Нефертари

POV Нефертари.       Весь мой мир всего за считанные секунды обрушился, осколками валяясь у моих ног. Меня даже не столько сущность брата шокировала, как осознание того, что Ник — не человек. И хоть рационально я понимаю, что это ничего не меняет, но заложенное годами предвзятое отношение говорит об обратном. Всё в корне поменялось… Чушь! Поменялось лишь то, что я больше себя не обманываю. Я не хотела признавать этого, но я давно знаю, что Ник не человек, что брат тоже не человек, что отец вовсе не свихнулся. Я давно видела истину, но уверенно, без тени сомнений, закрывала глаза на правду. Всё ради того, чтобы привычный для меня мир не исчез. Чтобы я не стояла на осколках своего маленького мирка, и в панике не думала о том, что теперь делать. Весь этот самообман был ради того, чтобы уберечь себя от правды. Я просто не хотела признавать, что моя жизнь была лишь игрой моего воображения. Обычные люди, обычная жизнь, и никаких других сущностей в моём окружении. Я играла со своим воображением, логически объясняя те, или иные события в моей жизни, а если не могла их объяснить, то просто игнорировала. Я воображала себя обычной, свою семью обычной, и мужчину, которого полюбила, я хотела видеть обычным. Я боялась признаться себе, что всё это обман! Я сама себя обманывала! А другие просто позволяли мне это делать, потому что для них, так было удобней.       А теперь, я не знаю, что мне делать. Как жить дальше? Что я должна предпринять? Я ведь не могу принять один вид существ, но другой отвергать. Я не могу принять брата, в качестве оборотня, но отвергать Ника, в качестве гибрида. Они оба опасны для простого люда, пускай и по-разному, но оба. Поэтому, чисто логически, я должна принять их обоих, но я столько лет слушала истории отца о том, какие вампиры злые, кровожадные, и опасные. Всю сознательную жизнь он внушал мне, держаться от них подальше. Но вот про оборотней он никогда ничего опасного не рассказывал, хотя я не дура, сама всё прекрасно понимала, однако отказывалась с этим мириться. Не честно, когда ты клевещешь на вампиров, но защищаешь оборотней. Я понимаю, его жена и его сын оборотни, он должен был защищать их, но всё равно не справедливо. Оборотни ведь тоже опасны для людей. Они раз в месяц становятся волками, неконтролируемыми монстрами, жаждущими разорвать людей на части, они способны навредить всем — незнакомцам, друзьям, родным и близким. Для них, в облике волка, нет разницы, кто перед ним, если только это не его собрат. Я это всё понимаю… Как и то, что раз в месяц Рамзес с Дэном вовсе не на свидание ездили. Я не дура, я вижу полную луну в небе, и могу сопоставить все факты воедино. Но я отказывалась это принимать, игнорировала правду, отворачивалась в какую угодно сторону, лишь бы оставить мой мир нетронутым.       Если думать логически, то оборотни не виноваты в том, что такими рождаются, они не могут себя контролировать, когда пробудят проклятие, их захватывают инстинкты, и разум отключается. Тут трудно утверждать, что они виновны в убийствах, в нападениях на людей, всё потому, что это лишь частично их вина. Но тоже самое можно сказать и о вампирах. Некоторые из них, возможно, стали такими не по своей воле, или просто не хотели умирать, и выбрали жизнь монстра, нежели неизвестное. Инстинкты говорят им атаковать людей, ведь иначе они не выживут, некоторые способны контролировать свои инстинкты, и тогда уже, их выбором становится, убивать человека, или нет. А сейчас, когда появилась донорская кровь, то у них и подавно появился выбор, вообще жить без насилия и убийств. Но может, с годами, или в силу их новой сущности, они теряют ценность человеческой жизни, и тогда убийства для них становятся чем-то дозволенным, безнаказанным, и рутинным?       Боже, что я делаю? Пытаюсь рационализировать то, что не поддаётся логике. Пытаюсь как-то втиснуть свою человеческую, смертную, беспомощную, и короткую жизнь, в их сверхъестественный мир, с которым мы никогда не поладим. Он не примет такую как я, обычную, слабую, жалкую, и смертную. Не примет… только если я не человек. Только если слова отца — правда. Я ведьма! Тогда, возможно, я бы смогла втиснуть себя в их мир. Возможно…       За всеми этими ослепляющими мой разум и взгляд, мыслями, я не заметила, как находилась где-то среди деревьев, ярко-зелёной травы, разноцветных цветок, голубого чистого неба, и тёплого, яркого солнца. Это было похоже на волшебный лес, прямо как в сказках. Никогда ранее я не видела столь прекрасного живого и чистого леса. Именно это и отвлекло меня от мыслей, и я стала со всей своей любознательностью, рассматривать всё вокруг. По сути, снова убегаю от реальности, пытаясь абстрагироваться. Но такая уж я, и ничего с этим не поделать, только смириться. Может потом, завтра например, я подумаю обо всём, что разрушило мою привычную жизнь, но сейчас я слишком шокирована событиями вокруг меня.       Я не знаю, где я. Не знаю, как здесь оказалась. И я не знаю, где все остальные. Потому я стала медленно идти вперёд, осматриваясь по сторонам, и прислушиваясь к звукам леса. Он такой живой, наполненный жизнью, и в тоже время такой дикий. Звери то тут, то там, пробегают мимо, даже не обращая на меня никакого внимания. Один раз мимо меня даже волк пробежал, что заставило моё сердце ухнуть к ногам. Он остановился посреди деревьев, посмотрел на меня, и наши взгляды встретились лишь на мгновение, а потом, он развернулся и убежал. А я была так напугана, что даже с места сдвинуться не могла.       Чувствую себя, словно добыча в логове хищника. Весь этот лес наполнен животными, а я, толком ничего не могу им противопоставить. Вот и иду, в надежде, встретить людей, и спросить, наконец, где я нахожусь. А вот как здесь оказалась, у меня нет надежды выяснить, раз я не знаю, как очутилась в этом странном месте, то сомневаюсь, что кто-то другой это объяснит. Я не знаю точно, сколько я шла по лесу, обнимая себя руками, нет, не от холода, а просто оттого, что не знала, куда деть руки. Смешно конечно, но у меня было чувство, что если мои руки будут телепаться, то кто-то может выпрыгнуть из-за кустов, схватить меня за руку, и утащить за собой. Глупо я знаю, но всё равно, так мне спокойней. Да и телефона, чтобы проверить время, или позвонить кому-то, у меня нет. У меня вообще ничего с собой нет. Даже обуви, я шла, босая, также внимательно смотря, куда наступаю. Но каждый раз, я постоянно на что-то наступаю, и тихо вскрикивая, поднимая ногу, чтобы посмотреть, на что я наступила, на этот раз. Камни, иглы, сухие ветки, шишки, и многое другое, что больно вонзалось в мои нежные стопы. Меня даже не столько босые ноги волновали, и то, что на мне была лишь ночная рубаха, тёмно-синего цвета, с небольшим вырезом, длинными рукавами, что удачно скрывали мои раны на запястьях, сама длинна была ниже колен, и вполне лёгкая, но не прозрачная ткань. Меня беспокоило то, что я не принимала ванную уже наверное сутки, или больше. Это меня беспокоило гораздо больше, чем всё остальное. Всегда в любой ситуации, я должна быть чистой, и не важно, что я сейчас фиг знает где, и уже какое-то время не встречала людей, я должна была принять ванную. Даже обычная река, или озеро подойдёт, главное, чтобы вода чистая была.       И на моё удивление, я нашла реку, точнее услышала звук, бегущей воды, и сразу же направилась на его источник. Всё равно, что это река была не глубокой, всё равно, что вода была холодной, всё равно, что у меня, при себе, не было никаких мыльных принадлежностей, всё равно, что на дне реки были мелкие камни, которые больно впивались в кожу стоп. Мне было всё равно, даже если бы я столкнулась с животным, или человеком, я просто была на седьмом небе от счастья, что сейчас искупаюсь, и смою с себя напряжение, грязь, и даже запах, стоящий в том подвальной помещении. Сняв с себя рубаху, я решила первым делом её постирать, погода очень хорошая, тёплый ветерок, солнце яркое, небо безоблачное, я уверена, моя одежда высохнет быстро. Тщательно выполоскав мою одежду, я развесила её на ветке, и сняв трусики, также их постирала, повесив рядом. Только потом, я залезла в воду глубже, окунаясь по плечи. Глубина реки была довольно мелкой, мне по пояс, но если сесть, то я могла полностью окунуться в воду, что я и сделала, погружаясь в холодные воды с головой.       Моё плескание в водичке, я растянула больше чем на полчаса, не упустив возможности поплавать, и вообще насладиться такой возможностью. Я просто хотела расслабиться. Давно я уже не чувствовала себя такой отдохнувшей. Рядом не было телефона, что напрягал, заставлял меня паниковать, и вовсе, напоминал о моей беспомощности. А также я была не дома, где уже перестала чувствовать себя в безопасности. Рядом не было ни Дэна, ни отца, ни Рамзеса, они заставляли меня чувствовать себя виноватой, что я скрываю от них свои проблемы. Не было Адама, который заставлял меня чувствовать себя ужасно, его преследования сводили меня с ума, а когда я поняла, что он болен психически, ненавидеть его не смогла. Потому и чувство мерзкое, где-то на грани ненависти, и понимания. Не было рядом Ника, к которому я теперь не знаю, как относиться. С одной стороны, сердце кричит от тоски по нему, с другой разум вопит, что он опасен для меня. Я была одна, в чистых водах, что своим потоком уносил мои переживания, на какое-то время. Мне было спокойно, и казалось, будто я погрузилась в новую жизнь.       Но вода не нагревалась, а чувствовалась только холоднее, потому я решила, что пора мне вылезать. Выходя на сушу, я осмотрелась по сторонам, в поисках кого-то постороннего, но ничего не обнаружив, облегчённо выдохнула, и направилась к своей одежде. Мои трусики уже высохли, а вот ночная рубаха была ещё влажной, но я подумала, что и на мне досохнет. Только сначала надо сомой обсохнуть, а уже потом, одеваться и идти дальше искать людей. Кстати, я где-то читала, что люди поселяются около рек, и если я пойду по течение вверх, то вполне вероятно, кого-то найду. Не знаю, почему именно вверху, но в той книге писалось, что именно на более возвышенных местностях, люди зачастую строили поселения. И что странно, для меня даже не возникло подозрений, почему это я решила, что нахожусь в прошлом, когда люди так делали. Но я решила, не думать об этом, иначе вообще запутаюсь.       Идя по берегу реки, я слушала звук бегущей воды, шелест листьев, ощущала дуновение тёплого ветра, и понимала, что в таком месте я могла бы и задержаться на какое-то время. Тепло, уютно, безлюдно, спокойно, правда, немного небезопасно, но это того стоит. Может, когда зима пройдёт, съездить куда-то в подобное место с семьёй, чтобы отдохнуть? Зима, да? А там, где я сейчас, явно лето, а зимой и не пахнет. Всё более и более странно…       Ещё примерно полчаса моего похода вдоль реки, я стала слышать людские голоса, недалеко от того места, где нахожусь. Не знаю, сколько я пролазила по лесу, но явно не один час, и только сейчас вышла к людям? Странно это… Неужели в нашем продвинутом веке, ещё остались такие вот леса, с малым населением людей? Идя на звук, я всё больше понимала, что это действительно поселение людей. Именно «поселение»! Это не город, не деревня, а чёртово поселение! Чем ближе я подходила, тем больше впадала в шок. Дома были построены абы как, лишь бы стояли, крыши сделаны толи из коры, поверх которой лежала шкура. Никакой современности, всё сделано своими руками, абсолютно всё. Люди, которых я видела, были чем-то заняты, кто-то что-то переносил, кто-то что-то стоил, и так, куда не кинь взгляд. Их одежда была сделана вовсе не из ткани, точнее не из той, что я привыкла видеть, или носить. Эта была грубая ткань, из которой мешки делают. Вот из такого женщины носили длинные платья, по щиколотку, с еле заметным вырезом, и рукавами в три четверти. Не знаю, что было на их ногах, но по виду, кажется кожа. А мужчины все, без исключения носили одежду из кожи.       Это что, шутка такая? Проходя мимо людей, и домой, которые, казалось, от любого дуновения ветра, накреняться и рухнут, я пыталась уложить в голове всё, происходящее. Но никак не могла логически объяснить всё это. Напрашивался только один вывод — я в прошлом!       — Боже, Кол, опять ты за своё?! — услышав знакомый голос, который перешёл на крик, я уже было хотела облегчённо выдохнуться, но когда обернулась на звук, впала в ещё больший шок. Эта была Ребекка, но младше чем та, которую я помню. На ней было какое-то голубое платье, наверняка неудобное, судя по плотности ткани. Она гневно смотрела, на такого же знакомого для меня парня, но он тоже был младше, и ниже. Я бы сказала Ребекке сейчас лет 12-13, а Кол старше на пару лет.       — Ой, Бекка, да ладно тебе, — беззаботно отозвался он, махнув рукой, и игриво улыбнувшись. Больше я не слушала их разговор, потому как мне нужно было срочно уйти от этого дурдома, куда угодно.       Но странности только продолжались, потому как я уже встретила Елену, точь-в-точь она в 12 лет, но не решилась её окликнуть. Внутри меня что-то просто вопило мне, что это не Елена, и этот голос не ошибался, девочку, через какие-то жалкие минуты моего шока, окликнули именем «Татия». Она, обернувшись к зовущему, улыбнулась, и убежала к нему на встречу. Я без понятия, что здесь твориться, и нет никого, кто объяснил бы мне. Глубоко вдохнув, я решила, что пока не буду зацикливаться на этом, потому что просто свихнусь. Решила принимать всё, как данность, не задумываясь о том, что возможно я действительно сошла с ума.       Ещё какое-то время я ходила по деревне, уже привлекая к себе взгляды людей, но любые попытки со мной заговорить, оборачивались неудачей. Я, просто молча, с расширенными глазами от изумления, взирала на них. Я только сейчас поняла, что понимаю их. Я понимаю, о чём они говорят?! Это что вообще за язык такой? Не особо похоже на английский, если так можно сказать. Но я понимаю, каждое слово, и более того, я могу говорить с ними на одном языке. Так, не паникуй, ну подумаешь, понимаешь о чём говорят люди этого времени. С кем не бывает, да? Боже, да ни с кем не бывает?! Так, спокойнее, дыши глубже, не сходи с ума. Если здесь есть Ребекка, и Кол, значит должен быть и Ник. Глупо, конечно, но лучше я проведу время с ним, чем сходить с ума от непонимания то, что происходит. По крайней мере, я просто могу соблазнить его, дело-то не большое. А сейчас, если он тоже моложе себя прежнего, то уж точно не устоит перед таком соблазном, в моём лице. Да, с такой целью, я точно не сойду с ума, даже если произойдёт что-то немыслимое.       