У всякого безумия есть своя логика. Вильям Шекспир
Ржавая грязная ванная на втором этаже здания заполнялась не менее мерзкой на вид водой с резким запахом канализации. Мира с явным отвращением простирывала свои испачканные кровью и грязью вещи, будучи каким-то извращённым ненавистником подобной женской работы. Пятновыводитель с трудом помогал в этом непосильном деле, оставляя чуть заметные белые разводы на тёмных вещах и желтоватые пятна на более светлых. Мокрые волосы противно касались нежной бледной кожи щёк, а сморщившиеся пальцы с трудом машинально тёрли жалкие тряпки. Усталость накатывала с новой силой. — Тёть Мир, — раздался тонкий звенящий голосок со стороны общественных душевых. — Дядя Саша… — Это не важно, милая, — тихо пробормотала девушка, потирая затёкшую от долгого нахождения в одной позе спину. — Ничего не хочу о нём слышать. И давай договоримся: тётей ты меня больше не называешь, ладно? Просто Мира. Я не намного тебя и старше. Лина покорно кивнула головой, стоило ей только оказаться рядом с девушкой. Та взглянула на испачканные вещи девочки, на её расстрёпанные волосы, на её усыпанное пятнами грязи лицо и озадаченно покачала головой, недовольно прицокнув язычком. — Вот что, моя дорогая, иди-ка ты умойся. Я пока вещи твои простирну… или нет, дырок уж очень много. Всё равно, гель для душа, шампунь в руки и вперёд. Выбирай любую кабинку. Полотенца я рядом повешу. Если что — зови. Малышка не посмела ослушаться, лишь несколько недовольно поджала губы и сомнительно хмыкнула. Мира почувствовала, что им точно нужно кое-что обсудить. Но это позже. Сейчас важнее всего было закончить главное дело: отстирать наконец эту чертову белую майку от коричневатых кровяных разводов.***
— Тё… Мир, а ведь он так и не закрыл барьер, — неловко пролепетала девочка и тут же болезненно стиснула зубы, так как расчёска в руках собеседницы резко проехалась вниз. — Но… почему? — на лице Миры застыло крайне удивлённое выражение, а деревянный гребешок в её побледневших руках совершал всё более и более грубые движения. — Я не знаю, — Лина сконфуженно пожала плечами, но внезапно её губы расплылись в хитрющей улыбке. — Но, я думаю, это потому что он тебя любит. Девушка отложила расчёску на прикроватную тумбочку. Даже спиной малышка почувствовала, как у той резко участилось дыхание. Мира же судорожно пыталась прийти в себя и согнать с лица предательскую краску, что превратила его в сочный помидор. Вот это действительно было неожиданно! Её сердце трепетало в грудной клетке, словно соловей в неволе, а раскрасневшееся лицо горело… и от смущения ли? Скорее от стыда за собственные мысли, которые почему-то именно сейчас с особой навязчивостью лезли в её голову. Но болезненный образ парня в чёрной кожаной куртке, ярко вспыхнув в её отравленном скорбью разуме, заставил вернуться её в реальный мир и взять себя в руки. — Конечно, милая, я же ему как родная сестра, — в полном серьёзности голосе Миры отчётливо прозвучали нотки фальши, но девочка сделала вид, что их не заметила, и лишь негромко угукнула в ответ. Молчание продолжалось до тех пор, пока на плечо малышки не легла одна тугая, жиденькая и местами кривая коса. Девушка с облегчением вздохнула и свесила ноги с шатающейся железной кровати, наблюдая за тем, как изредка мигает небольшой дешёвый торшер на прикроватной тумбочке. Опять неполадки с электричеством. Похоже, придётся снова идти перенастраивать каналы. — Линочка, не уходи никуда, пожалуйста, — негромко и с нотками усталости произнесла Мира, ласково погладив девочку по макушке. — Я схожу свет настроить. Потом вернусь. Поспи лучше, уже давно пора. Их взгляды одновременно устремились на большой надувной матрас, лежащий в углу небольшой комнаты и покрытый тёплым пледом. Ничего иного в