Тотем: Змей, Часть 1 Доказать свою верность

У нее не было ни цели, ни смысла. Каждый рассвет она встречала в пустоте, каждый закат она провожала переполняемая или болью, или голодом. Рена прожигала свою жизнь в поисках приключений, пытаясь заткнуть зияющую дыру в груди чем только подвернется под руку. В ход шло все — алкоголь, наркотики, беспорядочные связи, глупый, неоправданный вообще ничем риск. Все это лишь притупляло глухую тоску, чуть-чуть смещая фокус внимания на ее новое развлечение, но лишь до того момента пока длилась ее очередная затея. Но стоило только остановиться, прекратить бег в темноте и она снова оказывалась один на один с собой и той пустотой, которую она из себя представляла. И тогда она срывалась в отчаянную погоню за острыми ощущениями, трясущимися от лихорадочного нетерпения руками хватая любую возможность отвлечься от себя. Она предпочитала раздирать лицо и руки в кровь об мир, лишь бы не оставаться наедине с собой, не слышать глухую тишину ее скорбного разрушенного мира. Однако сейчас самые веселые приключения у нее начались в тот момент, когда она настояла на прохождении экзамена на чуунина, хотя смысла в этом лично для нее было мало. Оставаться генином в ее случае было бы даже уместнее, но всему виной оказалась ее проклятая скука. За короткие несколько недель в ее жизни изменилось столь многое, что ее мир буквально трещал по швам, пытаясь уместить в свои границы новых людей и новые чувства. Тот темный лес, в котором она бежала, оказался не так и темен, как представлялось ранее. Буквально считанные дни потребовались, чтобы на нее заявили права сильного двое могущественных шиноби, одним из которых был сумасшедший Джинчуурики, а вторым — чудовище ранга S. И будто мало этого было, так еще и третий мужчина недвусмысленно позвал ее в свою жизнь на правах возлюбленной, хотя в его случае можно было лишь проявить сочувствие. Раньше она никогда не пользовалась такой популярностью у мужчин, а тут сразу целый гарем, все как на подбор — красивые, сильные да умные, выбирай — не хочу. Вот только выбор затрудняло то, что выбери она одного, остальные двое ее просто разорвут. И ведь не спрятаться от них, ни скрыться пока нет никакой возможности. И это делало ее жизнь определенно не скучной. Красота. И вот теперь она снова решительно ринулась в погоню за чем-то, что и рядом не лежало с инстинктом выживания. И ведь всего день назад Орочимару напугал ее до икоты, до подкосившихся ног. Она была напугана так сильно, что чуть не обмочилась, когда абсолютно беспомощная лежала под ним на полу. Она была настолько напугана, что еще долго ее било и корчило в истерике, даже когда он давно ушел и даже запаха его не осталось на ее кухне. Несколько часов прошло перед тем, как она смогла трясущимися руками налить себе стакан крепкого алкоголя и залпом его выпить. А ведь он тогда ничего с ней не сделал, он ее даже особо и не трогал. Просто в то памятное утро он «всего лишь» показал краешек своего настоящего лица. И лицо это показалось ей настолько жутким, что любой нормальный человек на ее месте вместо того, чтобы потом как ни в чем ни бывало глумиться и не очень умно нарываться на верную смерть, сбежал куда угодно, хоть в ад. Нормальный человек вереща от ужаса помчался бы в отдел дознания, к Хокаге, да хоть к Шимуре, куда угодно, лишь бы подальше от него. Но никто бы не остался в доме, куда как к себе ходит Белый Змей Орочимару. И уж тем более никто бы не терся об него голым телом, предлагая всякие непристойности. А то, что она их ему предлагала, у Рены даже сомнений не вызывало — слишком уж хорошо она себя знала. А сейчас, даже несмотря на все произошедшее, на ее, казалось бы, открывшиеся на Орочимару глаза, она снова вертит перед ним хвостом, не боясь, что за этот хвост ее могут крепко схватить и выкрутить. И вместо того, чтобы отказать ему твердо, недвусмысленно и однозначно, а в отличие от Гаары Орочимару вряд ли стал бы ее принуждать, сколько бы он там ни хорохорился, она снова оказалась под ним и в этот раз совершенно добровольно. Более того, она всецело отдавалась происходящему и получала от этого немалое удовольствие. То, как он с ней себя повел, полностью перечеркнуло все ее представления о нем, как о мужчине-любовнике в целом. Она ожидала нахального сдирания одежды или брутального тисканья, ведь он довольно прямо ей заявил, что хочет ее и ее мнение на этот счет не будет особо учитываться, но ничего этого не было. С одной стороны, Рена была несколько разочарованна, так как ее представления о нем оказались ложными (никто не любит ошибаться в своих предположениях), с другой же — с восторгом принимала новые удивительные ощущения. Ведь наверняка в мире очень мало женщин, которые могли похвастаться тем, что побывали в объятьях обоих великих саннинов, остались живы и теперь имели право на сравнительный анализ. А сравнивать и правда было очень интересно. Для полноты картины было бы вообще чудесно пробраться под покрывало и к великой Принцессе Цунаде, ведь не зря же она столько лет неразлучна со своей ученицей. Мало ли что у нее там на почве неудач с мужчинами сложилось с женщиной. «Я точно своей смертью не умру». Орочимару не просто втянул ее к себе, а прижал ее сверху, вынудив чувствовать его тело своим. Но тяжести или ограничения движения она как таковых не испытывала, ведь он держал свой вес на локтях. Он прикасался к ее вискам тонкими холодными пальцами, осторожно ласкал кожу шеи и за ушками, перебирал пряди шелковых волос. И губ касался легко и осторожно, не углубляя поцелуя, но и не разрывая его. Темные полукружья ресниц лежали на его щеках и лишь тонкий серпик зеленого огня полыхал в щелочках глаз. Рена же глаза закрывать не стала — она хотела видеть то, что происходило, запомнить каждое мгновение, каждый кадр на всю свою жизнь. Протянув руку, она также запустила руки в его волосы, просеивая их сквозь пальцы, легкими движениями гладила теплый затылок и чувствительную кожу за ушами. То, как он слегка втянул воздух, подсказало Рене, что задняя часть его шеи чувствительна к прикосновениям и ему они нравятся. Но она не стала торопиться, пообещав себе, что обязательно к ним вернется. Теперь ее исследовательский интерес переключился на его лицо: провела пальцами по точенной скуле, осторожно коснулась век, очертила брови, приложила ладонь к щеке. Когда она отнимала руку, Орочимару потянулся вслед за нею, не желая разрывать теплого прикосновения. — Ты хорошо пахнешь, — она вздохнула и потерлась носом о его шею. Он только чуть-чуть улыбнулся и снова вернулся к ее лицу. — Ты боишься меня? — Да… Орочимару перекатился на спину и помог ей оседлать его бедра. — Распусти волосы. Она послушалась, позволив тяжелой копне упасть на спину, растечься по плечам, по груди мужчины, свеситься до самого пола. Протянув руки, он одной удерживал ее за шею, ловя ее взгляд, а вот второй аккуратно приподнял майку, обнажая живот. Тонкие холодные пальцы легко скользили по ее коже, больше напоминая прикосновение змеиного языка или бесстрастный холод ножа убийцы. Рена вздрагивала от тонкого возбуждения с привкусом страха. — Хорошо, что ты боишься меня, ведь это значит, у тебя все еще есть инстинкт самосохранения. Самоубийцы и идиоты мне не интересны. Я хочу тебя раздеть. Можно? — он очень осторожно приподнял ее майку еще немного выше, обнажая выступающие из-под кожи ребра. — Нет, — она облизнула губы и прикусила язык, чтобы не сказать совсем другое. Ее волосы свисали густыми прядями и скрывали лицо так, что он не видел выражения ее глаз, хоть и пытался поймать ее взгляд. — А придется разрешить. Она от неожиданности посмотрела ему в глаза, чувствуя, как внутри прорастает зерно раздражения и беспокойства. — Что ты имеешь в виду? — Рена нахмурилась. В ее чувствах возбуждения стало гораздо меньше, а вот страха — прибавилось. — У нас есть буквально несколько минут, так что слушай меня внимательно, — его лицо было расслабленным и вся его поза тоже, но вот глаза внезапно оказались очень серьезными, взгляд — острым и собранным, без малейшей поволоки страсти, — сюда вот-вот вломится АНБУ. Сюрприз-сюрприз. Рена попыталась было дернутся, но Орочимару удержал ее на себе, напротив, прижав к груди и зарывшись лицом в шею. — Делай, что я скажу, и у тебя будет хороший шанс выкрутиться из этой ситуации. Расслабься, притворись, что мы любовники. Сейчас они наблюдают за нами и должны видеть то, что хотят увидеть. Ты разве забыла, что к тебе приехал Кейтаро Нагаи пожить пару недель? Рена выгнула поясницу и начала тереться промежностью об Орочимару, чувствуя, что ему это очень даже нравится. «Неужели он настолько уверен в себе, что даже в такой ситуации может себе позволить плотские желания? Или он меня просто хочет обмануть об АНБУ?». Он потянул ее майку вверх, стаскивая через голову, и принялся ласкать грудь, неторопливо и очень по-хозяйски. — Что мне говорить? — Рена извивалась на нем и постанывала. Сидеть на полностью одетом мужчине в одних трусах было не удобно, швы его брюк неприятно натирали нежную кожу скрытую лишь тонким кружевом, но выбирать не приходилось. Намотав волосы на руки, она подняла их на затылок, обнажая все тело, чтобы возможные наблюдатели ясно видели, что у нее нет оружия. — Тебе придется довериться мне, — Орчимару отпустил ее грудь