Безумная любовь напрочь отбивает память, да так, что любится без ума… Людмила Гордеева
Пришло время расходиться. Каждого ждал свой путь, и хоть никто не знал, куда его заведёт судьба, ясно было одно: их дорожки расходятся. В этот момент и, быть может, уже навсегда. Мира тепло прощалась с Надей, наслаждаясь её ласковыми, словно материнскими объятиями. Обе понимали, что за такое короткое время они сильно привязались друг к другу, несмотря на то, что раньше не ладили вовсе да и вообще были совершенно разными людьми. И сейчас были точно уверены, что ещё успеют соскучиться. Скат давал какие-то особо ценные указания Мите, тот делал вид, что слушает его предельно внимательно. От хакера ему достался телефон, оставленный фельдшером в скорой, над которым Саша уже успел поколдовать: никакой информации кроме вбитого номера его собственного мобильного там не осталось. Это было необходимо для поддержки связи и возможного отслеживания друзей. В случае опасности они смогут им помочь. — Ну, что, опасная девчонка, — Митя хитро улыбнулся механику и лукаво подмигнул. — Будь осторожна. И защищай это хиляжное недоразумение. На тебя одна надежда. Она невольно улыбнулась под недовольным взглядом обиженного хакера и с огромным удовольствием пожала руку бывшему тусовщику. Кто же знал, что этот забавный и немного отбитый парниша из бункера вызовет в ней когда-нибудь столько душевной теплоты. По нему она тоже будет скучать. Лина радостно устроилась в объятиях убийственной парочки, словно и вовсе считала их родными. Общая беда сближала даже сильнее, чем можно было ожидать. Мира болезненно прикусила губу, осознавая, что они могут больше не пересечься. Но у Саши был какой-то план, и она пообещала себе до поры до времени следовать ему. Пока и им не придёт время расставаться. Двор они покинули уже втроём: Надя с Митей решили переждать какое-то время, на всякий случай, ведь они четверо всё ещё находились в розыске. Только Лина была в смутной безопасности, ничем не интересуя «Вершину», по прежнему оставаясь беззащитным ребёнком. Но Мира точно знала, что у хитрого хакера есть пара козырей в рукаве, которыми он скоро воспользуется, чтобы спасти девочку. Уж в этом она не сомневалась. — Дядь Саш, а куда мы идём? — спросила Лина, повиснув у него на руке. — Я просто очень устала… — Я тут подумал… тебе надо повеселиться. Поэтому нас ждёт… парк аттракционов! — у него ушло всего пара секунд, чтобы свериться с геолокацией на телефоне и проложить нужный маршрут. Вскоре за невысокими домами замелькали флажки, железные конструкции неизвестного назначения и огромное колесо обозрения. Скат опустил капюшон практически до глаз, а Мира недовольно поморщилась: уж слишком непривычно было вливаться в громкую толпу и разделять всеобщее веселье. И только Лина радостно подпрыгивала, держась за руки друзей, словно все ужасы оцеплённой Москвы происходили вовсе не с ней. Взяв один билет на довольно долгое и скучное путешествие в кабинке колеса обозрения, хакер отдал его Лине и практически сразу нашёл ей сопровождающую. Он понимал, что одну девочку точно не допустят, а вот с полноватой женщиной средних лет, которая и без того нагружена двумя разновозрастными ребятишками, — вполне. Сначала Лина задумалась. Ей трудно было доверять кому-либо, кроме тех, кто был с ней рядом в оцеплённом периметре. И эту женщину, какой бы милой она не казалась на первый взгляд, девочка не знала. Но что-то заставило её пойти наперекор собственным опасениям. Лине показалось, что её взрослые друзья просто хотят побыть наедине, отдохнуть от утомительных забот о непоседливом ребёнке. И она должна была им это позволить. Если даже после всего произошедшего они смогут быть вместе, то как она может этому мешать? И то, с какой надеждой Саша смотрел на Миру, заставило её убедиться в наивных детских мечтах. Лина, только странно покачав головой, двинулась вместе с незнакомой, но очень болтливой женщиной к аттракциону. Если что, она сможет себя защитить. Стоило только девочке скрыться из виду, как Саша поманил подругу за собой, в пустующий край парка. Под раскидистым многовековым дубом, он приобнял Миру за плечо, и на его лице отразилась странная болезненность. Саму девушку предельно удивили его действия, но она и виду не подала, только неловко обхватила парня за торс и посильнее прижалась головой к его плечу. Но всё было не так, как раньше. Ни единой радостной эмоции, только немая поддержка. — Ты же понимаешь, что всё не просто так? — дождавшись молчаливого кивка, он продолжил. — Сначала