опустевших полуразрушенных магазинах Мира не нашла, а массивные железные кровати из других комнат были попросту неподъёмными. Постель, что со странной заботой выбрал ей Саша в соседней от его жилища комнате, теперь была отдана Лине, и девочка прекрасно это понимала. Так же, как и то, что её взрослая подруга остаётся спать в этой комнате, да ещё и на матрасе, только ради неё. — Спасибо, — закутавшись в тёплое одеяло, тихо произнесла Лина, и в одном этом слове можно было услышать ту благодарность, что редко могли передать и очень длинные пламенные речи. — За что, милая? — За мою новую жизнь. Я понимаю, чего она тебе стоила. Мира не смогла сдержать чистой мимолётной улыбки, глядя на это солнечное создание. Не произнеся ни слова, она лишь смущённо кивнула в ответ и покинула озарённое светом торшера на удивление уютное помещение. Нужно было приступать к действительно важным делам. Тёмный прохладный коридор. Мира зябко поёжилась, запахивая полы белого халата. Нужно было идти до самого края этого этажа, где находится электросчетчик, чтобы в очередной раз, поковырявшись там, сделать свет хоть более-менее приемлемым. Но что-то заставило её сбиться с назначенного пути. Распахнутая дверь по левую руку от неё открыла вид на небольшую комнатушку, освещаемую лишь старинной горелкой и загадочным свечением экрана ноутбука. Видимо, девушка и не заметила, как Скат заходил в своё скромное обиталище. Не задумываясь о последствиях, Мира проникла в тайный мир своего странного друга. Большое пыльное зеркало в роскошной оправе подле простого деревянного стола манило своим старинным великолепием, которое было крайне необычным для заброшенного здания Вершины. Оно было здесь будто бы не к месту. Решив осмотреть загадочный предмет со всех сторон, девушка зашла за него, наблюдая на задней стороне из тёмного крепкого дерева небольшую золотую гравировку. «Достояние семьи Беловых», — прочитала Мира, тщетно пытаясь вспомнить, где она могла слышать эту фамилию. Но в голову ничего не шло. Тонкие пальцы легко прошлись по изящной надписи, с удивлением обнаружив, что буква «и» во втором слове отличается по своей текстуре. И тут произошло нечто неожиданное. Буква ушла внутрь, что-то щёлкнуло, и часть дерева отъехала, выдвинув вперёд потрёпанный коричневый блокнот в кожаной обложке. Мира взяла его в руки, тщательно осматривая предмет со всех сторон. Ничего необычного, просто чья-то записная книжка. Но вот только что она забыла в таком потайном месте? Девушка открыла её и перелистнула несколько страниц. Пусто. Видны места от вырванных листов, на оставшихся можно было заметить желтоватые или коричневатые разводы, потертости, бугры, но больше ничего. И вот последняя страница, отличная от прочих. Она вся была исписана убористым скруглённым почерком, явно принадлежащим женской руке. Целостность текста была нарушена, но отдельные фразы Мира всё же смогла разобрать. «Этот проект гораздо опаснее, чем «Клейто». Масса побочных эффектов, в том числе… и летальный исход. У взрослых особей шанса выжить нет, однако дети… 20% из них. Меня переводят на «Клейто», но я никогда не забуду тех ужасов… они будут всегда меня преследовать. Здание обещали очистить ко времени испытания в бункере, но есть обстоятельства… вряд ли успеют. Хаусхофер говорил… но информации мало, нужны разработки Кореи, а их могут достать только опытные… я боюсь, что он захочет возобновить проект, если провалится с бункером. Но это практически… суперсолдаты станут реальностью.» — Что ты здесь делаешь? — раздался удивлённый голос с лёгкими нотками недовольства, и Мира тут же запихнула блокнот обратно, спрятав его в потайном отделении. — Ты же вроде обижена на меня или типа того. Да ещё в таком виде… Девушка как-то неопределённо пожала плечами в