Букет из незабудок

      Внезапно раздался стук в дверь. — Геральд, можно войти?       По ту сторону была явно молодая энергия. Дверь приоткрылась, и на пороге стоял тот вечно читающий ученик. Парень неуверенно переминался с ноги на ногу. И вот, наконец, вошёл: — Геральд, — он медлил, — простите за беспокойство, у нас урок…        Я лениво оторвал голову от подушки. Парень, кажется, понимал меня, но выглядел крайне обеспокоенным. Он смотрел в пол, боясь поднять взгляд своих голубых глаз. Видно, его мучило что-то кроме занятий. — Я так понимаю, что тебя отправили напомнить мне про занятие и отпросить класс? — хитрая улыбка, — Ты же понимаешь, что я вас, дураков пернатых, одних не смогу оставить…       Парень улыбнулся. — Но также, — я помедлил, — вести занятие мне у вас не хочется. Учебный план выполнен. Учить вас больше нечему. Но урок провести надо. Иди, я скоро буду.       Малец словно что-то хотел мне сказать, но не мог. Я чувствовал, как внутри него сражаются решимость и смятение. Мне захотелось ободрить его, отцовские чувства так не вовремя нахлынули. Во всём виноваты были эти чертовы воспоминания. Последняя встреча с Отто. Он мне был как отец, заменил его. Он был не только мне отцом. — Спускайся, — я еще раз обратился к Дино уже более требовательно, — потом поговорим.       Парень тихо вышел из моей комнаты. Кровать не отпускала, хотелось остаться в ней навечно. Но обязательства. Сраные обязательства заставляли вернуться к исполнению своих прямых рабочих обязательств! Но сейчас всё же надо было спуститься по лестнице, как бы сильно меня ни тянуло к окнам и полётам. Спустя долгую череду бесконечных ступенек я оказался во дворе школы. Группа ангелов ждала меня на траве, расположившись прямо под теплымы лучами солнца, которое обычно было редким гостем перед каникулами. Чувствовалось, что занятие по тактике могло разрушить и без того хрупкую атмосферу уюта. — Никаких учебников, верно? — я присел на траву в центре их импровизированного круга. — У вас есть предложения, как мы проведем это время?       Студенты зашептались, откуда-то сзади прозвучал вопрос: «Геральд, а расскажите о вашей работе?». Я попытался найти задавшего вопрос парня, но не получилось. — Что ты хотел узнать именно? — попытался уточнить я у неопознанного. — Ну… — парень замялся, — Ваше самое запоминающееся задание. — Это можно…       Я погрузился в воспоминания. Отто тогда почему-то в тот момент дико тянуло на приключения. Этот адреналиновый наркоман разругался с канцелярией Сатаны, сказав, что на рогах Сатаны удобно сушить женские трусики. Видимо перевозка документов настолько осточертела демону, что он пошёл ва-банк. Не знаю через какую постель Секретариата Равновесия он достал мне первое задание на земле. — Оно просто охренительно! — Отто был весь в предвкушении ближайшей вылазки на землю. Он не находил себе место в нашем маленьком кабинетике. В три размашистых шага он пересекал эту комнатушку, постоянно поглядывая на какой-то черепок в углу комнаты, — такое бывает раз в столетие! Круче был только тот парень! — Не томи, друг, — я старался говорить тише, чтобы этот маленький ураган не разнёс комнату от наплыва эмоций. — Нам нужно помочь одному парню придумать нечто гениальное, оно перевернёт мир! — Отто бросил мне досье. На меня смотрел тихий мальчик лет 20, но уже с приличной бородой и тёмными волосами.       Я в недоумении смотрел на него. Как этот мальчишка может изменить земную жизнь? Это никак не укладывалось в голове. — Идём мы, потому что вы похожи, а я просто спец в одном деле, — Отто забрался в свои шкафы, вытаскивая разные пакетики, а потом складывая их обратно… — Объясню на земле, что за дрянь это и как её использовать…       Отто всё ещё размахивал руками, чуть не уронив тот злосчастный череп. — Ух, Джон Фицджеральд, простите меня. Если всё получится, вы будете на этой полке не один.       