Идя дальше, я намеренно ни с кем не говорила, хотя ко мне подходили как женщины, так и мужчины, спрашивали, как меня зовут, но я просто уходила, ничего не говоря. А потом произошло что-то странное. Я вдруг почувствовала знакомое ощущение, оно ворвалось в моё сознание, и говорило мне о том, что я должна пойти на его источник. Нет, не совсем правильно, не знакомое чувство, а похожее. Нечто такое я уже ощущала прежде, кажется один раз, в моём сне, когда встретила женщину, похожую на меня, и которая назвалась моей матерью. Идя на его источник, я дошла до какого-то дома, который был больше других, и сделан более устойчиво. Не знаю, почему, но я хотела познакомиться с тем, кто находится за этой занавеской, потому открыв её, я встретилась взглядом с женщиной, кто смотрела на меня, и будто ждала моего прихода.       — Мам, ну, почему, я не могу поиграть с Ником? Он ведь обещал со мной поиграть! — упрямо кричал маленький мальчик, топая ножкой, и требовательно смотря на женщину. Она же, переведя на мальчика голубые глаза, с нежностью посмотрела на него.       — Генри, твой брат сейчас не может с тобой поиграть. Потерпи немного, и он обязательно поиграет с тобой, — её строгий голос, но в тоже время ласковый, заполнил эту комнату. А я же, сделав пару шагов внутрь, смотрела на затылок маленького мальчика, чьи кучерявые волосы мне очень напоминали Ника.       — И долго мне ждать? — обиженно говорил мальчик, но потом обернулся в мою сторону. Он пристально осмотрел меня с ног до головы, а затем остановил взгляд на моём лице. Его глаза голубые с серым отливом очень напомнили мне глаза Ника, потому я даже легко улыбнулась мальчику, вызывая в нём смущение. Он, резко отвернувшись, весь напрягся, секунду постоял, и убежал, с красными щеками, и смущённо опущенной головой. Такое его поведение было для меня неожиданностью, потому я даже удивилась.       — Не обращай внимания, мальчики очень стеснительны в его возрасте, особенно когда перед ними, такая красивая молодая девушка, — с пониманием в голосе, говорила она, вставая со своего места, и подходя ко мне, добавила, — у меня пятеро сыновей, так что в их поведении, я что-то да понимаю.       — А по Вам не скажешь, — отозвалась я, осматривая стройную, для её возраста, женщину. На вид ей было лет 35 или около того. Трудно было сказать, что у неё аж пятеро сыновей, но почему-то её приближение ко мне, заставило меня усомниться в правильности своих действий. Если честно, мне уже не кажется такой хорошей идеей, прийти сюда.       — Спасибо, — с улыбкой, сказала она, останавливаясь в шаге от меня. Её пристальный взгляд, цепко оглядел меня с ног до головы, я хоть и ощутила неловкость, но не подала виду. А потом она вернула свой взгляд к моим глазам, и как-то загадочно улыбнулась.       — Не знаю, слышала ли ты, но среди ведьм бытует одна легенда. Если дитя рождается с необычайным цветом глаз, значит, сами Боги одарили его магией. Ты отмеченная Богом, хоть и только-только пробудилась, это не изменит того факта, что твоя магия особенна. Цени это, — она говорила так, будто я должна была просто взять и поверить ей на слово. Но это чушь! И нет, я так говорю, не потому, что не желаю верить в её слова. Всё потому, что Богам нет дела до подобной ерунды, вроде благословления кого-то магией. Это полнейшая ерунда, хотя бы по той причины, что магия в руках человека приносит одни лишь проблемы. Боги не стали бы разбрасываться такими благословениями для тех, кто этого никогда не оценит по достоинству.       — Правда? И часто среди ведьм рождаются дети, подобные мне? — с сарказмом спросила я, откровенно выражая своё недоверие к её словам. Очень часто, в прошлом, люди верили во всякий бред, неподкреплённый доказательствами. Да собственно и в моё время такие люди не редкость.       — Ты не веришь тому, что я сказала? Может быть, лично, я не сталкивалась с одарёнными детьми, но много слышала о них, от своих предков, — эта женщина была довольно сдержанной, хотя складка между её бровей говорила о том, что она недовольна моим поведением. Дорогуша, времена уже не те, что раньше, полное послушание детей, уже давно обросло легендами.       — Глупо полагать, что цвет глаз как-то влияет на мою одарённость. Я всего-то унаследовала глаза от матери, не более. А говорить, что это метка Бога — абсурд!— уверенно заявила я, не то, чтобы полностью, но в какой-то мере, понимая, о чём мы говорим. Всё-таки для меня слова о магии, мало что разъясняют, я даже не шибко-то верю в то, что владею этой магией, просто потому, что в себе я изменений не ощущаю. Разве я не должна чувствовать в себе какую-то силу, или ещё что-то, но ничего не изменилось.       — Ты ещё слишком молода, потому думаешь, что всё понимаешь. Но это не так! Есть вещи, которые не понять, будучи неопытным дитём, — она была уверенна в своих словах. И именно потому, что она так уверенна, я поняла, что спорить с ней бесполезно. Да, она права, я не опытна в делах волшебных, но по крайне мере, я не верю слепо во всё, что мне говорят старшие.       — Возможно… Но тем, кто мне всё разъяснит, уж явно будете не Вы, — слишком нагло, слишком высокомерно и надменно, прозвучали мои слова, но я не ощутила себя виноватой. А за что, спрашивается? Я не знаю эту женщину, но могу сказать наверняка, она мне не поможет. Сомневаюсь, что она сможет объяснить мне, почему я переместилась назад в прошлое, и как мне вернуться обратно.       Не желая больше продолжать с ней разговор, я развернулась к выходу, лишь напоследок услышав, о том, что её зовут Эстер Майклсон, и я должна запомнить её имя. Ну, я не стала говорить о том, что один дорогой мне человек, наоборот настоятельно рекомендовал мне, держаться от неё подальше, хотя прямо, он сказал только о том, чтобы я предупредила его, если со мной заговорит женщина с таким именем. Тут не нужно быть гением, чтобы говорить о том, что это мать Ника, Ребекки и других. И раз она говорила мне о ведьмах, то думаю, она ей и является. Ну, сами посудите, какой нормальный человек, в здравом уме и твёрдой памяти, будет начинать разговор с легенды о ведьмах? Вот именно! Да и если уж говорить начистоту, то мутная она какая-то.       Интересно, а какой сейчас год? Как далеко меня забросило? Ну, точно не лет на десять назад, несколько сотен точно, а может и больше. Я не знаю, сколько Нику на самом деле, лет, да я вообще мало, что о нём знаю. Точнее о его увлечениях, помимо рисования, я не знаю, что он любит, а чего не любит, как-то не было момента спросить всё это. И пускай, я до сих пор в растерянности от того, что мне делать при встрече с Ником, и как себя вести, но я всё равно хочу узнать о его человеческой стороне побольше. О нём всегда много плохого говорили, но со мной он лишь один раз повёл себя, как монстр, лишь раз. И мне хватило, чтобы больше никогда не желать сталкиваться с его другой стороной. Я не знаю, почему осознанно он показывает мне только хорошую свою сторону, но хотелось бы верить, что это потому, чтобы я его не боялась. Не уверена, может он просто не хотел, или я не вызывала в нём необходимости становиться для меня тем Клаусом, о котором все говорят. Хотела бы я знать…       Я снова вошла в лес, хотя до этого хотела выйти из него. Мне просто нужно было подумать. Сколько бы я не убегала, но от истины мне не сбежать. Она кроется в моём сознании и напоминает о себе, каждый раз, когда я задумываюсь о Нике. Она выуживает из моей памяти все те странности, что были с ним связаны. Несвойственная для его телосложения сила, его чрезмерная уверенность, то, как другие о нём отзываются, поведение моей семьи, его кровь, что способна залечить человеческие раны, и все мои попытки оставить на нём следы, моментально исчезали. Ник — не человек! Ник — гибрид! Смесь оборотня и вампира. И если честно, я не знаю, что это значит. Нет, в общем, я имею представление об обеих расах, но только в теории. Я не знаю, какого это, на самом деле, быть оборотнем или вампиром. Не знаю, что они чувствуют, не знаю, равным счётом, ничего, только то, что мне рассказывал отец. Но он упомянул лишь единожды о том, что кровь вампира способна залечивать людские раны, предпочитая не упоминать об этом вовсе.       Если подумать, то почему среди всех их умений, среди их инстинктивного желания воспринимать людей, как скот, у них есть особенность излечивать раны людей? Почему их кровь способная превращать людей, в себе подобных, в тоже же время залечивает раны людей? С какой целью природа одарила их такой особенностью? Можно было бы подумать, что причиной тому, послужило их стремление к ограждению своей жертвы от посторонних. Как это делают дикие животные, они загоняют дичь, убивают её, и после защищают от других хищников, чтобы они её не забрали. И вроде как логично, но не совсем. Исходя из того, что вампирам трудно себя контролировать, а некоторые и подавно не могут этого делать, они вряд ли бы стали питаться одним и тем же человеком, снова и снова. Это идёт вразрез с их сущностью хищника. Тогда почему? Почему именно раны людей… а болезни тоже относятся к этой категории? Или нет? Если да, то какие-то люди бы уже использовали кровь вампиров, как сыворотку от всех болезней. Сомневаюсь, что за столько лет, никто не проверил этого. Значит, скорее всего, она не способна излечить болезнь. Тогда как? Если подумать, то можно сказать, что кровь вампира поддерживает в них бессмертие, но я слышала от отца, что если выкачать из них всю кровь, это их не убьёт, лишь усыпит. Тогда, что поддерживает у них бессмертие? Магия? Вполне может быть, эта вещь вообще не поддаётся логике. Раз магия, причина их бессмертия, то зачем их кровь, способная вылечить любые раны людей? С какой целью природа награждала их этой особенностью? В прошлый раз, когда я размышляла об этом, я тоже зашла в тупик! Я не знаю! Вот от слова «совсем». Я не могу найти этому какое-то логическое объяснение.       Потому и вовсе перестаю думать об этом, отложив на другой раз. Может Ник знает ответ. Идя, сильно погружённая в свои мысли, я не сразу заметила, что зашла не пойми куда. Я не знаю, где я и как вернуться обратно. Кажется, я где-то сворачивала, не уверена, но вполне возможно. Ну, просто невероятная удача, и только я ухватила её за хвост, какое счастье. Так, в сторону сарказм! Надо подумать, в какую сторону пойти, чтобы снова вернуться к тому поселению. Всё же, лучше среди людей, чем в глуши, и в окружении диких животных. Не знаю, как так вышло, думаю, судьба не иначе, но пройдя всего минут пять, я вышла к какому-то камню, на котором сидел, так мной любимый мужчина. Он немного отличался от привычного для меня Ника. Его волосы были длиннее, по плечи, что тоже ему шло, но всё же, привычней для меня его короткая стрижка, да и, на мой взгляд, идёт ему больше. А его одежда, сшитая из кожи, придавала ему мужественности, да и меч, стоящий рядом, как-то немного напрягал. Но он был каким-то подавленным, расстроенным, слишком погружённым в свои мысли, и то и дело, тяжело вздыхал, и неуверенно зачёсывал волосы назад, пропуская их через пальцы. Такого подавленного Ника, мне хотелось утешить, обнять, обласкать, и заставить забыть обо всех тяготах, потому я сделала шаг к нему навстречу, но случайно наступила на сухую ветку. Он отреагировал тут же. Схватив меч, и резким, отработанным до машинальной реакции, вытащил меч из кожаных ножен, оборачиваясь в мою сторону и готовясь атаковать. Боже, до чего же это было сексуально, что я тихо выпустила воздух из лёгких, желая вот прямо сейчас наброситься на него, и изнасиловать. Такой молоденький, лет 18 не больше, неопытный, такой неуверенный в себе, знал бы кто, как меня заводит такой Ник, посчитал бы извращенкой.       — Прости, я подумал, ты зверь, — его неуверенный взгляд, и виноватое выражение лица, подталкивали меня к не самым праведным желаниям. А потом он вернул меч обратно в ножны, соблазняя меня своими накаченными мышцами рук, от чего я глубоко вдохнула. Так, Нефертари, держи себя в руках, не пугай мальчика.       — Не извиняйся. Я осталась в восхищении от твоего мастерства, — отозвалась я, при этом намеренно делая свой голос более интимным, чем он есть. Он от этого даже вскинул голову, удивлённо на меня смотря.       — Что ты сказала? — на его всё также удивлённый вопрос, я невинно улыбнулась, делая вид, что ничего не было. Но потом, я стала подходить ближе к нему, при этом не заботясь о том, что босыми ногами наступаю на ветки и камушки. Я уже привыкла. И, вот я оказалась настолько близко к нему, что могла ощутить его запах. Это не запах его дорогого парфюма, а его собственный, но тоже весьма соблазняет, настолько, что я облизала свои губы, прикусывая после нижнюю губу. Конечно, я не упустила из виду его взгляд, которым он жадно ловил каждое моё действие.       — Как тебя зовут? — спросила я, проигнорировав его вопрос. Он же, смутившись от своей несдержанности, немного покраснел, но глава в сторону не отвёл, встречаясь со мной взглядом. И тут последовало минутное замешательство с его стороны. Он словно дар речи потерял, когда очутился в омуте моих тёмно-серых глаз, которые смотрели на него с любопытством и хорошо скрываемой похотью. Но потом, когда понял, что ведёт себя не слишком вежливо, смутился и неуверенно отвёл взгляд в сторону.       — Никлаус, — буркнул он, отходя от меня на пару шагов. Мне не особо это понравилось, потому как говорило о крайне неуверенности в себе. Так не годиться! Одно дело, когда он просто неопытен, и стеснителен, но совсем другое, когда мой уверенный в себе, высокомерный и надменный Ник, ведёт себя таким жалким образом. Не позволю!       — Никлаус… Звучит очень сексуально, — томительным, с пониженными нотами, голосом, отозвалась я, прикусывая губу, и обводя его взглядом, в котором я уже не скрывала своего вожделения к нему. Но его реакция бы не ответной, а скорее он даже перепугался такому моему поведению.       — Прости! Я не хотел тебя оскорбить. Просто ты очень красивая… то есть, прости, — вот чего я от него никогда не ожидала, так этого виноватого вида, извинений, и такого поведения, словно это не только что словесно и визуально домогалась его. Почему-то он был напуган, или скорее обеспокоен? Кажется, в памяти всплывает один диалог с Ником. Он говорил, что с похожей на меня девушкой он встречался в прошлом, ему было 18, он тогда был разбит из-за безответной любви. Неужели, он тогда имел в виду этот случай? Как там звали ту девушку? Амалия, вроде.       — За что ты извиняешься? Ник… можно я буду тебя так называть? — спросила я, и увидев его неуверенный кивок, добавила, — Ник, ты не сделал ничего, за что стоило бы передо мной извиняться. Это я была бестактна, и груба. Прости, что сказала не подумав. Но в своё оправдание скажу, я влюбилась в тебя с первого взгляда, — с широкой улыбкой говорила я, хотя голосом и своим озорным взглядам, дала понять, что это шутка. Не с первого, а постепенно, глубоко и неистово я влюбилась в тебя.       — Понятно, — растерянно произнёс он, совсем не зная, как на это реагировать. Да, тот Ник, которого знаю я, и этот, словно два разных человека. Мой Ник всегда знал, что мне ответить, и его почти никогда нельзя было застать врасплох. Потому этот Ник вызывает во мне прям стойкое желание его соблазнить, научить всему, показать ему, что он способен на большее, что на самом деле, он скрывает в себе невероятную притягательность, очарование, кое нельзя получить, просто прожив долгую жизнь. Хочу показать ему самые сокровенные его стороны, хочу, чтобы он понял, насколько особенным является. Хочу, чтобы этот Ник помнил обо мне также, как и мой Ник, не забывая ни на минуту.       — Ты выглядел расстроенным. Что-то случилось? — запрыгивая на камень, который был для меня довольно высоким, что мои ноги свободно свисали с него, я смотрела на Ника, который был теперь со мной почти одного роста. Но я немного выше. Он не садился рядом, стоя от меня в полушаге, и от моего вопроса, даже вздрогнул.       — Не твоё дело, — неуверенно отозвался он, без капли грубости, скорее с какой-то детской уязвлённостью, отворачивая от меня голову, и заламывая пальцы. Боже, вот это очаровашка, прямо здесь бы завалила!       — Знаешь, я тебя понимаю. Какое-то время назад, я тоже страдала от безответной любви, но теперь я свободна, и очень счастлива, — с нескрываемой гордостью, говорила я, и он неуверенно перевёл на меня взгляд, засмотревшись на моё улыбающееся и счастливое лицо. А потом, словно одёргивая себя, он покраснел и снова отвёл взгляд.       — Ничего подобного! Вовсе я не страдаю, или что-то в этом роде, — упрямо говорил он, но при этом его голос был таким неуверенным, хотя, думаю, он уверен в том, что выглядит убедительным. Сама наивность. Но эту мысль прервал мой взгляд, что упал на его волосы, которые не очень удачно закрывали его лицо. Это не только не придавало ему очарование, но и наверняка мешало ему, что он дал мне понять, когда зачесал волосы назад. А вот это его движение очень даже заводит.       — Повернись-ка, — протягивая руку, я повернула его спиной к себе, и немного потянула на себя, отчего он сделал шаг ближе ко мне.       — Что ты делаешь? — удивлённо спросил он, собираясь обернуться, но я не позволила, оставляя его голову в ровном положении.       — Не шевелить, — отозвалась я, немного приподняв рукав правой руки, и стянув резинку, что была у меня выше запястья, я прикусила её зубами, начиная манипуляцию с его волосами. На удивление они были послушными, хотя немного жестковатыми, но чистыми, что было приятно.       Убрав волосы с его висков, я стала зачёсывать ногтями его волосы с лобной зоны к макушке. Но конечно, я не упустила из виду, как он напрягся от приятных ощущений, и более не пытался вырваться, хотя и до этого, не особо сопротивлялся. Вообще я не планировала, но раз уж ему приятно, то можно и подольше зачёсывать волосы с верхней части головы и по бокам, волосы на затылке мне были не особо нужны, но я всё равно и про эту часть не забыла, почёсывая её ногтями. Примерно пару минут блаженства, и я таки завязала верхнюю часть его волос в хвост, чтобы не мешали ему. Закончив, я повернула его за плечи, и наблюдала такую милую картину. Он был смущён, весь красный, и возбуждённый, наверняка, ни одна девушка, такого не делала, потому это его завело. Да, я знаю, приятное чувство, когда массажируют кожу головы. Но я сделала вид, что не заметила изменений в его лице, и теле, пониже пояса, и просто провела рукой по его щеке, улыбаясь тому, что вижу.       — Ты куда красивей, когда лицо открыто, — удовлетворённо проговорила я, смотря в его глаза. Он был сейчас так близко, что мог чувствовать моё дыхание, а я ощущала жар его тела. Да, он очень возбуждён, и я не могла этому не радоваться. Но мои слова его смутили, хотя он больше не отходил от меня подальше.       — Ник, я хочу знать, как зовут ту девушку, что разбила твоё сердце? — тихо спросила я, но не для того, чтобы испортить атмосферу, как могло показаться. Нет, просто я хотела знать, об этом ли случае говорил Ник тогда.       — Амалия, — также тихо, ответил он, неотрывно смотря на мои губы, но не решаясь поцеловать. Хотя, я вижу, что он очень этого хочет. Но не могу понять, почему он медлит? Почему не прикасается ко мне в ответ. Видно же, что я не против. Может, я чего-то не знаю?       — Ник, если хочешь поцеловать меня, я не против, — прямо сказала я, погладив его по щеке, но он даже как-то встрепенулся от моих слов, и опять отошёл подальше. Почему он такой неуверенный? Чего он боится?       — Как тебя зовут? — вдруг спросил он, и я почему-то даже почувствовала себя до жути испорченной. Я даже ему не представилась! Блин, для меня нормально хотеть Ника в любом его обличии, потому что я знакома с ним взрослым, а вот для нынешнего Ника моё поведение крайне непонятное.       — Если я назову тебе своё полное имя, ты его не запомнишь, — решив не торопить события, с насмешкой отозвалась я, заставляя его снова на меня посмотреть. Он постоянно так удивлённо на меня смотрит, что я просто больше не могла молчать об этом.       — Ник, почему ты всегда удивляешься тому, что я говорю? — спросила я, но на этот раз он смутился от моего вопроса. Мне сейчас не помешало бы проницательность моего Ника, может тогда я бы лучше понимала поведение этого Ника.       — Ты странная. Говоришь странно, наши девушки себя так не ведут. Да и одежда странная. И почему ты босая? — от такого наплыва вердиктов о моей странности с его стороны я никак не ожидала. Но после лёгкого замешательства, я рассмеялась, искренне и без смущения. Меня веселила эта ситуация, и его растерянность тоже. Думаю, он предположил, что я могу обидеться после его слов, потому и выглядел немного виноватым.       — Скажи, Ник, «странная» в твоём понимании это «плохая»? — перестав смеяться, но не без веселья спросила я.       — Нет… нет, не плохая. Просто странная, не такая, как все, — он подбирал слова, чтобы не задеть мои чувства, но думаю, он не врал. Но его ответ, заставил меня искренне улыбнуться, и с нежностью смотреть на то, как он виновато отвёл взгляд в сторону. Он такой неловкий, неуверенный в себе, но в этом есть что-то очаровательное, что заставляет моё сердце встрепенуться.       — Значит, я особенная! — констатировала я, и он снова перевёл на меня взгляд, опуская его с моих глаз, на мои губы, а потом снова возвращался к моим глазам. Но Ник молчал, ничего не говоря, а я ничего и не спрашивала.       — Всё же с заплетёнными волосами, ты куда сексуальней, — отозвалась я спустя минуту молчания, и моего лицезрения его покрасневших щёк, и поджатых от неловкости губ. И снова удивление, вперемешку со смущением.       — Ты так и не сказала, как тебя зовут? — не знаю, толи он попытался таким образом перевести тему, толи действительно хотел знать моё имя. Я снова улыбнулась, вспоминая кое что из нашего совместного прошлого.       — Давай заключим пари. Я назову тебе своё полное имя, и если ты его не запомнишь, то выполнишь одно моё желание, — я улыбалась, предвкушая свою победу. Он не сможет запомнить моё имя. По моему мой Ник до сих пор не знает моего полного имени. Точно ведь, мой Ник должен мне одно желание, а я уже забыла об этом. Как вернусь, напомню ему, и может, придумаю, что-то интересное.       — Пари? Что это? — непонимающе спросил Ник, и я на секунду удивилась. Точно ведь, я же в прошлом, наверное, такого слова у них нет.       — Спор, сделка, понимаешь? — спросила я, видя как его кивок.       — То есть если я не смогу запомнить твоё имя, то буду должен тебе желание? — спросил он, и уже я кивнула. Не знаю, о чём именно Ник размышлял, но через какое-то время, он добавил, — будет не честно, если ты назовёшь его только один раз.       — А ты оказывается хитёр, — удовлетворённо проговорила я, видя, как его губы лишь на мгновение, преобразились в усмешку. Но потом эта эмоция исчезла, и он поджал губы.       — Тогда, я назову своё имя трижды, но медленно, чтобы ты расслышал каждую букву, — принимая его условия, я игриво на него смотрела, прикусывая губу. Он тут же уцепился взглядом за мой жест, и опять немного покраснел, но во взгляде читалось сильное желание прикоснуться к моим губам.       — Идёт, — согласился он, и я, выровняв спину, с гордой осанкой, сложила руки под грудью, что, конечно же, сделало её более выразительной, и даже небольшой вырез не смог скрыть моего третьего размера груди. Стоит ли говорить о том, каким жадным застывшим взглядом Ник смотрел на ложбинку у меня между грудей, а потом отвернулся, словно вспоминая, что так делать невежливо.       — Слушай внимательно, — начала я, удачно делая вид, что не заметила его интереса к моей груди. И настолько удачно, что даже Ник подумал, будто я не заметила его взгляда, но ошибаешься солнышко, я всё видела, и мне это польстило.       — Меня зовут — Нефертари Маатхорнефрура-ташерит Кинг, — как и обещала, я говорила не торопясь, чётко выделяя каждую букву, но его сведённые брови к переносице, абсолютное недоумение во взгляде, меня рассмешили. Потому я залилась смехом, выказывая своё веселье, но смущая мальчика.       — Я повторю. Нефертари Маатхорнефрура-ташерит Кинг, — улыбаясь я говорила ещё медленней, по слогам, чтобы он хотя бы запомнил расстановку букв, но он ничего не запомнил, лишь в недоумении смотря на меня, и, наверное, думая о том, как я запомнила своё имя. Или же подозревает меня в жульничестве?       — Ещё раз, последний. Моё имя Нефертари, второе имя Маатхорнефрура, «ташерит» — означает младшая, Кинг — это фамилия, — уже с пояснением говорила я, но его лицо не изменилось. Что не могло меня не радовать, ведь это значило его проигрыш.       — Прости, я не могу запомнить это. Никогда не встречал человека, с настолько сложным именем, — его сокрушающий тон, и чуть виновато опущенная голова, заставили меня потянуться к его плечу и подвести ближе к себе. Он, на удивление, не сопротивлялся, и когда я приподняла его голову за подбородок, заставляя его смотреть мне в глаза, тоже был послушным.       — Ник, поцелуй меня так, как если бы я была твоей возлюбленной, по-настоящему, — говорила я, выражая в этих словах моё желание. Конечно, он был удивлён, но вместе с удивлением он опустил взгляд на мои губы, что я нарочно прикусила, поддевая его интерес.       — Зачем? — спросил он, чуть подавшись вперёд. Может он и пытается как-то сопротивляться, но его тело говорить за него. Он хочет меня, и это с годами никуда не делось.       — Такого моё желание, — томным, низким, интимным голосом отозвалась я, смотря на него так, как если бы он был для меня самым желанным. В целом так и есть, только прям самым для меня является его повзрослевшая, и нечеловеческая версия, как бы я не пыталась это отрицать.       — Хорошо, — тихо, обдавая мои губы своим тёплым дыханием, проговорил он, чуть краснея, но всё же наклонившись ближе, и немного приподнявшись, потому как я, сидя на камне, немного выше него, но это не помешало ему дотянуться до моих губ.       Правда, я была разочарована тем, что произошло после прикосновения к моим губам его губами. Нет, дело не в технике, или тому подобное. Просто дальше ничего и не было. Ник просто прикоснулся к моим губам, немного задержал это, а потом отстранился, и вроде, смотрю на него, и понимаю, что это всё собственно. Он даже не коснулся меня руками, вообще ни разу. Но моё удивление он расценил совершенно иначе, и уже был готов извиняться, как я прервала его.       — То есть так ты всегда целовал свою возлюбленную? — спросила я, немного тряхнув головой, и решив, что мне не стоит считать это чем-то донельзя невинным, и прям девственным. Времена-то у них другие сейчас, думаю, они не выставляют напоказ свои чувства, потому молодое поколение не знает, как стоит выражать свои чувства, а может и не только молодое. Но всё равно, как они живут не испытывая все прелести прелюдий?       — … — он всё пытался что-то сказать, но его неуверенность в себе стала только больше, более того могу сказать, что моё поведение кажется, зарождает в нём комплекс. Чёрт, надо это исправлять, потому я быстро взяла себя в руки, снова приподнимая его голову за подбородок, и заставляя смотреть мне в глаза. Хотя в этот раз он уже собирался отойти.       — Ник, прости, ты неправильно понял. Я просто была удивлена. Твой поцелуй отличается оттого, который знаю я. Хочешь, я покажу тебе, что в моём понимании значит «взрослый поцелуй»? — говорила я, пытаясь как-то загладить ситуацию, и думаю, у меня получилось, потому как он уже был немного заинтересован моими словами. Его взгляд снова вернулся к моим губам, и больше не было той панической боязни, что была секунду назад.       — Он отличается? — повторил Ник, и я кивнула. Какое-то время он размышлял, не долго, всего пару секунд или около того, а потом, сглотнул, и с малой решимостью, но всё с той же неуверенностью, добавил, — покажи.       — Закрой глаза, Ник, — возбуждённым голосом, проговорила я, заставляя его щёки покраснеть, и вскинуть на меня взгляд. Немного странный вроде с неверием, но в тоже время с желанием поверить в услышанное им. Но потом, он закрыл глаза, как я и просила.       — Немного приоткрой рот, и чуть-чуть высунь язык, — не меняя своего тона, говорила я, наклоняясь ближе к нему, настолько, что ещё пара сантиметров, и я коснусь его губ своими.       — Зачем? — распахивая глаза, удивлённо говорил он, чуть ли не сталкиваясь с моим лицом, прямо перед ним. Он тут же попытался отойти подальше от меня, чувствуя неловкость, но я не позволила ему этого сделать, вовремя положив руки ему на плечи.       — Так нужно, — отозвалась я, не отстраняясь ни на сантиметр назад. Меня нисколько не беспокоило то, что мы были так близки друг к другу. А вот его это сильно смущало, но он всё же попытался сделать так, как я сказала. Хоть и было видно, что ему неловко.       — Правильно. А теперь расслабься и наслаждайся, — томно проговорила я ему в губы, проводя руками с его плеч к шее.       Одну руку я пропустила в его волосы на затылке, царапая кожу головы ногтями, а другую приподняла к его линии челюсти, поглаживая пальцами, и только потом прикоснулась губами к его губам. Затем последовали лёгкие поцелуи, я не спешила углублять его, чтобы не напугать Ника своей напористостью, но не могла не отметить то, что ему действительно нравится, более того, мои действия заставили его осмелеть настолько, что он уже положил руки мне на талию, неуверенно опуская их к моим бёдрам. Не важно в каком веке, или даже в каком измерении, Ник всегда будет жаждать прикасаться к моим бёдрам. Но этот Ник не сжимал их, прикладывая силу, просто прикасался, лишь слегка, еле ощутимо сжимая их. Он будто боялся, что я сломаюсь.       Я решила пока оставить это, продолжая целовать его губы, уже углубляя поцелуй, и легко касаясь его языка своим. И чувствуя его неуверенные ответные действия, у меня словно крышу сорвало. Я так хотела быть аккуратной, не напористой, но блин, не могу я. Не привыкла к такому нежному, боязливому Нику. Я привыкла, что он напорист, страстен, и я до того, хотела этого с этим Ником, что просто у меня сорвало крышу. Я уже не сдерживала себя, напористо углубляя поцелуй, притягивая Ника ближе к себе ногами, и уже было плевать. Мне было плевать, напугаю я его или нет, просто я хотела донести до него, что я именно этого хочу. Именно его грубость, именно его неистовая страсть, несдержанность доставляют мне всепоглощающее наслаждение. Да, иногда он бывал нежным, но нежность и боязнь — это разные вещи. А этот Ник именно боится прикасаться ко мне, возможно, думает, что я сломаюсь, если он перестарается. Но нет! Обхватывая его талию ногами, я была готова прямо сейчас наброситься на него, но мне нужно было дать ему не просто секс, я хотела вселить в него неподдельную уверенность, хотела показать ему, что девушки вовсе не хрустальные, и не обязательно с ними нежничать, если это тебе доставляет один лишь дискомфорт. Потому я стала сбавлять свой напор, а затем вовсе прерывая поцелуй, и немного отстранившись, я была невероятно довольна тем, что Нику понравилось. Более того, весь его вид говорил о том, что он хочет продолжения, но, что-то мне подсказывает, что он не знает, как продолжить.       — Вот, что такое «взрослый» поцелуй, — возбуждённо говорила я, выпуская его из кольца моих ног, но он не отходил от меня, пытаясь привести своё дыхание в норму.       — Откуда ты знаешь это? На вид ты не старше меня, — говорил он, но чёрт, как же он был смущён, весь красный, но в тоже время возбуждённый, и вместе с этим напуган собственным поведением, потому тут же убрал руки.       — Возраст это лишь цифры, он не помеха жизненному опыту, — хоть я и строила из себя всезнающую, но в действительности я имела в виду, лишь сексуальную жизнь. Однако он не понял, хмурясь.       — Ник, хочешь, я научу тебя, что последует дальше? — спросила я, смотря прямо ему в глаза. Он продолжал хмуриться, не понимая, что я имею в виду, потому я, подавляя в себе улыбку, добавила, со всей серьёзностью, — мы займёмся сексом. Если хочешь, конечно.       — Что? — он не ожидал от меня такой прямолинейности, но я была предельно серьёзно, что и давала ему понять, не сводя с него выжидающего взгляда. Я не могу заставить его, и как оказалось соблазнить-то я его могу, но это не придаст ему уверенности. Наоборот, может быть он ощутит себя использованным, я не знаю. Потому будет лучше, если он сам согласиться, и скажет об этом прямо. Иначе во всём этом не будет смысла. Однако моё молчание никак не помогало ему принять решение, или даже он не совсем понимал, что я имею в виду, под этим словом.       — Ты же знаешь, что такое «секс», так? — спросила я, и видя его утвердительный кивок, поняла, что он знает об этом, столько же, сколько и о том, что такое «взрослый» поцелуй. И это не забавляло меня, не вижу ничего забавного в том, что Ник чего-то не знает. Если бы моё время не было таким продвинутым, думаю, я бы тоже мало, что знала о сексе.       — Только скажи, Ник, и я научу тебя. Всё зависит от тебя, — уверенно заявила я, но всё же немного подталкивала его к нужному мне решению, проводя пальчиками ног, по его ноге, прикусывая губу, и пошло облизывая губы, когда опускаю взгляд на его возбуждённую плоть.       — По ощущениям, это похоже на поцелуй? — спросил он, желая понять, но немного удивляя меня. Он действительно думает, что это похоже? Хотя, это логично. От его вопроса, я в предвкушении улыбнулась.       — Нет. Секс гораздо приятней, поцелуй, по сравнению с этим — ничто, — намеренно или нет, но я говорила с нескрываемым возбуждением. Я уже еле себя сдерживала, но всему своё время. Хотя я немного слукавила, поцелуй доставляет иное удовольствие, более эмоциональное, что ли, он является преддверием нечто большего. Как-то так.       — Тогда я хочу знать, — не особо решительным он казался, но мне этого хватило. Его согласие, и желание узнать, было всем, что мне нужно сейчас.       — Подойди ближе, — проговорила я, хотя он был достаточно близко, чтобы я могла его касаться. И он выполнил мою просьбу, шагнув ещё ближе, почти касаясь камня. Я же, обхватив его руками, и ногами, видела его смущённость, но тем не менее, добавила, — подними меня, и перенеси туда, где на твой взгляд, будет удобно.       — Удобно? — переспросил он, не совсем понимая, что я имею в виду.       — Да, место, где нам никто не помешает, и где будет удобно лежать, — более точно сказала я, но не отпустила его. Он же, не совсем уверенно, протянул руки, и сняв меня с камня, поддерживал за попу. Надо было видеть его смущение в этот момент, словно он коснулся чего-то запретного. Не удивлюсь, если он уберёт руки, и мне придётся висеть на нём, или в худшем случае, самой идти. Но он должен понимать, что это его прямая обязанность, в данный момент, устроить мой комфорт. Да, вот такая вот я требовательная к Нику, ничего переживёт.       — Если уберёшь руки, я упаду, — наклонившись к его уху, тихо проговорила я, предотвращая будущее событие. Он даже вздрогнул от моих слов, или оттого, что моё дыхание обдало его ухо, не уверена. Но руки не убрал, даже взялся поудобней, что вызвало во мне шумный выдох, и я ближе прижалась к Нику, ощущая его твёрдую плоть, что касалась моей промежности. В общем-то меня всё устраивало, но вот Ник был донельзя смущён этим фактом.       Мы не долго перемещались в более удобное место, всего-то пару тройку минут, не более, но когда мы оказались на какой-то поляне, где была чистая зелёная трава, и ни души в округе, я удовлетворённо улыбнулась. Да, и правда хорошее место.       — Ты уверен, что сюда никто не придёт? — пропуская пальчики в волосы Ника на затылке, проговорила я, а после еле ощутимо коснулась его шеи губами.       — Да, уверен, — напряжённо ответил он, но уже не собирался отпускать меня, даже когда я намекнула, что можно. Он прижал меня ближе, немного пройдя вперёд, и сел под деревом, облокачиваясь спиной, но так и не выпуская меня из рук.       — Не отпустишь? — немного подстегнула его я, снова касаясь его шеи губами, но уже более ощутимо, оставляя на этом месте след от моего поцелуя. Боже, какое же удовольствие я ощутила, когда поняла, что мои следы не сходят с его тела, словами не передать. Опуская руки к его талии, я попыталась его раздеть, но осознала, что без понятия, как снимается его одежда.       — Сама же сказала, если отпущу, упадёшь, — смущённо отозвался он, отводя взгляд в сторону от неловкости. Это было прямое попадание в моё сердечко. Я бы завизжала от восторга, если бы момент был более подходящим, но пришлось сдержать себя, пряча улыбку у него в шее.       — Ник, сними с себя одежду, всю, — перестав покрывать его шею поцелуями, решительно сказала я, смотря прямо ему в глаза. Не могу признаться перед ним, что просто не знаю, как снимается его одежда. Ну не понимаю я, хотя, может всё не так уж и сложно.       Он ничего не сказал, хотя был смущён, и чуточку недоволен, что ему придётся отпустить меня, просто он не сможет раздеться, если его руки будут заняты. Отодвигаясь немного в сторону, я наблюдала за тем, как он снимать верхнюю одежду, которая расшнуровывалась по бокам, а я думала это декор. Сначала он снял нечто вроде кожаного доспеха, потом рубашку из плотной белой ткани, и только потом, чуть помедлив и что-то обдумав у себя в голове, он стал расшнуровывать штаны, снимая и их. Конечно, без смущения не обошлось, более того он чувствовал себя неловко, и наверное, в какой-то степени униженным. Поэтому я решила придать ему уверенности в себе.       — А теперь меня, — поднимая руки вверх, я игриво улыбнулась, ловя на себе его смущённый взгляд. Думаю, он почувствует себя уверенней, если он разденет меня, да и когда он не один обнажён, думаю, ему не будет так уж неловко.       Опять же небольшое замешательство, и он протягивает руки, беря край моей рубахи, и немного помедлив, позволил себе больше. Он не только поднимал мою рубаху выше, но и касался моей кожи пальцами, поднимая выше, и когда уже дошёл до груди, был слегка растерян. Думаю, он впервые увидит женскую грудь, но всё в порядке, у него будет возможность не только смотреть, но и трогать, и целовать, и ласкать, если захочет, конечно. И вот он уже отлаживает мою рубаху в сторону, отводя взгляд и не позволяя себе смотреть или трогать.       — Ник, почему ты не смотришь? — спросила я, не понимая его смущения. Я тут, понимаешь ли, перед ним, в чём мать родила, а он отказывается смотреть. Это бьёт по моему самолюбию, знаете ли.       — Не хочешь? — предположила я, и тут же наблюдала его отрицательный жест головой. Стесняется, что ли? Может слишком дерзко с моей стороны, но я хотела, чтобы он смотрел. Потому повернув его голову, не позволяла ему отвести взгляд.       — Смотри на меня, Ник! Не смей отводить взгляд, я хочу, чтобы ты смотрел только на меня. Трогай меня, Ник! Не бойся этого. Я не сломаюсь, женщины куда выносливей, чем ты думаешь. В твоей грубости нет ничего неправильного. На мой взгляд, грубость — делает тебя очаровательным, — уверенно говорила я, смотря ему в глаза, словно заставляла его поверить в мои слова. Я не сказала ничего, во что не верила всем сердцем. Я жуткая эгоистка, особенно, когда дело доходит до тех, кто дорог моему сердцу. Хоть это и другой Ник, но это всё тот же Ник, поэтому я не позволю ему отводить взгляд. Знал бы он, какое наслаждение я испытываю, когда он на меня смотрит, когда не отводит взгляд, когда я для него единственный предмет любования. Я страстно горю желанием, чувствовать его взгляд на себе, к такому уж он меня приучил, и с этим теперь ему придётся мириться.       — Откуда ты знаешь, что я такой? Я ведь пытался это сдерживать, — он был растерян, не понимал, как я догадалась. Но всё просто, любовь моя, я знаю тебя в будущем. Но сказать об этом я не могу, потому просто придумаю что-нибудь.       — Я просто знаю. Ник, ты не должен себя сдерживать, но если переступишь границу, и причинишь мне боль, я не стану молчать об этом. Я сразу скажу тебе, если мне будет больно. Договорились? — я была уверена, что он не откажет, просто потому, что никто не хочет сдерживаться, но обстоятельства вынуждают. Он был шокирован моим предложением, и было видно, что он хочет согласиться, но всё равно обдумывает сказанное мной.       — Я попробую, — неуверенно проговорил он, но всё равно не прикоснулся ко мне. Что же, думаю, не стоит торопиться, всему своё время.       В отличие от неуверенного в себе Ника я не стала себя сдерживать, или ждать пока он привыкнет к моим прикосновениям. Прикасаясь к его руке, что он положил на землю, ладонью вверх, я неторопливо проводила своими пальцами, по его ладони, поднимаясь выше по руке, к его плечу. Для большего моего удобства, я забралась к нему на коленки, всё же не будучи полностью обнажённой, пока что я оставила трусики на себе, чтобы не смущать его ещё больше. Ник, же ничего не делал, жадно, но в тоже время застенчиво наблюдая за моими действиями. То и дело бросал взгляд на мою грудь, постоянно останавливая себя от прикосновений. Вторую руку я положила ему на грудь, исследуя эту мускулистую зону, опускаясь ниже, к его торсу, и бокам. Я чувствовала его напряжение, видела как он возбуждён, как горели его глаза в желании большего, и как горели его щёки от стыда за собственные желания. Когда я провела ноготками по его паху, я слышала, как он прерывисто выдохнул, будто в предвкушении. Не уверена, что он знает о моих намерениях, что-то мне подсказывает, что он понятия не имеет, что я могу касаться его возбуждённой плоти.       — Ник, тебя когда-нибудь трогали здесь? — томно спросила я, еле ощутима проведя пальчиком по всей длине члена, слыша шумный выдох около моего лица. Он ничего не ответил, только отвёл взгляд в сторону, подтверждая мои предположения.       — А ты сам трогал себя? — наклоняясь ниже к его уху, прошептала я, а после провела кончиком языка по ободку его уха, немного прикусывая мочку. Он снова промолчал, наверное, ему стыдно говорить об этом. Но его смущённый взгляд, словно его поймали на горячем, дал мне понять, что он удовлетворял себя сам. Боже, он такой милашка, когда так смущается.       — Мне интересно, как ты это делал? Просто водил рукой? — прикасаясь губами к мочке уха Ника, прошептала я, перемещаясь всё ближе к его губам, попутно покрывая поцелуями линию его челюсти.       