*****
— Ты когда-нибудь был в Нарнии? -—Сколько бы времени не прошло, Луна, с легкостью крыльев бабочки задает ему уникальные вопросы. Найти ответ не может никто, что на удивление ее не расстраивает, загадочная улыбка заставляет верить - ответ будет еще интересней, надо чуть подождать. Тео позволяет нежности, что плещется внутри, проявится на лице и целует висок блондинки, — К сожалению, нет. Отведешь? Искры в ее глазах и дрожь предвкушения - желаемый результат для слизеринца. Лавгуд выскальзывает из кровати - что не входило в его планы. Нотт протестующе поднимается, с целенаправленностью гиппогрифа, чтобы затянуть обратно эту нимфу в теплую постель. — Пойдем. Пэнси сказала, что у меня теперь своя Нарния, я там колдую. — Ночь заставляет людей чувствовать себя расслабленными, говоря максимально тихо и интимно, если бы это не была Полумна. В ней все - загадка, головоломка, разрушать которую решением - кощунство. Тео сдаётся и отдает себя на растерзание, Салазар знает, какой раз за ночь. Дверь в шкаф. Недоумение, скептицизм и сомнения. Аналитика не справляется, куда ей браться, — Нам в шкаф? Колдовать везде тебе не нравится, и ты это делаешь в шкафу? На лице рейвенкловки проявляются первые признаки близкого общения со слизеринцами - светлые глаза закатываются. Таких шкафов в Хогвартсе множество, но только в этом - лаборатория. Максимальная темнота и легкое красное свечение навевают не самые лучшие мысли. Нити развешаны через комнату, на них сушатся свежие колдоснимки, и Тео, наконец, понимает. — Ты проявляешь здесь фото? — Шепчет Нотт, и пригибаясь, заходит внутрь. — Я называю их - моментами. Гермиона - гифками, Пэнси - скрытой камерой. — Любовно поглаживая готовые работы, Лавгуд подходит к шатену, — Как их назовешь ты? — Не знаю. Ух-ты, это что Долгопупс? —Руки парня уже снимают яркую колдографию. Невилл в гостиной Гриффиндора, колпак именинника съехал набок, а улыбкой можно отогнать тысячу дементоров. За его спиной груда подарков, перед ним стоит самый большой. Все обертки пестрят красно-золотым, только у этого черная матовая коробка с широкой белой лентой. Сам подарок - произведение искусства. Увы, что внутри неизвестно, впрочем, по изумлению и чистейшему восторгу получателя - с поздравлением угадали. Гриффиндорцев боятся из-за их храбрости, ей свойственно проявляться и в мелочах. Они не боятся чувствовать. Слизерин не может похвастаться столь высоким показателем сплоченности. У них были праздники, однако столь личными их назвать нельзя. — Да, его девятнадцатилетие, смотри, а тут Ханна, ей очень идет борода. — Столь неожиданный поворот вырывает из горла парня сдавленный звук, а после ехидное посмеивание. — Да уж, очень изысканно, — Сквозь слезы разобрать фото трудно, но три густые бороды Ханны, Чжоу и Парвати отчетливо трясутся от смеха, — Как они так охагридились? Три девушки на фото испытывают на себе последствия гениальности близнецов Уизли, наслаждаясь каждой секундой. Чанг отчаянно краснеет и пытается спрятаться за новоприобретенной растительностью. Ханна и рада бы последовать ее примеру, но в ее густую бороду со скоростью фокусник уже вплетаются цветы тонкими пальчиками Патил. Индианку поглощает возможность собрать в прическу все, что окажется под рукой. — Мы им помогли. — Пожимает плечами блондинка, а шестеренки, в слизеринской голове вертятся с неизмеримой скоростью. — Это вы! Вы над всеми издевались! — Она знала, что он не может на нее злиться, поэтому спокойно кивнула, —Покажи мне всё! Круговорот снимков с Фредом, Джорджем, Роном, Гарри, Гермионой. Все сияющие, две трети Золотого трио потерпают от тяжелой руки их подруги, заливисто хохоча. Близнецы, улетающие в темное небо сквозь фейерверк в виде огромной “W”. Лаванда и сестры Патил шушукаются у камина, хитро поглядывая на парней. Поттер и Забини за партией в шахматы, тайком пронесенных в святая-святых Помфри, чье четкое указание гласило “Тишина и покой!”. Одно из немногих, постановочное фото. Девичник, четыре ведьмы с коварными и захмелевшими улыбками, в море из подушек и веселья. Беззаботные, легкие, невероятно прекрасные. Зоркий глаз Тео замечает колдофото, почти лишенное движений, лишь знакомый диван и хрустальные стаканы с янтарной жидкостью дают подсказку. Это гостиная старост. Первые дни этого года. Кресло у камина занято Забини, его взор устремлен в окно, очертания Запретного леса навевают каждому свои воспоминания. Тео видит себя. Он даже помнит о чем думал в тот момент! О ней, этой невероятной девушке, о переменах, о стирании запретов и куче другой чепухи, сейчас абсолютно неважной. Белобрысая макушка покоится на его коленях, а брови слегка нахмуренные, лица Драко не видно. Увесистый томик устрашающего вида книги закрывает его, длинные ноги скрещены на быльце дивана. Тут на их первой игре Блейз вальяжно вертится перед публикой, демонстрируя обнаженный торс. А на следующей они играют в карты в комнате Забини и полуобнаженных слизеринцев уже трое. Все хохочут над какой-то шуткой, сидя на полу. Вот колдография, где они после розыгрыша пьяные в хлам спускаются по ступеньках башни старост. — Идиллия, — хмыкает шатен, Луна целует его в щеку. — Мне нравится. Изображение Милисенты Булстроуд застает его врасплох. Ее фигура мчится сквозь ужасный ливень, это квиддичный матч. Азарт с каким она отбивает квоффл, раз за разом, венчается триумфальной улыбкой, и это пожалуй самая милая эмоция, что была на лице слизеринки. — Она тогда обеспечила нам победу, мы вносили ее в гостиную толпою. Объявили день Милисенты и исполняли все ее желания. Милли хотела спокойно отдохнуть, и мы рассказывали истории казусов наших семей, так и позасыпали. — Веселые вечера у вас были. — Девушка бережно перекладывает снимки. Симус Финниган проявляет потрясающие знания в Зельеварении. Или пытается. Дин Томас, зная своего лучшего друга, старается не дать ему совершить роковую ошибку. Совместная пара с Когтевраном подразумевает третью сторону, в данном случае - жертву. Терри Бут явно на стороне Томаса, расширеные в ужасе глаза направлены на гриффиндорца. Симус с видом ученого, по меньшей мере, раздосадованного узколобостью своих почитателей, эффектным взмахом ладони отправляет финальный ингредиент в бурлящий котел. Кульминация не заставляет себя долго ждать, а взрыв, достойный лучших экшенов, запечатлен. Эти трое с тех пор были неразлучны, Дин постоянно шутил, что вопреки здравому смыслу, пиротехнические замашки Симуса только притягивают к нему людей. О чем Луна и поведала Тео. Дафна Гринграсс удостоилась двух колдографий. На первой ее можно было бы спутать с Гермионой перед Ж.А.Б.