Букет из незабудок

— И кто у меня такой соня? — промурлыкал нежный милый голос. — Геральд… — Геральд, — голос свыше настойчиво прозвучал, он выбросил меня снова в самое неожиданное место, словно водоворот. Я сидел посреди учительской, несколько пар глаз уставились на меня, а надо мной нависал директор. Шел педсовет. — Геральд, а план то, обещанный вчера, составлен?       План? А, план. Нет, какой в жопу план? Не до него вчера было. Надо было что-то срочно придумать. Я задержал дыхание и посмотрел на директора, как будто вчера у меня была очень тяжелая ночь, и была опустошена не одна бутылка глифта. — Так-так-так… — Директор нахмурился.       Где-то побежали шепотки, некоторые учительницы быстро переглядывались между собой. Клянусь, я отчетливо услышал: «Бедный, никак не смирится с потерей должности…» Благо на помощь пришла она. Мисселина, сидевшая слева рядом, медленно встала и обратилась к директору: — Надеюсь, вы понимаете, что любой план не составляется за одну ночь? — Даже вдвоем? — Директор недовольно посмотрел на Мисселину. — Даже вдвоем, — девушка гордо парировала нападку Директора.       Далее педсовет продолжался как обычно, заявления о неспособности групп, привычные нарушения школьных правил, только одно мне не давало покоя. Взрослый мужчина, сидевший в самом конце слева. Вроде бы обычный ангел, но было в нем что-то нехорошее. Я не мог описать то чувство. Еще тогда, во время нашей вчерашней встречи, меня не отпускало ощущение, что мы с ним уже где-то пересекались. Нет, мы виделись, но я никак не мог вспомнить где. — Я его уже где-то видел! — тихо прошептал подруге. — Это бывший престол Фенцио, из Секретариата Равновесия, — она посмотрела на меня пристально, — В начале совещания же представили… — Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу, — Мисселина улыбнулась на мою реплику. — М-м-м, работа в Шестом управлении дает о себе знать. — Не надо, прошу. Я как вспомню, ловлю «флешбэки афганской войны»… Не самое приятное — притворяться выжившим из ума дедом при старом алкоголике с ядерной кнопкой в чемодане. — Зато не зря вы с Отто учили его цитаты… — Мисселина невольно хихикнула, вспоминая ту дурацкую ситуацию, когда мы в нашем маленьком кабинете соревновались в знании с напарником большего количества цитат одного странного чиновника, — Это вам, не тут. — Здесь вам, не тут, попрошу соблюдать историческую точность, — поправил я девушку, и краем глаза поймал недовольный взгляд Директора. — Вижу, надо прекращать это сборище, а то у нас тут уже веселиться начали, — он как-то подозрительно посмотрел на нас с Мисси. — Геральд, не забудьте про обещанный план. Всего доброго.       В кабинете начали собираться педагоги, стали скрипеть стулья, шуршать бумаги, и наступил небольшой хаос. Я не удержался и прошептал коллеге на ухо: — Ну и что, что я обещал, я же не сделал. — Идемте уже, — Мисселина, собрав наши вещи, взглядом указала на дверь, — Товарищ Президент. — Это было всего один день! — я придержал дверь, пока ангел не прошла вперед. — Но этого хватило, чтобы перевести тебя в Североамериканский отдел, — уже в коридоре, проходя между потоками учеников заметила Мисселина, — Не говори, что это было повышением. — По сути, да, повышение, но меня потом вернули же в отдел Восточной Европы. — Потому что там могли работать только психи, ты как раз подходишь… — она игриво хихикнула и открыла дверь в мой кабинет. — Нам нужно всё-таки написать план. — Не психи, а люди с крепкой и устойчивой психикой. Вспомнить бы только, что за план я обещал, — дверь захлопнулась.       