я хотел попросить тебя пойти с Линой, но… понял, что ты мне нужна. Я нашёл её мать. Она здесь. Но… санация, ты знаешь… она ничего не помнит. Нужно как-то подвести её к встрече с дочерью. Чтобы она поверила. У меня есть вещдоки… но нет таких чувств. Ты… поможешь? — Ну конечно, — ей не нужно было время на раздумья: Мира знала, что согласилась бы несмотря ни на что. — Ради Лины. Она это заслужила. На мгновение ей даже показалось, что Саша остался недовольным ответом, но это наваждение быстро прошло, сменившись на решительную уверенность. Если он и был чем-то расстроен, то старался никак этого не показывать: лишь изредка подрагивающие губы говорили о жестокой внутренней борьбе за место у руля. Пока побеждало разумное хладнокровие, медленно, но верно уничтожавшее горячую чувственность, которую Мира не осознано пробудила в нём. Потом он указал девушке на неё. Женщина средних лет, худая, невысокая, словно высушенная, но с широкой улыбкой на лице. Она продавала воздушные шарики, весело щебеча о чём-то с покупателями и часто поправляя выбившиеся из пучка русые пряди. Глубокие морщины, слишком сильно выделявшиеся для её возраста, делали её лицо каким-то неестественным и чётко указывали на те ужасы, что ей пришлось пережить во время эпидемии. Но она забыла о них. Как и о том, кем была раньше. И беззаботно-счастливое лицо женщины заставило Миру недобро скривиться: во всех бедах была виновата чёртова «Вершина». — Добрый день! Какой вам шарик, выбирайте, — лучезарно улыбнулась она, стоило только друзьям приблизиться. — Хотя, я думаю, вы выберете этот. Верно? В её руках оказался большой поблёскивающий на солнце розовато-красный шар в форме сердца с тысячами мелких надписей на разных языках, смысл которых нетрудно было угадать. Саша, явно смутившись, словно забыл, зачем он здесь. Это странное поведение не укрылось от глаз Миры, но она не придала ему значения: в хакере и без того в последнее время стало появляться много странностей, это только очередная из них. Однако губы девушки растянулись в ехидной улыбке, будто бы она радовалась, что кто-то кроме неё наконец оказался в такой неудобной ситуации. — Благодарю. Но мы здесь немного не за этим, — её голос звучал спокойно и предельно серьёзно. — Вы знаете эту девочку? Мира выхватила телефон из рук остолбеневшего парня и вручила его женщине. Та, без особого внимания глянув на экран, только глупо улыбнулась, отдала гаджет девушке и привязала сиротливый шарик в форме сердца к ограде, возвращая его на место. — Нет. В первый раз вижу. — Это ваша дочь, — сухая констатация факта в этот раз сорвалась с губ Ската. Её лицо впервые оживилось. На нём больше не было фальшивой маски из счастливой лжи, наивной улыбки, стеклянных глаз. Словно эти слова что-то всколыхнули в её мёртвом разуме, отыскали где-то внутри призрачные обрывки прежней жизни. Она пошатнулась, теряя равновесие, но друзья успели подхватить её и усадить на скамейку. Женщина молча поглядывала то на одного, то на другого, не в силах произнести ни слова, но в её блестящих серо-голубых глазах отчётливо виднелось желание знать всю правду. И это случилось. Саша долго и подробно рассказывал ей о самой Лине, о процедуре санации, об их приключениях и храбрости маленькой девочки, не забывая подкреплять всё это файлами с ноутбука. Он опустил только некоторые страшные факты, касаемо смерти мужа женщины и тех опасностей, которые подстерегали Лину на каждом углу заражённой зоны. Она внимательно его слушала, ни на что не отвлекаясь и с придыханием рассматривая картинки, видео, текстовые документы, вылезающие на экран, и верила ему. Но ей всё равно было слишком тяжело принимать такое количество информации, внезапно свалившуюся на её и без того больную голову. Мира не видела в её глазах сомнения, но чётко различала некоторое непонимание, лёгкий испуг и даже тень желания снова всё забыть. Женщина просто была не уверена, что сможет с этим справиться, что этот тяжёлый груз не раздавит её в конечном итоге и что дочь сможет вновь принять её как родную. Да и… получится ли у неё? — Я понимаю, что вы в растерянности… и напуганы, — механик взяла её за бледные руки и мягко сжала их в своих ладонях. — Но неужели вы не хотите увидеть её снова? Обрести семью? Разве вы никогда не чувствовали пустоту в душе? Словно чего-то не хватает? Ведь если сейчас вы переборите все страхи… то наконец почувствуете себя счастливой. По-настоящему счастливой. Вы… мне верите? Женщина неуверенно покачала головой, задумчиво глянув в даль, словно пытаясь