«Будьте осторожны со своими желаниями - они имеют свойство сбываться» Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
- Нарду, давай понесём огонь с собой. По очереди, чтобы он не угасал. - Неси первая, Лотти, неси! Он не погаснет ни-ког-да! Они поймали взгляд друг друга, на секунду задержав дыхание. Вдруг краски чувств исчезли с лиц, выражения стали томными, ровными. Лишь Шарлотта еле заметно приподняла брови у переносицы. Трепет, очарование тонкой хрустальной нитью натянулись между ними. Что-то давно забытое, нежное, и в то же время пылкое тронулось сердца. Леонард несмело шагнул к Шарлотте, легко коснулся плеча... Она ответила тем же. Ещё мгновение, один миг, и им совестно было бы вспомнить этот откровенный момент, но следующая неожиданность случилась раньше. Дверь вдруг резко распахнулась, точнее, кто-то броско отворил её с ноги. - Ну, и долго же вы возитесь! Думал, век ждать ещё буду! - шутливо, но гордо произнёс человек низким голосом. Пара резко разошлась. Они, обомлев, уставились на пришедшего незнакомца. Среднего роста, в одежде отнюдь не дешёвой, с высоким цилиндром на голове... Медно-рыжеватые, тёмные волосы выглядывали из-под головного убора, обрамляя высокий бледный лоб, повторяя форму острых густых бровей. Выразительные скулы были подчёркнуты идеальной формы бакенбардами. Тонкий нос, потрескавшиеся от мороза губы, гладко выбритый подбородок - всё имело идеальные пропорции, и даже едва заметные морщинки подчеркивали знатность относительно молодого незнакомца. Взгляд его, однако, не казался надменным. Огненно-янтарные глаза с мягким разрезом смотрели расковано, по-дружески, хоть и благородно, прямо. - З-здравствуйте... - выдавил Нарду и сглотнул. Шарлотта изобразила неуверенное подобие реверанса. - Надеюсь, моё присутствие не доставит вам неприятностей, - он снял шляпу в знак приветствия и закрыл дверь. На пороге заблестел снег. - Для меня честь познакомится с вами, сеньоры Фергвенцио. - говорил он низко, но не тяжело, не грубо, а плавно и доброжелательно, - обещаю представится вам, но позже. - Мы рады з-знакомству с Вами, сеньор. Позвольте... - немного осмелела Лотти, но гость осторожно перебил её. - Прошу, не нужно этой дрожи и словоблудия*. Нам предстоит важный разговор, и я не хотел бы создавать видимость человека, пришедшего причинить вред. Мне следует рассказать многое, начиная с того, зачем я здесь, но сначала, прошу, не разрешите ли отужинать с вами? - он добавил шёпотом, - Одинокий Лес - скверное место... Шарлотта и Леонард замялись. И что дать этому господину? Если у них только две корки хлеба и имеются? Чего он ожидал, выражаясь так быстро и прямо? Нарду быстро подвинул стол незнакомцу, два табурета поставил по краям, собираясь сидеть на полу. Лотти положила на деревянную дощечку остатки хлеба, размяв немного, чтобы те казались больше. Она пришла в восторг, когда в шухляде обнаружила крупинки рассыпанной соли, и тут же притрусила ними хлеб. Не найдя чашки, бедная не смогла налить гостю даже растаявшей воды из ведра. Покраснев, они жестом пригласили проходимца за стол, несчастно извиняясь взглядом. - Мы просим простить нас, сеньор. К сожалению, это всё, что мы можем предложить Вам... - виновато сказала Шарлотта, поставив дрожащими руками дощечку перед гостем. - Я сейчас же отправлюсь в лес, и попытаюсь отыскать ягод, если Вам угодно. Нам очень жаль... Лицо незнакомца ничего не выражало. Трудно было понять, красноречив его взгляд или холодно-пуст. Помедлив секунду, Нарду выпалил: - Мы можем попросить господина угостить Вас... Но, боимся, это безуспешно... - Мы сейчас же отведём Вас к господину. Извините, сеньор, что Вам прийдётся идти по морозу... Они задрожали от мысли, что им прийдётся вести к хозяину незнакомца. Но, кто знает, что гость не придумает им худшего наказания, чем господин? Гость, однако, улыбнулся. Глаза его заискрились одобрением, но он почему-то встал из-за стола и направился к двери. - Прошу меня извинить, - заговорщически сказал проходимец, вздёрнув бровь. Шарлотта и Леонард переглянулись: неужели уходит? Но откуда им было знать, что посреди ночи в это забытое место