Я сел в кресло и, закрыв глаза, несколько минут пытался восстановить события того вечера, как в перемотке кассеты. Передо мной мелькали объятия, разговоры, разбитая посуда, куст и вот разговор в учительской. Медленнее, да. План. План воспитательной работы. — Вспомнил? — коллега посмотрела на меня. — Да. По воспитательной работе. — Лучше придумать не смог? — Мисселина призадумалась, — Кажется, у меня были старые наработки предыдущих учителей, можем их переделать… — Тогда так и сделаем, — я свернулся на креслице калачиком. — Не хочешь мне помочь? — девушка недовольно насупила бровки, сидя за столом. — Я и воспитательная работа? Смеешься? — Мисселина качнула головой. — Ладно, что мне сделать? — Для начала приберись здесь, — она огляделась, но потом протянула мне ключ. — Ладно, я сама. Ты только принеси из моего кабинета бумаги. Как входишь, шкаф справа, верхняя полка, красная папка. — Как скажите, мой командир.       Я вышел из кабинета. Он был не так далеко от моего, но находился в другом крыле. Несколько поворотов, лестничная клетка, прямой коридор, и вот я около ее двери. Достал ключ, вставил, поворот, снова поворот, повернул ручку двери, и от себя. Пара шагов, шкаф справа, верхняя полка. На полке было разложено несколько папок, одинакового размера, различающиеся только цветом, аккуратно подписанные черным маркером. Я достал красную папку, на которой красивым женским подчерком было написано «Воспитательная работа. Факультет ангелов». Я посмотрел другие папки с названиями «Заклинания. Лекции», «История равновесия. Война», «Практические занятия. Отчеты». Рассматривая порядок в бумагах у Мисселины, я заметил маленькую деталь, так ярко выделяющуюся среди бумаг. Небольшой сверток холщовой бумаги, в которой было завернуто кое-что. Я, не раскрывая этот сверток, лишь по энергии понял, что находилось внутри. На меня нахлынули воспоминания, которые я так старательно пытался отгонять уже несколько лет. Образ того дня прочно засел внутри меня, и все задания, на которые отправлял меня Шепфа, казались не такими уж и ужасными. Всё-таки личные неприятности ты воспринимаешь гораздо серьезнее, чем даже самые страшные трагедии человечества. Я выскочил из кабинета и быстро захлопнул за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Сердце бешено колотилось. Тук-тук. Выпрыгивало из груди. Так, сделать вдох, глубокий вдох, затем глубокий выдох. А теперь можно идти к себе в кабинет. Шаг. Снова шаг. — Геральд, я могу с вами поговорить? — спросил меня ученик.       Я обернулся. Это был Дино. — У тебя кажется давно ко мне есть вопросы? — мальчик застенчиво улыбнулся. — Да, но один. И очень… личный, что ли. — Если личный, то не сейчас. У меня работа. — Вам с ангелом Мисселиной писать план? — он тихо спросил, идя рядом. — Не беспокойтесь, я буду не против, если она расскажет своё мнение о ситуации. — Откуда ты только всё знаешь? — Про это я расскажу. Но уже в кабинете.       Мы шли до кабинета молча. Дверь. Стук. — Мисселина, я не один. Тут Дино с личным вопросом, — девушка даже не подняла лица от письменного стола. — Проходите, да, — она не отрывалась от бумаг, — Я пока убиралась, нашла у Профессора старые записи, в принципе если объединим с моими, получится неплохой план. — Добрый день, — мальчик поздоровался с учительницей, входя в кабинет. — Добрый день, Дино, — Мисселина встала из-за стола, приглашая жестом присесть пареньку в моё кресло. — Кажется, ты хотел о чём-то с нами поговорить?       На лице у мальчика появилось беспокойство. Знаете, так происходит всякий раз, когда спрашиваешь человека о чем-то важном: в этот момент он находится перед чертой, которую ему нужно переступить, чтобы рассказать об этом. Сейчас у Дино было как раз то самое лицо человека, который переходит черту. Мальчик громко выдохнул и сказал: — Новый учитель — мой отец, — парень сказал самое сложное. Теперь его лицо уже не выражало такой тревоги, как секунды назад. — Неожиданно, — Мисселина тихо произнесла. — Это всё, что ты хотел нам сказать? — Нет, — Дино выдохнул. — Просто боюсь, что это отразится на моей учебе… И отношениях с другими учениками. — На самом деле, это сложно, — я произнес из угла комнаты. — Но ты другой человек, отделимый от твоего отца, а значит ты имеешь право быть оценен вне зависимости от личности отца. — Но не все это поймут, Геральд — Мисселина ответила мне из-за стола. — Учителя должны понять, а ученики поймут, когда вырастут. — А пока они дети, и могут возникнуть конфликты… — Мисселина подошла к открытому окну. — Значит так, Дино, — я подошел к столу и облокотился, не отрывая взгляда от парня. — Ты должен стать сильным, выработать характер и уметь поставить человека на место, кем бы он ни был хоть Люцифером, хоть твоим отцом. — Хорошо, — было видно, как Дино задумался. — То есть ты учишь парня хамить своему отцу? Замечательно! — Мисселина возмущенно хлопнула окном. — Я не учу хамить отцу, я учу отстаивать свою точку зрения вне зависимости от личности нападающего человека, — я повернул голову в сторону Мисси. — И предугадывая твой следующий вопрос, да, своему ребенку, будь он, я сказал бы то же самое.       Ангел громко выдохнула. И я понял весь смысл этого выдоха. Дино молча смотрел на нас, попеременно переводя взгляд с меня на Мисселину и обратно. Тонкая венка на шее у девушки гневно пульсировала. Мальчик задержал на мне взгляд и вдруг произнес: — Геральд, а вы убивали людей?       Вопрос, словно гром, встряхнул нависающую тишину. Мисселина перевела на меня взгляд, ожидая моего ответа. Она точно знала его, просто ей важно было услышать это снова. — Лично - ни одного. Нам запрещено убивать напрямую, мы можем лишь натолкнуть человека на необходимый Равновесию и Шепфа путь, даже если он требует больших человеческих жертв, — глаза Мисселины смотрели на меня с сожалением, было видно, что ей сложно снова вспоминать это. — А вам приходилось наталкивать на такие решения? — Дино, погруженный в собственные мысли, произнес эти слова, глядя в одну точку. Я проследил направление его взгляда, это был череп Джона Фицджеральда Кеннеди, стоявший за стеклом в шкафу. — Да, не единожды. — Вы жалеете об этом? — мальчик поднял на меня свои глаза. — Это моя работа. Большего я не могу сказать.       Дино понимающе поднял на меня свои глаза. Он подошел к двери и, уже взявшись за ручку двери, сказал: — Может быть, демоны не такие уж и плохие, как говорят нам маленьким. Может быть, это просто ярлык общества?       Дверь захлопнулась. Мальчик ушел. — Зачем ты сказал про характер? Это ведь не ангельское воспитание, — Мисселина тихо прошептала, стоя за моей спиной. — Потому что так надо. Быть ангелом — не значит терпеть нападки окружающих. Ты ничего не знаешь об этом мире, потому что сначала росла, оберегаемая отцом, а потом… — А потом я осталась одна. Одна наедине со своим горем и воспоминаниями, — девушка особенно грустно произнесла последние слова.       Я почувствовал запах слез моего любимого ангелочка, развернулся и притянул к себе ее, обняв крылом. Лацкан пиджака намочили ее слезы. Я мягко гладил девушку по её золотистым волосам, пока она не могла справиться с нахлынувшими на нее эмоциями. — Я же ведь храню… — Я знаю. Видел, — как можно спокойнее попытался произнести. — Как быстро ты сдалась? — Месяца не прошло. И на следующий день меня перевели сюда… — То есть ты здесь… — я начал подсчет в уме, — чуть меньше 10 земных лет? — Да, — Мисселина еще крепче обняла, словно пыталась вжаться в меня. — А ты? — Недавно, — я положил подбородок на ее макушку, — Как и ты оказался здесь в наказание. Но мне дали время закончить свою миссию. — Пока не найдут новенького в Восточно-Европейский отдел? — Именно. — Знаешь, я рада даже, что больше не работаю в канцеляриях, — Мисселина задумчиво прошептала, всё ещё не отпуская меня. Ты тогда был прав, наверное, мне стоило идти к Магическим существам. — Это не твоя вина. И не вина места работы, — я мягко поглаживал девушку по спине. — За время работы в Шестом управлении я понял одну единственную вещь, чтобы не произошло — всё в угоду Шепфа. Даже наша с тобой история. — А ещё я жалею об Отто, он пожертвовал собой. Ради нас, — казалось, она снова готова была разрыдаться, но что-то сдерживало её. — Это был его выбор. Он устал.       Я погрузился в воспоминания.