и распустил пряжку на ремне, — я должен оставить тебе закладку для мозголомов и ядро фальш-воспоминаний. Рена наклонилась к нему и потерлась голой грудью об его лицо, позволив облизать свои соски. То, что предлагал Орочимару было очень рискованным, хотя бы из-за того, что ей придется довериться ему настолько глубоко, насколько это вообще возможно. Остаться перед ним голой, без единой своей фальшивой личности, подобной ободранному ивовому пруту, было в чем-то страшнее смерти. Ее маски настолько срослись с лицом, что снимать их придется не просто с кожей, а с мясом. Она боялась обнажить перед ним свою пустоту гораздо больше, чем то, что он мог вложить в ее голову против ее воли. После того, что она видела в душе Нейджи, она была готова поверить во что угодно и даже в то, что Орочимару тоже умеет делать такие вещи. — Я не хочу! — ее соски напряглись и затвердели, как от холода. «Какая же я идиотка, как можно было позволить загнать себя в угол в собственном доме! Вот кто мне когда-нибудь объяснит, что у меня болтается в черепе вместо мозгов, если я лезу в такие дела исключительно по скудоумию?!» — Тогда тебе придется очень туго. Рена, клянусь своей силой и надеждой на возрождение, что не сделаю ничего другого, кроме обещанного, — он сжал пальцами ее грудь, заставив дернутся и вскрикнуть. Тут ж загладил свою вину поцелуем. — Прости, ты такая аппетитная. — Орочи, я, наверное, лучше рискну! Я не хочу пускать тебя в свою голову. Там… не прибрано. Он издал легкий смешок. — Тебе придется решиться, ведь от этого зависит твоя жизнь. Я уверен, что за связь со мной тебя не пощадят. То, что от тебя останется после пристрастного допроса и полного расследования — даже не похоронишь. Ты забываешь, что я в Конохе главное пугало последних десятилетий и ради того, чтобы получить мою кровь, старая обезьяна пойдет на все. Так что не тешь себя надеждой, что тебя пожалеют в силу твоего нежного возраста. — Не называй Хокаге обезьяной. Орочимару только фыркнул. — Когда-нибудь ты станешь достаточно взрослой и, надеюсь, умной, чтобы понять кто кем является в твоей обожаемой деревне. Если доживешь, конечно. — Но… — Рена, не дури, — Орочимару запустил ладони ей под трусики, оглаживая ягодицы, сжал пальцы так крепко, чтобы у нее остались синяки. — Ты сейчас специально отмечаешь меня? — Рена не любила, когда после секса на ней оставались синяки и прочие отметины. — Да, ведь Кейтаро такой страстный и просто ужасно по тебе соскучился. — Орочимару, ты подлец и манипулятор. — Да, и я себе таким ужасно нравлюсь. Решайся скорее, у нас действительно мало времени. — Ладно, я согласна, — Рена постанывала и чувствовала, что ее спина стала мокрой от выступившего холодного пота, — только пообещай мне рассказать правду о том, почему ты ушел из Конохи. Я действительно хочу понять, что именно тогда произошло. — Хорошо, — он шептал ей на ухо, аккуратно вылизывая ее шею, — если мы отмоемся от этого дерьма, то потом обязательно поговорим об этом. Что ты им обо мне рассказывала? — Так тебя я вообще не знаю, — пошутила Рена. — Слушай, сейчас не до глупостей. Я имею в виду о Кейтаро, — он больно прикусил кожу на ее ключице, оставив лиловый след. — Только то, что ты мой гемофаг. — И что это значит? — Моя кровь токсична, в малых дозах вызывает эйфорию, галлюцинации и, со временем, привыкание, похожее на опиоидное. Я подкармливаю своей кровью нескольких людей, чтобы иметь доступ к некоторым укромных уголкам в этой стране. Мало ли когда мне могут понадобиться фальшивые документы или чтобы меня не замечали там, где меня быть не должно. — Как интересно… Я не знал, что ты у нас, оказывается, настолько ядовитая. А скажи-ка мне, девочка моя, я что, теперь тоже твой гемофаг? Рена нахмурилась, припоминая. — С чего бы это? — Ну как же, помнишь наше знакомство? Я тогда тебя немножко прикусил. — О! — Ну так что ты мне на это скажешь? — Орочимару все так же лениво вылизывал ее шею и гладил бедра. — Даже не знаю, что сказать такого, чтобы ты меня сходу не прибил, — Рена подавила нервный смешок, — а вообще, я думаю, что проблемы нет. Если бы у тебя была эйфория и галлюцинации, то ты бы это непременно заметил. — Мы еще вернемся к этому вопросу, и ты обязательно расскажешь мне все подробно. Очень-очень подробно. Получается, Хокаге знает об этих твоих свойствах? — Да. — Глубоко же ты увязла, девочка. Очень глупо раскрывать свои карты. — Я тут не при чем, это определили, когда я была еще совсем маленькой. — Ладно, эту часть я оставлю на свободной связи, твое сознание поможет дорисовать картинку, главное — не забудь убрать все куски, которых не знают о тебе. Ты готова? — Да. — Тогда, — он дышал ей прямо в губы, — смотри мне в глаза. Она посмотрела, и… * * * Его глаза надвинулись совсем близко, огромные и желтые с прозеленью, похожие на расплавленные драгоценные камни. Уши заложило, будто их ватой набили или же ее утопили в бездонной яме с нефтью. Она все еще чувствовала его дыхание на своем лице, она еще наслаждалась его вкусом на своих губах, но в глазах темнело, весь мир заливало чернотой кусок за куском, пока в центре ее восприятия не остались лишь два раскаленных озера кипящей кислоты с черными расколами зрачков. И она падала подобно звезде прямо в этот первобытный ужас. Теперь она наконец-то поняла, что испытывает птица за мгновение до того, как ее ударит змея, а она прикована к месту силой ее взгляда. Раньше она была слабо чувствительна к гипнозу благодаря тому, что всегда его распространяли только на нее, совсем не зная, что внутри хранится еще десять независимых сознаний. Но теперь, когда она добровольно согласилась поддаться и открыла навстречу Орочимару все свои двери, она была полностью беззащитна перед ним. Страх сдавливал горло, но ситуация получилась безвыходная, и только считаные минуты были оставлены ей для маневра. Тот вариант, который предложил санинн, мгновенно сориентировавшись в сложной ситуации, давал ей хоть какие-то шансы ускользнуть из той ямы, в которую она угодила. Хотя какая яма, давайте смотреть правде в глаза — она рухнула в расселину, глубиной в бесконечную пропасть, битком набитую пираньями. «Ничего не бойся, я рядом, — его голос был повсюду и в то же время будто исходил из нее самой, мало отличаясь от собственных мыслей, — мы все успеем. Здесь у нас уйма времени». Рена расслабилась и позволила бурному течению нести ее вперед, куда бы это ее не занесло. «Ты можешь вспомнить кого-нибудь из тех, с кем встречалась до этого? Желательно, с похожей легендой? Возможно, кого-то из тех, кого ты вскормила своей кровью». Рена порылась в памяти и припомнила того самого мужчину, который подарил ей золотое колечко в пупок и с которым она познакомилась в... Черт, где же они познакомились? Тогда она исполняла двойной заказ в том городке, работая одновременно на Коноху и Данзо. Черт, как же он назывался? «Вспоминай, а я помогу». Она сосредоточилась. Асакура. Это был город-курорт Асакура. Как только она вспомнила название, перед ней тут же развернулась картина этого городка и накатила тоска. Она парила высоко над городом, даже на такой высоте чувствуя ароматы цветущих деревьев и запахи воды. Повсюду, куда бы она ни посмотрела, лепились небольшие домики и комплексы онсэнов. Даже запахи готовящейся еды долетали, оседая на языке вкусом специй и мяса. Ей там понравилось и так хотелось снова оказаться на местных источниках, расслабиться, забыть обо всем и как следует отдохнуть, проживая жизнь лентяйки. А какие там были десерты… М-м-м… «Не знал, что ты сладкоежка, — голос Орочимару звучал весело, — обязательно туда съездим вместе. В свое время мне там тоже понравилось, в местных идзокаях готовят божественный омлет». «Ты что, любитель блюд из яиц?» «Ага». «Ну точно, ты настоящий змеёныш!» Тихий смех был ей ответом. Как же она могла забыть? Ее туда отправил Хокаге с миссией В-ранга несмотря на то, что она все еще была генином. Нужно было войти в доверие к главе торговой гильдии Асакуры и выяснить его тайных посредников и информаторов, которые сводили его с толковыми поставщиками и заранее информировали о готовящихся сделках конкурентов. Коноха давно хотела перехватить торговый поток соли и специй через подставных лиц, однако ловкий делец по имени Гохан Танбо уже несколько лет срывал выгодные сделки Конохи, впереди них успевая заключать торговые соглашения. После нескольких лет безупречного ведения дел он был выбран советом торговцев главой торговой гильдии и основал местную биржу ценных минералов и бумаг. Дело осложнялось тем, что у него была великолепная команда телохранителей, ведь дела торговца шли лучше всех. Так что он мог себе позволить одного джонина на длительном контракте, двух чуунинов и двух воинов не-шиноби, но из самурайских кланов и с великолепной выучкой. Наемники такого класса ценились пусть и не настолько дорого, как шиноби высоких рангов, но все равно позволить себе их мог только весьма богатый человек. Данзо же в свою очередь хотел узнать побольше о торговых интересах Хирузена и о том, с кем же Хокаге ведет коммерческие дела. Даже странно, почему он отдал ей такой приказ, возможно, хотел перепроверить какие-то свои данные или же банально проверял ее на лояльность. Рене же было не сложно продублировать свой доклад еще и для главы Корня, лишь бы он оставил