё одиночество уже прошло, а холод больше не сковывал моё сердце. Но это был самообман, и я полностью ощутила это, когда оказалась замкнута в крепких объятиях моего старшего брата, который уверенно гладил меня по голове. У меня даже не возникло мысли, что его поглаживания откроют ему моё состояние. Он не Дэн, который всегда мог понять, что у меня на душе, лишь погладив меня по голове.       — Скажи, малыш, что у тебя произошло? Тебя Клаус обидел? — негромко спросил брат, больше не претворяясь беззаботным старшим братом, который радуется ночёвке со своей младшей сестрой. Сейчас, когда мы вот так лежим в тёплой кровати, он обнимает меня, успокаивающе гладит по голове, и дарит уверенность в том, что всё в порядке, и в любом случае, как бы мне не было трудно, брат всегда рядом, мне становится действительно легче.       — Нет, Ник здесь не при чём, — неохотно ответила я. Мне не хочется вываливать на брата свои проблемы, но хотелось бы немного полежать вот так, в любящих меня руках.       — Тогда кто? И даже не пытайся убедить меня, что ничего не произошло. Я же вижу, что у тебя не всё в порядке. В любом случае, чтобы не произошло, я всегда буду на твоей стороне, потому поделись со мной своими переживаниями, — уверенно говорил Рамзес, и мне стало немного совестно, что я скрываю всё от того, кто заботиться и волнуется за меня. В любом случае, всё рассказать я не смогу, мне стыдно говорить о таком с братом, но если я немного поделюсь с ним, он ведь не осудит, да?       — Скажи, Рамзес, а ты веришь в те слухи, что ходят обо мне? — тихо спросила я, чувствуя, как в моём сердце закрадываются сомнения. Я боюсь услышать ответ.       — Слухи? Ты из-за этого плакала? — обеспокоенно спросил он, заставляя меня запрокинуть на него голову.       — Как ты узнал, что я плакала? — вырвалось у меня, прежде чем я успела понять, что именно этой фразой подтвержу его слова. Он же только усмехнулся, от моей реакции.       — Малыш, я всегда знаю, когда ты плачешь, на то я и твой брат. К тому же, ты не так хорошо скрываешь это, как думала, — немного укоризненно говорил он, заставляя меня опустить голову от стыда. А я думала, он никогда не замечал.       — Но ты никогда не показывал этого… — попыталась я защитить себя, но услышав его лёгкий смешок, поняла, что не вышло.       — Да, потому что ты не хотела, чтобы тебя жалели. Но, я не настолько хорош в распознавании твоего настроения, как Дэн. Ему одного взгляда хватает, чтобы понять, что тебя что-то беспокоит. В такие моменты, он без умолку говорит о тебе, прямо как мамочка, — со смешком закончил он, заставляя меня сильно покраснеть от стыда. А я думала, хорошо скрываю свои эмоции. Интересно, Дэн знал о моих чувствах?       — Так вы всё знали, — принимая всё как данность, я решила, что уже нет смысла спорить. Наивно было думать, что Ник единственный, кто видит меня насквозь. Наверное, я куда более прозрачная, чем хотела верить. Может, потому другим было так весело наблюдать, как я отчаянно борюсь в одиночку.       — Малыш, так что же всё-таки случилось? Если Клаус здесь не при чём, тогда кто причинил тебе боль? — обеспокоенно говорил брат, продолжая поглаживать меня по голове. А если подумать, то я зря защищала себя от Дэна, выходит, всё было зря. Да…?       — Никто. Я просто поняла, что облажалась. А Ник… Я думала, он будет просто смотреть, ничего не делая, но он заступился за меня. Потому у меня появилась смелость принять свою ошибку. Вот и всё, — говорила я, вспоминая своё поведение. Я совершила ошибку, так безрассудно действовать. Потому-то меня и считают общедоступной, я сама веду себя таким образом. Это моя ошибка. Брат Ника просто действовал, как и все, ведомый моим молчаливым подтверждением. Мне не следовало показываться на людях обнажённой, даже если на это были причины… Это не имеет значения.       — Он, правда, за тебя заступился? С чего вдруг, ему так поступать? — непонимающе проговорил Рамзес, обращаясь к кому угодно, но не ко мне. Я тоже не знаю. Думала у нас не такие отношения, но он опять повёл себя не так, как я привыкла. Если говорить откровенно, то мне было приятно, что он не оставил меня один на один с моей проблемой.       — Рамзес, если бы люди стали говорить обо мне ещё больше плохих слов, чем сейчас. Ты бы поверил им? — спрашивая брата, который думал о чём-то одному ему известном, я подняла на него глаза, желая услышать ответ. Хочу знать, как далеко распространились корни злых слов.       — Больше чем уже есть, говоришь? Нет, я не верю слухам о тебе. Ты ведь моя маленькая любимая сестрёнка, никто не заставит меня усомниться в тебе. Да и к тому же, чего ты вообще паришься из-за всех этих слухов? Поверь обо мне ходила молва куда хуже, и большая часть из всего того, что говорили, была правдой. И что в итоге? Обо всём забыли сразу же, когда я закончил школу и уехал учиться. А сейчас все те, кто говорил обо мне плохо за моей спиной, здороваются с улыбкой, и завистливо обсуждают мою карьеру фотографа. Нефертари, сейчас тебе может казаться, что весь мир против тебя, что все люди жестоки, и несправедливы, но поверь моему опыту, придёт день, когда обо всём этом забудут, и жители этого провинциального городка найдут себе новую жертву для обсуждений. Поэтому, выше нос, и не поддавайся на провокации, смело смотри вперёд, и делай всё, что считаешь правильным, а мы поддержим тебя, чтобы ты не решила, — голос моего брата звучал так уверенно, без тени сомнений, а его рука, что продолжала гладить меня по голове, казалась такой большой и тёплой. Впервые я ощутила, что мне всё нипочём, что я со всем справлюсь и в одиночку. Слова брата предали мне уверенности в следующем дне, и теперь я точно знаю, что делать дальше. Но какой бы уверенной я себя не чувствовала, а слёзы всё равно покатились с глаз.       — Спасибо, я люблю тебя, Рамзес, — крепко обнимая его, я уткнулась ему в грудь, тихо проливая слёзы, которые приносили моему сердцу успокоение.       — И я тебя люблю, Нефертари, — прикоснувшись губами к моей макушке, уверенно-спокойно проговорил Рамзес.       — Знаешь, сестрёнка, а мы с тобой очень похожи. В своё время я тоже волновался обо всех слухах, что ходили по городу. И хоть я знал, что большая часть была правдой, но мне было обидно, что другая часть была ложью, в которую люди охотно верили. Сначала я боролся с теми, кто распускал обо мне слухи, но потом перестал. Подумал, что люди просто не поверят ни единому моему слову, потому я молчал. Но кое-кто продолжал бороться со слухами даже тогда, когда я опустил руки. Дэниел никогда не сдавался, доказывая всем, что они не правы. Он даже пытался спорить с теми слухами, которые были чистой правдой, но его это не волновало, он говорил, что верит только в то, что видит, и чувствует. Именно из-за его самоотверженности, из-за его веры в меня, я захотел изменить свою жизнь, которую довёл до такого состояния. Нефертари, когда-нибудь, ты встретишь человека, который тоже будет оберегать тебя от всего, который ради твоего блага подставит себя под удар. Ты обязательно найдёшь такого, ведь мы с тобой очень похожи, — слушая слова брата, я была удивлена. Я не могла даже подумать, что моего уверенного в себе брата, который всем невзгодам на своём пути показывал неприличный жесть, продолжая идти вперёд, на самом деле, так волновало то, что о нём думают другие. Казалось, будто ему на всё было наплевать, будто ко всему он относился легкомысленно, и пробивался напролом к своей цели. Но видимо, просто он, как и я, хотел казаться таковым, и только Дэн, любящий его всем сердцем, и постоянно смотрящий только на него, замечал, как ему было трудно со всем справляться в одиночку. Завидую…       — А можно мне к вам? — тихо открывая дверь, и неуверенно просовывая голову в проём, жалобно просил Дэн. Мы с Рамзесом одновременно приподняли головы, и смотрели на Дэниела, который мялся у входа, и вёл себя очень странно. Я подумала мне показалось, из-за слёз, что застилали мои глаза, потому вытерев их, снова посмотрела на проём в двери. Нет, не показалось.       — Зая, ты чего? — удивлённо проговорил брат, не понимая поведения своего жениха. Я вообще-то тоже не понимала его неуверенности. Он ведь часть нашей семьи, откуда эти сомнения?       — Я не хочу вам мешать, но мне одиноко одному. Потому, можно я с вами посплю? — его жалостливый голос, всё также шокировал. Но потом, я не осознавая этого прыснула от смеха. Боже, он сейчас такой смешной, эта его не пойми откуда возникшая неуверенность, напоминала мне нашкодившего ребёнка, что просился обратно.       — А с тобой-то что, малыш? — всё также негодовал Рамзес, да как и Дэн непонимающе смотря на мою истерику. Впрочем, она продлилась недолго, потому, как я решила не смеяться над Дэниелом слишком долго, а то ещё обидеться.       — Дэн давай к нам, — похлопав по свободной левой стороне кровати, уже успокоившись, проговорила я. Дэн же, улыбнувшись, зашёл в комнату, закрывая за собой дверь, и подходя к кровати, лёг рядом со мной. Он казался таким довольным, и счастливым.       — Тия, ты уже со всем разобралась? — поворачиваясь на бок, спросил Дэниел, наблюдая за тем, как меня оккупировал Рамзес, словно свою любимую игрушку, обнимая и гладя по голове, иногда оставляя поцелуи на макушке.       — Да, мне Рамзес очень в этом помог, — немного краснея от возникшей неловкости за то, что я не смогла разобраться сама, и пришлось обращаться за помощью к старшему брату, проговорила я. Однако, почти в туже секунду, как я так подумала, я получила щелбан в лоб о Дэна. — Ай…! За что?       — Будто сама не знаешь? За глупости, что лезут в твою голову, — строго проговорил он, заставляя меня удивлённо на него посмотреть. Так он и правда знает, о чём я думаю? То есть я для него всё это время была как открытая книга? Он знал о моих к нему чувствах всё это время?       Смотря на него с подозрением, я хотела спросить об этом, но не осмелилась задать этот неловкий вопрос… Так, постойте? Что происходит? Почему моё сердце не колотиться как бешеное? Дэн ведь так близко ко мне, протяни я руку, и смогу прикоснуться к нему, я даже чувствую его запах, настолько он близко. Тогда почему ничего не происходит? Почему я не краснею, почему не ощущаю того трепета, который заставлял моё сердце заходиться в бешеном ритме, куда делось моё непреодолимое желание быть рядом с этим человеком. Куда делась боль от чувства вины за то, что влюбилась в не принадлежащего мне мужчину? Ну, я не могу сказать, что совершенно ничего не чувствую, но это похожее ощущение, что я испытываю к Рамзесу. Почему…? Что произошло со мной за этот день?       — Малыш, ты о чём так задумалась? — заинтересованно спросил Рамзес, всё же выпустив меня из объятий, и тоже лёг на бок. А я же умастилась на спину, незряче смотря в потолок, и пытаясь понять в какой момент моя, казалось бы, бессмертная любовь к Дэну, что душила меня и в тоже время заставляла жить, исчезла.       — Вдруг почувствовала, что всё позади, — всё ещё не способная принять этот факт, промямлила я. Но странное чувство, будто пусто внутри. Чего-то не хватает. Но в тоже время так легко и свободно, словно я освободилась от тяжкого груза, даже дышать стало куда легче.       — Ну, это же, хорошо, да? Это значит, что ты готова двигаться дальше, — довольно говорил Дэн, протянув руку, и лишь на миллисекунду помедлив, прежде чем, заправить прядь волос мне за ухо. Но даже так, моё сердце не ухнуло вниз, было приятно, и чуточку щекотно, но не более.       — Ещё нет, у меня остались незаконченные дела, — сказала я, уже зная, что буду делать дальше. Мне нужно решить все мои проблемы, и разрешить недоразумения, прежде чем я полностью буду готова идти дальше в будущее.       — Мы можем тебе в этом помочь? — немного обеспокоенно спросил Рамзес, заставляя меня перевести на него взгляд. Он действительно был готов помочь со всем, что бы мне не потребовалось. И я это ценю, действительно ценю.       — Нет, не нужно. Это то, с чем я должна разобраться сама, — уверенно заявила я, окончательно приняв решение, которое послужит началом новой главы моей жизни.       — Хорошо. Но если что, мы всегда поможем, — поцеловав меня в лоб, сказал брат, а после улёгся поудобней на подушку, накрывая себя одеялом.       — Я тоже помогу, — Дэн тоже поцеловал меня в лоб, что не вызвало во мне ничего ранее мучающего меня. Было приятно, как и с братом, но ещё немного неловко, что они целую меня на ночь, как в детстве.       — Спокойно ночи, — буркнула я, не желая показать своего лёгкого недовольства от их поведения. Я ведь уже не маленькая, чего они до сих пор относятся ко мне, как к ребёнку.       — Спокойной, — почти одновременно ответили они, и Дэн тоже улёгся поудобней, чтобы уснуть.       Я даже удивилась, когда поняла, что эти двое заснули так быстро, и только посапывание было слышно с двух сторон от меня. А вот я ещё какое-то время смотрела в потолок, и укладывала у себя в голове тот факт, что наконец-то смогла освободиться от своей первой любви. Интересно, это произошло из-за того, что я сегодня сделала для себя большое открытие? Осознала, что неправильно проживаю свою жизнь, что ошибалась в выборе лекарств к разбитому сердцу? И что хочу изменить свою жизнь, сделать её лучше, без сожалений и ненависти к себе? Хочу жить свободно, больше не хочу быть зависимой от кого-то. Не знаю, смогу ли я справится со всем одна, но, по крайне мере, я попытаюсь это сделать. Не хочется мне вечно полагаться на кого-то, хоть и понимаю, что не получится, ведь люди существа социальные. Мы попросту не можем существовать по одиночке, нам нужно, чтобы кто-то был рядом, а иначе мы превратимся в жестоких чудовищ. Но хотя бы со своими проблемами я хотела бы справиться сама.       Трудно сказать, на какой именно мысли я заснула, но проспала я, явно дольше, чем нужно было, потому как, когда я открыла глаза, солнце всеми своими силами старалось пробиться сквозь занавески. Переведя взгляд на правую сторону кровати от меня, я никого не обнаружила, как и с левой стороны. Я была одна в своей комнате. А сколько время? Кажется, у меня где-то на туалетном столике стояли часы, которыми я уже долгое время не пользовалась за ненадобностью. Отыскав глазами электронный будильник, я увидела цифры 10:43. Сначала подумала, они сломались, или остановились, я ведь давно их не проверяла, но когда минуты сменились на 44, поняла, что с ними всё в порядке. Вот я влипла! Уже и не помню, когда в последний раз, я так долго спала. Я привыкла вставать рано утром, для пробежки, а после для всего остального. Но из-за вчерашнего, и того, что я сильно вымоталась морально, видимо моё подсознание решило дать мне отдохнуть.       Только вот проблема в том, что у меня болит голова, и тело затекло от такого долгого нахождения в одной позе. Чувствую я себя вовсе не отдохнувшей, а пробежавшей целый марафон в 100 километров, да и голова раскалывается, и горло першит. Что-то мне не хорошо… Заставляя себя подняться с кровати, я с большой неохотой поставила ноги на пол, ощущая как холод пробирает до костей, я снова подняла ноги, тяжело вздыхая. Где-то здесь были мои тапочки… Вытаскивая их с другой стороны кровати, я надела махровые тапочки на ноги, и только потом встала с кровати. От такого, вроде и не резкого, но всё же подъёма у меня закружилась голова, потому пришлось ухватиться рукой за тумбочку рядом, чтобы не упасть. Когда головокружение прошло, я не придала этому значения, наверняка, это от долгого сна. Направляясь к выходу из комнаты, я хотела, первым делом выпить воды и позавтракать, потому как сушит так, словно я вчера вылакала несколько ящиков дешёвого виски, да и есть хотелось, что желудок разрывался в урчании.       Спустившись на кухню, я сразу же заметила записку на холодильнике, наверняка от Дэна. Подойдя поближе, я прочла написанное: «Тия, завтрак в холодильнике, только разогрей. И не опоздай в школу. Дэн».       — Что же, за завтрак спасибо, а вот за школу извини, я проспала, — без тени вины, пробормотала я, открывая холодильник и доставая тарелку, которую заботливо упаковали пищевой плёнкой.       Снимая плёнку с тарелки, я выкинула её в корзину для мусора, а после засунула свой завтрак в микроволновую печь, ставя на пару минут таймер. Затем я поставила чайник на плиту, чтобы сделать себе кофе с молоком, дабы окончательно проснуться. А то ощущение, будто я свалюсь лицом в тарелку. Блин, вроде и спала дольше, чем обычно, а всё равно в сон клонит, да ещё и голова раскалывается. Наверняка, это из-за вчерашней истерики, я так много плакала вечером, что не удивительно, откуда у меня головная боль и почему першит горло. Прокашлявшись из-за неприятного ощущения в горле, я услышала звон разогретого завтрака, и сразу же его достала, ставя за стол. Потом я стала готовить себе кофе, ожидая, пока закипит вода.       