ответ, вышла из-за зеркала и с некоторым неудобство оперлась руками на стол. Скат неловко потёр ладонью лоб, стараясь не смотреть на её голые ноги и сползающий с хрупких бледных плеч пушистый халат, но в его глазах засверкали недобрые искорки. Вновь что-то ломало его разум. И в этот раз не факт, что он сможет сдержать зло. — Я… хотела спросить, что мы делать будем, — вдруг начала Мира, подходя к нему поближе и с неким восхищением наблюдая, как мокрые прядки каштановых волос падают на его побелевший от напряжения лоб. — Мы же не можем сидеть здесь вечно. Или у тебя… есть план? — Вообще, есть, — задумчиво протянул тот, откидывая волосы на одну сторону. — Но не план, а догадки. В центре Вершины что-то не так. Камеры то отключают, то закрывают чем-то. А на оставшихся разруха только видна и ни одного человека. Что бы там ни было, я хочу добыть компромат на корпорацию. Не вижу смысла уходить отсюда без него. Жизни нам всё равно уже не дадут. — Я… прости в общем, — девушка смущённо потупилась. — Перегнула палку. Но теперь я с тобой до конца и готова поддержать в любой ситуации. Саша горько усмехнулся с долей странного безумия, словно с трудом мог поверить в столь громкие слова. Его пальцы настойчиво проскользили между мокрыми завитыми прядками, с силой обхватив затылок Миры. Та подняла глаза, с искренним испугом обнаруживая, что она уже увидела этот взгляд. Девушка попятилась назад. Только не снова. — Саш, ты чего?.. — В любой ситуации, говоришь? — губы парня расплылись в загадочной улыбке. — Не отрицай, я же знаю, что ты пришла помочь мне. Ты понимаешь меня, как никто другой, поэтому прекрасно осознаешь, что без Ники мне… очень тяжело. И ты сама этого хочешь. Не сопротивляйся… Одна его рука грубо обхватила её талию, с силой прожимая плотную махровую ткань, а вторая плавно скользнула к оголённой бледной шее. Тотчас же его сухие губы накрыли её влажные, недавно искусанные уста, с особой жестокостью впиваясь в них. Мира почувствовала, как цепенеет, неспособная противиться этим странным чувствам. Её сердце готово было выпрыгнуть из груди, но руки сами собой ласкали его влажные шёлковые пряди, а тело поддавалось немыслимым порывам. Она была вся в его власти. Как она когда-то и мечтала. Но ему было мало одного поцелуя. Он не мог насытиться глубиной её чувств, когда они не раскрыты до конца. Он хотел раскрепостить её, сломать барьер, так жаждал этого прямо здесь и сейчас, что забыл, чем это может обернуться лично для неё. Он вовсе не желал ломать ей жизнь, но и своим существованием он хотел насладиться в полной мере. Ника ещё пожалеет. Они все ещё пожалеют о том, что видели в нём лишь прилежного мальчика, лишь скромного хакера-социопата, а никак не опасного хищника. И он добьётся этого, чего бы ему это не стоило. Мира оказалась плотно прижатой к стене и всё ещё неспособной пошевелиться. С её уст сорвался лёгкий стон, когда парень игриво прикусил её нижнюю губу. Его рука с талии медленно опустилась ниже, прижимая упругое полушарие вплотную к своему разгорячившемуся телу. Сильные пальцы плавно приподняли халат, запуская мужскую ладонь прямо под него. Мира попыталась вскрикнуть, когда его рука с напором стиснула её ягодицу, но Саша лишь сильнее прижался к её пухлым губам, не давая ей ни шанса на громкий звук. Поглаживая девушку по мягкой приятной коже, он ощутил небывалое удовольствие, которое накрыло его с головой, словно морская волна. И… что это, кружевные трусики? Неужели она действительно готовилась к этому? Тогда стоило её удивить. Этот день она точно не забудет… как и он. Вторая рука проникла в запретный ранее мир, ещё сильнее и требовательнее прижимая горячее хрупкое тело к себе и ощущая приход страстного возбуждения. Аромат пряного персика вскружил Саше голову, заставляя