явится такой почтенный человек и захочет отужинать? Странник тем временем открыл почти сошедшую с петель дверь. Он вышел на улицу, закрыл её... Затем, тяжело вздыхая, вошёл, что-то волоча за собой. Пара в недоумении наблюдала за его действиями. В руках держал необъятных размеров мешок, заполненный до горловины, и сдержанно, но довольно улыбался. Положил его у порога, достал сперва широкую новую скамью и поставил у стола. Затем приволок суму и распахнул... У Шарлотты с Леонардом отвисли челюсти и потекли слюнки. Они жадным взглядом стали сверлить содержимое мешка. - Угощайтесь, не нужно смятения. Или я ошибся, и вы вполне сыты? Он принялся выкладывать пышные куличи, зажаристое мясо, свежие овощи и ягоды, графины с самыми разными напитками... При этом он внимательно обводил стоящих взглядом, полным снисходительности, понимания, но и любопытства. Словно изучал реакцию. - Но... Но... Простите... Зачем же Вам, почтенному сеньору, угощать нас? - задрожал Нарду. - Мы очень... Очень благодарны Вам за щедрость... Но, позвольте, к чему эта забота о таких, как мы? Ведь Вы... Сами хотели поесть. Не следует в ущерб себе, уважаемый сеньор, доставлять нам желанное, - пыталась говорить учтиво Лотти, пряча голодный взгляд и жажду отведать прекрасную пищу, принесённую незнакомцем. - Надо же, ни капли фамильярности! - как бы про себя заметил гость, - Итак, смею полагать, что сеньорам Фергвенцио мои намерения не кажутся понятными, а вызывают подозрение. В испуге двое замотали головами, но говорящий и внимания не обратил. - Мне следует напомнить, что я пообещал рассказать вам многое, но сперва поужинать. А, значит, вы услышите объяснения и ответы, однако сначала, прошу, перестаньте морить себя голодом, - он демонстративно помолчал, а затем, понизив голос, добавил, - верить мне можно хотя бы потому, что я уже дал возможность догадаться, что придерживаюсь вашей стороны. Одинокий лес - скверное место... И люди в нём живут не менее скверные. Пара умоляюще посмотрела на сеньора полными ужаса и опасения глазами: а если услышат?! Но вьюга за дверью, словно в опровержение этому испугу, издала холодящий вой, заглушающий любые речи. - Раз боитесь толковать, выражусь по-другому, - он засунул руку под стол, вытянул, - не теряли? По его пальцам поползло синеватое пламя. Огонь перепрыгнул на скамью и изящными буквами вывел пылающее «Чтобы не забыли, чтобы верили, чтобы продолжали слушать...» Слова тут же исчезли, не оставив и следа. Раскрыв рты, Фергвенцио уставились на сеньора. - Вы... Вы... Простите, - виновато, но уже с толикой любопытства произнёс Леонард, - То есть... Знаете о нас? - и замолк, когда Шарлотта слегка задела его пальцем. Вспомни, мол, что слышал. Ведь господин пообещал рассказать им обо всем после ужина. Но они всё ещё не осмеливались первыми попросить разрешения начать трапезу, не до конца доверяя сеньору и стесняясь. Снова незнакомцу пришлось предлагать первым. - Уважаемые, блюда-то стынут. Право слово, вы действительно ещё более непоколебимы, чем я считал. Оно, впрочем, неудивительно, с такой-то жизнью, - рассуждал он, - но раз жизнь менять охота, так и привычное сменить полагается. Расторопнее нужно быть иногда, гибче. Не каждый ведь обманы таит. Ладно! - махнул рукой, - я всё же за тем пришёл, чтобы помочь, а потому торопить с превращением не буду. Ем вот, с вами, не травлю, и секретами делюсь, - он достал приборы, на вилку нацепил ягоду и отправил в рот. Так же поступил с салатом, а в завершении этого заверительного показа пригубил, прямо из бутылки, вина, - долго ли ждать ещё? Терпение моё не так долговечно, как кажется. Шарлотта и Леонард робко шагнули к скамье, потёрли руки... Девушка первая, прерывисто вздохнув, опустилась на сидение. Супруг несмело повторил её действие. Взгляд неизвестного продолжал выражать приглашение начать наконец есть. Они взяли в руки по горячему румяному калачу, разглядели, словно драгоценный камень, вдохнули аромат... Поднесли к губам. Подобного наслаждения они не помнили от роду. Тёплое тесто было таким вкусным и сытным, что растекалось мёдом во рту. Мясо, вкус которого был им неизвестен