Верь мне

Эшли вцепилась в ладонь Найла, как в спасательный круг. Её всю трясло. Машина скорой помощи во всю мчалась по проезжей части с проникающей в салон громкостью звука сирены. Дежурные врачи делали всё, что можно было сделать, чтобы облегчить его состояние до приезда в больницу, а Эшли словно лишилась возможности говорить. Слёзы устлали её глаза, они скатывались по щекам, солёным привкусом отдаваясь о губы. И когда их привезли в больницу, когда кушетку с Найлом повезли в реанимацию, Эшли бежала рядом, её ноги путались, она чуть не упала. В конце концов, наполовину прозрачные двери захлопнулись прямо перед её лицом. Ей хватило сил только на то, чтобы упасть на скамью в коридоре и до протяжной боли сжать пальцами кожу на ногах через джинсы. Она смотрела вниз, почти не чувствуя, как ткань стремительно намокала. Через тяжёлые двери, на несколько долгих часов превратившиеся для неё в высокую каменную стену, которую невозможно преодолеть, то и дело вбегал медперсонал, сменяя друг друга. Наверно, ей стоило бы кричать от собственной слабости, но она не могла издать и звука. Она вдруг ощутила себя такой жалкой. Единственная мысль синим пламенем горела в её сознании, превращаясь в настоящий ледяной пожар. Почему она не спросила? Всю свою сознательную жизнь Эшли гордилась и одновременно недолюбливала свою прямолинейность. Порой ей хотелось от неё избавиться, а иногда она спасала её от ужасных последствий чего-либо. Так куда эта дурацкая особенность делась в самый подходящий момент? Ей нужно было лишь спросить его напрямую, и тогда не пришлось бы сбегать от него, не пришлось бы выходить из дома. Найл бы не пошёл за ней следом (ведь он, конечно же, не мог оставить её одну, как сильно он беспокоился за неё?), ему не пришлось бы бросаться под пулю. Всё закружилось, поплыло перед глазами, запуталось, превратилось в огромный снежный ком, не дающий нормально дышать. Эшли быстро вдыхала и выдыхала, ей совсем не хватало воздуха. В памяти отчётливо закрепился момент, когда Найл остановил её, пытаясь заставить её вернуться, а потом появились те люди, и ему пришлось поменять их местами. Он поменял их местами! Эшли сжала челюсть, до крови прикусывая губу и совершенно не замечая этого. Она не знала, кому предназначалась пуля, но если бы Найл не сделал этого, он бы не пострадал. Резиновые минуты воплотились в часы, наполненные ужасом. Каждый новый раз открывающиеся двери заставляли её сердце замирать и переворачиваться снова и снова. Эшли даже не знала, кем были его родители, не знала, где они находились в данный момент, не знала, были ли у Найла братья или сёстры. Она не знала, почему он решил перевестись в университет в совершенно другую страну. Не знала, почему он обратил на неё внимание, почему был груб с ней сначала и почему стал так обходителен. Почему обнимал её так, что в лёгких кончался воздух, почему целовал так, что ноги подкашивались, и почему от одного его прикосновения внутри неё взрывались миллиарды искр, мурашками разбегаясь по телу. Она не знала, куда он уезжал, не знала, чем занимался в её отсутствие, почему прятал в шкафу доску с уликами, почему на ней был его лучший друг, и зачем она ему вообще была нужна. Она не знала, почему он до сих пор находился с ней, делая все эти вещи, из-за которых она забывала, где находилась, забывала о проблемах, которые волновали её раньше. И в этот момент, сидя в реанимационном крыле больницы, когда слёзы остановились, потому что пускать их больше не было сил, когда она едва дышала, боясь пропустить появление врача и самые главные слова, Эшли поняла, что достигла точки невозврата. Она влюбилась в человека, о котором совсем ничего не знала. Прямо сейчас Найл находился на грани жизни и смерти, а Эшли улыбалась как