*****
План по похищению сердца Чжоу был разработан и отшлифован до мельчайших подробностей. Процесс нахождения ею платья должен походить на веселую игру с подсказками и маленькими призами, припрятанными по всему замку. Грегори нервничал до дрожи и цокота зубов. Если что-то пойдет не так или девушка просто откажется следовать правилам выдуманной ими игры, у него больше не будет шанса завязать с ней общение. Гермиона все время убеждала его, что ничего подобного произойти не может, что авантюризм возьмет верх, и Чанг с интересом отправится на поиски следующей подсказки. Скорее всего попросит о помощи Парвати, с которой она тесно общается в последнее время. Из-за плана Грин-Де-Вальд работы у компании прибавилось, но никто не жаловался, понимая важность миссии. Даже подшучивать никто не посмел, видя отчаянный взгляд Гойла и подрагивающие руки. И вот сидя за обеденным столом Грег судорожно сглатывал и косился на стол Когтеврана, ожидая сову. К слову, напряжены были все, ведь мероприятие было довольно масштабным, а от его успешности зависит счастье друга. В зал влетают совы, уверенно разнося корреспонденцию. Только вот перед Чжоу приземляется маленький ручной дракон с прикрепленным к лапке пергаментом. Взгляды студентов устремляются к забавной рептилии и ошеломленной девушке. Пока не очень воспитанный дракоша угощает себя стейком из тарелки сидящего по соседству Терри. Чанг аккуратно протягивает руку к свитку, а взбалмошное животное уже с удовольствием ластится и игриво вертится. Девушка весело хохочет. Как и предвидела Гермиона, спустя минуту возле Чанг сидит и Патил с Ханной. Девчонки возбужденно обсуждают маленького проказника, что умудрился сжечь уже три тарелки и с энтузиазмом продолжает в том же духе. Грегори замер и боялся даже вдохнуть. Но пока Чжоу выглядела заинтригованно и радостно, что бесконечно обнадеживало. Как только послание было снято, дракон фыркнул на Терри в последний раз и убрался прочь, пока девушки жадно поглощали содержимое письма. И так, на пергаменте каллиграфическим почерком Малфоя под диктовку Забини было выведено: “Мисс Чанг, позвольте предложить вам веселую игру, в ходе которой вам предстоит найти загадочные сокровища по тем подсказкам, что я оставил для вас по всему Хогвартс. А также решить, согласны ли вы оказать мне честь сопроводить вас на бал, посвященный Хэллоуину. Заранее предупреждаю, что игра вас ни к чему не обязывает, и в случае отказа ваш преданный слуга покорно примет свою участь. Буду безмерно рад, если моя маленькая авантюра порадует вас и подарит хоть немного сказки. Полагаюсь на ваш азарт и снисхождение к безнадежно влюбленному парню. P.S. Чтобы начать игру, произнесите “ Дракон”, если же она вам не интересна, то просто сожгите это письмо.” Девушки умиленно ахнули, Грег подпрыгнул на месте, Гермиона переглянулась с Луной, а Забини закатил глаза, такие послания срабатывали безотказно. После произнесенного пароля пергамент превратился в шоколадную конфету, а после легкого движения палочки сидящей неподалеку Лавгуд, на тарелке появилось следующее послание: Удачи, la Bella. Дом - стеклянный пузырек, А живет в нем огонек. Днем он спит, а как проснется, Ярким пламенем зажжется. Дружное шушуканье, сопровождаемое взрывами хохота, и Чанг с подружками унеслись с Большого зала. Гойл наконец смог выдохнуть. Не привлекая лишнего внимания Тео направился за ними. Компания уверенно шагала в кабинет Магловедения и не прогадала. С разрешения Анри там их ждало целое шоу из парящих лампочек, которое и должен был активировать Нотт после того, как девчонки войдут в класс. Вздохи восхищения от постепенно зажигающихся мягким светом ламп верно сообщили слизеринцу, что все идёт как нельзя лучше. Следующая загадка коснулась магловских сказок, а конкретно “Красавицы и Чудовища” , и Чжанг сразу же поняла, что речь о слизеринце и подземельях. Отыскав нужное место, девушка нашла веточку сакуры, флакончик любимого парфюма и очередную загадку. По мере усложнения загадок подарки становились интереснее, а азарт усиливался. Голова Чжоу кружилась, казалось день и вправду стал сказочным. Забылись тревоги об отсутствии приглашения, несбывшаяся мечта о шикарном платье и даже то, что она не собиралась идти на этот бал. Сейчас она чувствовала себя если не принцессой, то Алисой в Стране Чудес - точно. И вот последняя загадка разгадана, и найден последний подарок в большой белоснежной коробке с нежно-синим бантом, огромный букет волшебных золотых лилий и открытка: “Часто вы мне грезитесь фиалкой - Этим нежным, ласковым цветком; Иногда - таинственной русалкой, Воплощенной грезящим умом. Иногда - принцессой кроткой, хрупкой, Милосердной даже к комару. И всегда - свободною голубкой, Ввысь летящей к правде и добру. Буду ждать тебя в 6 p.m. на Астрономической башне. “ Девушка судорожно выдохнула и дернула за ленту на коробке. Когда первый шок прошел, она недоверчиво покосилась на подруг. Те лишь замотали головами, недоумевая как загадочный юноша смог узнать о неудачной примерке. Перед Чжоу лежало то самое небесно-голубое платье, что она не смогла купить, туфли в тон и набор украшений с топазами. Брюнетка знала лишь одно, через два часа она точно будет в Астрономической башне, чтобы узнать кто тот волшебник, что заставил ее прыгать от эйфории и предвкушения, когда она уже и не надеялась на это.*****
Сметающий все на своем пути вихрь ворвался в комнату. Поверх разноцветных пакетов можно было разглядеть черную макушку. Гермиона слегка улыбнулась. — Поднимай свою упругую задницу! — Раздалось из-за горы вещей, — Рыжая свой наряд уже получила, пора и тебе узнать, во что я тебя приодену! — Коварная ухмылка и полный обещания взгляд говорили сами за себя. Покорно вздохнув, шатенка подошла к шелестящей груде всевозможных упаковок. — И что из этого мне? — Острая бровь изогнулась, как и спина, ибо в ту же секунду в ее руки было воткнуто около четырех составляющих ее наряда,—Господи, Паркс, ты точно чистокровная? Брюнетка так обалдела, что резко оторвалась от своих сокровищ, — Чего? — Только и смогла она выдавить. — Тащить такие баулы, а левитация, а облегчение веса? Точно я и первый в жизни поход в библиотеку Хогвартса. — Ее карие глаза прикрылись от сладкой ностальгии. Паркинсон облегченно вздохнула, как временами было легко забыть про новый статус Гермионы и не ждать болезненного укола за старые насмешки. В дверь постучали, вошла Лавгуд в совершенно несвойственном ей настроении. Есть то, что делает ее уникальной в своем роде. Едва тебе удалось встретить ту самую вошлебную, неунывающую, добрую, лёгкую и самую расслабленную девушку, вероятность того, что ты ее забудешь равняется нулю. А сейчас эта самая уникальность, стояла в комнате главной старосты девочек и излучала такую нервозность и неуверенность, будучи при этом в пижамных штанах, магловской футболке с логотипом рок группы, в руках держа комок ткани, что предположительно, когда-то давно был платьем не самой консервативной расцветки. Впору было проверять на оборотное. Гермиона тут же пожалела, что не собрала тогда с фонтана в Гринготтсе хоть флакончик смывающей жидкости. — Я не хочу это одевать. — Луна опустилась в кресло с разноцветной тряпкой. — Сомневаюсь, что это, — Пэнси указала на ветошь, — В принципе, можно одеть. — Да, это я сделала. Не хочу быть собой сегодня. — Расстроенно и не поднимая головы прошептала блондинка. — Луна, тебе не нужно волноваться. Мы обязательно придумаем образ. — Гермиона нежно ответила Лавгуд, предупреждающе смотря на брюнетку и давая понять, что от сарказма сейчас стоит отказаться. — Ты хочешь именно платье или образ просто должен быть не свойственным для тебя? — Пэнси решила сразу перейти к делу, так как времени было в обрез. — Хочу что-то, чего я не пробовала раньше. — Подняла глаза Луна. — Любой деловой костюм подойдет. — Не выдержала Паркинсон, на что получила убийственный взгляд от Грин-де-Вальд. — Как на счет образа принцессы-воина? — Когтевранка в ответ заметно оживилась и энергично закивала головой. Пэнси устроила переворот в шкафу и спустя пять минут усиленных раскопок, выудила оттуда несколько вещей, отбрасывая на кровать предметы гардероба. Осмотрев еще раз Лавгуд с ног до головы, она двинулась военным походом на шкаф Гермионы. Бормоча под нос ругательства и попутно откидывая ненужный хлам (удобные вещи по версии Грейнджер), слизеринка явила миру черный кожаный жакет с большим количеством металлического декора. — Чего расселись, вы помогать будете? — Прошипела Паркинсон. Луна подошла к слизеринке, а Гермиона начала колдовать над разбросанными вещами. Появившийся Геллерт плюхнулся в кресло, насколько призрак может это сделать. — Не могу похвастаться, что при жизни бывал на подобных мероприятиях. Быть призраком явно веселее. — В ответ на шутку дедушки шатенка наколдовала ширму. — Будете модным критиком, наряды как-раз подобрались винтажные. — Ехидно проворковала Паркс. — Маленькая леди сегодня не в духе. Болгарский профессор снова облажался или что-то другое приключилось? — Обожаю вас, Геллерт. – Облегченно выдохнула брюнетка. — Больше века меня все “обожают” до дрожи в коленках. Так что да, винтаж это самое оно. — Хмыкнул призрак и изобразил в