***
Я не знаю, где нахожусь. В какой-то прострации… Вокруг всё темно, везде угольные горы и слякоть глины или может цемента, без понятия. Я хожу по кругу, потому что больше никуда не могу пройти и все время со мной разговаривает мужской голос, от которого я теряю сознание и потом снова просыпаюсь в этом чёртовом месте. Тем не менее, даже во сне я ОБЯЗАНА взять себя в руки. И когда снова мрачный и жестокий голос шепнул мне на ухо: «Иди ко мне, я тебя не обижу. Я тебе помогу…» Я взяла кусок лавы в руки, которые сразу стали гореть у меня на глазах. Но через крики боли я кинула это в черный силуэт позади себя. Мой слух прорезал дикий хохот этой твари. Затем и я вскрикнула от острой боли под сердцем. И…***
— Алиса, ты проснулась? — тихо нашептывал столь приятный голос Фродо. Быстро открыв глаза, я обнаружила над собой головы шестерых мужчин и, даже не смотря на свое состояние, отпрыгнула к изголовью при виде этого поганого эльфа. Тот лишь закатил глаза и отошёл в сторону. Одну мою руку настигла борода, по которой стекали слезы (радости?) Гимли, а другую держала приятная и слегка морщинистая кожа. А это кто такой? Заметив мое ошарашенное лицо, старенький мужчина с длинной бородой и глазами полными мудрости улыбнулся и подсел ближе: — Здравствуй, юная леди. — Вы… Гендальф? — и после одобрительного кивка, я выдохнула, — Ну слава богу, я уже думала в ад попала… — В нашем мире не делят на рай и ад, — исправил меня Гендальф, — тем не менее я пришел не за этим. Его улыбка слегка погасла, и он стал серьезным: — Алиса, я думаю тебе уже известно, что просто так сюда не попадают и твои сны, которые длились 3 дня не были шуткой. Понимаешь это? Как это не понимать, но с интонацией мне стало страшно отвечать. — Так вот… Саурон-самый злой маг в Средиземье. Он сковал кольцо, и ты это знаешь. Но до того как его облик был убит, он решил предостеречь себя. Он… — помолчав, продолжил старичок, — проник в твой мир и хотел найти человека, которому передаст часть силы… Тут я вспомнила… Сильная гроза. Такой у нас никогда не было. Под ногами ломался асфальт. Небеса были чернее черного. Удар молнии настиг меня. Но я ничего не чувствовала. И хоть после этого меня называли ведьмой, я никак не пострадала и никого не убила. — Позже, когда кольцо будет не у него, он захочет вернуть свое лицо, свой облик и надеть это злосчастное кольцо, чтобы убить всех нас, ну или поработить. И гномов и людей… Эльфов в том числе. Так получилось, что часть черной магии передалась тебе, она занимает ровно половину твоей души, с которой ты и боролась… Саурон хотел… И тут Гендальф замолчал, грустно улыбнувшись: — Думаю тебе достаточно информации. Я была в ступоре. Замешательстве. Да, бл*ть, я никогда не была растеряна. Руки дрожали, даже несмотря на старания Фродо их согреть, в горле ком… — Т-то есть… От меня зависит… Что от меня зависит? — как будто передернуло меня. — От тебя зависит судьба Средиземья, — сказал Арагорн, до этого расхаживая туда-сюда. Повтори? Мне послышалось? Я из-за какого-то осла должна разгребать все это? — Алиса, я не могу на тебя давить, но у тебя есть 2 дня и 2 варианта: ты оставляешь тут свою черную сторону и возвращаешься в свой мир, который вскоре тоже поработит Саурон, либо помогаешь нам убить силу и кольцо, чтобы все смогли жить счастливо, но тогда ты не сможешь вернуться домой. Поверь… Если ты возьмешь первый вариант, то Саурон убьёт тебя, заберёт силы и твоё тело… Я не знаю, как дорог тебе твой мир, поэтому решение за тобой… Перед тем, как что-либо ответить, я увидела очень сосредоточенный взгляд Леголаса и как всегда испугалась, так как смотрел он НА МЕНЯ! Но безуспешно выдохнув, он даже улыбнулся мне. Вау, я реально в другом мире? Это же невозможно.***