дурочка, сжимаясь в комок на этой несчастной скамье, предназначенной для таких, как она. Пытавшийся похитить её человек исчез вместе с остальными, как только на улицу со всех сторон высыпали люди. Его затащили в машину и умчались на всех порах. Когда полиция и скорая подоспели, их уже и след простыл. Кто-то из офицеров пытался вызвать её в качестве свидетеля, кажется, даже вручил ей визитку с номером, по которому ей нужно было обратиться, но Эшли всё пропустила мимо ушей. Она смотрела на стремительно увеличивающееся пятно крови на куртке Найла, и думала о том, что из-за своей глупости могла потерять парня, появившемся в её жизни совершенно нежданно и ставшим для неё практически всем. — Состояние пациента нестабильно, но жить он будет. Нам повезло, что пуля прошла насквозь и не задела жизненно важных органов. Больше Эшли ничего не слышала. Она не могла поверить в бесспорное чудо, случившееся на её глазах. Немногим позже Найла перевезли в обычную палату. Уокер сидела в кресле напротив его кровати весь день, ночью уснула. С трудом разлепив глаза следующим утром, она потянулась, негромко постанывая от боли в спине, появившейся от скрюченного положения, в котором она находилась на протяжении всей ночи. — Ты такая красивая, когда спишь. Тихий охрипший голос привёл её в чувства быстрее любого кофе. Девушка сорвалась с места, кажется, одна из её костей хрустнула из-за резкой смены положения тела, но она не обратила на это внимание. Найл смотрел на неё с небольшим прищуром. Наверно, ему было тяжело полностью распахнуть глаза, но было в этом ещё и что-то найловское. Снятая кислородная маска лежала на его плече, треснувшие от сухости губы коротко улыбались. Тёмные круги под глазами, бледная кожа, слабость голоса. Возможно, ему всё ещё было больно, да и состояние отхода от наркоза явно не действовало на него положительно. Болезненный, но живой. — Как ты себя чувствуешь? Эшли не знала, что должна была спросить у него на самом деле, сознание мгновенно освободилось от мыслей. — А ты? — Он попытался приподнять руку с пульсоксиметром на указательном пальце. Его лицо тут же исказилось от боли. — Ты в порядке? — В тебя стреляли, а ты спрашиваешь, в порядке ли я? — Эшли дёрнулась, собираясь подняться за врачом, но Найл несильно сжал её руку. Мало того, что ради этого ему пришлось приподняться, так ещё и приложить силы, которых, она была уверена, у него и так почти не осталось. Ему было больно, но он даже не думал отпускать её. Найл продолжал смотреть на неё в ожидании ответа. Эшли глубоко вздохнула. — Я в порядке. Густые брови едва приподнялись, слабая улыбка застыла на его лице. Он облегчённо выдохнул, откидываясь обратно на подушки. Из-за резкого скачка его одеяло немного спало, предоставляя Эшли вид перебинтованной груди, выглядывающей из-за больничной рубашки. — Я рад. — А как я рада, — она облизнула губы, всё ещё не веря своим глазам, — зачем ты бросился под пулю? — У меня геройство в крови. — Он усмехнулся и тут же закашлялся. Вероятно, разговор давался ему нелегко. — Мои предки — великие викинги. Я не могу иначе. Эшли поймала себя на том, что сама невольно улыбалась. Впервые за всё это время. — Вот же сказочник. — Она нехотя убрала его руку. — Я позову врача. На время разговора с доктором Найл попросил Эшли выйти. Каково же было её удивление, когда вместо положенного месяца, о чём врач говорил в самом начале, на выздоровление Найл, по собственному решению, будет переведён на домашнее лечение. На любые вопросы Эшли по этому поводу, парень молчал как партизан. Доставать его она не стала. Уокер переживала, что любое напряжение могло негативно сказаться на нём, а потому настаивать ни на чём не стала. В конце концов, Найл вряд ли бы послушал её. Он всегда поступал так, как