А., растрепанный пучок волос из которого торчит волшебная палочка, океан пергаментов, на полу, летающих вокруг, перо пострадавшее от острых зубов. Взгляд полон почти нездоровым возбуждением. Теперь поверить в то, что разработкой всех ужасающих украшений на празднике занималась она - легко. На второй Дафна уже не творец сумасшествия, а изысканно одетая дама. В объятьях укротителя драконов Уизли хлопает ресницами и принимает комплименты, наслаждаясь чудесным танцем. — А здесь что? — Рука Нотта уже достает колдографию, а Луна отводит глаза. Теодор Нотт не думал, что его любимый снимок будет сделан в Малфой мэноре. Но вот он стоит, и его губы складываются в самое доброе подобие слизеринской улыбки, а свободная рука притягивает к себе лучшую девушку на свете. Луна целует его, как никто и никогда прежде, шаловливо - в нос. Мило до безобразия и так по-Лавгудовски. Тогда Тео мог только мечтать о том, что имеет сейчас. Совершенно разные, как пазлы, но подходящие друг другу идеально. Кусочки, что не подошли никому, вместе превратились в превосходную комбинацию. Гармонию, совмещение несовместимого, плюс и минус, добро и зло, вот только злу Тео не позволит больше ему мешать. Зарываясь лицом в тонкий запах фиалок, он не боится ничего. У него теперь есть свой свет на который не страшно выходить из тьмы.*****
Гермиона жмурилась, терлась носом о грудь Блейза и никак не желала просыпаться. Тело немного затекло от несменной позы, но пошевелиться шанса не было. Мерное сопение вокруг подсказывало, что парни сладко спят, а пробивающиеся сквозь окно солнечные лучи намекали на то, что уже давно пора просыпаться. Лежа на животе в крепких объятиях мулата, в то время как ноги придавлены весом Драко, чья голова мирно покоится на ее попке. Блондин бесстыдно мнет ее пятую точку, точно подушку, периодически ворочая светлой головушкой. Хвала Мерлину, Гермиона не видит себя со стороны, с ума сошла бы от стыда. Но бурная фантазия работает на износ и в сонном приступе хихиканья кошмарно захотелось чихнуть. Звонкое “Ачхи” вырывает парней из прекрасных сновидений после насыщенной ночи, и оба подскакивают, в непонимании озираясь по сторонам, пока гриффиндорка смеясь заворачивается в простыню, поджимая отекшие ножки. — Думаешь, спряталась? — Потягиваясь, интересуется Малфой. — Ты как? — Почти вкрадчиво протягивает Блейз, опуская руку ей на живот, а затем крепко прижимаясь всем телом. Гермиона молча трется носиком о скулу мулата и чувствует его широкую улыбку у себя на виске. Несколько секунд спустя к ним присоединился Драко, выцеловывая дорожку от шеи к ключице и дальше. — Мммм… — Такое тихое, на грани слышимости с глубоким вдохом. Мужские руки, забыв о стеснении властно обхватывают тонкое тело, гладят, сжимают, уже нисколько не ожидая разрешения хозяйки. — Ннет… нам пора вставать… —Выстанывает Грин-де-Вальд. “ Пора, пора вставать” - твердит рассудок, а возбуждение скребется дикой кошкой. Ее язык уверенно обводит изгибы дракона на рельефном торсе, плавно чертя линии на изгибе бедра, продолжая следовать за телом рептилии. Опущенные ресницы дрогнули, и миндальные радужки мазнули по нависающему над ней мужчине... влажных губах и черных от возбуждения глазах, внимательно следящих за каждым ее движением. Пальцы Драко зарылись в ее кудри, и она поняла, что теперь зажата меж двумя парнями, стоя на коленях. Слегка отклоняется, упираясь затылком в что-то твердое, перехватывает скользящую по ее щеке руку и нежно целует окончание кельтского узла на бледном предплечье. — Пора подумать про детей! — Звонко, на грани крика, восклицает Гермиона, уползая из адской ловушки. Парни застывают, как парализованные. Переглядываются и как-то обеспокоенно смотрят на мечущуюся в поиске одежды Гермиону. — Ну если ты так хочешь, то … — Как-то совсем неуверенно бубнит Драко и глазами ищет поддержки у Забини. — Дети, так дети. — Выдавливает опешивший Блейз, скорее Малфою. — Психи, я про младшекурсников. Нам в Хогсмид пора идти. — Радостно вцепилась за уцелевшее платье Грин-де-Вальд.*****
Очередной приступ утреннего удушья не стал в новинку. Даже как-то начинало входить в привычку - просыпаться от нехватки воздуха. Болгарский ловец Виктор Крам обладал доволи идиотской привычкой - наваливаться всем телом на спящую рядом Пэнси. К утру это походило скорее на борцовский захват, нежели на объятия. Но сегодня… Сегодня это было особенно ужасно. Потому как профессор уже и не спал вовсе, а нагло разглядывал сонное личико возлюбленной, и ее тщетные попытки выползти из под завала. — Который час? — Недовольно проворчала Паркинсон. — Самое время продолжить вчерашний марафон. — Зловеще прошептал Крам. — Я серьезно, нам не стоит пропускать завтрак, тем более вместе. — Вот она , Пэнси Паркинсон во всей красе, способная мыслить дальновидно - спросонья, в похмелье, в истерике и вообще в любой непонятной ситуации. — Я хочу весь день провести вместе, в постели. — Раздраженно фыркает болгарин. — После завтрака поход в Хогсмид с младшекурсниками. Ты же знаешь, что мы обязаны присматривать за ними. —Могло показаться, что слизеринка объясняет ребенку. — Ты не староста. — Ох, не стоило этого говорить, но было поздно. — Так ты вроде преподаватель, может будешь вести себя соответствующе. —Правая бровь поползла вверх, а губки изогнулись в ухмылке, не сулившей ничего хорошего. — Любимая, я просто хочу больше времени провести с тобой. Даже если бы за окном шла третья магическая, я предпочел бы быть здесь с тобой. — А когда тебя уволят, мы будем видеться раз в неделю. — Проворковала Пэнси, поднимаясь, пока Виктор смотрел на нее самым обиженным детским взглядом из всех возможных. — Ты заразилась этой противной привычкой от Гермионы? — На что брюнетка лишь улыбнулась, заматываясь в простынь. — Открой шкаф. Паркинсон не стала ничего спрашивать и просто шагнула в сторону гардеробной. Распахнув дубовую дверь она не смогла сдержать искреннюю улыбку. На вешалках ее ждали пара комплектов слизеринской формы, халат, несколько миленьких пижамок и полочка белья. — Виктор… — Не удалось сдержать нахлынувших горной рекой эмоций и глаза влажно блеснули. — Вернись ко мне и позволь нам насладиться минутами нежности, а потом я перенесу тебя в башню старост. — Прошептал он с таким умоляющим взглядом, что куда уж Пэнси отказывать.*****