Наконец парня отпустило, и он уже серьезно приказал собираться. Пока мы летели до воронки Отто все инструктировал о задании. — Это марки. Сильнейшая дичь, с которой плющит любого человека. Для нас это вообще, как конфетка, но ты должен поверить, что тебя «накрыло», иначе не поверят, — он обернулся, серьезно взглянув мне в глаза, но вскоре он снова хитро улыбнулся, — Захочешь накрыться, найду дозы в разы сильнее, но в этот раз ничего кроме поднятия духа не будет.       Оказавшись у края портала, он наконец заткнулся и прыгнул вниз. Я повторил.       И вот мы в какой-то халупе, уставленной старой обшарпанной мебелью, с психоделическими рисунками на стенах. — Он придет с минуты на минуту, на, держи, — блондин засунул мне в рот кусочек бумажки, — на язык, облизать, а потом под. Я — Джонни, ты… О Шепфа, сначала по прикрытию ты был Аланом, но ты никакой не Алан. Больше на Тома смахиваешь. — Отто, а его как… — я тихо спросил наставника, но не успел договорить. — Скажешь «Отто» на задании, убью. Шепфа тоже не вспоминать. Он тут зовётся Богом. — Джон, а клиента-то как зовут? — я перебил наставника. — Тебе не важно, ляг на диван что ли. Поймешь, когда надо вступать.       Отто быстро прошерстил комнату, достал книгу и сложил свои пакетики между её страниц. Он нашёл какие-то открытые бутылки с цветной жидкостью и отхлебнул, плюхнувшись в ближнее к двери кресло. Мы о чём-то непринужденно болтали, обсуждая промахи ребят из отдела, но Отто всё ж напряженно время от времени поглядывал на дверь. — Том, скажи мне честно, — он сурово посмотрел мне в глаза, но в этот раз как будто пытался прочесть меня, — у тебя есть что-то с ангелом Мисселиной? Ты просто по вечерам её провожаешь до дома, в обед заглядываешь к ней, помогаешь с архивами…. — Эммм, — я замялся, этот неожиданный вопрос поставил меня в тупик, — Джонни, это сложно. Она прекрасная девушка, которая для меня дорога. Но… — Запрет? — с сожалением как-то получилось у него — Не только… Она заслуживает лучшего мужчину рядом, чем я.       Демон наклонился ко мне, я чувствовал, как смутная энергия возмущения пылает в нем. — Или сегодня, или никогда… Другого шанса не будет.       В дверь постучали. Отто приоткрыл, и сквозь щель я смог рассмотреть того парня с картинки. Щуплый, в скомканной одежде, странными глазами и бешенной энергией, кажется я тогда понял, что за талант стоит по ту сторону. — Джонни, мне говорили, у вас можно… — Проходи, — Отто пригласил парня протиснуться сквозь тот узкий проход, — травка? — Кислота… — Не ссы, это Том, — Отто указал на меня, — он свое получил и ему уже хорошо. Стеклом подойдет? На один раз же, как я понял? — А, да… — парень тихо присел на пол рядом со мной. — Чем занимаешься по жизни? — Отто деловито копался в книге. — Да уже ничем. — Ничем нельзя заниматься, только если ты не малыш Томми. — Иди ты уже, — я сорвался… — Да вот из Индии вернулся, — парень мялся, — а что делать сейчас… Раньше хоть игры писал… — А не уж то мечты нет? — Отто, сидевший уже на полу, протянул парню пакетик. — Написать игру века? — Меня тошнит от этого, — парень сунул содержимое пакетика в рот, — Хочется уйти и работать на себя. Начальники – сплошные уроды. — Эт да, — тихо протянул я, косясь на Отто, за что получил хорошо по ноге.       