Внешние особенности

Вечером мы отправились в Торболе. И погулять перед моим отъездом, и выбрать подарок для Элизы. Люди глазели и иногда даже оборачивались — видимо, из-за нашего с мамой сходства. Мы с ней зашли в сувенирный магазин, где был целый прилавок с бумажными книгами и тетрадями. Продавец выслушал, что мне нужно, и предложил альбом на сто страниц в твердой книжной обложке. Бумага была слегка шероховатая, не идеально белая, но плотная и приятная. Надеюсь, она подойдёт для портретов. И набор карандашей тоже. Надеюсь, Элизе вообще понравится. А если кто-то ещё ей такое подарит? Или у нее уже есть? Да нет, это ведь все равно можно использовать. Я бережно, обеими руками нес упакованный в бархатистую бумагу подарок. Нельзя помять обертку, да и испачканная она будет бесполезна. С другой стороны, заново обернуть можно в любой момент и в Вене, это хорошо. Мы присели в сквере на деревянную скамью, я положил свёрток на колени. И намочить нельзя, это ведь бумага, если попадет под обложку, останутся пятна. Донести бы уже до дома и на полку положить... Нет, там коты, они любопытные, надо спрятать в шкаф. Мама объявила, что хочет мороженого, сразу же отправилась его покупать. Я проводил ее взглядом и вдруг заметил движение слева, на периферии. Игорь шевельнул рукой, пододвигая ко мне маленькую коробочку. — Подарок к свободе, — совершенно серьезно, без привычной улыбки сообщил он. Я осторожно взял шкатулку, приподнял тугую крышку. Браслет, довольно крупного простого плетения. — Мне нельзя, — качнув головой, я едва удержался от вздоха. Он мне нравится. Но металл ухудшает проводимость сигнала модуля подчинения, особенно кольцевые изделия. — Нельзя? — тихо усмехнулся господин Долгов. Ах, да. Модуль разбит. Я свободен. Странное чувство, я и не задумывался об этом. — Можно, — закрыв коробочку, я положил ее поверх подарка для Элизы, — спасибо. — Ох, блять, что за вьетнамские флешбеки, — хохотнул Игорь, наклоняясь и почесывая левую ногу. Ниже колена, — вы одинаковые, как сбой в матрице, клянусь агентом Смитом, — я не понимал, о чем он говорит, но, на всякий случай, улыбнулся, вдруг это шутка, — но ты улыбаться начал нормально, это уже плюс, — я приподнял брови и торопливо расслабил рот, не понимая, что не так с моей улыбкой, — ты в первый раз тогда улыбнулся, как человек, который про улыбку только читал, тебя будто кондрашка прихватила, жуткое было зрелище. Я смущённо отвернулся. В первый раз? В первый раз, помню, я просто подумал, что надо улыбнуться, ситуация требует. Мне не хотелось. Я ещё до сих пор не привык улыбаться. Надеюсь, мои первые улыбки Элизе не были такими, как описал Игорь. Вернулась мама, принесла три рожка мороженого. Мне достался с двумя шариками — темно-коричневым и бледно-зеленым. Пахло шоколадом и... И не знаю, чем ещё. Я посмотрел в Интернете, какие бывают вкусы мороженого и какого они цвета. Судя по всему, это фисташковое. Может быть, мятное, но запах мяты мне известен. Лена тоже молчаливо обратила внимание на странное поведение мужа — он продолжал чесать протез, уже положив его на колено другой ноги для удобства. — Да фантомное это, фантомное, — фыркнул Игорь, не отвлекаясь от этого бессмысленного дела, — проще почесать, чем убедить мозги, что нога уже тю-тю. Фисташковое мороженое мне понравилось больше, чем шоколадное. Шоколадное было горьковато-кислым, как темный шоколад, а фисташковое — мягким и сладким. Я хочу сходить в кафе-мороженое, которое видел во время одной из охот, и попробовать все, что у них там есть. Думаю, и Элизу можно позвать, вполне неплохой план свидания. Я забрал свои немногочисленные вещи из камеры хранения и сдал в багаж. Браслет тоже спрятал в сумку, а драгоценный свёрток с подарком оставил у себя. Если помнут или испачкают обертку, не будет ничего страшного. Если повредится содержимое, я сойду с ума, выбирая новый подарок. Хотя я дурак, ведь в Вене, большом городе, бывшей столице и рядом с Академией должен быть подобный магазин. Но все равно, лучше поберечь. Когда пришло время прощаться, Игорь приобнял меня за плечи, нежно дёрнул за хвост и пожелал хорошей дороги, попросил не теряться из виду. Надо обнять маму. Мы так и не обнялись ещё ни разу нормально, утром он просто зажал нас рядом. Я хочу обнять ее. Она теплая, вкусно пахнет, добрая, а ещё вызывает у меня странное желание быть рядом всегда. Может, поэтому нам не позволяли контактировать? Чтобы не взыграло ликанское желание быть в стае и следовать за вожаком? Я потянулся к ней, и Лена тоже подалась навстречу, обняла меня за плечи. Я осторожно обхватил ее талию и замер, прикрыв глаза. Замечательно. Она жёсткая и твердая от крепости мышц и брони, но обнимать ее все равно очень приятно. Слышно, как она дышит. Я чувствую каждый ее вздох всем телом. Теперь для меня нет ничего ценнее этого чувства, я уверен. — Это самые неумелые и, в то же время, самые искренние обнимашки, какие я только видел, — тихо усмехнулся рядом Игорь. Я отстранился от мамы и порывисто обнял его тоже, только на секунду прижавшись щекой к крепкому