там отыскать ответ на, казалось бы, такой простой вопрос. Она поджала губы и прикрыла глаза, с трудом справляясь с эмоциями. Её голос был тихим и часто дрожал. — Я верю. И хочу её видеть. Просто боюсь всё испортить. — Идёт, — негромко перебил Скат, не отводя взгляд от еле заметной в толпе фигурки. — Вы ей нужны. Сейчас. Женщина неожиданно поднялась со скамьи, неуверенно шагнула вперёд, пошатываясь от накатившей волны из нервозности и боязни. Но потом увидела среди прочих пустых лиц её, такое яркое и светящиеся подлинным счастьем, что весь страх куда-то исчез. Даже Саша заметил эти изменения и не смог сдержать улыбки. Было такое чувство, словно кроме этих двоих рядом никого не было, словно лишь они остались в этом мире. Лина с радостным визгом бросилась в объятья матери, повисла у неё на шее что-то весело причитая, а женщина, уже не сдерживая эмоций, заботливо расцеловывала дочь в лицо. Может, она и не вспомнила. Возможно, прошлое уже не вернуть. Но она чувствовала всем сердцем, что это её человек. Её родная кровинушка, близкое душе создание. А Саша с Мирой тихо ушли, не решаясь нарушать эту идиллию. Если у девушки и было желание попрощаться, то она решительно засунула его куда подальше: сейчас гораздо важнее было благополучие самой Лины, нежели розовые сопли, а лишнее напоминание сделает лишь больнее. Да и у Ската резко появились какие-то очень срочные дела.***
— Саш, подожди. Он обернулся, заметив, что Мира собирается поворачивать в другую сторону, противоположную выбранному им маршруту. И если сам парень следовал к квартире старого друга по хакерскому ремеслу, Тимону, то вот куда она направлялась, было совсем не ясно. — Что? — в грозном голосе слышатся нотки беспокойства. — Тут недалеко моя старая общага. Я так и не успела забрать несколько вещей… очень важных. Можешь подождать меня здесь? — Да, конечно. Вот только, — он смутился и запнулся, нервно потирая предплечье. — Как ты туда попадёшь? Не думаю, что тебя пустят по старой памяти. — Да легко! — она хитро усмехнулась, кокетливо пожимая плечами и сдёргивая с носа очки, чтобы подмигнуть. — Второй этаж, смекаешь? Ай, да ничего ты не смыслишь! Там со стороны двора пожарная лестница прямо около окна проходит, но она далеко до земли, поэтому пользуюсь закрытыми мусорными баками… раньше страшно было, но надо же как-то ночами возвращаться! Научилась вниз не смотреть. А у соседки окно почти всегда открыто. Сейчас тепло, к тому же. — Ладно, экстремалка, давай только осторожнее! Мира кивнула и светло улыбнулась, да так, что у хакера подкосились коленки. Он схватился за голову, стараясь унять головокружение и пытаясь понять, что же это с ним происходит. Все его глубоко логические умозаключения пришли к одному: простейший солнечный удар, не более. Через капюшон? Почему бы и нет. Другого он просто принять не мог. И раз уж ему приходится коротать время в полном одиночестве, то хоть к её приходу нужно быть готовым. Гулять в такую погоду и на голодный желудок — нечто мучительное. Именно поэтому Ската привлекла вывеска небольшого магазина в ближайшем жилом доме, к двери которого он и двинулся. Благо ещё в оцеплённом периметре он позаботился о своём финансовом состоянии, отыскав в кассах некоторых магазинов и ещё нескольких не самых приятных местах достаточно денег для месячного проживания. Ведь в заражённой зоне они лишь пустые никому ненужные бумажки. Там ничью жизнь они не спасут. Здесь всё иначе. Он вышел из магазина с полным рюкзаком различных консервов, завтраков быстрого приготовления и прочей долгохранящейся пищи, держа в руках два круглых эскимо в серебряной обёртке. Вскоре из-за дома показалась и фигура Миры, несущая в одной руке рюкзак, а в другой — какую-то коробочку. Вид у девушки был весьма потрёпанный и очень недовольный. — Мир, что случилось? — Скат удивлённо приподнял бровь, глядя на запачканные ноги и расцарапанную щёку подруги. — Да так, — она язвительно поморщилась в ответ, тщетно пытаясь расстегнуть рюкзак занятой коробкой рукой. — Проникла без проблем. Забрала даже больше, чем хотела. А потом поскользнулась на мусорном баке… бедная моя задница! Видимо, громкий звук испугал кота, он рядом грелся на солнышке. Я встать не могла, так ещё и он! Еле отбилась. Из окна кто-то выглянул… бежать пришлось. Зато полный набор при мне. Блин, Саш, ну хоть рюкзак подержи, что ты так пялишься на меня? Переложив мороженое в одну руку, он послушно взял рюкзак, позволяя Мире наконец открыть карман и положить в него коробку. В глубине что-то блеснуло, привлекая