ее в покое еще на какое-то время. Да, он платил ей не монетой, а тишиной. Рене пришлось немало потрудиться, чтобы хотя бы проникнуть в зону видимости своей цели, ведь торговец был очень осторожен, а его охрана и того лучше. Ее спасло только то, что он был большим любителем "клубнички", не брезговал посещать аукционы рабов, обученных для спальни, где можно было купить или же взять в аренду приглянувшуюся девушку или юношу. И хоть дома его всегда ждала нежно любимая жена и куча детишек, в которых он души не чаял, но слабость к эротике у него была столь велика, что он не мог себе отказать в небольших удовольствиях. Притвориться новым торговым партнером Рена не могла — слишком хорошо нужно было владеть ремеслом торговца и иметь хоть какую-то деловую репутацию, в чем лично она была совершенно не сильна, так что выбор личин у нее был не особенно широким. Вот так и вышла на первый танец красавица Наоко, которую позже прозвали Птичкой. «О, так вот откуда в Коноху прилетела эта райская пташка! Сколько нового о тебе узнаю, — голос невидимого наблюдателя на мгновение выдернул Рену из воспоминаний, — это было в твоем отчете?» «Конечно, — Рена сосредоточилась, стараясь вспомнить как можно больше деталей, — насколько я знаю, ты же рекордсмен по официально завершенным миссиям, так что как составляются отчеты, знаешь гораздо лучше меня». «Сама имя выбрала?» «Ага». Орочимару смеялся внутри нее. «Ха-ха, это очень остроумно, особенно зная тебя». «Господин Танбо любил очень покладистых девочек, бойких, но послушных». «Так значит старый обезьян в курсе того, что ты у нас немножко проститутка?» — голос Орочимару в ее голове звучал скорее задумчиво. «Думаю, да, — ее покоробили его слова, но возразить ей было нечего, тем более что в его замечании не было даже намека на оскорбительный тон, — Орочимару, мы же договаривались не возвращаться к этой теме, мне неприятно», — Рена все же не смогла удержаться от недовольного ворчания. «Сейчас по делу, так что нечего дуться, не маленькая уже, — в его голосе слышалась легкая насмешка, — знаешь, мне пришла в голову замечательная идея: за твое спасение я хочу получить награду». «О, Великий, боюсь, что ваши услуги мне не по карману». Рена спустилась ниже и теперь парила буквально над самой землей. По улицам шли толпы людей, все расслабленные и довольные отдыхом, на лицах не было ни тени печали. Разумеется, на голую девушку никто не обращал внимания. «Ничего, от этой услуги от тебя не убудет». «Это от какой?» — она не ждала ничего хорошего и заведомо смирилась с худшим. «По правде говоря, я немного завидую Джирайе за то, что ему посчастливилось посмотреть, как ты танцуешь. Я тоже хочу это увидеть, ведь не даром за тебя платят просто до неприличия много». «Орочимару, я думаю, что тебя больше злит не то, что я танцевала для твоего старинного друга, а то, что за ночь любви со мной платят больше, чем за твою голову!» — Рена усмехнулась, вспоминая кислое выражение лица Оромимару, когда он обсуждал с ней ее нелегальный заработок. «Какая разница, все равно интересно. Обещаешь?» «Если ты сейчас меня действительно спасешь, то да. Обещаю». Цена за спасение и вправду была смехотворной, Орочимару прав, от нее не убудет. «Вот и договорились, все, сосредоточится. Работаем», — голос в ее голове вновь стал серьезным. «Что нужно?» «Вспоминай детали, чем больше, тем лучше». «Я могу восстановить воспоминания с фотографической точностью, если нужно. Сделать?». Память Сестер была абсолютной, и она и вправду могла попросить их показать все, как есть, вплоть до каждой ее мысли за все то время, что она жила вместе с ними. «Нет, это будет подозрительно, мы потом тебе воспоминания наоборот притупим, чтобы было что вспоминать во время допроса». Рена понимала, что Орочимару прав — допросов ей не избежать в любом случае. Что же, это вполне очевидная плата за то, что она натворила за все это время. «Надеюсь, что у меня получится отделаться малой кровью». «Смотря что для тебя малая кровь». Рена промолчала. Ее потянуло вперед, потом влево и закинуло в сеть узких переулков. Картинка смазалась, как ненужная декорация, в глазах зарябило, и вот она смотрит на себя со стороны. Она сидит в простой белой юкате в дешевом гостиничном номере и перебирает ворох разнообразной одежды. Платья были довольно-таки дешевыми, но все очень пестрые. Рядом стояла большая шкатулка набитая косметикой и дешевой броской бижутерией. «Тут я выбирала себе личину, — пояснила она Орочимару, — нужно было привлечь его внимание чем-то экзотичным, но в то же время не показаться слишком необычной, чтобы меня начали проверять слишком внимательно». Рена из воспоминаний сбросила юкату на пол и примерила одно из платьев-ципао, покрутилась перед мутным зеркалом и со вздохом принялась раздеваться. «И долго это длилось?» «Три дня, — ехидно прокомментировала Рена, — в Асакуре очень много танцовщиц на любой вкус». «Проматывай, это не нужно. Покажи дебют». Рена повиновалась. Неделю она следила за господином Танбо и знала маршрут его развлекательного передвижения по воскресным вечерам. Поэтому она выбрала не то заведение, в котором он обычно отдыхал, а то, мимо которого он частенько проходил. Главным бонусом было то, что у него была открытая веранда, на которой выступали новички. Если ради новичка в заведение заходил десяток гостей за вечер, то такого артиста принимали в штат и допускали к внутренней сцене и открывали доступ к нормальному заработку. На открытой веранде выступать было почти бесполезно, ведь зачем платить за то, что видно всем. Однако для особо талантливых все-таки не жалели мелких монет, которые бросали под ноги артисту. Рена начала работать задолго до того, как господин Танбо начнет свое движение. Мало ли, его телохранители захотят расспросить прислугу насчет ее легенды. И вот на небольшом возвышении извивалась юная красавица с пышной грудью и в необычном платье, расшитом бисером и монетками. На тонких лодыжках позванивали браслеты с бубенчиками, когда она переступала босыми ногами по помосту. Вокруг помоста за невысоким заборчиком толпились мужчины, которые подбадривали красотку одобрительными выкриками и непристойными шуточками. «Хм, а тут ты одета гораздо скромнее, чем обычно!» «Вот еще, раздеваться за бесплатно, — фыркнула Рена, — пусть довольствуются тем, что имеют». «Ты разденешься для меня?» «Нет!» Опять тихий смех на грани чувствительности и чувство, будто ее погладили по спине и шее холодной кисточкой из шелковых нитей. Свой десяток посетителей Рена наскребла довольно быстро и оказалось куда сложнее отказаться уйти внутрь заведения. Но, шепнув пару слов вышибале и отсыпав ему часть выручки, она смогла продолжить танцевать на улице. Ее усилия не пропали даром, и ближе к ночи, когда уже во всю светили фонарики, она увидела свою цель. Быстро промокнув тонкий газовый шарф духами, Рена освежила лицо и шею мокрым полотенцем, жадно напилась холодной воды и с новыми силами вступила на деревянный помост. Когда она кружилась по своей маленькой сцене, в зону ее досягаемости вышел торговец. Невысокого роста, коренастый, уже лысеющий мужчина был толстоват и неуклюж даже на вид. Ничем не примечательное лицо было доброжелательно и расслаблено. Он о чем-то оживленно беседовал с худым и строгим мужчиной, идущим чуть позади, который даже на ходу умудрялся делать какие-то пометки в небольшом блокноте. Это был его личный секретарь господин Сетсудо Кейняку. Они оба были одеты богато, но на удивление скромно, лишь золотая цепь толщиной с большой палец на шее господина Танбо да шелковая шапочка, указывала на его принадлежность к высшим слоям общества. Охрана торговца рассредоточилась, рядом с ним Рена заметила только одного чуунина и двух наемников. Второй чуунин и джонин скорее всего наблюдали на дистанции оставаясь скрытыми от ее глаз. Она еще раз похвалила себя за то, что загодя заняла свою позицию. Выждав момент, она закрутилась вокруг себя и махнула своим шарфиком, аромат с которого призваным порывом ветерка понесло прямо в лицо торговца. Поток чакры использованный для этого действия был ничтожно мал и просто сливался в хаосе энергии толпы. Мужчина едва заметно вздрогнул и оглянулся. Внимание старого сластолюбца зацепилось за новую девушку, которую он до сих пор еще не встречал в веселом квартале. Опытный взгляд сразу выделил дешевую одежду и украшения, но тот же взгляд оценил формы девушки и свежесть ее личика. Что же, Рена не зря навела справки о его предпочтениях и составила свое «тело» буквально по черточке, собрав их с любимых артисток господина Танбо. — О, какая милая пташка! — голос торговца был веселый и беззаботный. — Интересно, почему она еще не внутри? Кейняку, давай зайдем? — Танбо-сама, вас ждет столик в «Жемчужине Асакуры». — Ой, да подождет! И толстяк направился прямо к помосту. — Эй, красавица, как тебя зовут? Рена бросила на него оценивающий взгляд, на миг задержала на его золотой цепи и улыбнулась. В следующее мгновение она грациозно ему кланялась, не забыв сложить руки так, чтобы собрать грудь в кучу и почти уткнув лицо торговца в обильно надушенное тело. — Наоко Намикому, о мой господин! — И давно ты на этом помосте? — торговец протянул руку и фамильярно потрепал ее по гладкой щечке. — С самого утра, мой господин, — Рена даже не попыталась