Нефертари

POV Никлаус.       Чёрт возьми, что мне теперь дело-то! Я принёс Нефертари домой, уложил её в кровать, сняв пальто и обувь. А дальше-то, что? Моя девочка отключилась, потому в этом никак помочь не может, а просто уйти, оставив её в таком состоянии, я не могу. Но проблема в том, что было бы для меня лучше просто уйти, пока я не столкнулся с отцом Нефертари, или же её братом. Вряд ли они будут слушать меня, и на слово верить, что к состоянию Нефертари я не имею никакого отношения, они и подавно не станут. Но я, в самом деле, не знаю, что нужно делать в такие моменты. Может позвонить в скорую? Или кому-то из её семьи? Посмотрев на плащ Нефертари, я всё же решил сначала позвонить кому-то из её близких, потому достал её телефон из комната верхней одежды. Но стоило мне попытаться влезть в чужой телефон, как я тут же наткнулся на самую первую и сложную проблему.       — Пароль? — обессилено вырвалось у меня, пока я смотрел на экран, который запрашивал вести цифры для доступа. Ну, и от кого она защищает свою личную информацию?       — Проблем только прибавляется, — тяжело вздыхая, пробормотал я, переводя взгляд на покрасневшее от жара лицо Нефертари. Она сейчас так тяжело дышала, что казалась действительно очень болезненной. Время от времени тишину разрывал её хриплый кашель, и какое-то бормотание в бреду.       И почему именно я застал её в таком состоянии? Я ведь ничем помочь ей не могу. Я не знаю, что обычно нужно делать в такой ситуации. И пускай я не паниковал, но всё же был немного взволнован. У неё такой сильный жар, что даже мою руку обжигает, и как вообще люди с этим справляются? Её мозг разве не должен был уже поджариться от такой высокой температуры? Из-за этого чёртового волнения я всё ещё остаюсь рядом с ней. Хоть и не могу ничем помочь, только быть рядом, и ждать пока кто-то из её родных позвонить ей на телефон. Я не знаю, чем ещё мог бы ей помочь. Я вообще не разбираюсь в человеческих заболеваниях, знаю только, что моя кровь с этим ей не поможет. А вот какие человеческие лекарства нужны, я и подавно не знаю, мог бы в аптеке спросить, но, а вдруг это не простуда? А что-то другое? Боже, какие же люди проблемные?!       Сидя на кровати, около ног Нефертари, мне уже было трудно оставаться спокойным, наблюдая, как ей становится всё хуже. А я бесполезен в этой ситуации. Чёрт возьми, такое чувства, будто я всегда бесполезен, когда дело касается этой девушки. Я ведь ей ничем не помог, а она меня почему-то благодарила. Вообще не понимаю, что у неё в голове твориться. Но сейчас меня это мало заботит, я начинаю злиться оттого, что никто так и не позвонил, хотя прошло уже минут 20, как я принёс Нефертари домой. Ей ведь всё утро названивали, почему сейчас вдруг все решили оставить её в покое? Сжимая её телефон в руке, я хотел раздавить его от напряжения, и этого чертовски раздражающего ожидания. Но останавливал себя, потому как этот телефон единственный способ помочь моей девочке. Мне уже было всё равно, кто вернётся домой раньше, её отец, являющийся охотников Братства Пяти, её блат-оборотень, или Дэниел, который меня раздражает, но в целом не опасен. Просто вернитесь уже кто-нибудь?! И как назло именно в этот момент, зазвонил мой телефон. Раздражённо доставая его из кармана, я был не на шутку зол на того, кто решил побеспокоить меня именно в этот момент.       — Стефан, я надеюсь, причина, по которой ты мне звонишь, смертельно важна, иначе я очень разозлюсь, — терпеливо, с нотами раздражения говорил я, принимая вызов. И что же это такого у него могло случиться, что он обращается ко мне?       — Клаус, у нас возникла серьёзная проблема, нужно чтобы ты приехал. Это действительно важно, — уверенно говорил он, заставляя меня ещё больше нахмуриться.       — Я сейчас занят, — проговорил я, слыша очередной кашель Нефертари, и переводя взгляд на её телефон, что продолжал сжимать в руке.       — Что это за звук? В любом случае, это очень важно, и касается охотника на вампиров. Вчера вечером нашли мёртвое тело девушки в парке, и я думаю это твоих рук дела. Поэтому приезжай немедленно, — его тон уж больно напоминал приказной, отчего мне захотелось вырвать его слишком осмелевшее сердце.       — Мне плевать, я сказал, что занят! — уже не скрывая своё раздражение, проговорил я, собираясь сбросить звонок. Однако меня остановил голос Элайджи на том конце линии.       — Никлаус, твои дела могут подождать, ты нужен здесь, — а вот и приказной тон, который я терпеть не мог, если он был обращён ко мне.       — Я занят! — через сжатые зубы прошипел я, но мой пыл немного спал, когда Нефертари болезненно простонала, словно говоря, что я слишком громко разговариваю.       — Я слышу, что это у тебя за дела, не терпящие отлагательства, женского пола. Опять ты у этой девочки? — недовольно говорил мой брат, раздражая меня всё больше. Да что их всех так начала волновать моя личная жизнь?       — Не твоего ума дела, — грубо отозвался я, снова намереваясь скинуть звонок, но на этот раз меня никто не останавливал. Так я думал, пока мой телефон снова не зазвонил, на этот раз это уже был номер Элайджи.       Поначалу я не хотел отвечать, но он продолжал звонить, раздражая меня этим всё больше. Потому я не выдержал, и выключил телефон, положив его обратно в карман. Сказал же, занят, что не понятно? Только раздражал своими не прекращающими звонками. Тут Нефертари всё хуже и хуже, а он мне из-за какой-то ерунды звонит. Блин, с одним охотником без меня разобраться не могут, что ли? Охотник…? Джозеф? Речь была о нём? И именно в этот момент, когда я подумал об этом, телефон Нефертари зазвонил. Громкая музыка разорвала тишину в клочья, отчего даже я поморщился. Отключив звук, я посмотрел на экран, чтобы убедиться, что это кто-то, кто может помочь моей девочке.       — Нефертари Маатхорнефрура-ташерит Кинг, наконец-то соизволила ответить? Я жду внятных объяснений, почему придя на работу, я слышу какие-то подозрительные разговоры, о тебе? И расскажи ка мне, почему ты не в школе? — стоило мне снять с вызова звонок, как строгий, и даже угрожающий голос Дэниела, обрушился на меня с возмущениями. Теперь понятно, чьи старания не позволили Нефертари упасть на дно. Я удивлён немного. Кстати, давно я не слышал её полного имени, всё равно трудно воспринимать такое на слух.       — Проблема в том, что она не может ответить, — спокойно говорил я, неосознанно говоря тише, чем обычно. И снова моя девочка зашлась кашлем, звук которого Дэн не мог не услышать.       — Ты…? Что с моей малышкой? — теперь уже его доселе строгий голос, был неузнаваемым. Волнение, испуг, и нежелание верить в худшее, подкосили его голос до дрожи.       — У неё сильный жар, а я не знаю, что делать, — через силу, говорил я, чувствуя, как внутри снова зарождается злость. Ненавижу чувствовать себя бессильным, хочется просто изничтожить то, что заставляет меня так себя ощущать.       — Я скоро буду! — уверенно брошенная фраза, и звонок скинули. Убирая телефон от уха, я смотрел на чёрный экран телефона, и бесился от собственного ощущения облегчения.       