***

      Тесный кабинет. Два стола. Два кресла. Ряд полок с папками текущих дел. На подоконнике сидит крепкая светловолосая девушка, в ее нежных руках развернута тоненькая брошюрка — перечень высказываний одного земного политика с непроизносимой фамилией. Мы с Отто сидим в креслах друг напротив друга, пытаясь вспомнить как можно больше его фраз. — Мы выполнили все пункты от «А» до «Б», — демон напротив меня довольно улыбнулся, запустив руку в свою шевелюру на макушке. — Принято, — девушка отметила карандашиком что-то в брошюрке, — Геральд, твоя очередь.       Я стал перебирать в голове все возможные варианты. Быстрее. 5 секунд. — Пять! — довольно выкрикнул Отто. — Четыре! — Мы продолжаем делать то, что мы уже много наделали, — я успел выхватить цитату из памяти. — Было, — проверив в брошюрке вынесла вердикт Мисселина. — Два! — счастливый Отто начал отсчет на пальцах. — Один! — Не успел, — девушка устало сложила брошюрку на коленях, свесив ноги с подоконника. — На чем я застопорился? Какие еще цитаты остались? — мне было обидно так проиграть Отто. — Как минимум на вскидку назову «Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку», — Отто начал копаться в памяти, — А больше… — Ну не было «Лучше быть головой мухи, чем жопой слона» еще, — девушка нырнула в брошюрку. — А больше и нет. — То есть Отто бы все равно выиграл? — я посмотрел на девушку. — Если бы вспомнил про слона и муху… — Ну нет! — Отто сверкнул своими зелеными глазами, — Мы будем всех негодяев мочить в сортире! — Что за выражения, тут дама, — я указал глазами на Миссселину. — Прежде чем меня учить, поработай над произношением. — Отто поправлял свои волосы, глядя в отражение в стекле окна, — Не очень-то похоже, что тебе 40. У тебя скоро официально начнутся собственные задания на земле, а ты меня позоришь. — Ты меня засунул в самую жопу. Посменно притворяться земным политиком. Ладно бы Центральная Европа, про Североамериканский отдел молчу, но ведь куда ты меня засунул? — негодующе смотрел я на друга. — Да не ной, там весело, — перестав поправлять свои перышки, этот напыщенный попугай хитро улыбнулся Мисселине, заставив ангела неприлично краснеть. — Не строй ей глазки! — возмутилось всё внутри меня. — Мисселина, душка моя, скажите, он дурачок? — Отто ласково смотрел на смущенную девушку, затем он обратился ко мне. — Если хочешь быстро продвинуться по карьерной лестнице, твой отдел лучше всего для этого подходит. Большая текучка: либо сдают нервы, либо переводят в Шестой… — Да не сдалось оно мне! — я не выдерживал. — Там слишком много пафоса, ответственности… — Но зато есть большая зарплата, собственное элитное жильё и главное — неприкосновенность, — Отто задумался. — Мисселина объясните ему, а я домой. Он меня достал за день. А мне еще на него характеристику писать. — И я тебя люблю, зайчонок, — крикнул я ему с кресла. Ответом мне были неприличный жест и хлопок двери.       Мисселина посмотрела на меня. — Зачем вам надо учить цитаты, которые человек еще не сказал? — она недоумевающе смотрела в брошюрку. — Не поверишь, чтобы потом сказать, — я положил ноги на стол и откинулся на ручку кресла, смотря на свою подругу. — Я до сих пор не могу понять, зачем на земле нужны искусственные политики? — она всё смотрела окно, не отрываясь. — Чтобы было легче давать человечеству необходимые уроки, — девушка печально посмотрела на меня, — По крайней мере так написано в нашем руководстве.       Она подошла к столу и взяла в руки толстую книгу в черной обложке, на которой золотыми буквами было написано «Восточно-Европейская государственность. Методика работы на пост-империальном пространстве России. Практическое руководство». Перелистав некоторые страницы, она замерла. — «Главное, вам необходимо помнить, что при работе на земле вы должны не только выполнять задачи, выданные Секретариатом Равновесия, но и задачи, необходимые вашему подведомственному государству, а также продвижению вашего образа по карьерной лестнице. В любой момент телесная оболочка образа может быть изъята вышестоящим работником, для выполнения срочной миссии», — девушка округлила глаза. — Что за дурь? — Не забивай свою милую светлую голову этой лабуденью, — я притянул ангела к себе, теперь уже сидя в кресле, и мягко усадил ее к себе на колени. — Лучше скажи, моя служебная квартира тебя устраивает? — Ну я бы хотела кровать пошире и большую кухню, — девушка положила руки мне на плечи, прикоснувшись своим носиком к моему. — Тогда ради тебя я попаду в это Шестое управление, — я притянул ангела к себе.       Ее губы накрыли мои. Это был самый жаркий поцелуй в моей жизни.