и столько раз воображён, превзошёл все самые смелые ожидания. Говядина таяла во рту, испуская сок, заставляя глаза помокреть от удовольствия. Они ели неумело, орудуя вилкой и ножом, как кухарка - смычком и скрипкой, стараясь соблюдать хоть чуточку приличия. Незнакомец вежливо не замечал их попыток, аристократически утоляя аппетит. Надо сказать, сеньор сам уже долго не мог похвастаться сытостью, но виду не подавал. Когда блюда и чаши опустошились, гость сложил посуду в мешок и снова отнёс его за дверь. Спрашивать, почему он так поступает, пара не стала. Сейчас расскажет куда более интересные вещи. - Я не ошибся в вас. Слуги, как слуги. Только бедных из себя не строите и на еду, подобно волку, не бросаетесь, - тихо заметил сеньор, возвращаясь к скамье, - будем надеятся, и слушателями окажетесь бесподобными. Я не выношу прерванных реплик и натянутых разговоров, когда приходится ходить вокруг да около, избегая ответов. Будьте любезны, разрешите мне наперво поведать всё, что считаю нужным, а уже после задать вопросы. Могу я приступить к рассказу? Шарлотта и Леонард предвкушённо закивали головами. - Отлично, - рассказчик провёл рукой по густым медным волосам, - начнём с того, кем являюсь. Меня обычно именуют Проводником. И Вам следует. Я пришёл, чтобы вам помочь и освободить от тяжёлой обязанности. Я предлагаю вам превращение, на месяц, чтобы выполнить одну работу и навсегда получить волю. Сделка. Контракт, который мы можем заключить, чтобы облегчить друг другу жизнь. Вы не будете единственными в этом задании, другие бедняки тоже присоединятся. У каждой пары есть свой Наставник. Вас назовут Проводничьими. Но это лишь фамилия, означающая, что вашим Наставником являюсь я. Имена можете выбрать себе сами, но они должны как-то относится к пламени. У каждой пары - своя стихия, и ваша - Огонь. Главное, не выдавайте настоящих имён. Подумаете над этим позже. Если вы выполните роботу, как следует, - станете свободными. Как и я. Откажетесь от предложение - останетесь рабами. Решитесь на предательство или дезертирство - умрёте. Если подпишите это, - он достал из кармана сложённый вчетверо пергамент с какими-то письменами чернилами рыжеватого цвета, - выпьете кое-что для превращения. Это добавит вам сил, научит управлять пламенем, сделает устойчивым к любым пожарам. Иксромёты, пламестрелы. И, конечно, огнеусты, понимающие шёпот костра. Шарлотта и Леонард слушали, затаив дыхание. Казалось, Проводник обещал им что-то несусветное, запредельное, слишком прекрасное для реальности. Но синий Огонь, необыкновенное ощущение сытости, благородный голос этого незнакомца... Слова, слова из печи, заставившие их поверить наконец в чудо... Всё это вселяло страстную Надежду, зажигало веру, и эта вера горела ярче рассудка. - Что же до самого задания, - продолжал проходимец, - об этом вы получите уведомление от вашей же печки, поскольку Наставникам посвящать в подробности Покорных запрещено. Вам предстоит набраться смелости, прежде чем соглашаться, потому как совершение задуманного - далеко не безопасная и безобидная участь, - он достал из кармана украшенное драгоценностями страусиное перо и закупоренную чернильницу с жидкостью огненного цвета, - я выйду и зайду через минуту. Если на письме будут стоять две подписи - считайте, вы приняли предложение. Выпьете настойку и подождёте следующих указаний. Если же нет - мы распрощаемся, - он помолчал и тихо добавил, - подумайте хорошо. Это решение меняет судьбу. Через мгновение дверь захлопнулась. Шарлотта сузила брови. - Нарду... И что нам делать? - Не знаю, Лотти, не знаю... Это лучше всяких наших мечт. Но, вдруг это все - обман? Или только сон? Если нас поймают на измене хозяину и закопают заживо в снегу? - Я думала над этим, Нарду. Но разве нам многое можно потерять? Мы не бедны, у нас есть любовь. Но любовь не умрет, если смерть за измену станет нашим уделом. Не умрет и Надежда. А кроме любви и Надежды... Что нам терять? Если мы ищем счастья, ищем свободы? - Ты права... К тому же, этот Огонь... И эти слова из костра... И его мнение об Одиноком Лесе. Мы сможем по-настоящему понимать нашего любимого