Чёрт возьми, какого чёрта эта сумасшедшая чокнутая девочка, что-то во мне вызывает? Она ведь на всю голову повёрнутая! У неё столько заморочек, половина из которых даже не стоит хоть капли внимания. Она слишком много внимания уделяет мелочам, вроде того бредового чувства ответственности за бывших партнёров. Они сами пошли на это, это было их решение, но нет же, она продолжала думать, что это её вина, даже не задумываясь о том, что всё может быть иначе. Эта ненормальная продолжала считать себя испорченной и осквернённой только потому, что какой-то урод сказал ей так в приступе собственной уязвимости. Она продолжала хранить в себе чувства к человеку, который ей никогда бы не принадлежал, при этом ещё и умудрялась чувствовать себя виноватой за это. Ну, разве не чокнутая?! Дурачка, с полным отсутствием самоуважения. Она продолжала терпеть унижения со стороны других, даже не пытаясь защищаться, и такие люди бесят меня больше всего. Чего она ожидала? Что кто-то придёт и спасёт её? Или же надеялась на жалость? Люди никогда не перестанут насмехаться над теми, кто сам позволяет им это. А эта идиотка просто молчала, слушала, смотрела, терпела, но продолжала молчать?! Боже, как же бесит всё это! Какого чёрта я вообще тут сижу с ней? Волнуюсь за неё, а ей наверняка плевать на себя, она бы так и продолжила упрямиться, говоря, что всё с ней в порядке, если бы я не настоял на обратном. Она даже о себе позаботиться не может, а беспокоиться за других?! Да, как вообще она просуществовала до сего дня? И только её боязнь близости спасла её от полного использования со стороны других.       Она же до смешного наивная?! Ей пользуются, как хотят, а она ещё после этого продолжает переживать об этом человеке. Ну разве это не глупо? Вот и как после такого её можно оставлять? Оставлю одну, опять какой-то ублюдок воспользуется, а эта дурочка и рада стараться, потом ещё и себя виноватой оставит. Наивная, и слишком доверчивая. Даже мне продолжает доверять после того, что я сделал. Стоило только извиниться, как она тут же всё простила. А я ещё тут размышляю, почему это она меня так быстро простила? Да наивная потому что! А если бы я обманул её? Она наверняка этого бы даже не поняла. Если бы снова ранил её, и снова бы извинился, Нефертари опять бы простила. Она говорит, что это потому, что ей всё равно. Но на деле же, это всё потому, что она слишком наивная. Свою наивность она прикрывает безразличием, а потом ищет повод, чтобы простить того, кто ранил её.       Вот и сейчас, заболела потому, что головой не думала?! Только такие дурочки, как она будут разгуливать по улице, в чём мать родила, в начале зимы. Дурочка с полным отсутствием самосохранения?! И ведь наругать же не могу, потому что она не специально. Ну, что мне с ней делать? Как вообще такую беззащитную, наивную идиотку оставлять одну? Помрёт же по собственной наивности и доверчивости.       — Нефертари, ты наивная дурочка, — слыша, как открылась входная дверь, я встал с кровати, и положив её телефон на тумбу, рядом с кроватью, я направился к входу из комнаты.       Почти одновременно с моим выходом из комнаты, я столкнулся с Дэном, который тяжело дыша, быстрым шагом поднимался по ступенькам. Он так торопился, что даже не переодел свою рабочую форму, да и выглядел взъерошенным. Я также заметил у него в руке пакет, на котором большими красными буквами было написано «Аптека№1». Пропуская его в комнату Нефертари, я остановился около входа, и наблюдал за тем, как он, положив пакет рядом с моей девочкой, снял с себя куртку и шарф, кинув их на пол.       — И давно у неё такой жар? — приложив руку ко лбу Нефертари, обеспокоенно спросил он. Думаю, его рука была холодной, раз Нефертари машинально схватилась за его руку. Дэн же воспринял это как нечто милое и невинное, потому не стал убирать руку. А вот я от подобного только сжал челюсти, чувствуя, как где-то в груди кольнуло.       — Прошло не больше часа, но чувствовала она себя лучше, — неохотно ответил я, смотря на то, как Дэн достал из пакета какой-то большой пластырь, распаковывая его, помогал себе зубами, потому как одна его рука была спасительным источником холода, для Нефертари.       — Ты ведь знаешь, что Джозеф в городе, так зачем припёрся? — накладывая этот пластырь на лоб Нефертари, говорил Дэниел. Его грубость выводила меня из себя. На твоё счастье, я не знаю, что делать со всем тем, что ты притащил с собой из аптеки, иначе бы уже не стал терпеть это.       — Что-то я не слышу благодарности. Как думаешь, когда бы вы её обнаружили, если бы я не пришёл? Мне кажется, никто не торопился возвращаться домой, — скрестив руки на груди, высокомерно говорил я, хотя бы так выплёскивая свою злость, за его поведение. Какого чёрта вообще? Я не обязан был сидеть с Нефертари, и думать о том, как бы кого предупредить о её состоянии. Мог бы просто уйти.       — Ты прав, — неохотно признал Дэн, высвобождая свою руку, из рук Нефертари, которая даже дышать стала спокойней, после этого пластыря, что наклеили ей на лоб. И после моего высокомерного смешка, он добавил, — ты прав, прости, что начал с обвинений. Просто я переживаю за неё, и хоть умом я понимаю, что её простуда к тебе не имеет никакого отношения… Прости, что сорвался на тебя.       — Извинения приняты, — после лёгкого удивления, проговорил я. Но всё же это действительно поражает. Дэн ведь ненавидит меня, и по большей степени потому, что я имею некие отношения с Нефертари, но всё равно утихомирил свою гордость, и извинился. Редко такое бывает.       — Клаус, не мог бы ты воды принести, пожалуйста. В чайнике должна быть тёплая, — попросил Дэн, доставая что-то ещё из пакета. Я же, переведя взгляд на Нефертари, пару секунд молчал.       — Сейчас, — оттолкнувшись от косяка двери, я довольно быстро скрылся из виду, подумав, что нет смысла терять время.       Моментально оказавшись на кухне, я проверил, есть ли вода в чайнике, как говорил Дэниел, и бесит, что он оказался прав. Достав пустой стакан оттуда же, откуда Нефертари брала чашки в прошлый раз, когда я оставался у неё на ночь, я налил в него воду. И также используя сверхъестественную скорость, вернулся в комнату, отдавая стакан с водой Дэну, что даже вздрогнул от моего внезапного появления рядом. Его реакция меня немного позабавила настолько, что я усмехнулся. Наблюдая за тем, как он высыпал какой-то порошок в стакан, я подумал о том, как он собирается дать это выпить Нефертари.       — Нужно, чтобы она это выпила. Это жаропонижающее. Только вот проблема в том, что будучи в бессознательном состоянии, сама она это не выпьет, — говорил он, пока я смотрел на то, как вода в стакане меняла цвет на жёлто-бледный. Что за бурду он туда высыпал? Это вообще пить можно?       — Тогда, как ты собираешься её заставить выпить это? — переводя взгляд со стакана на Дэна, спросил я. Он же в свою очередь смотрел на Нефертари, которая всё также не приходила в себя. Ну, так-то он прав, она скорее подавиться, чем выпьет это.       — Есть один способ, — задумчиво говорил он, и я не смог пропустить, как его глаза опустились на приоткрытый рот Нефертари. Это ведь то, о чём я подумал, да? Посмотрев на Нефертари, я всеми фибрами своей душе, не захотел смотреть на то, как её целует другой мужчина, и плевать, что он гей. Она принадлежит мне, и это не обсуждается.       Взяв из рук Дэна стакан с лекарством, мне было глубоко плевать на его возмущения, я на них даже внимания не обращал. Сев рядом с Нефертари, я сначала сделал пару глотков разбавленного лекарства, затем отставил стакан на тумбу, а уже после немного приподнял голову Нефертари, чтобы жидкость протекала как нужно. Наклонившись к её лицу, мне не пришлось открывать ей рот, она и так дышала через него. Накрывая её губы своими, я заставлял её глотать лекарство, не давая ей повернуть голову в сторону. Только когда я убедился, что она всё проглотила, я позволил ей прокашляться, но даже тогда это не заставило её проснуться.       — Ну, и гадость же, — хмурясь от горечи лекарства, я снова взял стакан в руки, и повторил свои действия, и так до тех пор, пока всё содержимое не было выпито Нефертари. С каждым разом было всё проще, Нефертари всё меньше сопротивлялась, да и я привыкал к вкусу лекарства, хотя всё равно гадость редкостная.       — Не думал, что ты будешь заботиться о Тие, — недоверчиво проговорил Дэн, заставляя меня нахмуриться. Вытирая остатки лекарства с подбородка Нефертари платком, я не хотел признавать очевидного, но всё уже и так понятно.       — А ты думал, я буду просто смотреть? — недовольно говорил я, не желая признавать вслух то, что крутиться в моей голове. Да, чёрт возьми, мне не всё равно, что будет с этой девушкой, и я беспокоюсь за неё. Но как тут не беспокоиться, когда она сама о себе позаботиться не может, я же не зверь, оставлять её одну в таком состоянии. И плевать мне, что рядом будет Дэниел, я должен убедиться, что она будет в порядке, когда я уйду.       — Нет, я думал тебе она безразлична, и ты просто играешь с ней. Даже представить не мог, что в тебе ещё остались такие чувства. Хотя, я всё же сомневаюсь, что ты делаешь это без какого-либо умысла, — с подозрением смотря на меня, проговорил Дэниел. Но мне было как-то всё равно от его слов, всё, что меня волновало это состояние Нефертари.       — Когда подействует лекарство? — полностью игнорируя его слова, я спросил то, что меня интересует сейчас больше всего.       — Через 15 минут после принятия. Но это не значит, что всё тут же пройдёт, потому даже не думай к ней прикасаться, — жалкая попытка угрозы, со стороны человека, для меня ничего не значила. Но если он продолжит так высокомерно себя вести, я могу и выйти из себя, случайно свернув ему шею.       — Думай, что хочет, — безразлично отозвался я, наклоняясь к лицу Нефертари, и прикоснувшись губами к её лбу, я тут же почувствовал разницу между тем, что было до принятия лекарства, и сейчас. Её жар не прошёл, однако, теперь она не такая горячая.       — Выздоравливай быстрее, девочка моя. Как-то скучно без твоей ненормальности, — тихо проговорил я, оставив на её губах мягкий поцелуй. Ещё секунд пять, я смотрел на её лицо так близко, и нетерпеливо желал, чтобы она сейчас открыла глаза, и сказала какую-то пошлость, которая бы меня развеселила. Но она всё также тяжело дышала и сгорала от жара в её теле.       Больше я не оставался в том доме, быстро покинув его, чтобы не сделать ещё чего-то странного. Не скажу, что мне также паршиво как и вчера, но это странное чувство бессилия и волнения, вызывают во мне злость. Впервые чувствую себя таким… Таким человечным. Я хочу, чтобы она поскорее выздоровела, и больше не видеть её такой слабой, уязвимой, и болезненной, было чувство, будто она никогда не откроет глаза. Бред конечно, ведь это самая обычная простуда, люди ведь часто болеют, но я впервые со дня, когда стал вампиром, наблюдал за больным человеком, который мне небезразличен. Я видел разные болезни, от самых простых простуд, и заканчивая самыми тяжёлыми заболеваниями вроде той же чумы. Я видел, как люди мучаются в агонии, видел их боль и страдания, и слышал их мольбы о смерти. Десятки, сотни, тысячи тел, пострадавших от болезней. Но это никогда меня не трогало, даже когда умирали дети, я оставался безразличным к происходящему. Я знал, что люди слабы, знал, что их жизнь может забрать даже самый незначительный пустяк, вроде царапины, из-за которой последует заражение крови. Я всегда знал это, потому никогда не привязывался к людям настолько, чтобы потом что-то чувствовать, когда они страдали в агонии. Максимум, что у меня было, это лёгкая степень жалости, но я испытывал это лишь к полезным мне людям. Было жалко терять их способности, в различных сферах. Я так же знал, что нельзя обратить человека в вампира с серьёзным заболеванием, будь то, вирусная инфекция, или врождённый рак. Такие болезни фатальны, при любом раскладе, и лечить их нашей кровью бесполезно. Я знаю это, потому что пробовал, из любопытства. Но любой эксперимент проваливался. Вылечить болезнь не удавалось, а больной человек, обращённый в вампира, умирал через несколько часов после обращения. Почему-то никто из них не выживал.       Потому я волнуюсь, сильнее, чем должен. У меня есть, где-то внутри, это неугасаемое ощущение страха, что я потеряю её. Знаю… о, поверьте, я знаю, что это просто простуда, и медицина шагну далеко вперёд с момента того времени, когда такой сильный жар, мог убить человека. Но осадок от того времени остался, да и не могу я полноценно довериться каким-то лекарствам, половина из которых, в действительности даже не действует. Мне страшно, что этим может всё закончится. С одной стороны, тогда бы моей семье больше не пришлось бы задаваться вопросом, чем Нефертари привлекла Эстер. А мне не пришлось бы скрывать от них возможный потенциал Нефертари. Ведь если они узнают, и это окажется правда, то они не станут слушать, в особенности Кол. Они убьют её, даже если я пообещаю, что в случае предательства моей девочки, я убью её сам. Они не станут просто сидеть, сложа руки.       Я и сам не могу толком понять, почему не рассказал то, чем со мной поделилась Нефертари. Я собирался, но что-то меня остановило, может это предвестие их неминуемой расправы над ней. И никого из них, даже нашего благородного и принципиального Элайджу не будет волновать, что она безвинна, что сейчас она не опасна. Они просто убьют её, не ожидая худшего, или лучшего расклада. Я пытался убедить себя в том, что она просто может оказаться слишком полезной мне. Однако, разве это, правда? Сейчас, увидев мою девочку такой слабой, и такой уязвимой ко всему, такой смертной, я в душе порадовался, что не сказал никому о том, что возможно, Нефертари способна управлять временем. Они бы решили, что её нынешнее состояние идеальный шанс избавиться от неё, а я не могу этого допустить. Я слишком… слишком зависим от неё. Я так привык к её ненормальности, к её порой бешеным поступкам, привык, что её глупости и безрассудство делают мою жизнь более яркой. Даже эти паршивые боль, волнение, страх, чувство вины, желание встретиться с ней, которое я никогда бы не признал, желание защитить её от ублюдков в её окружении, и просто неконтролируемое влечение к ней. Всё это наполняет мою жизнь красками, иногда яркими, что аж глаза слепит, а иногда тусклыми, порой густыми и мрачными. Но я не против, ведь моей жизни, долгой, потускневшей, потерявшей смысл, уже давно не хватало света. Это не любовь, пока что, и так пускай и остаётся. Пока ещё я могу сдерживать это, но когда это станет невозможно, я боюсь того, что произойдёт. Именно поэтому я буду оттягивать этот момент, как можно дольше, и ещё лучше, навсегда.       