Минутная стрелка сделала половину оборота. А мы уже узнали о жизни клиента всё. Стив, как я понял его имя по разговору, был тем ещё хиппарём и оболтусом. Мне хотелось закончить этот цирк, но Отто дал сигнал, что сейчас начнётся главное. — Стив, дружище, ты ж компьютерщик, придумай такой компьютер, чтобы вся эта ерунда продавалась вместе, а не собиралась по кускам. А то сидишь, думаешь, подойдет — не подойдет… а в магазинах каждый готов обмануть! — В принципе, это возможно, — Стив улыбнулся. — А еще…. — Отто, видимо, начал вспоминать наше задание. — Ага, ты еще ему предложи зеркало, по которому можно видеть собеседника как в сказке про Белоснежку изобрести, — буркнул я. — Да, кому это надо? — Отто гневно на меня посмотрел, — Том, походу ты совсем того… Это же невозможно.       Стив призадумался: — А это тема, — парень начал проваливаться в себя. — И назвать «Яблоко», — я начал разгонять шутку, специально беся друга. — Откусаннное. Как ты, — не сдержался Отто.       Но Стив уже ничего не слышал, он был погружен в свои мысли, а на лице Отто я видел лишь гнев. Весь путь обратно я выслушивал от напарника, что я провалил своё первое задание на земле. — А что было дальше? — спросил Дино. — А Стив таки изобрел эту причудину года 2, правда не совсем то, что я предложил. Но на земле все по ней с ума…       На соседней полянке раздался крик и женский плач. Буквально пару мгновений и вот я уже был там: Люцифер громко ругался с Мисселиной. Гнев. И вот я уже стою между ними, прикрывая учительницу крыльями и держа парня за шкирку над землей. Не было времени для разбирательств, я быстро объявил, что занятие закончено, обнял коллегу и взмахнул крыльями. Вот, снова этот коридор, пару шагов и мы уже в моей комнате. Слёзы лились по щекам Котёнка. Лучшим решением было по-быстрому заварить успокаивающий чай. Чайник кипел, а девушка всё плакала, сидя на моей взъерошенной постели. — Гер… — сквозь слезы попыталась сказать она, — не ст… — Стоило, пей, — я подал ей чай, — не обращай, что кружка грязная…       Ангел делала глоток за другим, а я чувствовал, что с каждым разом спадает внутреннее напряжение девушки. Впервые за это время мне показалось уместным приобнять её хрупкие плечи. — Я обещал всегда охранять тебя. Я совершил мерзкий поступок. Я понимаю, что не достоин… — Геральд, — голубые глаза смотрели в меня и не давали ни малейшего шанса отвести от них взгляд, — я скучала по тебе…       Не отводя взгляд, Котёнок наклонилась так, что едва касалась своим курносым носиком моего.                   «Или сегодня, или никогда… Другого шанса не будет», — вспомнилось неожиданно.       Я прикоснулся своим носом к ней, и теплые мягкие губы накрыли мои с особым трепетом. Раз за разом они обволакивали мои, словно искали поддержки. Два лепестка. Нежные руки обвили шею, запуская свои тоненькие пальчики в мои волосы. Ангел осторожно остановилась, слегка прикусив нижнюю губу. Невероятное тепло, исходившее от нее, отбросило меня на те несколько десятков лет назад. Это была та самая нежная девочка, которую я поклялся защищать ценой всего. Я не мог больше сдерживаться и, обхватив её за талию, откинулся назад, предвкушая сладость наступающего момента. Кружка, стоявшая на её коленях, опрокинулась на белое платье. — Кажется, Шепфа, нас предостерегает от… — Поверь мне, он икает, каждый раз, когда ты его вспоминаешь.       Тонкий звенящий смех, словно маленькие колокольчики. И вновь грусть. — Я не жалею, что так произошло. Ты лучшее, что было в моей жизни… — обхватив её ручки, я постарался сказать, как можно более уверено, зная, какую боль причиняют ей воспоминания. Предстоял тяжелый разговор. — Ты… — и снова слезы, — я каждый день его вспоминаю. — Малыш, — я прижал ее к себе, — он был настоящим чудом. Удивительно, что мы скрывали его больше года… — Но он до сих пор мог жить… — глаза Мисселины наполнились слезами, — Он мог бы сейчас учиться! — На всё воля Шепфа… — едва выдавил из себя эти слова, — Мы нарушили правило…       Девушка зарыдала с новой силой. Ее прелестный носик опух, а ручки запрет. — Ложись, — Я тихо уложил её в свою кровать, укрыв одеялом, — Дай мне 15 минут, тебе в таком состоянии нельзя на урок.       