воздухе кавычки. Дверь содрогнулась от громогласного стука явно тяжелого кулака. — Нам нужен…. — последующие звуки произносимые завывающим незваным гостем были неразличимы. — Не открывай. — Поджала губы Гермиона, — точно хотят подсмотреть во что мы одеты. Паркинсон, с видом человека готового на убийство, подошла к дрожащей двери, палочка на манер детективных фильмов была прижата к груди, как огнестрельное оружие. — Психов не заказывали! Кыш! — она стукнула дверь в ответ, заслужив этим фыркание Гермионы. — Нхмххмыхы Геллерт! — Ответил явно голос Блейза. — Геллерт не псих! И он нужен нам! Найдите себе другого призрака! —Продолжала насмехаться Пэнси. Мощный заряд заклятья сотряс стены, отчаянье просящего было велико. — Пожлстаа! — Дамы, смею вас заверить, стуком этот вопрошатый сказал гораздо больше, чем сможет словами, — Недоумение на лицах девушек сопровождалось тишиной, — Пожалуй, можно считать дверь спасенной. Азбука Морзе, милые, — помотав головой с снисходительной улыбкой, призрак расправил лацканы полупрозрачного костюма, поднявшись. — Так, а что же он сказал? — Нахмурилась брюнетка. — Им нужен модный критик. — Тихо пробормотала Лавгуд. — С каких это пор ты знаешь азбуку Морзе? — На вопрос шатенки ответа не последовало, так как отборная ругань перекрыла любые звуки. Не по возрасту бархатный смех Грин-де-Вальда сопровождался проклятиями вперемешку с благодарностями. — Видимо, Блейзу не понравилось как голова Геллерта появилась у него перед лицом без всего остального тела. —Мелодично пропела Луна, завязывая высокий хвост, ее пепельные волосы выгодно оттеняли общую темноту наряда. — Они забрали нашего призрака! —Топнула ножкой в серебристой туфельке брюнетка, — Сукины дети! Черт! Мне по образу не положено ругаться! — Ооо, и ради чего же такие жертвы? — В фальшивом изумление накрыла рот руками шатенка. Началась череда заумных заклинаний и сложных рун, написанных в воздухе. Нахмурившись, Гермиона начинала смутно узнавать задумку, ведь это она… — Леди Паркинсон, да вы самая хитрая ведьма столетия! Летящее белоснежное, до середины бедра, нежнейшее из платьев, было далеко не тем, что так впечатлило ее подруг. Крылья. Волшебные, парящие, с идеальным ангельским изгибом, покрыты мягчайшим перьем. Она была ангелом, и только глупец это оспорил бы. — Моргана, они движутся? — Луна, как укротительница всея ненормальных даже для магического мира существ, подошла и бесстрашно провела пальцами по белоснежным перышкам. Те вздрогнули и расправились, следуя за движениями хозяйки. — Паркс, это божественно. —Завороженно наблюдала за девушками Гермиона. — О, мои дорогие, это далеко не все! —Горящий взгляд, легкая дрожь в поступи, а волосы покачивались не хуже крыльев, однако дополнительной магии для этого не применялось, хватило потенциала стихийной магии. Картина, как милейший ангелок, пускай и черной гривой, согнувшись вчетверо и опустив руку по плечо в крохотную сумочку, должна была бы ввергнуть в недоумение любого, естественно, если он не знал Пенси Паркинсон. С победным кличем и с подозрительным содержимым флакончика, зажатым в кулак, что пудрой легло на длинные темные локоны. — Магия таки существует. — Пораженно оглядела результат гриффиндорка, будто и не она разрабатывала хитроумные приспособления для укрощения волос. Текстура сохранялась, даже лежали они так же. Водопад крупных локонов, поражал мягкостью и нес нежный аромат райских тропиков. Ловкие длинные пальчики рейвенкловки равномерно распределили пряди новоиспеченной блондинки. — Драко удар хватит! — Вдруг рассмеялась Грин-де-Вальд. А наследница древнего чистокровного рода Паркинсон, под стать наследию, хитро улыбнулась своему отражению в старинном зеркале. Ее пухлые губы, зеленые глаза, тонкие черты лица, и все это обрамлено волшебной копной белоснежных волос.*****
Драко вертелся перед зеркалом в винтажном костюме тройке, уложенный на манер Грин-де-Вальда в юности, с новым цветом глаз, точнее цветами. Подлецу все к лицу и даже гетерохромия. Сам Грин-де-Вальд на подобный вид юноши отреагировал сдержанно, лишь приподняв бровь. — Похож? — Драко обернулся к развалившемуся на кровати Геллерту. — Похож. — Безэмоционально проговорил мужчина, продолжая скептически оглядывать слизеринца. — А я говорю, пиджак нужно заменить на полупальто. — Сложил руки на груди Блейз. — В идеале, да. — На лице Геллерта зарождалась плутоватая ухмылка, пока Драко переодевался. — Что бы могла означать ваша загадочная улыбка. Не уж то Драко угадал с предвоскрешающей лестью? — Забини вальяжно умостился в кресло. — Нет, представляю реакцию Гермионы, когда он ее поцеловать попытается. — Геллерт откровенно захохотал, а за ним и Блейз, поняв суть стеба. Малфой психанул, а потом и сам засмеялся от подобной глупости. О чем он только думал, создавая этот образ. Гермиона вряд ли захотела бы его целовать, если и вовсе не шарахалась весь вечер. За этим сознание продемонстрировало вероятные шутки Нотта о инцесте и стало еще хуже. Как же он мог так облажаться, уму не постижимо. Великий Драко Малфой не предусмотрел столь банальный сюжет развития событий. Совсем от любви крыша съехала, так недолго и на Пуффендуй загреметь. Чертова Грейнджер, вечно все проблемы из-за нее. Стоило ей появиться в его жизни и все - пиши пропало. Поезд под названием “Жизнь заносчивого ублюдка Малфоя” на всех парах несся в тар-та-ра-ры! Сначала невинная симпатия, за ней восхищение, вожделение надежно прикрытое презрением и спрятанное на самом дне сознания. Терпкие фантазии под плотно прикрытым пологом постели, а под утро жестокое осознание того, что все это несбыточно. Новый день, новая порция злости, новые попытки отказаться от собственных желаний и чувств. Зависть, как же часто она сопровождала Драко, стоило ему взглянуть на влюбленные парочки. Весь мир превращался в кипящий котел от осознания, что он это не заслуживает. Впервые он понял, что его актерский талант оставляет желать лучшего перед “смертью” Дамблдора. Драко столкнулся с Грейнджер в коридоре и по стандарту попытался изобразить надменность, выплевывая изрядную порцию яда, но глаза повзрослевшей девушки были полны понимания. Нет, не жалости, а именно осознания и принятия его ситуации. Драко задохнулся, она ушла ничего не сказав. А потом пришла на суд, будто и не было всех этих лет пререканий. Дрожащими от смеха руками слизеринец сбрасывал с себя ненужные вещи, поглядывая на бутафорскую кровь, использованную Блейзом для незамысловатого образа вампира. Забини, то ли уставший от подготовки праздника, то ли забывший прикрывать тыл в его присутствии, не заметил покушений на его собственность. Вампиров стало двое. Теперь Геллерт был единственным смеющимся. Брюнет приподнял бровь, Драко ухмылялся, распределяя красную, на удивление вкусную жидкость по губам, добавляя несколько капель на белоснежную рубашку. — Я начинаю понимать, почему моя единственная внучка решила завести себе вас. Закатив глаза, Малфой повернулся к Забини, — Два клоуна, развлекающих принцессу, — пробурчал он себе под нос. — Вы действительно уморительные, —призрак вытер несуществующие слезы. Распахнутая дверь громогласно ударила по стене, дерево протестующе затрещало, — Это конец, — тихо, совсем не по-Ноттовски сказал Тео. Его бледное лицо выдавало крайнюю степень отчаяния. Сбивчивый рассказ включал в себя: огневиски в бокале на три пальца (залпом), стенания, нежелание обидеть спутницу неподходящим нарядом, попытка схватиться за Блейза в поисках поддержки (как результат, дополнение - вампирский образ, теперь включал надорванную рубашку), насмешливый взгляд Грин-де-Вальда, ошибочно принятый за сочувствующий, и попытка обнять призрака привела к фатальному падению Теодора Нотта. — Весело у вас, однако, три прекрасные дамы предлагали мне куда приятный вид. — Геллерт скучающе проплыл сквозь Тео, что слегка отрезвило его, — Трое? Там была Луна? Вы знаете в чем она пойдет? Скажите! — если бы только он воскрес чуть раньше, длинные руки Нотта тут же впились бы в лацканы его пиджака, маленький засранец. — Дорогая Полумна собирается на бал в весьма экстравагантном образе, — он внимательно оглядел Тео в классическом смокинге, заталенный, элегантный и абсолютно лишенный той самой экстравагантности. — Геллерт, — весьма серьезно начал Тео, — я буду вашим должником, — на этом моменте фыркнул даже Блейз, — помогите, я не могу ее расстроить. — Салазар, Тео, да натяни ты на себя хоть тыкву, твоя любимая Луна будет в восторге, — не сдержался Драко. Спасением спутника Лавгуд занимался самопровозглашенный модельер Забини и самый предвзятый критик всех времен Грин-де-Вальд. Малфой только и мог, что пытаться успокоить свой дергающийся глаз из-за двух спевшихся сумасшедших (по его авторитетному мнению) и воодушевленного Нотта. Миссия удалась, достаточно вызывающе и вполне приемлемо (по не авторитетному для Драко мнению Геллерта, чисто из фамильной вредности). Теодор был одет в лучших традициях гардероба Забини. Барышни таяли, а парни завидовали, Блейз считал, что иначе смысла покупать вещи не было. Громкие шаги ознаменовали приближение, Малфой надеялся, что это Уизлетта, пускай ее хрупкая фигурка и не могла провоцировать такой грохот, надежда умирала последней. Девиз Хеллоуина был таков: “Врывайся в комнату Забини без стука!”