Он снова промолчал, желая отвернуться от меня, чтобы я не видела, насколько красным он сейчас был. Значит я права? Смущение, стыд, неловкость, и даже боязнь, что я засмею его, были чётко видны на его лице. Но я не собираюсь смеяться, более того, я собираюсь сделать куда более пошлые действия. Потому я подавила в себе улыбку, которую он, со своей неуверенностью, точно интерпретировал бы по-своему. Доходя до его губ, мне было всё равно, что он хотел скрыть своё смущение, отворачиваясь, я хотела снова поцеловать его, но на этот раз без аккуратного начала. Накрывая его губы своими, я без тени сомнений, взяла главенство, углубляя поцелуй, пробуя его язык на вкус, прикусывая его иногда, ощущая его неловкие ответные действия. Я была напориста, страстна, мне хотелось большего, не просто невинных поцелуев. Я целовала его так, как если бы меня целовал Ник, немного грубо, напористо, с последующим страстным сексом. Ник всегда был напорист, он не разменивался на нежности, только если сам того не хотел. И у меня похожая техника. Напористость, не дающая ему и секунды на размышления, я углубляла поцелуй, покусывая его губы, и зализывая несуществующие ранки, я царапала кожу его головы, гладила грудь, придвигалась ближе, задевая его до одури возбуждённую плоть. Я пресекала его неуверенность и замешательство на корню, полностью контролируя ситуацию. Под моими пальцами я ощущала, как быстро бьётся его сердце, словно готовое выпрыгнуть из груди в любой момент, и я понимала, что ещё немного, и он просто взорвётся. Потому я разорвала поцелуй, прикасаясь лбом к его лбу, и заглядывая в его помутневшие от накатившего возбуждения глаза. Его покрасневшие губы были всё такими же соблазнительными, но я решила вернуться к ним позже, припадая к его шее, покрывая её поцелуями, оставляя свои следы на каждом месте, куда я касалась. Я словно отводила душу, за все те разы, когда хотела оставить на моём Нике свои метки, но не могла этого сделать.       Я спускалась ниже, к его ключицам, прикусывая их, и оставляя свои метки, водила руками по его бокам, бёдрам, опускаясь ниже всем телом, продвигаясь дальше. Я покрывала его грудь поцелуями, иногда закусывая кожу, втягивая её, оставляя свои следы. Я ощущала жар его тела, чувствовала на себе его пристальный взгляд, но уверена, если подниму глаза, он тут же отвернётся. Потому я не стала этого делать, зная, что он смотрит, запоминает, впитывает каждый момент, и просто позволяла ему наслаждаться этим предвкушением. Его руки всё также были ничем не заняты, словно он боялся использовать их, но я думаю, ему просто нужно больше уверенности, и я дам ему это. Спускаясь ниже к его торсу, я не переставала покрывать его кожу поцелуями, оставлять засосы. И вот я уже у его паха, лишь на секунду помедлив, просто оттого, что услышала, как он затаил дыхание, не зная, что будет дальше, но уже предвкушая великое наслаждение. Думаю, на подсознательном уровне, он уже знает, что я собираюсь сделать.       Пока что я решила не использовать руки, положив их на внутренние стороны его бёдер, но не ожидала, что всё так быстро произойдёт. Я даже толком ничего сделать не успела, лишь прикоснулась языком к его головке члена, как он тут же кончил, забрызгивая моё лицо спермой. Я, конечно, была удивлена, немного, хотя это было вполне ожидаемо, и я рада, что его семя не попало мне в глаза, иначе было бы не очень хорошо. Однако стоило мне поднять на него глаза, как я лихорадочно стала думать о том, как бы выкрутить ситуацию таким образом, чтобы его и так ущемлённая всеми событиями ранее гордость, не уничтожила его подростковое эго вдребезги. Я не знаю, чего он ожидал от меня в этот момент, может боялся, что я рассмеюсь, или что начну издеваться над его неопытностью, и над ним в частности, но выглядел он обречённым. Будто ждал расправы над собой. Но Ник даже не представляет, как сильно я хотела получить такую реакцию, правда от моего Ника, но не суть. Потому, я пошло облизнула губы, слизывая остатки спермы, и с нескрываемым вожделением взирала на него.       — Ты же не думаешь, что я на этом ограничусь? Я научу тебя, как себя сдерживать. Поверь, в будущем тебе это пригодиться, — томно проговорила я, осматривая его удивлённое лицо, и уже готового ко второму раунду органа. Ну, может я немного слукавила, потому как по большей части, делаю это для себя. Интересно, а случайно, не из-за этого события, мой Ник, так хорошо знал моё тело? Может быть…       Ответа я, естественно от него не получила, да и не так уж и хотела слышать, его показательные протесты, и, якобы нравственные принципы, или хуже того, глупые и ставящие меня в неловкое положение вопросы. Он молча отводил взгляд в сторону, борясь с желанием наблюдать и подмечать каждое моё действие, любую мелочь, взгляды, прикосновения. Потому я лишь на пару секунд помедлила, поднимая руку в его лицу, и поворачивая голову в мою сторону.       — Ты можешь смотреть, Ник. Я буду только рада твоему взгляду в мою сторону, — немного ласково, чтобы не спугнуть его этими словами, говорила я, поддавшись порыву, и прикоснувшись губами к его губам. Прикосновение длинною в секунду, и я отстранилась назад, заглядывая в его глаза и видя, как его напряжение и неловкость немного ослабили свою хватку.       Конечно, после моих слов он не стал более развязным, без смущения, а с наслаждением наблюдать за моими ещё ничего не начавшими действиями. Нет, этого не было, но он стал дольше задерживать на мне взгляд, что тоже можно было посчитать за победу. Прикоснувшись рукой к стволу его члена, я не могла не заметить, как он вздрогнул, но это меня нисколько не остановило, а наоборот заставило более решительно действовать. Ещё пару раз проведя ладонью по стволу, я наклонилась ближе применяя уже язык и губы, и продолжая ласкать возбуждённую плоть. Я предпочла не заметить удивлённый, но в тоже время разгорячённый взгляд Ника, когда я перешла на оральные ласки, не напористо, медленно, со вкусом лаская его языком, переходя до головки члена, затрагивая её, но не погружая в рот.       Отчасти я и дарила ему наслаждения, и издевалась над его неопытностью, что доставляло мне невероятное наслаждение, и ощущение контроля. Это вполне можно назвать моим первый полноценным опытом в контроле над Ником. Обычно он всегда был за главного, даже когда отдавал мне контроль. И это мне нравилось. Но сейчас ощущения другие, я могла делать что захочу, Ник не сможет ни остановить меня, ни подстроить под свой темп. Но это была лишь капля в море, с моим ощущением и пониманием того, что я могу оставлять на этом Нике свои следы. Я могу его пометить, я могу дать понять каждому, что Ник мой, я могу своими следами кричать всем о том, кому он принадлежит. Потому я ласкала его ртом, переходя на более уверенный, опытный ритм, полностью погружаясь во всю эту атмосферу похоти и разврата.       Я никуда не торопилась, но и не давала Нику слишком долго учиться самоконтролю. Не могу назвать себя спецом в этом, но когда-то мне приходилось читать о самоконтроле мужчин в плане оргазма, и я решила реализовать прочитанное в реальности. Конечно, я знаю, что у всех свой подход, но почему бы не попробовать несколько методов, пока у меня есть время на это. Да и удовлетворять Ника ртом, мне доставляет лишь положительные эмоции. Всё потому, что этот Ник совершенно не умеет контролировать свои эмоции, и всё удовольствие написано у него на лице, и слышно вырывается из его уст. И после моих кратких, но надеюсь, понятных объяснений, я начала его обучение.       Не знаю, как долго мужчины учатся самоконтролю, но Нику понадобилось больше часа для того, чтобы научится правильному дыханию верхней части лёгких. Для Ника я называю это обучением, но любой другой мог бы назвать это мучительной пыткой. Я не давала ему кончить, сдавливая член у основания, какое-то время, а потом сжаливалась над ним, и с сердечным трепетом жадно наблюдала за его удовольствием. Нет, это не была зависть, я просто пыталась запомнить каждый момент из нашей близости, и осознание того, что впервые, со дня знакомства с Ником, я даю ему больше, чем он мне. В тот раз он не дал мне закончить, беря контроль в свои руки, но сейчас уж точно, я покажу ему, как приятно может быть, когда тебя любят. Хоть этот Ник, не мой Ник, и по сути он просто замена, но даже так, это даёт мне удовольствие. Надеюсь, мой Ник не обидеться.       Странное чувство, вдруг настигло меня в момент, когда я решила дать Нику немного отдохнуть. Он больше не казался мне тем зашуганным маленьким мальчиком, более того он стал уверенней прикасаться ко мне, говорить о своих желаниях, смотреть на меня так, как смотрят мужчины на предмет своего желания. Я стирала следы его спермы с губ, и только сейчас подумала о том, что возможно, совершаю ошибку. Слишком близко я подпустила Ника к себе, слишком глубоко запустила его в своё сердце. Настолько глубоко, что своё безумие пытаюсь заглушить голосом Ника. И проблема в том, что с этим Ником я не могу поговорить о беспокоящих меня вещах. Он не поймёт, а я не хочу. Этот Ник меня лишь отвлекает от того, что ждёт меня в моём времени. Или вне моей головы. Я, честно говоря, до сих пор ловлю себя на мысли, что просто сошла с ума, и это всё происходит у меня в голове. Думаю об этом, до тех пор, пока не вспоминаю доказательства моей вменяемости. Переведя взгляд на Ника, я заставила себя больше не думать о том, что испортит мой настрой.       — Продолжим? — с усмешкой, проговорила я, приближаясь к Нику ближе. Знаю, что это лишь попытка сбежать от реальности, но сейчас я просто хочу насладиться моментом, забыв обо всех проблемах и волнующих меня мыслей.       — А что дальше? — спросил он, опустив взгляд на мои губы. Лишь секундная заминка, и он сам потянулся за поцелуем. Я не отталкивала, лишь слегка улыбнувшись его решимости, и отметила его попытку скопировать мой стиль поцелуя. Скажем так, не слишком умелая попытка, но некое удовольствие я всё же получила.       Немного грубости, вперемешку с неуверенностью в правильности своих действий, и какая-то лёгкая боязнь причинить мне боль. Он углублял поцелуй, казалось бы неторопливо, но я чувствовала в этом неуверенность. Даже так не пыталась брать контроль в свои руки, давая ему возможность почувствовать себя мужчиной. И я не пожалела об этом, нет, вовсе не потому, что он вдруг стал тем, кого знаю я. Нет, он всё тот же, кого я встретила в лесу, пару часов назад, но казалось, будто что-то в нём изменилось. Или скорее вышло наружу из недр его сущности. Трудно сказать, да и я не настолько хороша в психологии людей, чтобы говорить такое уверенно. Потому я просто наслаждалась поцелуем Ника, ощущала его руки и себя на обнажённой талии, которые он с небольшим опасением продвигал выше, к моей груди, но так и не решился закончить начатое. Но меня радует то, что он сам ко мне прикоснулся, выражая в этом своё желание, и намерение не отталкивать меня от себя.       Его руки были немного холодными, а поцелуй не длился дольше минуты, но этого хватило, чтобы я уже пересела на его колени, расставив ноги по обе стороны от него, для моего большего удобства. Мои руки лежали на его плечах, касаясь его шеи, щёк и груди. Я не стесняла себя в прикосновениях, чего не скажет о нём. Хотя, его возбуждение было хорошо ощутимо мной, и моей промежностью, куда это и упиралось. Конечно, я реагировала на эти ощущения, ёрзая на нём и намеренно задевая его возбуждённую плоть тканью своих трусиков, которые я так и не сняла. Но это пока всё, что я делаю сейчас. Ещё рано для его первого опыта, сначала прелюдия. Он должен понять, что вообще идёт перед сексом. Иначе во всём этом нет никакого смысла. Я так считаю.       — Ник, скажи, насколько далеко ты заходил с девушками? — прерывая поцелуй, спросила я, хотя ответ и так очевиден. Это вам не наше время, где любой может оказаться кем угодно. И я только недавно выучила этот урок на своей шкуре.       — Мне обязательно говорить об этом? — спросил он, смущаясь от моего вопроса, или от ответа на него. Прикоснувшись к его щеке, я пару секунд помолчала.       — Нет, если ты не хочешь, может не говорить. Я просто хотела понять, что девушки разрешали делать с ними. Если бы ты сказал, тогда я бы поняла, что делать дальше, — говорила я, прикрывая такими красивыми словами моё любопытство. Хочу понять, насколько развратные девушки этого времени. Хотя, учитывая их ханжество, что я увидела сегодня, не удивлюсь, если половина думает, что забеременеть можно просто подышав с мужчиной одним воздухом.       — Если сравнивать с тобой, то… ничего не разрешали, — хмурясь отозвался Ник. Не знаю, о чём он размышлял, но вообще-то девушки куда более податливые к половому сношению.       — Возможно, я удивлю тебя этим, но вам не нужно наше прямое согласие на близость. Это можно понять в действиях. Например, если я к тебе начну наклоняться, по инерции, большинство людей отстраниться. Но если ты будет испытывать ко мне влечение, разве станешь отстраняться? Нет. Тоже самое и в прикосновениях. Если я к тебе прикоснусь, но буду тебе неприятна, ты либо отстранишься, либо скажешь об этом. А если наоборот, ты вряд ли скажешь мне отойти, наоборот, ты смутишься, но не отойдёшь. Тоже самое касается и женщин, — положив поверх его рук, что он так и держал на моей талии, свои руки, и повела их выше, к моей груди. Хотела показать ему границу, которую он не может переступать, даже если видит или ощущает, что женщина не против. Остановив его руки почти что у себя под грудью, я добавила, — здесь нельзя торопиться. Даже если девушка не отстраняется, это не обязательно означает согласие. Тебе нужно дать понять, чего ты хочешь, но сделать это ненавязчиво. Например, поцеловать её, лишь слегка коснувшись губами, — наклоняясь к его щеке, я оставила лёгкий поцелуй, немного отстраняясь и заглядывая в его глаза. Он слушал меня внимательно, и даже и в мыслях у него не возникло отстраниться. Наоборот, он опустил глаза на мои губы, и жадно провёл языком по своим губам. Возможно, вспомнил о том, что я вытворяла этими губами ещё минут десять назад.       — Но не заставляй их. Никогда, слышишь, Ник! Никогда не принуждай девушку. Ты, конечно, получишь физическое наслаждение, но это не принесёт тебе никакого удовольствия, лишь отвращение. Куда приятней, когда вы оба этого хотите, — говорила я, смотря в глаза Нику, и понимая, что мои слова достигают его ушей. Думаю, у него тоже есть в этом свои принципы, не зря же, он отказал мне вначале.       