внимание. Маленький серебряный футляр, тот самый, что девушка отыскала в заброшенном здании Вершины. — Почему ты его не выкинула? — Не знаю, — она задумчиво покачала головой, не желая выдавать свои смешанные чувства другу. — На всякий случай. Не важно. Она застегнула рюкзак, выхватила его из руки Ската и закинула на одно плечо, чтобы больше не нервировать друга. Тот ещё раз сочувственно взглянул на её лицо, чувствуя, что не может оторваться от пухлых искусанных губ и капельки крови, застывшей на них. Наваждение прошло после её испепеляющего взгляда и резкого толчка в плечо. — Слышь, харе зенки пучить! Не позволю любоваться моими новыми уродствами. Ты не в Кунсткамере. Саш, ну, серьёзно… какого хрена? Царапин никогда не видел? Пусть и на щеке… на и без того уродливой коже. Девушка скривилась, ощущая, как горлу подступает невыносимая тошнота. Она должна быть сильной. Смелой. Решительной. Но почему же все эти качества испаряются, стоит только вспомнить, как сильно она ненавидит себя? Мягкое касание подбородка. Скат заставляет Миру взглянуть ему прямо в глаза и долго удерживает этот контакт. Ласково проводит тыльной стороной ладони по её исцарапанной щеке. Еле удерживает себя, с трудом справляясь со странным прорывом подлинной нежности. И всё думает, что это лишь из жалости или трепетного желания помочь. — Мир, они только красят тебя, — вкрадчивый голос с осязаемыми нотками убеждения. — Показывают твою храбрость. И вообще… я правда считаю тебя симпатичной. Так что постарайся без приступов самобичевания. На вот лучше, скушай мороженку. — Мороженку? — она неловко усмехнулась, отстраняясь от хакера. — Я не люблю сладкое. Хотя… так давно не ела его. Ладно. Валяй. Через пару минут она гордо шагала рядом с другом, чуть ли не постанывая от наслаждения. Саша едва сдерживал улыбку, когда замечал её блаженные облизывания эскимо и прикрытые от восторга глаза. То ли она ему солгала, то ли и правда слишком долго не позволяла себе сладенького. Он и сам не заметил, как свободная рука с особой нежностью сжала её маленькую шершавую ладошку. Давясь кусочками шоколада, она испуганно зыркнула на него, но вырываться почему-то не стала: — Зачем? — Ну… а сама подумай, как мы выглядим со стороны, — оправдание пришло также внезапно, как и желание прикасаться к её грубой, но такой пленительной коже. — Такие серьёзные, скрытные, все в чёрном… уж очень подозрительно, не правда ли? А кто сейчас обратит внимание на счастливую парочку фриков, поедающих мороженое… — Говори за себя, — фыркнула она, скрывая за надменностью подлинные чувства: смущение, лёгкое удивление, неожиданное желание быть ещё ближе, трепетные сомнения в правильности действий. Но кое-что всё же не укрылось от взгляда Ската. Порозовевшие щёки, на которые раньше он бы ни за что не обратил внимания, сейчас заставили его о многом задуматься. Что значит эта самодовольная улыбка на её лице? Почему такая реакция? И какого, чёрт возьми, хрена он только сейчас начал замечать, что его подруга и правда вполне себе привлекательная девушка? Пальцы ненароком заскользили по её бледной коже, ощущая каждый шрамик, каждую неровность на её руке. Он заметил, как Мира прикусила губу, а лицо покраснело ещё гуще. Но среди тысяч вопросов самого разного уровня пошлости он задал лишь один, мучивший его уже долгое время: — Мир, скажи… откуда шрамы на руках? Она помрачнела, и лёгкий румянец с её щёк тут же исчез, уступая сероватому оттенку. Это явно был самый худший вопрос из всех возможных. Механик, так и не взглянув ему в глаза, запихнула в рот остатки мороженого, облизала деревянную палочку и выкинула её в ближайшую урну. Возможно, хоть это даст ей немного времени на размышления. Наконец, когда последний кусочек шоколада растаял под языком, Мира хмуро глянула на друга. В её тоне отчётливо слышались металлические нотки. — Просто бытовые травмы, — в голосе нещадно сквозила отчаянная ложь. — По началу ничего не получалось. Тут и кухонные комбайны, и обычная заточка ножей. Разное. Но всё во время работы. — Врёшь. — Тебе откуда знать? — она злобно оскалилась, в очередной раз выдавая себя с головой. — Я и раньше только это говорила! С чего ты взял, что знаешь правду? Потому что типа умный? Или что? — Потому что я слишком хорошо тебя знаю. И вижу, когда ты лжёшь. Ну и… да, потому что я типа умный. Она напряглась всем телом, но руку не стала вырывать, лишь сильнее сжала его ладонь, словно это могло помочь ей собраться с силами. Подняла на него глаза. Тёмно-синие, как море во время