. Неуправляемая копна черных волос, круглые очки и абсолютно потерянный вид - Поттер представлял собою не самую приятную картину. — Да что у тебя за проходной двор! —Поджал губы Драко, — Еще немного и все соберутся здесь. — Ак.. Акву..Мар..Новый.. — Поттер? Чего там бормочешь? Абракадабра, которой ты Темного лорда победил? Забини, гони галлеон, говорил же, что Экспеллиармусом он его не смог бы убить, это ж бред. — Аква..Аквамар..Акваримин.. Аквамариновый! Воот! — Обезумевший взгляд Гарри обвел присутствующих, — Объясните, че это за хрень, и как я должен выглядеть, чтобы та самая прекрасная девушка в моей жизни, — гриффиндорец опасливо глянул на дверь, — она совсем обезумела с этим Хэллоуином, я как в дурдом попал. — А что такое дурдом? — Искренний интерес Блейза не стыковался с кровью, идеально лежащей на пухлых губах. — Место, куда надо было отправить твою тетку. — Кивнул на Малфоя Гарри. — Салазар! Давай хоть сегодня обойдемся без обсуждения моего семейного древа. — Верно, так можно и праздник пропустить. Аквамариновый, — Поттер медленно, проговаривая каждый слог, — Че это за хрень? — Предположительно, Уизлетта, проявляя недюжую предусмотрительность, сказала тебе цвет своего платья, — С видом знатока рассуждал блондин, меряя шагами комнату, — что приводит нас к выводу, тебе надо одеться не в стандартное любимое тряпье и наконец выглядеть как нормальный человек. Гарри смотрел на него со смесью благоговения и раздражения. Малфой оглядел невольную публику, — Спешу тебя заверить, эти джентльмены, — Он указал на Геллерта и Блейза, — будут счастливы подать руку помощи самому Спасителю Магического мира. — Эй! На сегодня лимит моей доброты исчерпан! И наше вдохновение не так просто возродить. — Пафосно изрек Забини. Грустный вздох и поникшие плечи Поттера произвели ужасающий эффект - Малфою стало его жаль, — Ладно, шрамоголовый, пошли, есть у меня то, что тебе надо. Достав из недр своего шкафа белоснежный костюм, он вручил его Гарри. — Испортишь, пришибу и не буду ждать как Реддл, а старым добрым методом как шарахну по башке твоей лохматой, будешь по гроб жизни слюни пускать. — Даже не знаю, благодарить или врезать тебе, Малфой. — Гриффиндорец осмотрел и провел рукой по дорогой ткани. — Одевай, еще придется его укорачивать, ты ж гном, — Фыркнул Драко. Манипуляции с длинной брюк, тщательного обездвиживания и множества ругательств, дали потрясающий результат, по возвращению в комнату старосты мальчиков Драко гордо показал свое творенье. Творенье пыталось брыкаться, за что получало затрещины. Зрители были в восторге.*****
Время проведенное в спальне за приготовлениями было потрясающим, полным ожидания и трепета. Вычурная музыкальная шкатулка, найденная девушкой после третьей подсказки, не умолкала ни на мгновенье. Тихая плавная мелодия лилась из нее, а причудливая балерина продолжала кружиться. Чанг, не удержавшись в очередной раз, подпрыгнула со стульчика и закружилась вместе с ней. Как же давно она не ощущала этого легкого чувства эйфории, невесомости, головокружительного предвкушения. Сейчас ее мучил лишь один страх - разочароваться. С одной стороны, не мог человек, устроивший всю эту сказку, быть плохим, с другой этот кто-то явно слизеринец, об этом говорили многие загадки, да и бюджет мероприятия, вероятно, перевесил лимит карманных расходов большинства на пару лет. Нет, на других факультетах тоже хватало не бедных студентов, но вряд ли некто вроде МакЛаггена взялся бы за подобное. Из самого же слизерина никто не проявлял к ней знаков внимания доселе. Подходящей кандидатурой стал новенький - Уилсон. Но его Чжоу почему-то побаивалась и встретить в Астрономической башне сегодня не желала. Оставалось только надеяться, что это все же не он. В это время в подземельях Слизерина Грег сходил с ума. Казалось, костюм давил похуже удавки, дышать было нечем, во рту все пересыхало, сколько воды бы он не пил. Ему мерещилось как Чанг начинает плакать при виде его и уносится прочь из башни или как прикрывает рот ладошкой от удивления и испуга, а после разражается гневной тирадой, как кричит ему, что она бы ни в жизнь, не пошла на бал с таким убожеством. Чем больше стрелки близились к шести, тем мрачнее становились видения. К назначенному времени глаза Гойла имели нездоровый блеск, а состояние неумолимо приближалось к нервному срыву. Несколько раз он порывался раздеться и никуда не идти, хватался за стакан с огневиски, докурил вторую пачку сигарет Гермионы и неустанно метался из спальни в гостиную и обратно. Внешний вид парня тревожил сокурсников и сильно пугал младших. Но молодой мужчина не мог с собой ничего поделать. Внутренности переворачивались и подступали к горлу, желудок свело судорогой, в горле жгло, а глаза слезились. Грегори то жалел, что согласился на авантюру Грин-де-Вальд, то ругал себя за трусость. Снова и снова метаясь по комнате. Но вот часы показали без десяти минут шесть, и он все же направился к башне. “Будь, что будет” твердил он себе. В конце концов, если ничего не выйдет он всегда сможет просто уехать из Хогвартса. Почему-то весь страх и панику как рукой сняло, стоило ему ступить на площадку башни. Вокруг наколдованные Луной цветы и парящие свечи, вот стоит выбранное Теодором шампанское и два бокала из радужного стекла очень причудливой формы, вероятно тоже Лавгуд притащила. Блюдо фруктов и сваренное блондинкой миндальное какао, на случай отказа от алкоголя. Последний подарок уплетает угощения и пытливо изучает стол. Пушистый ушастый чудик был выбран Гойлом, в магазине на Косой аллее. Странный кролик нежно персикового окраса запрыгнул в свою корзинку и задремал. В целом, все декорации вокруг кричали о том, насколько Тео с Луной гармоничны вместе, и от этого у Гойла стало тепло на душе. На ступеньках послышалось торопливое цоканье шпилек, и идея сброситься вниз показалась парню не такой уж и плохой. Все спокойствие унеслось вместе с порывом осеннего ветра. Шаги замедляются, но неумолимо приближаются. Драко советовал выходить из тени, медленно и пафосно. Блейз - опираться о перила, спиной к лестнице. Гермиона раздала им обоим по затрещине, и сказала стоять смирно и встретить Чанг смело. Но он же слизеринец! Выживание и так далее, нет в нем того хваленого гриффиндорского безрассудства. Шатенка тогда, и глазом не моргнув, парировала все их причитания одной левой. Слизерин принимает тех, кто стремится к успеху, амбициозных и беспринципных, пора и проявлять сие не особо хвалебные качества, за то во имя благого дела! Блейз имел неосторожность повторить девиз ее деда, и затрещины удвоились, Грег усмехнулся. Каким-то невообразимым, но поистине прекрасным образом видение, где его друзья огребают по первое число, приносило успокоение. Вдох. Выдох. Он сможет. Чжоу не была низкой, однако, даже на таких высоких шпильках едва доставала ему до уха. Грег не мог отвести взгляд. Как он благодарен Гермионе, даже если она сейчас обматерит его за самонадеянность, за наглость, проклянет его и сбежит, все будет неважно, ведь ему удалось увидеть ангела. Голубой цвет, сияние камней, хрупкость и сила, какая же она красивая. Можно ли принять за смелость то, что он от шока не мог сдвинуться с места или издать хоть какой-то звук? Ангел замер, глаза парня жадно пожирали все ее движения, он мог только молиться, чтобы он не выглядел как маньяк. — Привет. — Девушка подошла ближе, а Грег думал, можно ли ему проследить этот прекрасный запах духов и зарыться в ее волосы, мурча от счастья. — Привет. — Вышло немного сдавленно, но лучше чем ничего, — Ты пришла, — “Шикарно Грег, — голос Драко в голове фыркнул, — констатация очевидного, так держать”. — Мне понравились твои загадки, спасибо, — Ее улыбкой можно было бы осветить весь Хогвартс. — У тебя обезоруживающая улыбка. — Это было самое длинное предложение в исполнении Гойла за всю учебу в школе, девушка слегка опешила, но улыбаться не перестала. А в голове слизеринца творился хаос. На первый план вышел голос Блейза, “Плосковато конечно, но тоже пойдет, а теперь время для поцелуя, порадуй папочку”, он отмахнулся от навязчивого Забини в его голове и протянул руку девушке. — Ну, я понимаю… Ты, наверное, представляла другого… Если не хочешь, то я не… — Знаешь, это был невероятный день, все как из сказки про Алису… Ты не знаешь такой, но это моя любимая сказка. — Девушка запнулась. — Знаю. — Шепотом произнес слизеринец. — Оо… Так все странно, но если честно я рада, что встретила здесь тебя. — Выпалила Чжоу на одном дыхании. — Правда? — Глаза парня просияли такой надеждой, что даже если бы пришлось врать, Чанг бы не смогла иначе. — Да. — Такое тихое, почти не слышное, но Грегори показалось, что грянул гром. — У меня к тебе миллион вопросов. —Спохватилась когтевранка. — Отвечу на что смогу, но тут еще один подарок. Я боялся, что ты не придешь и… Ну вот, этот розовый житель твой. — Торжественно заявил Гойл последнюю фразу и протянул корзинку. Девушка ахнула от умиления и засюсюкала над спящим кроликом, а Грег вцепился в перила, не зная как еще держать себя в руках. Чжоу поднимает глаза, полные слез, а потом почему-то улыбается. — Шампанское или какао? — Выпаливает Грегори, — Как по-идиотски получилось. — Ворчит уже себе. — Ты такой чудесный, Грегори. — И резко чмокает в щеку, а затем отходит на два шага, гладя пушистика и больше не поднимая глаз на парня. — Я… я… Мерлин, я понятия не имею, что говорить. Извини, Чжоу… — Но девушка снова его перебила. — Шампанское. Он просто нереальный, Грегори. У меня нет слов, все это… — Можем помолчать, если хочешь. В этом я не плох. — Чанг лишь кивнула, смахивая слезинки. Гойл накинул мантию на брюнетку, и подав бокал, уселся рядом. Внешне оставаясь полностью спокойным, внутри… хм… сейчас и внутри разливался полный покой. По крайней мере до того момента, как она опустила свою голову ему на плечо. Все, кто говорят о каких-то там мурашках - нагло врут! Это было электричество, именно оно. Точно двести двадцать шибануло. — Разрешите вас сопровождать, прекрасная мисс Чанг? — Остатки его самообладания были отправлены сражаться с дрожью в руке. — С удовольствием, мистер Гойл.*****