друга, мы станем свободны, если решимся. Пожалуй, нам действительно нечего терять. Не зря же мы учились ставить подписи. Да, они умели расписываться, потому что много раз воображали себе, как подписывают указы об освобождении, о получении сумм, о приговоре для хозяина... Они рисовали воображаемые буквы пальцами на пыльном столе или на снегу. Один раз, наткнувшись на перо перепела, стали практиковаться с ним, выписывая узоры на земле. Вот, на пергаменте светлыми чернилами выведены две аккуратных подписи. - Все ради свободы... - взволнованно вздохнула пара, как Проводник тут же зашёл в домик. Он плавно подошёл к столу, сел на скамью. Осмотрел пергамент. Уголки его губы приподнялись. Паре почему-то нравилось, как он улыбался, хотя и нельзя было точно прочесть, что выражает эта улыбка. - Рад, что вы сумели доверится. Честно сказать, это уже делает вас ближе к свободе, - из другого, не менее вместительного кармана брюк Наставник вытянул небольшую палочку желтовато-красного сургуча, отливающую перламутром. Лотти и Нарду распахнули рты от удивления. Подобного они в жизни не видели, однако догадывались, что материал этот отнюдь не дешёвый и новый, может, неизвестный ещё даже многим знатным людям**. Из-под стола Проводник вытянул небольшой язычок пламени и поднёс палочку к нему. Масса постепенно начала плавится и скоро огненными каплями заструилась на пергамент. Гость уверенным движением вдавил печать в густую лужицу, блестящую, словно искры. Теперь подписи Покорных подкрепились символом Наставника - сургучева печать с очертаниями Огня, помещёнными в треугольник***. - Я хочу поблагодарить вас за принятое решение. Есть ли ещё вопросы? Теперь, переступив порог, мне не будет разрешено помогать или отвечать, - он сделал пригласительный жест рукой. - Тогда... - Нарду заморгал, - скажите, ведь... Вам тоже будет польза от этого задания? Вы тоже поучаствуете? - Тебе. Тебе будет польза. С Наставниками в нашем случае обращаться на «Вы» ни к чему. И, да, свою долю я получу, - он издал смешок, - не нужно намёков. Повторюсь, не терплю словоблудия. Вас могут терзать сомнения. Это не плохо, не хорошо, это следствия жизни. Вам неясно, почему я могу быть так щедр, если ничего не получаю от этой щедрости. Спрашивайте же прямо, вот мой последний совет. В ходе задания будьте честны и заставляйте других быть искренними. Что ж, - он вытянул треугольный пузырёк с оранжевой жидкостью внутри, блестящей и кипящей, - выпейте по половине, чтобы произошло превращение. Подождите с минуту. Затем разожгите печь и послушайте, что она вам скажет. На этом... Нам пора ненадолго попрощаться. Я желаю вам удачи и освобождения. И благодарю, что дали мне шанс. Пара хотела ответить что-то, поблагодарить, но Проводник вдруг исчез, растворился вместе с цилиндром и мешком, и только дверь за ним с грохотом захлопнулась. В воздухе снова почувствовалась опустошённость. - Я выпью первым, - предупредил Нарду, - затем ты. И осушил пузырёк на половину. Жидкость оказалась сладкой и тягучей, горячей, немного щипала язык. Лотти решительно проглотила остальную часть питья. И они стали ждать превращения. В конце концов, Фергвенцио должны были стать Проводничьими, а Шарлотта и Леонард - анонимами. Им предстояло многое. Но кто может знать, что его ожидает, если Огонь - единственный тому свидетель?Пожалуй, если сокровенные желания могут однажды сбыться, нам можно осмелиться всё-таки разрешить им пожить в голове. Загореться, как искра, подарить надежду и заставить мечту стать реальностью. Изъян лишь в том, что страх порой воспламеняется куда яростней желаний и заставляет нас обдумывать их неверным образом. Но истинные намерения, наши правдивые цели всегда сбываются достоверно. Иногда мы и сами не в силах дать себе отчёт в настоящих мечтах, потому как стыдимся собственных нравов. Однако лишь на нас лежит ответственность за упорство наших мыслей о желаниях. За то, с какой силой мы внушаем себе, что, сбывшись, цели сделают нас счастливее. Наверное, отчаяние - это лучшие дрова для роскошного костра осуществления мечт. В конце концов, хотя бы этой парочке отменное пламя и сулит счастье.