дождя, они блестели при дневном свете. Не плакала, не рыдала навзрыд, не позволила себе пустить ни единой слезинки, но чётко источала всю глубинную боль, что зародилась в ней задолго до этой минуты. Она жила с ней практически пол жизни. И готова была поведать эту историю только сейчас. И только ему. — Мачеха не любила меня, — тихо начала она, изредка срываясь в тональности. — Но пока был жив отец могла максимум накричать. И то не в его присутствии. Поэтому парочка самых мелких шрамиков появились во время обучения, когда я работала вместе с отцом. Но после его смерти… она придумала наказание. Такое, чтобы у неё не отняли родительских прав. Чтобы всё можно было списать на моё хобби. Пару секунд Мира молчала, собираясь с мыслями. В голове прокручивались картинки тех дней, когда она была так уязвима. Ей было слишком больно вспоминать. Но ещё тяжелее держать этот груз в себе. Набрав полную грудь воздуха, она продолжила. — Однажды порезалась при ней. Я ещё удивилась, почему она так осматривала рану, долго думала, прежде чем обрабатывать её. А потом, когда я её ослушалась, она… она взяла лезвие и провела им по моей ладони. Я вырывалась, пыталась сбежать, но… у неё был свой человек. Что-то вроде телохранителя. Она могла себе позволить. В общем… он меня держал, пока она снова и снова резала одно место. Я кричала, чуть ли не теряла сознание, но она била меня по лицу, без следов, возвращая в реальность. И снова резала. Поливала рану перекисью водорода. Вновь полосовала. И так за каждое моё неповиновение. Когда к нам ходили проверять моё состояние, она умело лгала. Мне же не верили… а за все сказанные слова я получала вдвойне, так ещё и по старым ранам. Вот… вот откуда шрамы. Пара секунд бездвижного молчания. На мгновение Скат отпустил её руку, избавился от деревянной палочки, а потом порывисто обнял подругу, с силой прижимая её хрупкое тело к себе. Она только отчаянно захрипела, сглатывая внезапно выступившие на глазах слёзы и держа сжатые в кулаки руки на расстоянии от тел. Уткнувшись горячим лбом ему в плечо, она наконец позволила себе ответить на его объятия под мерные поглаживания по волосам. Сквозь плотно сжатые зубы он с чувством прошептал: — Если бы я только знал об этом раньше… — Ничего бы не изменилось, — голос был на удивление спокойным, безэмоциональным и отдалённым, словно девушка вновь ушла бродить в сумрачных фантазиях. — Но… спасибо. Что выслушал. И поддержал. Саша отстранился, а потом, обхватив обеими руками её лицо за щёки, с особым интересом начал разглядывать каждую чёрточку смущённой мордашки Миры. Вот тут, на лбу, грязное пятнышко, видимо, оставшееся после падения с мусорного бака; здесь, под правым глазом, три узкие царапины разной длины, как отметина, подаренная бродячим котом; а на краешке сухой потрескавшейся губы застыл кусочек шоколада, оставшийся от глазури эскимо. — У тебя здесь… сейчас уберу, — пробормотал парень с явным напряжением. — Только не дёргайся. Он поддел уже начавший таять шоколад кончиком ногтя, оставив на губе лишь пару крошек, которые Мира тут же нервно слизнула. А Саша совершенно не осознавал, что он делает. Вёл себя, как идиот. Без всяких раздумий запихнул палец в рот под совершенно офигевший взгляд подруги, которая смотрела на него, как на безумца, широко распахнув синие глаза. А он только облизнулся и пододвинулся к ней, нещадно сокращая расстояния и не отрывая внимательного взгляда от её губ. Ни агрессии, ни жадного желания. Абсолютно пустой. Мечтающий хоть чем-то заполнить эту дыру. Ощутить нежность прикосновений. Таинственность прерывистого девичьего дыхания. И как он раньше не замечал её? Но в глазах Миры он встретил только страх, затаённую обиду и лёгкое презрение. Она с отвращением отшатнулась от него, словно от пьяного, и выставила руки вперёд. Слишком многое изменилось лично для неё. И хотя внутренние демоны где-то на задворках её изувеченной души недовольно ворчали в попытках заставить Миру отдаться чувствам, она не сдалась. Собрала всё самое светлое и дала ему отпор. Ведь если любит — найдёт в себе силы дождаться. Нет — тогда всё это лишнее. — Саш… перестань. Прошу. И… разве это не дом Тимона, ты же про него говорил? — Да, прости, — он тяжело выдыхнул, сделал шаг назад и утёр лоб рукой, стараясь удержать капюшон на голове. — Тот подъезд. Подкараулим, пока кто-нибудь не откроет. Долго ждать не пришлось. Раздался писк домофона, и из дверей вышла сухонькая старушка с маленькой собачкой. Она была настолько занята заботой о своём питомце, что и