Большой зал уже начал наполняться студентами. Отовсюду слышался смех, цокот шпилек, восхищенные возгласы. В этом году праздник напоминал шабаш в лучших традициях. Котлы с бурлящим варевом самых непредсказуемых оттенков, говорящие тыквы, бросающиеся предсказаниями направо и налево, баснословное количество летающих созданий, опознать которых даже Лавгуд не смогла бы, подвешенные пучки осенних листьев, веточек ягод и причудливых корней, местами выросших из самих стен и продолжающих расползаться по ним же. Парящие осенние венки с красными свечами по центру, будто истекающие кровью. Под потолками ужасные старухи на метлах без устали заливаются диким хохотом, выплясывая странный танец с чем-то вроде дементоров. Воющие приведения, куски человеческих тел и просто умопомрачительные кровоточащие окна. Странные склянки с внутренностями в разноцветных жидкостях. Безумное совмещение цветов, композиций из фруктов и пожелтевших листов с просто ужасающей атрибутикой магловского Хэллоуина. Хотя букеты тоже радовали гостей неприятными сюрпризами в виде выползающих змей или пауков фантомов. Свисающая паутина, пытающаяся сцапать неосторожных прохожих. И это все встречалось еще по дороге к Большому залу, студентам страшно было представить, что же поджидало их внутри. Сам зал напоминал лесную чащу, пол заколдовали так, что он походил на озерную темную гладь, изредка перекатываясь небольшими волнами. Стены оплетенные лозой, меж листьями летают светлячки и вычурные бабочки. Вместо свечей летающие фонарики и светящиеся тыквы на столах. В зале царил полумрак, но стоило сделать шаг, как водная гладь начинала подсвечивать. Над головой ночное небо с ожившей луной и ярким звездопадом. Между столиков гуляла отпетая нечисть, и проверяющие все в последний раз Забини с Малфоем здесь не при чем. Фуршет походил на расчлененку всего живого вокруг. Бедные эльфы, чего им это стоило. Ахала даже МакГонагалл, что говорило само за себя. А вот профессор Анри была в не себя от счастья, искренне уповаясь работой старост. ***** Драко и Блейз вернулись в гостиную старост сопровождать девчонок. Тут их встретила Джинни в ослепительном аквамариновом платье, сейчас она походила на русалочку Ариэль. Улыбка девушки была не менее обворожительной, чем общий образ. Чрезмерная радость объяснялась очень просто, рядом стоял Чарльз Уизли, хорошо знакомый слизеринцам. Светло серый костюм тройка, белая рубашка, при почти двухметровом росте и подтянутой фигуре оставляли неизгладимый эффект. Широкая открытая улыбка делала ее обладателя крайне притягательным, а небесно-голубые глаза теперь настолько контрастировали с одеждой и теплой медью волос, что проходящая мимо Парвати чуть не свернула шею. Тео смотрел с крайним подозрением на очередного братца Уизлетты. Но вот на ступеньках послышались шаги и голоса девушек, пришлось парням распахивать рты в очередной раз. Полумна спускалась первой, вызывающая, брутальная, будто демон вселился в милую блондинку. Высокий хвост с тонкими посеребренными косичками, смоки айс, ярко алые губы. Кожаные штаны, короткий топ и косуха, под сапоги “трубы”. Недоставало разве припаркованного байка посреди гостиной. Все застыли с широко раскрытыми глазами, в том числе Джиневра, а это уж точно свидетельствовало о многом. За ней шла Гермиона, собранные в прическу кудри задорно подпрыгивают при ходьбе, а выпавшие завитки обрамляют милое личико. Черное бальное платье в пол с вплетениями бордового шелка, открытые плечи, тоненький кружевной чокер на хрупкой шейке. Грин-де-Вальд походила на фарфоровую куклу XVIII века. Следы от вампирских укусов на шее, ключицах, предплечьях, запястьях, от них тонкой струйкой расходились потеки крови, плавно стекая в глубокое декольте и на миниатюрные ладошки. Ведь Забини сам отдал Гермионе флакончик “крови”, а к представшему образу все равно оказался не готов.” Какой к чертям бал?! Спрятать!! Спрятать и никому не показывать!!” орало подсознание в его голове. “Чертовы укусы, как же хочется сделать их реальными. Проследить за струйками крови. Слизать! Да, слизать, какой бы дрянью эта бутафория не оказалась.” Мозг нашептывал “гениальные” идеи “ Укради ее, почему бы и нет? Ты слизеринец, сын мафиозного рода! Что тебе мешает? Ведь это так просто, стоит лишь стащить ее тихонько из этого дурацкого замка, и пускай хоть весь мир катится псу под хвост. Тебе нет дела до проблем окружающих, мы ведь оба знаем, что ты делаешь все это лишь ради нее. Будь иначе и пальцем бы не пошевелил. Сдались тебе все эти войны, забирай свое сокровище и пускай выживают как хотят. Ведь вы с Драко уже отвоевали одну войну ради нее, хоть никому и не признаетесь, пора наслаждаться покоем. Ну кого ты строишь из себя, Блейз? Ты привык брать свое без раздумий, не стоит изменять принципам.” Глаза опасно сверкнули, и Блейз судорожно сглотнул, отгоняя прочь назойливое подсознание. А многозначительный взгляд Малфоя говорил, что его собственные мысли не так уж далеки от хаоса происходящего в голове друга. Слишком… слишком рьяно парни двинулись на встречу своей девушке, от чего все находящиеся в комнате весело захохотали. Видно даже из слизеринцев можно выбить самообладание. Последней появилась Паркинсон, все дружно ахнули, а Чарльз шумно вдохнул. — Чарли, каким ветром? — Воскликнула Гермиона, подходя к мужчине, чтобы поприветствовать. — Румынским. — Проворчал Теодор в излюбленной манере. — Да МакГонагалл уже давно зовет, а я все никак не мог добраться сюда. А тут время появилось и повод пригожий. Еще и вопросов к тебе парочка назрела под стать. Так что требую разъяснений с наглядными примерами. — С трудом оторвав взгляд от слизеринки, пояснил Уизли. — У вас тут стало гораздо интереснее, чем во времена моего обучения. — Ты уже оценил наши декорации? — Вежливо поинтересовалась гриффиндорка, едва не подпрыгивая от восторга как маленькая девочка. — Это вынос мозга, как любит говорить молодежь. Хотя, ваш вид, девчонки, это что-то из разряда фантастики. Вы потрясающие, слов не подобрать. — Широкая улыбка озарила его лицо. — Вот и помолчал бы. — Снова послышалось недовольное ворчание, но было удачно проигнорированно собравшимися. — Был бы Рон жив, глаза бы потерял. — Грустно улыбнулся Чарли. — Ты восхитительна, Гермиона, и все, за что берешься как всегда доведено до идеала. Я рад, что у меня две сестренки. — Спасибо. — Прошептала Грин-де-Вальд, пытаясь сморгнуть выступившие слезы. — Чего стали, спасайте макияж суженной, пока этот… Уизли не добил ее праздничное настроение. — Прошипел Тео, толкая парней. Аккуратно появившийся Забини забрал шатенку с объятий рыжего, на что последний лишь тепло ухмыльнулся. Не скрывая собственной радости за родную душу, нашедшую любящих парней. — Разрешите вашу руку, леди Паркинсон. — Без предисловий объявил Чарльз в галантном поклоне. Пэнси убийственно глянула на Джинни, та и без намеков понимала, какие обороты может принять вечер, но ничего поделать не могла. Старший брат свалился на голову как снег среди ясного неба. Поэтому все, что оставалось рыжеволосой - неуверенно снизать плечами. — Добрый вечер, Чарли. Ни к чему такие формальности. Предлагаю поторапливаться, пока наши труды окончательно не растащили. — Но под руку все же взяла, хоть и без особого энтузиазма. — Я чем-то тебя обидел? — Шепотом спросил спутницу Чарли по дороге в Большой зал. — Нет, что ты. Легкая нервозность, не более. — Как же так вышло, что ты собиралась идти без пары? — Приподнял бровь мужчина. — Такт не ваше, Уизли. А если по теме, то я решила пафосно заявиться сама и поэтому всем отказывала. — Так я нарушил твои планы? Извини, и в мыслях не было. — Ну теперь еще пафоснее выйдет. Сомневаюсь, что у кого-то будет партнер не из числа студентов. К тому же ты буквально легенда - все знают, но никто не видел. — Что ж, загадочный Чарльз Уизли к вашим услугам. — И он притянул Пэнси ближе к себе, войдя в зал, где уже собралось большинство студентов и все учителя. Брюнетка натянуто улыбнулась. Старосты были встречены бурными аплодисментами и овациями. Весь шквал внимания должен был обрушиться на Гермиону, вошедшую с двумя слизеринцами. Но теперь основная порция всеобщего недоумения досталась Паркинсон. Одни обсуждали