отстраниться, лишь улыбнулась призывно и задорно. — И неужели никто не зашел внутрь несмотря на твое приглашение? — искренне удивился торговец. — Конечно, зашли, но мне так не хотелось тратить себя на всякий сброд. Я искала своего большого карпа, который принесет мне удачу. — И как, поймала? — Да вот, кажется, клюет… Торговец расхохотался так громко, что с него чуть не упала шелковая шапочка. — Ты слышал ее Кейняку? Вот это да, вот это я называю характер! Секретарь торговца промолчал, но в его взгляде стыла усталость и раздражение. — Слушай, Наоко, красавица, а пойдешь со мной? — Пойду, — не задумываясь ответила Рена, — а куда? — Какая послушная девочка! Обожаю! Рена бросилась подбирать мелочь с помоста, но торговец ее остановил. — Брось эти медяки, я дам тебе золото! Она послушалась и перескочила через перила прямо ему в руки с радостным визгом. — О, какой большой и щедрый карп мне сегодня попался! «Девочка моя, дальше все понятно, прокручивай». «Куда?» «На твое усмотрение, где что-то интересное будет». «Ты что, еще и хочешь подсмотреть что-то неприличное?» Орочимару только тихо смеялся на окраине ее мыслей. «Извращенец!» * * * Рена сидела на коленях развалившегося на кушетке торговца и одета она была уже гораздо дороже. На ее запястьях позванивало уже настоящее золото, а тело укрывал дорогой расписной шелк, кое-где вышитый драгоценными нитями. Она залпом осушила кубок, не обращая внимания на то, что дорогое вино стекает по ее шее на грудь и пачкает одежду. Торговец смеялся и с удовольствием тискал свою новую игрушку. Перед ними танцевала девушка, вся закутанная в тонкую полупрозрачную ткань. — Как тебе, нравится, как она танцует? — Как по мне, огонька не хватает, пойду помогу ей, — засмеялась Рена и присоединилась к танцовщице. Первым делом она бесцеремонно сорвала с нее одежду, та даже пискнуть не успела. Тут же ее собственное платье полетело торговцу на колени. Господин Танбо захлопал в ладоши от удовольствия и рассмеялся. — Не годится перед Великим Карпом быть подобной куколке шелкопряда. «Нет, у тебя определенно есть талант к танцам». «Спасибо», — сухо поблагодарила Рена, которая стояла в стороне, сложив руки на груди и хмуро наблюдала за происходящим. «Много времени прошло с тех пор, как ты присоединилась к нему?» «Две недели». «И тебя не заподозрили? У тебя же развитая система чакры, неужели джоунин этого не увидел?» «Я могу притворятся человеком очень хорошо, тем более я же генин и размер моего очага чакры не так уж и велик». «Можешь меня не обманывать, я знаю истинные размеры твоего очага и какой он у тебя настоящий, а не тот, что ты показываешь всем остальным». «Откуда?!» — задохнулась Рена. Она уже очень давно с помощью Синей Сестры создала крохотную заводь, в которой держала немного чакры, объем которой соответствовал обычному генину. Свой настоящий источник она спрятала настолько глубоко под грудой печатей, авторство которых принадлежало Серой, что его не смог бы и сам Хьюга рассмотреть, лишь заподозрить неладное из-за чересчур идеальной формы ее фальшивого очага. То, что она сделала, было ее гордостью и очень большим секретом, который она тщательно хранила, даже сами воспоминания об этом спрятав очень глубоко в своей голове. Всю жизнь она решала вопросы исключительно теми запасами, которые себе оставила. Чтобы подключился её основной очаг, нужно было, чтобы ее действительно убивали, не пытались убить, а уже убивали. «У меня свои секреты, а у тебя свои. Ты очень загадочная девочка, но я знаю о тебе уже немного больше остальных, а хочу знать все. Я точно заберу тебя с собой». «Знаешь, мне становится по-настоящему жутко, когда я общаюсь с тобой». И Рена в этот момент даже не думала преувеличивать свои чувства. Орочимару проигнорировал ее восклицание. «Ну так что, у тебя получалось следить за ним?» «Конечно. Когда он как следует напился, я подселила ему крохотную змею-паразита, которая передавала мне все, что видел и слышал носитель. Так что, в принципе, я могла уехать домой уже через пару дней знакомства». «Змея-паразит? Первый раз слышу о таких, а я в змеях знаю толк», — его голос прозвучал задумчиво. «Ну это не совсем змея, — Рена улыбнулась, вспоминая, как подхватила в болотах Страны Воды эту дрянь, — а точнее не змея вовсе. Это круглые черви-паразиты, род примитивных нематод. Живут они в кровеносных сосудах глаза, за что прозваны огненными змеями. Обитают в заболоченных водоемах, личинки живут в людях, рыбе и кровососущих насекомых. Обладают сложным путем развития включающим промежуточных хозяев. Окончательным хозяином являются либо магические звери, либо люди. Питаются чакрой своего носителя, яйца выделяют в кровь и слезы. Цисты с личинками откладывают и в основном хозяине, и в промежуточном. Наиболее уязвимые — это простые люди с естественным уровнем чакры чуть выше среднего и шиноби не выше генина. Остальные шиноби им не по зубам, так как легко выжигаются усиленным током чакры по сосудам при первой же медитации». «И откуда ты их достала, чтобы подселить торговцу?». «Заразилась в свое время, — Рена помнила, как немилосердно жгло глаза и с каким отвращением она видела в зеркале, как под тонкой оболочкой глаза копошатся черви, — тогда я была очень слабой и не смогла сразу от них избавиться. Сил хватило лишь на то, чтобы убить взрослых особей, но остались личинки в глазных мышцах. Потом, когда я уже могла их убить, выяснилось, что они ассимилировались под воздействием моей чакры и стали неотъемлемой частью моего тела. Поэтому я решила их оставить. Прошли годы, прежде чем я смогла управлять ими. Хотя, управлять — это громко сказано. Я просто даю новому носителю личинку, лишенную репродуктивной системы, и она живет в новом месте, со временем умирая от старости». «А как ты считываешь с нее информацию?» «Не знаю. Просто это как новый кластер в моей памяти, о котором не знаешь, пока к нему не обратишься». «Этот торговец все еще заражен?» «Думаю, да, если паразита не нашли при каком-нибудь медицинском обследовании». «И ты можешь узнать, что и как с ним сейчас происходит?» «Могу». «О… — в его стоне звучала откровенное вожделение. — Я тебя разберу на молекулы, но узнаю о тебе все!» «Слушай, а зачем ты меня постоянно пугаешь и при этом просишь не бояться?» — Рена поежилась. «Потому что мне это нравится — ты так умилительно злишься. А почему ты сразу не ушла, как подселила паразита?» Рена усмехнулась немного мечтательно. «В Асакуре очень вкусные десерты, а господин Танбо оказался вполне вменяемым дядькой. С ним было весело и от него я получила очень много подарков. Да и Наоко стала такой популярной именно благодаря его протекции. Мнение господина Танбо о талантах танцовщиц считается экспертным в сфере развлечений. Он был настолько любезен, что замолвил за Наоко добрые слова везде, где это могло ей помочь, ведь мы расстались настолько хорошо, насколько могут расстаться клиент и проститутка». Орочимару рассмеялся. «Ладно, я понял. Так, а когда же ты познакомилась со своим любовником?» «Вот сейчас как раз поближе и познакомлюсь». Она снова сосредоточилась на происходящем. — Большой Карп-сама! Вам нравится? — Рена из воспоминаний обнималась с танцовщицей и они вместе плавно извивались перед ним. — Конечно, моя маленькая Птичка! — торговец покраснел и вспотел, с азартом и похотью любуясь открывающимся ему зрелищем. Он обожал, когда Рена называла его Большим Карпом не меньше, чем когда она вела себя так бесстыдно. В какой-то момент от хлопнул в ладоши и позвал прислужника, тот поклонился и молча выскользнул из покоев хозяина. Рена потянула свою подружку к Танбо на колени. Та, поколебавшись, присоединилась, отбросив лишнюю стеснительность. Танбо тут же налил в свою чашу вина и начал по очереди поить своих подружек. «Я смотрю, ты весело проводила время». «Не то слово. А сейчас станет вообще здорово». Вошло двое мужчин, тех самых телохранителей воинов, которые входили в свиту торговца. — Девочки, ну что, порадуете старого щедрого Карпа? — он раскраснелся как в бане, лоб лоснился от пота, а подмышками расплывались темные пятна. — Я — да, если ты мне подаришь что-нибудь, — Рена обняла его за шею, нащупала его толстую золотую цепь и тут же в нее вцепилась, — ее хочу! Торговец со смехом тут же стянул ее через голову и набросил на Рену. Тяжелые блестящие звенья полукружьем легли на ее плечах и обнаженной груди. — Бери, моя птичка, для тебя не жалко. Вторая танцовщица смотрела на Рену непонимающе и с легкой завистью рассматривала ее новое украшение. Это был очень щедрый подарок и она тоже была бы не прочь унести домой что-то еще кроме обычной платы. — А что нужно? — Видишь ли, наш добрый господин очень верен своей жене, так что он никогда не нарушит своих брачных обетов. Поэтому он может только смотреть. — Я не хочу! — девушка соскочила с колен торговца. — Ну, милая, так тебя никто и не заставляет, ты можешь идти, тебя проводят, — торговец сразу потерял всякий к ней интерес и переключился на Рену. — Сможешь справиться и за свою подругу тоже? «Я бы не хотел на это смотреть», — голос Орочимару звучал спокойно и сухо, но она шкурой чувствовала, что ему по-настоящему неприятно. «Не придется». Рена чувствовала, как к горлу подкатывает желчь. Возможно, впервые в жизни она задумалась о том, что то, чем она занимается, не