Не укради

      Гарри наслаждался утренним спокойным одиночеством своей комнаты, в которую наверняка больше никогда не вернется. Наслаждаться просто спокойствием было бы, конечно, скучно, поэтому попутно Поттер прокачивал чистейшую энергию по всем каналам своего тела — что со стороны, наверняка, смотрелось весьма схоже с маггловской медитацией.       Поттер до сих пор помнил свое незамутненное удивление, когда в короткой поездке в Азию увидел чистокровнейшего маггла, прокачивающего по своему телу самую что ни на есть настоящую энергию, ну, или магию — как хотите…       Джеймс тогда пытался организовать расширение семейного бизнеса через азиатский рынок. Затея была обречена на провал — ведь маги Азии были куда как более консервативны и недоверчивы по отношению к гайдзинам, чем их маггловские соотечественники… Но кто Гарри такой, чтобы объяснять отцу — как вести дела!       Пока отец ходил по бесконечным чаепитиям и обедам, возвращаясь каждый раз все более раздраженным и злым — Гарри посвятил себя разведке наиболее интересных локаций местечка, где они обосновались на то время. Несомненно — пляжи, пальмы, лучезарные улыбки местных жителей и стихийные рынки были интересны, но то, что по настоящему его встряхнуло — случилось в один из последних дней. Он совершенно безнаказанно пробрался в буддийский храм, желая поглазеть на закрытую от глаз туристов жизнь безумцев, что отреклись от мирской жизни ради возможности стать монахом. Да, они были уважаемы обществом, но совсем не имели с этого каких-то материальных преференций, жили на подаяния местных жителей, представляющие собой в основном простую еду.       Нечто вроде внутреннего дворика небольшого храма было заполнено мужчинами с обритыми головами и бровями, сидящими в абсолютно одинаковых позах, занимающихся на первый взгляд ничем конкретным (позже он узнал, что это была медитация). Гарри не поверил своим глазам, когда любопытства ради использовал на них «взор». Человек, сидящий перед всеми на небольшом возвышении, будучи магглом, полноценно оперировал энергией, хоть и не мог ей воспользоваться в привычном магу смысле. Каналы его тела были во много раз более развитыми, чем у среднестатистического немага. Да и остальные, хоть в куда меньшем объеме, проделывали тоже самое. Наверняка, никаких сверхъестественных для маггла способностей они от этого не обретали, но их тела точно становились более сильными, а продолжительность жизни существенно продлялась… А заболевания, бывшие для магглов настоящей проблемой, никогда их не беспокоили. Это было поразительно, и открывало немало интересных путей для самосовершенствования!       Завершив свой утренний моцион небольшой разминкой и душем, Поттер принялся паковать свои немногочисленные пожитки. Немногочисленные не от того, что Гарри совсем не любил побаловать себя интересными или полезными вещами, а скорее по причине необходимости соблюдения осторожности. Мало кто из его родичей одобрили бы его маленькое хобби, но так уж вышло — оно заняло немалую часть его жизни, и требовало некоторой экипировки и вложений. Приобрести небольшое заброшенное промышленное здание в центре Лондона, чтобы никто не цеплялся к таким мелочам, как возраст покупателя, было сложно. Но полезные знакомства, которые он приобрел за прошедшие пару лет тесного общения с обитателями Лютного Переулка, весьма помогли ему в этом. Таким образом, у него была база, где он и хранил большую часть своих вещей, которые, в основном, сводились к простым и немарким маггловским вещам.       