Ещё минуту помолчав, я понимала, что больше не могу оттягивать момент с его ознакомлением женского тела, потому вставая с его коленей, я отошла назад, примерно на шаг. Ловя его жадный взгляд, которым он запоминает каждую черту моего тела, я усмехнулась. Теперь он более решительный, и уверенный. Кажется, он забыл о своей неразделенной любви, что приятно. Отбрасывая ненужные мысли, я сняла с себя трусики кидая их в сторону, и давая Нику возможность привыкнуть к полностью обнажённой девушке перед ним. Даже не знаю, толи это воспитание, толи его личные убеждения, но стоило мне снять трусики, как он тут же отвернулся, запрещая себе смотреть. Это странно, просто до этого он мог рассматривать меня, а теперь отворачивается.       — Ник, не пойму, почему ты отвернулся, всё ведь было нормально, — хмуря брови, я начинала чувствовать себя не комфортно. Ну, скажем так, меня ещё ни один мужчина не игнорировал, когда я была обнажённой.       — То есть, ты не против, если я буду смотреть? — спросил он, поглядывая в мою сторону. Кажется, я и нынешняя молодежь несовместимы. Для них я странная, а для меня они все.       — Ты можешь смотреть, трогать, и делать всё, что хочешь, Ник. Это доставит мне только удовольствие, — без тени сомнений сказала я, наблюдая за тем, как Ник всё же ещё какое-то время размышлял над чем-то. И только потом перевёл на меня взгляд, бегая глазами по моему телу, что поддевало моё самолюбие.       Он внимательно изучал моё тело, задерживая взгляд на интимных местах, но пока одёргивал себя от прикосновений. Чувствовала себя словно экспонатом, со строгим запретом на прикосновения. Довольно странное ощущение. Но тем не менее я не торопила его с действиями, понимая, что так лучше никому не сделаю, и внутреннее благодарю местную погоду за такой тёплый день, и за отсутствие ветров. Но стоило Нику коснуться моей кожи, по моему телу пробежались мурашки. Его прикосновение было еле ощутимым, но оттого слишком возбуждающим. Вставая с земли, Ник медленно подходил ко мне, придвигаясь почти вплотную, и еле ощутимо проводя рукой по моему бедру, поднимаясь вверх к рёбрам, затем к плечу, а от плеча по руке вниз, к кончикам пальцев. Казалось бы невинные прикосновения, но это заводило меня ещё больше, чем если бы он действовал более напористо.       Никогда бы не подумала, что Ник может быть таким нежным, аккуратным, и внимательным. Страх от причинения боли мне, в Нике уже не ощущался, и его прикосновения стали более уверенными, но с этим они не стали развратными. Ник всё также не прикасался к моим интимным местам, словно оттягивал этот момент, исследуя руками любые другие части тела. И честно признаться, моё тело уже дрожало от нетерпения, с чем я ничего не могла поделать. А в какой-то момент, я просто почувствовала себя озабоченной извращенкой в сравнении с этим невинным мальчиком. Но это не задело меня, просто показало, что мне больше подходит мой Ник, нежели здешний. С моим Ником я не ощущаю разницу между нами, раньше, по крайне мере.       — Ник, скажи, что ты любишь делать в свободное время? — тихо спросила я, чтобы хоть как-то заглушить в себе этот внутренний голос, что говорил о нашем различие. Я и так это осознаю, хватит повторять.       — Я рисую, — тоже тихо ответил он, останавливая свою руку на моей грудной клетке, и слушая стук моего ускоренного сердца. А может, размышлял о том, что делать дальше. Но от его слов я легонько улыбнулась, это его увлечение, даже спустя столько времени остаётся неизменным.       — Тогда представь, что моё тело это чистый холст, на котором ты можешь нарисовать всё, что душе угодно. Лёгкие, или грубые мазки, длинные или короткие штрихи, тебе решать, — возбуждённым голосом проговорила я, прикасаясь губами к его губам, затем ещё раз, спускаясь к его шее, покрывая её поцелуями, и снова возвращаясь к губам.       Прекращая свои беспорядочные поцелуи, я чуть отстранилась, заглядывая в глаза Ника. Не знаю, что это был за взгляд, но от него по моей спине мурашки прошлись. Нет, это не опасность, наоборот показалось таким знакомым, и привычным для меня. Странное чувство, наверное это нормально, всё же это Ник, только на энное число младше моего Ника. Потому я откинула ненужные в данный момент мысли, ощущая, как руки Ника перешли в более активные действия, теперь исследуя мою грудь, сминая её, поглаживая, и иногда задевая соски, что приносило мне наслаждение.       — Здесь более чувствительная зона. Очень приятно, когда касаешься, — задерживая его руку, пока он задевал эрогенную зону, проговорила я. Он же ничего не ответил, только на пару секунд задержал на мне взгляд, запоминая сказанные мной слова, и уже больше внимания уделяя соскам. Хороший мальчик, именно этого я и хотела в данный момент. Что дала ему понять, не сдерживая тихие выдохи моего разгорячённого дыхания, иногда прикусывая губу, чтобы не сорваться на стон. Пока рано.       Его руки не были такими нежными и мягкими, как в наше время у большинства мужчин, они были огрубевшими от постоянных тренировок с мечом, от тяжёлого труда, но почему-то это нисколько не портило ощущения. Было приятно чувствовать его огрубевшие руки на своей коже, его неумелые, но старательные ласки. Его внимательный взгляд, которым он подмечал любые изменения в моей реакции, и более уверенные действия, когда он понимал, что именно он вызывает во мне такое сильное желание быть обласканной именно Ником.       — Ник, будешь таким медлительным, я тебя изнасилую, — буркнула я, не подумав. На мгновение, я забыла, кто передо мной, погружаясь в приятную истому чувств, глубоко дыша, и уже сгорая от возбуждения.       — Не сможешь, — уверенно заявил он, чуть грубее задевая мой сосок, чего я не ожидала, потому не смогла сдержать рвущийся стон. И надо сказать моя реакция его не только удивила, но ещё и придала ему неимоверной уверенности в себе, что он выразил в усмешке.       — Да неужели? Ник, не недооценивай меня, только потому, что я женщина. Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, если потеряю над собой контроль, — наклонившись к его уху, прошептала я, а после прикоснулась кончиком языка к его ушной раковине, легко прикусывая её.       — В твоё поселении, женщины все такие? — негромко спросил он, притягивая меня за талию, ближе к себе. Не знаю, намеренно он это сделал, или рефлекторно, но я оценила это, как его запредельное вожделение ко мне.       — Нет никакого поселения, Ник. Просто это я такая особенная, — отозвалась я, чувствуя как его твёрдая от возбуждения плоть, упирается мне в промежность. Хоть и опыта ноль, но знает, что делать, негодник.       — Тогда откуда ты? — опуская руки ниже к моим ягодицам, он сильно сжал их, ещё ближе притягивая меня к себе. Я поддалась вперёд, немного привставая на мыски, потому как он выше меня. На его вопрос, я только улыбнулась, не особо горя желание говорить о том, что я из будущего. Я и сама в это не очень то и верю, хотя все факты на лицо, но всё равно, не вериться. С моим-то большим опытом игнорирования действительности, не удивительно, что я продолжаю сомневаться.       — Могу лишь сказать, что снова мы увидимся, через много-много лет, — накрывая его губы своими губами, я прервала этот диалог страстным, грубым поцелуем, полностью ведя его за собой.       Больше вопросов он не задавал, но думаю, это на пока. Не прерывая поцелуй, я чувствовала как он всё крепче сжимал мои ягодицы, а потом и вовсе поднял меня над землёй, отчего я обхватила его талию ногами, удобней устраиваясь на нём. Я и заметить не успела, как Ник уложил меня на землю, накрывая своим телом, и не прерывая поцелуй, толи случайно, толи намеренно, но провёл рукой по моей взмокшей промежности, от чего я через поцелуй слышно выдохнула. На этом собственно поцелуй и прервался. Стоило мне посмотреть на его немного удивлённый, но заинтересованный взгляд, как в голове поселилась мысль, что он случайно коснулся меня там. И когда он уже было хотел что-то спросить, но остановил себя, наверное, из-за неловкости, я улыбнулась.       — Не стоит стесняться. Со мной, ты можешь спрашивать обо всём, что тебя интересует, — ласково, словно с ребёнком, говорила я, видя как его не сильно-то устроило такое моё отношение к нему. Но иначе я не могу относиться к его неопытности. Поверь Ник, я и так переступила через свои принципы, находясь сейчас с тобой в такой интимной обстановке.       Не думаю, что стоит вдаваться в подробности нашего недолгого, но вполне познавательного полового воспитания. В какие-то моменты даже мне стало немного неловко от собственных слов, просто потому, что я не могла называть строение моих гениталий своими именами. Уверена, что сейчас у них нет названия, и сомневаюсь, что они появятся в ближайшие полтысячелетия, потому во избежание каких-то изменений будущего, я решила ограничиться обычным показательным примером. Потому и было неловко, немного, но в целом, закончили мы быстро и вроде как Ник всё понял. И теперь он решительно намерен проверить мои слова в действительности, исследуя эту зону руками, и внимательно наблюдая за моей реакцией. Вот, пожалуй, это и было самым неловким моментом, до тех самих пор, пока я не закончила со своими исправлениями его действия, и мне стало не всё равно, я просто наслаждалась его манипуляциями пальцами, не сдерживая свои стоны, и иногда проскальзывающее имя Ника из моих уст.       Он мучил меня долгое время, просто потому, что ему было всё любопытно, и хотелось знать больше, и видеть больше. Хоть и было приятно, но уже награни безумия, и что самое одновременно страшное, но приятное, я не могла его остановить. Не тогда, когда он по собственной инициативе решил перейти на оральные ласки. Его логика в этом плане была очень даже похвальной, учитывая, что я тоже доставляла ему мучительно-приятные пытки ртом, но всё равно, он так увлёкся, что я сходила с ума от наслаждения, и уже буквально не могла контролировать свою реакцию, слова, что порой вырывались из уст. Конечно, мне и тут пришлось немного подкорректировать его действия, но он всё довольно быстро понял, принося мне неимоверное наслаждение. Это словно была моя награда за столь терпеливое отношение в его адрес, но в тоже время, мне хотелось его остановить, просто потому, что я хотела большего, хотела ощутить его внутри себя, и больше не сдерживать своё тело.       — Всё, Ник, хватит! — жалобно выкрикнула я, больше не в силах терпеть его пыток, он же остановился, поднимая голову, и внимательно всматриваясь в мои глаза.       — Но ведь тебе приятно, — на его слова, мне прям вот абсолютно нечего возразить, потому я просто привстала, потянув его на себя, и накрывая его губы поцелуем. Боже, да откуда ты такой, только взялся? Сводишь меня с ума даже сейчас, ничего толком не умея.       — Ник, знаешь, из-за тебя я даже от своих принципов отступилась, ты должен быть благодарен, — проговорила я, прерывая поцелуй, и приложив силу, перевернула его на спину, восседая на его торсе, и поглядывая на его опускающийся взгляд.       — Что это значит? — возвращая глаза ко мне, спросил он. Ну ещё бы, откуда ему знать об этом.       — Ты такой невинный, такой чистый, светлый, любознательный. Знаешь, Ник, никогда раньше я не трогала таких как ты. Я не развращала подобных тебе, но ты заставил меня переступить через свои принципы. От этого я испытываю двоякие чувства, с одной стороны это приносит мне большое удовольствие, а с другой чувствую себя виноватой, — проводя руками по его груди к торсу, тихо говорила я, в конце виновато улыбнувшись. Странное, ранее не испытываемое мной чувство.       — Ты меня совсем не знаешь, — проговорил он, хмурясь от моих слов. Посмотрев на него, я не смогла сдержать лёгкого смешка, приложив ладонь к его щеке, я погладила её.       — Может быть, но я доверяю тому, что вижу. И смотря на тебя, я вижу непорочного, чистого, и доброго мальчика. Ты полон любопытства, а твой внутренний свет настолько ярок, что ослепляет. Ник, ты даже не осознаёшь этого, но ты притягиваешь тьму, все они, словно мотыльки, слетаются к тебе, — говорила я, ни капли не лукавя. Это то, что я вижу сейчас, то каким он есть сейчас. И мы такие разные, но он тянется ко мне, а я принимаю его, хорошо, что это всего лишь на мгновение, иначе он потухнет.       — Не понимаешь, о чём я? — видя в Нике желание возразить мне, проговорила я, усмехаясь.       — Да, — честно признался он, и я просто улыбнулась. Пускай, когда-нибудь, возможно он поймёт, а может и нет. Не столь важно, поймёт он свою ценность или нет, главное, чтобы не терял свою человечность, а она у него есть, даже после его становления монстром, она осталась в нём, глубоко внутри. И я вижу её в моём Нике, пускай не так ярко, как сейчас, но вижу.       — Ник, когда мы встретимся снова, я надеюсь, ты не вспомнишь этого разговора, — накрывая его губы поцелуем, прошептала я, полностью поглощая его протест. А после я, помогая себе рукой, насадилась на его возбуждённую плоть, так и не разрывая поцелуй. Этот момент слабости ему не обязательно помнить, лучше пускай запомнит свой первый опыт с женщиной. А вспоминая рассказ моего Ника, так и будет.       Разрывая поцелуй, я выровняла спину, открывая Нику доступ к происходящему. Не стоит говорить о том, что всё произошло настолько быстро, что я только и успела, что сделать пару движений, как он тут же излился внутрь меня. Но это меня нисколько не остановило, хотя я и объяснила ему, что так делать нельзя, просто потому, что именно от этого и появляются дети, и если он не хочет этого, то пускай сдерживает себя. Я, конечно же добавила, что всё в порядке, и я не забеременею от этого, но не могу же я ему сказать, что уже долгое время, регулярно принимаю противозачаточные, это вошло у меня в привычку, и я делаю это каждый день, как по расписанию, даже не задумываясь об этом.       Мы продолжили ровно тогда, когда я ощутила твёрдость его возбуждённой плоти. Решила не торопиться, устанавливая медленный ритм, и полностью контролируя его, Ник же, только держал руки на моих бёдрах, крепко сжимая их, и тяжело дыша, внимательно наблюдал за всем, запоминая, и подмечая какие-то мелочи. Я двигалась сначала вверх-вниз, а только потом решила перейти на круговые движения бёдрами, что задевало мои чувствительные точки. А в какой-то момент я просто перестала думать о Нике, как о каком-то неопытном мальчишке. Он так быстро уловил суть, что и не скажешь, что ещё какое-то время назад, он и понятия не имел, что значит близость между мужчиной и женщиной. Но главенство всё равно было на мне, он просто подстраивался под установленный мной ритм, пытаясь контролировать свою эякуляцию, что вроде как у него выходило. Собственно я не расстроилась, когда он кончил быстрее меня, чего не скажешь о нём.       — Давай немного передохнём, — слезая с него, проговорила я, прикоснувшись губами к его губам. Он только угукнул мне в ответ, недовольный скорее реакцией своего тела, нежели тем, что я предложила отдохнуть. Но если честно сейчас я бы искупалась.       — Слушай, Ник, а тут есть где-то неподалёку, озеро или что-то похожее, где можно искупаться? — спросила я, после минутного молчания. Он же, переведя на меня взгляд, немного помолчал.       — Да, есть. Хочешь сходить? — предложил он, уже наблюдая за тем, как я надеваю на себя его рубашку, что хорошо сидела на мне. Могла бы конечно, и свою надеть, но она далековато от меня, в трёх шагах, а это ближе. Как я и думала, ткань не очень-то удобная.       — Чего сидишь, показывай, — с улыбкой отозвалась я, готовая пойти туда, даже сама, если откажется. Ник же, надевая штаны, и вздыхая, встал с земли. Он ничего не говорил, но по его лицу можно было понять, что его не прельщает перспектива искупаться со мной. Вот глупыш, он не понимает, что мы не будет просто купаться?       В любом случае, я ничего не говорила на эту тему, идя следом за ним. Однако моей радости не было придела, когда Ник идя немного впереди, через какие-то пару минут остановился, и дождавшись пока я с ним поравняюсь, взял меня за руку, и повёл дальше. Посмотрев на то, как он крепкой хваткой держал мою руку в своей, я перевела взгляд на Ника, который был немного напряжён, или это от неловкости, не уверена. Но этот невинный жест вызвал во мне счастливую улыбку, что заставило его немного расслабиться. И вот доходя до какого-то источника, я обомлела. Что удивительно, вода была настолько прозрачной, что у берега я могла видеть камни, и рыб, что меняли направление, подплывая к краю. Мы подошли со стороны берега, а вот с другой стороны была подвесная скола, с которой можно было прыгнуть в воду. Даже небольшой водопад, что входил в реку, бегущую в другую сторону от нас. Кажется это та самая река, в которой я искупалась несколькими часами ранее.       На какое-то время я просто выпала из реальности, всматриваясь в эту красоту, и не находя в себе сил отвести взгляд. Никогда ранее не видела такого красивого места. Потому хотела запомнить каждый момент, чтобы по возвращению домой, никогда не забывать этой волшебной красоты.       — Ник, я никогда не видела ничего подобного, — с восхищением призналась я, крепче сжимая руку Ника, что стоял рядом со мной и неотрывно смотрел на моё лицо. Думаю, его удивила моя реакция, наверное оттого, что для него этот вид стал повседневностью, а вот для меня нечто волшебным, тем самым моментом, который я буду лелеять в памяти.       — Сверху вид ещё лучше, — проговорил он, заставляя меня перевести взгляд на утёс, а после взглядом искать туда ход, но прежде чем я успела его разглядеть, как Ник уже направился в сторону утёса, ведя меня за собой, и добавил, — пойдём, я покажу.       Ведя меня за собой, Ник мне сейчас казался таким знакомым. Я больше не видела в нём того неуверенного в себе мальчика, чьё сердце было разбито. Да он всё ещё не мой Ник, в нём я не вижу того превосходства, непоколебимой уверенности в себе, высокомерия, и огромного опыта. Это не мой Ник, кто покорил моё сердце, заполнил мою душу, стал властителем моего мира, нет, не он. Но почему-то смотря на этого мальчишку, что крепко сжимает мою руку, неторопливым шагом идёт вперёд, немного сгорбив спину, и опустив голову, он не смотрит в мою сторону, не потому, что не хочет, а потому что не позволяет себе. Он ничего не говорит, не пытается показать своего превосходства, он не тот, кто мог бы меня заинтересовать. В нём нет того, что мне нравится, но он притягивает, чему я бы противилась всеми силами. Меня никогда не интересовали невинности, с ними мне было не интересно. Но почему-то этот Ник приковывает мой взгляд к себе. Я смотрю на него, и понимаю, что будь всё иначе, родись я в это время, то влюбилась бы в него по уши. И это не выдуманные мной ощущения. Есть в нём что-то, что могло бы свести меня с ума.       — Ник, скажи, если бы я осталась здесь, с тобой… Ты бы смог полюбить меня? — спросила я, хотя и не намеревалась задавать такой вопрос. Сама не знаю, почему спросила у него такое. И надо сказать это его удивило, настолько, что он остановился и обернулся в мою сторону, не зная, что ответить.       — Ты не подумай, я не буду что-то требовать от тебя, и жениться на мне тоже не нужно. Просто мне вдруг стало интересно, смогла бы такая, как я, тебя заинтересовать? И я сейчас не о внешней привлекательности говорю. Понимаю, мы с тобой ничего не знает друг о друге, и я спрашиваю, по большому счёту, о ерунде. Но всё же… — я пыталась оправдать себя, говоря ему, что ни на что не надеюсь, но это будет ложью. Я просто хочу понять, сможет ли Ник вообще полюбить меня. Может я не в его вкусе, или может на его взгляд, я не гожусь для этого. Может он думает, что со мной можно только развлекаться, и больше ничего серьёзного. Я не знаю, и потому во мне много сомнений, и страхов. И глупо пытаться развеять их, спрашивая у мальчишки.       — Ты не похожа ни на одну девушку, которую я встречал ранее. И если честно, я до сих пор, не знаю, как на тебя реагировать, ты вводишь меня в ступор каждый раз, когда что-то делаешь, или говоришь. Но и отказать тебе, я тоже не могу. Когда смотрю на тебя, теряю дар речи, ты невероятно красивая. Вот, — ему было неловко говорить всё это, он отводил взгляд в сторону, стараясь не смотреть на меня. А я была шокирована его словами, просто не ожидала, что этот Ник такой откровенный. Обычно, когда речь заходила о чувствах Ника, он избегал прямых ответов, только если у него не оставалось выбора, он мог признаться в чём-то. Но когда шок прошёл, я почувствовала себя странно, вроде он и не ответил на мой вопрос, но его слова сделали меня счастливой.       — Этого достаточно. Спасибо, Ник, — порывисто придвинувшись к нему, я прикоснулась к его губам своими, лишь на мгновение задержалась, а потом отстранилась, улыбнувшись. Могу ли я считать это за возможность взаимной любви? Очень на это надеюсь…       — Ты странная, — нахмурив брови, сказал он, а потом отвернулся. Пытается скрыть своё смущение, за недовольством? Это так мило, что я не смогла удержать в себе улыбку.       И вот мы уже дошли до скалистого обрыва, а под нами растелилось глубокое речное озеро, чистое, голубое, с тёмным, как пропасть, дном. Отсюда и правда вид открывается более восхитительный, видно солнце, небо с белыми пушистыми облаками, кое где вид закрывали верхушки деревьев, но в основном их высота не превышала высоту сколы. Ник был прав, такой красоты снизу не увидишь. Отсюда видно даже дорожка дыма идущая к небу, со стороны поселения людей. Опустив глаза вниз, к озеру, я всматривалась в дно, но чем дольше смотрела, тем больше тьма затягивала мой взгляд в себя. Конечно, я так ничего и не смогла увидеть. Ник же тем временем, молча стоял рядом, и отпустив мою руку, позволил мне подойти на край обрыва, внимательно наблюдая за моими действиями. И снова в моей голове появилось безрассудное желание, которому я не могла сопротивляться.       Пара секунд, я оборачиваюсь на Ника, чтобы убедиться, что он достаточно далеко от меня, дабы не помешал, потом возвращаю свой взгляд к воде. Делаю пару шагов назад, чтобы разбежаться побольше, а только потом срываюсь на бег, отталкиваясь от самого края, и прыгаю вперёд, делая кувырок, и намереваясь приземлиться в воду, выставив руки вперёд, чтобы облегчить себе попадание в воду. Всё же высота тут не меньше 20 метров, будет слишком больно, если я не подготовлюсь к прыжку. Я не вижу реакцию Ника, но слышу его голос, что взволнованно крикнул мне в след, не делать этого. Но было уже слишком поздно, я направлялась к воде, ожидая столкновения с чистой и гладкой поверхностью. И вот я погружаюсь в воду, все звуки поглощает вода, мой обзор покрывается тьмой, и я опускаюсь ко дну.       Может, и правда было глупо прыгать, не уточнив, есть ли здесь ядовитые змеи, или ещё что-то такое же опасное для жизни. Но что толку думать об этом сейчас, когда я уже прыгнула? Видимо я слишком привыкла, что тот женский голос в моей голове, всегда предупреждал меня об опасности. Привыкла настолько, что не боялась делать глупости, зная, что меня остановят, если это и правда навредит мне. Потому я просто приняла позу лёжа, открывая глаза и смотря на немного размытую, но видимую поверхность над водой. Не знаю, была ли то в действительности моя мать, или проявление какого-то иного существа, но я только сейчас осознала, что без этого голоса, мне придётся самой предотвращать себя от глупостей. Не могу сказать, что она была со мной с самого начала, но я как-то привыкла изредка слышать её в моей голове, и привыкла доверять ей. А теперь, как-то даже пусто внутри стало. До этого момента, я даже не думала о таком, игнорируя, как обычно. Хорошо, когда есть кто-то, кто оберегает тебя от глупых и опасных для жизни поступков, и теперь я это понимаю.       Я настолько погрузилась в свои мысли, всё ещё находясь под водой, что несколько минут, сложились в целую вечность. А затем, я вижу, как Ник, обеспокоенно смотрит вниз, но не могу понять, видит он меня или нет. Смотрю на то, как он что-то кричит, но не могу услышать, из-за воды вокруг меня, а потом он прыгает в воду. И я уже жду, когда он доплывёт до меня. Не знаю, почему я не всплываю на поверхность, будто именно этого я и ждала, находясь под водой. В тот раз он не прыгнул, отказался, может из-за холода, а может из-за безразличия к моей жизни. А теперь, этот мальчика, толком меня и не знающий, прыгает в воду с высокой скалы, дабы вытащить меня на поверхность. Не знаю, что я должна чувствовать в этот момент, но почему-то мне с болью пришло это осознание. Я не стала дожидаться, пока он доплывёт до меня, сама уже направляясь к спасительному кислороду. Слишком долго находилась под водой.       Я также проигнорировала обеспокоенно-злое лицо Ника, проплывая мимо него. А когда уже могла нормально дышать, то и секунды не прошло, как Ник вынырнул следом за мной. Тяжело дыша, я убрала мокрыми руками волосы с лица и обернулась в сторону Ника, который просто пылал от ярости, вот-вот и вода вокруг него начнёт испаряться.       — В этот раз ты за мной прыгнул, — тихо проговорила я, улыбаясь Нику, и подплывая к нему ближе. Он ничего не говорил, толи потому что не мог подобрать слов, толи потому, что его ругань на меня всё равно не подействует.       — Злишься? — спросила я, оказавшись очень близко к нему, что могла коснуться его лица.       — Злюсь, — непроизвольно опускай свой взгляд мне на губы, отозвался он.       — Почему? — касаясь его одной рукой, спросила я, проводя по его боку, к груди, а потом к шее. Взгляд Ника поднялся от моих губ, к глазам, задержался там на секунды три, а затем снова скользнул к губам.       — Не знаю, — тихо прошептал Ник, не отрывая взгляда от моих губ. Такое большое внимание к моим губам, мне, конечно же, польстило, но куда больше я ощутила непреодолимое желание наброситься на Ника, и погрузившись ко дну этого речного озера, слиться воедино.       — Трахни меня, прямо здесь, — обдавая его губы горячим желанием, с нетерпением в голосе, проговорила я, обхватывая его талию ногами, точно зная, что он сможет удержать нас обоих. И я не ошиблась, хотя всё стало куда труднее, когда я сама лично насадилась на его возбуждённую плоть.       — Что ты делаешь? — удивлённо отозвался он, но даже если он так говорит, его тело реагирует на меня иначе. Потому я сделала пару движений бёдрами, прежде чем мы таки стали опускаться под воду.       Отпуская его, мы снова оказались на поверхности, но я больше не хотела оттягивать этот момент, потому, взяв его за руку, направилась к скале, за которую могла держаться. Мы оказались около неё довольно быстро, течение нам помогло в этом. И когда я потянула его на себя, упираясь спиной о каменную стену, он больше не возражал, резко и нетерпимо ворвался внутрь меня, вырывая из моих уст стон неожиданности и удовольствия одновременно. Я хоть и контролировала темп, помогая Нику удерживаться на воде, и погружала его в страстные, глубокие поцелуи, что тоже приносили мне наслаждение. Ник же в свою очередь был более уверенный, он больше не волновался о том, что мог сделать мне больно, или где-то ошибиться, он просто отдался своему инстинкту. И именно эта его животная сторона, нетерпение, порой срывающиеся рыки, напоминали мне моего Ника. Иногда, в его большом внимании к моим бёдрам, его рваном и грубом темпе, я закрывала глаза, и мне казалось, что сейчас со мной мой Ник. Это было так странно, и одновременно волнующе. Я не могла прекратить звать его по имени, не могла заткнуть стоны, да и не хотела. А Ник же покрывал мою шею поцелуями, оставляя следы, наверное, беря пример с меня. Я то в волю наигралась с его телом, столько следов на нём оставила, их видно везде, куда бы не падал мой взгляд, и меня это устраивало. Жаль только, что они скоро пройдут. Но чего мне не хватало, так это уверенной, грубой хватки Ника на моих бёдрах, чтобы до синяков, как обычно делал Ник, в порыве страсти. Хотя так даже лучше, так я проведу между ними грань, которая необходима мне.       В какие-то моменты Ник останавливался, переводя дыхание, а я в это время перекрывала свои собственные следы на его шее, кусала его мочку уха, зализывая несуществующие ранки. А потом мы продолжили. Его собственный темп всё ещё был наполнен неуверенностью, но это измениться со временем, и с опытом. Так что я не волновалась по этому поводу, и не давала Нику понять, что замечаю это в его действиях, просто отдаваясь ощущениям. И нет, близость с ним не сводила меня с ума, она не была той же безумной и дикой, как с моим Ником. Она была приятной, но не на грани безумия, она отличалась всем. Ощущениями, степенью близости, и, что немало важно, уровнем контроля. Мой Ник никогда не позволял мне полностью контролировать ситуацию, когда казалось, что контроль был в моих руках, это было миражом. На самом деле, Ник контролировал меня, пока я контролировала ситуацию, это было не ощутимо, но это было понятно. Ник умел это делать, контролировать то, что находится в поле его зрения, и делать это так, чтобы никто даже не догадывался о его контроле ситуации. Я думала, что это у него от природы такой дар, а оказалось, это пришло с опытом. Мой Ник был другим, он был тем, чего мне не хватало в жизни. А этот Ник, был явно не тем человеком, который смог бы мне это дать, по крайней мере, сейчас.       