так невинно, как ей казалось раньше. То, что она с таким вызовом и гордостью выпячивала напоказ, оказалось, не особым китчем, а обычной житейской грязью, которой полны все бордели страны. Удивительно, и когда мнение Орочимару о ней стало для нее так важно? Раньше она всегда гордилась своей способностью плевать на мнение окружающих и с особым цинизмом смаковать грязные подробности своей работы в присутствии тех, кто еще не запятнан подобным. Но теперь, возможно, ей стоит сказать ему спасибо за то, что дал взглянуть на все это со стороны. Вот так вот, нырнуть внутрь своей памяти и своими собственными глазами посмотреть на себя же. И то, что она видела, было… отвратительно и пошло — обычная дешевая потаскуха, и уж никакая не роковая соблазнительница. Странно, в ее воспоминаниях все это было весело и задорно. Сейчас уже все это ей казалось тем, что не то что гордиться, а вспоминать тошно. — Ну, милый, это уже немножко чересчур, — Рена усмехнулась и потянула торговца за его пухлые щеки, — я лучше потом еще раз тебя порадую. — Так я удвою твою награду! — Ой, не соблазняй! Ну должны же у девушки остаться хоть какие-то границы? — она засмеялась. — А кого ты мне сегодня предложишь? — Монтаро, хочешь ее? — он обратился к одному из своих телохранителей — огромному мускулистому наемнику, рука которого была толще талии Рены. Тот оскалился и двинулся вперед. — Господин, позвольте сегодня мне, — внезапно заговорил второй телохранитель. — Господин выбрал меня! — прорычал Монтаро. «Ну и ну, неужели из-за тебя сейчас передерутся?» «Сейчас сам все увидишь». — Тише-тише, не надо ссориться, пусть наша птичка сама выберет, хотя я все-таки предпочел, чтобы ее выбор пал на Монтаро. Рена соскочила с колен торговца и как была голой подошла к обоим мужчинам. Обошла вокруг каждого, будто выбирая норовистого жеребца, одного погладила по плечу, другого — по груди. — Выбери меня, красавица, — пророкотал гигант, — мои руки самые сильные! Она пощупала его огромный бицепс, попыталась обхватить его руками и ахнула: — Какой огромный! Я тебя боюсь! Уж прости меня, Монтаро-сан, но ты слишком большой для меня, так что мне кажется, что я не смогу остаться целой и невредимой после твоей любви, — и, повернувшись ко второму мужчине, ухватила его за рукав, — хочу с тобой! — Это нечестно! — прорычал Монтаро. — Ну-ну, не сердись. Видно, сегодня не твой вечер, будем уважать выбор нашей птички, — проворковал торговец и тяжело отдуваясь встал. — Ну что, голубки, оставляю вас вдвоем. Пойдем, мой верный Монтаро, слуги подыщут тебе утешительный приз. А ты, Такеши, смотри мне, не разочаруй нашу милую птичку. С этими словами двое мужчин ушли, оставив Рену и второго телохранителя наедине. «Ты же говорила, что он любит смотреть?» «Подсматривать. Этот подойдет на роль Кейтаро?» «Он твой гемофаг?» «Да». «В самый раз, фигуры у нас очень похожие. И проверить быстро не получится, ведь по документам Кейтаро — дворянин, а дворяне редко называют свои настоящие имена, когда работают телохранителями у торговцев. Этот Такеши еще у торговца?» «Понятия не имею», — честно призналась Рена. «Ладно, это сейчас не важно. К тому моменту когда сюда доберутся АНБУ с выяснениями всех обстоятельств, надеюсь, ты уже будешь далеко от Конохи». «Надейся. Если что, я отбрешусь, что понятия не имею о том, что и как у этого товарища происходит в жизни. Он же приехал ко мне в гости не за тем, чтобы рассказывать о своем житие-бытие, а чтобы как следует оттянуться с со старой подругой». Она смотрела, как наемник привлек ее к себе и целует, а она сама торопливо стягивает с него одежду. В этот момент лицо и тело Такеши смазалось, потекло, как воск под свечой, и Рена увидела, как он стал меняться. Фигура стала точь-в-точь как у Орочиару, чуть выше и немного более жилистой, а лицо то же самое, которое она видела у себя в зеркале в тот приснопамятный вечер, когда они вместе сходили поужинать. «Ничего себе, как ты это делаешь?» — восхитилась она. «Что именно? Как я меняю твои воспоминания или же лицо?» «И то, и другое». «Так гипноз же на базовом уровне. Истинные воспоминания я уберу настолько глубоко, что кроме меня мало кто способен будет их оттуда достать. Предвосхищая твой вопрос — не волнуйся, верну все на свои места, когда минует опасность. А то, что касается тела, то тут все интереснее. У меня абсолютный контроль над своей плотью. Поэтому в пределах своей массы я могу делать с ним практически все, что угодно». «Ты вообще человек?». «Давно нет, впрочем, как и ты». Рена скривилась. «Ну-ну, не стоит делать такое лицо, я же знаю, что для тебя это не новость». «А почему тогда я тебя видела как есть? Помнишь, перед нашим ужином, ты заставил меня посмотреть в зеркало, где я увидела твою новую внешность». «Для тебя у меня было персональное гендзюцу. Ты уж прости, я немного пошутил над тобой, было интересно, сможешь ты догадаться или нет. Но ты оказалась слишком доверчивой». «Больше я этой ошибки не совершу!» Он рассмеялся. Смех у него был странный, вроде и веселый, но сухой и шелестящий, как змеиная кожа на камне. «Все это время я приходил к тебе под видом Кейтаро, а ты меня видела в истинном обличье. Правда, удобно?». «Так вот почему ты не боялся, что тебя узнают! Ты заранее хотел меня подставить с АНБУ!» «Если бы хотел подставить, то ходил, как есть. Напротив, я прикрыл твою безрассудную задницу, заранее продумав пути отхода». «Орочимару, ты же сам мою задницу подставил под удар». «Это-то да, но тебе никто не мешал заложить меня еще в Лесу Смерти, а ты вместо этого обдолбилась со мной на дереве». «Черт, а ты прав». За этим оживленным диалогом они совсем перестали обращать внимание на то, что творилось в покоях торговца. «Слушай, а у тебя же вроде отличная регенерация. Как ты объяснила, что снова и снова становишься девственницей?» «Я прилагала усилия, не давая восстановиться плеве. Потом уже, дома все снова вернулось на круги своя». «Хочешь, я тебя избавлю от этой проблемы?» «От девственности, что ли?» Он опять над ней смеялся. «И от нее тоже, хотя она у тебя немного сомнительная. Я могу поставить тебе небольшую печать, которая не даст вернутся плоти в исходное положение. Так сказать, локальный запрет на регенерацию. Вообще-то, это боевое дзюцу против сильных ирьёнинов, но на способы применения стоит смотреть шире». «Да ты затейник, как я погляжу. Я подумаю над твоим предложением. Так, а дальше-то что?» «Показывай еще что-то интересное. Как он стал твоим гемофагом?». «О, это и вправду было интересно, но придется еще немного подождать. Я должна еще показать, почему он знает мое настоящее лицо, ведь знакомился-то он с Наоко, а не с Реной». «Да, это и вправду важно». Рена закрыла глаза и картина опять смазалась, потускнела и изменилась. * * * Они уже неделю жили вместе в хорошем отеле, который оплачивал Танбо. Он уступил Рену своему телохранителю в награду за то, что тот, рискуя собой, предотвратил покушение на торговца как раз в тот момент, когда все трое шиноби были в срочном порядке отозваны в свою деревню по какому-то внутреннему вопросу, а смена еще не успела вовремя прибыть на службу. Такеши получил довольно серьезные раны и был отправлен поправлять свое здоровье в компании Наоко, которая ему так приглянулась, и личного ирёнина господина Танбо. Сама Рена не протестовала и на это время полностью сосредоточилась на своем внезапном романе. Для нее оказалось полной неожиданностью то, что Такеши оказался очень приятным и заботливым мужчиной, который был с ней мил и умилительно нежен, не переходя на приторность. В благодарность она вела себя как паинька, не капризничала и не требовала подарков, чем, видимо, тоже немало удивила Такеши. Торговец отпустил ее с более чем щедрыми подарками и пригласил проведать его через годик или два. Он был весьма ветреным и быстро терял к своим девушкам интерес, так что она вовремя ушла, не впав в полное забвение у своего щедрого Большого Карпа. Рена и Такеши оба понимали, что их любовная история будет короткой и не имеет никакого будущего, но они оба, зная это, извлекали из своего романа все возможное удовольствие, играя свои роли с воодушевлением и полной отдачей. Утром они вместе завтракали, и хозяйка отеля умилялась, как трепетно они заботятся друг о друге, как девушка подает своему мужчине чай, а он укрывает ее плечи теплым пледом от малейшего ветерка. Она называла их самыми романтичными постояльцами в ее отеле и частенько в подарок присылала им в номер корзинку с фруктами, пусть и небольшую, но зато фрукты всегда были отборные и свежие. Днем они вместе гуляли по городу, заходили на ярмарки и в театр, посещали местные храмы и святилища, подолгу катались на лодке. Потом Такеши кормил ее десертами, выбирал лучшие фрукты на рынке. Рена же с превосходной выучкой опытной гейши вечерами прислуживала ему и его гостям за столом, восхищая грацией и элегантностью, шутила, мило улыбалась и поддерживала застольную беседу. Такеши говорил, что саке из ее рук становится стократ крепче и вкуснее, а его друзья с удовольствием напрашивались в гости на следующий вечер. Пару раз она даже станцевала для его компании, вот только танец был элегантен и скромен. Теперь узнать в ней танцовщицу из веселого дома было невозможно — она полностью растворилась в элегантной и дорогой содержанке. А