Вот его братец — вот кто любил пощеголять модными мантиями самых разнообразных фасонов, покроев и цветов. Чарльз был и так достаточно ярким персонажем, которого невозможно было не заметить в толпе — а со своими попугайскими, хоть и со вкусом подобранными, вещами — и вовсе сверкал неоновой вывеской, как бы прося: «Обрати! Ну обрати на меня внимание! Я великолепен!». Высокий, рыжеволосый и зеленоглазый, с золотистым загаром и веснушками, белозубой обаятельной улыбкой и полной уверенностью в своей несравненной привлекательности, он был почти что противоположностью Гарри. Хотя, казалось бы, двойняшки. Гарри, как-то так сложилось, обладал более хрупким телосложением, которое, в связи с его развлечениями, в последние года значительно окрепло, и со своей светлой — почти белой — кожей и чёрными волосами — как-то терялся на его фоне. Что самого Гарри, к слову, беспокоило мало.        — Гарри, сын, ты уже собрался? — пропела Лили, постучавшись в его дверь. Она предпочитала делать вид, что ничего значительного не происходит, и порхала по дому с самого утра, изображая бурную подготовку к завтраку.        — Да, скоро спущусь, — отрапортовал Гарри, не удивленный выбранной тактикой матери справляться с трудными ситуациями. Она предпочитала делать вид, что проблемы не существует, и ждала, пока она как-нибудь сама не рассосется. И не ошибалась! Он действительно скоро исчезнет из их жизни.       Когда встал вопрос смены внешности, семейство Поттеров разразилось в идеях. Упоминали и маггловскую краску для волос, и оборотное зелье, даже какие-то темномагические артефакты притащили (Светлый Род, ха!), которые Гарри наотрез отказался на себя вешать. Нашли дурака. Мало того, что носить артефакты с темной направленностью светлым магам категорически не рекомендовалось по причине негативного воздействия на токи магии в теле (что являлось лишь мнением Гарри, так как официальная магическая наука говорила что-то о полярной природе темных и светлых волшебников); так еще и грозило оставить бедняг с неизлечимыми заболеваниями до окончания жизни, и приблизить это самое окончание. Гарри решил остановиться на магической краске, которая сохраняла эффект куда как дольше маггловской, и не выдала бы его отросшими корнями. И все, Мерлина ради, они с братом и так были двойняшками! Удивительно, но с измененным цветом волос, он и в правду стал похож на брата, а большего и не требовалось. Гарри очень сомневался, что Темный Лорд будет так уж сильно интересоваться своим гостем поначалу. А дальше уже не его дело.       Возвращаясь к мысли — обидно, но темные маги пользоваться артефактами светлых могли без особых проблем. Сам Гарри не мог назвать себя полностью светлым волшебником, но родственникам эта информация, в общем-то, была ни к чему.       Когда-то тема природы этого разделения живо заинтересовала Поттера, и он не отказал себе в удовольствии основательно покопаться в этом. Гарри рассчитывал, что количество трудов на данную тему как минимум не будет уступать работам, посвященным использованию сердечной жилы дракона или способам изгнания садовых гномов из огорода, но ошибся.       Единственным автором современности, который посвятил свои изыскания этой проблеме, был некий Альбус Дамблдор. Чудак некогда был профессором трансфигурации Хогвартса, а в своих исследованиях природы магов исходил скорее не из эксперимента, наблюдения или хотя бы исторического анализа, а подбивал известные ему факты под какую-то странную философию дуалистической природы всего сущего. Дескать, если существуют светлые маги, воплощавшие собой добро и благо, то и существование зла и мерзости в лице темных магов неизбежно. Например — ту же невозможность светлых магов применять темные артефакты — профессор объяснял непорочной природой светлых. Словом, интересный был персонаж, но пропал во время установления власти Лорда над магической Британией. Терзали Поттера сомнения, что Реддл вовсе не был фанатом научно-философских изысканий профессора.       