Большой зал полнился гомоном довольных обитателей замка. Часть страдальцев, перебравших запрещенных напитков, держались за голову, разрываясь от желания укрыться в тихих комнатах или восполнить водный баланс истощенного тела. Все и каждый были уверены, этот Хеллоуин стал культовым. Кооперация факультетов, чертово единство, принесли плоды. Троица заспанная, но довольная ввалилась, посмеиваясь. Громкие аплодисменты заставили Малфоя перестать щекотать гриффиндорку, а Забини разжал железную хватку на хрупких плечах. Гермиона смущенно осматривала толпу. Толпа улюлюкала, и только два слизеринца, напустив на себя устрашающий вид, не дали студентам поднять шатенку на руки. Самостоятельно усадив Грин-де-Вальд на плечи, соорудив своеобразную пирамиду. Гермиона поняла, что без речи ее не отпустят, и вздохнув, начала. Почти двухметровый рост парней щекотал нервы, распаляя желание скорее спустится на землю. Острый носик врезался Блейзу под лопатки, каменное лицо дрогнуло, — Паркс, доброе утро. — Протянул брюнет. — Что за балаган? — Прошептала уставшая слизеринка, не отводя взгляд от громко скандирующей имя Гермионы толпы. Зал немного затих и все расселись на места, внимая словам префекта девочек. — Спасибо. Прошу не забывать, что не только я участвовала в этом! Невилл Долгопупс поставил чудесный танец, —вышеупомянутый хореограф зарделся, — Пэнси Паркинсон и Джинни Уизли создали весь невероятный антураж, —рыжая с гордостью приняла благодарности и откланялась залу, подмигивая Пэнси, чтоб не стояла истуканом, — Парвати Патил направляла наших младшекурсников и сумела укротить сумасшедший поток их энергии, — настала очередь индийки краснеть и прятаться за Невиллом, - Дафне Гринграсс за стилизацию общего потока идей и Луне Лавгуд, как неисчерпаемому их источнику, — слизеринка весело всплеснула в ладоши, — Отдельное спасибо Симусу Финнигану за отсутствие взрывов! — Смешки переросли в дружный гогот, а гриффиндорец отсалютовал Гермионе, —Все, кому понравились угощения, музыка, кто оценил отсутствие пострадавших. — закатанные глаза Малфоя говорили сами за себя, а две ладошки опустились на плечи парней, —Смело благодарите Драко Малфоя и Блейза Забини! Неоценимую помощь так же принесли Терри Бут, Ханна Аббот, Дин Томас. За личную охрану благодарю Грегори Гойла и его исключительный талант к мотивированию людей! Директор МакГонагалл, примите нашу благодарность за доверие и предоставленную нам свободу в создании этого праздника. Минерва пыталась украдкой вытереть предательскую слезу. Как перестать тревожиться за них? Такие счастливые, наконец-то. Почувствовав наконец твердую поверхность под ногами, Грейнджер схватила Пэнс под руку и потащила к столам Когтеврана, попутно призывая рукой Джинни присоединиться. Все уселись возле Полумны, а спустя нескольких минут эмоционального шепота с явными кривляниями (по которым слизеринцы догадались, что пародируют их же), девушки взорвались хохотом, хватаясь за животы и попутно выплевывая кто что успел взять в рот. “Пора подумать о детях!” донеслось через пол зала, за чем последовали новые приступы смеха. Драко и Блейз переглянулись, а что злиться, пока девчонки смеются - у них тоже все хорошо.*****
9:56 a.m. Три метлы встречали посетителей приятным полумраком и разнообразием напитков. Каждый студент считал своим долгом посетить это место хотя бы раз в неделю. Сегодняшний день не стал исключением. Группки, парочки, тьма покупателей, мадам Розмерта была довольна. Старосты разделились. Большинство учеников предпочло тепло и гомон Метел походу за вкусностями. Малфой, Поттер и Забини повели дальше оставшихся сладкоежек. Ожидая заказ, Гермиона наблюдала за младшекурсниками. Удовлетворение растекалось по ее венам. Восьмой курс не сговариваясь разделился на две компании по половому признаку. Щебетание женской части часто утопало в фырканьи, похлопываньях по плечу и громкости голосов мужской половины. Привычка грызть перья переросла в перебирание подаренного браслета, а после и в прокручивание фамильного кольца. Пэнси называла это “Мышечная память невротика”. Фыркнув себе под нос, она левитировала напитки в центр стола. Мирное сосуществование факультетов было почти невозможным до прошлого мая. Сейчас же, наблюдая как Парвати обсуждает с Миллисентой филейную часть загонщика Когтеврана, как Ханна внимает советам Астории по уходу за волосами, шатенка не могла вспомнить, из чего же началось то самое противостояние. Громкое хлопанье в ладоши Джинни привлекло внимание за столом. — Да начнется обсуждение! Ну же, девченки, поведайте тете Джинни, кому и где перепало вчера? — Ее рыжая шевелюра теперь будет ассоциироваться с адом и только с ним. Все как по заказу умолкли. Парвати покраснела, и Уизли посчитав это личным достижением, схватила жертву за руку, — Говори, хорош наш Невилл, а? — Жаждешь информации, Уизли. Помнится мне, Джиневра, когда сам герой тащил вас в непонятном направлении, вашу светлую головушку заметно потряхивало или стоит сказать потрахивало? — Парвати чуть удар не хватил, и Пэнси взяла волну на себя. Ничуть не тронутая, рыжая расплылась в ухмылке. — Главный вход замка, — Тихо проговорила она, беззастенчиво отбрасывая волосы назад. Одобрительный шепот и смешки пробудили интерес у близ сидящих парней, заклинание заглушки над столом разбивало в пух и прах их желания узнать, отчего же так краснеют девушки рядом. — Комната главного старосты. — Добавила Грин-де-Вальд, играть так по крупному. — Теплицы. — Еще больше зарделась Патил. — О, Мерлин! Невилл такой Невилл. —Хваталась за живот Пэнси. — Каморка для метел. — Мечтающий голос Луны был встречен улюлюканьем. 10:12 a.m. Снейп быстрым шагом направляется к лавке травника, прохожие бросают на него странные взгляды, некоторые отчего-то кивают. От столь резкой смены поведения окружающих становится не по себе. Столько лет оставаться незамеченным и так сбрендить на старость. Правду ведь говорят “ Седина в бороду - бес в ребро” . Стадо бестолковых баранов, неужто решили, что стрижку сменил и автоматически подобрел. Теперь будет жить в их сказочном мире, где справедливое Министерство заботится о всяком нуждающемся, а он станет вместе со всеми исправно ходить на выборы и голосовать за мерзко ухмыляющихся кандидатов с невероятными наборами розовых обещаний. А потом сидеть длинными зимними вечерами и сетовать на нерадивых дожей. Бред! Моргана дери, как эти идиоты выживают!? Нет, нет! Зачем? На кой черт им сдалась эта серая болотная жижа под названием жизнь… И это мне постоянно говорили - “ Северус, разве это жизнь?”