действовать его ещё решительнее и безрассудней. Сильные руки приподняли легкую женскую фигуру над полом, не отпуская упругие ягодицы. Мире ничего больше не оставалось, как обхватить мощный торс парня своими бёдрами и отдаться во власть бушующей стихии. Она нырнула в его чувства, как в омут с головой. И лишь бы не забыть, как дышать… Он с нежной жестокостью целовал её шею, наслаждаясь сладкими слабыми стонами, несмело срывавшимися с её губ. Его язык прочертил влажную дорожку от подбородка до милой ямочки на ключице и, остановившись там, парень оставил на бледной невинной коже пламенный поцелуй. Там её ещё никто её не трогал. И так её ещё никто не касался. Неужели… неужели это и есть та самая любовь, о которой она мечтала? Саша опустил её на кровать, бережно, но с какой-то буйной страстью, что шла от самого его сердца. Он грубо сжал её бёдра руками, и Мира ощутила, как от мест его касаний отходят горячие струящиеся потоки, приносящие небывалое тепло всему телу. Он коснулся губами кончика её носа, а потом с лёгким придыханием произнёс: — Я не обещаю быть нежным. Девушка ощутила настойчивую пульсацию между взмокших от капелек пота бёдер и что-то упругое, с напором коснувшееся её оголённой нежной кожи. Впервые за последние пару минут она занервничала, поражённая страшной догадкой, что сулило это обстоятельство. И пугающий образ недовольного бледного парня с пронзительными голубыми глазами снова появился перед её лицом, заставляя Миру вновь глотать солёные слёзы и пытаться прогнать оглушающий шёпот из её мыслей. Что же ты делаешь, бэйба? Неужели ты не видишь, как он использует тебя? Находясь в странном трансе, девушка лишь как-то неуверенно мотнула головой, но Саша даже не заметил этого движения, полностью увлечённый снятием чёрной толстовки со своего тела. Избавившись от лишнего, он коснулся пальцами её нижней губы, чуть отогнув краешек влажной кожи вниз, словно ожидая её ответа. Мира устало прикрыла глаза, сдерживая горькие слёзы, и в этом знаке хакер почему-то увидел согласие на продолжение. Мир, остановись, прошу тебя. Он сделает тебе очень больно. Даже больнее, чем я. Ну же, опомнись! Нос защекотал резкий запах свежего одеколона с ароматами морского бриза, но девушка лишь задержала дыхание. Бороться с ним было тяжело, но… разве она может упустить свой шанс на счастье? Наконец-то Саша её заметил, наконец-то он понял её чувства, наконец-то она может отдаться ему вся, без остатка и исполнить свою самую сокровенную мечту. Девушка не видела, как хакер стянул с себя футболку оттенка весенней сирени и не чувствовала, как его сильные пальцы грубыми движениями развязывают махровый пояс, в попытках открыть вид на самое сокровенное. Мира была полностью погружена в свои радужные мечты о светлом и счастливом будущем, забыв снять розовые очки, которые не давали ей здраво взглянуть на суровую реальность. Но он помог ей избавиться от них. Он не любит тебя, бэйба. Это лишь иллюзия. Открой глаза, и ты увидишь всю правду в его лице. Пора очнуться, Мира. Давно пора… Сонная завеса куда-то улетучилась, и очистившемуся взору девушки открылась пугающая картина: Скат, сидя сверху на ней с безумным блеском в почти чёрных глазах и скошенных в кривой ухмылке губах, с упоением развязывал пояс халата, уже добравшись до маленького кусочка оголённой кожи на животе. От его грубого касания Миру словно дёрнуло током. Нужно было действовать, пока не случилось непоправимое. Девушка резко изогнулась, отталкивая от себя обеими руками опешившего Сашу за голые плечи и стараясь не допустить его дальнейшего проникновения в запретную территорию. Когда обе её ноги оказались по одну сторону от парня, она протиснулась между его руками и животом, оказавшись на холодном полу. Мира облегчённо выдохнула и убрала