не заметила проскочивших внутрь людей. Саша повёл подругу наверх по лестнице и остановился почти сразу же, на втором этаже перед внушительной железной дверью со сложным механизмом засова. Он попросил Миру отойти в сторону, а сам постучал прямо по плотному металлу, даже не думая искать звонок. Через пару секунд с той стороны раздался какой-то скрежет, а затем протяжный скрип, и в маленькой щели между дверью и проёмом показалось симпатичное лицо, принадлежащее молодой девушке. Скат тут же стушевался. — А вы к кому? — раздался жеманный заискивающий голос, и парень тут же вышел из ступора. — К Тимону. Я искал его… — Тимон умер, — резко бросила она, тут же изменившись в лице. Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом у хакера. Мира только презрительно фыркнула, пожала плечами и направилась к выходу, но её друг явно не собирался сдаваться. Волна грусти окатила его с головой, но сбить с толку не смогла. Он должен узнать правду во что бы то не стало. И какой бы она не была. Саша постучал ещё раз, но уже гораздо тише и менее уверенно. — Откройте, Тимон мой старый друг, мне можно доверять, — потом, не дождавшись ответа, продолжил. — Информация должна быть свободной. Щеколда отодвинулась. Девушка долго вглядывалась в его лицо, не замечая, как вгоняет бедного хакера в краску. Он смотрел на неё, не в силах оторваться, словно эти пронзительные голубые глаза, вздёрнутый нос и приоткрытые блестящие губы были самым прекрасным, что он видел в своей жизни. Мира, обернувшись, заметила его замешательство или, если быть точнее, полное и невероятно абсурдное помешательство. «Чёрт,» — пронеслось у неё в голове. «Опять. Наташа версия три точка ноль. Если он не перестанет так на неё глазеть, то точно сожрёт одним лишь взглядом. А меня стошнит. Неизлечимый идиот…» — Ты Скат? — наконец спросила девушка, получив в ответ неловкий кивок. — Подожди… мне нужно тебе кое-что отдать. Затем дверь открылась полностью, и Мира тут же кинулась к ней, неосознанно хватаясь по пути за руку друга. Губы растянулись в наигранной улыбке. Перед ней стояло самое что ни на есть милейшее существо, начиная от химически завитых окрашенных блондинистых волос с яркими синими, розовыми прядями и заканчивая воздушной блузочкой с короткой коричневой юбочкой. Полный блевотный набор эдакой ванильный девушки, от которого Миру противно мутило. Она не взлюбила эту особу с первого взгляда. И дело тут было даже не в Саше. Может только чуть-чуть. А в общем отношении к таким людям. Что самое страшное, эта реакция была взаимной. — А это ещё кто такая? — словно прочитав мысли механика, она обиженно поджала губы. Мира тут же скривилась, чем только позабавила хозяйку квартиры, и уже открыла было рот, чтобы ответить чем-то едким и, возможно, не самым приличным, но не успела. Саша осторожно тронул её за плечо, давая понять, что проблемы им сейчас не нужны. Механик сцепила зубы от досады, но решила всё же промолчать, давая Саше возможность представить её в лучшем свете, чем могло показаться изначально. — Это Мира, — он смущённо улыбнулся, приобнимая подругу за плечи. — Мой самый близкий человек. Она не предаст, обещаю. — Ладно, — девушка недовольно прицокнула языком, но дверь открыла ещё шире. — Тимон доверял тебе. Придётся и этой. Прошу в моё скромное обиталище! Про скромное, как решила Мира, она явно преуменьшила. Прихожая и кухня с ванной находились на уровне второго этажа, а ведущая вниз железная лестница позволяла спуститься на первый этаж, где располагалась огромная гостинная. Пара дверей, видневшихся в стене, обозначали ещё как минимум две комнаты. Зачем такая квартира одному человеку и на какие деньги она была куплена, Мира решила не спрашивать. Зато пока молча осматривала хоромы, выполненные в стиле модерн, смогла кое-что выудить из разговора Ската и блондинистой особы. Во-первых, её звали Кристиной (чему механик не была удивлена, вполне себе подходящее имя для подобного земного существа), во-вторых, она была младшей сестрой Тимона, о которой хакер и понятия не имел, а, в-третьих… флиртовать Саша не умел от слова совсем. Это, в принципе, тоже не оказалось чем-то удивительным. — Слушай, подруга, ты где так волосы закрутила? Я как раз подумывала сменить имидж… Кристина внезапно отвлеклась от навязчивого парня и дотронулась до кудрей Миры, с интересом надув губки и сдвинув тонкие тёмные брови, словно в глубоких раздумьях. Мира схватила её за запястье и сильно сжала, да так, что та только болезненно поморщилась и коротко пискнула. Саша