Лучше бы мои чувства к Кэролайн остались прежними. Они не меняли моё мировоззрение так сильно, что я хотел пойти против семьи, если потребуется. В моих глазах Кэролайн всегда была той, до кого я не мог дотянуться, как бы не пытался. Она не была идеалом для меня, просто её непокорность делала её такой недосягаемой. Чтобы я не предлагал ей, какие бы подарки ей не дарил, ничего из этого на неё не влияло. Какие бы слова я не говорил, и какие бы поступки не совершал, ничего не трогало её сердце. Потому я хотел получить то, что никогда бы не принадлежало мне. Даже при том, что у неё есть влечение ко мне, и я не совсем уж не добился желаемого. Кэролайн была той, кого я поставил на пьедестал и любовался ею, так и не предпринимая серьёзных попыток ею завладеть. Если бы я был серьёзным, то она бы не устояла, я знаю это, потому что такие, как она, мне уже встречались. Именно такие неподатливые, своевольные, и принципиальные интересовали меня больше всего. Они, на мой взгляд, были самыми интересными, и теми, кого было труднее всего завоевать. А, как уже было ясно из моей долгой жизни, мне скучны лёгкие пути.       Что касается Нефертари, то сначала она казалась мне слишком доступной, слишком податливой, слишком послушной, все её чувства и переживания были написаны на лице. Она казалась очень простой, и не стоящей того, чтобы я приложил усилия для её завоевания. Да, она очень красива, и соблазнительна, но больше чем на пару ночей, я бы вряд ли с ней остался. Если бы не интерес Эстер к ней, я бы наверное, даже не пытался узнать её получше. Я бы так и продолжил думать, что она слишком лёгкая для меня добыча, чтобы тратить на неё время. И только узнав её получше, поняв её внутренний мир, я осознал истинную красоту простоты. Только теперь я думаю, что «простота» не значит «скука». Её простота сердца и души, так меня очаровала, что я становлюсь сам не свой.       Но, чтобы я там не думал, и не чувствовал, это не меняет того факта, что Нефертари слишком слаба. Она уязвима практически ко всему. Никогда меня так не волновала слабость человека, как сейчас. И я рад бы, если это чувство пройдёт, когда она выздоровеет, и я больше не буду думать о сентиментальности, что слишком сильно влияет на моё сердце. И продолжу игнорировать все эти эмоции, претворяясь, что моя девочка, просто принадлежит мне, и я просто эгоистично не могу позволить ничему и некому её тронуть. Продолжу закрывать глаза на то, что это не она принадлежит мне, а я стал зависим от неё. Продолжу убеждать себя, что в любой момент, без проблем, смогу отказать ей, и это не её влияние не даёт мне и шанса на сопротивление. Я буду отворачиваться от этих зарождающихся чувств, ровно до тех пор, пока не пойму, что это не принесёт мне одни страдания. Нефертари ведь упряма, как баран, даже после того, как она сказала, что больше не будет искать новых партнёров, и это означает либо то, что я больше не смогу к ней прикоснуться, либо она окончательно остановилась на моей кандидатуре. Я не знаю. Я не успел спросить об этом. А даже если и второе, то это не гарантирует мне ответных чувств, она может убегать и прятаться и дальше, с этим я, к сожалению, абсолютно ничего не смогу поделать. Ну, не стану же я заставлять её полюбить меня, чтобы мне потом было спокойней. Это уже слишком, даже для меня.       Я даже не заметил, как вернулся домой, настолько погрузился в свои мысли, что забыл о том, что мне звонил Элайджа и говорил, что-то об охотнике. Я не уверен, но скорее всего речь идёт о Джозефе, и я всё же надеюсь, что Элайджа помнит мои слова о том, кто он такой, и не станет действовать необдуманно. Проблема будет, если его убьют. В моей памяти до сих пор свежи воспоминания о тех годах, проведённых в муках от постоянных галлюцинаций. Не хочется мне даже вспоминать о таком, потому я достал телефон из кармана, включая его, чтобы набрать брата. Стоило мне включить телефон, как я получил пару пропущенных с номера Элайджи и Стефана. Тяжело вздыхая, я набрал номер брата, и уже приготовился к трудному с ним разговору. Наверняка ведь будет возмущаться, почему я отключил телефон, и поставил в приоритете девушку, а не помощь семье.       — Никлаус, уже закончил со своими делами? — с холодом, но не скрываемым укором, сказал брат, заставляя меня возвести глаза к небу.       — Что ты хотел? — переходя сразу к главной теме, спросил я. Наверняка сейчас Элайджа недовольно нахмурился, но зная его предусмотрительно, он больше не будет возвращаться к теме, которая может меня разозлить.       — Как я уже сказал, твои действия вчера привели к тому, что на нас обратил внимание прибывший в город охотник. Потому я настаиваю на том, чтобы ты приехал в дом Сальваторе. Мы сейчас все здесь, и пытаемся понять, как нам действовать, — говорил мой брат, сдержанно, и по существу. Всё как обычно, я накасячу, а он разгребает. Хотя я не вижу в этом абсолютно никакой проблемы, но в любом случае, лучше буду в курсе дел.       — Сейчас буду, — согласился я, сбрасывая звонок, и направляясь снова к входной двери.       Покидая дом, я сел в машину, и завёл мотор. Только сейчас я подумал о том, что вполне возможно, не сказал Элайдже, что отец Нефертари вернулся домой. Ладно, в любом случае это уже не имеет значения. Выезжая на дорогу, я думал о том, как бы мне поступить. В крайнем случае, я могу попросить мою девочку помочь мне, она точно мне не откажет, всё же она не знает, кто я на самом деле, а даже если ей и расскажут, без доказательств она не поверит. Такой уж она человек, сама может довериться кому угодно, но на слухи о других людях не ведётся. В любом случае, чтобы ей обо мне не расскажут, всё будет правдой, за последние тысячу лет я сделал столько, что человеческой фантазии века не хватить, чтобы представить всё это. Потому мне даже любопытно, как Нефертари отреагирует на правду? Что она сделает? Примет меня, или убежит? Будет ли она, так же как и её семья желать мне смерти? Или же она будет на моей стороне, до самого конца? Я не знаю, как она поступит, потому мне одновременно хочется это узнать, и хочется никогда не знать об этом. Надежда на лучше, и страх от худшего. Странное противоречие.       Подъезжая к дому Сальваторе, я припарковал машину, и почти сразу же ощутил желание уехать отсюда. Этим придуркам точно доверять нельзя, задумали ведь что-то, и воспользуются сложившейся ситуацией, чтобы меня убить. К гадалке не ходи, так всё и будет. Они никогда не учатся на ошибках, однажды точно убью. Доиграются ведь… Подходя к дома, я не заботился о правилах приличия, и просто вломился к ним в дом. Они сами просили моего присутствия, я к ним в гости не напрашивался, потому на лучшее отношение могут даже не надеяться.       — Никлаус, присаживайся, и выслушай то, что нам говорила шериф Форбс, — сразу же перешёл к делу Элйджа, указывая мне на кресло, что пустовало около камина. Рядом с ним по обе стороны стояли диваны, на который все и располагались, а посередине стол, заваленный какими-то журналами, пара книг, и пустой стакан.       — Что же, мне очень интересно это послушать, — насмешливо отозвался я, садясь на предложенное место, словно во главе всего этого сборища.       — Не ёрничай, — немного раздражённо отозвалась Кэролайн, заставляя меня усмехнуться. Как бы она не пыталась это скрыть, но она всегда реагирует на мои насмешки.       — Давайте не будет устраивать балаган. Шериф Форбс, пожалуйста, расскажите моему брату то, что Вы нам рассказали чуть ранее, — вежливо говорил Элайджа, вызывая во мне лёгкое удивление. Если он так вежлив, значит что-то действительно серьёзное. И кажется, я уже догадываюсь о чём речь пойдёт.       — Хорошо, Элайджа, я повторю, — тяжело вздыхая, проговорила женщина, что сейчас находила в служебной форме, и сидела ближе всех к выходу. Вставая с кресла, я, словно истинный хозяин дома, подошёл к мини-бару, наливая себе выпивку. Какая бы здесь не была раздражающая атмосфера, но алкоголь в этом доме всегда хорош. И пока я не вернулся на своё место, мать Кэролайн так и не начинала рассказ.       — Вчера вечером пришёл запрос о найденном теле девушки, чьё горло было разорвано в клочья. Я сразу поняла, что дело не обошлось без вампира, потому сама выехала на место, чтобы как можно скорее уладить этот вопрос, — на этом она замолчала озлобленно на меня зыркнув. Что же полагаю, все здесь уже поняли, что это сделал я. Да, и не вижу смысла это скрывать.       — Да вы меня раскрыли, это сделал я, — без толики вины, отозвался я, делая глоток виски. Только Деймон и Элайджа не смотрели на меня, как на врага людей, остальные же были очень недовольны моим поведением, если так можно сказать об убийстве человека.       — Клаус, эта та девушка из бара, вчера, я узнала её по фотографии. Как ты вообще с ней столкнулся? Ты ведь ушёл вместе с Тией, — осуждающе, с ненавистью, призрением и всем чем только возможно, говорила Кэролайн, не вызвав во мне ни капли вины. Мне было как-то всё равно от её слов, даже странно. Хотя, учитывая, что я за последние сутки слишком много переживал, у меня просто не осталось на это сил. Нефертари хорошо постаралась для этого.       — Я был в плохом настроении, и она подвернулась под руку. Эта дурочка не хотела сама уходить, хоть я и дал ей шанс. Сама виновата, — пожимая плечами, равнодушно говорил я, снова отпивая глоток виски. И, правда, хороший виски.       — И это всё? Ты убил её просто потому, что был в плохом настроении? Если Тия тебя так разозлила, то убил бы её… — на этом Елена сама замолчала, осекаясь от собственных слов. Кажется наша святая Елена, кого-то сильно недолюбливает. Интересно, почему?       — Елена это уже слишком. Я понимаю, Тия ведёт себя плохо, но говорить такое, — с осуждение говорила ведьмочка, заставляя меня усмехнуться. На ваше счастье, я не в настроении наказывать за такую наглость, потому смолчал.       — Нет, я просто имела в виду, что невиновный человек не должен был пострадать из-за их ссоры, — в оправдание сказала Гилберт, и по лицам других, было понятно, что они согласны с ней. Все, кроме меня. Я не согласен, и сколько бы Нефертари не проверяла мои нервы на прочность, я скорее выпущу пар на какой-то дурочке, чем снова причину ей боль.       — Шериф, разве в твою работу не входит также скрывать от людей существование нам подобных? Ведь твоя любимая дочурка вампир, сомневаюсь, что ты позволишь открыть на неё охоту. Тогда как ты допустила вмешательство охотника? — высокомерно говорил я, показывая всем своё превосходство. Не вижу ничего странного в том, чтобы напоминать остальным их место, и обязанности. И меня раздражает, когда другие не делают того, что от них требуется.       — Он появился там ещё до меня, поэтому я не успела, ничего сделать, — в оправдание говорила он, но при это выглядя крайне взбешённой. Собственно, никто не собирался молчать после моей речи, и если бы не Элайджа, который фальшиво прокашлялся, дабы обратить всё внимание присутствующих на себя, началась бы долгая, но, в конечном счёте, закончившаяся моей победой, словесная перепалка.       — Никлаус, ты ведь имеешь с этой полу египтянкой какие-то отношения? И ты утверждал, что она очень откровенна с тобой. Тогда, скажи пожалуйста, почему я узнаю от шерифа, а нет от тебя, что её отец, с твоих слов, охотник Братства Пяти, вернулся в город, — голос брата звучал холодно, но с его слов можно было понять, что он недоволен сокрытием информации.       — Упс, кажется, я забыл упомянуть нечто важное вчера, — отпивая виски, беззаботно отозвался я, даже не видя в этом какой-то проблемы. Подумаешь, не сказал сразу, да и они слишком доставали меня своими претензиями, недовольствами, и насмешками. Особенно Кол!       — Что ещё ты забыл рассказать, Никлаус? Может, ты также выяснил, чем эта полу египтянка привлекла нашу мать? — холод в его голосе, был мне нипочем. Собственно как и его взгляд, в котором читалось явное недоверие к моей откровенности в этом вопросе. Ну, как я уже решил ранее, ты об этом не узнаешь, дорогой брат.       — Нет, ничего такого не припоминаю, — уверенно заявил я, смотря на Элайджу с самыми честными глазами. Он же только хмурился, и сжимал челюсти, от недовольства. Я уже решил, что буду молчать об этом, пока точно не выясню, что это так. Не хочется мне давать моей семье лишний повод действовать.       — Подождите… То есть, ты просто используешь Тию, чтобы узнать, чем она может быть особенной для Эстер. Так, Клаус? — переведя взгляд на Кэролайн, которая задала этот вопрос, я не знал, что ответить. Да, я и не собирался что-то объяснять, потому как они всё равно не смогут понять.       — Опять этот ребёнок во что-то вляпался. Её родные будут не в восторге от этого, если узнаю, — проговорила шериф, выглядя при этом так, будто на её плечи взвалили очередную проблему. Но я снова никак не отреагировал, невозмутимо делая очередной глоток виски.       — В любом случае, Никлаус, воспользуйся этой полу египтянкой, и сделай что-нибудь. Не хотелось бы иметь неприятности с тем, с кем нельзя договориться или избавиться, — его требовательный и холодный тон, заставил на мгновение дрогнуть мою руку, в которой я держал стакан с алкоголем. Меня просто выводили из себя его слова. Хотелось запустить этим самым стаканом ему в голове, чтобы запомнил, наконец, что её зовут — Нефертари.       — Что я слышу… Наш благородный и принципиальный братец, подбивает меня на такую подлость? Я начинаю волноваться за свою роль злодея, — насмешливо говорил я, скрывая этим своё раздражение. Если он думает, что так всматриваясь в мои глаза, сможет понять, что я на самом деле, чувствую, то он глубоко заблуждается. Что собственно он и сам понял, тяжело вздыхая и отводя от меня взгляд.       — Просто сделай что-нибудь с этим. Я не могу постоянно разгребать за тебя, твои же проблемы, — вставая со своего места, он застегнул пуговицу пиджака, и направился к выходу, и почти следом за ним, также ушла шериф, говоря о том, что ей нужно с ним поговорить о каком-то важном деле. Мне было как-то всё равно, о чём у ним будет разговор, наверняка о чём-то касательно нашей семейной проблемы       Я тоже не собирался здесь задерживаться, потому как их компания была мне крайне не приятной, особенно раздражали их осуждающие взгляды. Вставая со своего места, я направился к выходу, думая о том, что нужно бы и правда наведаться к Нефертари, чуть позже. Интересно, ей уже стало лучше? Жар спал ещё хоть немного?       — Клаус, хоть мне и не нравится Тия, но она всё же обычный человек. Прекрати это, пока она не пострадала из-за твоей чокнутой семейки, — переступая через себя, говорила Кэролайн, заставляя меня задержаться на полпути к выходу. Теперь я её узнаю, но это уже не важно, больше нет.       — Не вмешивайся, куда не просят, Кэролайн, — предупреждающе говорил я, надеясь на её светлый ум, которым она иногда меня впечатляла.       — Мне нет дела до ваших семейных разборок, но думаешь, я буду оставаться в стороне, пока вы втягиваете в это Тию? — вставая с места, и направляясь ближе ко мне, важно говорила она. Эта её смелость одна из тех, черт которые казались мне интригующими. Да, раньше… Сейчас же, я вижу куда больше смелости и стойкости в той, кого все считают недостойной.       — Тебе то что? Ты ведь всей душой призираешь, Нефертари, — встречаясь взглядом с Кэролайн, я наблюдал её непреклонное желание помочь моей девочке, выпутаться из моих ужасных лап. Только вот проблема в том, что я не удерживаю Нефертари. Она вольна уйти от меня, когда захочет, я не стану её удерживать.       — Мне и правда, она не нравится. Однако Дэнием очень сильно просил помочь ей, если понадобиться. Он сказал, что Тия, на самом деле, хороший человек, и не заслуживает тебя рядом с ней. Поэтому оставь её в покое, — скрестив руки под грудью, она была так уверена в себе, и в том, что я сделаю, как она просит, что это заставило меня выдать смешок. Вот значит как? Дэн уже и их просил присмотреть за Нефертари. Хотя, чего и следовало ожидать от её близких.       — Кэролайн, а может, спросим у Нефертари лично, что она думает по этому поводу? — с лёгкой насмешкой говорил я, зная наперёд, что моя чокнутая девочка ответит им. Это может быть забавным.       — Она ясно дала понять, что её всё устраивает. Но это ведь только потому, что она не знает о твоих истинных намереньях на её счёт. Как думаешь, что она сделает, когда узнает, что ты её используешь? — самонадеянная, и уверенная в своей правоте, такой сейчас она меня раздражала. Нефертари и так знает, что я её использую, так же как сама откровенно признаёт, что использует меня.       — Кэр, а что если он ей просто внушил всё? — предположила Елена, заставляя меня в удивлении вскинуть бровь. А это уже новая версия наших с Нефертари отношений.       — Исключено. Тия пьёт вербену ещё до появления Клауса. Мне так Дэн сказал, — недовольно отозвалась Кэролайн, и всё моё любопытство по новой версии исчезло. А это обещало быть интересным, как жаль, что так быстро закончилось. Хотя, я не ожидал, что Кэролайн скажет о том, что на Нефертари не действует внушение…       Покидая дом, и слыша за своей спиной недовольные протесты Кэролайн о том, что мы не закончили разговор, я вдруг задумался. А как это так? Она ведь пьёт вербену, так? Дэн не мог такое упустить, и точно подливал её в какие-то напитки. Тогда почему я не почувствовал её, когда пил кровь Нефертари? Только сейчас понял это. А Нефертари точно пьёт вербену? Или она её носит на себе? Нет, это тоже исключено, я всю её исследовал, могу гарантировать наверняка. Тогда как такое возможно? Может дело в том, кто она такая? Да, нет, быть такого не может. Ведьмы может, и могут противостоять внушению, однако не пробуждённые ведьмы на такое не способны. Сейчас она от обычного человека ничем не отливается. Ну, разве что немножко странная, и слышит чей-то женский голос у себя в голове. А в целом самая обычная девушка. Тогда почему? Я точно не ощущал никакого жжения, как обычно это бывает при употреблении крови смешанной с вербеной. Если бы это было, я бы возможно, не сделал того, что тогда… Впрочем, это уже не имеет значения. Всё уже произошло, а мне остаётся только жить с этим. Что-то я не понимаю, как такое возможно вообще? Как человек, принимающий вербену, может не быть ядом для вампира? Точнее его кровь. Такое вообще может быть? Я никогда о таком не слышал, да, что там даже подумать не мог, что такой человек вообще может существовать. Выходит Нефертари особенна не только тем, что является не пробуждённой ведьмой с уникальными возможностями? Но ещё может быть что-то другое? Что-то куда более опасное? Или нет? Сомневаюсь, что её семья знает об этом, иначе бы они не оставляли Нефертари со мной так беспечно. Они бы даже шанса мне не дали к ней прикоснуться. Думаю, они уверенны в том, что я не могу ей питаться, потому она в относительной безопасности. Как только они поймут, что это не так, начнут действовать в серьёз. Мне нельзя этого допустить. Не в коем случае.       Мои собственные размышления затмили даже моё возвращение домой, и я также думал об этом, когда решил выпить пару пакетов с кровью. Не могу выкинуть это из головы? Подобное вообще возможно? Для начала мне нужно точно убедиться, что Нефертари регулярно принимает вербену, и в её крови, в самом деле, она должна быть. Только как бы это провернуть, чтобы она ничего не поняла? Дать ей выпить вербену не составит труда, проверить, действует ли на ней внушение, тоже не будет трудно, а вот проверить кровь на её наличие, будет уже посложнее. Я, конечно, мог бы её укусить, но не хотелось бы мне оставлять следы от укуса на каком-то видном месте, да и сейчас она простудилась. Отложу эту идею до её полного выздоровления.       Выбрасывая уже осушенные мною пакеты с кровью в урну, я решил проверить свою электронную почту, чтобы убедиться, что мои бесполезные информаторы, так ничего и не выяснили о местонахождении Эстер и Фина. Всего минуть пять заняла проверка почты, на которой, как я и думал, было ничего нужного, только пара бесполезных рассылок, отчёты о моих кампаниях, и документы о заключённых сделках. Пара благодарственных писем от хозяев выставок из разных стран, на которые я любезно отправил свои картины. Ну, и так далее, и тому подобные неинтересные мне письма и сообщения. Которые я даже не читал, а сразу удалял. И зачем я вообще до сих пор поручаю работу, таким бесполезным бездарям? Они только время моё тратят. Отложив ноутбук в сторону, я решил для начала сходить в душ, а затем закончить мою начатую картину. Только вот меня прервал чей-то звонок. Достав телефон из кармана, я даже удивился тому, кто мне звонил.       — Нефертари? — отвечая на звонок, я, не подумав, сказал то, что было в моих мыслях, когда я увидел её имя на экране телефона. Разве она не была в плохом состоянии, когда я уходил?       — Ник, что вообще происходит? — её хриплый и сонный голос, дал мне понять, что она только-только проснулась, а уже звонит мне?       — Тебе уже лучше? — игнорируя её вопрос, я спросил то, что меня сейчас волновало больше. Остальное может и подождать, не к спеху. Даже смешно, что это говорю я.       — Об этом потом. Ник, ты в порядке? Папа ничего тебе не сделал? Он был так зол, когда ворвался в мою комнату, говорил какие-то бредни, мол, ты убил человека, и тому подобное. Его Рамзес с Дэном насильно выталкивали из моей комнаты. Он совсем уже свихнулся от своей сумасшедшей фантазии о вампирах. Ник, ты в порядке, он ведь ничего тебе не сделал? Пожалуйста, скажи, что ты с ним даже не виделся? — её хрипло-взволнованный голос, страх за мою безопасность были такими отчётливыми, что я не сразу поверил в это. Разве ей не всё равно? Она вряд ли волнуется обо мне. Для этого нужно что-то испытывать, что-то большее нежели просто обычная симпатия.       — Нет, мы не встречались, — отозвался я дрогнувшим голосом. Какого чёрта? Мне что больно от того, что она не за меня переживает? Это, что шутка такая? Моё сердце решило, что это будет забавно, снова испытывать неразделённые чувства к кому-то? Не скажу, что я полностью избавился от интереса к Кэролайн, но этот осадок перекрывает мой интерес к Нефертари. Да, вы шутите…       — Какое облегчение, а то я уже волноваться начала. Думала, он опять во что-то влип со своими бреднями. Я так рада, что это не так, — её слова не должны были причинять мне боль. Но к сожалению, это так. И я, наверное, должен радоваться тому, что она не так зависима от меня, как я от неё, ведь это защитить её от меня. Но почему мне так паршиво от этого? Я вовсе не слеп, знаю, что я ей небезразличен, но это не те чувства, что я испытываю к ней. Это скорее благодарность, или нечто похожее.       — Ты ради этого позвонила? — я пытался быть спокойным, но мой голос немного звучал расстроенным. Не хочу, чтобы она знала, ей это не только знать ненужно, но даже более, так будет для меня лучше. Чёртовы чувства… И почему так не вовремя, и так внезапно?       — Да, я хотела убедиться, что ты в порядке. Папа меня сильно испугал своим поведением, он выглядел таким безумным. Лучше будет, если вы никогда не встретитесь. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за его безумия, — опечаленно говорила она, в конце прервавшись на кашель. Просто беспокойства за отца, и за то, чтобы он никому не навредил, а я лишь отголосок этого беспокойства. Последствие, на которое она обращает внимание… Хотелось бы мне верить, что я не прав, очень хотелось бы. Только вот, даже окажись я не прав, она ведь не признает этого, будет убегать до победного.       — Звучит так, будто обо мне ты совсем не волнуешься? — ну, вот я сказал это, словно напросился на её слова, что успокоят моё метящееся в сомнениях сердце.       — Так показалось? Конечно я волновалась за тебя, потому и позвонила сразу же… На самом деле, мне очень страшно, Ник. Я боюсь, что папа может кому-то навредить. Он иногда такой безумный, что мне страшно к нему подходить. Он говорит такие пугающие вещи, вроде вампиров и того, кто я… Одно дела просто слушать его бредни, а совсем другое видеть, как его собственная фантазия поглощает его. Сегодня он меня так напугал, мне казалось, что он действительно был способен убить тебя, — мне и видеть не надо, чтобы понять, что её дрожащий хриплый голос был вызван страхом, который вырывался из неё слезами. Теперь мне кажется, было эгоистично с моей стороны, смотреть на её волнение под одним углом. Он ведь её отец, тот, кто воспитал её, и ей должно быть, очень неприятно видеть в нём такие перемены.       Все члены Братства Пяти, были безумны в своей одержимости вампирами. Они думали только об этом, и желали всем нам смерти. Это делало их, словно одержимыми и они шли к своей цели не взирая на последствия. Любые жертвы для них были оправданы. Это действительно можно назвать проклятием. И я даже представить не могу, как ей не просто жить с этим, и сталкиваться с таким безумием каждый раз. Для обычного человека такая жажда смерти кому-то должна сильно пугать. Слыша, тихий плачь моей девочки, я молчал всего секунд пять, обдумывая всё это, но казалось, будто прошло гораздо больше времени.       — Нефертари, прости, я об этом не подумал, — немного виноватым себя чувству. Заставил её говорить о том, о чём она не хотела бы рассказывать.       — Всё нормально. Ник, ты и не должен был думать о таком. Прости, что заставила тебя слушать о моих проблемах. Тебя ведь это никак не касается. Все эти россказни о монстрах, о том, что ты якобы вчера кого-то убил… Бред сумасшедшего, — кажется, она немного успокоилась. Как жаль, что я сейчас не рядом с ней. Но в любом случае, слыша её уверенность в сказанном, я снова почувствовал себя виноватым. На самом деле, я имею к этом самое прямое отношение, и даже больше. По сути мы причина создания Братства Пяти, и того, почему её отец стал таким.       — А что если я скажу, что это не бредни сумасшедшего? Нефертари, что если я скажу, что я действительно вчера убил кое-кого? Что если я скажу, что твой отец, и все кто говорил обо мне всякое — правы? — боже, что я творю? Зачем я всё это говорю? Что я вообще надеюсь услышать, если и так понятно, как она отреагирует? Лучше сделать вид, что я просто пошутил, пока она не поняла.       — Ник, ты это серьёзно спрашиваешь, или шутишь? — настороженно спросила она.       — Просто шучу. Какие-то глупости в голову лезут, вот и вырвалось, — лживо усмехнувшись, я мастерски сделал вид, что действительно был не серьёзен. Но мне всё равно хотелось узнать её мнение, пускай я и знал, что она ответит.       — Да? Знаешь, если бы ты спросил об этом серьёзно, я бы, наверное, сказала… Фактически каждый человек способен на убийство. И каждый способен этого не делать. Нам решать какой выбор сделать, чтобы в будущем не пожалеть об этом. Это если мыслить рационально, не беря во внимание чувства, — прерывая свои слова кашлем, размышляла Нефертари, при этом даже удивляя меня своим ответом. Думаю, она не восприняла мои слова в серьёз, потому так легкомысленно говорит об этом.       — А если брать во внимание твои чувства? Чтобы ты ответила? — поинтересовался я, желая услышать то, что, наконец, потушит во мне эту чёртову надежду.       — Думаю, я бы больше не захотела тебя видеть. Я бы разочаровалась в тебе, и стала бы бояться. Хотя возненавидеть тебя я всё равно бы не смогла, наверное, — совсем уж тихо говорила она, словно боялась, что кто-то кроме меня её мог услышать. Вот такого ответа я от неё ожидал. Всё так и должно быть… Она понимает, насколько опасным я могу быть для неё, хоть и старается не признавать этого.       — Правильно, так и должен поступать обычный человек, — проговорил я, слыша какой-то шум на том конце линии. Не могу разобрать, что это может так странно шелестеть, да и не то, чтобы мне этого хотелось.       — Ник, ты прости, но я ещё спать хочу. Я потом наберу тебя, или напишу, — даже по голосу понятно, что её клонит в сон. Для больных это ведь нормально, насколько я помню, все кого я видел раньше, тоже постоянно спали. Может, во сне тело человека восстанавливается быстрее?       — Выздоравливай, Нефертари, и по быстрее, а то мне скучно, — её тихий, с хрипотцой смех, вызвал во мне лёгкую улыбку. Вот когда она такая беззаботная, и не думает о сложных вещах, она мне нравится больше. Тогда и мне становится спокойно, и поднимается настроение.       — Вот увидишь, уже завтра я буду как новенькая. И ещё Ник… я хочу тебя. Не хочу болеть, хочу быть оттраханной Ником?! — капризно заявила она, вызывая во мне смех. Только она способна так сказать в нынешнем состоянии.       — А не надо было болеть, и твоё желание было бы исполнено, — самодовольно говорил я. Но в действительности, я хочу её не меньше, и так чтобы она навечно запомнила, кому принадлежит. Хочу заклеймить её, посадить на поводок, и держать рядом.       — А кто виноват, что я заболела? — жалостливо простонала она, словно сейчас заплачет.       — Ты и виновата, — уверенно ответил я, полностью исключая чью бы то ни было вину за этот инцидент. Она и правда сама в этом виновата.       — Я знаю… но мог бы сказать, что это не так, — притворно-обиженно проговорила она.       — Хорошо. Нефертари это не твоя вина, что ты заболела. В этом виновато твоё безрассудство, — ласково, словно говорю с ребёнком, сказал я. Ну, вот и моё настроение поднялось, даже глупые мысли в голову перестали лезть. Всё вернулось на круги своя.       — Так всё равно же выходит, что я виновата, — шмыгая носом, её хриплый голос был немного расстроенным, но кроме улыбки это у меня ничего другого не вызывало. Никакого напряжения больше не было, я чувствовал себя полностью расслабленным, и спокойным, словно вернул контроль над своими чувствами. Да, теперь хорошо.       — Девочка моя, а кто говорил, что хочет спать? — с лёгким, даже притворным укором, спросил я, слыша, как она неохотно стала укладываться в кровать.       — Я говорила, — звучит так, будто она нашкодивший ребёнок, которого насильно заставили лечь в кровать, и спать. Слыша шелест одеяла, я удовлетворённо улыбнулся.       — Правильно, ты. Если не заснёшь сейчас, до завтра не выздоровеешь. А значит, останешься без выполненного желания, — пускай я и просто подшучиваю над ней, но как же это приятно, когда она так покорно выполняет всё, о чём я говорю.       — Обещаешь, что выполнишь его, если завтра у меня всё пройдёт? — капризно потребовала она. Не понимаю, толи она просто подыгрывает мне, толи действительно думает, что лишь из-за того, что её простуда завтра не пройдёт, я оставлю её без удовольствия? Я что на тирана похож? А, ну да, глупый вопрос… Ну, по крайней мере, для Нефертари я белый и пушистый.       — Обещаю. Сделаю всё, что ты захочешь, — удовлетворённо говорил я, умалчивая о том, что я в любом случае, так или иначе, выполню любое её желание. Не просто потому, что это Нефертари попросила, а потому, что я этого хочу.       — Завтра я потребую своё желание, а сейчас буду спать, — кажется, действительно засыпает. Быстро же она, впрочем, так даже лучше.       — Сладких снов, — ласково проговорил я, сбрасывая звонок.       Отложив телефон на подушку, я как и собирался, направился в ванную комнату. На сегодня у меня нет никаких планов, да и у меня хорошее настроение, потому я не буду делать никаких глупостей. Просто дорисую картину, и буду ждать завтра. Вряд ли конечно, её простуда отступит уже завтра, скорее всего это продлится дня три, не меньше. Но всё же надежда умирает последней, да? Я хочу, чтобы завтра ей стало ещё лучше, хочу, чтобы её голос больше не звучал так болезненно, и хочу, чтобы из-за высокой температуры ей не лезли в голову странные мысли. Она ведь любит размышлять о всякой глупости, накручивая себя, и делая неправильные выводы. Нефертари ведь и правда, поправится, да? Что-то теперь мне в голову полезли странные мысли, вроде тех, что она не поправится. Нечего переживать из-за пустяков, медицина в эту эпоху далеко шагнула, даже с того света доставать научилась. А её простуда, пустяк, по сравнению со смертью. И когда она поправится, я так её оприходую, что на следующий день она встать не сможет. Уж тогда я сполна наверстаю всё это время воздержания. О Боги, как же я хочу этого… И как жаль, что мне приходиться ждать, пока моя девочка поправится. Вот надо было ей заболеть. Ладно уж, всё что я могу в этой ситуации, это терпеливо ждать. А моя маленькая, пошлая девочка, стоит того, чтобы её ждать.       И почему именно в этот момент, мне в голову полезли мысли о её отце, проблему с которым мне предстоит решить? Не мог, что ли вообще не лезть мне в голову, когда я думаю о его дочери? Вот жешь проблемный какой. Ладно, мне всё равно предстоит решать эту проблему, и было бы хорошо, будь она такой незначительной, как и обычно после того, как я кого-то убью. Так нет же, с охотником Братства Пяти, разобраться будет очень не просто. Либо договориться, что крайне сомнительно, либо как-то на него повлиять. И если бы обстоятельства были другими, я бы воспользовался его семьёй ради решения этой проблемы. Но сомневаюсь, что Нефертари мне простит такое, даже нет, я уверен, что она не простит. И проблема становится под таким углом, что я не могу с ней справиться своими обычными методами. А просить Нефертари уговорить отца, оставить меня в покое, будет бессмысленно. Надеюсь, у него возникнут какие-то неотложные дела подальше отсюда, и проблема рассосётся сама. А иначе, мне действительно придётся что-то предпринять из моих обычных методов. И как показал мой опыт, самых действенных методов. Хоть я хочу этого меньше всего. Но боюсь, придётся. Ладно, отложу и эту проблему на потом, сейчас я слишком не хочу думать о сложных вещах, вроде этой. Просто хочу немного отдохнуть от проблем, и всей этой головной боли. Вот прямо как Нефертари, заснуть и не о чём не думать, и проспать так до самого утра. А впрочем, неплохая идея, вот бы никто из моей семьи не трогал меня сегодня, в особенности Кол. Было бы замечательно. Вчера, когда он очнулся от свёрнутой шеи, так доставал меня, что я свернул ему шею снова. Потом он опять стал доставать меня, говоря о том, что я должен надеть ошейник на Нефертари, если так сильно не хочу, чтобы к ней прикасался кто-то другой, и, выслушав его, просто до невозможности глупые слова, снова свернул ему шею. Потом он немного успокоился, до утра, и снова стал меня доставать, уже говоря о том, что передумал, и моя девочка ему всё же кажется интересной. За эти слова я снова свернул ему шею. И надеюсь, до него дошло, что я не потерплю чьих-то загребущих рук, тянущихся к тому, что принадлежит мне. Но сегодня я его больше не видел, надеюсь, он не доставит проблем. Хоть, и понимаю, что зря надеюсь. Кол тот ещё упрямец, и любитель поиграть на моих нервах. Ладно, если доставит проблем, что-нибудь придумаю. А сейчас, долгожданный отдых в тишине и покое.