плечу, — ты добиваешься, чтобы я тут при всех разревелся, как сучка? — ухмыльнулся он, но я смутился от своего импульсивного жеста, махнул им ладонью на прощание и поторопился к гейту. — Ты на правильном пути, Ричи! — засмеялся мне вслед сумасшедший русский. Такие, как он, не плачут. Я уверен, даже если он будет умирать от боли или горя, он не выпустит это наружу. Я тоже хочу таким быть. И буду. Мне ещё есть, к чему стремиться. Стать сильнее, как мама. Стать мужчиной, как Игорь. Научиться шутить. Научиться понимать девушек. Мне ещё очень многому придется научиться. После перелета я чувствовал себя слегка измученным. Мало того, что пришлось разрывать режим сна, так ещё и почти весь полет рядом плакал маленький ребенок. Как люди так долго выдерживают их рядом, растят десятилетиями? То ли дело гибрид — в три с половиной года уже полностью сформирован физически и психически. Мне очень хотелось спать, но спать вне своего времени почти невозможно. Добравшись до дома, я решил, что попробую немного полежать, может быть, смогу заснуть. И работать сегодня точно не пойду, реакция и внимание не дотягивают даже до половины нормы. Данте вышел из спальни посмотреть, кто пришел. И вдруг с громкими криками бросился ко мне, запрыгнул на руки и, не переставая мяукать, принялся обтираться всем телом. Соскучился, что ли? Меня ведь не было всего два дня, когда успел? Джотто тоже прыгнула мне на ногу, уцепилась коготками за штанину и повисла. Что за приступы любви? Я усадил котов на кровать, бросил на пол куртку, стянул с волос резинку и просто упал лицом в подушку. Глаза болят, как хочется спать. Надо хотя бы попробовать. Если бы на меня действовало снотворное, было бы проще. Я сумел поспать целых полтора часа, вне цикла это достижение. Но бодрости этот короткий сон мне не прибавил, хотелось спать ещё, реакция ещё снизилась. Да что же это такое... Ну ничего, просто нужно дотянуть до часа ночи и нормально выспаться. А сейчас, чтобы взбодриться, использую указанные в Интернете способы — прохладный душ и горячий кофе. Стоя под прохладными струями воды, я прикрыл глаза. Сегодня надо увидеться с Элизой, обязательно. Наверное, я соскучился не меньше, чем Данте по мне. А куда я дел подарок? Я ведь не забыл его где-нибудь? Нет, я физически не могу забыть. Он лежит на полке в гостиной, рядом валяется сумка, все в порядке. Кто-то попытался открыть дверь и ввел неверный код. Код, который перестал действовать сегодня рано утром. Камера показала, что это Элиза. Я торопливо сделал этот же код рабочим ещё на десять минут, и, когда она озадаченно попробовала ввести его ещё раз, дверь открылась. Пока девушка мурлыкала с Джотто на диване, я заказал завтрак на двоих, быстро вымыл волосы, завернул их в полотенце. И с неудовольствием обнаружил, что здесь есть только мягкие домашние штаны, а футболки нет. Это будет как-то неприлично. Впрочем, если верить Интернету, женщинам нравится спортивное мужское тело. У меня ведь спортивное? Высушенное, как и положено вампиру, мускулистое от бесконечных тренировок. Красивое ли? Ладно, сейчас и узнаю. Элиза явно очень удивилась, когда я вышел из ванной. — Ой, извини, я думала, ты только вечером вернёшься, — она смущённо улыбнулась и прижала котенка к груди, — я не вовремя? — Нет, все в порядке, — я заглянул в гардеробную и натянул первую попавшуюся футболку, — я только встал, — присев рядом, я поднял на руки прибежавшего ко мне Данте, — у тебя сегодня нет занятий? Я знаю, что нет. Но нужно ведь сделать вид, что я не знаю о ней всего. Думаю, ей не понравится мое слишком пристальное внимание. — Да, сегодня я свободна, — она так красиво и искренне улыбнулась, что я не смог отвести взгляд, перестал гладить Данте и получил ревнивый укус. Не обратив внимание на его крохотные зубки, я наклонился к Элизе и поцеловал ее. Как замечательно. Я скучал по ее тёплому запаху. По ней. Как мне понять, где я хочу быть больше? Рядом с Элизой или рядом с мамой? Но почему я должен выбирать? Возможно, со временем я смогу совмещать их так, чтобы не ущемлять свою ликанскую потребность быть рядом с вожаком и потребность видеть Элизу каждый день. Просыпаться с ней, наверное. Открывать глаза и первым делом видеть ее. Интересно, она милая, когда спит? Наверняка. Я так хочу это увидеть. Доставили завтрак, так что я привел себя в более-менее приличный вид, собрав влажные волосы в хвост. — Слушай, а почему у тебя такая прическа? — поинтересовалась девушка, когда мы устроились за столом. Я пожал плечами. Просто мне лень стричься трижды в день, но я не могу ей это сказать. — Ты не хочешь делать какие-нибудь прически? Можно, я заплету тебе косичку? Она так оживилась. Такая красивая. Но я так не хочу. Но я ведь не могу ей отказать. — Как-нибудь в другой раз, — неловко улыбнувшись, я вспомнил, что ещё не умею это делать, и постарался проследить за выражением лица. Я всему научусь. Познакомлю Элизу с мамой. Буду чаще видеться с ними. И обязательно буду рядом с моей Эвер. Я не могу на ней жениться, я не гражданин мира, но я все равно буду рядом.