мокрые волосы с лица. Кажется, свободна. Она поднялась, неосознанно завязывая пояс на злосчастном халате, надела на ноги спадшие в порыве страсти шлёпанцы и уже собралась было уйти, но чья-то сильная рука крепко сжала её предплечье. На лице Саши можно было заметить нотки искреннего непонимания через общую завесу безумного возбуждения. — Что происходит? — спросил он, поправляя сползающие джинсы. — Почему ты не дала мне продолжить? — Потому что мне нужна защита. А ты… повёл себя как эгоист! Хочешь, чтобы меня сожрали мураньи? — Глупенькая, — Скат легонько потрепал подругу за щеку. — До этого бы не дошло. Есть масса других способов… развлечься. Ну ты же хочешь этого! Если ты волновалась за нашу дружбу, то не думай, это всё без обязательств, не более, чем просто доставление удовольствия друг другу. Не беспокойся, замуж за меня выходить не надо, невесту я свою уже потерял… — Заткнись! Кончик носа девушки опасно покраснел, а глаза потемнели и гневно засверкали. Она резко одёрнула руку и отодвинулась от хакера, держа обе ладони на груди, и, насупившись, взглянула на него исподлобья. И снова тысячи досадных, яростных мыслей в голове, и снова ни одной здравой. Как быть, если он действительно лишь пользуется ей? Каждый раз. Снова и снова. Она нужна лишь для того, чтобы помогать справляться с мелкими проблемами или его мерзкими похотями. А она, как кукла, безвольна в его руках. Но это самый край. Пора признаться, и будь что будет. «Только не так, Саша. Мне нужны обязательства. И только они. И я не хочу оставаться с тобой друзьями. Ведь… я люблю тебя. И всегда любила. Всё это время.» Но эти слова так и не сорвались с её губ. Ещё раз взглянув на безумие, сверкавшее в карих глазах Ската, на его взлохмаченные волосы и влажный от пота оголённый торс, Мира поняла, что она не хочет этого говорить. Её губы скривились от недовольства и жалости. Теперь она видела темноту лишь в его каменном сердце и расколовшейся от боли душе. Как он когда-то сумел распознать это в ней. Сейчас всё было наоборот. И Мира осознала, что он не заслуживает этих громких слов. Как и многого другого. — Я хотела тебе помочь, но не так, — девушка уже не скрывала своего отвращения. — А знаешь почему? Дело даже не в тебе… совсем не в тебе. А в моих чувствах. Я… я любила Руста, ясно? Лю. Би. Ла. Ложь. Врёшь про свои чувства ко мне, чтобы сделать ему больно? Не получится, бэйба. Но это интересно, забавно даже… Скат вдруг нервно дёрнулся, глядя на девушку с какой-то немой болью. Он словно даже стал собой, стащив с разума стальные оковы безумия и очистив душу от власти пагубных желаний. Такого он точно не ожидал услышать, особенно после всего, что здесь было. Особенно после её поцелуев. — Как… как ты могла любить человека, даже не так, животное, которое причинило тебе столько боли? Он же… ты знаешь, чего этот урод хотел. И даже после этого? «Но тебя же любила,» — очередная горькая мысль заставила девушку болезненно усмехнуться про себя. — А как ты можешь говорить такое о нём, после того, как сам поступил со мной ничуть не лучше, м? — и снова Мира не решалась говорить вслух то, о чём думала на самом деле. — Но я… — Ты ошибался, — отрезала она, повернувшись к парню спиной. — Молись, чтобы Лина ничего не слышала. Оставшись наедине со своим личным безумством, Скат полностью выдохся, использовав всю внутреннюю энергию. Он тяжело уселся на скрипучую железную кровать, схватившись обеими руками за голову. Он уже жалел о совершённом. Но в этот раз он точно знал, что это было и почему именно сейчас. Тяжёлое расставание с Никой и не менее жуткое её признание знатно подкосили его, но добил именно их с Андреем счастливый финал, ведь на месте этого громилы должен был быть он, Саша. И теперь он мстил ей, думая, что с помощью удовлетворения биологических потребностей он сможет… быть счастливым что ли. Как глупо было делать это именно с Мирой! С чего он вообще взял, что с ней это прокатит? Но выбора особо не было. И всё же, Скату было стыдно. Он искренне ненавидел себя за эти мерзкие действия и за ещё более отвратительные слова в её сторону. Но почему-то он знал, что Мира обязательно простит его рано или поздно. Как и всегда прощала.***