ночами они самозабвенно занимались любовью, порой снимая до утра бани или же уходили гулять на ночные фестивали. Это был ее лучший отдых в жизни: она не считала деньги, не следила за временем, чувствовала себя немножко влюбленной и совершенно не думала о том, что скоро ей придется возвращаться к привычной жизни. Это утро было дождливым и холодным. Небо было полно переполненными водой серыми тучами, где-то далеко-далеко едва слышно ворочался гром, будто кто-то большой и сильный перекатывал огромные круглые камни из одного угла дома в другой. От реки дул промозглый ветер и выхолаживал их комнату, но жажда прохлады и свежего воздуха заставила их держать сёдзи с видом на сад открытыми. Рена сидела в теплой шерстяной юкате, на ее плечах лежала накидка из кролика, которую ей подарил Такеши. «Называй его Кейтаро даже в мыслях. Мне нужно, чтобы связь фальш-воспоминания была как можно прочнее, поэтому укрепляй ее изнутри». «Да, ты прав. Я постараюсь». Так вот, накидку ей подарил Кейтаро, когда ночью во время их прогулки она замерзла и он нащупал ее холодные руки. Свои волосы она заплела в простую косу и уложила вокруг головы обручем, чтобы не мешали. На ее лице не было и грамма косметики, кожа была свежей и отдохнувшей. Напротив нее сидел ее нынешний покровитель, но уже с лицом Кейтаро, и говорил, глядя на сад. В руках он крутил чашку с чаем и был чем-то немного опечален. — Это была прекрасная неделя, Наоко-чан. Я очень тебе благодарен за такой отпуск. — Кейтаро-сан, вы оказались очень чутким и добрым покровителем. Вам спасибо за эти волшебные дни. — Благодаря твоей заботе и лечению у настоящего ирёнина я уже готов вернутся к своей работе. Танбо-сама дал мне еще неделю отдыха и я бы хотел провести ее с тобой. — Я не против. У меня сейчас нет никаких планов, ведь возвращаться к Танбо-сама мне больше нет нужды, он отпустил меня. — Чем планируешь заняться дальше? Рена пожала плечами и аккуратно подлила чаю Кейтаро, на что он кивнул с благодарностью. — Я думаю, продолжу танцевать, только не в Асакуре. Хотя после того, как я была гостьей Тамбо-самы на какое-то время это сделало бы меня тут очень популярной. Но я не хочу, чтобы ко мне приходили лишь те, кто желает попробовать то, что оценил известный гурман. Я слышала, что открывается несколько крупных театров в Стране Огня, поэтому думаю, что мне стоит попытать счастья там. Танбо-сама составил мне протекцию и дал рекомендательные письма к хозяевам веселых домов. Да и его щедрость позволила мне накопить немалые подъемные, так что мне не придется начинать с самого низа. Благодаря его помощи я смогу работать как независимый артист и не попаду в кабалу к хозяйке. — Ты не думала выйти замуж? Рена улыбнулась немного грустно. — Кто же меня такую порченую-то, возьмет? «Я». «Ой, Орочимару, давай без издевательств, хорошо?» — Ну почему же, думаю, умный мужчина не обратит внимания на твое прошлое. В конце концов ты показала мне совсем другое лицо. Я предполагал, что мне хватит денег покутить с тобой пару дней и ты дальше продолжишь свою охоту за богатыми покровителями. Но оказалось, что ты очень хорошая девушка. Так что я уверен, ты сможешь удачно выйти замуж. «Вот, слушай, что тебе знающие люди говорят!» «Орочимару-сама! Вот правда, заебали вы меня дальше некуда!» — Спасибо вам, Кейтаро-сан за добрые слова, — Рена поклонилась и улыбнулась, — налить вам еще чаю? — Да, спасибо. Рена налила чаю и себе. Когда она делала глоток, ее покровитель внезапно сказал: — Покажешь мне свое настоящее лицо? Рена подавилась и закашлялась, чай потек у нее из носа. Кейтаро невозмутимо подал ей салфетку. «О как, неожиданно». «Знал бы ты, как я удивилась!». «Что же ты его на месте не убила?» «Мысли были, но интересно же, как он догадался». — Кейтаро-сан, что за странная просьба? — Милая Наоко, тебя же не так зовут на самом деле? Понимаешь, именно мне было поручено более детально проверить тебя, когда Танбо-сама пригласил тебя составить ему компанию. Да, тебя сначала поверхностно проверили его шиноби, чтобы исключить развитую систему циркуляции чакры и вообще отношение к скрытым деревням, но поскольку они были слишком заняты более важными делами, более детальную проверку поручили именно мне. Хотя я официально имею статус обычного телохранителя, на самом деле моя специальность звучит так: специалист по информационной и кадровой безопасности. Меня на службу приставила госпожа Чихару-сама, жена нашего щедрого господина. Да-да, она в курсе его похождений и давно смирилась с его страстями, ведь во всем остальном — он образцовый муж и отец. Но как умная жена она понимает, какие неприятности могут быть у столь любвеобильного мужчины, ведь девушки в его окружении могут попадаться всякие. Поэтому она наняла меня и поручила проверять всех девушек, которые приглашаются к Танбо-саме. «Кажется, я понял, почему ты сделала его своим гемофагом. Такие специалисты на вес золота, если они действительно хороши». Рена молчала, потупив глаза. Пальцы, которые сжимали чашку с чаем, едва заметно подрагивали, и по глади янтарной жидкости бежала рябь. — Так вот, я очень быстро выяснил, что Намикому Наоко появилась в Асакуре ровно в тот же самый день, когда познакомилась с господином Танбо. А твой талант к танцу и обольщению велик, так что странно, что раньше о тебе не слышали. Еще я узнал, что самым первым Наоко увидел мальчишка-посыльный, который работает в «Тихой Иве», а вот хозяин постоялого двора, хоть и записал в журнал постояльцев госпожу Намикому, помнил ее внешность совсем другой. Рена продолжала так же молча рассматривать чаинки на дне своей чашки. — Чтобы развеять мои последние сомнения, я сводил тебя в храм Божественного Прикосновения. Один из монахов — мой старый друг, и он невероятно чувствителен к току чакры в теле людей, поэтому он мог бы стать великолепным сенсором-шиноби, если бы не врожденные проблемы со здоровьем. От его чутья не сможет закрыться никто, будь он хоть трижды Рикудо Сеннин. Ты сама прекрасно понимаешь, что он увидел, пообщавшись с тобой. — Акайо-сенсей? — Рена первый раз подала голос. — Он был вашим гостем почти каждый вечер на этой неделе. — Да, именно он. Кстати, он остался от тебя в полном восторге и долго сетовал на свой обет безбрачия. — Почему вы не доложили обо всем этом господину Танбо? — Рена поняла, что отпираться уже было бессмысленно. — Потому что настоящая моя госпожа Чихару-сама, а она совсем не против, чтобы у ее мужа иногда случались неприятности из-за его похождений с девушками. Я всего лишь слежу за тем, чтобы эти неприятности были не смертельны и не очень разорительны. Наблюдая за тобой, я понял, что твоя задача всего лишь коммерческий шпионаж, и ты не несешь никакой физической угрозы для Танбо-самы. Ну и в конце концов, ты мне очень понравилась, наша первая ночь оставила у меня неизгладимое впечатление — ты невероятно чувственная и интересная любовница. Я мужчина, и я питаю слабость к красивым женщинам. «Он тебя уделал просто на раз-два, а твой наставник очень плох, раз тебя не натаскали как следует прятать концы. Ты тут прокололась, как девчонка. На твоем месте стоило после того, как ты создала свою Наоко, уйти из города и уже с ее лицом вновь в него войти и легально поселиться в любой гостинице. Так бы ты выиграла больше времени, если тебя начали проверять, и твоя легенда вообще была бы покрепче». «Я не серьезно отнеслась к работе, мне казалось, что тут ничего сложного или очень опасного не будет». «Такое отношение к работе в нашей профессии непозволительно и может очень здорово укоротить жизнь». «В этих делах я самоучка, так что спасибо за урок, Орочимару-сенсей». Рена ответила без иронии, ведь получить совет от такого специалиста, как Белый Змей, дорогого стоило. «Слушая этого господина, я все больше жажду познакомиться с тобой поближе. Как он сказал — интересная и чувственная любовница? Звучит очень многообещающе». «Орочимару-сама, вы настолько неразборчивы в выборе женщин?» «На меня это не подействует, девочка моя, даже не пытайся». — Вы прекрасный специалист, Кейтаро-сан. Я благодарна вам за снисхождение и за то, что пощадили меня, — Рена сложилась в глубоком поклоне и не отрывала лицо от пола. — Так ты покажешь мне свое настоящее лицо? — Я… не красивая. — Твое нынешнее тело великолепно, но твой характер украсит любую оболочку. Орочимару в ее голове зафыркал от подавляемого смеха. «О да! Тут он точно в цель попал! Не в глаз, а в мозг кунаем! Ха-ха!» — Кейтаро-сан, вы слишком любезны. — Пожалуйста. Считай это моей наградой за то, что сохранил твой небольшой секрет. Рена вздохнула и встала, скинула накидку, развязала пояс юкаты и позволила ей упасть на пол. Распустила косу, расчесав волосы пальцами в пару движений, и только потом попросила: — Закройте глаза, прошу вас. Мгновения метаморфозы неприятны для взгляда. Я не хочу, чтобы вы видели меня такой. На удивление Кейтаро ее послушался и не только закрыл глаза, но и прикрыл лицо рукавом своей юкаты. Рена не стала терять время и сосредоточилась. Хрипя, она прикрыла лицо ладонями, кривясь от боли. По ее телу прошла волна изменений. Казалось, что внутри нее кто-то переставляет кости, отрывает мускулы и крепит их на другие места, последним изменением были проступающие на коже татуировки змей. Краски просто проявились на