. Если райский идеал общественно бесполезной суеты выглядит вот так, то я отдам предпочтение своему личному аду, хоть без толп пустоголовых троллей. Приходилось кивать в ответ, не смотря на круговорот паршивых мыслей. Он ведь добропорядочный винтик в министерской машине кошмаров. Пасмурный день с таким привычным для Британских островов туманом, понемногу превращающимся в мелкий моросящий дождь. Зельевар плотнее заворачивается в мантию, пряча окоченевшие пальцы. Наконец везде сующие свой нос прохожие ускоряют ритм прогулочной походки и спешат убраться кто куда, укрываясь под крышами магазинов и забегаловок. Ну что же ты, Северус, может ты и брезгуешь компанией серой массы, но отрицать перемены не имеет смысла. Можешь сколько угодно прикрываться ничтожным списком дел, но врать мне не имеет резона. Неужели годы лжи и шпионских игр не позволят признать столь очевидную истину - ты находишься здесь только потому, что заботишься об учениках… Потому, что боишься даже мысль допустить о новых потерях… Не сможешь себе простить если с мелкими засранцами что-нибудь случится… Боишься даже представить грусть и отчаяние в ярких радужках француженки… Черта с два! Сентиментальная мишура пускай останется подросткам, я слишком стар для подобной ахинеи. “Идиот” печально изрекло подсознание на последок. Продавец учтиво поклонился, предлагая покупателю осмотреть товар, пока зельевар придирчиво провел пальцами по высушенным стеблям растений. 10:28 Сладкое королевство встретило своих посетителей теплом и ароматами шоколадных десертов. Осеннюю хандру здесь не пускали даже на порог, даря покупателям уют, зазывая рассмотреть поближе блестящие обертки. Дети волшебников если и отличаются от магловских, то точно не сдержанностью. Разрушительная сила набежавшего на магазин табуна младшекурсников сравнима разве с торнадо. Конечно в таких магазинах уже давно научились обуздывать верткий нрав ребятни, но даже квалифицированным продавцам с многолетним стажем сложно справиться с таким количеством детей за раз. Хочешь зарабатывать в подобном месте - будь готов к еженедельным набегам мелких вредителей. Маленькие ученики стояли на распутье. Они наслышаны об ужасах войны, некоторые пережили опасные времена вместе с родителями, другие жили в убежищах. В конце концов, их провожатые наводили на них нестерпимый страх. Бывший Пожиратель смерти, сын известной Черный вдовы(про которую рассказывала мама), а вишенкой на торте баланса был герой. Скорее всего, только поэтому они могли идти вместе с ними. Их предводитель сам Гарри Поттер! В головах юных волшебников настороженность сменилась спокойствием. Мистер Поттер сразил само зло, не подведет же он их? Попытки угомонить поток детей были успешными лишь на половину. Для высокого роста парней различить учеников по факультетам было невозможно, и они отбросили эту мысль. Как поймать воду если она проскользает сквозь пальцы? Второй подход был чуть более продуктивным. — Разделились все на факультеты! —Грозный голос Малфоя, которого порядком достало это неуправляемое стадо, заставил их, дрожа, исполнять приказ, — Первыми покупать желаемое идут слизеринцы! — А чего это слизеринцы?! Пускай идет Гриффиндор! — Возмущение Поттера подпитало нервозность потенциальных покупателей. В светлые головы будущего поколения закралась вполне логичная мысль. А так ли им необходимы эти сладости? Блейз спешил на помощь, - Давайте, ни нам, ни тебе Лорд Гарольд Рыцарь Святого Шрама. Пускай вон Пуффендуй пойдет. Вышеупомянутые студенты и до заявления Забини напоминали дрожащий лист в холодную зимнюю пору, а после их сдуло несуществующим в тепле лавки ветром. Смутное сортирование Распределяющей шляпой, явно было неквалифицированным, ибо Пуффендуй, на вид, чисто из вредности, замедлял очередь изо всех сил. Драко уже наклонялся, чтобы прокомментировать сие недоразумение Блейзу, как герой Всея Британии снова всех спас, — Предлагаю, чтобы каждый составил список желаемого, подписал его и передал продавцу. Наколдовав нужное количество пергаментов и раздав их, он повернулся к парням с победной ухмылкой. Слизеринцы синхронно закатили глаза. Решение проблемы было встречено с большим энтузиазмом владельца и продавцов. — О, Гарри, спаси меня, мой герой! -—Пропищал Блейз на ухо Драко и показательно положил голову тому на плечо. Занятые младшекурсники не заметили сие представление, в отличии от Поттера. — Прыгай с башни, я помогу тебе скупиться в Хогсмиде. — Пробасил Малфой в ответ. Насмешливо хохотать слизеринцы были горазды, а вот тихо хихикать, в силу низких голосов, не умели. Как результат, непонятные звуки сверху, привлекли внимание детей, что восприняли это как сигнал к действию. Смятые пергаменты, с едва половиной обожаемых сладостей полетели за прилавок. Злобные взгляды работников лавки устремились на Поттера. Гарри был героем, глубоко в душе, он это знал, но страх, тот самый, рожденный под лестницей семейства Дурслей, научил его капле хитрости. Он ткнул пальцем в Забини и Малфоя, их каменные лица дрогнули. Как это Поттер и не взял на себя ответственность за все беды магической Британии? Прищуренные глаза владельца переместились на них, невысокий тучный мужчина был едва виден из-за груды бумаги. После сканирования галстуков парней, покупки студентов Слизерина стали гораздо менее качественными. Обида растеклась по венам детей, параллельно злости и разочарованию старших. Пускай они, но детей то за что? — Подойдите, пожалуйста, ко мне. —Глубокий голос Малфоя, абсолютно не агрессивный, а серые глаза были странно теплыми. Присев перед группкой учеников, он тихо проговорил, — Я принесу вам самые вкусные сладости которые только могут приготовить эльфы. Блейз и Гарри обменялись недоверчивыми взглядами, впервые в жизни ощущая солидарность, чему немедленно ужаснулись. Маленькая девочка, проявляя недюжий героизм, обхватила ручками шею блондина. Ласковая, крохотная улыбка тронула плотно сомкнутые губы Драко. Однако, приятно заботится о ком-то. Осколки льда, оставшихся, после тепла Гермионы, окончательно ростали. 