— Надюш, ты чего? Всё в порядке? Муранья открыла глаза, осознав, что её любимый заботливо массирует затёкшие от напряжения плечи. Голова слегка кружилась, но это меньшее из всех зол, которое может преподнести ей организм после практики управления другими черноглазками. В соседней комнате послышался звук падающего на кафельный пол небольшого предмета. Надя довольно промурлыкала что-то себе под нос. С каждым разом её подружки по несчастью становятся всё более послушными и податливыми. — Всё просто прекрасно, — она мягко улыбнулась, коснувшись пальцами тыльной стороны ладони парня. — Хотя, порой меня пугают собственные способности. А ещё их мысли в моей голове. И их боль… я чувствую, как умирает каждая. Благо, в последнее время это происходит очень редко. — Но ты снова дрессируешь своих собачек, верно? — Митя положил подбородок на затылок мураньи. — И что на этот раз? Надеюсь, что это умение приносить нам что-нибудь… более крепкое, чем сок. Надя рассмеялась, приподнимаясь с инвалидного кресла, на котором до этого с великой радостью катала впавшего в детство Митю. Она схватила парня за руку и потащила вслед за собой, в соседнее помещение исследовательского центра Вершины, который уже больше дня принадлежал только им да их послушной маленькой армии мураней. — До приноса вещей ещё пока далеко, но вот разбивать камеры я их уже научила. Так за нами не смогут следить. — Да что они нам сделают? Особенно тебе, моя опасная девочка, — Митя ласково притянул муранью к себе за талию и с особой любовью чмокнул её в макушку. — Лучше перестраховаться, — тихо ответила она, заботливо поглаживая свой живот. — Я волнуюсь за нашего ребёнка. Нашего… до сих пор не верю, что у такой, как я, может родиться здоровый мальчик… или девочка. Надя внезапно остановилась, застыв, как вкопанная. На кафельном полу поодаль друг от друга лежали два трупа: один принадлежал группе охраны базы, и вокруг его тела в чёрном костюме растеклась лужа подсохшей багровой крови, а второй, в белом халате и с расцарапанным каким-то животным лицом, казался погибшим буквально час назад. Но муранья прекрасно знала, что это не так. Всё её тело забила мелкая дрожь от одного взгляда на свои длинные чёрные ногти. Эта убийственная красота сгубила не одно живое существо. И их смерть была тоже от её прекрасных рук. Несущих один лишь хаос великолепных рук адского творения вируса. — Я… я же не хотела, — на негнущихся коленях судорожно забормотала Надя, хватаясь обеими руками за тёплую ладонь парня. — Я вовсе не желала ему смерти. Он же был выдающимся учёным… и даже мог спасти всех от этой болезни. А капсулы… до сих пор не верю, что он догадался изучать мураней и их поведение таким образом. Он мог научиться управлять нами. И вакцину создал бы… а я… — Не вини себя, Надюш, — Митя крепко сжал её руку, стараясь не глядеть на изуродованное лицо рыжего учёного. — Ты всего лишь защищала ребёнка. Это материнский инстинкт. У вас он… неплохо так развит, если честно. — Знаю, — она тяжело вздохнула, упираясь холодным лбом в его мощное плечо. — Я слышу мысли других, и они чувствуют двух детей неподалёку отсюда. Кажется, они в безопасности, но… я почему-то переживаю. — Я могу сходить… — Нет! — резко перебила парня муранья, обхватывая его обеими руками за торс. — Останься со мной, прошу. Мне кажется, они будут здесь… уже очень скоро.