считал нужным. И если думать о том, что действительно было важно, перед тем, как на Эшли напали, он просил её остаться, а она ушла. К чему это всё привело, Уокер видела собственными глазами. Она поняла, что, возможно, в некоторых вещах Найла стоило слушать больше, чем себя. Ей не давала покоя мысль о том, что транспортировка пациента в таком нестабильном состоянии могла ухудшить его состояние, но доктор заверил, что они внимательно будут наблюдать за ним необходимое количество времени. Это было не совсем разумно, но менять решение Хоран не собирался, и ей оставалось смириться. К вечеру этого дня его привезли в квартиру. Поставили капельницу с лекарствами и несколько электронных аппаратов, контролирующих его состояние. Найл не отказывался от лечения. Он сказал, что за ним будет присматривать проверенный доктор, не связанный с данной больницей, и она сама. Хоран попросил её остаться с ним на две недели. Заикнуться об учёбе Эшли не успела, Найл пообещал достать ей справку, объясняющую её отсутствие, так что ни у кого из администрации колледжа не должно было возникнуть к ней вопросов. Уокер считала себя виноватой за произошедшее, Найл буквально чуть не отдал жизнь за неё, поэтому она не видела в этом проблемы. Странным было то, что он попросил не рассказывать о стрельбе и его ранении никому из друзей. Он не запрещал ей общаться с ними, но просил не говорить лишнего. В довершении Найл сказал ей не выходить из дома, разве что на крышу, аргументировав это тем, что те люди могли вернуться и повторить задуманное. У него не получится спасти её снова, пока он не сможет нормально стоять на ногах. По большей части Эшли была с ним согласна. Первое, что они оба сделали, оказавшись дома, — завалились спать. Они чувствовали себя выжатыми лимонами, которым однозначно требовался отдых. Проснувшись следующим утром Эшли первым делом проверила Найла. Они спали в разных комнатах, он настоял на этом (верно, ему не хотелось показывать перед ней свою слабость, да и ей нужно было личное пространство), оба на первом этаже. Найл — потому что второй этаж был слишком проблематичным для него в этом состоянии, а Эшли — потому что успела привыкнуть к комнате, в которую парень изначально её «поселил». Обычно нахмуренный лоб был расслаблен, рот слегка приоткрыт. Грудная клетка медленно вздымалась и опускалась. Хоран спал, и она не хотела будить его. Чуть прикрыв дверь в его спальню, она направилась на кухню, чтоб приготовить что-нибудь. В холодильнике почти не было еды, и Эшли не понимала, откуда она появится, если ей нельзя выходить из дома. Курьерской доставкой? В любом случае, прямо сейчас нужно было сделать хоть что-нибудь, да и ей хотелось порадовать Найла едой, которую приготовит она сама. Парень столько раз готовил для неё, что Эшли чувствовала себя не очень хорошо по этому поводу. Готовить она тоже умела. Решив сообразить что-то из тех продуктов, которые она откопала в шкафчиках, Эшли разложила всё на столе. Взяться за дело она не успела. В дверях послышался странный звук, будто бы кто-то поворачивал ключ в дверном замке. Разве кто-то ещё имел доступ к нему в квартиру? Когда Найл впервые привёл её сюда, она выглядела настолько пустой, словно кроме него в ней никто не появлялся с момента покупки. Перепугавшись, она схватила первое, что попалось под руку — поварёшку — и выскочила в коридор. Дверь распахнулась. На пороге показался молодой парень с двумя огромными пакетами в руках. Он зашёл внутрь, не поднимая головы, опустил их на пол. Когда он развернулся, Эшли подумала, что он собирался уйти, но парень закрыл дверь и повернулся, наконец, замечая её. — Кто ты? — Девушка крепче сжала импровизированное оружие в руке, стараясь держаться на безопасном расстоянии. — И почему у тебя ключи