ее образ, используемые заклинания, другие занялись перемыванием костей ее спутнику, а профессор Крам прожигал дыру своим взбешенно-ревнивым взглядом и подсчитывал количество прикосновений рыжего ублюдка к его ведьме. Первый порыв профессора ЗОТИ сорваться с места и устроить драку был удачно нейтрализован рукой провидения в виде Северуса Снейпа. Которому сегодня досталась роль “ Сногсшибательной новости”, новая стрижка зельевара стала событием века и привела в дикий восторг весь преподавательский состав, студентов и даже эльфов. Волосы слизеринского декана стали гораздо короче, теперь были уложены набок. Стандартная преподавательская мантия отсутствовала, а фигура подчеркивалась классическим костюмом. Сам Северус был крайне раздражен всеобщим вниманием и комментариями коллег. Теперь же испытывал злорадное облегчение от того, что Краму было куда нестерпимей здесь сидеть. Не факт, что спокойствие не закончится с воскрешением Грин-де-Вальда, а по сему стоило наслаждаться мгновением. В болгарина, конечно, пальцами не тыкали, но этого и не требовалось. И без того не самый улыбчивый преподаватель ныне походил на серийного убийцу. В данный момент Виктора мало заботил его статус, карьера и прочая дребедень. Сейчас болгарин желал крушить. Грозный северный нрав просился наружу. В такой щекотливый момент его совесть не издала бы ни звука, выступи он за геноцид семейства Уизли. "К чертям гуманизм, надо же продемонстрировать студентам как работает Круцио наглядно. Нехер мелочится, можно и все непростительные показать детям, иначе как им защищаться когда придет время." Вот он - замечательный пример того, как разум может отбелить самые злобные наши поступки в угоду больному самолюбию. Вступительная речь префектов подошла к концу, МакГонагалл тоже покончила со своим восторженным трепом, а рыжий урод так и не отошел ни на шаг от его девочки. Да кем себя возомнил этот олух, как что-то вроде “этого” могло рассчитывать на благосклонность такой девушки, как Паркинсон. Нищета ходячая, в ордене он состоял видите ли. Кем? Уборщиком?! Максимум на что способен этот недоделанный фермер - подлизывать зад Дамблдору. Последний успешно подох, похороны закончились, с хера ли ты сюда приперлась, драконья подстилка. Спусковой механизм сработал снова, когда объявили Вальс и закружились первые пары. Лапа несуразного уродца скользнула по обнаженной спине его… ТОЛЬКО ЕГО девушки. И Северусу пришлось в очередной раз удерживать за плечо молодого преподавателя, под беззастенчивое хихиканье Анри. Учительнице Магловедения столь вызывающее поведение было весьма кстати, так как она решила примерить роль, печально известной по многим магловским сказкам, злой королевы. В обмен на использование кабинета магловедения, Забини помог мисс Анри найти шикарного портного (Слил портного Паркинсон). Пока Женевьева восхищалась исчадием ада по имени Блейз, Гермиона с Драко вкалывали над световым шоу для Чанг. Первыми в центр танцпола вышли префекты. Забини закружил Грейнджер в нарастающем темпе вальса Евгения Доги. За ними последовали остальные старосты, за исключением Астории ставшей в пару с Терри Бутом, потому как с Драко танцевала Дафна, а Теодор наотрез отказался отпускать от себя Лавгуд. Крам, преодолев расстояние в два шага, сдержанно пригласил мисс Паркинсон. Насколько возможно сдержанно вырвать девушку из рук другого мужчины. Уизли опешил, но виду не подал, наконец понимая причины прохладного поведения Пэнс. Заблаговременно отрепетированный танец сейчас выглядел грандиозно. Не чета тому, что несколько лет назад танцевали на Святочном балу. В этот раз хореографом-постановщиком выступил повзрослевший Невилл. Может на первый взгляд парень и казался несуразным, но на паркете превращался в свободно парящую птицу. Тот фееричный танец с бесчисленным количеством синхронных поддержек и динамичного шага, что сейчас с замиранием сердца наблюдали все вокруг, стоил Невиллу пары бессонных ночей и нервной системы. Знали бы вы, как сложно объяснить слизеринцам, что они в чем-то не идеальны, особенно если вам в одном комплекте подсовывают всех чертей этого факультета и говорят - “ Научи! Ну чего тебе стоит, Лонгботтом!”. Легче выдрессировать гиппогрифа, чем объяснить Малфою, почему он позволит Невиллу критиковать и поучать себя. Но все мучения того стоили, ведь теперь Невилла Лонгботтома будут знать не только как человека, сразившего Нагайну, но и как постановщика лучшего вальса в истории Хогвартса. А главное сегодня он нежно ведет столь обожаемую им Парвати, что смотрит на него с непередаваемым восхищением. Директор не сумела сдержать слез и лишь глотала воздух, восхищаясь мастерством своих выпускников, Анри была готова рыдать взахлеб, а Хагрид уже рыдал без остановки, даже глубоко спрятанная душа Снейпа зашевелилась и напомнила о себе подступившим к горлу комом. Очередной взрыв музыки и леди снова порхают над своими партнерами, поддерживаемые жилистыми мужскими руками, опускаются назад и хрупкие девичьи ладошки переплетаются с крупными сильными в изящных лебединых движениях. Спустя всего секунду девушки уже кружатся в своих ярких платьях, подобно цветам, а затем прижимаются к крепким спинам партнеров, не останавливая основной шаг танца. Уставший оркестр под руководством Флитвика смолкает и юные барышни застывают в коротком реверансе к своим кавалерам. Буря аплодисментов, в том числе со стороны преподавателей. Танцы сменяются более современными и драйвовыми, свет тускнеет, и танцпол наводнился стоявшими в стороне учениками. Никто и не успевает заметить, как профессор ЗОТИ выходит из зала со студенткой, ну или почти никто. Как только дверь Большого зала закрылась, болгарин подхватывает сопротивляющуюся девушку и аппарирует в свои апартаменты. — Какого черта ты творишь? — Вскрикивает брюнетка. — Какого черта я творю, Пэнс? Пытаюсь не устроить мордобитие посреди праздника. — Зло выпаливает Крам. — Я сейчас же возвращаюсь назад! И даже не вздумай меня останавливать. — Шипит слизеринка. — Нет! — Что значит нет?! Ты хоть понимаешь, какие проблемы у нас будут? — Устало проговаривает Пэнси. — Да и не для того я столько вкалывала, чтобы сидеть здесь с тобой скандалить. — О, так для кого же ты наряжалась, душа моя?! — Рычит профессор. — Для себя. Я не желаю продолжать этот разговор. Крам впивается в ее губы, обхватывая личико ладонями. Напряженный до предела, с высоко вздымающейся грудью, он терзает губы девушки, все глубже проникая языком в податливый ротик и подавляя таким образом любое сопротивление. Как воздух ему нужна эта фурия, со всеми ее причудами и упрямством. Ей не стоило никаких усилий вырвать сердце болгарского ловца и оставить себе на память, подобно трофею. Ведьма! Ветреная колдунья, унесшая его покой, словно и не было. Вот он снова захлебывается ее вкусом, сходит с ума от блаженства стоит вдохнуть родной аромат. Когда он с ней, невозможно держать себя под контролем, он просто не может быть покладистым. Виктор пьянеет от этой ведьмы, хуже чем от выдержанного огневиски. Им овладевает торнадо из страсти, такой первобытной, граничащей с безумием. Ему физически нужно подавлять ее, подминать под себя, контролировать хотя бы в постели. Крам всегда придерживался мысли, что мощный выброс адреналина круче оргазма. На этом держалась карьера дурмстранского чемпиона. До того момента пока на горизонте не появилась Пэнс. Сотканная из противоречий, она может завести его до предела за считанные секунды и обломать еще быстрее. Прекрасная причина, чтобы не давать этой чертовке лишний раз открывать рот без дела. Виктор у ее ног, готов быть покорнее собаки. Но в постели… ей придется прогнуться. Здесь ей ни за что не видеть контроля над ним. По крайней мере пока что. — Виктор, — Судорожно выдыхает она в его губы, — Не сейчас. — Женские ладошки упираются в его грудь. — Сейчас. — Сипло стонет мужчина, опуская ее руку и крепко прижимая к паху, наглядно показывая причину по которой он ее не отпустит. Ручка сжимается на скрытом тканью твердом члене и с женских губ срывается глухой стон, но она продолжает упираться. — Виктор… стой… — Замолчи, ведьма! — Крылья исчезают, и раздается треск ткани. — Крам, ты сволочь! — Сомневалась? — Ухмыляется он ей в шею, оставляя очередную отметину. — Полторы тысячи галлеонов! —Болезненный укус в ответ. — Займи свой милый ротик более полезно… — Объемная грива пепельных волос жестко наматывается на кулак профессора. И Пэнси ничего не остается, кроме как подчиниться, опускаясь на пол. Резкий толчок в влажный горячий рот, сразу до упора с силой, слизеринка давится. Слишком… Накрывает новая волна возбуждения. Узко, жарко и эти звуки, нет он не собирается вот так сразу кончать. Она должна извиваться под ним, стонать… Нет, кричать… кричать до хрипоты, задыхаясь с его именем на устах. Платье содрано, в ход идет белье. Наконец такие желанные изгибы в его руках, не спрятанные под кружевами и шелком. Твою ж мать, если сейчас войду в нее, разрядка наступит слишком быстро. Да я уже готов кончить от того, что прикасаюсь к ее бархатной коже. Мммм… эта маленькая сладкая грудь. Виктор усаживает ее верхом и без предисловий впивается губами в истекающую промежность, Пэнси громко вскрикивает. Его