10:56 a.m. Пэнси заметила странные и подозрительные движения снаружи. Множество хлопков аппарации и черных мантий распугали всех на пути, истеричные возгласы людей привлекли внимание посетителей Трех метел. Шумные голоса, смех и распивание сливочного пива прекратились в миг. Старшекурсники повскакивали с мест, доставая палочки. В зале повисла гробовая тишина, лишь скорость реакции студентов напоминала, через что им пришлось пройти. Никакой паники, никаких метаний… Собранные, сконцентрированные, вроде и не развлекался никто минутой ранее. Нет, страх не отпускал их ни на секунду. Время застыло, воздух неумолимо набирал температуру, ровные не глубокие глотки кислорода, сердца замедляют ритм. Синхронность… тихая мелодия дыханий… Дети не плачут… закаленные войной… Проклятое поколение… Их битва еще не окончена… Спаси и сохрани… Вы правда верите, что в битвах сражаются за идеалы, за идеи… о нет, об этом знала даже Гермиона. Эти лозунги хороши в напутственных речах, не более. Стоя в гуще кровопролития, отбиваясь в очередной схватке ты борешься за одно… единственное право - право на следующий вдох. У войны своя мораль и нет такого героя, что смог бы ее оспорить. Порожденные и воспитанные этой строгой учительницей, они сдавали ей экзамен не раз. Видимо фатальная леди снова пришла спросить за маленькие осколки счастья, что они успели вкусить. — Розмерта, прячьте детей! — Сипло вскрикнула Гермиона, не оборачивая головы. Мысленно призывая фамильяра, она надеялась лишь на то, что младшие успеют убраться. Толпа ринулась к заднему выходу, но надрывный крик хозяйки, а после гулкие шаги дали знать - они в западне. — За стойку. — Невилл подталкивал детей в правильную сторону, пока старшие принимали оборонительную позицию круга. Спины к центру, плечо к плечу, палочки вскинуты вперед… Простая оборонительная позиция, всего одно правило - Защищай справа стоящего, как себя и у круга есть шансы выстоять. Здесь нет факультетов, нет места воспоминаниям о старых перепалках. Стоящий по левое плечо обязан тебя защитить. Цена ошибки - жизнь. Запечатанная дверь взорвалась, вошедший смотрел тепло, будто старый друг пришел на встречу, да и место подходящее. — Доброе утро. Мисс Грейнджер. — Полуулыбка озарила лицо, пока первые разноцветные вспышки разбивались о щиты. Больше нет страха в жаждущем сердце, после первого заклятия, время сражения всегда идет на убыль. Сколько бы не длилась бойня, сколько бы крови не было пролито - обратный отсчет начат, а значит осталось лишь выстоять. Она видит своего противника, знает повадки, мимику, излюбленные приемы. Они знакомы очень давно. С первой встречи и до этого взгляда прошли годы, их отношения росли и развивались. Злоба, агрессия, страх, месть, ненависть - букет ярчайших эмоций. Большой палец левой руки слегка играет на палочке, не позволяя предугадать руну, но для Гермионы это не помеха. Взгляд призывает к прямой дуэли. Отточенные движения бойца… Щит, выпад, шаг и по кругу. Снова нападение встреченное ее щитом, улыбается… закрыла справа стоящую, как же хорошо она его изучила, знала, что дуэль между ними мнима, не поддалась на провокацию… Умница Грейнджер… Шаг назад, защита, атака… Она пропускает защиту, дважды отправляя заклятия, полностью полагается на Паркинсон слева… Хороший ход… Мощный щит на двоих - развязывает руки Пэнси, незамедлительный выпад левее… Не так просто, малышки… О, так она метила в Рейнера, что ж минус один. Но для него число подохших несущественно… Раз так - не плохо разыграно… Короткий вскрик… Плотнее сжатые зубы гриффиндорки, на губах проступает кровь… Минус один из круга… выпавший кирпичик из твой крепости, Грейнджер… Скалится… Он так хорошо знает, зачем ей закусывать щеку до крови, этот вкус не даст потерять рассудок и броситься напролом. Вкус жизни рядом стоящего… Длинный болезненный вопль, раненного сразу же вталкивают внутрь круга. Строй выдержали - неплохо же мы их натренеровали… Улыбается, почти гордость проступает в зрачках - больше не овечки, идущие на забой за Избранным… Выпад, выпад, шаг вперед, он заносит руку для щита… Гермиона резко выкидывает блок - блефует, ублюдок… Отбитое проклятие… Улыбается шире, обнажая желтые зубы… — Ты прекрасна, детка. — Шепчет львице. 10:58 a.m. Зельевар пристально следит за упаковующим товар продавцом, мерно прокручивая монетку между бледных пальцев, как вдруг она раскаляется, обжигая руку, звонко падает на пол. Северус выбегает из лавки, не обращая внимания на возмущения позади. Аппарирует просто на пороге. 11:00 a.m. Жестокий фиолетовый луч неизвестного студентам заклинания бьет по Милисенте. Глаза полные ужаса, хватается за горло, сила удара откидывает слизеринку на рядом стоящую Джинни. Обе падают на пол. Булстворд накрывает гриффиндорку собственным телом с широко распахнутыми глазами. Что ж, она защитила стоящую справа даже после смерти, приняв на себя еще и зеленый луч Авады. Но целостность круга нарушена, раздается сразу несколько мучительных вскриков… Сократить позицию не выходит - раненых слишком много, тела на полу не позволяют сойтись встык. “ Крах! Дальше каждый за себя!” проносится в голове Пэнс и она плотно прижимается спиной к Гермионе, ментальная связь позволяет им быть прекрасной парой в этом месиве, не тратя времени на выкрики предупреждений. Напор слишком сильный, Пожиратели берут количеством и жестокостью, с их стороны в ход все больше идут щиты… Прижимаются к стойке, стекло летит во все стороны… Закрывают детей… Выстоять до прихода подмоги, она поспеет - сомнений нет. Хлопок! Взрывы! Пожиратели отвлекаются, молниеносная атака… Руквуд отлетает от двери… Поток проклятий безразрывный, мощный. Гермиона уже сейчас может проорать имя спасителя. Он забирает почти половину на себя, позволяя им ретироваться. — Какая встреча! — Орет Рабастан. В качестве ответа три Авады подряд. Вероятно, Северус в восторге. Как гиены толпой набрасываются на Снейпа. Не размениваясь на щиты, он отбивает все выпады атакующими, перенаправляя лучи противников. Вот вам защита от темных искусств, теми же методами. Около десяти к одному, но узкое пространство у входа позволяет зельевару держать оборону. Не зря его место было в близком кругу Волан-де-Морта. Коронная Сектумcемра настигает Лестрейнджа и тот валится под ноги Пожирателям. Хлопки! Число ублюдков увеличивается. Режущее ранит правую руку Северуса. Кровь заливает кисть, мужчина шипит, ловко перекидывая палочку в левую, но быстрота реакции падает. Следующее ставит его на колени, да и это не останавливает его атак. Взгляд не затуманивает боль, дыхание такое же ровное, движения выверенные, а главное - мотивация. Он и без того прожил даже слишком долго. Может он и считает своих студентов мелкими засранцами, но они его. Этим тварям придется переступить через его труп, чтобы перебить детей. Они раздирают его, атакуя одновременными выпадами с нескольких сторон, но именно это позволяет старшекурсникам сгруппироваться и продолжить сражение. Последний хриплый вскрик - “ Закрывайтесь!” и тело профессора падает ниц. Лицевая стена популярного заведения взрывается к чертям, хороня под собой сразу нескольких Пожирателей вместе с телом Северуса Снейпа. Пэнси натыкается на обезумевший взгляд Виктора Крама, атакующего ни хрена не светлой магией. С новыми хлопками на улице появляется фигура Поттера, Забини, Малфоя, с другой стороны несется кажется совсем обезумевший Гойл, Чжоу что-то кричит мальчику уже исчезающему в водовороте трансгрессии. Авроров почему то все нет, и на них как ни странно никто не рассчитывает. В такие минуты полагаешься только на своих, на проверенных. 