Два дня проходили не очень спокойно, по крайней мере для меня. Сначала многие пытались подлизаться или что-то типа того, но рявкнув на них, я осталась одна. Только иногда разговаривала с Гендальфом, я видела, как он хочет спросить, что мне снилось, но я не смогла бы и слова связать. Ощущения возвращения туда вызывало рвоту и страх… Страх смотреть назад, чтобы не увидеть это око, этот силуэт. В первый день я утратила столько сил на физической подготовке. Вспоминала по новой, каково это — отжиматься на кулаках, качать пресс, сидеть в шпагате. Я видела, как люди на балконе сменялись каждые часы, но всё время оставалось одно — их чувство жалости ко мне. Так как я пыхтела и стонала от боли, но не сдавалась и знаете… На следующий день я уже бегала. Да! Всё-таки, как учил меня мой тренер Эдгар «сделаешь больнее, потом будет легче». Сад, в котором я занималась, был обустроен как наши стадионы, ведь дорожка шла по кругу. Таким образом, не выдохшись, я пробежала 4 круга.***
— Она бежит уже третий круг, всё же она не слабая, даже Гимли бы не смог, — усмехнулся Арагорн, стоявший на балконе с друзьями. — Да ты хоть раз видел у нас таких женщин? Её обязательно нужно спросить об этом всем, откуда такая сила? — недоумевал Боромир. — 3 круга — это очень мало, если она всё же решит учавствовать в войне… — безразлично буркнул Леголас, смотря на женский силуэт. — Как ты смеешь недооценивать мою каштанку, остроухий?! — Гимли пытался, очень пытался не броситься с кулаками. — Во-первых, если уж она пойдет с нами, к войне женщин не допускают, а во-вторых, Леголас, она и правда очень стойкая, хочешь поспорить?***
Когда я добегала третий круг, то с балкона послышался голос Арагорна: — Алис, а за сколько ты пробежишь четвертый круг? Голос его изменился, поэтому я поняла, не дура ведь, они поспорили на меня… Арагорн, я обиделась! Я же, продолжая в своем темпе, добежала четвёртый круг, и подойдя внизу к балкону, рявкнула от злости: — Ни-ког-да! Никогда не смей ставить на меня в споре, Арагорн! Тем более с ним! — я кинула испепеляющий взгляд на эльфа и ушла в другую сторону к маленькому озеру. До разговора осталось 3 часа, которые я провела в глубочайших мыслях. Я хорошо понимала, мне незачем возвращаться домой, меня никто не ждёт, даже мой тренер, ему лишь бы деньги заплатить за занятие. Но… Там всё по-простому. Я привыкла к жизни с интернетом, нормальными языками и обучением. А тут… Но с другой стороны, как мне сказали, эти люди вернулись из-за меня второй раз в Ривенделл, хоть направлялись вообще в другую сторону. Они меня оберегали, да что уж там, Гендальф заботится обо мне, как отец. Я не могу из-за какой-то непривычки подорвать всю их жизнь, весь их мир… Я буду винить себя до конца жизни, в аду или раю, если просто оставлю их тут.***