от этой квартиры? — Ты, видимо, Эшли. — Несколько сиплый, чем-то напоминающий тягучий мёд, голос звучал совершенно спокойно. Усмешка озарила лицо его обладателя. Голубые глаза сузились. Взгляд метнулся к её руке и затем остановился на Уокер. — Надеюсь, ты не собиралась убить меня этим? Это противозаконно. — Откуда ты знаешь меня? — Найл рассказал мне. — Почему я должна тебе верить? — Эшли гулко сглотнула. После всего, что с ними случилось, она не была уверена в том, что кто-нибудь из шайки, гоняющейся за Найлом, не претворится его знакомым, ратуя на то, что Эшли не могла знать этого и не могла проверить, а также защитить себя, пока Найл находился в не самом лучше состоянии. Учитывая, что они уже вычислили местонахождение его дома, это было вполне вероятно. — Потому что у тебя нет другого выбора. — Он медленно стянул куртку, продолжая улыбаться. В его глазах блеснул очевидный интерес к ней, но Эшли пока не могла разобрать, с чем именно он был связан. — Скажи что-нибудь, что может знать только Найл. Парень сложил руки на груди и, казалось, сделался немного серьёзнее. — Он хранит деньги в трусах. — Что? — Что? — Парень прыснул. Былая серьёзность растворилась в протяжном смехе. — Ты серьёзно? Я могу сказать, что угодно, как ты проверишь это? Честно признаться, Эшли совсем не продумала этот момент. Она сама-то едва могла что-то рассказать о Найле, помимо вещей о Джоше, домике у озера и некоторых детских воспоминаниях, о которых она тогда от него узнала. Наверное, она могла бы спросить кличку его собаки из детства, о том, какую надпись он мог оставить на дереве со своей первой любовью, когда ему было четырнадцать, или о том, сколько времени он строил со своим отцом домик на дереве, когда был моложе. Но она не знала самых важных моментов из его жизни, а рассказать об опасных вещах, которые случились между ними двумя она не могла хотя бы просто потому, что была единственной, кто о них знал. От осознания этого ей почему-то стало не по себе. — Тогда тебе придётся уйти. — Свободной рукой она потянулась к лежащему в кармане телефону. — Или мне придётся вызвать полицию. Из глубины квартиры раздались шаркающие шаги. Найл выглянул из-за угла, опираясь о стену. В длинной футболке и спортивных штанах серого цвета он выглядел так по-домашнему. — Принцесса, это мой друг. — Ты почему встал? — Эшли испуганно бросилась к Найлу, протягивая к нему руки так, словно он мог упасть в любой момент. — Тебе нужен постельный режим! Воспользовавшись секундным промедлением, парень в дверях поднял с пола пакеты и завернул на кухню. Прежде чем скрыться в ней, он бросил через плечо, глядя на Найла: — А у тебя боевая подруга. Найл улыбнулся краешком губ: — Я знаю. — Он поднял правую руку, собираясь приобнять её, и Эшли перекинула её через себя, пытаясь помочь ему без проблем добраться до стула, как будто начни он падать, она смогла бы удержать его вес. Затем Найл попытался щёлкнуть её по носу, но скорчился от боли, и до Эшли дошло. — Ты левша? Разбирающий сумки и расставляющий продукты по своим местам так, словно эта квартира была его собственной, друг Найла хмыкнул, провожая её насмешливым взглядом. — И это ты собиралась пытать меня знаниями о нём? Эшли положила поварёшку на стол и принялась мять рукав своей кофты, сгорая от стыда. — Ты никогда не писал при мне, а всё остальное ты ловко делал обеими руками. — Что «всё остальное»? — Голубоглазый задира прищурился, подобно тому, как всегда делал Найл, но взгляд его больше напоминал озорного ребёнка, творящего шалости каждый раз, когда родители отворачивались. — Признайся, ты просто была настолько увлечена мной, что не обращала на это внимание. — Хоран поманил её пальцем, словно собирался что-то сказать ей на ухо, и когда она подвинулась