11:15 a.m. Ханна выбивается из сил. Она не боец, никогда не участвовала в сражениях. И сейчас серьезно сожалеет об этом. Видеть эти насмешливые ухмылки вокруг. Разноцветные лучи электризуют остатки воздуха, легкие горят, она пропускает первый луч. Ей удавалось держать щит, долго, гораздо дольше, чем кто-то ожидал. Этим она не раз спасла Луну, Джинни, которую уже прикрывает Поттер. Но Ханна чувствует как горит изнутри. Как жжутся кости, как любая крупица кислорода в ее теле воспламеняется. Не удается издать, даже шипение, она сгорает, дотла. Все что она видит - тело Милисенты и думает “Так ли страшно, быть мертвым?” Пускай с нечеловеческой болью, пускай медленно, мучительно, но ведь это закончится. Ханна Аббот смирилась со своей участью. Ей не страшно, она верит, что все не зря. Ведь так умирают герои? Может ей и не сулило остаться в истории, как Золотому и Серебряному трио, но ее смерть не напрасна. Последний вздох Ханны не слышит никто. 11:16 a.m. Блестящий купол пуффендуйки лопает со звучным хлопком, Симус попадает под перекрестный огонь. Финнигана отбрасывает в сторону. И два луча попадают в его друга. Два луча нежно-голубого цвета прилетают в парня. Секо плюс то самое, уникальное, от которого кровь разжижается, приводя к слишком быстрому концу. Объединенные они оказывают компенсирующий эффект, помогая умереть от порезов, из которых, так легко, будто вода, льется та самая, красная, ненавистная на войне, жижа. Невилл их знает. Если коротать время в Запретной секции библиотеки, можно найти много потрясающих фактов, или смертельных, как эти. Славная комбинация, думается ему. Судьба-проказница, наказываешь за героизм? Но ведь мне никогда не была интересна слава. Я хотел быть простым, я и так прост, как просты мандрагоры. Затронешь - закричу, прокляну, но сохраню всех, кого люблю. Приласкаешь - замурлычу, буду верным слугой, тихим, добрым, только для тебя. Если ты мне дорог, я умру за тебя, за всех. Я убью за тебя. Вот мои руки - пользуйся. Вот моя палочка хочешь - ломай, хочешь выброси. Хочешь приду к палачу, положу голову на плаху со счастливой улыбкой на бескровных губах. Встречу его, как тебя, радостно, весело - он не поймет, мало кто поймет. Только ты. Ты один из родных, любимых, закаленных годами и битвами. Ты смотришь на меня. Твои яркие карие глаза блестят слезами. Ты плачешь по мне или от жара? Может я не успел? Последние секунды своей короткой, жизни, поверь мне ее хватило. Я встретил тебя, вас. Колокол еще не звенит по вам, он звенит по мне. Ты падаешь у моих ног, твои руки пачкаются кровью. Не горюй, не кричи. Я уйду, меня там ждут, ты только пообещай мне, пообещай жить. Казалось, весь пол залит кровью его друга. Душераздирающий крик. Он не простит кровь Невилла на своих руках. Симус докажет, не подведет, не имеет права. 11:20 a.m. Он не мог позволить Чжоу сражаться. Только не сейчас, когда все только наладилось. Почему людям так свойственно портить все вокруг. Отравляя ее к МакГонагалл, он направляется к Метлам. Или тому, что от них осталось. Гойл пробирается сквозь завалы, в самую гущу лучей. Помочь. Спасти. Отомстить. Тела, всюду, много, почему их так много? В глазах двоится, Гойл молится всем богам, лишь бы оставаться в сознании, он на правильной стороне, он справится. Общая картина напоминает Битву, и секунда колебания приводит к атаке сзади. Слизеринец отлетает в стену, и чудом не проломив череп, прикрывает глаза. Внутренне клянет себя за тупость, он собирает силы, только бы продолжить сражение и поднять палочку. 11:21 a.m. Не только Грегори пришел на подмогу. Единственная фигура в маске, величественно шествует через сам хаос. Отбивая летящие в него лучи, он направляется к единственной цели. Как же долго он этого ждал. Не удалось ему воспитать достойного наследника. Как жаль, значит род, один из Священных двадцати восьми, падет сегодня. Утруждать себя поиском чистокровной ведьмы, зачем? Пускай в историю войдет предательство. Сын предал отца, как прозаично. Это легко исправить. Пройти всех этих мальцов? Сущий пустяк. Тем более им и так достаточно интересно, возможно позже, он и присоединиться к ораве так называемых старых друзей. Но Метка больше не жжет, нет того сумасшедшего. Полукровки! Ему вовсе не пристало преклонятся. А вот урок воспитания пора провести. Жаль, матушка его так быстро скончалась, была бы мотивация быть паинькой. Да уж, тогда он переборщил. Неважно уже, былого не вернуть, а малец вот он. Маска прикрывает уродливую улыбку. Любимый сынок не мог не узнать папочку. Маска Таддеуша Нотта слишком известна. Люциус был слишком мил, чтобы быть Пожирателем. Заносчив, многословен и бездействующий, а главное он недооценивал противника. Как и его Повелитель. Напасть на Хогвартс? Бред. Брать надо поодиночке. Жаль, что сегодня много свидетелей. Милейшая девушка, с длинными, безумной красоты волосами, дерется как воин, выросший сражаться. Подходя ближе, в поле их зрения, концентрируя внимание на себе. Глядя в широкие изумрудные глаза сына, он не чувствует сожалений, только презрение. Сорняк, паразит на его родовом древе, мерзкий предатель, неверящим взглядом всматривается, пытается увидеть лицо. Не беспокойся мой мальчик, я не стану скрывать то, что ты увидишь в свои последние минуты. Взмах руки превращает блестящую маску в черную дымку, а палочка его сына уже направлена на него. Он должен был догадаться еще когда покупал ее ему. Волос единорога внутри, ни черта слизеринского в нем не было. Добро пора искоренять, слишком долго он этого ждал в Азкабане, даже три месяца там ад. Салазар благослови Беллу, или нет, да все равно. 