8 вечера… Все собрались у меня в комнате, ну почти все. Хоббитов решили не напрягать, даже Фродо, который должен был знать мой ответ. Все томно смотрели на меня, ожидая ответа и… Я ответила: — В общем, я… — тяжело сглотнув, повысила тон, — я хочу помочь. Помочь вам выиграть эту чёртову войну! Я сделаю это ради вас! Ради всех доброжелателей Средиземья! За дверью послышались громкие всхлипы и крики. Всхлипы слез радости. Дверь открылась, треснувшись об стену, и все четверо хоббитов ввалились к нам, запрыгнув на меня. — Алиса, спасибо тебе! Я так не хотел умирать! — целуя мое лицо, кричал Пиппин. — Так! — рявкнула я, ведь не любила все эти обнимашки, но потом смягчилась, — никогда не говори о смерти! — улыбнувшись, я обняла их всех сразу, что уж воле противиться. Весь вечер все ходили веселыми, так как готовы идти в бой. Я сидела, перешивала и готовила себе доспехи, как в дверь постучали. Три раза были тихими, как будто их вовсе не было. — Входите… Дверь открылась, а я продолжала держать иголку в зубах, мотая новую нитку, чтобы перешить кофтан огромного размера на свое тело. К счастью, труд в школе я не пропускала и научилась перешивать одежду, которую носила по несколько лет. — Ну кто там еще хочет мне сказать, что я спасла ваши жизни и бла бла бла — выпрямившись, сказала я и застыла. За мной с надменной ухмылкой наблюдал мой «любимый» эльф. Тьфу, чтоб твои очи вырвали орки, и ты перестал на меня пялиться. А потом я осознала, почему он в таком удивлении. Может потому, что Алиса тупая и забыла, что сидит в одном лифчике??? Дура, просто дура. Быстро накинув на себя покрывало, я злостно буркнула: — Что-то надо? — Да так, — спокойно сев на кровать, прошептал Леголас, — хотел посмотреть чем занимается наша спасительница. И ты туда же, не смешно, остроухий. Тем не менее, он не собирался уходить. Ему было интересно наблюдать за тем, как я сшиваю бока и когда я уже почти дошила, тот вымолвил: — Кто тебя так научил? Точнее, почему тебя никто не научил правильно. — Шить крестиком — самый лучший способ. Не беси меня, остроухий, — сквозь зубы фыркнула я. — У меня вообще-то имя есть, — он безразлично кинул взглядом куда-то в окно, а затем посмотрел на шов, — мда, нужно было позвать эльфиек, они бы разом тебе все сделали красиво. Не выдержав, я схватила его рубаху и вывернула бок наизнанку. И это они так шьют? Шов был идеально ровный и заметить его почти невозможно. Но как же, я не могу проиграть эльфу, поэтому, спрятав всю зависть, я тихо сказала: — Достойно, но у меня лучше. А теперь, иди… — вот зачем я посмотрела на его лицо? Он сразу увидел, как я испугалась или даже почувствовал мой страх. Перед тем как встать, он оглянулся на меня и с издевкой пролепетал: — Как ты можешь убивать орков, но при этом бояться эльфа? Да потому что ни у кого из этих тварей нет такого пугающего взгляда, который так и говорит, что эльф хочет меня поработить, а потом сожрать.***
— В Лотлориэн! — крикнул Арагорн, и ворота перед нами завизжали и со скрипом открылись. Всё утро я была взволнована. Вся эта недосказанность Гендальфа, тяжелые вздохи и жалость в мою сторону. Я заметила, что каждую мою эмоцию этот Леголас чувствует… Как это возможно??? Столько вопросов про неизвестное будущее, ведь я толком не знаю, никто не знает, как я должна выиграть эту войну против черного властелина. Что я должна сделать? Непонятно… Идти нам предстояло чуть больше недели, и хоть с нами было две лошади, пока что ехать на них нельзя было, ибо сложная и узкая дорога. Как сказал Гендальф: «Не нужно напрягать коней, пока на это нет причин». Шли мы сначала медленно, но как встретили небольшую кучу орков, которые хотели меня схватить, поняли, что идти нужно быстрее. — На Лотлориэн хотят напасть, — сказал Леголас, смотря вперед и чуть прищуриваясь. — Он слепой? — спросила я Фродо очень тихо, но каким-то образом услышали все и начали хохотать, особенно Гимли. — Эльфы могут видеть очень далеко, а так же ночью. Могут чувствовать эмоции других, могут проникать в голову и читать сны и мысли, — пояснил Боромир, кладя свою руку мне на талию. Ааа, класс… Стоп. Чего???!!! Могут читать мысли???? Я тайком посмотрела на эльфа, и он, поймав мой взгляд на себе, лишь цокнул и пошёл быстрее. Ну всё, теперь я точно не усну. А вдруг этот гад прямо сейчас читает мои мысли про самого себя, но скрывает эмоции. Ну всё, я попала.***