коже, будто всплыли из глубин ее тела. По-своему это было даже красиво. «И чему мне тебя учить? Судя по тому, что я сейчас наблюдаю, ты делаешь именно то, что использую и я. Может, есть пара незначительных нюансов, но в целом метаморфоза плоти практически идентична. Я не знал, что твой контроль тела столь совершенен». «Я… Я не помню этого!!! Тогда я просто использовала обыкновенное гендзюцу, так же, как я и сейчас работаю. И уж точно так же под гендзюцу и гримом я ходила к Джирайе! Не умею я делать такое! Я вообще не знала, что так можно!». Рена была в шоке, она от неожиданности рухнула на пол и смотрела, как она сама меняет свое тело. Да быть такого не может, она же не умеет так и никогда не умела! Откуда, черт побери?! «Да? Как странно, а вот твоя память показывает совсем другое. И ведь твоя работа была выполнена совсем недавно, значит, и забыла ты об этом тоже недавно. Как такое может быть?» «Я не знаю!» Рена чуть не плакала, глядя на затухающие судороги своего же тела. «Может, у тебя случились запредельные неприятности и мы сейчас наблюдаем вытесненные воспоминания?» «Да что тут такого было-то? Со мной приключались вещи настолько кошмарные, которые я и рада бы забыть, но не могу». «Тебе могли подчистить память?» «Скорее всего да, но обычно я легко нахожу те места, которые мне стерли. Там всегда слишком странные обрывы воспоминаний или всегда присутствует нарушение логики происходящего. Но в этом случае у меня украли воспоминание не только об этом случае, а обо всех эпизодах, которые были до него. А их скорее всего было не мало. Но кому это нужно? И кому такое вообще по силам?» «А ты случайно недавно в коме не лежала?» «Не знаю». «Милая, у тебя не память, а проходной двор с выбитыми дверями и окнами. Я думаю, нам стоит обратить на это внимание и заняться твоей памятью. Мне не нравится, что оказывается в твоей голове кто-то очень давно и плотно хозяйничает в худшем понимании этого выражения». «Мне тоже это не нравится. И я сейчас напугана и задумалась, а что из того, что я помню вообще существует?». «Ладно, пока это вопрос не первостепенной важности. Давай все-таки закончим основную работу, а к этому вернемся, когда минует опасность. Но я себе зарубку на память оставил, и ее оттуда уже точно никто не удалит». «Спасибо вам, Орочимару-сама. Без вас я бы никогда не узнала, что действительно происходит в моей голове». Тем временем Кейтаро открыл глаза и молча смотрел на стоящую перед ним девушку. Она настоящая была совсем не похожа на шикарную любовницу, с которой он отдыхал целую неделю. Высокая, тонкая, с выпирающими ключицами и ребрами, впалый жилистый живот, грудь такая маленькая, что ее, считай, вообще нет. Пожалуй, у подростков и то больше бывает. А вот ножки стройные и подтянутые, запястья и лодыжки тонкие. Угловатое лицо с острыми скулами и шрамом на щеке было бы излишне резким, если бы его не смягчали бледные губы и большие глаза неестественно-зеленого цвета. Роскошная грива черных волос была щедро сдобрена сединой и укрывала худую спину и ягодицы. «Ого, тогда у тебя белых волос было куда больше. Ты помнишь это?» «Да». «И сейчас ты не настолько худая. Тебя что, морили голодом?» «Накануне у меня была крайне неприятная встреча с шиноби из Кровавого Тумана. Мне здорово досталось — кровопотеря, разрыв почки, ушиб печени, сломали ребра, проломили голову, ну и так, еще по мелочи. Регенерация отобрала много сил и веса». «Тебе не дали восстановиться полностью?» «Ну почему же, я уже была вполне функциональна, просто времени отъесться не было». «Не бережет тебя начальство, не бережет». Рена молча собрала волосы в хвост, скрутила жгутом и перебросила на грудь, повернулась спиной к Кейтаро, давая возможно рассмотреть ее спину и десять разноцветных змей на ее спине, бедрах и ягодицах. «Интересно, а тут у тебя кроме змей еще есть шикарные пионы». «Не помню. Их раньше не было». Рена сокрушенно покачала головой рассматривая свою собственную спину, на которой помимо ее родных ползучих гадин красовались еще и роскошные розовые и белые пионы с резными листьями, которые заполняли все свободные промежутки на ее коже. Кейтаро отставил свою чашку с чаем и встал, подошел ближе и опустил руки на ее плечи. — Знаешь, а такой ты мне нравишься больше. Всегда предпочитал хрупких женщин. И испорченных. От неожиданности Рена вскинула голову и повернулась к нему лицом. — Останешься со мной еще на неделю? — Да! — ее лицо осветилось искренней радостью. — Да! Да! Конечно, да! «Не впадай в депрессию, мы разберемся с твоей головой. Тут мы закончили?» Рена встряхнулась и взяла себя в руки. «Да». «Тогда поехали дальше». Она кивнула и закрыла глаза, позволяя своим теперь уже таким ненадежным воспоминаниям нести ее дальше. * * * После того откровенного разговора они переехали в другую гостиницу, куда более скромную, зато более уединенную и с меньшим количеством постояльцев. Свежие фрукты им в номер не носили, зато они были скрыты от посторонних глаз и им никто не мешал заниматься друг другом. Снова стояла нестерпимая жара, и они лежали в темном номере голые, потные на мокрых простынях и пытались отдышаться. — Так все-таки, как тебя зовут? Рена потерлась лицом об его обнаженную грудь, пряча улыбку. — Я шепну тебе свое имя, когда мы будем прощаться, Кейтаро-сан. Он вздохнул и подмял ее под себя. Его руки блуждали по ее телу, оглаживая ее немногочисленные округлости. — Вздорная девчонка… — потянувшись рукой, он нащупал ее промежность и снова скользнул в ее влажное податливое тело. Рена лишь прикрыла глаза и тихо постанывала. Вторая неделя их совместной жизни была полной противоположностью первой. Теперь их удовольствия и отдых больше подошли людям сумасбродным и отчаянным, которые не боялись расстаться с жизнью ради острых ощущений. Рена научила его смешивать канабис с табаком и листьями редкого сорта мануки, а он угостил ее странным наркотиком, от которого обострялось восприятие мира до оглушающей резкой боли, зато потом наступала кристальная ясность сознания, а сердце переполняла доброта. Они много курили, пили саке и снова шли в постель, где занимались любовью, обязательно испробовав на двоих новый наркотик. На утро Рена приводила их обоих в относительный порядок, очищая кровь от ночного кутежа, они отсыпались, а с приходом темноты все повторялось снова. Еду им приносили прямо в номер, кто-то из них выходил к прислуге как есть, либо в измятой юкате, а порой и голышом, забирал поднос с едой, платил какие-то деньги и возвращался к своему партнеру. Странная, дурманящая неделя. «Вас что, подменили?» «Просто сладость первой недели нам обоим надоела. Знаешь, а ведь он единственный мужчина, с которым мы прожили целых две недели в полной гармонии, он понимал и принимал меня без слов. Как хорошо, что мы так вовремя расстались навсегда, не опошлив нашу связь разборками, скандалами и растущим непониманием». «У тебя странные предпочтения в людях и жизни, но, знаешь, я думаю, что могу это понять». «Почему ты так спокойно относишься к тому, что видишь? Я отдаю отчет, что мое поведение ужасно и порочно. В любом обществе такие, как я — нерукопожатны». «И это говорит мне та, кто с таким апломбом рассуждал о бессмысленности морали?» «Я рассуждала о морали не с тобой». «Я присутствовал при разговоре с Гаарой». «Какой же ты извращенный ублюдок! Зачем ты за нами подглядывал?» «Ты меня до ужаса интересуешь, я устал тебе это повторять». Внезапно внимание любовников прервал шум и крики с первого этажа гостиницы. Кейтаро вскочил с постели и схватился за свой меч, который лежал с его стороны футона. Рена же тоже мгновенно стряхнула с себя наркотическую одурь и торопливо шарила в своей одежде в поисках ножей. Шум и крики приближались. — Что там происходит? — наконец-то Рена нашла оружие и, пока была возможность, торопливо плела волосы, чтобы не мешались в возможном бою. Они оба не обращали внимания на свою наготу — Похоже на внеплановую облаву. Сможешь меня встряхнуть? Рена молча протянула руку и приложила к затылку Кейтаро. Она усилила ток его чакры в мозге, прогоняя одурь и усталость, обостряя восприятие до предела. Пусть мера временная, зато давало ему минут пятнадцать ясного ума и ускоренной реакции. — Спасибо. — Не за что. Что будем делать? Подождем тут, попробуем тихо смыться или пойдем разомнемся? Кейтаро торопливо натягивал штаны. — Я предпочел бы немного повеселиться. Знаешь, проверять шлюх и лишь изредка помахать мечом — это так скучно. Хочу кого-нибудь убить. Рена рассмеялась задорно и весело. — Кейтаро, я тебя обожаю! Кстати, а что в Асакуре делают с наркоманами? — Вешают. Так что у нас нет выбора, кроме как бороться за свою жизнь, — он улыбнулся так криво, что это было больше похоже на оскал. — О, а у нас наркотиков хватит на целую дюжину виселиц, — Рена торопливо натянула через голову рубаху, которая едва прикрывала ее голую задницу. «Да вы прям как из одного стручка гороха!» «Поэтому и ужились так хорошо». В коридоре загрохотали чьи-то шаги и кто-то проорал: — Это городская стража! Все, кто будет оказывать сопротивление, будут убиты на месте! В их дверь загрохотали. — Откройте! Рена отошла к дальней стене и сорвала с окна шторы. — Если что, будем уходить крышами. Ты умеешь двигаться верхними путями как шиноби? — Да, но мне было бы интересно прорываться