11:22 a.m. — Здравствуй, сын. Готов к уроку? Не давая времени ответить, отправляет любимое заклятие для воспитания, - Круцио! Маленькая блондинка мельтешит, бесит. А Теодор выглядит прекрасно. Его вены вздуваются, капилляры лопаются, из глаз текут красные капли, позвоночник почти ломается, его попытки победить боль каждый раз смешили его. Нужно желать, искренне. Он желал, o, как же он желал. Сегодня Таддеуш Нотт закончит обучение. Давно пора. Луна пытается стать на пути красной нити, что так прицельно попала в грудь Тео, сделать хоть что-нибудь. Безуспешно. Отчаяние захлестывает, Пожирателю так легко отбивать ее атаки, мгновенно возвращаясь к любимому Волан-де-Морта Непростительному. Лавгуд рычит, еще немного и ее так горячо любимый Тео сдастся. Непозволительно долго длится мучение. Грегори поднимает палочку. Так мало сил, так мало времени. Он не будет прощаться, не планирует умирать, а если у Тео на сегодня и запланирована смерть, то ему придется изменить свои планы. Нотт старший сильный противник, так что Гойл надеется на подмогу Луны, она сможет. Ее проклятие будет искренним, не подкопаешься. Выпуская настолько слабое Оглушающее, что у самого смех наворачивается, но больная голова не позволит расхохотаться, он привлекает внимание. Внимание этого существа, рожденного человеком и ставшего не хищником, не стандартным убийцей, а обиженного судьбой и мозгом уродом. Изысканный гоблинский клинок так ловко и точно попадает в Грега, что он и не понимает, почему вообще взметнулась рука у противника. А измазанное, будто в черной смоле лезвие, застряет в его левом плече. Жуткая боль пронзает тело, аккомпанирует непрерывному гулу в голове, и его сознание меркнет. Таддеуш Нотт был в Пожирателях, когда это было удобно, убивал, потому что это было весело, пытал по той же причине. Убеждал сына в своей правоте, так как умел, ведь знал, что сработает. И это работало, пока малец не привык к боли. Умер внутри, не сошел с ума, как все остальные, не переломал себе все кости в агонии, а перестал быть живым. Таддеуш Нотт им гордился, такой наследник, беспощадный, не ведающий страха - гордость, для такого отца. Сынок Люциуса стал таким же, но видимо, оправдывать надежды родителей эти ничтожества умеют только на время. Таддеуш Нотт гордился бы своим сыном за внутреннюю силу. Он бы гордился, если бы был человеком, но так и не узнав этого, он пал. От руки самой чистой волшебницы всех времен, той которая верила в свет. Луна Лавгуд, что немедля произнеся, громогласное, — Авада Кедавра! —Навеки лишила его этой возможности, зная - он ей не воспользуется. 11:22 a.m. Хогвартс По коридору бежит напуганный, грязный, запыхавшийся мальчишка. Кричит, что есть мочи, но замок пустует, на помощь юноше приходят портреты, передавая срочное послание по золоченным рамам директору МакГонагалл. Женщина без промедлений вылетает из кабинета, спеша в коридор от главного входа. Завидев надежду в лице профессора Трансфигурации, юноша звучно падает на каменный пол, шумно хватая воздух, выкрикивает пересохшими губами: — Хогсмид, там Пожиратели… Наши отбиваются, кажется Снейп… Крам с ними. Вызывайте авроров! Их много! И тут я видел в небе… этих… — Глаза прекрасного ангела Эндрю Деваро отчаянно ищут защиты, выражая неподдельный ужас. Минерва решила, что пожиратели пытаются пробраться в замок за кровью преподавателей и уже открыла рот что-то ответить, но густая изморозь легла на окна рядом, а за стеклом мелькнула черная тень. — Беги к эльфам, они тебя спрячут! —Рявкает женщина, помогая мальчишке подняться. Ей бы бежать к камину, срочно вызывать подмогу из Министерства, но ободранные, бестелесные твари уже атакуют. Портреты сегодня выполняют свои обязанности безукоризненно, передавая послания оставшимся в замке преподавателям. МакГонагалл конечно очень сильная ведьма, но сколько ей дано продержаться против нескольких десятков дементоров, неведому даже Мерлину. 11:24 a.m. Твою ж мать и угораздило вляпаться в такое месиво! Бежать! Ей нужно отсюда сбежать! Сколько она уже держиться в этой круговерти… Они умирают! А что она? Астория всегда была слабой, особенно в боевой магии. Уму непостижимо, как она до сих пор дышит. Как же страшно умирал Лонгботтом... Теодор корчится на полу… А ее руки дрожат, так что про руны и речи идти не может, как ей помочь, когда она с собой справиться не умеет. Просто продолжай ползти к выходу, еще чуть-чуть осталось… Ты позовешь на помощь, это тебе по зубам… Хвала небесам, никто не обращает внимания на трусиху ползущую по полу, между трупов… Вот оно! Наконец улица, ты почти свободна! Нет! Нет! Нет! Не нужно, Даф! Не ты! Пока Астория ободранными пальцами цепляется за брусчатку, Дафна со всех сил помогает Драко пробиться к Гермионе и Паркс, яростно отражающими атаки Долохова и еще какого-то психа. “Я справлюсь, позову авроров”, сквозь слезы шепчет она себе. Поднимает голову, чтобы встать на ноги, но натыкается на стоящую поодаль фигуру Маркуса. Он смотрит ей в глаза с злорадной ухмылкой. Поднимает палочку в сторону Дафны и шепчет смертельное - наказание за предательство Астории. Времени нет, одним рывком она бросается вперед, создавая живой барьер на пути зеленого луча. А оно и не требуется - хватило, чтобы искупить напоследок грехи перед сестрой. Последнее - “Прости”, но Дафна его не услышит, отбивая очередную нападку садистов. 11:26 a.m. Забини переступает очередного покойника, сам не намного живее лежащих. Непростительные сыпятся, как снег на Рождество. Не разберешь, что сорвалось с его палочки, что с чужой. Он заговоренный матерью еще в глубоком младенчестве, не особо использует щиты. Ему нужна голова Долохова, все остальное детали. Кровь заливает лицо, теплые струйки стекают на одежду, но сейчас ему плевать даже на вид падающей Астории, если выживет передаст ее последнюю просьбу сестре. Драко серьезно пострадал в стычке с Ноттом старшим, поэтому сейчас его левая рука беспомощно висит, а значит именно Блейз должен убить выблядка, пока тот сильнее не навредил Гермионе. Пробраться к ним почти невозможно, самое плотное кольцо Пожирателей оказалось именно рядом с девушками. Гарри приходится отвлекаться на разваливающееся здание, внутри до сих пор дети. Виктор сражается на два фронта вместе с Поттером. Пока Грин-де-Вальд с полными ярости глазами атакует Антонина, даже не стараясь обороняться. Шатенка всецело положилась на подаренный Лилианной браслет. Но и такой напор позволяет грязному ублюдку постепенно приближаться. Паркинсон заметно ослабла, схватка с Августом может принять летальный исход в любую секунду, щиты тускнеют, а проклятия не такие молниеносные, хотя и Руквуд порядком потяганный. Отчетливый голос в голове Блейза, напоминает о детях. <i>“ Не смей мне указывать, любовь моя!”