И вот мой завтрак был полностью готов, и я тут же принялась за его употребление. Было немного неприятно глотать еду и горячий кофе обжигал горло, и потрескавшиеся губы подпекали, но в целом было очень вкусно, и я оказалась довольна завтраком. Убрав после себя, я собиралась вернуться в свою комнату, чтобы принять ванну, а потом сходить прогуляться, чтобы подышать свежим воздухом. А то, что-то меня начинает подташнивать. Боже, да чтобы я ещё хоть раз так истерила, упаси меня от этого. Последствия просто ужасные, так паршиво мне уже давно не было, если вообще хоть раз было такое. И вот я уже собиралась подняться по ступенькам на второй этаж, как за моей спиной послышался стук в дверь. Оборачиваясь на звук, я тяжело вздохнула, направляясь к двери, чтобы её открыть. Кто бы это мог быть? Я точно никого не жду, а Дэн вроде как на работе должен быть, Рамзес не знаю, где, да, как и папа. Его кстати, я со вчера не видела. И кто бы это мог быть?       Открывая дверь, я поморщилась от яркого света, что ударил мне в глаза, потому не сразу разглядела человека передо мной. Стоило мне немного привыкнуть, как по очертаниям я сразу догадалась, кого это принесла нелёгкая. И чего Нику потребовалось от меня утром?       — Мда… Выглядишь не очень, — скептично отозвался он, от чего я поморщилась ещё больше. Да зачем так громко? Потише, говорить нельзя?       — Ник, зачем ты пришёл? — хрипло говорила я, поднимая на него прищуренный взгляд. Всё ещё слишком ярко…       — Ты забыла у меня свой телефон. Он с самого утра, не переставая, звонил. Мне это надоело, — вручая мне в руки плащ, в кармане которого должен был быть телефон, немного раздражённо сказал Ник.       — Прости за это, — мой голос звучал всё также хрипло.       — Проехали. Кстати, а ты нормально себя чувствуешь? Выглядишь и правда не очень, — вроде его голос был безразличным, но всё же мне понравилось то, что он всё равно поинтересовался моим самочувствием, пускай он и сделал это из вежливости.       — Это после вчерашнего, скоро пройдёт. Слушай, а давай немного пройдёмся, а то, что-то душно как-то, — надевая прямо на пижаму плащ, я завязала ремень, а после переобулась в кроссовки, выходя на улицу и закрывая дверь на ключ, который взяла перед выходом.       — Ладно, планов у меня всё равно не было, — пожимая плечами, отозвался он, идя рядом со мной.       Вдыхая свежий, немного прохладный воздух, мне легче не становилось, но всё же так мне должно полегчать быстрее. Приподняв ворот плаща, я попыталась укутать свою шею, в которую дуло холодным воздухом. Надо было шарф надеть…       — Нефертари, может, ты всё же вернёшься домой? Твоя прогулка больше выглядит так, будто ты сейчас свалишься, — неспешно идя со мной в одном ритме, уже более взволнованно говорил Ник, а я только выдыхала горячий воздух в ворот плаща, пытаясь согреть себя так.       — Скоро пройдёт, — упрямо говорила я, точно уверенная в своих словах. Обычно, когда мне было паршиво, свежий воздух помогал прийти в себя.       — Если ты так считаешь, то ладно. Кстати, насчёт вчерашнего… Кол перегнул палку, а я не остановил его… В-общем, прости за это. Не думал, что он так далеко зайдёт, — засунув руки в карманы, натянуто говорил Ник, словно ему было некомфортно говорить о произошедшем, или ему было неловко просить прощение. Точно не могу сказать.       — Ник, ты ведь не виноват в этом. Тебе не нужно брать на себя ответственность за брата. Так что всё в порядке, ты здесь не при чём, — хрипло говорила я, чувствуя как меня снова накрыло лёгким головокружением.       — Как-то даже странно слышать такие слова, — пробормотал он, немного замедляя шаг оттого, что я стала идти ещё медленней из-за головокружения.       — Знаешь, на самом деле, я даже благодарна тебе. Ты помог мне осознать, что я имею ценность, как человек… Благодаря тебе, я поняла, что я не вещь, которой можно попользоваться и выбросить. А ещё ты дал мне смелость понять, что я бегаю по кругу, постоянно возвращаясь к началу. Благодаря этой смелости, я смогла шагнуть вперёд, смогла вырваться от оков неразделённой любви, и теперь могу смело смотреть в будущее. Ник, спасибо, что показал мне, какой желанной я могу быть. Ты пробудил во мне гордость, потому я больше не буду искать себе временных партнёров, больше мне это не нужно. Я правда, рада, что ты появился в моей жизни именно сейчас, — говорила я, смотря себе под ноги. Мне было немного больно говорить так долго, горло першило ещё больше, оттого я зашлась кашлем.       — Звучит, как прощание, — хмурясь и поглядывая на меня с подозрением, проговорил Ник. Я же, перестав кашлять, натянуто улыбнулась.       — Нет, я просто хотела, чтобы ты понял… как сильно я благодарна тебе за помощь, — моё дыхание уже немного сбилось, да и мысли стали путаться. Странно как-то.       — Но я ничего не сделал, — непонимающе говорил он, всё продолжая подозрительно всматриваться в моё лицо.       — Даже если ты так говоришь, я считаю иначе. Это трудно объяснить, просто прими мою благодарность, и не спорь, — промямлила я, чувствуя как моё лицо наливается жаром. Мне же только что было холодно, чего меня в пот бросило?       — Нефертари, ты точно в порядке? Что-то мне так не кажется, — или у меня слуховые галлюцинации, или голос Ника и впрямь был обеспокоенным? Не могу понять, мысли путаются, и перед глазами всё плывёт.       — Да всё нормально, скоро пройдёт, — упрямо заверила я, но сама я начинаю сомневаться в этом.       — Вот упрямая! — цокнув, недовольно проговорил он, останавливая меня за руку. А затем, его немного прохладная рука коснулась моего лба. Хоть и перед глазами всё плыло, но я заметила его недовольно сведённые брови.       — Скоро пройдёт, говоришь. Да, как бы не так?! Какого чёрта ты выперлась на улицу? Ты в курсе, что у тебя всё лицо горит? — Ник был и зол, и взволнован одновременно, но это не помешало ему, развернуться, и держа меня за руку, повести в сторону дома.       — Это, наверное, из-за вчерашнего. Я просто слишком много плакала, вот голова и болит, — оправдывалась я, думая, что так и есть. Ну не могла же я простудиться. Я ведь уже и не помню, когда в последний раз у меня был насморк, не говоря уже о полноценной простуде.       — Нефертари, мне напомнить в каком виды ты шлялась по улице вчера вечером? И после этого ты говоришь, что скоро пройдёт? Не забывай, пожалуйста, что ты обычный человек, — нравоучительно говорил он, ведя меня за руку домой, как маленького ребёнка. Но он не торопился, потому что иначе я просто грохнуть из-за головокружения. Меня не сильно волновало то, что могут подумать люди, в любом случае, они снова придумают то, что им больше понравится.       — Давай немного помедленней, — прохрипела я, ощущая, как земля стала уходить из-под ног. Ну, нормально же было только что, чего плывёт-то всё?       — Только не говори, что сейчас свалишься? — недовольно проговорил он, замедляя свой шаг. Мы должны быть уже близко, потому я смогу дойти.       — Хорошо, не буду, — пошатываясь, снова прохрипела я, а затем земля полностью ушла у меня из-под ног, а головокружение усилилось.       — Боже, сколько от тебя проблем, — немного устало отозвался Ник, и только тогда я поняла, что он поднял меня на руки, и продолжил идти к моему дому. Хотя я и хотела идти сама, но вряд ли смогу это сделать, потому я обхватила его шею руками, опуская голову от неловкости.       — Прости за это, — виновато прохрипела я. Чувствуя его взгляд на моём опущенном лице, которое горело так сильно, что голова сейчас расплавиться.       — Пустяки, не бери в голову, — прикасаясь губами к моему лбу, отозвался он, а после, не знаю, показалось мне или нет, но его голос прозвучал испуганно, — а для человека нормален вообще такой сильный жар?       Ответа от меня не последовало, потому как мне было ещё более трудно удерживать своё сознание. Тяжело дыша, моё горло словно раздирало, нос окончательно перестал дышать, а после я вовсе провалилась в забвение. Так плохо я себя ещё никогда не чувствовала.