И уже ничего не стесняясь я вылетел в окно. Нужно как-то было объяснить, почему ни у меня, ни у Мисселины не будет сегодня больше уроков. Пока я вешал лапшу на уши в учительской про необходимость прописывания плана по воспитательной работе среди Непризнанных, в кабинет вошли директор и еще какой-то странный мужчина: — Геральд, прекрасно, что вы здесь, познакомьтесь, новый преподаватель Ангел Фенцио.       Мужчина выглядел подозрительно знакомым, казалось, что мы с ним пересекались когда-то очень давно. И кажется, он испытывал похожие чувства. — А Миссе…       Я быстро перебил директора: — Она не может. Занята, пишет план. Ученики совсем обалдели. Дерутся. Я помогать.       Лица присутствующих я не видел, но уверен они были рассерженными и удивленными. Знакомый путь обратно, но внезапно я ощутил этот манкий и чудесный запах. Буквально пару быстрых движений, и я уже шел к ней с букетом белых цветов. Аромат чем-то напоминал мне прошлое, но я никак не мог вспомнить почему. Последний шаг, и вот, я перед дверью. Стук.       Моя комната, превратившаяся в берлогу за время пьянства, внезапно стала такой уютной. — Меня успокаивает уборка, — произнесла Ангел необорачиваясь, — Прости, если что-то не на своем месте. — Нич… — я никак не мог поверить, что женщина за 15 минут может настолько сделать пространство вокруг себя поистине волшебным.       Мисселина в этот момент расставляла тарелки и приборы. Взгляд. Звук бьющегося стекла. — Акация! — она не смогла сдержать своё детское удивления, — Ты подарил их в тот вечер, когда залетел в окно и предложил стать твоей женой.       Я начал припоминать этот момент. Да, на шум пришёл её отец, и мы тогда знатно кхм… Поспорили. — Если честно, я очень плохо помню тот вечер, — смущенная улыбка, — Первое здание. Отто ещё дрянь подсунул. Провалил, напился… Мне стыдно, безумно.       Заливистый смех. — Реакция отца была великолепной! — девушка все продолжала смеяться, иногда утыкаясь курносым носиком в букет, — Да Отто был тот ещё негодник…       Казалось, слёзы вот-вот снова потекут из её глаз, но она пересилила себя. — Шепфа, подай ему успокоения.       Дальнейшую часть вечера мы вспоминали все те милые моменты: прогулки на берегу озера, свидание на Ниагарском водопаде, укромные поцелуи среди многочисленных стеллажей её кабинета, мой перевод в Шестое управление. Мисселина смеялась, а я не мог оторвать взгляд от ее лучезарной улыбки. В один момент она обняла мое лицо руками и стала медленно рассматривать его. — У тебя появились морщинки, — она осторожно погладила складочки около глаз, — они безумно милые.       Ангел еще раз провела пальчиком и приблизилась, чтобы прикоснуться к ним губами. — Не стоит. Поцелуй в глаза к расставанию, а я не хочу тебя терять. Лучше иди сюда, — я подхватил девушку за руку и подвел ее к открытому окну, — Помнишь, как ты любила в школе смотреть на небо сидя на крыше?       Она, улыбаясь, кивнула, положила голову на грудь и обвила руками мою талию, словно нуждалась во мне всем телом. Тихая, милая, беззаботная. Такая, какой она была всегда, до того случая. Я положил подбородок на её макушку и обнял крылом.       Мы провели больше часа, стоя у открытого окна и слушая мерный стук наших сердец. Звёзды в этот день светили небывало ярко, а я был счастлив. Ничто не могло прервать нашу идиллию. Только наступающий рассвет и уроки, но они будут завтра. А сейчас есть я. Она. И наши воспоминания о Фаусте.