обернулся, собираясь остановить подругу, чтобы и в этот раз избежать перепалок, вызванных на удивление прескверным характером Миры, но в этот раз не успел. — Во-первых, это мои натуральные, — она искривилась, выдавливая из себя неестественную улыбку. — А, во-вторых, не смей, даже не думай трогать меня, пока я не разрешу. Иначе сломаю что-нибудь. Будь уверена. — Какие мы злые! — Кристина надменно усмехнулась и резко дёрнулась, чтобы освободиться, но хватка была слишком крепкой, поэтому, оставшись в западне, она сменила тон на более кроткий. — Хорошо, верю, что твои, это очень круто, но… может отпустишь меня? — Да сдалась ты мне. Легонько оттолкнув её от себя, Мира отвернулась, про себя ухмыляясь собственной маленькой победе. Правда радовалась она недолго. Хмурый и явно недовольный всей этой сценой Скат отвёл девушку в сторону, знаком дав понять Кристине, что он вернётся к ней уже очень скоро. Его руки, придерживающие Миру за плечи, в этот момент показались ей особенно тяжёлыми, а взгляд, пронизывающий её насквозь, уж слишком серьёзным. — Просто ответь: к чему всё это? — Я… ну… — она явно замялась, так как в глубине души и сама не знала, с чего вдруг её обуяла такая ненависть к Кристине. — Вот ты даже ответить нормально не можешь! Я думал, ты повзрослела, — вздох разочарования. — Ошибался. — А я и повзрослела! — резко вспыхнула она, скидывая руки друга со своих плеч. — Столько всего пережила и даже с ума сойти не успела. Наверное, во мне уже достаточно мудрости, чтобы считать себя взрослым человеком. И вообще… что ты меня блин отчитываешь? Сам ведёшь себя как глупый ребёнок! Таких бездарных подкатов я не видела с детского сада! Да и было бы к кому подкатывать… — Что прости? Я не… а даже если. И что? Это, получается, ревность? Мир, ты что… хах, ревнуешь меня к ней? — Тебе показалось, — она поморщилась, скрывая от самой себя правдивость выводов Саши. — Ладно, она ждёт тебя. А я пока… умоюсь. Если наша новая знакомая, конечно, не против. Она отошла от него, двинувшись в сторону лестницы и минуя при этом явно чем-то довольную Кристину. Уже на ступеньках она обернулась, заметив, что Скат стоит подле девушки и о чём-то с ней увлечённо беседует. Милая улыбка постепенно сползла с её фарфорового личика, а коричневые тени на веках словно почернели. С недовольством поджав губы, она кивнула хакеру и удалилась в ближайшую к ним комнату. Саша махнул подруге рукой, позволяя ей подняться на второй уровень и принять ванную. Мира лишь злобно фыркнула себе под нос: будто бы ей нужно его разрешение. Прежде чем зайти в ванную она решила посмотреть, что же происходит между Кристиной и её другом. Оперевшись на перила, Мира скептическим взглядом окинула залу. Девушка отдала Скату какой-то рюкзак, из которого он тут же вытащил небольшой чёрный ноутбук и поставил его на длинный деревянный стол около ближней стены. Покрутив что-то снизу предмета, он открыл крышку, включая питание. Всё это время Кристина внимательно следила за ним, а, увидев работающее устройство, очаровательно улыбнулась хакеру и со странной легкомысленностью обняла его за плечи. Даже издалека Мира заметила, как друг глуповато смутился, но всё же не смог скрыть свою радость. Отвернувшись, она озадаченно хмыкнула и покачала головой. Между ними определённо что-то происходит. По крайней мере, с одной стороны точно. Они знакомы сколько? Минут десять? И что же будет дальше? Чувствуя себя лишней, девушка недовольно передёрнула плечами. А держать себя в руках, оказывается, гораздо сложнее, чем кажется…***
— Так зачем вы пришли сюда, Анатолий? Она села за стол напротив него, положив руки на гладкую матовую поверхность. Обычно собранные в пучок золотистые волосы теперь волнистыми локонами струились по плечам. Даже работая в таком отдалённом от цивилизации месте, ей, как ответственной за всё происходящее в заново занятом Исследовательском центре Вершины, приходилось следить за внешним видом и укладкой. Положив ногу на ногу, она застыла с натянутой улыбкой в ожидании ответа. — Чтобы работать с вами. — Вы хотели сказать на меня, — женщина улыбнулась ещё шире, взглянув на него исподлобья. — Нет, именно с вами, госпожа Белова, — он особенно выделил предпоследнее слово, криво усмехнувшись собственному сарказму. — Я бы хотел продолжить свои… исследования. Но мне нужно место, инструменты и… подопытные. Вы и сами это понимаете, Инга Анатольевна. И я вам нужен. Особенно в сложившейся ситуации. — Не слишком ли самоуверенно, Анатолий? Вы же понимаете, что не будь вы лаборантом