на улицу через дверь. Ты на какой дистанции любишь работать? — На средней. — И как ты собираешься это делать с двумя ножами? — Уж извини, с собой копья не было. Буду забрасывать наших гостей вазами и посудой. — Отлично, ты только не свети, что ты куноичи, а то еще разбегутся раньше времени. Прикроешь мне спину, если что. Деньги и наши документы в моей сумке, возьми ее, потом не до этого будет. Рена метнулась к их вещам и перекинула через шею лямку сумки. — Черт, путаться будет. — Потерпишь. Дверь прогнулась под ударами, и замок разлетелся в щепки, а она сама с грохотом ударилась об стену. В коридоре было очень светло, и на контрасте с полностью темной комнатой, нападающие ослепли на пару мгновений — Идиоты, — прошипел Кейтаро прочерчивая на горле ближайшего противника красивую красную улыбку, — кто же вас учил-то? Первое тело, булькая и хрипя, повалилось под ноги своим товарищам, разбрызгивая кровь по стенам и полу. Брызги попали и на лицо Кейтаро, от чего его ухмылка стала уж совсем безумной. От неожиданности нападающие отшатнулись обратно в коридор, но потом с гиканьем и воплями ломанулись всей толпой в комнату, стараясь задавить числом неожиданно упрямую добычу. В комнате почти в полной темноте творилась настоящая свалка. Кейтаро метался в одних штанах, ужом проскальзывая между телами нападающих, и рубил их направо и налево, не обращая внимания на то, как и куда приходились его удары. Ему было важнее не убить как можно больше людей, а скорее создать как можно больше неразберихи. Рена же в свою очередь истошно визжала, дезориентируя противника, и метко угощала особо нахальных стражей посудой. А когда выпадала возможность, то и пускала в ход свои ножи. Одним из них ей пришлось пожертвовать, когда она метнула его в стражника, который уже занес свое короткий меч над головой Кейтаро. — Наоко, уходим! — гаркнул Кейтаро и оттолкнул заваливающегося на него стражника с ножом, глубоко засевшим в его глазнице. Рена тут же прыгнула в окно, не боясь порезаться. Вслед за ней сиганул в окно и Кейтаро. В вихре осколков они упали во внутренний двор и тут же вскочили на ноги. Не успела Рена сделать и пару шагов, как рядом с ее босой ногой вонзилась стрела с такой силой, что выбила из тротуарной кладки каменную крошку. Кейтаро тоже чудом не поймал арбалетный болт в спину, только лишь благодаря удаче поскользнувшись на осколке и неуклюже распластавшись на земле. — Вставай! — прорычала Рена, с нечеловеческой силой срывая его с земли и забрасывая себе на плечо. Укрепив тело чакрой, она прыгнула с места и оказалась на ближайшей крыше. Черепица разлеталась от арбалетных болтов и стрел, босые ноги скользили, но она помчалась прочь, утягивая своего любовника за собой. Похоже, действие ее встряски закончилось, и его накрыл откат. Кейтаро шатался и терял ориентацию, он почти висел на ней неподъемной тяжестью, но Рена стиснула зубы и с упрямством, достойным лучшего применения, тащила его прочь от злополучной гостиницы. Сейчас нужно было найти тихий укромный уголок и отлежаться до утра. Вряд ли их узнают. Она всегда может вернуть себе лицо Наоко, а Кейтаро и так уважаемый сотрудник уважаемого главы гильдии торговцев. Так что шансы на то, что его кто-то узнал в темноте, не высоки. Да и кто заподозрит его в том, что он кутил в дешевом притоне, после того, как вся Асакура видела его в компании элегантной эскортницы в дорогой гостинице. «Ничего себе, вы вечерок закончили». «Зато есть что вспомнить». Следующие полчаса Рена пробиралась со своим любовником на плече по закоулкам рабочего квартала в поисках пустого дома или чердака. Наконец ей улыбнулась удача, и она нашла пустую квартиру на мансардном этаже. Судя по тому, что дом был многоквартирный, но при этом парадный вход заперт на висячий замок, можно было не опасаться внезапного возвращения хозяев. Сгрузив Кейтаро на пол, Рена и сама с усталым всхлипом опустилась на колени. В висках стучало и воздуха не хватало. Она никак не могла отдышаться. — Наоко… — А? — Ты охуенная. Я тебя люблю. Рена рассмеялась и внезапно закашлялась кровью. — Что за… — Черт. У тебя арбалетный болт под лопаткой. Ты что, не почувствовала? — Нет… — Рена осторожно легла на бок и прижалась пылающим лицом к пыльному полу. Голову стягивали тугие обручи боли, а перед глазами летели черные мушки. Одна, две, три, целый рой. — Вот блядь, нужно его вытаскивать и тащить тебя в госпиталь. — Не надо… На мне все быстро заживает. Только вытащи его и перевяжи. «Почему ты его не бросила?» «Не знаю. Понравился он мне». Рена почти теряла сознание, ее начало рвать кровью. «Болт был отравлен?» «Да». «Я думал, ты умеешь выводить отраву из организма». «Умею, но не всю и не всегда». Кейтаро, ругаясь сквозь зубы, аккуратно разорвал ее и так порядком потрепанную рубашку. Осмотрев рану, еще раз выругался и взялся за нож, чтобы поскорее вырезать опасную стрелу из ее тела. Действовал очень аккуратно, но движения его были точные, четкие и быстрые. «Он действительно хорош. Жаль, что не шиноби». «У него почти напрочь отсутствует система циркуляции чакры». Тем временем Кейтаро вытащил болт и присосался к ране, пытаясь вытянуть как можно больше отравленной крови, которую тут же сплевывал на пол. «Ага, так вот как все было». «Да, это была случайность, но я не могу сказать, что не рада такому исходу». «Теперь все ясно. Дальше было что-то ценное?» «Нет. Я до утра провалялась в отключке, а когда пришла в себя, обнаружила рядом пускающего пузыри счастья идиота. Он таки нализался моей крови, и его накрыло так, как никогда до этого. Хорошо, что хоть он не понял из-за чего это произошло. Все свалил на те веселые составы, что мы намешали еще в отеле». «Тогда показывай финал истории и будем заканчивать с подготовкой. Я тебе в качестве закладки прикручу последнюю неделю, когда он приехал к тебе вспомнить ваш бурный отпуск. Не волнуйся, там все на динамичной ассоциативной связи и интегрируется в твои текущие воспоминая, да и подтянет наши посиделки. Потом я уберу все лишнее и все вернется, как было». «Хорошо. Жаль, что придется эту историю рассказывать, ведь официально я две недели честно горбатилась над добычей нужных сведений в офисе господина Танбо». «Да уж, за это тебя по головке не погладят, но, не думаю, что сильно удивятся, зная твою репутацию. Накажут как-то да и замнут. Главное, чтобы ты отмылась от подозрений о связях со мной. Глядишь, может и слежку снимут». Рена только вздохнула и закрыла глаза, вспоминая свое расставание с Кейтаро. * * * Они сидели рядышком на скамье на открытой веранде приличного кафе. Было утро и утро было прекрасно. Они оба выглядели прилично и опрятно, только вот синяки под глазами и осунувшиеся от усталости лица выдавали, что у них были тяжелые несколько дней. Рена была одета по-походному в штаны и рубаху, длинные волосы с приметной сединой убраны под косынку, у ее ног лежал объемистый рюкзак, набитый самыми ценными подарками от торговца и от Кейтаро. Всю одежду, которую надарил ей Танбо, она отправила с караваном за небольшую денежку еще прошлым вечером. С собой оставила только золотые украшения, деньги и рекомендательные письма к хозяйкам веселых домов. Они рады были проститься и в то же время немного грустили. — Наоко, спасибо, что спасла мне жизнь. — Ты мне тоже, так что мы в расчете. — Это был самый безумный отпуск в моей жизни. Думаю, что я его никогда не забуду. — Я тоже. Это было очень круто. Возможно, я буду рада встретиться с тобой еще раз, и мы снова отдохнем вместе. Когда там тебе положен следующий отпуск? Он тихо рассмеялся. — Я не уверен, что смогу снова пережить такой накал страстей. Мне нужно подлечиться и как следует отдохнуть от такого, прости господи, отдыха. — Да, ты оказался с таким интересным вторым дном. Никогда не могла предположить, что такой мирный и ласковый ты, способен на такой наркоманский угар в городе, где за найденный безобидный крапалик вешают без суда на ближайших воротах. — Ты тоже меня удивила — в одном лице шлюха, гейша, куноичи, наркоманка, задира и верный друг. Я хочу сделать тебе прощальный подарок, не против? Рена улыбнулась. — О, мне будет приятно. А что? Кейтаро вытащил из кармана небольшую очень красиво упакованную коробочку и отдал ей. Рена аккуратно ее развернула, открыла и увидела крохотную золотую сережку-колечко. — Это что? — Это пирсинг в пупок. Я хочу, чтобы ты носила ее в память о нашем знакомстве. Ты достаточно эпатажна, чтобы выполнить мое желание. — Ты прав, я с удовольствием. Игла есть? Он ухмыльнулся. — Конечно да. И он прямо там, не обращая внимания на шокированных прохожих, проколол ей кожу и вставил сережку. Рена одернула рубаху, немного поморщившись, когда грубая ткань побеспокоила свежий прокол. — Спасибо. Жаль, я не подумала тоже подарить тебе что-нибудь памятное. Кейтаро задрал рукав и показал свеженькую татуировку. На его локте красовалась небольшая пестрая змейка, которая держала в зубах бутон пиона. — Я буду помнить тебя всю жизнь. — Очень красиво, мне нравится. Пора прощаться, Кейтаро-кун. Караван, с которым я путешествую, уже отправляется. Они встали, расплатились за чай. Кейтаро легко подхватил ее рюкзак и проводил к крытому фургону. Забросив ее вещи за бортик он взглядом отогнал погонщика и обнял девушку. — Береги себя, Наоко-чан. — Меня зовут Рена.