На деле же, Гарри буквально мог видеть, что светлые от темных отличались лишь, так скажем, путями в своем теле, через которые пропускали магию, творя волшебство. Светлые использовали в основном свое ядро, когда как темные были склонны использовать наравне с ядром периферийные каналы тела. Их артефакты так же воздействовали и на ядро, и на остальные каналы в равной степени, что заставляло светлых магов при использовании темных артефактов чувствовать себя не в своей тарелке: нетренированные каналы их тела повреждались и приносили не только болезненные ощущения, но и сбои в общей циркуляции энергии, вызывая проблемы со здоровьем.       Что любопытно, темные и светлые маги долгое время сосуществовали вполне себе мирно. До появления пресловутых Морганы и Мерлина мало кого вообще интересовали эти малозначимые отличия в строении организма мага. А потом одиозная история великих волшебников поставила знак равенства между всем плохим и темными магами.       К слову, чары и заклятия вообще не могли быть разделены на темные и светлые, так как в сотворении чар вообще не имело значения — какие именно каналы ты задействуешь, ведь основное направление и цель магии задавал контур, сотворённый волепроявлением и словом-ключом. Корректнее было бы говорить о градации заклинаний по смертоносности и травмоопасности, чем о разделении на темные и светлые. Чем больше Гарри узнавал о мире вокруг — тем больше убеждался, что его окружают одни идиоты. Впрочем, недавние события показали, что и сам он не образчик умственной состоятельности.       Подхватив небольшой рюкзак с чарами расширения и облегчения веса, и не забыв заткнуть за пояс брюк свою палочку, Гарри окинул прощальным взглядом светлую комнату в бежевых тонах. Он ожидал, что прощание с домом будет грустным событием, но на деле ощущал лишь решимость выдержать этот месяц, и наконец, стать свободным человеком. По сути — люди, которые должны были стать его тылом и защитниками, отдавали его в уплату своему спокойствию. Гарри не был удивлен, даже погрустить как следует не вышло… А он, между прочим, подросток! Ему положено драматизировать все вокруг, обижаться на мир за то, что не соответствует тому образу, каким его видит Гарри. Эх, вот Чарльз бы на его месте справился бы отменно. Ухмыльнувшись своим мыслям, Поттер направился к столовой.       Коридоры менора всегда были излишне извилистыми, а портреты слишком любопытны. Сегодня Гарри решил сделать им скидку и не раздражаться глупым вопросам старых сплетников, которые наверняка и так все знали, но вот информация, полученная из первых рук, всегда чрезвычайно ценилась среди мертвой родни. «Куда ты направляешься, Гарольд?», «Надолго ли ты уезжаешь, дорогой?», «Правда ли, что непутевый Джеймс хочет отречься от своего сына?» — только и слышалось на его пути.       Массивный дубовый стол в столовой комнате практически обладал собственной силой притяжения — настолько он был огромным и значительным. На его фоне элегантные светлые шторы, большие окна и белый мраморный пол смотрелись совсем малозаметно, хоть и стоили целое состояние.        — Всем доброго утра, — традиционно безразличным, скучным тоном он поприветствовал родителей с братом. Джеймс лишь хмуро взглянул на сына, все еще задетый тем щелчком по носу, которым стало для него условие Гарри — и вообще самим фактом, что тот посмел ставить условия. Гарри был уверен — если бы не необходимость сохранения хотя бы видимости хороших отношений, отец бы уже величал его не иначе, как неблагодарным щенком.        — Доброе утро, Гарри, — Лили, сверкая в лучах рассветного солнца, бивших сквозь высокие окна столовой, смотрелась как никогда прекрасно.       Его мать была настоящей красавицей, и когда-то была еще, если верить Северусу, настоящей умницей. Впрочем, магглорожденная девчушка, по большой любви выскочившая замуж так рано — вряд ли ожидала, что станет, по сути — собственностью мужа и его семьи. Такое может сломать романтическую натуру настоящей идеалистки. Красивой куклой в дорогих туалетах быть совсем непросто — считал Гарри.        — Братишка, ты даже не старался, — протянул лениво Чарльз, пока Гарри занимал свое место за столом, — неужели ты думаешь, что просто перекрасить волосы будет достаточно, чтобы быть похожим на меня? Ты похож на плохую пародию, — братец сегодня особенно старался, говорил гадости, даже не пытаясь как-то завуалировать их ради родителей. Наверное, чувствовал скорую разлуку. Гарри шало улыбнулся, позволяя себе приоткрыть маску.        — Не волнуйся, Чарльз, я просто буду так же остроумен и очарователен, как ты. Буду говорить только про квиддич, и Лорд будет просто вынужден обратить свое внимание на мою — прости — твою, ангельскую внешность.        — Называешь меня тупым? — прошипел Чарльз. — Не боишься быть вышвырнутым на улицу без копейки в кармане?        — Ну что ты, Чарли, дорогой, я же лишь пытался отметить остроту твоего ума, — Гарри наивно хлопнул глазами, буквально ощущая, как маска, которую он носил годами перед «семьей», трещит по швам. К черту, эти люди уже, считай, ему чужие. В следующий раз, когда он с ними столкнется, они поговорят на равных. — К тому же, наш любимый папочка уже дал мне честное слово, — и не только — что моя часть наследства будет моей. Если ты захочешь убедить его передумать, боюсь, у тебя больше не будет папочки, — он чисто и светло улыбнулся отцу.       Джеймс глубоко вздохнул и опустил руки на стол, скорбная мина обозначилась на его лице. Все стихли, ожидая бури. Он казался по-настоящему уязвленным и обиженным словами Гарри. Вероятно, Поттер-старший воспринимал ситуацию совершенно не так, как он. Вероятно, он считал, что защитить наследника своего Рода для Гарри должно быть священным долгом, что они с Лили не заслужили такого отношения от собственного сына, что он, Джеймс Поттер, вложил в него душу и старания, а в ответ получает только непослушание и неуважение. Вероятно, он никогда не поймет, почему для Гарри отречение от семьи не наказание, а огромное благо, которое он готов выторговать ценой огромного риска.        — С этого момента ты сам за себя, Гарри. Я сдержу данную клятву, можешь не сомневаться. Надеюсь, осознав, какого это — остаться один на один с этим миром, — Гарри еле удержал себя и не закатил глаза, — ты не пожалеешь о своем решении.        — Вам больше не стоит беспокоиться обо мне. Я тоже надеюсь, что удача не оставит вас, — Гарри говорил это от души. Хоть в этой семье у него и не было своего места, ничего дурного он им все равно не желал.        — Мальчики, давайте не будем портить такое прекрасное утро! — воскликнула мать обеспокоенно, ища беспокойными глазами взгляд мужа. Джеймс тепло, хоть и немного натянуто, ей улыбнулся и завел разговор с Чарльзом о его тренировках и планах вступить в национальную сборную по квиддитчу.       Дальше утро прошло настолько обыденно, насколько оно проходило всегда. Гарри поглощал свой завтрак и раздумывал — стоит ли рисковать и выпускать Золотце в свет этот месяц. С одной стороны — месяц затишья снизит интерес Лорда к вору, а вот с другой — будет весьма подозрительно, если Золотце исчезнет ровно на тот срок, на которой в его поместье поселится один из Поттеров. Понять, что на самом деле он был никаким не Чарльзом будет совсем не сложно, если задаться целью. А вот задержка деятельности на более долгий срок повредит его планам. Значит, придется найти способ отпустить Золотце немного поиграть — так, чтобы никто не понял, что он как-то связан с Поттерами.        — Гарри, мы должны тебя предупредить, мы покидаем Британию на ближайший год. Может быть, дольше, — повернулась к нему мать.        — Это, конечно же, не мое дело, но что вы собираетесь делать по истечению этого года, когда обязательно станет ясно, что я не Чарльз Поттер? — если свои действия Гарри продумал, то вот действия родителей все еще были непонятны. Никакого практического значения они не несли, но вот удовлетворить свой интерес было бы неплохо. Неужели, и правда планируют отдать его в полное распоряжение Лорда?        — Ты прав, Гарри, это не твое дело. Дабы не поставить под угрозу само существование нашего Рода мы не можем тебе ничего сказать. И не стоит нам писать, есть риск, что Темный Лорд отследит совиную почту, — Чарли был чрезвычайно доволен собой, его и так яркие зеленые глаза буквально светились. Причины, правду говоря, Гарри были неясны, ведь, хоть их отношения и были далеки от идеала, они не были ТАК плохи, чтобы тот откровенно радовался, что по окончанию года, Гарри, скорее всего, сгинет.        — Не волнуйся, сын, у нас есть план, и ты, если не выдашь себя, не пострадаешь, но мы правда не можем рассказать тебе подробностей — улыбнулась Лили ему извиняющееся. — И, Чарли, дорогой, давай не будем ссориться с Гарри перед долгой разлукой.       Чарли только кивнул с виноватым видом. Хоть Лили и была заложницей своего положения, фактически не имея прав хоть на что-нибудь, Чарльз любил ее безусловно и подчинился бы любой ее просьбе, высказанной таким просящим тоном.       Джеймс молча встал из-за стола и отправился в аппарационную, Гарри отодвинул стул и отправился следом, на прощание поцеловав руку Лили, глаза у которой подозрительно блестели. Брату он лишь кивнул, впрочем, не удостоившись ответного жеста.       По условиям контракта Джеймс должен был лично сопроводить жениха к поместью и вручить, так сказать, лично в руки Темному Лорду. Сукин сын любил хорошие шутки.       Так как, официально во всяком случае, Гарри аппарировать не умел, в аппарационной Джеймс подошел к нему вплотную и вместо того, чтобы схватить за локоть покрепче, как делал это всегда, аккуратно, даже как-то бережно, обнял, чего не делал очень давно. Прощался — понял он, чтобы вручить в руки человеку, которого считал монстром. Гарри несмело обнял того в ответ, на мгновение уложив тому голову на плечо. Желудок немного болезненно и щекотно сжался. А в следующее мгновение пространство схлопнулось, чтобы он мог осознать себя рядом с поистине огромным особняком. Даже для него, потомственного аристократа из совсем не бедного рода, знавшего, как выглядит роскошь, с пеленок, этот мэнор казался до безобразия дорогим, и до острого приступа одиночества огромным.       Рядом бесшумно, как и полагается вышколенному эльфу, появилось характерно лопоухое существо.        — Талли рад встречать гостей! Талли проведет дорогого будущего мужа господина! — пропищало оно с неудержимой радостью, рассматривая бледную тушку Гарри, нарушая при этом все писанные и неписанные правила поведения своего народца. В самом деле, даже как-то печально — наиболее радостный, почти одержимый взгляд в своей жизни он получил от эльфа. Поганец ему уже нравился.        — Тогда веди нас, — кивнул Джеймс степенно, даже не заметив, что посланник его, в общем-то, и не приглашал.       Эльф качнул ушами, и одним щелчком пальцев перенес их с отцом в немного мрачное помещение — скорее всего, являющееся гостиной. Мягкие кроваво-красные диваны, и темный пол из какого-то дерева — наводили на мысли о логове киношного злодея, но вот светло-коричневые стены и светлые шторы в купе с остальной мебелью, не отличавшейся столь кричавшим характером — практически нивелировали первое устрашающее впечатление.        — Рад приветствовать вас в своем доме, — в дверном проеме, который имитировала высокая арка, появился виновник торжества. Темный Лорд выглядел… Обыкновенно. Несомненно, он был красивым мужчиной, и, если не знать его реальный возраст, можно было бы подумать, что ему не больше тридцати пяти лет. Облаченный в темную (ну какую же еще!) мантию, он казался излишне бледным, цвет его волос на фоне кожи казался еще темнее, хотя изначально был ближе к шатену. Ровный тонкий нос и выраженная линия челюсти делали его облик даже несколько грубым, но вот чувственный росчерк губ и длинные темные ресницы компенсировали это впечатление. Да, его можно было назвать красивым. Но вот, в отличие от его образа в их стычке за статуэтку — сейчас от него не ощущались те сумасшедшие эманации силы — вероятно, он воспользовался специальным артефактом. Его глаза, тогда горевшие азартом и интересом, сейчас были почти блеклыми, несмотря на их насыщенно-алый оттенок. Только походка, полная энергии и скрытой угрозы, не изменилась.        — На газетных колдографиях ты выглядишь несколько по-другому, дорогой жених, — проворковал Лорд ему в лицо, приблизившись и одной рукой удерживая его подбородок в цепкой хватке длинных пальцев, не обращая абсолютно никакого внимания на Джеймса. На таком близком расстоянии их разница в росте, не такая уж и критическая в любом ином случае — всего-то на полголовы, ощущалась просто колоссальной.        — Я всегда хорошо получался на колдографиях, — Взгляд Гарри пересекся с взглядом Лорда в прямом столкновении, практически бросая тому вызов. — К тому же эта квиддичная форма… Она кого угодно в миг сделает секс-символом, — губы так и рвались расползтись в дразнящей ухмылке. «Пророк» уже который год выбирал Чарльза самым завидным женихом и тем самым символом Британии. Должно быть, Лорд немного ревновал. Должно быть, все маги Великобритании сошли с ума. Но Гарри был еще в своем уме и понимал, с кем разговаривает — поэтому, состроив серьезную, чуть смущенную мину, стеснительно отвел взгляд.       Для полноты картины следовало бы поводить ножкой по полу, но он справедливо опасался, что в это уже точно никто не поверит, так что пришлось ограничиться повадками своего уже далекого мягкого и нерешительного «Я». Лорд был интересным. Этот месяц будет интересным — понял Гарри, он даже ощутил что-то вроде предвкушения, которое иногда навещало его перед особенно сложным делом или перед боем, когда избежать столкновения было невозможно.       Джеймс, раздраженный игнорированием своей персоны, прочистил горло, призывая присутствующих обратить на него внимание. Уже за одну эту картину легкого унижения всегда такого полного осознания своей значимости отца, Гарри был готов дать Темному Лорду треть, нет, половину своего состояния! Впрочем, он был уверен — уж кто, а Лорд не нуждался в его благотворительности.        — Простите, Лорд Поттер, — кивнул ему Реддл, — есть какие-то обстоятельства, которые вы хотели бы обсудить? — он наклонил голову в сторону Джеймса, мол, давай говори.        — Только одно. Хотел напомнить вам, что в контракте прописаны не только условия и обязательства с нашей стороны, но и с вашей. Надеюсь, вы не причините вред моему сыну.        — Я, что, похож на безумца? Играть с магией даже я не рискну, — весело улыбнулся Реддл, будто не зная, какое общественное мнение, особенно со стороны светлых, о нем сложилось. Джеймс даже несколько расслабился, то ли от дружественного тона, на который перешел Лорд, то ли действительно о нем волновался. — Ваш сын в полной безопасности, можете не сомневаться. Я не сделаю с ним ничего, чего бы он сам не захотел, — отец бросил на него обеспокоенный взгляд и нахмурился. Гарри еле сдерживал хохот. Джеймс, изображавший заботливого папашу, словно не замечавший издевки, был уморительным зрелищем.        — В таком случае, должен попрощаться с вами, я несколько спешу, — буркнул Джеймс.        — Даже не останетесь на чашечку чая? — деланно удивился Лорд.        — Боюсь, я действительно спешу, прошу меня простить, — склонил голову он в извиняющемся поклоне.        — Ну что ж, не буду вас задерживать, — произнес Лорд, намеренно опустив вторую часть, принятой в таких ситуациях, фразы, где уходящему предлагали заходить в любое время. — Тилли! Проводи нашего гостя. Приятно иметь с вами дело, — улыбнулся лорд за мгновение до исчезновения Поттера-старшего.        — И что же за такие срочные дела у твоего отца? — Развернулся к нему Лорд.        — Не знаю, — Гарри состроил задумчивую мину, — возможно, захотел полетать на метлах с дядей Сири.        Вряд ли Темного Лорда часто оставляли так поспешно, чтобы банально полетать с приятелем. Все-таки он тоже Поттер, не стоит оскорблять его родственников у него на глазах, ему хоть и нравится, но так на свой счет много чего принять можно.        — Неужели, — пропел Реддл, явно забавляясь, — Чай, кофе, экскурсия?        — Боюсь, если у вас нет карты данного строения, одной экскурсии будет мало, — изображая простодушное туповатое выражение лица, Гарри улыбнулся хозяину дома.        — Предлагаешь мне подработать твоим личным эльфом? — в голосе Лорда не было и капли злости, но вот переходить черту Гарри все-таки не стоило, так что пора идти на попятную.        — Что вы, мистер Реддл! — склонил голову в извиняющемся жесте, характерном для младшего (во всех смыслах) перед старшим. — Я просто неудачно пошутил, прошу меня простить.        — Зови меня Марволо и можешь обращаться ко мне на «ты», — принимая извинения, произнес тот. — Что ж, одну экскурсию я тебе точно обещаю, а там решим, — похоже более одного раза предлагать выбор он не привык, а чай и кофе откладывались на неопределенный срок.       Поместье оказалось просто бесконечным, где-то между третьей гостиной и вторым торжественным залом сознание Гарри отказалось принимать участие в экзекуции, оставив лишь невнятно мычащее не каждую реплику Лорда тело.        — Ладно, думаю, на сегодня достаточно, — остановился вдруг Марволо совершенно неожиданно, будто кто-то невидимый его пнул. Впрочем, Гарри этой передышке обрадовался. Он понимал, что знать планировку здания, в котором он проведет следующий месяц, пытаясь крутить свои сомнительные делишки, очень важно, но запомнить все с первого раза было решительно невозможно. А Гарри привык не ставить перед собой невыполнимых задач.        — Я покажу тебе твои комнаты, они рядом с моими. Можешь обращаться, если что-то понадобится, но не рекомендую тебе будить меня ночью без веских на то оснований, — Гарри послушно закивал крашеной головой, показывая, как хорошо он все понимает. — Талли! С этого дня Талли переходит в твое распоряжение. Я сейчас должен отлучиться для решения некоторых вопросов, возможно я не успею к обеду, так что не стесняйся воспользоваться столовой в мое отсутствие. Все понятно?        — Конечно, мистер Реддл, — кивнул Гарри, — то есть, я все понял, Марволо.        — Очень хорошо, — Реддл непринужденно сделал шаг вперед, вмиг оказавшись в его личном пространстве.       Ай-яй-ай, мистер Темный Лорд, нельзя же так поступать с невинными и трепетными Поттерами! Гарри даже притворяться не пришлось, неуютное ощущение присутствия совсем рядом малознакомого человека заставило нервно поправить лямку рюкзака. — По возвращении надеюсь застать свой дом целым и не в огне.        — Не волнуйся, Марволо, — Гарри по-свойски хлопнул того ладонью по плечу. Сам виноват! Не надо было заставлять его нервничать. — У меня много талантов, например, ты слышал, как хорошо я играю в квиддич? Или, может быть, знаешь, я хороший ловец! Словом, все будет путем! — заверил его Поттер, практически закрывая дверь перед владельцем дома.       Ну что же, Гарри мог себя поздравить: с убеждением Лорда в том, что Чарльз Поттер полный придурок, он справился отлично! Осталось отыграть всего-то еще тридцать дней и свобода, манившая приключениями, бьющими ключом, вместе с жизнью, которой он всегда и хотел, ждали!