<i>, рычит он в ответ, не произнося ни слова вслух. Родной голос уверяет, что он должен, она справится, если он снимет этот груз страха с ее плеч. И он бросается к остаткам строения, отбрасывает завалы, добираясь до бывшей барной стойки, кивает измученному Гарри, тот всем видом дает понять, что они с Крамом так долго не протянут. Забини тащит детей к “задней двери”, там вроде чисто, не считая тела Розмерты, но главное, что без Пожирателей. Занятый делом он и не успел понять, что Малфою Гермиона тоже нашла занятие, дабы отвести от гущи. Скрипя зубами, но на удочку клюют оба. И Драко отступает в сторону, спеша к Чжоу, тянущей, что есть сил Грега по развалинам. Свою палочку она потеряла в схватке, пробираясь сюда. А палочка Гойла так и не послушала ее. Руки девушки покрыты ссадинами, на ногах порезы и впившиеся щепки чего-то не важного. Он без сознания и дыхание только замедляется. Путь кажется до невозможного длинным, но Чанг старается изо всех сил. Падает… поднимается и продолжает тянуть… Не отступится, упрямая. Вот подбегает Драко, помогает левитировать Грега, и девушка сразу бросается к ножу. Блондин рычит от бессилия, такую рану не исцелить из-за яда. Но Чжоу не думая припадает к ране губами, периодически сплевывая на брусчатку почерневшую кровь. Во рту жжет, как от кипятка... останавливаться нет времени. Малфой застыл, не зная чем помочь рыдающей от боли девушке. Судорожно подбирает заклинание для подобной дряни, чтобы ускорить отток отравленной крови. Нашел! Подтягивая черную жижу обратно и не позволяя растечься дальше по венам. А она все продолжает, хватаясь за хрупкую надежду спасти, ну или по крайней мере погубить себя вместе с ним. 11:28 a.m. Хогвартс Седые пряди выбились из тугой прически, патронус не справляется с таким количеством бездушных монстров. В отдаленном коридоре слышатся ругательства Стебль. О, если бы дементоры боялись матерщины, уже бы дохли, как мухи. Сбоку от директрисы появляется легкое мерцание, постепенно приобретая формы и очертания. Напряженное лицо Геллерта оценивает ситуацию, полупрозрачные глаза пылают яростью. — Чертовски тяжело появляться без призыва. — Шипит мужчина, подсчитывая варианты. — В таком случае, вы становитесь сильнее. — МакГонагалл отбивается, а потому ответ рваный. — Мне не привыкать накапливать потенциал. — Выплевывает он, будто оскорбление. — Минерва, вам срочно нужна помощь! — Без вас вижу! Но чем мне поможет призрак… Не таким уж вы святым были, чтобы вашим духом распугивать дементоров! — Советом. Для этого святость не требуется. Сконцентрируйтесь на собственном гневе и обиде! — Геллерт, вы хоть представляете, как работает магия патронуса?! —Раздражению учительницы нет пределов. — Еще как представляю! Не время спорить, женщина! Слушайте меня беспрекословно, сейчас вам это жизни может стоить! — Рявкает Грин-де-Вальд, от чего директор даже опешила на мгновенье и обернула пораженное лицо. Его самоуверенный взгляд встретился с ее шокированным. И Мужчина настойчиво продолжил чеканить слова. — Ваш гнев не имеет ничего общего с тьмой, это праведное чувство тревоги и заботы. Вспомните его причину и отдайте своему патронусу самую сильную эмоцию, что вас сейчас обуревает. Минерва, патронус это прежде всего вы сами и сейчас вы не едины. Ну же, не мешкайте! Век живи - век учись, подкинул разум. По щекам всегда сдержанной женщины покатились слезы ярости, гнев опалил вены, направляясь в тонкую руку, а оттуда следуя за магией в палочку и к светящемуся зверьку. Яркое животное вспыхивает рассветными лучами, с приливом новых сил бросается отгонять нечисть, а Минерва все смотрит на растворяющегося Грин-де-Вальда. 11:30 a.m. Как начинает падать Гермиона видит только разрывающийся на два фланга Гарри. Едва он пытается броситься на помощь, как здание заметно кренится. Болгарин пробует перехватить весь груз на свою магию, сразу получая режущее в бок, невнимательность в бою всегда стоит дорого. Поттер старается доораться до Блейза, но того не видно за завалами. Паника… Мерзкая паника подступает к горлу... Он не видел, как умер Рон... Не уж то придётся смотреть, как умирает Гермиона... Не может он вот так потерять подругу. Не переживет еще одной утраты, они его семья… Всегда были. Посреди улицы появляется воронка порт ключа, и с нее выходит высокий широкоплечий блондин. Пепельные волосы аккуратно собраны в косу, лежат на меховом воротнике черного замшевого пальто. В одной руке вертится небольшой извилистый клинок эльфийской работы, сделанный еще за долго до того, как этот народ попал в рабство к волшебникам. В другой - белая палочка. Выражение лица колдуна слишком походит на безмятежность, но глаза неустанно ищут. Найдя желаемое, охотник направляется к Долохову, когда тот уже перехватывает тело Гермионы под вопли оседающей Пэнс. Руквуд держит брюнетку за волосы, направляя палочку к шее. Ее стеклянные карие глаза встречаются с его холодными бледно голубыми. Что-то в этом наемном убийце дарит ей надежду, темные зрачки Паркинсон безмолвно молят о помощи, его выцветшие дарят покровительство. Долохов отвлекается, пытаясь опознать прибывшего. Не найдя столь запоминающегося лица в памяти, а подтверждением его догадок становится тело Руквуда, он опускает девочку на пол и сыпет Непростительными. Лицо незнакомца озаряет игривый оскал, а летящие проклятия грациозно перенаправляются в его же подельников. Даже скорость шагов охотника не замедлилась, а взгляд все отчетливее твердит <i>“Это все, что ты можешь?”<i> Ребра Пожирателя обжигает порез очередного клинка, но само лезвие прошло вскользь. Зефирус даже бровь приподнял, удивляясь такому промаху. А Долохова уже и след простыл. Подхватывает полуживую шатенку, позволяя ее подруге ухватиться за свое предплечье. И растворяет их в черной тьме полета, унося на безопасное расстояние от бойни и не обращая никакого внимания на надрывный крик Драко. Остатки Пожирателей аппарируют вслед за предводителем, будто потеряв всякий интерес к происходящему. Блейз вылетает из руин, без промедления кидаясь к тому месту где в последний раз видел Гермиону… застывает, как вкопанный на полпути - теперь там только стоящий на коленях Малфой… Их жизнь рухнула вместе с остатками Трех метел… По щекам текут немые слезы, пока Драко воет, что есть сил. 11:36 a.m. Хлопок трансгрессии и на потрепанных директора МакГонагалл с Анри направляется несколько палочек. Женщины ошарашенно оглядываются - ад кромешный. Женевьева бежит к орущему мальчишке и лежащему рядом мулату, остатки разбитых смуглых рук закрывают лицо. Ее сердце режет, глаза набираются слезами. Анри всхлипывает, но крепко обхватывает ладонями лицо Драко, божится, клянется, что они ее найдут, а он кивает, не понимая ни слова и собирает рассыпавшиеся бусины-буквы с ее браслета. Крам орет на окаменевшего Гарри, игнорируя директрису. У мужчины такая же истерика, просто ему еще есть на чем сконцентрироваться, прежде чем впасть в отчаяние. Виктор стаскивает очередной камень с кучи, что образовалась еще в начале сражения. Поттер начинает помогать, сбоку спотыкаясь подходит Дафна, не задает вопросов, работает рядом. <i>Раз они это делают, значит так надо.<i> Минерва шепчет заклинание и сразу несколько булыжников взмывает в воздух. Женевьева спешит на помощь, а секунду спустя уже сама захлебывается слезами над бездыханным телом Северуса Снейпа. Сорок минут из жизни и смерти.