Радомского… — Коллегой, — с нажимом перебил он, стискивая зубы от недовольства. — Неважно, — она изящно махнула рукой, чуть отворачиваясь в сторону пустой серой стены. — Суть в том, что мы бы просто отправили вас на санацию. Мне нужны доказательства вашей… компетентности. Что знаете вы, чего ещё не известно нам? Он, полный мрачной серьёзности, осмотрелся в поисках камер. Маленькая комнатушка один на один метр была явно приспособлена для допросов: кроме однотонных серых стен и такого же оттенка кафельного пола в ней находилось лишь два стула и стол. А, значит, скрытые камеры тоже вполне могли быть. Анатолий привык не доверять людям. Женщина заметила его нерешительность и тут же поспешила успокоить: — Вы можете мне доверять. Этот разговор останется между нами. Обещаю. — Хорошо, — он сделал вид, что расслабился, но где-то в глубине всё ещё был настороже. — Вы выяснили, чем на самом деле питаются мураньи? — Точно не людьми, — Белова усмехнулась, грациозно поправляя волосы. — Как выяснили наши учёные, их привлекает сладкое. Из всех предложенных продуктов они выбирают те, в которых большее содержание сахара. То есть, глюкозы. Она им нужна для выработки энергии и ускоренной работы мозга, нервной системы. Так же есть выводы, которые нас удивили. После огромных доз препарата, содержащего глюкозу, они становятся более спокойными. Но, к сожалению, ими всё ещё нельзя управлять. — Вы ошибаетесь. Можно. Белова удивлённо повела бровью, сцепив руки в замок, и на этом её эмоциональность иссякла. В это время разрушенное долгими годами трудоёмкой работы сознание окатила волна небывалого воодушевления. Неужели после всех страданий она нашла выход? Анатолий криво усмехнулся, словно смог прочитать её мысли, невзирая на внушительную стену из цельного льда, что неустанно защищала их от чужих посягательств. — Продолжайте, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не выдавал её волнений. — Вы же проводили опыты с Валерием Сычёвым? А потом с Голдман, верно? А что вы скажете, если я сделаю громкое заявление, способное перевернуть всё, что мы знаем о мутантках? Любовь. Вот что не мутирует. И она — ключ к управлению ими. — Не ожидала от вас такого бреда, — Белова презрительно фыркнула, не выдержав сильного напора эмоций, и маска безмятежности тут же сползла с её лица. — Это же антинаучно! Вы, кажется, сошли с ума! Совсем одичали в пустом городе… всё же, зря я на что-то надеялась. Вызову охрану, они немедленно отправят вас на санацию. — Стойте. Властный голос, донёсшийся до неё словно из пустоты, просто не мог принадлежать худощавому тщедушному лаборанту, которого она видела перед собой. Но говорил именно он. Вся его расслабленная фигура, сверкавшие недобрыми бликами глаза, ясная самоуверенность, выраженная позой, в которой он сидел, — всё это подтверждало туманные догадки о его истинном обличии. Он очень опасен. И, скорее всего, в его безумных на первый взгляд словах есть хоть малая доля правды. — У вас две минуты, — пухлые алые губы лишь слегка дрогнули, в то время как чувство беспокойства никак не могло покинуть её тела. — Любовь можно объяснить. Химия, только лишь. Что вы знаете о «веществе любви»? Не думаю, что много. А это только лишь органика. Фенилэтиламин. То, из-за чего люди сходят с ума. То, из-за чего человек впадает в ступор, начинает творить разные бесчинства. А если простым языком: влюбляются. Если бы вы не упустили Валерия и его ручную муранью, а затем Надежду Голдман с её ухажёром, то всё бы поняли. А так… ваша вера ограничена. Вы смотрели не туда. — Что ж, — Белова приподнялась со стула, натянув на лицо одну из своих обворожительных улыбок. — Раз у вас такие познания в этой области… пожалуй, я выделю вам рабочее место. Пока что вместе с другими сотрудниками. Думаю, на наработках Брыля вы сможете развить эту тему. Ждите здесь. Охрана отведёт вас в выделенную для жилья комнату. Я взглянул на её стройный силуэт снова, не в силах оторвать глаз от идеальных человеческих пропорций. Дивясь собственным размышлениям, я отметил, что из неё вышла бы отличная альфа-самка, способная породить достойное потомство. Умная, утончённая, сдержанная, самодостаточная, сильная, — одна из тех женщин, которую вирус Клейто посчитал бы достойной размножения. Впрочем, в этом я не могу с ним не согласиться. Задай мне кто-нибудь этот вопрос раньше, я бы ответил без всяких раздумий. Однако сейчас мне бы понадобилось много времени для анализа. Будь я мураньей, смог бы я её убить? Интересно… Кажется, жизнь поставила меня в тупик.