пальцы до боли сдавливают ее бедра, чтобы не сойти с ума от напора его ласк, она возвращается к излюбленному лакомству. Вращает языком вокруг головки и обсасывает подобно леденцу, каждый раз издавая влажный хлюпающий звук. Крам напрягается, рычит, подается тазом навстречу умелому ротику, изо всех сил стараясь не откинуться на подушку. Он знает, что она сейчас не сможет дойти до оргазма - слишком сосредоточена на своих действиях. И он расслабляется, отпускает все на самотек, стонет и изливается в любимый ротик. После надавливает на спину, заставляя принять все в себя и резко разворачивает к себе, чтобы полюбоваться тем, как она все проглотит. Нагло ухмыляется, наблюдая за тем как сжимается ее измученное горло. Берет стакан с водой из прикроватной тумбочки и Паркинсон тянется к столь необходимой жидкости, но болгарин отталкивает ее руку, отпивает сам и лишь после этого выпускает воду тонкой струйкой в красные припухшие губки. Пэнси злится, если бы ей самой не была так необходима эта драгоценная влага, она без раздумий выплюнула бы все ему в лицо. Засранец! Пользуется моментом - доминирует. А он упивается этим чувством власти над хрупкой, вредной девчонкой. Но такой ЕГО. Вскидывает на постель, прижимает, под тоненький девичий писк. Входит резко и до конца, она вскрикивает. Сегодня нежностей и прелюдий не будет, ему нужно брать ее. Громкий, гортанный, агрессивный рык, все сразу превращается в дикие скачки. Пэнси больше не в силах даже кричать, она снова захлебывается, только уже собственной слюной. Виктора это не останавливает, хватает ее за волосы и запрокидывает голову назад, сразу же кусая шею. Грубо, жестко и местами даже болезненно, но Пэнси взрывается, из ее рта срывается последний хрип, тело содрогается в неумолимых спазмах, до хруста, пальцы цепляются в простынь, неестественно скорчившись и она проваливается в небытие. Первой почему-то возвращается именно тактильная чувствительность. Не в силах пошевелиться, она лишь знает, что он виновато зализывает каждую ссадину, ранку. Целует ее изможденное тельце, словно провинившийся щенок, пытаясь вымолить прощение. Дрожащими руками профессор приподнимает ее голову и снова вливает воду, потресканные, искусанные, опухшие губы девушки подрагивают. Магия окончательно рассеялась и волосы приобретают первозданный вид. Она вся до сих пор дрожит. Пушистые ресницы колышутся и темно-шоколадные глаза открываются. Он не видит в них обиды или злости за его выходку, пока ее блуждающий взгляд не натыкается на остатки платья. На самых нежных в мире глазах выступает слезинка, остатки валяющейся ветоши уже не восстановить даже самым действенным заклинанием. Но она Паркинсон, вышколенное самообладание возвращается, гоня прочь излишнюю чувствительность. Брюнетка поднимается на локти и не глядя на заискивающе целующего ее ноги профессора, шепотом произносит заклинание. Пару минут и в комнате материализуется тень, Виктор неуверенно наблюдает за ее действиями. Пэнси, не проронив ни слова, отдает несколько ментальных указаний и фамильяр исчезает. Болгарин накладывает исцеляющие и приносит настой бадьяна, пока слизеринка приходит в себя. Ноги еще как ватные, абсолютно не слушают команды мозга. Вернувшийся фамильяр, отдав флакончик с зельем и сверток одежды, убрался восвояси. Его девочка продолжала молчать, осушив принесенный флакончик. Это доводило до дикого страха. — Малышка, я не… — Но его оборвал ледяной тон Паркинсон. — Заткнись, Крам. Не хочу слышать ни слова. Он шумно выдохнул, осушил залпом стакан огневиски, сминая волосы. Его девочка заканчивала приводить себя в порядок, на лицо вернулся выверенный макияж, все отметины на теле спрятаны скрывающими, она отпила большой глоток из протянутого ей стакана и надела длинное черное платье. — Любимая, я виноват - знаю… Прости, все эти эмоции… — Сказала же, я не хочу тебя сегодня слышать. Сейчас у меня студенческий бал и фото с друзьями. — С этими словами она вырвала руку и ушла, сожалея лишь, что не может аппарировать как Крам.*****
Его растила бабушка. Неловкий, скромный мальчик, любит флору, дрожит от фауны. Он хранил в себе свет. Абсолютно нелогичного происхождения, как может столь несчастный человек быть таким жизнерадостным. Смешанные чувства после каникул он никогда не показывал. А бабушка хранила надежду. — Они тебя вспомнят. Обязательно, — тихо говорила она, мозолистыми пальцами стирая очередную слезинку с немигающих глаз, неотрывно смотрящих на больничную палату. Мама и папа. Он их совсем не помнил. Даже смешно, они ведь так же, не сном ни духом, что он вообще существует. Видеть их было мучительно. Два человека за пеленой невидимости. Зоопарк, со светом в конце тоннеля. В этом году он к ним не поехал. Пару дней после битвы дома, потом быстрые сборы и долгое письмо с тонной извинений на подушке. Она поймет. Бабушка ответила, разводы на пергаменте свидетельствовали четко и ясно - ей больно. “Хорошо, я люблю тебя. Береги себя. “ Невилл благодарен. Гермионе за спасение Гарри. Гарри за героизм. За храбрость. МакГонагалл за бесчисленное количество попыток укрыть их всех от бесчинства Кэрроу. Дамблдору за план, пускай и хреновый. Малфою за подсказки на проклятом седьмом курсе. Парвати за поддержку. Его собственный свет погас. Еще тогда, когда маленький мальчик, лежа на полу, перед его глазами выкручивал все суставы, заливаясь слезами, захлебываясь кровью, переживал на себе действие Непростительного. Красным лучом летящего в следующего, по счастливому совпадению, в него самого. Что угодно, только бы он перестал кричать. Интересно, а его родители так же кричали? Неважно. Сейчас главное не раскрошить себе зубы при попытке сдержать вопль. Кровь закипает, в груди подло пощелкивает внутренний таймер, он невольно задумывается как долго ему еще осталось раз до того как он займет соседнюю палату родителей. Парвати Патил. Она его спасла. Конечно, всех спас Гарри. Он спас тела, а души кто спасет? Потрепанную, с минимальным набором необходимых для существования эмоций и чувств, на дне которой он даже не пытался найти давно истлевшие угли надежды, ту душу, почти вырванную из груди, грязную, несчастную. Она зацеловала ее до жизни, для него, только для него. Потом осталась рядом, продолжая вдыхать в него свет каждый раз, когда он не мог. Сейчас, держа ее в руках. Такую красивую, нежную, плавную, хрупкую, сильную, необъяснимую для всех и такую любимую для него. Он наконец чувствовал себя целым, счастливым. Те давно забытые и потухшие угли разожгли Адское пламя внутри. Выполняя сложнейшие па, придерживая тонкую талию, с трепетом вознося ее фигурку ввысь. Парвати. Он держит ее руку в своей, вдыхает родной запах, гладит волосы, танцует с ней, смешит, любит. Так, стоп. Любит. Остаток танца ускользает от его внимания, мысли роем вьются в его голове. Всплывают рецепты зелий, редкие цветы, усовершенствования теплиц, зачем это все? Одно понимание, четкий факт, заставил все знание в его голове взметнуться и затуманить сознание. Ни о чем не подозревает, идет рядом, такая беспечная, воодушевленная праздником, счастливая. Он ведь сделает все еще лучше, да? Так ведь? Он уводит ее к столикам, поворачивает голову и смотрит в глаза, шепчет в ухо, боясь своих слов, с непоколебимой целенаправленностью заставляя свой голос оставаться ровным: — Я люблю тебя. Неверие, шок. Она замерла. Эффект оказывается похуже Оглушающего. Слезы, нет, нет, нет, нет. Он ведь не хотел обидеть. Теплые губы врезаются в его, а капли стекают на его щеки. Окружение обретает краски, доселе не существовавшие. Так вот он какой. Мир.*****
Тео наблюдал за прекраснейшим созданием в его жизни. Его богиня сегодня шокировала всех, надев на себя столь провокационный наряд. Нотта трясло от возбуждения. А понимание, что он и только он может отхватить кусочек этой чертовки срывало крышу похлеще любого долитого огневиски в целомудренный пунш. Он фыркнул, целомудренность, какая нелепица, слизеринец он или кто, ему не положено знать столь высокопарных слов. Прикинув в уме расстояние к чинно беседующей с Джинни Луне, что определило траэкторию его дальнейшего передвижения, он выдвинулся. Цель будет захвачена, спрятана от посторонних, бесстыдных взглядов, затянута в кабинет-комнату-каморку-неважно, зацелована, отлюблена, усыпана комплиментами, через пять, четыре, три, две… — Тео! Почти споткнувшись, нещадно сбитый с пути, на том самом нужном пути стоял Избранный всея Британии и бла, бла, бла, — Чего тебе Поттер? — Если ты хочешь их разъединить, тебе нужен союзник. — Гарри, несмотря на весь выпитый “пунш” говорил толковые вещи, — Там как раз идет обсуждение “Как Крам посмел увести ангела смерти, простите, ангела Пэнси, с такого прекрасного праздника”. Слизеринец вдруг воочию узрел задатки интеллекта у гриффиндорцев, не считая той самой, что двоих из Слизерина себе заграбастала, что его несомненно очень удивило, — А ты, Поттер, за этими ужасными очками еще и мозг прячешь! План то успел состряпать, только давай как Гермиона, а не твой коронный Экспеллиармус. — Заходим с фронта и атакуем одновременно. — Серьезно пробасил гриффиндорец. — Да уж, теперь я понимаю, почему за планы всегда отвечала мисс Всезнайка, ты же просто перефразировал “Действуем по ситуации” или коронное Драко “Импровизируй”! Поджав губы, Гарри нашел таки слова поважнее, — Будешь долго тут распыляться, они уже успеют так обложить весь род мужской и не розами, как ты понимаешь, что нам сегодня будет светить разве что луна и не та, что Полумна. Понимая, что этот остаток Золотого трио, хоть в чем-то, но прав, Нотт кивнул и они направились в бой, проигрывать так со Спасителем, авось перепадет что. Вопреки всеобщему мнению, не все слизеринцы обладали красноречием, или это проявлялось по ситуации - неизвестно. Пристальный взгляд и рука Теодора Нотта мягко, но уверенно скользнувшая на талию когтевранки, легкое соприкосновение ее виска и носа парня, что явно пытался вытянуть весь кислород в замке, если он будет пахнуть как Лавгуд, все это привело к быстро оброненной фразе блондинки:— Мы отправляемся заниматься сексом, хорошего вечера! — последнее было с трудом различимо, скорость, с которой Тео ее утягивал за собою, была поистине завидной. Проводив парочку завистливым взглядом Гарри повернулся к своей спутнице, что хитро ухмылялась. — Мистер Поттер, вы выглядите слишком серьезным для такого веселого праздника. — Вы, мисс Уизли, однако слишком самоуверенны, неужто вы думаете вам сойдет это с рук? — В глазах Гарри зажегся недобрый огонек. — Никто не может быть более самоуверенным, чем Победитель самого Тёмного волшебника всех времен. Думаю, вам все же нужно сбавить обороты, расслабьтесь, для этого мы все здесь. — Милая улыбка не вязалась с таким наигранно-обеспокоенным взглядом, океан терпения самого сдержанного волшебника мира иссяк. — Ты идешь со мной и миленько улыбаешься всем на прощание, киваешь, врешь о причине, мне плевать, но мы уходим. Сейчас же. — Глубокий тембр лился непрерывным потоком в уши, и Джинни с трудом сглотнула. Коротко кивнув, она почувствовала горячую руку на открытой спине, та выписывала неизвестные ей фигуры, пока они дошли до выхода. Сама Уизли и не знала, не помнила, не понимала, что она молола знакомым на ходу, жар на пояснице, мурашки, ужасно отвлекали. Джинни любила каблуки и носила их много, часто, умело, только это и спасло ее от неизбежного падения, Гарри взял слишком быстрый темп ходьбы. — Мистер Поттер, поосторожней с дамой! — Фальшиво запричитала рыжая. Стена слегка вибрировала за ее спиною, зачем им Согревающие чары? Они на улице? — Что мы здесь делаем? — Возмущение стало реальным, она подняла на Гарри взгляд и обрадовалась. Обрадовалась, что тут точно нет людей. Ибо Мальчик-который-выжил, Избранный, Мальчик-который-победил, не был хорошим, нисколечко. Сколько бы его не называли Святым Поттером, мягкотелым, слишком добрым, кто бы то ни был, просто не видел его сейчас. Глаза горят, столь тщательная работа Малфоя над его неуправляемой шевелюрой потерпела фиаско, воротник расстегнут, снежно-белый костюм обтягивает плечи за которые она так любит держаться. — Я готов таки принять ваше предложение, мисс Уизли. — Брюнет подарил ей лукавую полуулыбку. — Какое? — Только и могла из себя выдавить рыжеволосая. — Расслабиться. — Его рот тот час завладел ее. Приглушенный писк раздался, но никто его не услышал. В ночной тишине потерялись и первый рваный вздох девушки, а горячая рука, проскользнула под платье. — Вырез на спине. Чертовка. — Рычание парня послало сотни мурашек по позвоночнику, а ехидное хихиканье было прервано крепким сжатием ягодицы. Его язык творил чудеса. Казалось, он был везде и всюду. Вот он целует ее, кусая губы, грубо сплетаясь с ее языком, насилуя ее рот. Тут же, острые клыки оставляют болючий, но столь нужный укус на открытом плече. Левая рука почти разрывает лиф платья. Возбужденная и жаждущая его прикосновений грудь, скрыта - ненадолго. Всасывает, обхватывает, вгрызается, как же ей хотелось довести его до такого состояния. Отсутствие белья - спусковой крючок. Можно ли кончить, когда вам рыча кусают ключицу? Джинни Уизли почти это доказала. Как он может быть таким горячим? Это что-то неестественное, она не успевает задуматься, как пальцы проскальзывают вдоль ягодиц, куда им само и место, но проходятся слишком быстро, слишком поверхностно. Дразнит, сволочь, собирает смазку с перевозбужденной плоти, нежно, трепетно, совсем не под стать остальным действиям. Достает руку из столь удачного выреза. Подносит пальцы ко рту, начинает медленно их вылизывать. Джинни принимает правила игры. Отпуская мягкие черные волосы любовника, опускает руку на внушительный стояк в его штанах, его стон - ее награда. — Ведьма. — Грубый поцелуй, сражение не хуже войны, отступление, но не проигрыш, — Держись. Что он имел ввиду? Спросить не было возможности, желания, дыхания. А руки, развернувшие ее к стене, сами ответили. Открыв Гарри шикарный вид на свою спину, ямочки на пояснице, затем и прогнувшись, слышит или скорее чувствует треск ткани. — Поттер! — Купишь, — бормочет он, оставляя полу-укусы, полу-поцелуи на молочной коже, — все купишь. Резко потеряв тепло, она оглядывается. Много ли девушек мечтает увидеть Гарри Поттера у своих ног? А такой чести удостаивается только она. Вид такого Поттера, на коленях, дорывающего платье, сносит ей крышу: — Гарри. Укус в ягодицу, язык, блуждающий от поясницы к ее горящей плоти, но никогда - туда где так надо. — Пожалуйста, Гарри. Два пальца скользнули к клитору быстро выписывая круги, надавливая, поглаживая, а губы всасывают сначала одну половую губу, вторую, обводя гибким длинным языком вход. — Да ты течешь, любовь моя. — Вибрации низкого голоса, вместе с двумя пальцами плавно скользнувшими внутрь, были той гранью, которую она перешагнула. Выгнувшись до хруста позвонков с протяжным стоном, она переживала крышесносный оргазм. Истекая смазкой на его руку, язык, до этого так исступленно ее вылизывавший, собирает каждую каплю. Джинни Уизли не знала, что такое адреналин, но он помог ей устоять на ногах. Едва восстановив дыхание, рыжая поворачивается. Поттер выглядит слишком порочно. Падший ангел, не менее. Она фыркает: — Если ты, Гарри Джеймс Поттер, сейчас же не трахнешь меня, не избежать тебе смерти. Тирада достойна Оскара, если бы не рваные вздохи и постанывания, его пальцы ведь до сих пор внутри, девушка их сжимает-вздрагивает-стонет. Гарри поднимается с колен, она расстегивает его рубашку, ремень, брюки. Парень хватает за волосы, оттягивает, заставляет хрипеть, наслаждается своими отметинами, прислоняется горячей грудью к прохладной спине и шипит от контраста. — Ты знаешь, я профи в выживании. —Шепчет он Джинни на ухо и входит. Не предупредив, не медля, не оттягивая, как она должна была сдержать этот позорный крик, вырвавшийся из искусанного рта? Хриплый смех и вновь толчок, глубокий, установленный темп почти впечатывает ее в каменную стену, рука на волосах смещается к груди. Большой и указательный пальцы гладят, сжимают, щипают возбужденный сосок, продвигаясь к второму. Вбиваясь в нее, Гарри сдерживает данное себе обещание, вытрахивая любую мысль из этой головки. Обхватив поперек талии, прижимая к себе, опуская вторую руку, потирая клитор, вгрызаясь в шею, двигаясь в ней так быстро, не успевая глотнуть и капли кислорода. Он сейчас и не нужен, нужна она. Такая сладкая, тугая, вкусная, сумасшедшая колдунья. Стон, напряжение каждой мышцы, ощущая ее оргазм, как трепещет она внутри, сжимая его, выдавливая последние крохи рассудка. Дрожь ее тела в его руках, запах ее тела, возбужденного, сытого, он хочет чувствовать ее вечно. Гарри хватал ртом воздух. Силы покидают его, и с последними толчками, стоя и прижимая к себе такую желанную награду за все испытания. Приходит разрядка... Рыжеволосая, потеряв последние крохи скромности, плюя на тяжелое дыхание, говорит брюнету: — Как вам наш праздник, мистер Поттер? — И сыто улыбается. — Неплохо, мисс Уизли. — Он смеется от вида ее суженных глаз, захлебываясь, когда она сжимает его. Джиневра Уизли никогда не проигрывает.*****