ближе, чмокнул её в висок. — Я всегда держу нож в левой руке, когда готовлю. Да и все остальные кухонные приборы тоже. Кроме столовых, пожалуй. Эшли покрылась мурашками. Каждый раз, когда Найл готовил, она либо наблюдала его мужественно широкую спину, либо витала в облаках, думая о нём самом, но совсем не придавая значения таким мелким деталям. Хотя ей, наверно, стоило бы. Она так сильно была увлечена его заботой о ней, что даже не думала об этом. — Теперь тебе придётся готовить мне. — Он кивнул на свою грудь, на которой скрывалась бинтовая повязка под футболкой, и коварно улыбнулся. — Я сам не смогу. Погрузив оставшиеся продукты в холодильник, его друг повернулся к ним лицом, присаживаясь за противоположный конец стола. — Интересно, а где ещё тебе понадобиться её помощь? — Он облокотился руками о стол и положил подбородок на ладони. Его брови взлетели вверх. Часть беспорядочно зачёсанных в сторону русых прядей свалилась ему на лоб. Помимо ещё большего смущения, пришедшего к ней с осознанием сказанных им слов, Эшли вдруг подумала, что он напоминал ей хитрого лиса. — Томмо! — Ах, да, нас не представили друг другу. — Парень провернул ладонь в воздухе и кивнул, изображая классический поклон сидя. — Луи Томлинсон. — Он протянул руку, и Эшли пожала её. — Как зовут меня, ты, полагаю, уже знаешь. — В моём положении опасно доверять чужим людям, — Найл пояснил, обнимая её за талию, что далось ему с трудом, — поэтому я попросил его помочь. Он будет приносить нам продукты, пока я не поправлюсь. Ты можешь доверить ему свою жизнь. — Спасибо хоть, что не руку и сердце. — Луи хмыкнул, улыбаясь с прищуром. Найл строго взглянул на него, и парень поднял руки, сдаваясь. — Ладно-ладно. Остальное можешь оставить себе. Хоран откинулся на спинку стула. Эшли много взглядов повидала в его арсенале, но никогда не видела такого: тёплого чая с ледяным кубиком льда. Они и правда были достаточно близки, судя по всему, раз Томлинсон позволял себе подобное. Но Эшли не смогла сдержать улыбки от его слов. Он больше не пугал её. — Я буду заходить иногда, приглядывать за вами. — Луи поднялся с места. — Постарайтесь вести себя прилично. Когда он ушёл, Эшли набросилась на Найла с расспросами. — Ты совсем с ума сошёл? Тебе велено не вставать. Что, если швы разойдутся? Наверно, она выглядела довольно-таки грозно, но на лице Хорана проявилась светлая полуулыбка, как если бы он умилялся ей, подобно маленькому ребёнку, сделавшему что-то впервые. — Чего ты улыбаешься? — Ты беспокоишься обо мне. — Конечно, я беспокоюсь о тебе. В твоей груди сквозная дыра! — Фактически, мне её зашили. — Найл потянулся здоровой рукой, чтобы обнять её, но Эшли увернулась. — Ну уж нет. Сейчас ты ложишься прямиком в кровать и не дёргаешься. Найл больше не возражал. Он позволил довести себя до комнаты, с большими усилиями и не без скорченного от боли лица оказался в кровати. Эшли вернулась на кухню. Стоило бы поблагодарить Луи за его помощь, потому что у них теперь было достаточно еды на некоторое время, и у неё был выбор для практически любого блюда. Конечно, она сварила куриный бульон. Приятный аромат навевал воспоминания о детстве. — Мама всегда готовила мне его, когда я болела. — Эшли поставила поднос с едой на прикроватную тумбочку и помогла Найлу принять сидячее положение. — Надеюсь, я не отравлюсь. Эшли треснула его по здоровой руке, и Найл притворно ойкнул. — Шучу, принцесса. — Ну, раз я принцесса, то могу позволить себе готовить плохо. — Она опустила поднос с подставкой на его ноги и невзначай отвела взгляд куда-то в потолок. — На самом деле я первый раз готовлю, поэтому за здоровье твоё не ручаюсь. Спустя пару секунд она взглянула на Найла. Он уже держал в руках ложку и озадаченно смотрел на тарелку с