Мы шли уже 3 дня без отдыха, так как не хотели попасть в бой с орками, которые видимо нас нагоняли. Нам оставалось еще чуть-чуть до привала, но сейчас мы никуда не спешили. Кажется, завязался разговор во время прекрасного заката. — Арагорн, а ты любишь ее? — тихо спросила я, смотря на закат. — Кого? — он впервые обернулся назад и удивленно изогнул бровь. — Ну, ту эльфийку, с которой ты в саду целовался, и она клялась тебе в вечной любви… — он, как и я, был удивлен такой информации. Но я же не специально сидела за кустами тогда, вся в своих мыслях. — Её зовут Арвен, — наконец смягчился Арагорн, — она… Самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел. Я отдал ей всю свою человеческую любовь, потому что она неповторимая. Поэтому, конечно, я её люблю… По нему было видно, когда разговор зашёл об его возлюбленной, уголки его рта приподнялись, а глаза заблестели. И за этим было так мило наблюдать со стороны. — Эх, не повезло вам всем здесь… — все сразу посмотрели на меня, а я лишь отвела глаза в сторону заката, — каждого из вас дома ждет красивая женщина — девушка, эльфийка, гномиха –, а вы тут на волоске от смерти каждый день. — У нас тут в любви плескается только Арагорн, остальные холостяки, — сказал Гимли, толкнув в бок Странника. — Да ладно, офигеть… Таких воинов должны разбирать, как горячие пирожки. Неужели даже у вас, Гендальф, не было жены? — возмущенно спросила я. Старик печально вздохнул: — В юном возрасте была у меня единственная любовь. Я готов был горы свернуть, лишь бы порадовать её. Но потом, мне нужно было выбирать, либо покорность ей, либо покорность и помощь Средиземью. По этому под покровом ночи меня забрали учителя, а я так с ней и не попрощался. — после долгой паузы, он повеселел и чуть тише спросил у меня, — а ты, дорогая Алиса… Ты когда-нибудь любила? Этот вопрос застал меня врасплох. Я аж так круто развернулась, что чуть не упала с обрыва, к счастью, рука Боромира на моей талии успела прижать меня к себе. Конечно, я не хотела никому это рассказывать, особенно про моё прошлое. Но раз сам Гендальф спрашивает — самый великий маг, то нужно проявить уважение. Все, включая проснувшихся хоббитов, стали идти тише, чтобы услышать мой рассказ: — Может быть… Когда-то я любила своих родителей, но это было давно, я даже и не помню этого. Больше нет. Я не знаю, каково это быть любимой, и как это любить. Никогда не ощущала таких чувств ни к кому, поэтому знаю про любовь только из романов. Вот так вот… Гендальф остановился и хотел было что-то мне сказать, но хоббиты начали кричать, мол мы подошли к привалу, поэтому разговор автоматически сошёл на нет.***
Вечер был теплым, но костер делал эту поляну ещё более спокойной и уютной. — Сэм, ты просто великолепно готовишь! — простонала я от гастрономического удовольствия. — Мама научила меня, вот я и запомнил рецепты, — мягко и застенчиво ответил хоббит. Мне стало жарко и я решила снять с себя плащ. Оставшись в топе, я заметила ошарашенные взгляды хоббитов на мне, а точнее на моём животе. — Что-то не так? — взволнованно спросила я, начиная проверять свою нижнюю часть тела.