Я осознаю разницу между ними так чётко и ясно, что не могу больше думать о них, как об одном человеке. Они словно два разных, таких отличных друг от друга, но таких похожих. Этот Ник полон света, тепла, заботы, но в тоже время, внутри него бушует тьма, что он прочно удерживает внутри себя, боясь её, проклиная, и ненавидя. А мой же Ник, потерял яркость света, его тепло ощущается с холодом, а забота стала извращённым проявлением собственничества. Мой Ник принял свою тьму, он не боится её, а ведёт с ней крепкую и доверительную дружбу. Мой Ник другой, он не такой, как этот Ник, и я это понимаю. Но почему-то чувствуя прикосновения этого Ника, я ощущаю внутри себя растущую потребность в моём Нике. Его грубость, его не угасающее самолюбие, его самоуверенность, что так мне нравится, и его стойкая и непоколебимая сила воли, что так меня восхищает. Это я хочу увидеть, открывая глаза. Чувствую себя странно, будто только что осознала, чего на самом деле хочу, но всё равно довольствуюсь малым. Но я так же хочу ещё немного насладиться этим Ником, полным неуверенности, этой наивности, чистоты и невинности. Он тот, кем мой Ник никогда уже не будет, и если честно, я этому даже рада.       Мы закончили быстрее, чем я успела отогнать от себя мысли, что мешали мне получить удовольствие. Но я умело сделала вид, что всё в порядке, и ничто меня не отвлекало от процесса.       — Давай вернёмся туда, — проговорила я, когда Ник отплыл от меня подальше. Стоило ему отодвинуться, как меня пробрал холод. Мы не долго находились в воде, но она почему-то не была такой уж тёплой, чтобы находиться в ней долгое время.       — Да, давай, — отозвался он, дожидаясь пока я проплыву мимо него, первая направляясь к берегу. Такие мелочи, но приятно, от чего я улыбнулась. Всё же, я не жалею, что провожу время с этим Ником, моё осознание их разницы, и моих чувств к каждому из них, того стоили.       Направляясь к берегу, я заметила какую-то девушку, что, присев у берега, толи набирала воду, толи что-то мыла, не могу разобрать. Когда уже я доплыла достаточно близко, чтобы иметь возможность касаться дна, заметила на себе взгляд девушки, что удивлённо смотрела на меня, своими голубыми глазами. Не могу сказать, что она была чем-то сильно запоминающейся, тёмные волосы, голубые глаза, красивая внешность, но не особенная. Не знаю, зачем я это сделала, но я, ведомая каким-то чувством обернулась назад, чтобы посмотреть на Ника, и была шокирована его странной реакцией на девушку. Он не ожидал её здесь увидеть, но в тоже время в его взгляде была злоба, и какая-то детская обида. Не уверена, но возможно эта красавица и есть та самая Амалия, его первая любовь.       — Ник… Здравствуй, — тихо проговорила она, кротко улыбаясь, и опуская глаза, толи от чувства вины, толи ещё из-за чего-то. Всё её внимание было приковано уже не ко мне, а к Нику, что скрепя зубами, не отрывал взгляда от Амалии, которая всё также сидела у берега. Я уже полностью вышла на берег, ожидая, пока Ник дойдёт до меня, и мы уйдём отсюда, продолжив то, на чём остановились. Только вот, что-то мне подсказывает, что всё больше не будет также просто.       — Как у тебя дела? Ты в порядке? — невинно спрашивала эта девица, смотря на него из-под ресниц. Боже мой… Да быть того не может? Она проявляет одну из множества форм манипуляции? Надо же, этим что промышляют во все времена?       — Не претворяйся, будто тебя это волнует, — огрызнулся Ник, не в силах контролировать свои эмоции. Показывая свою боль, он делает себе только хуже, а эта лицемерная девка, только ликует от этого, он как прячет довольную улыбку, за гримасой виноватой улыбочки. Типичная манипуляторша, с огромным необоснованным самомнением. Может обломать её? Так, стоп, Нефертари! Не лезь не в своё дело…       — Ник, прости меня, пожалуйста… Я не виновата, просто так получилось. Я влюбилась, понимаешь? Мне так жаль, что я причинила тебе боль. Я не хотела… — мне одной кажутся её слова и слёзы, театральщиной? В моё время, она бы не выжила с таким скверным характером, и попытками манипулировать мужчинами. Её бы загнобили в школе в тот же момент. Но какой же Ник наивный, что ощутил укол вины, за своё поведение, после того, как эта лицимерка пустила слезу у него на глазах. А вот меня стала заполнять злость. Дорогая моя, только я могу использовать Ника, и то, с его согласия.       — Амалия, я… — делая шаг в сторону девушки, Ник сейчас мог совершить ошибку, и вдобавок унизить себя, потому я решила вмешаться. Не хочу смотреть, как он переступает через себя ради той, кто этого даже не заслуживает.       — Ник, любовь моя, ты не должен смотреть на других женщин. Это, знаешь ли, задевает меня, — отозвалась я, привлекая к себе внимание не только удивлённого Ника, но и этой лживой девки, что шокировано смотрит на меня. Только сейчас она полностью оглядела меня с ног до головы, и конечно же не могла не заметить то, что я была в рубашке Ника, которая была длинной мне чуть ниже попы, и из-за того, что я только вылезла из воды, плотно прилегала к моему телу, тем самым показывая все мои округлости.       — Пока я с тобой, я не буду терпеть игнорирования с твоей стороны. Запомни, для тебя не может быть никого желанней в целом мире, помимо меня. Ты не всеобщая собственность, Ник! Ты принадлежишь мне! — подходя к нему вплотную, я взяла его за подбородок, и легко проведя пальцем по его нижней губе, привстала на мыски, прикасаясь к его губам своими, и погружая его в глубокий, неистовый поцелуй, полностью контролируя как ситуацию, так и его самого. Он такой податливый, и такой нетерпеливый, но его руки у меня на бёдрах, которые уже пробрались под ткань его рубахи, стали последним пазлом в моём представлении.       — Скажи это, Ник. Скажи мне, чего ты хочешь, и я обещаю, что удовлетворю твоё желание, — разрывая поцелуй, я удерживала его взгляд на себе, проговаривая эти слова ему в губы. Помниться, мой Ник тоже всегда любил говорить мне такое, и только теперь я понимаю, почему он это делает. Этот контроль над ситуацией, и над самим человеком, которого тебе хочется ублажить всеми доступными способами, приносит небывалое наслаждение. Ник же, тяжело дыша и не отрывая взгляда от моих глаз, пару секунд молчал, крепко сжимая мои ягодицы, и притягивая ближе к себе.       — Тебя! Я хочу тебя, так сильно, как никогда никого не хотел, — отозвался он, и снова поцеловал меня, также неистово, глубоко, и грубо, как я люблю. Ник, я ведь знаю, чувствую, что ты вовсе не потерял рассудок сейчас. Ты отчаянно пытаешься забыться в моих объятиях, как я когда-то забывалась в твоих. Мы похожи, Ник, больше чем я думала раньше.       Мне было всё равно, когда убежала эта девушка, или она спряталась в укромном месте, продолжая наблюдать. Как я уже сказала, мне было всё равно, я давала Нику себя, помогала ему забыться, ощущая внутри жгучее, неприятно чувство. Наверное, именно это тогда чувствовал Ник, когда сказал мне, не думать о другом, пока он рядом со мной. Это и правда больно, чувствуешь себя использованной, потому я долго не могла терпеть это.       — Не смей думать о ней, пока находишься внутри меня, Ник. Иначе, я уйду! — беря его лицо в руки, уверенно, даже немного зло, проговорила я, будто хотела внушить ему это. Он был удивлён, или даже шокирован, но ничего не сказал, а я же, от этого только разозлилась больше, добавив, — ты меня понял?       — Да, понял, — тихо отозвался он, отводя взгляд в сторону, и позволяя мне перевернуть его на спину, и усевшись на нём, установить ритм.       — Будь моим солнышком, Ник, только моим, — властно говорила я, не давая ему и шанса на сопротивление. По-моему он и не собирался, наверное, посчитав, что быть под моей властью не так уж и плохо. И он прав, ведь я всегда заботливо, бережно и с огромным трепетом и любовью, отношусь к тому, что мне дорого. Останься я здесь до конца жизни, и он бы ни в чём не нуждался, я бы приложила все усилия, чтобы сделать его счастливым. Но, к сожалению, или к счастью, моё ощущение этого всегда варьируется, и я убеждена, что здесь временно.       Не могу сказать, что меня больше не посещали мысли о том, что я скучаю по моему Нику. В один момент я готова вечность держать контроль в своих руках, оберегая и даря Нику всё, чего он хочет, а в другой я скучаю по тому ощущению, когда рядом мой Ник. Он никогда не просил от меня быть сильной, рядом с ним я всегда была просто женщиной, которую он удовлетворял. Я получала от него всё, что мне было нужно, а он же в свою очередь ничего не просил взамен. Понимаю, что эгоистично, но я скучаю по этим бескорыстным отношениям. Ведь я никогда ничего не просила от него, и он никогда ничего не требовал от меня, мы добровольно делали всё друг для друга. И это самое лучшее чувство, которое я когда-либо испытывала. Одновременно свободна, и пленена им. Два противоречивых значения, дарящие мне незабываемое ощущение нужности, и важности для него. Ник… Мой Ник, только мой. Он сам это признал, сам так сказал, и потому, я могу быть с ним эгоисткой.       С этим же Ником, чувствую себя странно. С одной стороны ощущения такие же как и раньше, с другими моими партнёрами, а с другой, эти редкие и такие важные для меня сходства с моим Ником. А в другую минуту я вижу в нём свет, яркий, ослепляющий, и такой тёплый. Этот Ник смотрит на меня так же, как и мой. Словно я для него весь мир, словно его мир начинается и замыкается на мне. Непередаваемое чувство. А когда мы переводим дыхание, уже вернувшись на ту поляну, где я оставила свои вещи, чувствую себя не очень комфортно. Не могу сказать, что он просто трахает меня, а потом переводит дыхание и снова трахает. Но и отрицать этого я тоже не могу. До сих пор это ощущение, будто меня используют никуда не проходит. И хоть я понимаю, что не могу рассчитывать на его отзывчивость, но почему-то мне неприятно это чувство. Раньше так было всегда, любая моя близость была без чувств, просто для удовольствия. Я не обращала внимания на пустоту, потому что была слишком поглощена своей болью. А теперь, когда этой густеющей, мерзкой боли больше нет, чувства не из приятных.       Даже странно осознавать, что секс без чувств не приносит того удовольствия, что раньше. И ещё страннее осознавать это только спустя три года моей половой жизни. Будь на месте этого Ника, кто-то другой, я бы даже не стала говорить с ним, не то что учить половому воспитанию. Но это всё равно тот же Ник, просто младше, неопытный, глупый в какое-то моменты, наивный, ведомый влиянием более сильного человека, любознательный и невинный. Всё тот же, но не тот.       Смотря на то, как небо багровеет от заката, я приняла сидячее положение, а потом встала с земли. Уже время уходить. Не хочу больше оставаться здесь, хочу вернуться домой к моей семье, и моему Нику. Хочу смыть с себя весь этот пот, и согреть себя изнутри теплом моего Ника. Мне всё равно, что его тепло с холодом, для меня он самый тёплый, самый яркий, самый желанный, он моё солнце.       — Ник, ты ведь понимаешь, что мы больше не увидимся? — проговорила я, нарушая эту странную, немного давящую тишину. Уже одетая полностью, я не поворачивалась лицом к Нику, чувствуя будто заплачу, если взгляну на него.       — Никогда? — спросил он, и только по звуку, поняла, что его голос дрогнул. Не пойму, он расстроен тем, что я уйду, или тем, что не сможет больше трахать меня? И если честно, я не хочу знать ответ на этот вопрос, потому я его не задам. Пускай я буду знать только то, что говорил мне мой Ник. Я останусь для него на долгие годы идеалом девушки, и пускай так и будет.       — Нет. Когда-нибудь это произойдёт снова. Всё что от тебя требуется, это просто делать то, что ты хочешь, — сказала я, и только потом делая первый шаг. Затем второй, и я уже неспешно шла в чащу леса, в сторону того речного озера, где надеялась смыть с себя пот, грязь и сперму.       — Постой! Ещё раз… Ещё раз назови своё имя! — его оклик заставил меня обернуться на него, и я смотрела на мальчика, что сидел на земле, смотря на меня так, словно сейчас сорвётся на бег.       — Ты ведь его всё равно не запомнишь… — усмехаясь, прошептала я, а потом, глубоко вдохнув, громко и чётко добавила, — Нефертари!       — Нефертари… Я запомню его. Обещаю! — безошибочно повторил он, решительно смотря мне вслед.       — Не запомнишь, — совсем тихо пробормотала я, подарив ему на прощание свою счастливую улыбку. Как бы там ни было, но я рада, что смогла встретить Ника в таком юном возрасте.       На удивление, для меня не было шоком то, что стоило мне скрыться с поля зрения Ника, как вокруг меня стали появляться уже знакомые мне символы, которые окружали меня со всех сторон, обжигая собой землю, и оставляя надписи. А затем яркий, белый свет, и всё вокруг меня стало пропадать, а когда моё зрение уже было более менее способно разобрать местность вокруг меня, я осознала, что находилась в своей комнате. Что же это пожалуй изумило меня гораздо больше, чем тот факт, что я побывала в прошлом. Разве по логике событий, я не должна была вернуться ровно на тоже место, с которого и перенеслась в прошлое? Честно говоря, не уверена, я впервые оказалась в прошлом. Что же, отбросим эти мысли в сторону, потому как я уже слышу громкие шаги кого-то, кто как слон, подымается по ступенькам, приближаясь к моей комнате.       — Тия! — врываясь в мою комнату, обеспокоенно и в тоже время радостно, провопил мой брат, сгребая меня в охапку. Не самое плохое возвращение домой. Но самое сложное предстоит впереди, ведь они не угомоняться, пока не узнают у меня все детали моего путешествия. И я сильно сомневаюсь, что они хотели бы знать, чем я там занималась, потому скажу, что ничего не произошло, и я никого так и не встретила, и вообще я очень хочу принять душ, и прямо сейчас, и очень голодна. Надеюсь, они отстанут от меня после моей маленькой лжи. Кстати говоря, мне нужно обдумать всё как следует, больше нет ни единой причины игнорировать реальность. Потому эта ночь обещает быть трудной.