бульоном. Эшли рассмеялась. — Да умею я готовить, умею! — Она потрепала Найла по волосам и порывисто наклонилась, целуя его в лоб. Когда она отстранялась, парень выпустил ложку из пальцев и притянул Эшли за подбородок к себе, прерывисто целуя. Согревающее тепло пробрало её до самых косточек. Уокер словно укутали в плед и подарили почти новогоднюю радость от получения заветного подарка. Она чуть поддалась вперёд, но вовремя остановилась. — Мы разольём всё. Найл поднял бровь, безмолвно говоря: «А не всё ли равно?». Эшли покачала головой, заставляя себя отстраниться, чего делать совсем не хотелось. — Поешь, пожалуйста, тебе нужно набираться сил. — Ты права. У меня нет сил даже на то, чтобы держать ложку. — Он выпятил губу, и Эшли закатила глаза, улыбаясь шире. — Ты же можешь есть правой рукой? — Вообще-то, я всё ещё ранен. Эшли немного стушевалась. Не смотря на то, что Найлу уже было немного лучше, раз он мог пускать шуточки, он действительно только что отошёл от операции, так что напрягать его мышцы было не самой лучшей идеей. Мышцы у него, кстати, и правда были ничего. Вспомнив тот раз в машине, когда она обрабатывала его рану на плече, Эшли залилась краской. Она допустила мысль о том, что, возможно, ей придётся самой менять ему повязку, и тогда ей представится прекрасный вид на подкаченное тело. — О чём ты там подумала, принцесса? — Найл хитро прищурился. Эшли быстро набрала в ложку бульон и запихнула ему в рот. Парень проглотил, тут же начиная ухмыляться, словно собирался сказать что-то не очень приличное, и Эшли повторила действие. — Приятного аппетита. — Ты чуть не выбила мне зуб. — Он засмеялся, и Эшли пожала плечами. — Ничего не знаю. У тебя в запасе ещё тридцать один. Когда с едой было покончено, Уокер унесла поднос на кухню и вернулась в комнату. — Поспишь немного? — Знаешь, — Найл накрыл её руку своей и переплёл их пальцы, — разделить нас по разным комнатам было плохой идеей. Я не хочу, чтобы ты уходила. — Тогда я захочу обнять тебя. — Она прикусила губу, не смея отвести взгляда от его глаз. — Я могу забыться и сделать тебе больно или ночью случайно стукнуть тебя, или вообще столкнуть с кровати. — Обычно ты сворачиваешься в клубочек рядом со мной. — Найл поднёс тыльную сторону её ладони к губам. — Прямо как котёнок. И в этот момент ей так сильно захотелось его обнять. Ощутить себя в безопасности, почувствовать убаюкивающий запах хвои, так сильно прижаться к нему, чтобы перехватило дыхание. От отсутствия возможности кожа начала зудеть. — Ты в любой момент сможешь вернуться в свою комнату. Просто побудь со мной немного. Ты же знаешь, что гормоны счастья улучшают здоровье? Одна мысль о том, что Эшли приносила ему счастье, заставляла сердце внутри неё трепетать. А ещё он назвал гостевую спальню её комнатой, как будто они уже давно жили вместе, и, ох, это звучало слишком красиво. — Разве они помогают ранам затягиваться? — Мне помогут. Понятное дело, Эшли сдалась. Она забралась под одеяло, они сдвинули подушки назад, чтобы оставаться в полусидящем положении, Найл прижал её к себе, насколько ему позволяли не особо увеличившиеся за последние два дня силы. Уокер старалась не двигаться лишний раз, чтобы не причинить ему боль. Они молчали некоторое время, пока парень не уткнулся носом в её волосы, склоняясь ближе к уху. — Скажи, что тебя взволновало тогда? Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. Прошу, скажи мне сразу. Я постараюсь объяснить тебе всё, что могу, по возможности. Эшли поджала губы. На самом деле, ей хотелось оттянуть этот разговор на более позднее время, но Найл был прав. Даже если он не захочет говорить о чём-то, прямо ей и сообщит, как всегда это делал. Кое-как собравшись с мыслями, она вздохнула. — Я была в той комнате на втором этаже. Закрепка отвалилась, и я посмотрела, откуда она упала. — Эшли махнула рукой в воздухе, как будто это могло помочь ей с пояснениями. — Я знаю, что не должна была делать этого, но я посмотрела, и… Я видела доску с уликами. Она посмотрела на Найла, но парень не выглядел удивлённым. Она боялась, что он как-то поменяет своё мнение о ней, пусть это и звучало совсем глупо, но его глаза по-прежнему излучали тепло. — Я догадывался. Как много ты видела? — То, что было внизу, упало, я не смотрела, что там, правда. Но я видела Гарри. Он как-то связан с Джошем? Его не беспричинно арестовывали дважды? — Не совсем. — Найл помедлил, прежде чем ответить. — Он хороший парень, но я не до конца уверен в некоторых деталях. — Слухи про его отца — правда? — Этого я не могу тебе сказать. — Он с улыбкой покачал головой, отводя взгляд в сторону. — Прости. — Ладно, но как он связан с Джошем? — Ты хочешь его найти или что? — Найл выпустил смешок и поморщился. Ему было больно каждый подобный раз, и Эшли почувствовала себя виноватой. — Ну-у, не то чтобы. Хотя я испытываю к нему определённую неприязнь. — Она хмыкнула. Ей и правда было обидно за Найла, за то, как с ним поступили. — Но я просто хочу знать, что происходит. — Я пытаюсь разобраться с этим. Это всё, что я могу пока тебе сказать. — Получается не очень. — Она кивнула на рану, и Найл по-доброму усмехнулся. — Это случайность. Обычно такого не случается. — Обычно?! — Насчёт Гарри, — он заговорил несколько тише, как будто кто-то мог услышать их, — пожалуйста, не говори никому. Эшли согласно кивнула. Наверное, он имел в виду не только их общих друзей, а в особенности Алексис, которая всё это время чуть ли не спала и видела, как Гарри вместе с его отцом сажают за решётку. — Когда Луи пришёл, я не знала, кто он, и пыталась проверить его вопросами о тебе. — Она перевела тему, которая заходила в тупик. — И поняла, что так мало знаю о тебе. Давно вы с ним знакомы? — Несколько лет, с… — Он замолчал. Растрепал волосы и продолжил. — Довольно долго. Он мой лучший друг. Не раз выручал меня, поэтому я могу положиться на него и доверить ему самое ценное. — Он подмигнул Эшли, и она не смогла сдержать улыбки. — С детства? — Нет, мы познакомились позже. А у тебя есть лучшие друзья? — У меня несколько хороших подруг, но все они разъехались по разным городам после школы. Ещё есть Алексис. — Она улыбнулась. Найл улыбнулся в ответ, но эта улыбка показалась ей натянутой. — Ты с рождения жил в Америке? — Всю среднюю школу из-за работы отца. Мы всегда возвращались на Родину. — Почему решил перевестись? — Захотелось. — Он обвёл взглядом комнату и снова повернулся к ней. — Раз уж мы решили узнать друг друга получше, — Найл засмеялся. Смех перебивался охами и протяжным болезненным «с-с», что выглядело особенно печально и забавно одновременно, — приступим к банальным вопросам. Признавайся, какое блюдо тебе нравится больше всего? — Ты собираешься его приготовить? — Эшли глянула на место ранения, и Найл почти закатил глаза. — Вполне возможно. Ну так, какое? — Вообще, я очень люблю мясо в любом виде. Но… ладно, пусть будет пицца. — Её можно заказать. — Эй, ты сказал, что приготовишь! — На ближайшие пару недель повар у нас ты. — Найл щёлкнул её по носу и улыбнулся. — А тебе что нравится? — Жареная курочка. До вечера они разговаривали о всякой ерунде. Эшли даже почти забыла о том, что совсем недавно их обоих снова чуть не убили. Мягкий голос Найла дарил ей спокойствие и убаюкивал. Она понимала, что те люди вернутся за ним, но во всяком случае, прямо здесь и сейчас, сидя на мягкой кровати с человеком, которого отпускать не хотелось совсем, Эшли позволила надежде на то, что всё плохое закончилось, поселиться в своём сознании. Ох, как же она ошибалась.