— Ну ничего себе! Растешь, Гойл. Вместо грязнокровной твари, уже семь на восемь, получше питомца завел. Или Грейнджер столько членов не потянула? — Не уж то, этот олух думал, что я с ним не рассчитаюсь. — Уилсон, и не страшно тебе гулять по безлюдных коридорах в одиночестве? — Грегори не спеша поворачивается на тупую тираду, отодвигая спутницу себе за спину. — Не мне боятся стоит, но ты слишком тупой, чтобы это понять. — Наглая ухмылка озарила лицо подонка. — Мда, единственное от чего ты можешь подохнуть, так это подавиться собственным дерьмом. Если тебе попиз… поговорить больше не с кем, то отвали. А если чего посерьезнее придумал, то начинай уже. — У Грегори не было причин волноваться, кроме как испорченное настроение Чжоу. Потому стояло быстрее избавиться от ублюдка и наслаждаться прекрасным вечером. — Оо, как запел. Думаешь, дружки тебе новую подстилку сообразили и теперь ты личность? — Маркус направляет палочку в грудь противника. — Не балуйся, Марки, еще поранишься. Ты где эту зубочистку взял? — Грег не смог сдержать смех при виде довольно короткой палочки Уилсона. — Ну, теперь хоть ясны причины твоих отклонений, проблемы с палочками. Сочувствую, парень. — Ты покойник, Гойл. — Рычит блондин, поглядывая на выставленную палочку Чанг. Грег поворачивается и видит сверкающие праведным гневом глаза Чжоу. Милая девочка с розовым кроликом в левой руке вскинула волшебное древко и злобно сверлит Уилсона взглядом. — Ты отнеси ушастого в комнату пока, а я тебя догоню. — Ну не может он сдерживать эту дурацкую умиленную улыбку, глядя на нее. — Я не оставлю тебя одного с этим… — Кажется, Чжоу не смогла подобрать правильного ругательства или посчитала неприличным выражаться. — Да ты не волнуйся, пару минут и я буду ждать тебя возле портрета. — Девушка неуверенно кивнула и побежала в сторону башни Когтеврана. — А теперь слушай сюда, уебок. — Маркус валится на пол. — Я тебя сейчас упакую вон в ту каморку, а ты, укороченный наш, не рыпаешься оттуда до утра и не портишь людям праздник. Не доведи Салазар, хоть глянешь в сторону Чанг, я твою кудрявую головку отправлю Лестрейндж отдельно от туловища. Может, бульон сварит, она любительница тухлятины. Гойл левитировал одеревенелое тело Уилсона в ту самую каморку и наложил несколько запирающих. После чего с чистой совестью кивнул фамильяру Грейнджер и отправился доганять когтевранку. ***** Празднество в самом разгаре, студенты веселятся, уйма парочек, веселье льется рекой, громкая заводная музыка периодически сменяется медленными песнями. Чжоу, как завороженная, хлопает длинными ресницами и озирается вокруг. Ловит на себе удивленные взгляды окружающих и крепче сжимает руку Грегори. Все так волнительно, вот она видит подружек, весело им машет ручкой, те сначала застывают с разинутыми ртами, а затем смеются и машут в ответ, приглашая присоединится. Гойл замечает на танцполе сладкую троицу и Паркинсон, только отчего то в черном платье. Слизеринка одергивает Грейнджер и указывает в его сторону. Та разворачивается, что-то визжит и скачет от счастья, вертится то к одному, то ко второму парню, дергает их, целует в щеки, пританцовывая, Пэнси заходится хохотом и наконец поднимает руки, рисует в воздухе сердечко для Грега и снова смеется, машет странно потрепаной Уизлетте и снова тычет пальцем в их сторону. Джинни плохо фокусируется, но наконец завидев Гойла и Чанг, расплывается в широченной улыбке и дергает Гарри за рукав. Как-то неуверенно рыжая держится на ногах, перебрала что-ли, или Избранный переусердствовал. А вот Крам чет сидит не шибко улыбчивый, видно схлопотал за припадки ревности от Паркс. Только сейчас он понимает, что его пара все это время наблюдает за ним и его друзьями. Судя по блестящим глазам, количество ее вопросов возросло. Грег смущенно снизывает плечами, когда за его спиной раздаются дикие вопли Лавгуд, не менее растрепанной, чем Уизли, но крепко держащейся на каблуках. Тео ухмыляется, словно кот ограбивший холодильник хозяев, но от того не меньше радуется за друга. Не успевает слизеринец опомнится, а Луна уже тащит его к Чжоу, на ходу восхищаясь успехом проделанной работы. — Все так замечательно, что хочется плакать! — Блондинка обнимает опешившую Чанг, а потом и Гойла. — Наслаждайтесь вечером… Ой, вы это тоже видите?! — Все повернулись в ту сторону, куда смотрела Полумна. — Мерлин всемогущий, это Снейп?!! —Чжоу прикрыла рот ладонью. — Вот так день сюрпризов. — Никто и не подозревал, что он так великолепно танцует! — Продолжила восхищаться блондинка. — Официально заявляю, я в этой жизни видела - ВСЕ! — Шок не сходил с лица девушек. — А что такого то, всем хочется быть нужными, любимыми… Он ведь тоже человек, заслуживающий счастья. — На лице Грегори отразилось сопереживание. — Ты прав. — Тихо прошептала девушка у его плеча. — Просто многое сегодня неожиданно. ***** Когда Гермиона “случайно” потерлась попкой о пах Блеза - он терпел. Когда она задела то самое место “невзначай” рукой - Забини промолчал, мол на танцполе всякое случается, поглядывая на крепко сжатые зубы Малфоя. Но когда их маленькая “жертва”, откровенно провела коготками по его торсу, давая понять, что порой хищники сами становятся добычей, мулата зацепило. Наплевав на ответственность и обязанности старост, он кивнул Поттеру, давая понять, что теперь это его проблемы. Переглянувшись с Драко, они направились к выходу, не обращая никакого внимания на недоумение Гермионы. Всю дорогу до башни старост девушка пыталась донести до парней не правильность их поступка, но ее никто не слушал. В комнату Блейза ее внесли на руках Малфоя, Забини в экстренном порядке наложил несколько заклинаний, пока Драко, прижимая ее к кровати, развязывал корсет. — Детка, где же твое игривое настроение? — Промурлыкал Драко ей на ухо. — Я ведь просто баловалась. — Надула губки девушка. — А теперь мы, немножко пошалим. —Нахально ухмыльнулся блондин. Она вырывается и отпрыгивает в сторону, врезаясь в грудь мулата. Разговаривать Блейзу не очень хочется, и он сразу же находит ее губы своими, придерживая за локотки. Малфой без помех стягивает платье на пол и принимается за белье. Она стонет, извивается, пытается толкнуть Драко, на что получает парочку болезненных укусов. — Ай! — Нужно думать дважды, когда связываешься с вампирами. Мама не учила? — И руки позади резко дергают трусики вниз, как бы доказывая правоту обладателя бархатного голоса. — Это несправедливо! Сами одетые, аааа… Твою ж… Блейз! — О справедливости стоило думать, прежде чем связываться со слизеринцами. — Шипит Забини, вылизывая ушко. — Ага, даже больше, чем о вампирах. —Смех и укус на ягодице. — Садисты! Ай! Ай! Ай! — Укусы, засосы и снова укусы наносились на тело хаотично и со всех сторон. — Как же сексапильно ты возмущаешься, может отшлепать тебя? — Мелодично щебечет брюнет, на что позади раздается одобрительное рычание. — Вы не посмеете! Нет! — И Гермиона снова прижата к кровати. Блейз садится ей на спину, а руки Драко придерживают спущенные на пол ножки. — Не брыкайся, милая. Просто хорошенько кончи для папочки. — Хрипит мулат по комнате проносится первый шлепок, а затем нежное поглаживание прохладной ладонью блондина. — Проклятые Пожиратели! — Завопила Грейнджер, и Драко захохотал, падая на пол. Звонкий шлепок заглушился громким визгом. — Кровососы! Не удержавшись Малфой впился сладким поцелуем в раскрасневшуюся попочку, плавно, но уверенно углубляясь в интимные места. Слизеринский принц чуть не захлебнулся наслаждением, когда смуглые руки развели для него розовые половинки. Возмущения утонули в стонах, а проворный язык продолжал терзать открывшиеся прелести. Пара пиджаков синхронно отлетела в сторону, метушня и прощание с рубашками. — Слезь с меня, Забини! — Охрипшим до неузнаваемости голосом потребовала девушка. — А то что, любимая? — Ах ты ж мелкий негодник! — Ты сначала с этим справься, потом найдешь крупнее. — Малфой откровенно насмехался. — Да я на вас Альтаира натравлю! — А мы скажем мамам, что ты беременна. — Дружный хохот. — Слизеринские гады! Только ей показалось, что она вырвалась из под Забини, как она оказалась зажата между парнями и затянута в круговорот поцелуев. Остатки одежды таяли, и девушка начала довольно мурлыкать, прижимаясь к горячим телам. Ей безумно нравится беспорядочно поглаживать, трогать, целовать эти рельефности, подобно кошке ластиться к твердым мышцам. Она готова упиваться такими моментами, растворяться подобно морской пене, омывая каждую неровность, ложбинку и выпуклость. Ооо… Чертовая эстетика, что же ты творишь. Смешение красок их кожи, глаз, их запахов, голосов, и даже тактильных ощущений. От этого организм Гермионы вырабатывал такое количество эндорфинов, что эйфория уносила ее сознание в нирвану. С этого наркотика ей уже не спрыгнуть, нет шансов насытиться даже за всю жизнь. — Хочу вас.. — Шепчет Грин-де-Вальд. — Чего же ты хочешь, родная? — В тон ей спрашивает Драко. — Всего. — Так просто и так много. Парни задыхаются от ее признания. Вот так легко, одним словом, взяла и сбила всю спесь. Блейз садится и притягивает ее спиной к себе, поворачивает к себе личико и нежно целует губы, шею. Трепетно, мягко, с обожанием. Драко разводит ее ножки, шепчет заклинание и по животу проходит холодок. Гермиона вопросительно открывает глаза. — Доверься, мы просто хотим чтобы ты наслаждалась. Тебе не о чем волноваться, малыш. — Большой палец ласково оглаживает порозовевшую щечку. Драко зависает над ней и его рука невесомо легко спускается от ключицы к пупку и дальше. Губы находят грудь, так медленно лаская каждый дюйм, пока брюнет продолжает нашептывать комплименты. Пальцы погружаются меж влажных складочек, открывают их, проходятся к лону, слегка погружаются, стоны усиливаются, разбавляются томными всхлипами. Ее рука цепляется в смуглый затылок, вторая мятежно мечется по простыням. Она чувствует, как головка его члена упирается в нее и замирает, в неизвестности. — Расслабься, больно не будет. — Шелестящий голос и толчок уносят ее в другое измерение. Наполненность… Приятно, странно, много… Щеки алеют от избытка эмоций. Сжатое горло не позволяет стонам выйти наружу, и она выгибается. Видит нежную улыбку Блейза, застывшего Драко, не желающего причинить дискомфорт, такого аккуратного, заботливого. Понимает, что они волновались перед этим шагом не меньше, чем она. Любят… И оргазм приходит абсолютно неожиданно, скорее даже не физически, а ментально. Драко начинает толкаться, но Гермиона уже по другую сторону реальности, ее мальчики любят…